Сообщений в теме: 3

[Storm]

Данные отрывки были найдены в инете.Взято мной со сторонних сайтов поэтому не могу утверждать полностью,что это реально несколько глав Конкурентов.

[Storm]

Глава первая, в которой Валентин читает странное объявление, знакомится со странными людьми и желает странного.


Объявление висело на столбе, между «Сдам квартиру только русской семье, только без детей, дорого!» и «Сниму венец наивности в делах». Вначале Валентин разражено посмотрел на первое объявление. Интересно, понимал ли пишущий, что если жилье будет сдаваться лишь бездетным русским семьям, то скоро русских вообще не останется?
Второе объявление вызывало, скорее, одобрение. Венец наивности в делах снимать надо. Пусть даже придется заплатить очередному шарлатану, выдающему себя за магистра белой, черной и серо-буро-малиновой магии.
Валентин достал сигареты и закурил.
«Венца наивности» у него не было. Квартиры тоже. Отчасти поэтому – не было и семьи.
А потом его взгляд привлекло третье объявление.
Во-первых, оно было написано от руки. Очень аккуратным разборчивым почерком, но от руки. Во-вторых, по наглости, циничности и глупости оно не имело себе равных.
«Требуются пилоты орбитальных бомбардировщиков, космоистребителей, кораблей техподдержки. Возраст – от 15 до 45 лет, пол не имеет значения. Высокая оплата, медицинское обслуживание, страхование жизни. Контракт на срок от 3 лет. Обращаться по телефону: *-***-***-**-**.»
Внизу объявление было разрезано на бумажную бахрому с номером телефона. Часть полосок была уже оторвана.
- Дим, глянь, - Валентин окликнул приятеля, топчущегося на обочине с поднятой рукой. Обычно в Москве такси ловится быстро, но сегодня был не их день. Точнее – не их вечер.
Дима подошел, глянул, не опуская вытянутой в сторону проспекта руки. Другой рукой он держал за веревочный хвостик коробку с тортом, что придавало его долговязой фигуре сходство с подъемным краном.
- Игра.
- Что?
- Играют, говорю. Делать людям нечего, они и играют. Одни становятся эльфами и воюют с чудовищами. А другие в космосе воюют. Компьютеры сожрут человечество, вот увидишь. Вместо того, чтобы делом заниматься, люди дурью маются. Геймеры…
- Уверен?
Дмитрий сплюнул.
- Нет, конечно. Это, на самом деле, вербуют во французский космический легион… Валька, ты чего? У меня брат все вечера за такими играми просиживает, скоро из института вылетит и в армию загремит. И я тебе скажу, что это ему пойдет на пользу! Поумнеет. А то у парня всех радостей в жизни, что он – маг первого уровня и умеет файерболами кидаться. Даже девчонка его бросила…
Взвизгнув тормозами к обочине с третьего ряда метнулась разболтанная «шестерка». Предоставив приятелю торговаться с кавказцем-водителем, который вначале зарядил цену в пятьсот рублей, а потом стал спрашивать, как проехать с Шоссе Энтузиастов на проспект Андропова, Валентин изучал объявление.
Что-то его смущало. Несмотря на вполне убедительное объяснение.
Он протянул руку и оторвал полоску бумаги с телефоном.
Бумага. Вот что его смутило.
Мокрый грязный фонарный столб, который обдают брызгами машины, по которому струится дождь, на который садится пыль. Все объявления, хоть и наклеены недавно, серые и промокшие.
А этот листок – белый и сухой.
Почему сухой-то?
Валентин рывком сорвал объявление целиком и бросил под ноги, в грязную лужу. Придавил носком ботинка. Убрал ногу.
Листок аккуратным белым прямоугольником всплыл из воды. На нем не было ни капельки, ни пятнышка.
- Черт… - Валентин нагнулся и подобрал бумагу. На ощупь – бумага как бумага.
Сухая и чистая.
- Валька! – Дмитрий уже забирался на переднее сиденье.
Спрятав объявление в карман, Валентин последовал за приятелем. В его руках весело позвякивал пакет с бутылкой шампанского и бутылкой коньяка.

Когда тебе нет еще и тридцати, каждый день рождения радует – как свой, так и чужой. Это позже начинаешь воспринимать неумолимо сменяющиеся цифры с раздражением: «и куда так спешить?»
Валентин курил на балконе восьмого этажа старой панельной многоэтажки. На этаж выше кто-то тоже смолил сигарету, но аккуратно, пепел вниз не стряхивая. За спиной Дима громко, в лицах, рассказывал анекдот про бедного инженера, которого взялась подвезти в Южное Бутово прелестная блондинка на дорогом кабриолете. Девчонки радостно хихикали.
На день рождения Юльки Валентин попал случайно. Похоже, Диме просто требовался спутник – холостой и в меру привлекательный, чтобы проводить домой Юлькину подружку… ну, или хотя бы вовремя увести и посадить в такси. На именинницу у Дмитрия были свои планы. Валентин же, весь вечер общаясь с подругой, понял, что у него никаких планов нет. Нет, поначалу девчонка ему понравилась. Но, господи, какая же она оказалась пустая!
Да, а вот лет десять… что там десять, лет пять, даже года два назад, это бы его ничуть не смутило! Не в институте же собрался с ней вместе учиться…
- Я старею, - сказал Валентин вполголоса. Выпитый коньяк требовал общения вслух.
- Это со всеми случается, - немедленно поддержали его с девятого этажа. – Не переживай.
Валентин поморщился и полез в карман за новой сигаретой. Черт бы побрал этих разговорчивых старичков-пенсионеров… Пальцы наткнулись на листок бумаги. С невольным раздражением Валентин вытащил листок (чистый, немятый), взял за краешек и поднес к уголку зажигалку.
Язычок пламени радостно лизнул бумагу.
Валентин ждал, пока колесико дешевой одноразовой зажигалки не раскалилось от огня. Потом осмотрел объявление, поднеся его к окну в комнату. Стер пальцами копоть.
Листок был целый.
Даже не обугленный.
Наверное, пластик. Есть же пластик, очень похожий на бумагу? Кажется, австралийские деньги на таком печатают. Или новозеландские? С виду как бумага, а не порвешь, и не сожжешь…
Кому потребовалось писать дурацкое объявление на такой редкой бумаге?
Проклиная себя за глупость, Валентин достал мобильник и набрал телефонный номер. Пятница, одиннадцать часов, никто не ответит…
- Агентство по найму персонала «Звездный час» слушает! – ответил веселый молодой женский голос.
- Э… это очень хорошо, что слушаете, - Валентин ухмыльнулся. Игроки. Фанаты. Вывесили на столбе свой мобильный номер и готовы даже ночью отвечать. – Я звоню по объявлению. «Требуются пилоты…»
- Орбитальных бомбардировщиков, космоистребителей?
- Да.
- Ой, забыли снять, - сокрушенно ответили в трубке. – С пилотами уже как-то разобрались, сейчас больше требуются десантники, технические работники, повара, врачи…
- Ага. Значит, зря побеспокоил, - с сарказмом произнес Валентин.
- Нет, нет, что вы! Это наша оплошность… так что мы изыщем для вас место. Из резервов. Что вас более привлекает – бомбардировщики, истребители, линейные корабли? Я бы посоветовала начать с истребителей, если, конечно, у вас нет опыта космических сражений.
- Как-то не довелось, - вздохнул Валентин. И неожиданно для себя самого добавил: - В ПВО служил.
- Ну, с какой-то стороны – смежная область, - хихикнула девушка. Почему-то Валентин сразу представил ее – худенькая, рыженькая, с веселыми глазами под строгими круглыми очками. Нет уж, еще телефонных романов с безумными игроками ему не хватало! – Значит, летного опыта не имеете?
- Не имею.
- Сколько вам лет?
- Двадцать девять?
- Какие-нибудь серьезные болезни?
- Хроническая наивность.
Девушка хихикнула, будто он пошутил невесть как удачно.
- А летать не боитесь? С парашютом прыгали?
- Не боюсь, - мысленно Валентин добавил «особенно, когда выпью». – Не прыгал.
- Ну ничего, это не страшно, - утешила его девушка. – Приходите, мы все обсудим.
- Когда приходить?
- Да хоть сейчас, - в трубке опять засмеялись. – Мы работаем круглосуточно.
- И куда?
- *********** ****, дом *. Спросите Инну. Рассказать, как добираться?
- Разберусь, - за спиной Валентина открылась дверь и он, неожиданно смутившись, прервал связь.
Дмитрий заговорщицки подмигнул ему и громко сказал:
- Валек, ты Верочку до дома не проводишь? У нее родители строгие, поздно возвращаться не велят…
Верочка давно уже вышла из того возраста, когда согласовывают с родителями время вечернего возвращения домой. Но Валентин покорно подхватил под руку хихикающую Верочку и двинулся в прихожую.
Предусмотрительный Дима, которому не терпелось остаться с Юлей наедине, вызвал такси к подъезду. Валентин пропустил вперед Верочку, забрался следом.
- Куда едем? – равнодушно поинтересовался таксист.
Верочка выжидающе посмотрела на Валентина. Тот благодушно улыбнулся в ответ.
- Семнадцатый проезд Марьиной Рощи, - мрачно ответила Верочка. Похоже, несмотря на «строгих родителей», она не оставляла надежду заночевать у Валентина. – Там, на углу с ******* ***…
Валентин вздрогнул.

Несмотря на ночное время дверь была приоткрыта. Изнутри, из ярко освещенного коридора, доносилось бормотание телевизора. Шел футбол. Валентин помялся у двери, изучая табличку «Агентство по найму персонала «Звездный час», круглосуточно, без перерывов и выходных».
Интересные дела. Здание никак не походило на обитель игроков. Большое офисное здание… наверняка недешевая аренда…
Требуются пилоты, значит?
Валентин вошел и сразу наткнулся на взгляд охранника, сидящего за столом. Похоже, пока он медлил у дверей, охранник, оторвавшись от телевизора, где транслировали футбольный матч, наблюдал за ним по настенному монитору.
- Проходите, проходите, - дружелюбно сказал охранник. – Вы, наверное, Валентин Сафонов? По коридору, третья дверь налево…
Валентин не шевельнулся.
- Да, да, вы не называли имени, - лицо охранника было воплощенным дружелюбием, что не так уж и просто для человека ростом под два метра, с квадратным подбородком и несколько раз ломаным носом. – Но у нас работа такая. Проверили номер мобильного, посмотрели, что вы за человек…
- И как? – уточнил Валентин.
- Мы очень любим журналистов!
Валентин с сомнением покачал головой. И офис у них… дороговат для компьютерных игроков. И методы проверки – как в крупной корпорации. Но при этом демонстративное признание в том, что провели негласную проверку.
- Гол! – завопили в телевизоре. Охранник прильнул к маленькому экрану, потеряв к Валентину всякий интерес.
- А мы очень любим загадочные объявления, - сказал Валентин и прошел мимо охранника. Первая дверь, вторая…
Третья дверь была распахнута настежь. Просторная комната с четырьмя столами для приема посетителей. На каждом столе – компьютер, папки с бумагами. На подоконнике – чайник, чашки, коробки с печеньем и конфетами. В общем – обычная контора.
Занят был лишь один стол.
- Инна? – спросил Валентин.
Девушка была совсем не такая, как он представил. Пиджачок, юбка до колен – строгий офисный стиль. Высокая, но без худобы. Черные волосы уложены в простую гладкую прическу. Привлекательное лицо, но не такое, чтобы сразу врезалось в память. Очки и впрямь есть, но тоненькие, модные, не то настоящие очки, не то просто украшение… Лишь глаза насмешливые – именно таких глаз он и ждал.
- Проходите, Валентин, - девушка привстала, указывая на стул. – Садитесь. Чай, кофе?
- Потанцуем… - буркнул Валентин, усаживаясь. – Скажите, Инна, с какой стати вы устроили это… это детективное расследование? И по какому праву?
Девушка посмотрела на него честными и наивными глазами.
- Ну так ночь на дворе, Валентин Андреевич! Мало ли кто придет… страшно. А Васильич у нас хоть и ветеран спецподразделений и вообще мужчина серьезный, но один… Я и попросила – ты хоть глянь по телефонной базе, кто звонил, кем работает…
- Такие базы данных – незаконны, - сказал Валентин.
- Да вы что? – Инна округлила глаза так картинно, что сомнений не было: «включила дурочку». – Правда? А я на Савёле купила, думала – раз продают, значит можно… Ну мы больше не станем ей пользоваться. Мы честные люди, мы не какие-нибудь мошенники…
- Да не валяйте вы комедию, - брезгливо сказал Валентин. – Да, я журналист. Да, пришел потому, что интересный материал можно найти и на столбе. Ну так как… требуются пилоты?
- Я нашла для вас одну вакансию! – Инна даже засмеялась и легонько захлопала в ладоши. Потом посмотрела на Валентина с сомнением. – Или… или вы совсем не интересуетесь такой работой? Вам нужен только этот… репортаж?
- Интересуюсь.
- Тогда смотрите, - Инна привычным движением развернула к нему монитор. Набрала на клавиатуре адрес www.starquake.ru. Щелкнула пальцем по вводу.
- Звездотрясение, - мрачно сказал Валентин, глядя на экран, где вращалась несуразная с виду, но очень разноцветная космическая станция. Космос черный-черный, звезды яркие и разноцветные, мельтешат какие-то кораблики, исчезают в радужных всполохах. – Игра?
- Игра, - с улыбкой подтвердила Инна.
Валентин кивнул:
- И вам требуются пилоты для игры. Звездотрясуны.
- Какой вы смешной, - на этот раз Инна улыбаться не стала. – Для игры? Можно сказать и так. А можно – иначе.
- Ну так расскажите и так, и эдак.
- Это игра, - сказала Инна. – Разумеется, всего лишь игра. Но представьте себе, что давным-давно в далекой-далекой галактике все это происходит на самом деле. Космическая платформа, с ангарами, лабораториями, складами. Планеты - необитаемые. Корабли. Все хорошо, да вот только не хватает людей.
- Пилотов?
- И пилотов тоже. Вы можете просто играть… а можете – отправиться туда… - девушка кивнула на экран. – И попытаться поиграть всерьез…
- Ага, - Валентин с любопытством посмотрел на Инну. – Итак вы предлагаете поиграть… ну, или на самом деле завербоваться в пилоты?
- Допустим, - девушка кивнула.
- А высока ли оплата? Работа-то сложная и опасная, - Валентин с удовольствием перешел на серьезный и задушевный тон.
- Но зато сколько приключений и впечатлений! Впрочем… все, что вам удастся заработать, вы вправе привезти на Землю.
- Соблазнительно, - Валентин покивал, внимательно оглядывая комнату. Нет ли скрытых камер? Любят телевизионщики развлекаться, снимать все эти бесчисленные шоу розыгрышей… - Но дела, работа, старушка мама, детки малые…
- Мама ваша не старушка, детей у вас нет, - равнодушно ответила Инна. – Впрочем, никто не пострадает от вашего отсутствия. Дело в том, что вы останетесь на Земле.
- Почему-то не удивлен…
- И, одновременно, отправитесь в далекий космос. Ваше тело воссоздадут на станции, - она кивнула на экран, - и перепишут в него ваше сознание. Очень удобно.
- А… - протянул Валентин, включаясь в игру. – Удобно! Только можно, не мое тело? Я хочу быть повыше, помускулистее… Еще я хочу быть негром…
- Не получится. Вы прожили почти двадцать девять лет в этом теле. Конечно, оно не в лучшей форме, - Инна мягко улыбнулась, смягчая резкость своих слов. – Но к чужому телу вам придется привыкать годами. Вначале – привыкать дышать, есть, пить, контролировать сфинктеры. Потом – ходить, бегать, говорить. Нет, овчинка выделки не стоит. Если вы примите наше предложение, то окажетесь именно в своем теле. Ну… разве что цвет кожи… - Инна задумалась. – Если вы очень настаиваете…
Валентин оторопело смотрел на нее.
Как-то все пошло не так.
Они ведь оба прекрасно понимают, что это лишь игра! Шутка! Ему должны были пообещать хоть мускулатуру Валиева, хоть гибкость Джеки Чана! Всерьез обосновывать невозможность смены тела – это перебор.
- Боюсь, что и с цветом кожи могут возникнуть проблемы, - сообщила Инна. – Белый человек с черной кожей – это всего лишь крашеный белый. Чтобы стать негром, вам придется несколько изменить всю физиологию. Но вы не переживайте, белым быть совсем неплохо.
Они молча смотрели друг на друга.
- А если я погибну… там? – Валентин кивнул на дисплей. – Меня вновь оживят?
- Нет, конечно же. Во-первых, если вы погибните, то этим покажете свою недостаточную квалификацию. А во-вторых, человек не может воскреснуть после смертного шока. Одно дело скопировать живого и здорового человека. Другое – воскрешать мертвого. Увы, мы не волшебники.
Обычный офис. Недорогие крутящиеся кресла. Корейские мониторы. Чайник на подоконнике. Печенье и конфеты.
- А кто вы? – тихо спросил Валентин.
Инна выдержала несколько секунд паузы. А потом вновь улыбнулась:
- Мы? Конечно же, мы – агентство по найму персонала «Звездный час». Привлекаем людей для участия в компьютерной игре. Нет, вы же не допускаете всерьез, что… Или допускаете?
Валентин встряхнулся.
- Поскольку я собираюсь написать статью про современные игры – то будем считать, что допускаю… Так, скажите, а каков мой интерес, если я остаюсь на Земле, а туда, - он кивнул на дисплей, - отправится мой двойник? Будете присылать мне отчеты о его приключениях?
- Зачем же? Подключайтесь к игре, наблюдайте… А через три года, если все будет в порядке…
- Мой двойник приедет ко мне и придется выправлять ему документы?
Инна засмеялась.
- Нет, конечно же. Просто его сознание перепишут обратно вам. И вы будете помнить не только свою московскую жизнь, беготню по редакциям, интервью с капризными звездами, посиделки с друзьями – а еще и приключения среди звезд, сражения, тайны, открытия…
- Звучит заманчиво, - Валентин кивнул. – Итак… допустим, я согласен.
- Допустим – или согласны?
- Согласен. Требуется что-то подписать?
- Да нет, зачем. Мы не формалисты. Согласие выражено в явной форме, все в порядке. Идемте, Валентин.
Вслед за девушкой Валентин вышел в коридор. Они прошли мимо закрытых дверей, мимо кулера с холодной и горячей водой, мимо кофейного автомата, каких-то унылых бюрократических циркуляров на стене и неизбежного «плана эвакуации при пожаре». В торце коридора, напротив входа, была еще одна дверь – массивная, обшитая деревом, но такой толщины, что походила на вход в банковское хранилище. Инна достала из кармана связку ключей. Один, второй, третий… Потом быстрый набор цифр на панельке кодового замка – панель засветилась зеленым, послышался писк зуммера.
- Ого, - сказал Валентин.
Инна повернулась к стене. Только сейчас Валентин заметил прикрученную рядом с дверью коробку из зеленовато-серого пластика. Из коробочки торчал окуляр с резиновой манжетой – Инна сняла очки и прижалась к окуляру, будто высматривая что-то. Коробочка пискнула. В двери раздались щелчки, послышался легкий гул.
- Открывайте, - сказала Инна, снова пряча глаза под стеклами. – Дверь тугая…
Валентин потянул за ручку, ожидая увидеть за дверью что-то из декораций фантастических фильмов: лабораторию безумного ученого, с мигающими лампочками на огромных нелепых машинах, или ангар, посреди которого стоят «звездные врата» инопланетного дизайна…
За дверью была улица. Капало с крыши. Рябили от мороси лужи. Бездомный пес рылся в груде мусора возле переполненного бака. От бака ощутимо пованивало.
- Ресторан здесь, вечно мусор не вовремя вывозят, - извинилась Инна. – Проходите.
Валентин шагнул в дверь.
На миг он ощутил тоскливую холодную пустоту в груди – будто сердце засбоило, пропустило удар, замерло, раздумывая, не потребовать ли от хозяина отпуск… В глазах защипало. Нога ухнула в пустоту.
- Ступенька, милорд, осторожно, милорд! – весело напела за спиной Инна. – Не упадите!
Валентин протер ладонью глаза. Спустился по трем обшарпанным каменным ступеням. Посмотрел на Инну – темный силуэт в прямоугольнике открытой двери.
- Ну? И куда идти?
- Направо, потом снова направо. Выйдете обратно на ******** ***.
- А… - Валентин замялся. – А как же вы меня отправите в этот… дальний космос?
- А вы уже там, - Инна развела руками. – У нас все быстро и без бюрократии. Удачи, Валентин. Если через три года с вами там все будет хорошо, то с вами здесь свяжутся.
Дверь мягко захлопнулась. В ней что-то пощелкивало, будто задвигались невидимые ригели многочисленных замков. С улицы дверь оказалась металлическая, грубая, краска на стали облупилась.
Валентин выругался. Постучал в дверь кулаком.
Никакого эффекта.
От пары фонарей, освещавших двор, толку было мало. Валентин достал зажигалку, подсветил.
Ну да, с этой стороны ни ручки, ни замка. Глухое железо.
И кое-где на нем выцарапаны и написаны слова:
«СВОЛОЧИ!»
«ВЕРНИТЕ МЕНЯ!»
«ПОПЛАТИТЕСЬ!»
Но в основном надписи были нецензурными.
- Любители дешевых эффектов, - пробормотал Валентин. Пнул дверь, но осторожно, чтобы не отбить ногу, и пошел направо. Пес подозрительно покосился на него, Валентин сделал вид, что подбирает с земли камень. Обиженно гавкнув, собака скрылась за баком.
Выйдя на *********, Валентин заколебался. Но все же подошел обратно к двери агентства.
Закрыто.
- Ну да, - Валентин постучал. Выждал, постучал еще.
Клацнули замки, дверь открылась. Заспанный пожилой человек с выпирающим над ремнем пузом недружелюбно спросил:
- Ну, чё тебе?
- А… - Валентин заглянул через его плечо. Телевизор на столе выключен, в коридоре свет погашен. – А мне в агентство!
- Пить надо меньше, - сказал охранник. – Ночь на дворе.
- Так вы же без перерывов и круглосуточно…
- Круглоуюточно! Какой дурак ночью пойдет в агенство?
Дверь захлопнулась.
Валентин посмотрел на табличку.
«Агентство по найму персонала «Звездный час», с 10.00 до 19.30, перерыв с 13.00 до 14.15».
Почему-то его добила «четверть третьего».
- Не перерабатывают, - сказал Валентин сам себе с невольным восхищением. – Нет, вот ведь паршивцы!
Розыгрыш.
Дурацкий и умеренно сложный.
Но зачем?
- Очень смешно! – громко сказал Валентин. – Я постараюсь написать про вас такую же смешную статью!
На его беспомощную угрозу никто не отреагировал.
В довершении всего, машину Валентин поймал только через полчаса, когда дошлёпал по лужам до Алтуфьевки.

[Storm]

Глава вторая, в которой я понимаю, что получил все сполна и даже больше того


На миг я ощутил тоскливую холодную пустоту в груди – будто сердце засбоило, пропустило удар, замерло, раздумывая, не потребовать ли от хозяина отпуск… В глазах защипало. Нога ухнула в пустоту.
- Ступенька, милорд, осторожно, милорд! – весело напела за спиной Инна. – Не упадите!
Я протер ладонью глаза.
Отнял руку от лица.
И замер.
Мусорного бака, бродячей собаки, луж – больше не было. Не было дождя.
Не было и двора, собственно говоря.
Маленькое квадратное помещение. Под потолком – несколько круглых плафонов, светящихся неярким белым светом. Один плафон раздражающе мигал. Стены, потолок, пол – все черное, металлическое, грубое, грязноватое. Особенно пол…
Я обернулся – за спиной оказалась невысокая прямоугольная арка. Тоже металлическая, но почище и матово-серая. От арки шел легкий запах озона.
Почему-то я не запаниковал.
Только сердце забухало в груди.
Собственно говоря, объяснение могло быть только одно. Для розыгрыша все было умопомрачительно сложно, в галлюцинации или гипноз я не верю. Выходит…
Выходит, я не на Земле?
Я в этом самом далеком-далеком космосе, куда так опрометчиво попросился. Требуются пилоты. Три года. Потом – возвращение… если выживешь.
Я вдруг представил, как там, на Земле, я вышел из здания и пошел, ругаясь и пребывая в полной уверенности, что над ним подшутили, ловить машину. Пальцы сжались в кулаки. Злиться на себя - глупо, но сейчас я злился. Даже больше, чем на прикидывающуюся простушкой Инну. Увидеть бы ее сейчас… так ведь осталась на Земле.
Выйдя на центр зала я огляделся. Если я вошел… перенесся через эту арку, то должен быть и другой выход. Более обычный.
Словно в ответ на мои мысли, в стене заскрежетало. Гладко пригнанная, почти неразличимая дверь открылась вовнутрь.
И я увидел Инну.
Вот только облегчения мне это не принесло. Да, это была та самая девушка, которая только что открывала передо мной дверь. Вот только выглядела она совсем другой.
Комбинезон из серебристо-серой ткани, множество карманов, какие-то сумочки притороченные к поясу, высокие ботинки, нашивки на рукавах... Что-то среднее между туристическим снаряжением и военной формой, обычно такое носят мужики, старающиеся выглядеть мужественнее. Кожаная планшетка в руке тоже добавляла милитаристских аллюзий.
Ну ладно, это, в конце концов, ерунда.
Очки в другой оправе – тоже мелочь.
И на светлые волосы можно не обращать внимания, для женщины перекраситься – все равно, что для мужчины рубашку сменить.
А вот то, что на лице у Инны не было ни грамма косметики – вот это серьезно. Я таких девушек хорошо знаю. Они могут и ватник одеть, если на даче предстоит поработать. Но вот не подкрасить губы, глаза, хоть чуть-чуть за собой не поухаживать, перед тем как выйти на люди – никогда!
Я один такой случай знал. Из редакции, где мы вместе работали, девчонка-фотокорреспондент поехала на Кавказ, три месяца провела в «горячей точке». Когда вернулась обратно – вроде все было нормально. В глазах, правда, что-то неуютное появилось, но это если всматриваться. А вот про косметику она словно забыла. Нет, за собой следила, все было нормально, но вот помаду или тушь у нее ни в руках, ни на лице несколько месяцев обнаружить было нельзя. Будто она не понимала, зачем это вообще нужно.
- К чему весь этот цирк? – спросил я.
Инна поморщилась. Потом понимающе кивнула.
- Вас, очевидно, отправляла… я?
- Вы.
- Все не так, как вы подумали. Два года назад я сама завербовалась на Станцию. Так что извините… но за ту дуру, что сидит в офисе на Чистопрудном, я не отвечаю!
- Не на Чистопрудном. На Огородном проезде.
- О, Господи, опять переехали… - Инна махнула рукой. – Вы как, в порядке? Пойдете со мной?
- А у меня есть выбор? Можно вернуться?
- Нет. Но вы можете упереться и сидеть здесь, пока не оголодаете. Силой вас никто никуда не потащит. Как вас зовут?
- Валентин.
- Меня Инна… впрочем, вы же знаете. Я здесь отвечаю за прием рекрутов. Идем?
Я пожал плечами.
Если это все правда – то никакого смысла буянить нет. Если я и впрямь стал жертвой невероятно сложного розыгрыша, то тем более. Напротив. Надо вести себя спокойно и невозмутимо, но одновременно иронично. Так, чтобы со стороны невозможно было понять – верю я в происходящее, или изящно поддерживаю розыгрыш…
- Идем, конечно, - сказал я. – Раньше сядем, раньше выйдем.
Инна испытующе смотрела на меня. Потом переложила планшетку из правой руки в левую. Оказалось, что в руке, пряча под планшеткой, она держала пистолет – маленький, блестящий.
- Ого, - сказал я.
- Некоторые слетают с катушек, - пояснила Инна. Поколебавшись, спрятала пистолет в кобуру на поясе.
- И вы в них стреляете?
- Да это же парализатор! - она улыбнулась. – Десять минут покоя и чуть-чуть позора.
- А позор откуда?
- Из мокрых штанов. Идите вперед, Валентин.
Она посторонилась, пропуская меня – и я вышел в полутемный коридор метров десяти длинной.
Неприятное ощущение, когда не до конца понимаешь, что происходит. Уж лучше неприятная правда, чем томительное ожидание.
- Вы все еще не можете понять, где находитесь? – спросила Инна.
- Да.
- Подойдите к окну.
Только тут я понял, что правая стена коридора не металлическая, а стеклянная, только серая, матовая, непрозрачная. Закрытая снаружи какими-то ставнями?
- Смотрите…
Инна что-то делала с наручными часами. Хотя – часы ли это были? Широкий браслет, большой экран…
Мне вдруг стало нестерпимо страшно. Захотелось, как это ни нелепо, выкрикнуть: «не надо!»
Но было уже поздно – стекло стало прозрачным. Никаких ставней не было, наверное, само стекло было поляризованным.
За стеклом была бездна.
А в бездне - звезды.
Яркие – такие яркие, что казались огромными, хоть глаз и не чувствовал размера. Немигающие – не было воздуха, который заставляет их мерцать. Разноцветные – желтые, красные, белые, синеватые…
А где-то на самом краю окна переливалось и кружилось радужное свечение – будто северное сияние скомкали, подвесили в пустоте и закрутили вокруг оси. У меня перехватило дыхание – это было и красиво и, одновременно, жутко.
Я оперся обеими руками о стекло, то ли стараясь убедиться, что между мной и космосом есть преграда, то ли чтобы удержаться на ногах.
- Теперь верите? – в голосе Инны послышалось сочувствие.
- Это же… не экран? – спросил я. – Это настоящее?
- Более чем.
Стекло снова помутнело.
Я повернулся к Инне – девушка смотрела на меня с любопытством и, кажется, с уважением.
- Некоторые начинают вопить, - сказала она. – Некоторые лезут в драку. А некоторые рыдают как дети.
- Почему вы покрасились? – спросил я.
- Чего? – первый раз она растерялась.
- Почему вы выкрасили волосы?
- Я их не красила. Я блондинка, - она вдруг покраснела, сильно и стремительно.
- Но… на Земле…
- Я крашу волосы в темный цвет, понятно? Потому что каждый идиот, который носит брюки, уверен, что блондинки – дуры и не думают ни о чем, кроме как о постели!
- А здесь?
- А здесь просто нет краски для волос! – Инна замолчала. Спросила: - Слушайте, Валентин, к чему был этот вопрос?
- В себя пытаюсь прийти, - честно сказал я. – А это лучше всего делать, задавая странные вопросы.
Инна фыркнула.
- Оригинальничаете? Идемте, у меня дел по горло. Вас никто не ждал, набор пилотов завершен неделю назад…
- Спасибо, мне уже сообщили.
- Слушайте! – Инна вдруг оживилась. – Вы всерьез хотите туда? – она кивнула на стену. – Вам что, приключений хочется? Так приключения, знаете ли, часто бывают с печальным исходом
- Что, есть варианты?
- Есть, - Инна кивнула. – Повар нужен позарез. Готовить умеете? Вы вообще-то кто по специальности?
- Журналист.
- Боже, ну и подвалило счастье, - в голосе Инны прозвучало разочарование. – Акула пера…
- Не любите журналистов?
- При чем тут любишь – не любишь? Нет у нас тут потребности в журналистах… Врачи, повара, техники… Машина есть?
- Есть, - признался я и зачем-то добавил: - «Рено».
- Да хоть бы и «Роллс-ройс». Любите в железках возиться, чинить там чего-нибудь?
- Я карбюратор от аккумулятора не отличу.
- Ну и мужики пошли, - вот теперь Инна выглядела удовлетворенной. – Похоже, руками что-то делать только китайцы могут. А вам… или летать и стрелять, или всякой дурью заниматься. Неделю назад скрипача прислали, представляете?
- Скрипач не нужен?
- Не нужен, но пристроили… куда ему в космос-то. Теперь в баре пиликает. Хорошо хоть, скрипка с ним была… Нет, ну вы представьте, домашний мальчик восемнадцати лет из хорошей семьи, по имени Леонид Левинсон поссорился с мамой и завербовался к нам. В иллюминатор посмотрел – и грох в обморок! Скрипку, однако, перед тем как упасть бережно прижал к животу.
- Инна, я очень люблю тех, кто много говорит, - сказал я. – Но если бы вы вначале ответили на мои вопросы, нам обоим было бы проще.
Девушка замолчала. Испытующе посмотрела на меня, кивнула:
- Хорошо. Заслужили крепкими нервами. Профессиональное, наверное? Идемте, сядем спокойно, я вас угощу кофе и отвечу на все вопросы. Поверьте, скрытничать никто не собирается… так же как и возиться с вами…

Если бы не иллюминатор, я бы решил, что нахожусь в обычной однокомнатной квартире. Стены оклеены обоями – желтенькими в полосочку, потолок вроде как пластиковый, натяжной, но самый обычный, матово-белый, в центре свисает лампа на три рожка из мутного стекла. На полу линолеум «под паркет». Мебель простенькая, как из ИКЕИ, но вполне обычная – в углу диван-кровать, рядом гардероб, посередине стол и три стула, у стены шкаф с полупустыми полками: немного книг, маленький музыкальный центр, немного дисков, немного всякой мелочевки, что всегда накапливается на полках.
Если бы не иллюминатор…
Пока он был задернут шторами, я ничего и не замечал. Но Инна, усадила меня за стол и, перед тем как удалиться на маленькую кухоньку, отдернула шторы.
А за шторами – круглое окно диаметром в метр, за окном – черный космос и разноцветные звезды.
- Настоящий, между прочим, не экран, - бросила Инна мимолетно. – Большая редкость в жилых помещениях.
- Удобно, всегда можно проветрить, - мрачно сказал я.
Девушка засмеялась.
- Нет, вы мне положительно нравитесь… Такая невозмутимость…
Я смотрел на нее через открытую дверь. Инна наполнила из пластиковой бутыли чайник – тоже вполне обычный с виду, включила. На кухне была крошечная мойка, маленькая плита и совсем уж крохотный столик, под которым пряталась табуретка. Одному можно и на кухне позавтракать, вдвоем уже не уместишься.
- Это с перепугу…
- Знаете, с перепугу себя ведут иначе. Я тут как-никак два года… Вам покрепче?
- Если можно.
Инна хмыкнула, открыла маленькую баночку и аккуратно отмерила в большую чашку две ложки растворимого кофе.
- Можно… в честь прилета. Молока не предлагаю, кончилось… Сахар?
- Нет, спасибо, - я поймал себя на том, что упорно кошусь в иллюминатор и перевел взгляд. А фигурка у нее хорошая… даже идиотский мешковатый комбинезон не портит…
- Не смущайтесь, с сахаром проблем нет.
- Я не смущаюсь.
Инна вернулась, поставила на стол чашки, вазочку с печеньем. Подперла голову руками, задумчиво посмотрела на меня.
- Итак? – спросил я, пробуя кофе. Вполне нормальный кофе, ничего необычного.
- Два года назад я устроилась на работу в агентство «Звездный час», - сказала Инна. – Там как раз сменился владелец, и набирали новый персонал. Выглядело все немного странно: объяснили, что агентство теперь занимается набором персонала для компьютерных игр. Но люди же и впрямь любят играть, я подумала, что это интересное направление бизнеса… а зарплату пообещали очень хорошую, никаких выплат «в конвертах», никаких испытательных сроков… В общем, я согласилась. Мы въехали в новый офис, ничего необычного там не было, кроме запасного выхода. Там была смонтирована какая-то специальная дверь, с кучей замков, даже со сканером сетчатки. Хозяин объяснил, что это для создания атмосферы игры – всех, кто подписал контракт на «работу» пилотом надо выпускать через эту дверь. Мы должны были всем объяснять, что пройдя через дверь человек как бы раздвоится. Один отправится к себе домой, а другой – перенесется в глубины космоса на космическую платформу, которая служит базой космических кораблей.
- А кто у вас хозяин?
- Его звали Аркадий Самойлов, - Инна пожала плечами. – Да вы пейте кофе, остынет… Обычный человек. Такой… бизнесмен средней руки. Ездил на новеньком «БМВ», одевался со вкусом, ходил иногда с охранником, а иногда и без. Очень вежливый, с девчонками вроде как немного флиртовал, но руки не распускал, с мужиками мог постоять, покурить, потрепаться о футболе, анекдот рассказать. Хороший начальник, на самом деле… И вот когда он демонстрировал нам эту дверь, я его и спросила: а кто там, на этой «платформе», встречает наших клиентов? Он засмеялся, говорит, «Уместный вопрос! А давайте, вы будете их встречать?» И я, как полная дура, хихикнула и пошла в дверь, крутя попой…
В голосе Инны прорезалась горечь.
- Дальше понятно, - сказал я.
- Ну да. Там, очевидно, я вернулась в офис и стала работать. А здесь… а здесь я стояла в том зале, откуда вас привела, и орала в голос. Минут пять, наверное. Потом вышла, дверь была открыта. Стала тут ходить. Вскоре поняла, что все всерьез… вышла прямо в главный ангар… ну, там я еще минут десять вопила. Стало совсем уж ясно, что не розыгрыш. Но это так скучно, если честно, устраивать истерику, когда нет зрителей!
Я усмехнулся. С иронией у нее все было в порядке. Может, зря на блондинок наговаривают?
- Вечером появились еще трое ребят из конторы. Затем еще двое. За несколько дней мы тут более-менее разобрались, что к чему… А потом пошел вал. Десять, двадцать, тридцать человек в день. Они, конечно, все были растеряны и перепуганы. К счастью, мы к тому моменту уже нашли арсенал, синтезатор пищи, склады. Настроили замки на себя… в общем, анархии не допустили, - она помолчала. – Хотя пришлось и стрелять. Первый месяц дня не проходило без трупа.
- Без чего?
- Без трупа. Люди разные бывают. Некоторые, попав сюда, с перепугу начинают на всех бросаться. Но это еще ничего, их достаточно успокоить. А бывают такие, которые сразу все понимают, но решают, что законы остались на Земле, а тут будет право сильного. Приходилось объяснять, что сильный – это тот, у кого ключи управления платформой и оружие.
- Не боитесь, что я такой?
Инна мгновение размышляла.
- Нет. Я многих повидала, привыкла своему впечатлению доверять.
- Так чья это станция? Кто здесь главный?
- Обычно говорят не станция, а платформа. Еще чаще – Плюшка.
- Почему?
- Так ведь по форме похожа, - Инна улыбнулась. - А главные – мы. Те, кто здесь живет и работает.
- Но ее же кто-то создал?
- Ну да. Только нам не озаботились сообщить.
Я подумал немного.
- Инна, но здесь все очень человеческое…
- Мы обжились понемногу. Думаете, эти обои на стенах из магазина? Это не обои вовсе, это один из видов ткани, которая на платформе производится. Люстра – колбы из химической лаборатории. А если заберетесь на стул и заглянете в плафоны, то увидите, что таких лампочек на Земле не делают. Очень многое можно сделать привычным, если очень этого захотеть.
- Но если здесь есть приборы, техника… на каком языке надписи?
- Ни на каком. Все индикаторы аналоговые. Растет скорость – светящийся столбик на экране увеличивается. Что-то переключилось – загорелась пиктограмма. Как правило, понятная, - Инна усмехнулась. – Хотя только через полгода пилоты разобрались, что в кораблях есть туалет. А еще через месяц научились выбрасывать отходы в космос, не разгерметизируя весь корабль.
- Значит, все мы оказываемся на непонятно кем построенной станции… ну, на платформе, с которой можно улететь на комическом корабле?
- Ну да. Кораблей здесь хватает. И больших, и маленьких.
- А если…
- Нам забыли сообщить, в какой стороне Земля, - она угадала мой вопрос.
- И сколько здесь народа?
- Сейчас, думаю, тысяч пятнадцать.
- Ничего себе платформа. Не тесно?
- Ну что вы, Валентин. На платформе никогда не собираются все сразу. Большая часть людей – пилоты, они в космосе проводят в десять раз больше времени, чем здесь.
- Зачем? – глупо спросил я.
- Во-первых, многим это нравится, - она усмехнулась. – Во-вторых, жить-то надо. Или вы думаете, что у нас коммунизм?
Я пожал плечами.
- Платформа может производить все, необходимое для жизни. Кое-какие предметы роскоши нам забрасывают с Земли. Полагаю, благодарить за это надо господина Самойлова.
- Какие еще предметы роскоши?
Инна кивнула на полку.
- Диски с музыкой и кино. Книжки. Даже кое-что лишнее на мой взгляд – алкоголь, табак… А иногда какую-нибудь ерунду, которая вроде и не нужна, но ее здесь просто нет. К примеру, в первый же месяц нам переслали клетки с кошками.
- Чего? – я рассмеялся. – Тут что, мыши водятся?
- Нет, Валя, не водятся. Но если бы вы знали, сколько у нас сейчас стоит самый обыкновенный котенок породы «московский подвальный»! Я не последний человек в администрации платформы, а позволить себе завести кошку не могу. Год назад щенков передали, ну так собака - это вообще немыслимая роскошь. А однажды прислали целый ящик плюшевых игрушек. Китайские, из синтетики, зайца от крокодила не сразу отличишь. Так вначале за них все бабы передрались, якобы «для будущих детей». а потом и мужики присоединились. А на самом деле, они с этими разноцветными уродцами летают, они у них вместо талисманов. Разговаривают с ними… может, даже, кормят и поят…
- У вас тут и дети рождаются?
- Нет. Еще ни разу ни у кого. Потому и смешно… «для будущих детей»… - Инна усмехнулась. – Сексу, впрочем, ничего не мешает. Кстати, запомните, что приставать к чужой женщине – одно из самых серьезных преступлений. Даже просто флиртовать. У нас тут не матриархат… к сожалению. Но право выбора всегда остается за женщиной, с этим строго. Иначе все друг друга перестреляют… Да, я отвлеклась. Вы спрашивали, почему люди идут в пилоты. Так вот, во-первых многим это нравится, потому что на платформе элементарно скучно. А во-вторых, это работа. Чтобы платформа могла производить пищу, одежду, космические корабли, энергию, воздух – ей нужны ресурсы. Металлы, замерзшие газы, кремний, органика… очень много всего. Поэтому люди летают к соседним звездам, добывают все это на астероидах, на планетах земного типа… понятно, что газовые гиганты нам по большому счету бесполезны. Привозят, сдают в распределительный центр и получают на свой счет то или иное количество кредитов.
- А те, кто не летает?
- Это уже зависит от того, что вы можете делать. Сразу говорю – нужны инженеры, техники и программисты. Мы пытаемся разобраться в механизмах платформы. Понять, как и кем она построена, как работает, улучшить наши космические корабли. Кое-что получается. Нужны рабочие, очень сильно нужны. Самые банальные профессии – слесари, столяры, токари… лишь бы умели работать руками. Нужны врачи, их мало. Опытный повар не помешает. Опять же – гениальный певец или музыкант, наверное, пригодится. Людям не хватает развлечений, понимаете? Человек несколько недель или месяцев проводит в космосе, тяжело трудится, рискует жизнью. Потом возвращается на платформу, получает деньги и хочет отдохнуть.
- Культурно отдохнуть… - я попытался скрыть растерянность за иронией.
- Конечно. Какой-нибудь фокусник или жонглер будет зарабатывать не меньше удачливого пилота. Эх, ну почему циркачи не любят компьютерные игры!
Я развел руками. Спросил:
- А если я начну выпускать газету?
- Печатный станок с собой захватили? Или сумеете построить?
- Ну у вас же есть инженеры…
- Есть. Их труд очень дорог. Они ковыряются в железках непонятного происхождения, пытаются понять, для чего предназначены те или иные микросхемы и агрегаты. Иногда в процессе этого изучения они гибнут или калечатся. У вас есть тысяч тридцать-сорок кредитов, чтобы оплатить месячный труд хотя бы одного инженера? А ведь он за это время может сложить из кучи непонятных деталей новую пушку, которую ждут пятнадцать тысяч пилотов! И каждый заплатит хотя бы по десятке…
- Вы что, тут еще и воюете?
- Валентин, я же вам объясняю – здесь самые обычные люди. Добрые и злые, простые и хитрые, щедрые и жадные. Вот представьте, вы месяц работали, ковыряли диггером астероид… диггер – это специальный модуль корабля, который перерабатывает горные породы. И вы нарыли чего-то ценного. Несколько тонн урана, чистый вольфрам… да неважно. Летите обратно к платформе. А навстречу вам ленивый, жадный и злой пилот, которому хочется заработать быстро и без труда. Он разносит ваш корабль на кусочки, забирает груз и возвращается. Ясно? А вы болтаетесь в жилом модуле, посылаете сигналы СОС и надеетесь на то, что вас услышит кто-нибудь добрый и великодушный.
- Так какой у меня выбор?
- А никакой, - Инна улыбнулась, вполне по доброму, но голос ее остался серьезным. – Вот твое удостоверение личности, кошелек и мобильный в одном флаконе… Ну и часы, конечно же…
Она достала из одного из многочисленных карманов запакованные в пластик часы, такие же как у нее самой. Разорвала пакет, что-то нажала на экранчике, удовлетворенно кивнула.
- Вот. Левая кнопка – управление твоими деньгами. Нажимая ее ты подтверждаешь снятие денег или принимаешь их на свой счет. Надень!
Я молча надел «часы» на правую руку, снимать с левой свой дешевый «Swatch» не хотелось. Металлический браслет был неразъемным, но упругим, я просунул в него руку – и «часы» плотно легли на запястье.
- Мы называем эту штуку «ком», от слова «коммуникатор». Кстати, он настроится на тебя. Управлять им сможешь только ты сам… Итак, я перевожу тебе стартовые деньги – полторы тысячи кредитов… Появились зеленые цифры?
- Появились, - сказал я, глядя на экран. – Кстати, а цифры…
- Раньше была полоска индикатора. Но это очень неудобно. Полгода назад наши программисты сумели перенастроить комы… Чего ждешь, нажми левую кнопку.
Я нажал. Цифры мигнули и погасли.
- Если цвет красный – значит, с тебя запрашивают деньги за что-то. Платить не торопись, разберись, кто просит и за что. Новичков обижать не принято, но отморозки всегда найдутся. Идем дальше. Центральная кнопка – это пятипозиционный джойстик, им можно управлять всем комом. Но в первую очередь – телефоном. Связь действует только в пределах платформы, разумеется.
Браслет завибрировал и тонко загудел. На экране высветилась цифра 1 и мигающий значок в виде динамика.
- Полифонии нет, извини, игрушек и фотоаппаратов тоже, - Инна усмехнулась. – Прими звонок. Да просто нажми джойстик!
Я нажал.
- Приветствую на Плюшке, новичок, - отчетливо послышалось из часов. Мне показалось, что экран слегка вибрирует, ретранслируя мужской голос. – Мы тебе рады, ля-ля-ля и тому подобное. Инна далеко?
- Нет, рядом.
- Все тебе объяснила?
- Как сказать…
Невидимый собеседник хихикнул.
- Разберешься. Значит, так – мой номер первый. Это ничего не значит, просто диспетчерская, экстренная помощь, ну и советы тебе будем давать на первых порах. Кто тебе будет отвечать – неважно, кто-то из более-менее опытных. Захочешь связаться – вызовешь номер один. По пустякам лучше не дергай, а то обидимся. Все, бывай. Инночка, целую нежно!
Экран погас, на нем проступили неяркие цифры – время.
- А говорили – даже флиртовать нельзя, - заметил я.
- Нам можно, мы тут старожилы, - ответила Инна. – Ну и третья кнопка – идентификатор. Нажимаешь ее, чтобы открыть двери, подтвердить свою личность и все такое прочее. Учти, что твой статус на платформе низкий, далеко не везде ты можешь пройти без сопровождения. В некоторые места для тебя вход платный, сам решай, идти или нет… Нажми.
Я нажал. И сказал:
- Теперь тут появились цифры… четыре два три один шесть.
- Это твой номер, - сообщила Инна. – Сорок две тысячи триста шестнадцатый.
- Ты же говорила – пятнадцать тысяч человек… - сказал я.
- На станции около тысячи, в космосе еще пятнадцать. Это те, кто живы. А вообще-то ты в сорок третьей тысяче попавших сюда людей.
- Оптимистично, - глядя ей в глаза, произнес я.
Инна усмехнулась.
- Ты не горюй. Больше всего потерь было в первый год, по неопытности. Сейчас… ну, я бы оценила твои шансы выжить в течение года как пятьдесят на пятьдесят. Видишь – тебя встретили, все объяснили, дали денег на первое время… Сейчас я еще посмотрю, кто из пилотов на Плюшке, и подберу тебе инструктора.
- Если можно, хорошего.
- Это уж как звезды лягут.

[Storm]

Глава третья, в которой я получаю корабль, прозвище и по морде.


Кофе меня чуть взбодрил. Я посмотрел на свои часы – если верить им, то было шесть утра. Впрочем, и коммуникатор показывал пять минут седьмого. Ну, логично. Первые люди сюда попали из Москвы, вот и времени придерживались своего.
Я с тоской понял, что уже не пытаюсь убедить себя в розыгрыше, галлюцинации или внезапном умопомрачении.
- Ты ногами-то быстрее перебирать можешь? – спросила Лена.
Инструктор мне достался женского пола. Если верить словам Инны про дефицит женского населения на платформе, то мне повезло.
Но Лена будто задалась целью доказать мне, что везение – понятие весьма относительное. На первый взгляд – симпатичная женщина, да и второй взгляд ничего не меняет. Моя ровесница, может чуть постарше. Не гений чистой красоты, но и вовсе не уродина, определенный шарм в ней был. Может только фигура излишне спортивная: не стройная, а именно накачанная, как у девушек, профессионально занимающихся плаваньем – плечи широкие, руки очень крепкие. Очень короткая стрижка, и такой же мешковатый комбинезон, как у Инны… ну вот и все недостатки.
Зато вела она себя так, будто я был нелюбимым провинциальным родственником, внезапно нагрянувшим в ее крошечную столичную квартирку и сообщившим, что намерен провести тут весь отпуск.
- Я всю ночь не спал, - сказал я. – Знаешь, после такого шока…
- Какого еще шока? – спросила Лена, не оборачиваясь.
Мы шли длинным, плавно изгибающимся коридором. Видимо, по окружности платформы – с одной стороны временами попадались иллюминаторы.
Я имел возможность вдоволь налюбоваться звездной темнотой.
- Как это – какого? Попасть сюда с Земли!
- Ха, - Лена разве что не сплюнула. – Тоже мне, шок. Вот вернись я обратно, у меня был бы шок.
- Тебе что, тут нравится?
Она даже соизволила обернуться. И покрутила пальцем у виска.
- Ты чего, серьезно? Конечно! Как это может не нравиться?
Некоторое время я плелся следом, изучая стены - металл, пол ? решетчатый металл, потолок ? металл с белыми плафонами, редкие двери ? металлические, закрытые, редкие иллюминаторы - темнота и цветные огоньки. Потом спросил:
- А кем ты была на Земле?
- Таксистом.
- Ага, - сказал я глубокомысленно. ? Ага? это многое объясняет. Охота за клиентами ? из третьего ряда к обочине, дорогой бензин, да еще и некачественный, хреновая машина, дверцу козлы-пассажиры сломали, кресло раздавили, платить не хотят, жадобы?
Лена помолчала. Потом спросила:
- А ты кем был?
- Я журналист.
- Теперь уже бывший, - с удовольствием поддела Лена. – Ага. Это многое объясняет. Беготня за капризными знаменитостями, статьи об отдельных недостатках нашей жизни, только ни в коем случае не обобщать, немножко «джинсы» – если главный не заметит, перед молоденькими девчонками перышки растопырить: «да меня и «комса», и «коммер», и «независька» к себе зовут, только я по натуре фрилэнсер!», а на самом-то деле - в штат хорошей газеты не берут, а в плохую идти самолюбие не позволяет… Раза два-три в неделю – надраться с друзьями до поросячьего визга, потом спьяну махать корочкой прессы перед ментами…
- Ну ты и стерва? - пробормотал я, останавливаясь.
Лена сделала еще несколько шагов и тоже остановилась. Повернулась ко мне, с любопытством спросила:
- Чего, все точно?
У меня вдруг резко сменилось настроение. До этого я был обалдевший, слегка похмельный ? оттого и взирал на происходящее с удивительным спокойствием, так восхитившим Инну. А теперь, от злой иронии Лены, меня словно наизнанку вывернуло.
- Да ты просто провидица, - сказал я. ? Может, еще уточнишь, в каком возрасте я девственность потерял?
- Да лет в двадцать, не меньше, - сказала Лена, заставив меня осечься. А потом вдруг достала пачку «Мальборо» и протянула мне. ? Будешь?
Я заколебался.
- Как я понимаю, на вашей железяке с сигаретами дефицит?
- Еще какой. Бери, пока угощаю.
Я взял. И, повинуясь порыву, протянул в ответ свою пачку.
- Ну ты и жук, - сказала Лена с чувством. Сигарету взяла, но спросила: - Что, в курсе наших обычаев?
- Откуда бы?
Мы закурили.
- Ну… у нас вроде традиции такой сложилась… если чем-то редким угостить – это просто жест. Ничего особенного не значит.
А если в ответ угостят и ты примешь – то вроде как теперь дружеские отношения.
- Ох и повезло же мне, - сказал я.
- Это мы посмотрим, повезло или нет. Если мы с тобой задружимся, то я тебя дрючить стану в три раза сильнее. Оно тебе, в итоге, на пользу пойдет… - Лена глубоко затянулась, выдохнула дым вниз. Я заметил, как облачко втянулось в решетку пола – вот где здесь вентиляция… - Ты не сердись, если задела. У меня приятель был, журналист. Я про него, в общем-то, говорила. Вовсе не хочу сказать, что вы все такие.
- Все может и не такие, - сказал я. – А вот я такой. Угадала. Только удостоверением перед ментами не машу, плевать они хотели на это удостоверение.
- А раньше предпочитали не связываться, - сказала Лена. – Мне моего как-то добрые менты на дом привезли. Хохочут, говорят, «забирай, а то уж больно страшен – в газете обещал пропесочить».
- Как ты сюда-то попала? – спросил я. – Мне казалось, тут молодежь должна скапливаться. Игроманы.
- Ну а ты сам игроман, что ли?
- Разве что пасьянс разложить.
- Нет, я поигрывала, - сказала Лена.
– Я таксерила не всерьез. Так, если деньги нужны – поработаю денек-другой.
Водить я любила, почему бы и не поработать. Женщинам и платят всегда лучше.
Всю дорогу рассказывают, что вовсе не против женщин за рулем, вот только молодые дуры на дареных джипах и лимузинах достали, а потом платят не торгуясь.
Особенно, если с девушкой едут, - она усмехнулась. – Но в эту контору случайно зашла. Везла оттуда одного перца, тот обалдевший какой-то был.
И все рассказал, что там вербуют в звездные пилоты, и вроде как все понарошку, но ощущение какое-то странное… будто и впрямь.
А я потом рядом оказалась, настроение было… так себе. Ну и зашла. Интересно, что другая я об этом всем думает… - она затянулась в последний раз, бросила бычок на пол, затушила подошвой и спихнула в щель. – Мусор прямо на пол кидай. Там сразу и вентиляция, и система уборки. Иногда мощность повышается, пол аж вибрирует. Все куда-то засасывает. Иначе мы бы уже грязью по уши заросли. Никому же не хочется уборкой заниматься, все летать рвутся.
- И ты?
- И я. А чем я хуже? Я хорошо летаю. Пошли, журналюга…
Я не обиделся.
- Пошли, водила…
- Знаешь мое прозвище?
- Какое?
- Водила. Обычно пилот берет себе прозвище. Так удобнее – Лен, Саш, Сереж много… Меня зовут Ленка-Водила. Или просто Водила. Тебе, кстати, тоже придется обзавестись.
- Журналист? – предложил я.
- Долго слишком… - некоторое время Лена шла молча, хмурилась, покачивала головой, будто отвергая тот или иной вариант. – Акула пера. Акула… Да нет, громко слишком. Смеяться станут. А фамилия твоя? Будем от фамилии плясать, это самый простой выход.
- Сафонов.
- Сафо? – спросила сама себя Лена и прыснула. – Нет, ерунда выходит. Смешно, конечно… Был бы ты грузином, можно было бы звать тебя Сафо. Был бы в этом и здоровый юмор, и созвучие грузинским именам… Фон? Фон-барон… барон фон дер Пшик… - Она вдруг мелодично и негромко напела: - Бай мир бисту шейн…
- Это ты чего?
- Песня про барона фон дер Пшика в оригинале… Значит, вот уже два имени на выбор – либо Барон, либо Бай. Хотя – тоже слишком напыщенно.
- Меня в школе звали Валиком, - вспомнил я.
- Почему?
- А я такой был… упитанный.
Лена пожала плечами.
- Да как хочешь. Будешь Валиком.
- Зачем? Я же не к тому! Еще я иногда статьи подписывал «Я.Седой».
- Хотел, чтобы считали пожилым и умудренным опытом? – насмешливо спросила Лена. – Нет уж. Седой у нас есть. И Рыжая есть. И даже Лысое Колено. Ладно, прозвище само прилипнет. Кстати, а мы пришли.
Она остановилась перед очередной дверью, торжественно посмотрела на меня.
- Ну, нервы у тебя вроде крепкие… Гляди.
Дверь уползла в стену – я невольно отметил, что она куда толще тех дверей, что открывались перед нами раньше.
- Впечатляет? – подталкивая меня вперед, с гордостью спросила Лена. – А? Как тебе, журналист?
Я молчал, озираясь.
Это походило на какой-нибудь исполинский завод. Или атомную станцию. Или, скорее, на машинные залы электростанции.
- Главный ангар, - сказала Лена. – Хотя, вообще-то, он тут единственный, другого нет…
Длинный – километра три четыре, зал. В ширину раз в десять меньше, но все равно впечатляет. Потолок высоко над головой – и это при том, что мы вышли не на уровне пола, а на узенький балкончик, тянущийся вдоль стены на высоте трех человеческих ростов. Из стены на балкон выходили двери, вниз спускались лестницы. Все из решетчатого металла, максимально просто и функционально.
Я подошел к невысоким, чуть выше пояса, перилам, посмотрел вниз. И спросил:
- Что это, Лена?
- Корабли, - торжественно ответила она. – Звездные корабли.
Их тут было десятка три, но в пространствах ангара они терялись. Самый маленький был размером с междугородний автобус. Самый большой раза в два превосходил «Боинг-747». В формах, похоже, конструкторы ограничений не знали – зализанные аэродинамические очертания были скорее исключением, чем правилом. Подковы, диски, цилиндры, конусы – все шло в дело, будто ребенку вручили конструктор и попросили фантазировать от души. Вот что-то более-менее напоминающее самолет, разве что с крошечными крылышками, но зато с чудовищными турбинами, равномерно облепившими корпус. Рядом округлая конструкция из трех огромных серебристо-синих подков, вложенных друг в друга и скрепленных по центру дужек каплевидным наростом - кабиной. У этого корабля прохаживался мужчина, оглядывал его, будто придирчивый шофер проехавшуюся по бездорожью машину. Одет он был в джинсы и свитер, что меня искренне порадовало – оказывается, не все тут таскали униформу.
Ко многим кораблям из открытых в полу люков тянулись кабели и гофрированные трубопроводы. В ангаре было прохладно, пахло озоном и чем-то горьковато-терпким, химическим.
Мне хотелось сказать что-нибудь ироническое. Про овеществленную мечту Лукаса или волшебный сон фаната «Вавилона-5». Но рядом с этими махинами – реальными, грубыми, зримыми, кое-где потертыми, кое-где помятыми, мой сарказм скис.
- Это… это впечатляет, - сказал я. – А где мой корабль?
- Сейчас мы тебе его купим, - весело сообщила Лена. – Корабль у тебя будет маленький, хиленький – корпус «Сильвана», минимальное вооружение, снаряжения тоже не густо, но летать будет. Вон стоит похожий, - она показала на самый, пожалуй, традиционно выглядящий корабль: сигару с короткими крылышками, с двумя короткими консолями, увенчанными тупорылыми двигателями.
- Мне вот тот больше нравится, - сказал я. – Три подковы. Возле которого мужик ходит.
- «Саламандра», - фыркнула Лена. – Простой, но юркий. Дорастешь – будет тебе и «Саламандра»… Кто там с ней возится-то? Эге-гей!
Она помахала рукой, бесстрашно перегибаясь через перила.
Мужчина резко повернулся. Вскинул руку, будто приветствуя Лену.
Над головой у меня прошел тугой порыв ветра, я покачнулся, в ушах загудело.
- Твою мать! – вдруг завопила Лена. Отскочила от перил, дернула меня за плечо. Я не удержался, упал – и над головой снова ударило ветром. Перила, за которыми я только что стоял, завибрировали и загудели, будто по ним ударили металлическим ломом. – Беги! – крикнула мне Лена. – Нет, не назад! Беги по балкону! Не вставай, сквозь пол тебя не заденут!
Упрашивать меня не пришлось. Сквозь решетчатый пол я видел мужчину, который явно целился в нас из какого-то ручного оружия. Если бы проводились мировые соревнования по бегу на четвереньках, то сегодня я показал бы достойный результат.
Несмотря на уверения Лены, мужчина продолжал стрелять – теперь уже только в меня, видимо, бегущие мишени привлекали его больше. По балкончику колотила невидимая кувалда, ударяя то впереди, то за спиной. Как ни странно, но в голове болталась лишь одна мысль – как нелепо я выгляжу, мчась на четвереньках по решетчатому балкону в исполинском ангаре, среди немыслимых звездных кораблей…
Сзади, где стояла Лена, вдруг тоже забухало. Мужчина, которого я пытался удерживать в поле зрения, вдруг раскинул руки, отлетел метров на пять и распластался по полу. Я остановился. Встал – руки болели и были содраны в кровь. Решетчатый пол явно не предназначался для беготни на четвереньках
Лена стояла, все еще нацеливая на неподвижно лежащего стрелка пистолет. Или как тут у них полагается говорить? Бластер?
- Молодец! – крикнула Лена. – Ты его хорошо отвлек!
До меня начало доходить.
- Ты уверена, что сквозь пол он не мог меня подстрелить? – крикнул я.
Лена спрятала пистолет в кобуре на поясе и неторопливо пошла ко мне.
- Если серьезно, то все-таки мог. При удачном попадании. Но стальная решетка неплохо экранирует вибробластер, - она виновато улыбнулась. – Пятьдесят на пятьдесят. Все зависит от точки попадания и фазы, в которой пришла волна... Короче – от твоей удачи.
Я еще раз посмотрел на стрелка. Вокруг него растекалась лужа крови, хотя никаких повреждения я с балкончика не видел.
- Ну, спасибо, - сказал я.
- Не сердись, - ответила Лена таким тоном, будто случайно наступила мне на ногу. – Все же хорошо кончилось.
Я хотел ответить, что думаю по ее поводу. Но не успел.
- А ты уверена, что кончилось? – окликнули Лену.
В дверях, откуда мы только что вышли, стояли двое. Рядышком, поскольку держали между собой здоровенный черный контейнер. Но по одной свободной руке у них оставалось, и они не преминули этим воспользоваться. Один, невысокий, очкастый, нацеливал на нас пистолет, вроде того, что был у Лены. Другой – здоровенную бандуру, по хорошему явно не предназначенную для стрельбы с одной руки. Однако мужик и сам был такой здоровый, что видимых неудобств это ему не доставляло.
Эти тоже не любили комбинезонов и были одеты по-человечески: джинсы, свитера. Но, пожалуй, это было единственное, что вызывало мою симпатию.
- Не знаю, кто вы, - не делая попыток достать оружие, сказала Лена. – Но стрелять в ангаре из плазмомета – самоубийство.
- Это если мой друг промажет, - пояснил очкастый. – Но он редко промахивается. Руки за голову и медленно, неспешно, к нам. Ну?
Лена помедлила секунду. Потом сказала:
- Пошли, Валентин.
- Они убили Костю, - сказал верзила, когда мы приблизились. – Ты видишь? Они его размазали.
- Ваш товарищ первый открыл огонь, - сказала Лена. – Мы оборонялись. Честная дуэль.
- Вас было двое, он один, - заметил очкарик. Он спрятал свой пистолет, но зато вытащил оружие у Лены из кобуры. У него был очень интеллигентный вид,
он напоминал не то шахматиста, не то молодого амбициозного политика. И говорил рассудительно, спокойно, без тени эмоций.
- Оружие только у меня… было, - сказала Лена. – Этот… - кивок в мою сторону, - новичок. Акула пера, виртуоз пишущей машинки.
Одна беда – всего пару часов, как на Плюшке. Ни корабля, ни бластера.
- Значит, это ты убила нашего друга? – спросил очкарик.
- Да, - твердо сказала Лена и мое отношение к ней резко улучшилось.
- Костя был очень нервный. И, как мы убедились, плохой стрелок, - очкарик кивнул, будто принимая все объяснения. Похоже, к смерти здесь относились очень философски. – Честная дуэль, принимается. Но у нас возникла проблема. Дело в том, что нам надо покинуть платформу.
- И хорошо бы быстренько, - вставил здоровяк.
- Да, и хорошо бы быстренько, - снисходительно согласился очкарик. – А Костя был пилотом. Нас его корабль не примет. Незадача!
- Сочувствую, - кивнула Лена.
- Ты ведь пилот? Не хочешь подработать?
Тон очкарика был деловым и спокойным.
- А в качестве платы жизнь? – Лена ухмыльнулась.
- Зачем же так. Мы готовы и заплатить. Ну?
Лена пожала плечами.
- Все зависит от сроков, ребята. У меня «Феникс». Стоит пятым отсюда.
- Нас вполне устроит, - оживился очкарик.
- Он в цикле заправки.
- Как давно?
- Шесть часов. Подождете три часа? – Лена была самим дружелюбием.
Очкарик улыбнулся и не ответил. Посмотрел на меня и спросил:
- А ты, акула? Хочешь подзаработать?
Это походило на театр абсурда. Я посмотрел на лежащего в луже крови Костю. И сказал:
- Нет, чего-то не хочется.
- Неверный ответ, - сказал очкарик.
Верзила прижал свою пушку к поясу, широкому, увешанному сумочками и какими-то устройствами – и пушка с клацаньем прилипла. Верзила неспешно помахал рукой в воздухе, будто разминаясь.
Я, как дурак, наблюдал за ним.
Ровно до того момента, как кулак верзилы стукнул мне в челюсть.
Во рту будто петарда взорвалась и стало солоно. В глазах на миг потемнело.
- Зубы ему не выбил? ? спросил очкарик.
- Да не, я аккуратненько, слегонца, - добродушно сказал верзила.
- Хочешь подзаработать, акула? ? повторил свой вопрос очкарик.
Я потрогал зубы. Вроде бы не шатаются?
- Почему бы и нет?
- Умница, -
очкарик улыбнулся. ? Ты и впрямь акула. Только мелкая. Катран называется. Спускайтесь!
Мы с Леной пошли по балкону к ближайшей лестнице. Сзади волокли свой контейнер очкарик с верзилой.
- Вот и прозвище заработал, - сказала Лена негромко.
Очкарик за спиной весело засмеялся и сказал:
- А у меня язык удачливый. Как скажу, так сразу прилипает. Направо, к терминалу!
Мы прошли мимо корабля, похожего на самолет, мимо «Саламандры» - только теперь я окончательно понял, насколько они были огромны. Ближе к углу ангара стоял столбик, увенчанный маленьким экраном – видимо, тот самый