Сообщений в теме: 255

[Плюмбэкс]

Посвящается Всеславу Соло - автору книги "Высшая магия мысли", и епископу Беркли - косвенному создателю солипсизма.
Солипсист считает, что реально существует только он один. И весь мир - его воображение.
Первичный Беспредметный Остров - так в системе понятий Всеслава Соло называется мир за пределами непосредственных ощущений индивидуума. Формируемый его подсознанием.

Статист

Я встал и оделся. Сегодня был день, ради которого я жил все свои тридцать лет. Я знал, что должен выглядеть опрятно.
Кто я? Это не имеет значения.
Я медленно шёл по улице от Третьяковского через бульвар Тополей к мосту. Я не видел ни брусчатки, ни солнца, ни неба, хотя знал, что они там. В данный момент я был лишь матрицей, плывущей по информационному пространству Первичного Беспредметного Острова гражданина Петра Ивановича Кузнецова.
Сейчас - момент, ради которого я живу. Существую. Периферийный мыслеобраз, порождённый фантазией единственного реального субъекта...
Вдали послышались звуки. Засиял свет. Я вдруг понял, что иду не по абстрактной пунктирной линии, соединяющей две точки города, а по пешеходному серому тротуару. Солнце ярко ударило в глаза. Интересно. Так вот оно что такое - существование...
Впереди шёл Он. Я внутренне подобрался. Всё-таки приближался момент, ради которого я родился, вырос, выучился, получил профессию... Не помню, какую - но это неважно. Если возникнет необходимость, я вспомню. Странно всё-таки, что эти многочисленные, хоть и довольно абстрактные воспоминания о моей жизни сформировались у меня в голове за какую-то долю секунды... Но философствовать тоже нет времени.
Пётр Иванович на минуту задержался возле памятника, беседуя с голубями. Я увидел густую, более чёрную, чем в космосе, мглу за его спиной. Он её не увидит, даже если обернётся. Но если он обернётся, тёмная зона сменит своё расположение и поглотит меня. Не хочу вновь становиться частью Первичного Беспредметного Острова. Только бы он не обернулся.
Пётр Иванович не обернулся. Вместо этого он зачем-то плюнул на асфальт и продолжил своё шествие по Базарной. Я, как никогда чётко осознавая свою сущность и предназначение, подошёл к автомобилю, из-под которого высовывались ноги в джинсах. Кроме ног, ничего и не было; пространство под машиной застилала та же густая чернота. Но Пётр Иванович не мог этого видеть. Подойдя к капоту "Москвича", я нетерпеливо хлопнул по металлу покрытия:
- Может, тебе всё-таки помочь, Семёныч? Даська будет переживать.
- А пусть она в следующий раз не говорит о том, чего не знает! - послышался сварливый голос из черноты под машиной. - Мне её, что ли, за свои шиши в Утари сплавлять?..
- Ну, ты там поосторожней, - ухмыльнулся я, поглаживая фляжку на ремне. - Даська у тебя словно вьюга.
- Вьюга? Сказал бы я, кто она, да ты не поверишь... - донеслось вдогонку из-под машины, но я уже отошёл. Сохраняя улыбку на лице, я перешёл на противоположную сторону улицы и отвернулся от места событий. После чего выражение моего лица утратило значимость. И перестало существовать как факт.
Энергично взмахивая руками, я торопился зайти за угол, выходя из поля зрения Петра Ивановича. Всё в моей душе пело. Я знал, что цель моего существования достигнута. Вся цель моей не имеющей значения в подробностях жизни заключалась в том, чтобы на тридцатом её году встретить единственного реального индивидуума во Вселенной, порождением чьего воображения эта Вселенная является - и обменяться с ногами у "Москвича" несколькими невразумительными фразами. Я существовал на протяжении тридцати лет - хотя память об этих годах почему-то возникла у меня лишь совсем недавно - исключительно для того, чтобы однократно промелькнуть перед глазами Петра Ивановича.
Цель достигнута. Той же беспечной походкой я свернул за угол. Сначала мне показалось, что ничего не изменилось: тот же асфальт, то же голубое небо. Может, мне удастся удержать эту хрупкую иллюзию существования? Ведь как-то же возник в этом мире сам Пётр Иванович?
В этот миг - миг вспыхнувших безумных надежд - смутный импульс заставил меня оглянуться. На перекрёстке Базарной и Аксаковой улиц стояла витрина, и в ней отражалось его лицо. Он видел меня - вот почему я ещё существовал!
Потом он отвернулся, навсегда оттесняя меня на периферию своего сознания. Вокруг меня сомкнулась тьма, и дальнейшее моё существование стало неважным.

[ХаТиФнАтТ]

Мда....Довольно неплохо для парня в моём воображении. Ты конечно понимаешь, что это сочинил я? Но всё равно тебя похвалю, чтобы потом сочинить лучше

[Otchaika]

Очень удобная в быту философия. Плохо работает, если в одном помещении оказывается больше одного солипсиста...)))

[Плюмбэкс]

Хм, вообще-то рассказ не "по мотивам произведений Сергея Лукьяненко", так что перемещать его в этот раздел... ну да ладно.

[Плюмбэкс]

СОДЕРЖАНИЕ:

Статист

«Конец недели
или
Один день из жизни психиатра Будущего»

«Семнадцатый Вал»

«Конечная»

«Футуристы»

«Расписка»

«Тайный Трибунал»

«Настоящий мир»
(Первый мой рассказ)

«Великая Виртуальная Революция»

«Цель Эксперимента»

«Как Билл не убил президента»
»Самый первый из нас»

«Я от Миротворца»

«Невероятная история»

«Взлёт и Падение Фантастики»

«Как Толян спас мир»

«Пуля»

Эссе «Почему я не люблю поэзию»

Речь «К вопросу о смысле жизни»

«Последняя конспирация»

«Предначертания Грядущего»
(притча без морали)

«Смеркалось...»

«Уведомление об Апокалипсисе»

«Сказание о Ктулху, Боге и Терминаторе»
(Гэг без всякого смысла)

«Время междника»

«О философских парадоксах памяти»
(На границе между эссе и статьёй)

«Второе имя магии»

«Легенда из удалённого файла»
»Миф из зашифрованного архива»

«Повесть о Настоящей Девушке»

«Печальная и Поучительная История
поиска
Настоящей Любви»

«К вопросу о гибели мира»

«Чудес не бывает»

«Русич»
(Сценарий кинобоевика в жанре super-hero)

«Шлем Всевластия
или
Страшилка о систематизации»

«Тараканы, Глобальный Заговор и агент Матрицы»

«Последняя линия обороны»

«Серый Меч»

«Исповедь опытного самоубийцы»

«Память почтой»

«Четвёртая координата»

Обзор игры «Рука в киберпространстве»

«Текстодендрон»

«Изъявите ваши претензии»

«Подвиг по расчёту»

«Политика
или
Об игре в поддавки»

«Победивший смерть»

«MatriXianity»

«На бумаге»

Вне каюты, но размышления:

Рассвет буквы

Конец недели
или
Один день из жизни психиатра Будущего

Обтянутая красной кожей дверь чуть слышно скрипнула. Доктор Блюмейн оторвался от созерцания бумаг, разбросанных по столу в художественном беспорядке, и попытался сфокусировать свой рассеянный взгляд на вошедшем.
Тот явно чувствовал себя неловко. Будучи одет в толстый зелёный камзол с фалдами до колен, он даже не догадывался избавиться от верхней одежды. Гость обмахивался мушкетёрской шляпой.
— Мир вам, — улыбнулся доктор Блюмейн. — Садитесь.
Гость сел, ещё храня следы озабоченности на лице. Правда, шляпой обмахиваться перестал.
— Меня зовут Авион Блюмейн, я получил звание доктора медицинских наук в Сорбонне, — по традиции представился первым врач.
И тут же, испугавшись, что гость примет его за шарлатана, поспешно добавил:
— И ещё я эфирный контактёр из Братства Полярного Медведя. Именем святого Хаббарда я изгнал информационных червей из более чем двухсот пациентов.
Вошедший нерешительно кашлянул.
— Меня зовут...
— Подождите, я сейчас возьму бумагу и ручку. Так, назовите своё имя, идеологию и организацию, в которой числитесь.
— Диамонд Дэри, — отрешённо проговорил он. — Основывающий своё мировоззрение на коммунархической базе антисексуальный сатанист-инфотроп, склоняющийся к имортизму с вериталистическим уклоном. Числюсь в Ордене Синего Шара, Лиге Хаоса, Обществе Леопольда, ГАРДЭ, Субскрибической Транзитивности, правом отрезке Левого Фронта, Конклаве Хранения Знамён, Клубе Драконов Вечности...
Врач машинально кивал, заполняя бумагу стремительными витками скорописи. Наконец он остановился и отложил ручку в сторону.
— Так... И что же за проблема, Диамонд, привела вас сюда?
— Я слышу голоса в голове, — неожиданно признался пациент. И пугливо огляделся по сторонам. — Они дают мне приказы. Я совсем не хочу их выполнять!
Блюмейн чуть улыбнулся — самую чуть, чтобы не обидеть собеседника.
— Успокойтесь, мистер Дэри. Вы ведь знаете, что это нормальное явление. Каждый третий человек слышит голоса в голове.
— Но... но они велят мне гадкие вещи!
Диамонда всего трясло.
— Успокойтесь, — повторил врач. — Во взаимоотношениях с голосами самое главное — правильно поставить себя. Вы ведёте себя робко и неуверенно, явно занимая второстепенную роль. Чему же удивляться, что голоса над вами доминируют?
— Так что же мне делать?
Блюмейн окинул взглядом только что заполненную анкету.
— Для начала я бы посоветовал вам выровнять энергетический баланс. Вы неспокойны. Потом, когда ваш ритм придёт в соответствие с вибрациями Космоса, ознакомьтесь с произведением Аримодиуса Зазвёздного «Путь вглубь себя». Там описаны все наиболее эффективные из известных на сегодняшний день способы психозащиты.
— А если... если не поможет?
На пациента было жалко смотреть. Доктор Блюмейн вздохнул:
— Что ж, если не поможет, то вы снова придёте ко мне. Только, если можно, не завтра — завтра шаббат.
— Спасибо вам, доктор! — вскочил Диамонд Дэри. — Я вам так благодарен!
— Благодарность благодарностью, а ману вперёд, — пошутил доктор, вытягивая руку. Их ладони соприкоснулись, и Блюмейн ощутил, как к нему перешло полагающееся число пси-поинтов.
— Тепла вам!
— И вам Тепла, — привычно откликнулся врач, глядя на растворяющуюся фигуру собеседника. Какое-то время его астральный отпечаток ещё мерцал в воздухе, но спустя секунду рассеялся.
Доктор Блюмейн вздохнул и решил попросить секретаршу принести ему кофе. Стыдно сказать, но у него никогда не получалось достаточно отчётливо вообразить себе вкус этого напитка. Чего не скажешь о мисс Ливхелл, чья хорошенькая головка умудрялась содержать в себе вкусы и запахи чуть ли не половины всех блюд во Вселенной.
Он протянул руку к телефону, но тот неожиданно зазвонил самостоятельно. Немного помедлив от удивления, врач снял трубку.
— Авион Блюмейн слушает.
— Извините, мистер Блюмейн, — послышался в трубке голос секретарши. — Ваш заместитель мистер Ризион не придёт. Звонила его жена и просила передать, что он не сможет сегодня явиться по причине абдукции.
— И кто на этот раз? Симпатичные венерианочки или полипенисуальцы с Юпитера? — язвительно спросил доктор. — Что в нём так привлекает всех этих зелёных человечков?
Он почувствовал, как мисс Ливхелл замялась.
— Он... неплох собой и знает массу способов приятно провести время.
— Приятно провести...? Что вы хотите этим сказать? — строго уточнил Блюмейн. Но секретарша уже положила трубку.
Он даже не успел заказать себе кофе.
Пробормотав себе под нос нечто нелицеприятное, врач попытался отвлечься. Он окинул взглядом свой собственный кабинет. Обтянутую красной кожей толстую дверь, пушистый оранжевый диван у панорамического псевдоокна, свой собственный стол классического канцелярского образца с парой вращающихся стульев — и пылающий напротив окна камин.
В целом не так уж и плохо. Хотя сделано не профессиональным дримкэтчером, но любой бывалый путешественник по астралу, решивший спроецироваться сюда, безусловно, оценит и одобрит личный стиль хозяина кабинета.
Вдруг раздался деликатный стук в дверь.
— Мир входящему, — рефлекторно откликнулся доктор Блюмейн, даже не успев спросить себя, каким образом можно стучать в кожаную дверь и почему это секретарша не доложила ему о новом посетителе.
— Мир дому сему, — прозвучал басовитый баритон.
Тот, кто стоял у двери, был одет в нечто вроде слабо фосфоресцирующей белой хламиды. Вокруг головы его витала полусфера из золотистого сияния. Он был бос.
— Простите, вы не видели мисс Ливхелл, когда входили сюда? — поинтересовался Блюмейн. — Такая низенькая стройная блондинка с короткой волнистой стрижкой.
— Я вошёл незримо, чтобы не привлекать суетного внимания, — провозгласил гость. — Ибо видите ли, я — Мессия. Девятое чувство возвестило мне, что я рождён спасти Мироздание и восстановить Равновесие Сил.
Доктор Блюмейн молча встал. У него встал ком в горле. Молча он потряс руку вошедшему.
— Для меня честь... У меня просто нет слов... Скажите только, чем я могу услужить вам?
— Духи Ушедших открыли мне, что должен я постичь гармонику Аиура, — всё тем же басовитым голосом пророкотал незнакомец. — Направили к тебе меня, как к ведающему сию тайну.
Врач изо всей силы напряг память, всматриваясь в брезжащие ассоциации.
— Аиур... Правильно произносится — Айюр. Это своего рода центр и основа учения кхалаев. Я могу вам дать ссылку на их сайт...
— Воистину благодарность моя к тебе безмерна, лекарь... — начал гость. Но Блюмейн ещё не закончил.
— Для входа на сайт необходимо выжечь на лбу руны S и C. Они не принимают иноверцев.
Незнакомец замолчал и, кажется, даже сияние вокруг его головы чуть померкло. Блюмейн его понимал: выходить из астрала в бренный мир, выжигать на коже раскалённым металлом древние символы с помощью зеркала — и всё лишь для того, чтобы возвратиться в астрал и единожды побывать на сайте кхалаев. Неровная сделка.
— Ладно. Я понимаю, лекарь, знать путь и пройти его — не одно и то же.
Блюмейн утвердительно склонил голову.
— Теперь я вижу дорогу... — приглушенно произнёс гость. И направился уже было к двери, но вдруг, обернувшись к Блюмейну, вспомнил:
— Сколько я должен тебе, исцелитель?
— Нисколько, — выставил ладони вперёд врач. — Консультации для блага Мироздания я выдаю бесплатно.
Незнакомец оборотился к двери и степенно покинул кабинет, чуть не столкнувшись в проёме с другим человеком — спешившим внутрь.
Этот человек выглядел странно. На нём был серый пиджак, под пиджаком — белая сорочка, воротник был украшен чёрным галстуком. Серо-коричневые брюки в сочетании с пиджаком производили жуткое сюрреалистическое впечатление.
— Здравствуйте, — с порога кинул он. Врач лишь поднял брови от такого пожелания. — Меня зовут Джеймс Оливер.
Вычурное звучание имени заставило Блюмейна поморщиться.
— Мир вам, — в свою очередь поприветствовал он гостя. — Садитесь и располагайтесь поудобней. Какая проблема привела вас сюда?
Гость, казалось, не знал, с чего начать. В смущении полируя ногти, он таращился в лакированное покрытие стола.
— Видите ли, я работаю архивариусом в одном музее... по долгу службы хорошо знаком с прошлым...
— И? — поощрительно продолжил Блюмейн.
Дверь вновь открылась. На этот раз за ней стояла мисс Ливхелл, разгневанная и всклокоченная.
— Я пыталась его остановить, но...
— Успокойтесь, мисс Ливхелл, — жестом остудил её Блюмейн. — Лучше приготовьте нам с мистером... Оливером... кофе.
Секретарша скрылась за дверью. Доктор Блюмейн снова повернулся к посетителю:
— Так на чём мы остановились, мистер Оливер? Вы говорили, что работаете в архиве.
— Ах, да, — вспомнил гость. — Вам, конечно, знакома в общих чертах история двадцатого века? Тогда изобрели радио и рентген, компьютеры и Интернет, телевидение и кинематограф...
Врач из вежливости кивнул. На самом деле он почти ничего из перечисленного не помнил, а из всей истории двадцатого века считал куда более важными другие свершения.
— Ещё в середине двадцатого века людьми была замечена невероятно увеличившаяся частота особого рода явлений. Их тогда называли паранормальными или аномальными. Но никто всерьёз не обратил внимания на эту амплитуду, иначе стало бы очевидным постепенное превращение мира в... ну, в то, среди чего мы живём.
— До двадцатого века мир был иным? — невольно заинтересовался врач.
— Совершенно иным. Более даже скажу — большинство из окружающих нас ныне явлений были бы определены людьми двадцатого века как алогичные и иррациональные. Будучи знаком с их логикой по книгам того времени, я начал понимать её...
Доктор Блюмейн рассеянно кивал. Потом вдруг перестал кивать и весь обратился во слух.
— ...И у меня сформировалось отчётливое убеждение, что всего этого произойти не могло. В соответствии с законами здравого смысла можно предположить несколько более вероятных версий, подходящих под бритву Оккама. В первой четверти двадцать первого века произошло неожиданное и резкое усиление активности Солнца. По данным медиков того времени, это могло спровоцировать ряд специфических галлюцинаций на основе коллективного бессознательного. Закрепляясь на генетическом уровне...
Врач почувствовал, что его кинуло в жар. Забарабанив пальцами левой руки по столу, он постарался как можно незаметней спрятать правую руку под стол, поближе к красной кнопке.
— Э, кстати, мистер Оливер, — по возможности небрежно начал он, стремясь отвлечь внимание пациента, — а вы не могли бы назвать адрес своего физического тела? Это важно для терапии.
Гость некоторое время молчал, потом на его лице выступила извиняющаяся улыбка:
— Простите, я не могу назвать его вам.
— Ничего, можно и без этого, — улыбнулся в ответ Блюмейн. — Вы кому-нибудь говорили о своих идеях?
— Пытался говорить о них несколько раз. Но...
Красная дверь распахнулась от удара каблучком. За ней стояла секретарша с подносиком, на котором размещались две кружки кофе и пиала со сливками.
Врач впился ей в глаза умоляющим взглядом — надеясь, что пациент не уловит его мысленную мольбу.
«Проследи его серебряную нить!»
Мисс Ливхелл вначале изобразила молчаливое негодование, потом, кинув взгляд на гостя, кажется, начала что-то понимать. Поставив подносик на стол, она вышла из кабинета.
— Так как реагировали люди на вашу гипотезу? — спросил доктор Блюмейн с живейшим интересом. Взяв ложку, он принялся перекладывать сливки из пиалы к себе в кофе. Левой рукой.
— Не верили. Я послал письмо в научный журнал «Тайная власть», там по слухам работают лучшие специалисты планеты, — они проигнорировали послание. Позвонил редактору авторитетного издания «Нэшнл Инкуайер»...
Дверь за спиной Джеймса Оливера вновь неслышно приоткрылась. Оттуда высунулась голова секретарши с озабоченным видом.
«Ничего не получается. Его серебряная нить проходит через несколько прокси-эгрегоров».
«Проклятье! Кто из Сил мог пойти на связь с этим придурком?!»
«Ну, я не знаю... у меня нет точных данных... я могу лишь предполагать...»
«Говори!» — молча рявкнул он на неё.
«На курсах по развитию лженаук нам говорили, что в двадцатом веке были распространены в некоторых областях... концепции так называемого атеизма и материализма. Псионическое эхо вполне могло не рассеяться — и докатиться до наших дней».
— Эти безумцы всерьёз рассчитывают повернуть людей к прошлому?! — от изумления Блюмейн сам не заметил, как заговорил вслух.
Глаза пациента расширились. Медленно-медленно он развернулся всем своим торсом к приоткрытой двери. Потом так же медленно начал вставать со стула.
— Постойте, мистер Оливер... — попытался остановить его доктор Блюмейн.
Джеймс Оливер отскочил к дивану у боковой стены, стремясь оказаться подальше от врача и секретарши. В глазах его плескался сумасшедший, неукротимый ужас.
— Я вам не верю! Вы тоже считаете меня психом!..
— Никто не называет вас психом, мистер Оливер, — терпеливо, словно ребёнку, втолковывал пациенту доктор Блюмейн. — Вы ведь понимаете, что у вас есть проблема, с которой не сладить в одиночку. Мы просто стараемся помочь вам войти в лад с собой и с окружающей действительностью...
— Нет!
Он заметался по комнате, словно ища второй выход из неё, и вдруг с диким рёвом устремился прямо на стоящую в дверях секретаршу. Мисс Ливхелл чуть отступила, освобождая проход...
...И прямо в проёме на плечи беглого пациента опустилось сразу четыре цепких ладони в перчатках из серебристой фольги.

— Благодарю вас за содействие, мистер Блюмейн, — дежурно произнёс руководитель группы.
Он, как и его подчинённые, был одет в форму Металлического Ополчения — одной из многочисленных служб защиты порядка.
Доктор Блюмейн облегчённо вздохнул. Всё-таки он успел тогда нажать красную кнопку.
— Хорошо, что вы смогли продержать его в астрале до нашего прибытия, — продолжал металлист. — Теперь он не выйдет отсюда, пока мы не установим его реальное местоположение.
На запястьях пациента действительно уже переливались сиреневыми тонами Кандалы Духа.
— Мне кажется, следует поставить в известность целителей по месту проживания больного, — задумчиво произнёс врач. — Его тип психоза слишком серьёзен и опасен для удалённой терапии через астрал.
— Мы так и сделаем, — пообещал металлист. — А вы — непременно зайдите на недельке на наш центральный узел за полагающимся вознаграждением.
Козырнув напоследок, он дал команду своим на вывод задержанного, и сам покинул помещение. Врач и секретарша остались одни.
— Ну что же, — через несколько минут неловкого молчания откашлялся доктор Блюмейн, — похоже, рабочий день закончился. Можно закрывать сайт.
— Вы знаете, я так испугалась, когда этот псих набросился на меня, — словно очнулась от пережитого шока секретарша, кося на шефа своими бездонными голубыми глазами. — Я думала, он со мной сделает... что-нибудь ужасное. Как хорошо, что вы вызвали охрану.
Она доверчиво прильнула к плечу доктора. «Вот ведь изображает из себя, шалава, — успел лишь ошеломлённо подумать Блюмейн. — Моего заместителя ей показалось мало».
— Подобные индивидуумы редко представляют собой непосредственную физическую угрозу для окружающих, — медленно произнёс он. — Главную опасность заключает в себе их видение мира, которое имеет тенденцию передаваться от человека к человеку.
Мисс Ливхелл чуть оторвала голову от плеча и заглянула ему в глаза.
— А вы не думаете, что он прав? Все эти рассуждения, часть которых я случайно услышала, о коллективных галлюцинациях и аномальных явлениях... Что, если всё это — правда?
Блюмейн мысленно выругался, не забыв поставить блок.
— Бред. Совершенно откровенная форма параноидального психоза, не имеющая ничего общего с действительностью.
Он деликатно высвободился из объятий девушки, и подошёл к окну.
Иллюзорное стекло отражало физическую картину Нью-Йорка, в котором на главной площади пророки Аллаха агитировали редких прохожих вступить в Фиолетовый Джихад против пришельцев из Будущего, а рыцари Общества Леопольда с мерцающими дорожными жезлами регулировали воздушное движение летающих тарелок. Обычная жизнь.
Из-за спины послышался голос секретарши:
— Не подписать ли нам постоянный контракт со службой охраны? На случай появления ещё какого-нибудь психа?
Не оглядываясь, доктор Блюмейн процедил сквозь зубы:
— Если следующий рабочий день окажется похожим на сегодняшний, то я уволюсь.
...Хорошо всё-таки, что завтра шаббат.

[Molak]

Оличный рассказ!!!! Просто супер, не зря прочитал.

[Плюмбэкс]

Спасибо.
Навеяло посещение одного оккультного сайта. Ну и знакомство с Интернетом, конечно...

[Чужой]

Рассказ - супер! С твоего разрешения я его сохраню, и поделюсь с друзьями...

[Плюмбэкс]

Семнадцатый Вал

- Алло! - Дмитрий нажал кнопку приёма на своём мобильнике.
- Ты как, уже доехал?
- Да, сижу вот... А вы когда будете?
- Да вот, понимаешь, ЧП у нас. Приехать сможем только завтра утром, так что не скучай.
- Постараюсь, - пообещал Дмитрий.
- Здесь трудно соскучиться... - заметил он спустя пару минут после завершения разговора, рассеянно оглядывая дачу. У ограды росли молодые яблони. Дмитрий достал из подвала шезлонг, и установил его посредине поляны в центре дачи.
Он работал программистом в одной из многочисленных конторок, слишком маленькой, чтобы стоило запоминать её название. Тем более, что с каждым днём у него волшебным образом росло недоумение по поводу осмысленности всей жизни в целом и своей в частности. Но каждую неделю он приезжал на дачу к родственникам, чтобы освежить голову и почитать фантастику.
Уже открыв очередной сборник рассказов, купленный на Горбушке, он услышал подозрительное шуршание. Звук доносился с закатной стороны участка, от больших кустов чёрной смородины.
"Ежи, что ли, балуются? - подумал Дмитрий. - С другой стороны, шум слишком уж громкий. Уж не решил ли кто-то подъесться смородиной на халяву?"
Встав из шезлонга, он неохотно поплёлся к раскидистым кустам. С одной стороны, бояться нечего, вокруг соседние участки, и достаточно крикнуть - вас услышат, как говаривал старший лейтенант из "Бриллиантовой руки". Но, с другой стороны...
Из кустов неожиданно вылетел взъерошенный человек, не дав Дмитрию окончить свою мысль. Ощупав его цепким взглядом с ног до головы, незваный гость расплылся в счастливейшей из всех улыбок:
- Ливэн! Я так радоваться найти тебя!
Дмитрий отшатнулся от странного типа. Мало того, что он был одет в шорты и майку - маловато для климата поздней осени, мало того, что он говорил на ломаном русском языке с акцентом, впридачу ко всему прочему незваный гость оказался негром. И негром весьма солидной комплекции, могущей поспорить с телосложением самого Денни де Вито.
- Кто... вы... такой? - спросил Дмитрий. Паузы были вызваны необходимостью анализа вариантов своих действий в текущей ситуации. Вариантов было множество, начиная от "позвать соседей" и заканчивая "лично разобраться с помощью физической силы". Но применять её Дмитрий жутко не любил, хотя всё же меньше, чем привлекать к своим делам посторонних.
- Я Лайдо! Ты не узнавать меня, Ливэн? - Впавший в ступор Дмитрий смог лишь быстро помотать головой. - Да, так, это икспектед. Понимай, Сманд убрал твоё... воспоминание?.. помнить...
- Память?.. - с любопытством спросил Дмитрий. Ему уже стало интересно. Он прошёл назад в центр поляны, втайне надеясь, что гость следует за ним. Так и оказалось. Заложив своим пальцем сборник, который он по-прежнему держал в руке, Дмитрий сел в шезлонг и с ожиданием уставился на Лайдо.
- Память, - выдохнул толстяк, усевшись прямо на траву напротив шезлонга. - Хорошо, что я мог отыскать тебя здесь, Ливэн, время в малом количестве.
- А вы что, куда-то торопитесь? - Дмитрий не собирался менять дистанцию, сколько бы раз толстяк не "тыкал".
- Я нет, не тороплюсь. Скоро здесь будет Семнадцатый Вал, и тогда - бах! А я придусь снова тебя искать. А если опять не буду знать языка и страны, совсем плохо будет.
- Так вы искали меня в других странах? - начал кое-что соображать Дмитрий. Или делать вид, что соображает. Просто, чтобы поддержать игру.
- Да, - уныло кивнул собеседник. - Я очень долго искал тебя. Этот поганый Шестнадцатый Вал разделить нас географическим и языческим барьером, никак не можно было такую гнусность ожидать. Пока я узнавал, что ты русский, и учил язык по книгам, последнее время ушло.
- Какой Шестнадцатый Вал? - не понял программист.
Лайдо дёрнул рукой, видимо, от избытка эмоций. И объяснил:
- Вал - волна изменений, которая проходит по Мирозданию. Меняются свойства вещей, животных, людей, всех объектов повсюду. Меняется даже космологическая сущность Вселенной. Неизменным остаётся только направление времени и промежуток между Валами. Он всегда равен двум годам тридцати четырём дням семи часам и пятидесяти семи минутам - в нынешних единицах времени. Мне было трудно это подсчитать, ведь единицы времени постоянно меняются, и лишь наше восприятие его остаётся прежним, но я вычислил. Что Семнадцатый Вал пройдёт по Мирозданию сегодня в восемнадцать двадцать семь.
- Ни фига себе! И что же тогда будет?
- Возникнет новый мир с иллюзорным прошлым и отсутствующим будущим, - пожал плечами Лайдо. - Помнишь, ты говорил, что Вал похож на сон Мироздания? Ты, просыпаясь, не всегда сразу вспоминаешь, кто ты есть и где ты есть. Так и весь мир.
- Но наутро я хотя бы остаюсь самим собой, - буркнул программист.
- Э! А откуда ты знаешь, что тебя не подменили? - с довольным видом поинтересовался толстяк. - Может, тебе выкачали всю память и заменили новой, как это наполовину сделал Сманд.
- Какой Сманд? И что он, по-твоему, со мной сделал?
- Сманд - это мерзавец, тринадцатый Ведущий. Смандом его звали вообще-то до Шестнадцатого Вала, теперь его наверняка зовут как-то иначе, но я даже не хочу выяснять, как. Он навёл на тебя чары забвения, причём как раз перед Шестнадцатым Валом, так что никто ничего даже не успел сделать.
- Он что, типа колдун?
- Был... До последнего Вала существовала сильная магия. Не баловство, как сейчас.
- Классно. - Дмитрий сорвал травинку и поместил её вместо закладки в сборник рассказов, убрав оттуда палец. И положил книгу на колени. - А я, наверное, великий человек, какой-нибудь главный ведущий? Кстати, что это значит - ведущий?
- "Ведущий" всегда пишется с заглавной буквы, если, конечно, существует письменность, и если в ней эти буквы используются, - педантично уточнил Лайдо. Потом задумался. - Ведущий... как бы это объяснить? Помнишь, я тебе говорил, что после Вала меняется всё? Так вот, память и даже облик Ведущего всегда остаются прежними, если, конечно, изменения в Мироздании не предполагают смены физиологического строения разумной расы. Память же сохраняется всегда. При этом во время Вала совокупная мысль и воля Ведущих определяют облик будущего мира. Ты был одним из самых мощных Ведущих, а Сманду захотелось устранить тебя.
- То есть ты хочешь сказать, что нынешняя Вселенная придумана какой-то шайкой Ведущих? - Дмитрий насмешливо покачал головой. - Не свисти! Даже мне, при моём полном отсутствии образования, ясно, что это невозможно.
- Конечно, создать целую Вселенную силой своего воображения нереально, - поспешно согласился толстяк. Он даже слегка вспотел от волнения. - Но это и не нужно. Вселенная сама себя переделывает, а силы Ведущих вполне достаточно, чтобы определить своё положение в возникающем мире. Вот ты, например, думаешь, если бы Сманд не стёр твою память, ты работал бы программером в мелкой фирме? Ты бы был по меньшей мере Биллом Гейтсом, или султаном Брунея, или...
- Президентом США, - подсказал Дмитрий.
- Не думаю, - покачал головой Лайдо. - Их слишком часто меняют, а Ведущий обычно подбирает себе место понезаметней, но поближе к реальной власти. Пост директора ФБР, например...
- Ты говорил, что промежуток между Валами чуть больше двух лет, так какое же значение имеет частота президентских перевыборов? - Дмитрий иронически посмотрел на гостя.
- Я... забыл, - смутился Лайдо.
- Да? Хорошо, а как насчёт Валов? Ты говорил, что сейчас будет Семнадцатый, а до этого был Шестнадцатый. А до Первого, получается, Валов не было?
- Почему? - невероятно удивился толстяк. - Конечно, были. Тогда был Нулевой Вал.
- А до Нулевого?
- Минус Первый.
- Ясненько... - протянул программист.
- Нам ещё повезло, что я смог тебя найти, иначе, возможно, снова бы пришлось начинать отсчёт с нуля! Ведь тридцать семь Ведущих - это минимум, можно сказать, миниморум, а Сманд его нарушил, да ещё за счёт самого способного Ведущего. Теперь понимаешь, почему здесь свет одновременно волны и частицы, а с аномальными явлениями до сих пор не могут разобраться? То ли ещё будет после следующего Вала. У них сейчас запланирована хайборийская модель мира, взятая у Роберта Говарда и выбранная за простоту конфигурации, - ты, наверное, слышал об этой модели, или в фэнтэзи-книжках читал. Но без полного комплекта Ведущих у них наверняка всё опять выйдет наперекосяк, и Вселенная ещё больше приблизится к первозданному хаосу. А как ты думал, для чего существуют Ведущие?
- Чтобы стабилизировать структуру Вселенной?
- Именно, - кивнул Лайдо. - Обычно для стабилизации достаточно одного только сознательного участия Ведущих, и нет нужды как-либо продумывать структуру нового мира. Но при неполном комплекте... Грихальд считал, что всё в Мироздании происходит по замкнутому кругу: сначала из хаоса случайно возникает нужное число Ведущих, потом всё временно стабилизируется, а затем между Ведущими происходит размолвка, и Мироздание снова окунается в хаос. Бедняга Грихальд!
- А что с ним произошло? - с искренним интересом спросил программист.
- Он... - Лайдо внезапно замолчал, прислушиваясь к новым звукам. В дверь дачного участка кто-то громко постучался.
- Кто это? - с тревогой спросил толстяк, озираясь.
- Сейчас посмотрю. - Дмитрий подошёл к двери и завозился с тяжёлым замком, но, прежде чем он успел сам открыть её, дверь распахнули мощным ударом снаружи и мимо него продефилировали двое бугаёв в белых халатах.
- Вот он где, голубчик! Что ж ты от нас скрылся, придётся тебе теперь надеть рубашечку, - приговаривал интеллигентного вида старичок в белом халате, который не вошёл внутрь, а остался стоять у двери.
- Это Сманд! Его посланники! Ливэн, не забудь, что я сказал... - судя по звуку, ему чем-то заткнули рот. Старик в белом халате, по-видимому, бывший врачом, покачал головой:
- Тяжёлый случай. Уже пятый раз сбегает от нас, и всегда находим его на даче, где растёт смородина. Он очень её любит, можно сказать, ради этого и сбегает. Он вам что-нибудь рассказывал о себе? - Врач внимательно посмотрел на программиста.
- Да так, чушь всякую... - неохотно буркнул Дмитрий.
- Я так и думал. У пациентов с его диагнозом очень развито воображение. А он ещё и запоем читает фантастику, так что можно представить, что он мог вам наговорить.
- Я сразу понял, что он не в себе, - возразил Дмитрий. А потом, поколебавшись, всё же спросил: - А его на самом деле зовут Лайдо? Он иностранец?
- Да бог с вами! Дитя русской глубинки, плод стихийной любви между уроженцем дружественной африканской республики и молодой украинкой. Миколой зовут, хотя он практически не откликается на это имя - да и ни на какое другое тоже.
Дмитрий вспомнил, на каком ломаном языке поначалу изъяснялся "Лайдо", и как потом незаметно перешёл к вполне нормальным русским идиоматическим оборотам. Вспомнил, и невесело усмехнулся своей наивности.
- Ну, нам пора идти, в больнице скоро ужин, - заторопился врач, жестами подгоняя санитаров. - Если он снова к вам забредёт, вы сразу нам звоните. Наш телефон...
- Хорошо, позвоню, - кивнул Дмитрий, закрывая дверь. Всё обошлось, и теперь он даже чувствовал странное облегчение. Пройдя к шезлонгу, он сложил его и отнёс в подвал. Почему-то ему стало прохладно, его бил лютый озноб. Зайдя в дом, Дмитрий включил телевизор.
По телевизору шли шестичасовые новости. Президент Путин подозрительно косился на программиста с цветного экрана, зачитывая очередной указ. Всё было нормально, но взгляд Дмитрия почему-то всё время скользил от телевизора к большим настенным часам. 18:21. Где-то в мире произвели эксперимент по созданию резервной копии Интернета в целях защиты и прогнозирования хакерских атак. 18:25.
Не выдержав, Дмитрий резким движением выключил телевизор. Прикрыл глаза и, вспоминая слова захожего психа, сосредоточился на хайборийской картине Вселенной.
До Семнадцатого Вала оставалось всего две минуты.

[Чужой]

Вещь архиинтересная, с любопытной картиной мироздания. Только не понятно - это готовый рассказ, или начало чего-то большого? А может, приглашение народа к соавторству?

[tor2]

Афтар пиши исче !!!! ИМХО вполне на уровне Луки.
Попробуй забацать шо нибудь серьезное,с удовольствием
покритикуем.

[Плюмбэкс]

Thanks за картину мироздания. Рассказ казался мне вполне законченным, когда я его писал. Неопределённость в финале - как и было задумано. Возможно, впрочем, позже я его продолжу. Не знаю.

[Плюмбэкс]

Конечная

С каждым новым поворотом шансы на Конечную Остановку уменьшались.
Пассажиры знали об этом, и втайне копили злобу. Эта злоба должна была излиться с часу на час, и скорее всего - на водителя. Кондуктор едва ли пострадает. Его дело - собирать деньги, а не встревать во внутриавтобусные разборки. Он на своём посту пережил уход уже семерых водителей.
Со странной мрачной самоиронией он подумал, что и сам не знает тип транспорта, который ведёт. Некоторые говорили, что это автобус, который свободен в своём маршруте. Сам водитель также склонялся к этому мнению, иначе его деятельность выглядела бессмысленной. Но часть пассажиров утверждала, что из середины салона при определённых условиях якобы можно увидеть штангу. Они считали, что их транспорт относится к типу трамвая, который движется лишь в пределах предназначенных ему рельсов. Другие возражали, говоря, что на рельсовом пути не бывает столько ухабов.
В попытке примирить автобусную и трамвайную версии была придумана гипотеза троллейбуса - транспортного средства, которое может отклоняться от предназначенного пути, но лишь ненадолго, ибо отклонение гибельно. В доказательство этой концепции приводились бессвязные фрагменты текста на обрывке бумаги, случайно найденной кем-то из пассажиров под одним из кресел.
Водитель не знал, чья версия верна. Когда он жил в салоне - теперь трудно поверить, что это было всего двадцать четыре минуты тому назад, - он не задирал голову вверх и не смотрел на мифические штанги. Он всё больше участвовал в потасовках того времени, доказывая всем на кулаках, что тогдашний водитель неправильно ведёт машину. И что Конечная Остановка совсем не там, где он думает.
Да, Конечная Остановка... Мысли о ней одновременно зародились в разных частях салона. Ещё не начав толком разговаривать, даже не успев придумать себе имена, уже жадно спрашивали: "А где Конечная?". С тех пор прошло целых пять часов, и порою водитель был готов прийти к выводу, что никакой Конечной не существует. Но его смущала одинаковость мыслей в головах всех пассажиров. Столь странная идея не могла вдруг появиться у всех без причины.
Он вдруг вспомнил странного типа по имени Гост, с которым сидел на одной паре сидений. Гост взял себе своё имя в честь надписи на стекле. Когда все участвовали в бурных разборках и дебатах на тему маршрута дальнейшего следования, этот паренёк тихо сидел и смотрел в окно. Позже он объяснил будущему водителю:
- Не вижу смысла спорить о том, в чём ничего не смыслю. И никто не смыслит. Конечная Остановка может быть там, а может быть здесь, а может и вовсе не существовать в природе. Что касается того клочка бумаги, якобы доказывающего трамвайно-троллейбусность мироздания, то он с равным успехом может быть как инструкцией по вождению, так и клочком прошлогодней газеты. Какое отношение имеют эти расплывчатые слова - "не курить", "не открывать", "не разговаривать с водителем" - к нашему положению дел?
- Но в споре может родиться истина, - возразил тогда водитель, ещё не знающий, что будет водителем.
- В нашем споре не родится даже мышь. Кстати, что это такое - мышь, газета, год? Мы пользуемся словами, смысла которых не понимаем сами. Наш автобус может быть стихийной игрой случая, продуктом удачно сложившихся обстоятельств - или неудачно сложившихся - это как посмотреть. Против этой теории говорит наличие в автобусе одинаковых поручней и кресел. Правда, если бы они не были одинаковыми, возможно, в автобусе и не появилась бы разумная жизнь. Но на стёклах в салоне одинаковые надписи, а это уже несущественно для нашего выживания - и говорит о явной искусственности салона.
- Если салон кто-то делал, то почему их нет здесь?
- Мироздание не исчерпывается размерами нашего средства передвижения, знаешь ли. Не исключено, что когда-то цивилизация заселяла целую группу автобусов, скажем, целый автобусный парк. Или заселяет сейчас. А мы - лишь случайность, попали под удар неизвестного природного явления, пять часов назад отнявшего у нас память.
- И ты сидишь с этими теориями?! - вскакивал будущий водитель. - Да я бы...
- Ты сиди, сиди. Такова жизнь - если ты не сядешь, то тебя сядут. Я же предпочитаю смотреть в окно. Так легче всего выжить во время салонных драк, да и знаний о внешнем мире прибавляется. Есть ещё те, кто предпочитает рыскать по полу, но я считаю, что все наиболее ценные находки уже были сделаны в первый час после нашего появления. Да и чему нас может научить старый дырявый башмак? Смотря в окно, я запоминаю окрестности и даже, возможно, когда-нибудь вычислю расположение Конечной Остановки - если таковая достижима. Видишь ли, чистое познание даёт тебе то, чего не даст преданность сверхцели. В том числе и то, от чего ты отказался при вступлении на путь познания.
- И что ты увидел? - насмешливо спросил он.
- Что во внешнем мире плохая погода.
...Глухо взвизгнули тормоза. Вздрогнув, водитель очнулся от воспоминаний и убрал ногу с педали. Постепенно транспортное средство вновь набрало скорость, и прервавшийся на время говор в салоне продолжился с новой силой.
Облегчённо вздохнув, водитель утёр пот со лба. Машину нельзя останавливать - это знали все, кто вообще хоть что-то понимал в этой жизни. Машина должна ехать и ехать, пока не достигнет Конечной Остановки.
Теории Госта не прозвучали для него откровением двадцать восемь минут назад. Он и раньше неоднократно слышал, что их автобус является осколком некоей неизмеримо более могущественной цивилизации. Степень могущества варьировалась в зависимости от воображения рассказчика. Но беда заключалась в том, что никто из них не мог подтвердить свои голословные умозаключения фактами. Существовала теория автобуса-тюрьмы, существовала и теория автобуса-школы, пассажиры которого проходят своеобразный тест на выживание. Существовала даже теория двухэтажного автобуса, по которой на верхний этаж могут попасть лишь избранные, которые и получают всю информацию. Правда, эта теория не говорила, что произойдёт с пассажирами-неудачниками - разве они по большому счёту в чём-то виноваты?
Несколько раз били кондуктора, который клялся, что ничего не утаивает и ничего не помнит, кроме своей профессиональной функции. Ему не верили, но отпускали за очередную квоту наличных.
- Папаша, скоро Конечная? У нас мало времени, - раздался за спиной чей-то нагловатый голос. И тут же - взрыв подхалимского хохота.
- Оставьте меня в покое. Я работаю, - буркнул водитель, крепче сжимая руль.
- Хочешь курнуть травки? В кармане у одного лоха нашли. Сразу Конечную увидишь, - предложил тот же голос.
- Я за рулём, - огрызнулся он.
- Ну, за рулём, так за рулём, - легко согласился голос. - Мы ничего не навязываем, правда, мальчики? Мы, собственно, зачем зашли... ага!.. народ говорит, ты тут прячешь чего-то. Вроде есть секретные журналы, типа икс-файлов, где написано, куда нам ехать и зачем, а ты не отдаёшь. Правду говорят или брешут?
- Брешут, - угрюмо бросил водитель. Ему не хотелось отдавать журнал под странным названием "Xakep", лежащий в нижнем отделении. Он и сам ещё не разобрался в его содержании.
- А что это за коробка? Это же радио. Гм, откуда я знаю... хрен его знает... но его вроде бы можно включить.
- Обломись! - с неожиданной злостью сказал водитель. - Думаешь, я не пробовал? Эта штука молчит, хотя по идее, как я откуда-то знаю, должна говорить!
До него донёсся аромат горелого гашиша. Из салона послышался звон навеки выбиваемого стекла. Другого стекла уже не будет, по крайней мере, в этой жизни. Водитель ещё крепче сжал руль, чувствуя, как в нём закипает злоба. Может, вывернуть руль, и - в пропасть?
Но нельзя поддаваться упадочническим настроениям. Иначе можно упасть в буквальном смысле, как это сделал предыдущий водитель. Уже ни во что не веря, он поддался на увещевания пассажиров, которым втемяшилось, что Конечная Остановка - ресторан на верхушке Останкинской башни. Откуда они взяли это название и такую убеждённость, сказать было трудно, но по их вине автобус упал в канаву. Хорошо ещё, что у той канавы оказался пологий берег. Но бока транспортного средства до сих пор никому не удалось очистить. Того водителя выкинули через окно.
С окнами, кстати, тоже была не самая понятная история. Некоторые смельчаки открывали их полностью и даже высовывали наружу голову. Одному из них удалось поймать летевший гамбургер, как он утверждал, кинутый кем-то из жителей внешнего мира. Тот пассажир после этого стал сторонником трамвайной гипотезы, уверовав в ширококолейные рельсы. Другому пассажиру чуть не снесло голову. Потирая шишку, он заявил, что ничего другого от этого транспортного средства и не ожидал.
Водитель, увы, знал не намного больше пассажиров своего автобуса. Да, ему были известны многие хитрые финты и реалии внешнего мира, он знал назначение элементов пульта управления и прятал в секретном ящике под рулём несколько древних артефактов. Но он, так же, как и все, не знал самого главного - в чём заключается предназначение их транспортного средства. И где находится треклятая Конечная Остановка. Радиоприёмник у руля молчал, и от скуки водитель сам стал придумывать доносящиеся из него фразы. Однажды он придумал такую: "Нельзя приехать в место, которого не существует". Эта фраза ему понравилась. Она звучала точно в унисон его мыслям.
Он мрачно опустил взгляд на стрелку нижнего циферблата. В отличие от пассажиров за спиной он знал ещё одну вещь, до которой при всём желании не смогли бы додуматься они. Что запас топлива не бесконечен.
За спиной вновь послышались шаги. Водитель резко принюхался; гашишем уже не пахло.
Щебетание молодёжи в салоне утихло, что говорило о наведении там порядка жёсткой рукой. Судя по чётким шагам, обладатель этой руки шёл сюда.
Водитель попытался обернуться, но на его плечо легла чья-то ладонь.
- Ты можешь сидеть, если будешь на нашей стороне, - произнёс нейтральный, лишённый эмоций голос. - Мы укажем тебе направление, куда ехать. Назовём Конечную Остановку.
- Где она?
- Это храм. Величественный и вечный храм, где люди могут жить бесконечно, а не какие-то пять часов. Направляй свою колымагу туда!
- Я не могу ехать по неизвестному адресу! - возразил водитель, чувствуя, что его никто не слушает. - Никто не может ехать сам не зная куда.
- Понятно, - снова прозвучал тот же безжизненный голос. - Дед, Луч, уберите его. Такие не нужны в храме.
Ладонь исчезла с его плеча, и водитель впервые увидел своего собеседника. В его глазах была уверенность в своей правоте. Но самым страшным было не это. В его глазах не было ни малейшей тени сомнения.
Увлекаемый двумя парами рук назад в салон, водитель понял, что Конечная достигнута. Что бы под ней ни подразумевалось пять часов назад, подлинная Конечная - это смерть. Посмотрев в глаза лидеру фанатиков, он уже не сомневался, что они готовы повести автобус сквозь дома и деревья навстречу своей мечте. И автобус разобьётся.
Если по чистой случайности, каких одна на миллион, в избранном ими направлении движения и впрямь не окажется Конечной. Но надеяться на это просто глупо. Нельзя приехать в место, не зная дороги.
- Вы убьёте людей! Если не жалко себя, подумайте хоть о них! - крикнул он, вырываясь из рук державших его.
Претендент на место водителя горько усмехнулся:
- Людей? Этих тварей, мешавших тебе работать, ты называешь людьми? Из-за них мы потеряли десятки минут, а могли всё это время ехать к храму. Они - нелюди. А ты... Пожалуй, всё же хорошо, что ты за них вступился. Я отчеркну в блокнотике галочку в твою пользу.
На этом разговор окончился. Водителя, который только что лишился своей профессии, вновь схватили под руки и поволокли в салон. Бросив его у первого ряда сидений, эти молодчики захлопнули дверь. Упав, водитель почувствовал, как перед его глазами разливается странная пелена. "Обморок от стресса", - мелькнула в его голове странная фраза, но она ему ровно ничего не говорила. Это одно из названий смерти? Он умирает?
Видя всё уплотняющуюся мутную пелену, бывший водитель попытался обвести взглядом на прощание интерьер салона и пассажиров. И вдруг заметил то, чего никак не ожидал заметить. Гост, всегда равнодушно смотревший в окно, медленно развернулся к сидевшей напротив такой же парочке эскапистов-наблюдателей. И они обменялись взглядами. Левый представитель пары вопросительно поднял бровь, а Гост медленно кивнул. Встав, он вытащил из-под своего сиденья давно потерянный кем-то из водителей железный ломик. Девушка, сидевшая в правом сиденье напротив Госта, потянулась к красному рычажку у окна...
...Но в этот момент бывший водитель потерял сознание. Больше он в тот раз ничего не успел увидеть.

[Плюмбэкс]

Футуристы

Мы - футуристы. Это определение проистекает от сложения латинского слова futurum - "будущее", и английского tourist, что означает "путешественник".
Нас не стоит путать с футурологами, как это делают иные, смешивая их профессию с нашей. Они лишь робко пытаются предсказывать будущее, в то время как мы - создаём его и живём в нём.
Некоторые полагают нас чокнутыми. Свихнувшимися. Спятившими.
Чужое мнение давно уже не интересует никого из нас. Если бы Дарвин или Фрейд оглядывались поминутно на чужое мнение - кем бы они стали?
История Земли не подчиняется простой стохастике, сколь бы ни был соблазнителен этот вывод для уставшего от задач космической сложности нигилиста. Но она не является и детерминированной, как в фантастических романах о попытке предотвратить Вторую Мировую Войну и как в трудах классиков марксизма-ленинизма.
Человечество - система, превосходящая своей сложностью включённые в неё структурные компоненты. Однако большая часть этой сложности является нерационально избыточной, ввиду отсутствия у человечества собственного коллективного разума. Коллективное подсознание - вот чем оно обладает. И только лишь.
И изучение этого социально-психологического феномена даёт возможность выделять определённые связи между событиями на разных уровнях общества, что в свою очередь позволяет не только прогнозировать исторические перемены, но и влиять на них.
Исходный толчок не обязан быть сильным.
У начала всех мало-мальски серьёзных исторических развилок стояли сильные люди: Аттила, Чингисхан, Наполеон, Гитлер, Сталин и так далее. Но они не знали точно последствия своих действий и не могли оценить их размаха. Зачастую их действия оказывались фатальными для их же личной судьбы. Поэтому их было бы точнее считать не рулевыми, а рабами Истории.
В то же время за спиной у каждого великого тирана или освободителя стояла в тени фигура, некогда направившая его по линии дальнейшего следования своим советом или моральной поддержкой. И действия этой фигуры не обязательно должны быть слепыми и неосознанными.
- Просчитали ли вы основной тип реакции на раздражители безусловного типа при периодически-затухающем воздействии максимальной длительности? - спрашивает меня Войчин. Он держит в руке бумажную тетрадь, верхний лист которой покрыт диаграммами и графиками. Губа его закушена.
- Видите ли, коллега, здесь возможны варианты в связи с его конституциональным строением. Эндоморфный тип может выплеснуть базовую агрессивность во внешнюю среду, временно достигнув гомеостаза. Мезоморф же будет трансформироваться в следующих рамках...
Он просматривает мои вчерашние записи; губы его шевелятся. Видимо, он не находит никаких противоречий или неверных вводных, поскольку отстраняет бумагу со словами:
- Не забудьте о проблемах этнического сохранения. Русский этнос исчерпывает себя со времён Второй Гражданской 2035 года. Бессмысленно продолжать культурную изоляцию, ведь после всех этих испытаний и саут-исты серьёзно изменились. Так больше не может, не имеет права продолжаться, и я буду держать речь об этом перед Советом.
Войчин поспешно исчезает за дверью. Я подхожу к окну и смотрю на проплывающие по небу облака. Опять этот глобалист взялся за своё. Неужели уроки 2014 года его ничему не научили?
Нарочито использует проамериканский жаргон, чтобы позлить меня, ведь саут-ист (south-east) в переводе означает всего-навсего "юго-восток". Борьба которого с Северо-Западом обострилась в своё время до уровня вселенского катаклизма, но потом, к счастью, удалось восстановить относительное равновесие.
Вдруг на губах у меня появляется лёгкая улыбка при мысли о том, что все эти события, в сущности, не произошли. По внешнему календарю стоит всего лишь 2005 год, и если выйти на улицу, прочитать газету, включить телевизор, то узнаешь о событиях седой древности - для нас относящихся к далёкому прошлому.
И жители этого самого прошлого зачастую бросают на нас несколько странные взгляды - из посвящённых, конечно. Они не понимают, как можно жить событиями будущего.
Да точно так же, как их жалкие толкиенисты упиваются придуманными событиями никогда не существовавшего мирка. Так же, как их националисты превозносят тот или иной этнос над другим, отлично зная, что всё содержание той или иной культуры - включая историю, традиции и фольклор, - может уместиться на страницах той же самой книги, не говоря уже о компакт-диске или ещё более совершенном носителе информации. Или ихние же верующие, превратившие свою жизнь в служение строчкам Библии или Корана!..
Да наша "вера", если можно применить к ней столь опошляющее слово, в тысячи раз реальней, чем все реалии их условного мира, вместе взятые! Ибо базируется не на сентиментальных эмоциях и слепом преклонении, а на непогрешимых математических расчётах и тысячелетнем опыте поколений!..
Всё ещё кипя от вызванного внутренним монологом негодования, я подхожу к двери. Появляется представитель обслуги.
- Будьте любезны, сообщите, который час?
Он смотрит на наручные часы.
- Восемнадцать часов двенадцать минут.
- Когда будет восемь часов вечера, поставьте меня в известность, - сухо распоряжаюсь я. - Надеюсь, никаких проверок и инспекций не состоится? Ничто не сорвёт наш график?
- Я, во всяком случае, ни о чём таком не слышал... - чешет он в затылке. Я жестом отпускаю его.
Хоть на этот раз наше собрание пройдёт в намеченный срок без особых осложнений.
Ведь мы - футуристы - находимся в некоторой оппозиции окружающему миру. Преследуя интересы всего человечества сразу, нам в то же время приходится скрываться от наиболее деятельных представителей этого самого человечества. Чтобы нас не попытались заставить действовать в интересах той или иной отдельной группы.
Конспирация является для нас насущной необходимостью. В условиях, когда практически нигде нельзя спрятаться от специальных служб, единственным способом скрыться является пребывание в месте, где никто не будет искать.
Мимо двери проходит ещё один представитель обслуги в белом халате. Я отхожу от двери и сажусь на край кровати.
Вот почему мы все собраны здесь, в здании с прозрачными дверьми и железными решётками на окнах, где все служащие носят белые халаты и все постояльцы каждый день подвергаются демонстративно-принудительным уколам с вводом нейролептических средств. Вот почему для всего внешнего мира наш штаб носит совершенно иное название.
Психиатрическая больница №13.

[Otchaika]

Хотите вступить в Секту Незамутнённого Взгляда на Белогорячечный Бред?

хотим-хотим.

Очень интересно твое представление о будущем. Про мезоморфов.

- О людях.

Человечество - система, превосходящая своей сложностью включённые в неё структурные компоненты. Однако большая часть этой сложности является нерационально избыточной, ввиду отсутствия у человечества собственного коллективного разума. Коллективное подсознание - вот чем оно обладает. И только лишь.
И изучение этого социально-психологического феномена даёт возможность выделять определённые связи между событиями на разных уровнях общества, что в свою очередь позволяет не только прогнозировать исторические перемены, но и влиять на них.

Зачем так сложно? все проще. Намного проще...

- О действительном.

Я б так не смогла. Потому что не умею, чтобы слова умно звучали.

[Чужой]

Ах, так вот оно чем я болею, оказывается?! Срочно тащите сюда смирительную рубашку! Обнаружен особо опасный футурист высокого уровня (помешательства)! Плюм, возьмёте к себе?

[Хельга]

Надеюсь обслуга вас не обижает.
Хорошая история. (Я решила пропустить камень в огород верующих - всепрощение )

[Tokugawa]

Смех смехом, но большинство великих открытий сделаны людьми, подходящими под предложенную Plumbax матрицу (и Нео здесь не пахнет ). И при этом их едва ли не поголовно считали психами. Как говорится, выводы каждый делает сам и для себя...

[Molak]

To Plumbax

Пора тебе свой форум открывать, ты столько рассказов написал, что фанаты
у тебя скоро будут автографы клянчить(и мне и мне распишись).
Мое мнение - супер!

[Molak]

То Plumbax

А ты случаем нигде не публиковался?