Автор №11

Хлеб и масло

Начинать с сигареты утро далеко не лучшая идея. Сказать по правде, это утро мне не хотелось начинать совсем, но как-то - надо. Всё еще зябко кутаясь в мастерку, я решительно распахнул окно. Туманное утро ворвалось на прокуренный с вечера балкон прохладой, сыростью и запахом прелой листвы. Здесь вам не Мальдивы. Можно, конечно, слетать хотя бы на Кипр на месяцок, деньги пока есть и с запасом… Но всё же, не стоит их так опрометчиво тратить - по крайней мере, до тех пор, пока не всё ясно с бонусными...
Я облокотился на подоконник, и прикурил первую за день сигарету. Дым табака только усилил привкус помойки во рту - даже вполне приличный коньяк делает и без того тусклое осенне утро еще чуть более серым. Ссохшиеся, потрескавшиеся губы машинально растянулись в неком подобии улыбки, от чего трещины на них немедленно отозвались болью. Пытаться облизнуть их таким же сухим и едва ворочающимся языком - гиблое дело. Хотелось пить. Покидать положение покоя - нет. Проведя по ноющим губам пальцами, я с тоской обреченного осознал необходимость побриться. Не то чтобы Руслан всегда был гладко выбрит - постоянные стычки с воздушными пиратами и катранскими перебежчиками не оставляли достаточно времени на наведение красоты, однако, гордостью капитана были напомаженные усы, лихо закрученные вполоборота кверху. Конечно, клей вполне себе крепко прихватит пастижерную тюль к щетине, но отрывать усишки будет тем еще удовольствием, да. Давно уже пора избавиться от привычки корить себя за сделки совестью и торги с самим собой - решение преодолеть хроническую лень и побриться - далеко не самый большой грех, что числится на душе актёришки, будем честны, средней руки. Резкая боль в пальцах - ожог, от дотлевшей до фильтра сигареты. Я чертыхнулся и машинально отбросил тлеющий окурок куда-то в туман, плотно укрывающий собой газон. Тут же - сбросил с плеч мастерку и резко прислонился к холодной стенке балкона. Мелкая дрожь и внутриутробный рёв прокатились по телу, прогоняя остатки сонливости.

***

Я проснулся от прикосновения холодных рук, но постарался не выдать себя вздрагиванием. Вернее - проснулся от скрипа двери, от луча приглушенного света, разрезавшего на неравные части полумрак палаты. Всё, что нужно делать, это глубоко и ровно дышать - тогда это закончится быстро. Тогда, они удостоверятся что я просто сплю и уйдут. Так и произошло. Каждый шорох удаляющихся шагов мягких тапочек - это день до праздника. Клацнувший дверной замок - это салют. Мама. Как же сильно я хочу увидеть салют в заснеженном небе. Мама. Я прижимаюсь плотней к лежащей рядом матери. Уютно. Тепло. Безопасно. Конечно же, мама не спит. Знает, что не спал и я. Притворяться нет смысла. Незачем стесняться того, что мама спит со мной в одной кровати. Можно ведь просто прижаться к ней и снова провалиться в сон. Тепло. Уютно. Безопасно. Еще несколько часов.

***

Если бы у меня был ежедневник, то на сегодня, первым пунктом значилось бы “сменить зубную пасту”. Фтористая дрянь немилосердно щипала язык и на вкус была просто отвратительна. Я вытер пятерней вновь запотевшее зеркало и ощерился своему отражению. Получилось довольно грозно и натурально.
- Щизый! Щщщщука! Колись - кто крышшшует точку Шшшенекяна?! - раздуваясь от гнева прошипел я своему отражению. Отражение только бестолково пучило глаза и капало изо рта чуть окровавленной от пардантоза пеной зубной пасты, от чего выглядело еще более идиотично, чем обыкновенно на телеэкране.
Конечно, слать бы лесом продюсеров с их “сердобольными” выходками. На кусок хлеба вполне себе можно заработать и “Начальником в законе”, но… Как же я устал от этого дебильного оскала и беззубой телефени(дневной эфир: рейтинг сериала довольно сильно просел и вечернего прайм-тайма ему уже не видать, однако, обзавестись регулярной аудиторией из пенсионеров и домохозяек, за шесть минувших сезонов - удалось. Значит будет и седьмой, и восьмой, и возвращение с воскрешением… так до какого-нибудь “нового отдела” - с другим кинооколотком, и, что намного печальней для меня - другими героями). Это хороший, верный кусок хлеба, на долгие годы вперед, но… Мне плевать. И сценаристу - тоже плевать - он уже даже не стебётся, а просто монотонно копипастит строку за строкой, заменяя имена, блатные прозвища и названия улиц, где были убиты несчастные. Плевать и режиссеру - он просто не видит или не хочет видеть, как я ёрничаю и переигрываю, превращая в фарс буквально каждую серию в этом копеечном балагане. Наверное, плевать и тем, кто на всё это смотрит - лишь бы в телевизоре мелькала моя небритая рожа, а под конец серии я пару раз пальнул из пистолета. Не наплевать только тем, кто покупает рекламу. Спасибо вам, производители прокладок и памперсов, за хлеб наш насущный.
Я прополоскал рот и смыл кровавую пену с раковины. Холодная вода окончательно отогнала от ума ленивые, малодушные мыслишки о дальнейшем влачении судьбинушки “актёра одной роли”. Надевать махровый халат было бы крайне опрометчиво - в такой удобной и тёплой штуке, да с ароматной кружечкой кофе в руках, утро рискует непозволительно затянуться. Поэтому, я прошлёпал босыми ногами на кухню, замотав весь свой срам набедренной повязкой полотенца. За спиной оставались мокрые следы - быстро высыхающие и исчезающие на отапливаемом полу. Наверное, стоило бы задуматься о вечном, созерцая это явление, но инстинкты велели забить голову чем-то более насущным - скажем, приготовлением завтрака. Есть не хотелось категорически, но содержание сахара в крови требовалось поднять, чтобы быть веселым и бравым в течении ближайших нескольких часов. Я нажал на кнопку кофе-машины и вынул из холодильника маслёнку, с практически не тронутым куском масла. Да, действительно - чего уж думать о хлебе насущном, пока завтракаешь хлебом с маслом. Опять в голову лезут какие-то слишком сложные аллегории, пусть даже и ход мысли довольно прозрачен. Гонорар за “Туманные пустоши: клятва и престол” уже получен. Если прокат будет лучше, чем у второй части - капнет небольшой, но приятный бонус. Чтобы поспособствовать этому самому бонусу, сегодня мы и будем способствовать нашей благотворительной акцией. Рекламная компания, конечно, есть - бюджет её вполне сопоставим с бюджетом самого фильма. Что могут купить рекламщики? Короткие ролики на ТВ, плакаты, баннеры в Интернете, какие-то телодвижения в социальных сетях.. Это всё мелочи. Нужен информационный повод. Такой, чтобы показали в вечерних федеральных новостях перед прогнозом погоды и какое-то время люди об этом судачили. Чья-то светлая голова решила, что для этого нужно привести героев фильма в больницу, к тяжело больным детям - мол, всякая терапия хороша и вообще положительные эмоции лечат. Мне нет никакого дела до того, лечат ли положительные эмоции - куда важнее то, что трогательные репортажи поднимают рейтинги. Благотворительность - это всегда очень выгодно!
За пространными рассуждениями и шуршанием перемалывающегося в кофе-машине зерна, я не сразу заметил, как надрывается дверной звонок…

***

Кашель гулко отражался от стенок металлического ведра, а из носа капала вода. Это странное чувство, когда тебя тошнит, но, в общем-то, ты давно ничего не ел и выходить попросту нечему. Мама гладит меня ладонью по спине. Уши горят от стыда. Её рука дрожит. Не нужно видеть слёз на её лице, чтобы понять, что она сейчас плачет.
- Мне уже лучше, мам. Серьезно, лучше. Мы пойдём в холл со всеми, мама. Я обещаю…
Раздаются всхлипы.

***

- Экстренный взлёт! - у Киры крутой нрав и грязный рот. Но матом она не ругается. Никогда. - А чо не голый?
- А чо… ты вообще здесь делаешь? - только и смог выдавить я, от неожиданности и возмущения.
- Тебя гримировать пришла. Впусти - сказала она, отодвигая меня и протискиваясь в прихожую.
- Так… вроде бы не договаривались… Я со студии заранее костюм прихватил… Сам думал намазаться…
- Знаю я твоё “сам” - резко парировала Кира. - Это тебе не с небритой рожей в кителе светить для пенсионерок с телеэкрана! Дети - они подвох чувствуют.
- Да какая раз… - я осёкся, обоженный гневным взглядом огромных карих, почти черных, глаз. - Тебе хоть за это заплатят? - Кира лишь неуверенно помельтишила свободной рукой в воздухе. - Ясно. Ну, тогда, с меня - кофе.
- Сейчас. - она подняла указательный палец вверх - И шоколадка - потом. Большая и горькая. Как моё разочарование в звёздах большого экрана.
Я взвизгнул от щипка за жир на голом боку.

***

- Но ты должен поесть, Андрюш… - упрашивала Вера Леонидовна. Пожалуй, самая добрая из медсестер. Говорят, что первая школьная учительница - это вторая мама. Но я не люблю Марину Викторовну! Мне достаточно одной-единственной мамы, но если можно кого-то полюбить кроме, то я бы полюбил эту добрую бабушку.
- Андрюшенька, милый - а что ты скажешь капитану Руслану, когда он придёт? Он ведь спросит - кто хорошо кушал? - подключилась мама. - А то как же - он не возьмёт на свой “Летящий” тех, кто мало ест. Скажет: “Зачем мне в команде слабаки?” - она попыталась изобразить бас капитана и приложила палец к губам, на манер усов.
- “Разящий”.
- Что, прости?
- “Разящий”, мам. Он разит врагов. Когда-то ведь это судно было самым мощным сторожевым дирижаблем Нагорской Имерии.
- Вот! Врагов-то - разить надо! - подхватила Вера Леонидовна. - А как их разить, когда каши не ел?
Я глубоко вздохнул, взял ложку и принялся ковыряться в тарелке.

***

Из зеркала на меня задорно глядел бравый усач. Я не смог удержаться и подмигнул ему, после чего протяжно усмехнулся. По-капитански. Браво Кире - она изобразила удаль и задор на проквашенной бездельем и коньяком мине.
Готова ли лодка, капитан?
Я обернулся. Передо мной стояла дикарка. На лице её были изображены замысловатые узоры, а шея увешана пёстрыми побрякушками из биссера, перьев, узелков и каких-то косточек. На голове красовался череп какого-то хищного зверя, а из него, на смуглые плечи спадали черные афрокосы. Сам же костюм являл собой короткое платье из грубой парчи, сплошь перетянутый какими-то ремешками и веревочками. Надо заметить, подчеркивал весьма недурственную фигурку, которую я просто раньше не замечал - ведь она была скрыта бесформенными рокерскими балахонами и широченными штанами. Я просто не видел в нашем гримере-стажере женщины. Ни поведение, ни внешность просто не давали поводов.
- Кира, ты чего это? - удивился я
- Я пойду с вами.
- Это еще зачем?
- Так надо.
- Кому - надо?
- Мне.
Что тут возразишь? Конечно, меня удивляет такое искренне и настойчивое желание оказаться в не самом приятном месте. Но спорить с ней, очевидно, бесполезно. В прочем - как всегда.
Я откашлялся и пробасил:
- Отдать швартовные!
- Я полечу с тобой, капитан!

***

Резина узких колёс кресла-каталки скрипела о мокрую плитку пола. Сегодня - особенно чистого. Мы проезжали через парадный холл. Тут и там уже кучковались дети - пациенты, такие же, как я. Кому-то было явно лучше, чем мне и одни даже что-то репетировали. Некоторые были наряжены в наспех, но крайне изобретательно сооружённые костюмы героев “Туманных пустошей”. Вот пираты из соляных болот с бумажными бородами. Вот туземцы с коралловых островов, в браслетах из капельниц. Вот и “принцесса Катрана”, в картонной короне, на гладком черепе.
Мы проехали через холл и погрузились в лифт, который увезет меня в западное крыло, на процедуры.

***

- А это фото с нашими шефами - управление МЧС по этому району. - показывала фотографии на стене приёмной немолодая женщина. Фотографий настолько много, от года к году, можно узнать знакомые лица. Взрослых. Дети - всё время разные. Трудно придумать что-то более удобное, чем одноразовые подопечные. Каждый табельный день, вы приезжаете делегацией управления и знакомитесь. Никто не скажет вам, что привезенные в прошлый раз игрушки - дрянь, а шоколадок не хватило на всех. Но ведь вы, из года в год делаете доброе дело. После этого, обязательно, всем коллективом ставите свечки в часовне при больнице. Высшая стадия тимбилдинга - вы даже в рай намерены попасть сплаченным коллективом!
Ашот Геворкянович что-то кричал в трубку по-армянски. Наверное, обсуждал с другими продюсерами вопиющее поведение Данилы. У восходящей звёздочки, видите ли, творческий кризис. Или прыщи. Или острая нехватка ремня на заднице - что вероятнее всего. Кумир молодёжи - какой-то там певец. Полный певец. К сожалению, другого принца Соляных Пустошей у нас нет. Хорошо хоть Аделаида Блур обещала приехать. Эту клушу, собственно говоря, и ждём.
- Всем приветики! - легка на помин. - Что там, где там бедные детишечки? - сушила зубы молодая пробка. Светлый парик с высоким начёсом и стразовой диадемой делал её лицо еще более глупым - хотя казалось бы…
- Слущай, где тебя носит… - накинулся на неё Ашот
- Вот отстань, а, дорогуша? - упёрла руки в боки Адель - Папе расскажу - хрен он больше вам хоть копейку даст, ясно? - Ашот побогравел, но промолчал.
- Дай поправлю… - не весть откуда в руках у Киры возник косметический карандаш и она ринулась было к нашей принцессе, но та её оттолкнула.
- Не трогай меня! - прошипела начинающая звёздочка - Я что, сама себя накрасить не могу? Да у моего бьюти блога, чтоб ты знала… - карандаш жалобно скрипел между пальцев Киры, готовый вот-вот лопнуть. Но Кир умная девочка - она только закрыла глаза и глубоко вдохнула. Один раз… Два… Три...

***

Я попытался встать с кресла-каталки но тут же рухнул на пол. Попытался подняться на руках, но они только бессильно дрожжали.
- Мама, я пойду… Мама, я должен!
- Давай помогу
- Нет, я сам…
- Андрюш, я поговорю с капитаном - он обязательно зайдёт - пообещала Вера Леонидовна.
- К чёрту. К чёрту всё. - мама дрогнула в лице - кажется, я впервые выругался при ней. Её лицо было размыто - кажется, у меня наворачиваются слёзы и я вот-вот зареву. А и к черту. Уже и так опозорился. - Капитан ни за что не придёт к такой размазне!
- Не говори так, Андрей. Ты ведь бьёшься изо всех сил.

***

- … вы ведь уже большие детки и можете подписаться на канал Адель Блур. Там я научу вас красиво краситься и даже наносить макияж принцессы Катраны. Смотрите, всё просто…
- Дура жеванная - сквозь зубы прыснула ядом Кира.
- Принцесса Катрана - маленькая девочка робко дёрнула за пышный подол Аделаиду. - Принцесса Катрана, а кто это?
- А. Это? - она махнула рукой с навороченным смартфоном в сторону скрежещущей зубами Киры. - да я и понятия не имею. И вообще - зовите меня Аделька!
- Я? - встрепенулась Кира - А я дочь шамана племени К’хар-гут из соляных топей. Помните, когда в фильме об Алмазных островах дирижабль Капитана Руслана потерпел крушение, сбившись с курса в вулканическом пепле, уходя от погони пиратов? - дети моментально позабыли про “принцессу Катрану” и полностью переключили внимание на дикарку. - Так вот, я тогда еще совсем маленькая была, а потом, в следующих фильмах, я обязательно…
- Андрей Валерьевич - шепнула мне на ухо немолодая медсестра. Даже атаковавшие меня пираты как-то незаметно окружили нашу “дикарку” и увлечённо слушали её россказни о нелегкой судьбе племени. - Андрей, у меня будет к Вам огромная просьба…

***

- Это кто тут мальчик Андрей? - раздалось на всю палату. Я не поверил своим глазам! Это же сам Капитан Руслан!
- Капитан…

- Знаю, знаю, малыш - он уже присаживался на край моей кровати - Что же это, Андрюша, ты меня так огорчаешь? Я вот пришвартовался в вашем городе, хотел было подыскать себе нового вперёд смотрящего на своё летучее корыто. Всех опросил: мол, кто тут в вашей гавани самый мужественный боец? Кто штормов не боится и готов стоять против тысячи пиратов, спина спиной со мною? Кто за корону Катрана голову сложить готов? И мне сказали - есть тут один славный малый, Андрюшей зовут. Ну я к тебе - а ты, болеешь вот, лежишь. Ты, это… не переживай. Приболел, с кем не бывает. Я вон, тоже - когда словил алмазную лихорадку - думал, всё, пиши-пропало. Доктор Гров пичкал меня тогда такой горькой микстурой и колол уколы - воооот такенной иглой. - он изобразил своими огромными ручищами невообразимых размеров шприц и, прищурившись, якобы от боли и страха, показал, как иголку двумя рукми шприц в зад. - А я всё вытерпел. И, главное, кашу ел. Без каши - пиши-пропало. В ней вся сила. Особенно на завтрак. А ты? Что же - выздороветь не хочешь?

- Я хочу, капитан!

- Мало хотеть! Кашу надо есть. Зарядку делать. Взрослых слушаться. Вот тогда, я возьму тебя на борт. Полетишь?

- Я полечу с Вами, капитан Руслан!

***

Сердце бешено колотилось. Хотелось разбить чертов терминал, на экране которого, привлекательная девушка виновато разводила руками - не её вина в том, что лимит выдачи наличности по карте всего пятьдесят тысяч рублей в день. Что эти пятьдесят кусков, когда у ребенка мелкоклеточный саркаедоз? Не знаю и знать, не хочу, что это такое. Андрюшка им болеет. Так сказала медсестра. Сказала, что дело совсем труба - рак отожрал ему обе ноги - практически полностью. Аппретировать уже слишком поздно и нечего. Всё, что они могут, так это травить мальца химией, чтобы эта дрянь хоть не на долго отступила. А по-факту? Только делают его последние дни невыносимыми. Считанные дни.
Я просовывал купюры в криво выстриженную детской рукой прорезь копилки. Руки дрожали, купюры заминались, но я упорно проталкивал их, разделяя пачку денег на более на мелкие части.
- Что ты делаешь? - раздался за спиной голос Киры
- Всё, что могу.
- Зачем?
- Надо.
- Кому?
- Мне.
- Андрей, послушай. Остынь, пожалуйста. Даже все твои деньги не смогут спасти малыша…
- Ну так что теперь…
- Андрей. Ты сделал для него намного большее. Намного большее - сейчас. Ты и капитан Руслан. Теперь, понимаешь зачем я увязалась с вами? Не всё в твоих руках, Андрей, не бери на себя слишком много. А от того, что ты рвёшь себе сердце сейчас - никому легче не станет. Ты понимаешь это? Твоя совесть… Это не совесть, Андрей - это та же гордыня. Ты не господь всемогущий. А разрывая сердце на части… Пойми. То чувство, что тебя сейчас гложет - это тот же рак… В чём-то даже страшнее…
- К черту. К чёрту всё. - я уже вывернул карманы и спустил в копилку всё, до последней копейки. - Ни копейки…
- Андрей, не бери на себя…
- Я возьму! Возьму! Две бутылки, а лучше три! Магазин-то карты принимает… - хороший план. Я решительно зашагал к выходу.
- Стоять! - Я остановился как вкопанный. Кира обошла меня, резко сорвала усы и капитанский шлемофон. - Водку будет покупать ничтожество Андрей Маслов, а не капитан Руслан.

***

- Мам, а еще мы побываем с тобой в капитанской рубке. Туда я возьму тебя с собой, это не так опасно, как на посту вперёд смотрящего. Это знаешь где?
- Ешь-ешь, не отвлекайся. - Глаза мамы светились радостью. Я впервые за несколько дней ел, с огромным аппетитом. - Знаете - сказала она Вере Леонидовне - это какое-то чудо просто! Я, конечно, надеялась, что Андрюшка немного воспрянет духом, ему станет полегче, но чтобы настолько…
- Никаких чудес, Анжелика. Так, обычно и бывает… - Вера Леонидовна, почему-то отвернулась. Как будто бы собралась плакать…
- Я, пожалуй, съем еще одну куринную ножку! - сказал я. - Нам нужны силы для путешествия.
Вера Леонидовна быстро вышла из палаты.

***

На аэродроме было людно. Все мои друзья, мама. папа, сестрёнка и даже дедушка с бабушкой. Все смотрели на меня. Я щеголял в роскошной лазурного цвета форме - в точности как у капитана Руслана! Кожаные перчатки, высокие сапоги и даже шлем с очками. Это мой первый полёт - всё должно быть просто безупречно. Воздушный шар уже во всю пыхтел соплами, готовый сорваться вот-вот в небесные дали. Толпа взволнованно рокотала. Я лихо запрыгнул в корзину и приготовился отрезать швартовочный трос.
- Андрей, малыш - как же ты один управишься с этой штукой? Куда она тебя унесёт?
- Не переживай, мам - куда надо, уж поверь.
- А как на ней спускаться? Как ты вернешься назад?

К горлу подступил тяжелый комок:

- Я не вернусь.
- Тогда я лечу с тобой!
- Нет, мам. Останься. С папой, с сестренкой. Мы обязательно еще увидимся. Но сейчас, мне пора.

***

Несчастная молодая женщина Анжелика, только к утреннему обходу обнаружит, что её Андрейка уже не дышит. Она ложилась спать с надеждами на лучше. В конце, всегда бывает так, что в конце смерть, как кажется, отступает. На самом деле, старуха делает шаг назад, чтобы замахнуться посильней своей косой.

***

Я проснулся в своей постели, совершенно ничего не помня о том, что было после чертовой больницы. Ох, если бы можно было выпить еще больше, да так, чтобы не помнить, что было и в самой больнице. Голова просто раскалывалась. Я вставил ноги в тапочки и зашаркал на балкон. Вынул из помятой пачки сигарету, распахнул окно и, подрагивая, закурил. Холодно. Тут вам не Мальдивы и даже не Кипр…
Дверь за спиной отворилась и на балкон проскользнула Кира. Вот это номер, так выходит, она тоже вчера пришла со мной…
- Дай огоньку - деловито потребовала она.
Видимо, спала она в другой комнате. Слишком свежая - значит со мной она не пила. А если и пила, то не много. Да что же вообще вчера было?
- Ты что тут делаешь? - задал я самый идиотский вопрос из всех возможных, поджигая её сигарету.
- Курю.
- Но зачем ты пошла со мной вчера?
- Грим смыть, ага. - выдохнула струю дыма она. - Нельзя тебя было вчера одного оставлять. Вот и пошла.
- И что ты тут делала?
- Телевизор смотрела. - пожала плечами девушка.
- М… И как оно? Что там?
- А. Показали нас, да. Ашот тебе раз десять звонил. Потом даже до меня дозвонился. Прикинь - даже мне деньжат достанется. Еще просил со сценаристом связаться. Очень уж его моя вчерашняя импровизация впечатлила. Нет, ну ты прикинь?
- Значит будет на хлеб с маслом?
- Еще как будет!
Мы докурили молча, думая каждый о своём. Я выбросил окурок в окно и снова поёжился от пронзительного холода.
- Слушай, - решился я - Один вопрос… Ты полетишь со мной на Кипр?
- Я полечу с тобой.