Отправлено 08:26:37 - 25.08.2014
Для связки слов мой текст: ПАРИК
- Твою же мать! -вырвалось у меня при взгляде на своё отражение в зеркале.
Свежеостветлённые волосы торчали безжизненными патлами, больше всего напоминая клочья пакли. Я осторожно попыталась их расчесать и пришла в ещё больший ужас – пережженные гидроперитом пряди остались на расчёске. А я всего-то хотела, в кои-то веки, выглядеть привлекательней! Ведь завтра концерт моей любимой группы и билет уже лежит в сумочке! Но это ещё полбеды. В конце концов, на концерт можно одеть бейсболку, или бандану, но мама...
Моя внешность и без того её больная мозоль с самого детства. Наверное, она слишком меня любит, и оттого желает видеть меня совершенной во всём, но надо здраво смотреть на вещи – до совершенства мне, как до Китая раком. Я всегда была худой, бледной до синевы, с невнятно-мышиного цвета волосами и мелкими чертами лица.
- Ни кожи, ни рожи, – как говорила наша соседка по подъезду, баба Нюра.
Я снова с тоской глянула в зеркало. Представляю, что начнётся, когда мама вернётся. А мне ведь ещё в универ с такой головой идти.. Хотя, - универ не школа, похихикают, да забудут. Тем более, первый курс, друзьями я пока особо не обзавелась из-за дикой стеснительности, граничащей с социофобией. Мне было проще забиться в дальний и тёмный угол с книжкой, чем подойти и познакомиться к понравившемуся человеку. Стоит ли говорить, что меня в любом коллективе начинают воспринимать, как предмет интерьера.
Из горестных раздумий меня вывел телефонный звонок. Мама. Задерживается на работе. Ура! У меня есть время до вечера, чтобы как-то исправить положение. Вот что я действительно умею, так это сначала накосячить, а потом исправлять. Помню, в детстве, когда у нас было плохо с деньгами, я тайно от мамы зашивала свои единственные кроссовки, что бы она не расстраивать. С тяжёлым вздохом достав из копилки деньги, отложенные на покупку виниловых пластинок, я направилась в ближайшую парикмахерскую, надеясь на лучшее.
- Что же Вы так, девушка, кардинально к вопросу окраски то подошли? – изумлялся молодой парень, к слову, - единственный мастер, находящийся на месте.
Посетителей в салоне также не наблюдалось. Обедать, что ли, пошли?
- Гидроперидом сто лет, как никто не пользуется, - продолжил он.
Я почувствовала себя не просто чучелом, но ещё и антикварным чмом.
- Что, всё так плохо?
Мастер вздохнул. – В принципе, стрижка ёжик всегда в моде и вам пойдёт, если, конечно, потом в яркий цвет окрасить…
- Не надо окрашивать! - содрогнувшись, я села в кресло.
- Не надо, так не надо, - покладисто согласился мастер, укутал меня накидкой и защёлкал ножницами.
Я сидела, крепко зажмурившись, и с трудом сдерживала слёзы, но лишь до того момента, как парень обдул меня феном и сказал: Ну, вот и всё, глаза можешь открывать. Я открыла и заревела. Из зеркала на меня смотрело существо, напоминавшее то ли гуманоида, то ли узника Освенцима.
-Ты чего? – растерялся мастер, - вполне футуристично получилось, вот если ещё покрасить в бирюзовый или пинк…
Я завыла ещё громче.
– Мама.Концерт, университет..,- вырывались у меня бессвязные вопли между рыданиями.
Единственное что меня радовало, так это то, что косметикой я не пользуюсь, следовательно, и размазываться нечему.
- Так! Тихо! – прикрикнул он, и, жестом фокусника достав откуда-то из тумбочки медного цвета парик, нахлобучил его мне на голову.
По телу прокатилась волна озноба, потом стало жарко и, наконец, просто комфортно. Парик сидел, как влитой.
- Ну как? – улыбнулся парень.
- Здорово!- выдохнула я.
Из зеркала на меня смотрела героиня аниме, или бесстрашная путешественница во времени, или амазонка, - кто угодно, только не серая мышь, какой я была всю жизнь. Волосы ничем не отличались от настоящих. Густые, шелковистые, чуть ниже плеч, постриженные лесенкой. Казалось, у меня на голове переливается пламя. И лицо сразу стало тоньше, выразительней; глаза словно увеличились, а кожа из просто бледной стала фарфоровой.
- Забирай, – великодушно разрешил он, - только брови тебе покрашу, чтобы не диссонировали, а то волосы медные, а брови русые.
- Он же, наверно, дорогой? – попыталась сопротивляться я, - у меня денег не хватит.
- Считай, - это подарок. Парик то не мой, а моей девушки. Ей нравилось перевоплощаться, примерять на себя разные образы. Париков у неё была целая коллекция.
- А сейчас? – спросила я, скорей из вежливости, чем из интереса.
- Сейчас..Сейчас у неё другие интересы.., - обтекаемо ответил парень.
Честно говоря, даже если бы парик принадлежал больной СПИДом, я бы от него не отказалась. Я вдруг почувствовала, что эта вещь обязательно должна стать моей! Мне сразу захотелось вскочить и убежать, и только намазанные краской брови и неоплаченный счёт за стрижку удержали меня в кресле. Наконец, всё было законченно. Я ещё раз поблагодарила мастера, а расплачиваясь, хотела отдать все деньги, которые были при себе, но он не взял.
- Удачи тебе! - как-то странно глядя на меня, пожелал он.
- Спасибо! – счастливо улыбнулась я.
Идя по улице, я не могла пропустить ни одного своего отражения в витринах. Никогда мне ещё не было так легко и хорошо. Идущие навстречу прохожие улыбались мне в ответ, а парни оборачивались.
- Ксюша, какая ты красавица стала! – восхитилась мама, придя вечером с работы.
- Мам, я завтра на концерт иду, ты меня не спонсируешь, а то мне и одеть толком нечего?- попросила я, удивляясь самой себе.
Раньше любой поход за вещами был для меня пыткой и стоил маме кучу нервов..
- Конечно! – обрадовалась мама, - только с тобой пойти я не смогу. Завтра рано утром я еду в командировку, на неделю.
- Ничего, я сама справлюсь, – улыбнулась я, ещё больше поразив маму.
- Совсем ты у меня взрослая стала…,- вздохнула она.
- Ну, это же хорошо! – заметила я, поцеловала маму и пошла заниматься.
Вечером, зная, что перед отъездом мама непременно зайдёт меня поцеловать, парик я снимать не стала, и провалилась в сон, едва коснувшись подушки. Снилась мне девушка в длинной белой рубашке, с бритой головой, чем-то неуловимо напоминавшая мне меня саму. Она заламывала руки и что-то кричала, словно умоляя меня ей помочь, но, как я не вслушивалась, услышать, что она говорит, я не смогла. - Нас словно разделяла невидимая стена. А потом девушка начала биться в неё, в эту невидимую стену, разбивая себе руки в кровь, а меня охватил дикий ужас, я зажмурилась и сползла на пол.
Разбудил меня звонок будильника. Было ощущение, что голова охвачена пламенем. Мама уже уехала, поэтому я сняла парик и пошла в душ. После этого мне здорово полегчало. Отражение коротко-стриженной головы в зеркале по-прежнему вызывало ужас, но, надев парик, я мигом успокоилась. Он словно заряжал меня уверенностью в себе и хорошим настроением, граничащим с эйфорией. Занятия в университете я решила сегодня пропустить, рассудив, что один день ничего не решает, а концерт - явление в моей жизни редкое, в отличие от той же учёбы. Весь день я прошаталась по магазинам, наслаждаясь восхищёнными взглядами, накупила обновок, ловя себя на том, что раньше не то что мерить, даже смотреть в сторону таких вещей бы не стала. А потом, уставшая и совершенно счастливая, я вернулась домой. До концерта оставалось три часа, - хватало как раз умыться, переодеться и накрасится. День пролетел в один миг.
У входа в клуб собралась толпа. Молодёжь - от старшеклассников до студентов и люди постарше. Курили, переговаривались, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, - на улице было прохладно. На меня никто особого внимания не обращал, и я даже на секунду почувствовала разочарование. Это я-то, стеснительная серая мышь! Чудеса… Но подумать об этом я не успела, двери открылись и охрана начала запускать народ. Несмотря на толпу, мне всё-таки удалось пробраться к самой сцене. Хотя и здесь не обошлось без странностей. Протискиваясь между людьми, я словно раздвоилась. Одна я смущённо наблюдала за второй «я», которая, казалось, использовала любую возможность обратить на себя внимание окружающих и просто термоядерно кокетничала! К счастью, наконец-то заиграла музыка, и моим терзаниям настал конец.
Свобода. Полёт. Счастье. Эйфория. Чувство сопричастности к происходящему. Свобода. Зверя выпустили из клетки и он, наконец, вздохнул полной грудью. Не знаю, что чувствовали другие, но я ощущала музыку именно так. Какая-то девчонка рядом со мной с визгом сорвала с себя футболку, и мне захотелось стукнуть её по голове, настолько это показалось мне неуместным и пошлым. А потом всё кончилось, музыканты ушли, и остался только клуб - бетонная коробка, полная мусора и нетрезвых людей. Около гримёрки бурлила толпа, жаждущая автографов и фотографий, и на миг я снова раздвоилась: одной мне страстно захотелось туда, увидеть вблизи группу, сфотографироваться, задать пару вопросов, и, может быть… Но другая я понимала, что там, за дверью сидят усталые люди, отыгравшие концерт. Они уже отдали нам, зрителям, всё, что могли, и что они вовсе не жаждут общения с незнакомыми людьми. Гении (в том, изначальном смысле) - они только на сцене, а за её пределами - просто люди, со всеми их слабостями. Так что стоит ли? Неожиданно начала сильно болеть голова, и я вышла ждать такси на улицу.
- Ты скучная! - неожиданно раздался совсем рядом со мной недовольный голос, и я завертела головой, но источник голоса не обнаружила.
Кожа под париком вдруг словно покрылась ледяной коркой. Мне стало жутковато. Мистикой я особо не увлекалась, но аниме периодически смотрела. Поэтому, наплевав на стоящих рядом людей, парик я стянула, сунула его себе в сумку, а на голову натянула капюшон. Дома первым делом я переоделась и снова надела парик. Тишина. Никаких голосов. Ни жара, ни холода, никаких новых ощущений. Парик, как парик. Может, показалось? Решив довести эксперимент до конца, спать я легла в нём же.
Девушка была та самая. В длинной белой рубашке, с выбритой головой. Она сидела на широком подоконнике и глаза её были полны слёз.
- Ты скучная! – снова выпалила она.
- Почему? – удивилась я. - Ты не умеешь веселиться! Почему ты ни с кем не познакомилась на концерте? Почему не пошла за автографом? Ты же уже восемь лет эту группу слушаешь!
- Это было лишним и могло всё испортить. Музыка, - это часть совсем другой реальности для меня, – попыталась объяснить я, - части мира, существующего в моей голове! И я вовсе не хочу пускать туда реальность, это только всё испортит.
- Ты просто закомплексованная трусиха! Не ценишь того, что у тебя есть, не умеешь этим пользоваться!
- А тебе- то что до этого?- возмутилась я, - это моя жизнь, а не твоя!
- Я просто, я просто хотела…, - начала было говорить девушка, но, уткнув лицо в ладони, разрыдалась так горько, что у меня сжалось сердце.
Я подошла и робко обняла её.
- Прости меня, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Ты только парик не выбрасывай! Это последнее, что у меня ещё осталось, - попросила девушка и умоляюще посмотрела на меня.
Я вздрогнула и проснулась. В голове было пусто и холодно. Часы показывали семь утра. Еле дотерпев до девяти, я, с париком в сумочке, кинулась в ту саму парикмахерскую, где мне вручили такой подарок судьбы.
Мастер был на месте, посетителей опять не наблюдалось.
- Привет, ты меня помнишь? Я позавчера у тебя стриглась, ты мне ещё парик подарил, – выпалила я с порога.
- Что-то случилось?- встревожился он.
- А должно было?
- Парик?
- Угадал. Может, расскажешь мне, что к чему?
Я и сама удивлялась своему уверенному тону. В принципе, парень легко мог ото всего отпереться и послать меня лесом. Ну, ведь правда, что может быть безумнее идеи о говорящем парике, одержимого духом девушки?
- Садись, – парень кивнул на кресло. Кстати, насчёт окраски не передумала?
- А я не облысею окончательно?
- Не боись, от хны ещё никто не лысел.
- Ну, давай, – согласилась я. Только как насчёт парика-то? Прояснишь ситуацию?
- Ты расскажи сначала, что случилось. Я ведь и сам не в курсе всего. Просто подруга попросила пристроить парик. Пургу какую-то несла, я не поверил, что это всерьёз.
Вздохнув, я начала рассказывать.
- Бред, какой-то, - заключил парень.
- Бред. Только, зачем мне врать? Хочешь, сам его одень и походи.
- Вот спасибо, не надо мне такого счастья! - испуганно шарахнулся он от меня.
- Может, дашь мне телефон той своей подруги? – попросила я.
- Нет, - мастер отрицательно покачал головой. Она сейчас на сохранении лежит, ей волноваться нельзя. Да и что она сделает?
- А мне что делать? Сжечь – страшно, и жалко её. Выбросить – тоже не вариант. Освятить, или экзорциста искать? Ты меня во всё это втянул, вот теперь давай вместе и разбираться!
- Ладно, я тебе расскажу всё, что знаю, и вместе будем думать.
У Наташи была подруга детства, Ольга. Хорошая девчонка, весёлая, симпатичная. Но в прошлом году у неё нашли рак в запущенной стадии. Помню, она тогда ко мне пришла и попросила её обстричь наголо, а из её волос сделать парик. Всё равно же от химиотерапии волосы вылезают.
- Вот это? – я кивнула на сумку.
- Да. Ну, её лечили, конечно, но не помогло. Полгода назад она умерла, а Наташка парик взяла себе, на память. С этого-то всё и началось. Сны странные, голоса ей слышались. Она сначала никому не рассказывала, боялась, что за сумасшедшую примут. А потом всё-таки решилась, когда забеременела. Я сначала не поверил. Думал, смерть подруги так на неё повлияла и беременность. Все же говорят, что гормоны там, то, сё, - крышу может капитально сорвать.
- Но от парика решил избавиться, – заметила я.
- Решил. Почему, думаешь Наташка сейчас на сохранении? Я на семинар в Питер уехал, на неделю, а она дома осталась. Через пару дней звонит её мама, говорит, Наташка попала в аварию. Я сорвался. Приехал. Наташка в больнице. Рассказывает: вечером пошла погулять, познакомилась с каким-то байкером и поехала с ним кататься, а дорога скользкая была. К счастью, никто серьёзно не пострадал. Понимаешь, это вообще на неё не похоже! Никогда бы она так рисковать бы не стала, мы с ней три года этого ребёнка хотели! Вот я и решил , что от греха подальше этот парик чёртов лучше убрать.
- И подставить кого-нибудь другого.
- Да не хотел я никого подставлять! Просто думал его на работу утащить, а тут ты. Я ведь и не верил во всю эту чушь с призраком!
-Теперь-то веришь? – спросила я.
- Не знаю. Но гадость эту обратно не возьму, извини. Сожги ты его нафиг, и вся недолга.
- Вот сам и жги, мне Ольгу жалко! Представляешь, какого ей было?!
- Да мне фиолетово, я свой выбор сделал, мне плевать на Ольгу, меня больше Наташа волнует и наш ребёнок. А тебе терять нечего. Подумаешь, она тебе снилась. Ничего же плохого не сделала, наоборот. Уверенности прибавилось, шарм у тебя появился. И вообще, волосы у тебя давно окрасились, сейчас я хну смою и можешь идти.
Я слегка опешила.- А как же парик?
- Что хочешь, то с ним и делай. Можешь мне оставить, только я всё равно его сожгу!
Наверно, это было бы самым правильным вариантом – оставить парик там, где я его получила. Но что-то мешало мне поступить именно так. Может, страх, что Ольга будет мстить, а может, жалость к ней. Одно я знала точно: я не собиралась быть вместилищем для чужой души.
Вечером я долго рылась в интернете, но ничего внятного по теме не нашла. Разве что роман « Коробка в форме сердца»? Там герою достался костюм умершего, - с его духом в придачу. Костюм сожгли, но ничего хорошего из этого не вышло… Искать медиума, или экзорциста, для было не вариант, поэтому я решила ещё раз поговорить с Ольгой, для чего, ложась спать опять надела парик.
И опять был длинный больничный коридор и маленькая палата в конце. И тонкая исхудавшая фигурка, примостившаяся на широком подоконнике.
-Привет, - сказала я, подойдя к ней.
-Привет, - она робко улыбнулась в ответ, - ты не думай, я вовсе не хотела Наташе зла. Я просто забыла, что я в чужом теле. Это так здорово, быть живой.
- Но Наташа сейчас в больнице…
Оля залилась слезами.- Я просто хотела жить! И мама так плакала…Знаешь, как страшно умирать? Когда лежишь в палате, день за днём и за тобой ухаживают, как за маленькой. А за окном лето, жизнь и люди. А ты даже в туалет сама не можешь сходить. Сначала ко мне часто приходили, навещали. Говорили, что всё будет хорошо и я поправлюсь. А потом ходила только мама и Наташа иногда.
- Они же не виноваты…
-Я знаю. Знаю, что надо было уйти. Мне просто очень страшно было. Я растерялась и изо всех сил захотела остаться. А потом погас свет и я оказалась здесь. А когда Наташа первый раз надела парик, я поняла, что снова дышу. Не вместо Наташи, а рядом. Просто я всегда была её сильней и защищала ото всех ещё в садике, а потом - в школе, и она меня слушалась. Я только хотела ещё чуть-чуть пожить!
- Тебе надо уйти, – твёрдо сказала я.
- Да. Те, сверху, тоже так говорят. Но я боюсь. Ты помоги мне, пожалуйста.
- Как? - Открой окно.
Окно было огромным, старым, с пыльными стёклами и наглухо заклеенными на зиму рамами. Я взобралась рядом с Олей на подоконник и попыталась открыть насмерть заевшие шпингалеты. Сначала они не поддавались, но я не отступала, и всё же, ругаясь сквозь зубы и обламывая ногти, открыла их. Распахнула створки и замерла. Земли не было. Вокруг, насколько хватало глаз, был Космос. Это и в самом деле было очень страшно, теперь я понимала Ольгу, дрожавшую рядом со мной, как осиновый лист. Бесконечность, чёрная звёздная пустота и холод.
- Давай руку! Почти приказала я ей.
- Ты что! Тебе нельзя!
- Давай! Я же сплю, ничего со мной не случится. Она посмотрела на меня с надеждой и ужасом одновременно, но взяла меня за руку.
- На раз, два три, шагаем.
- Раз. Два. Три!
Резко оттолкнув меня, Ольга рванулась вперёд и исчезла в ослепительной вспышке, едва перешагнув подоконник. А я свалилась на пол, чувствительно ударившись боком. Кое-как поднялась, огляделась и поняла, что я в своей комнате. Машинально коснулась головы – парика не было.
- А тебе идёт! – заметила вернувшаяся из командировки мама, с удивлением разглядывая мою стриженую огненно-рыжую голову. Хотя волосы жаль.
- Волосы не зубы, отрастут! – улыбнулась я в ответ и украдкой посмотрела на стену, где висел портрет беззаботно смеющийся рыжеволосой девчонки, которую я вчера весь вечер рисовала по памяти.
