Автор №2

Встреча

Во времена СССР это было кафе «Встреча», после развала союза название и стиль заведения менялись от ресторана до круглосуточного кабака, сейчас это больше походило на таверну. Но во все времена местные называли его просто- «Встреча». Кафе находилось на федеральной трассе возле автостанции, но среди пассажиров популярностью не пользовалось. Грязный, неопрятный вид отпугивал нормальных людей, а привлекал алкашей, наркоманов, освободившихся из мест лишения свободы и других не приятных людей. Официально кафе работало круглосуточно, чтобы хоть как-то оставаться на плаву, но погода была сегодня просто отвратительная. Снег сыпал не переставая, просто белой стеной, в 3-х шагах ничего не было видно. Все рейсы отменили и даже местные постояльцы не выходили из дома. Трасса была пустой. Бармен уже хотел закрыться и лечь спать, благо жил он на втором этаже, в этом же здании. Но его остановил звук подъезжающей машины, мощный мотор, колеса не скользили, тормоза не скрипели. Бармен смотрел на дверь в ожидании. Ожидание продлилось не долго, дверь открылась и в кафе вошел крупный молодой человек, одетый во все черное: классические брюки со стрелками, рубашка с распахнутым воротом, лёгкий кожаный пиджак и, не смотря на непогоду черные туфли, на среднем пальце левой руки массивный золотой перстень- печатка, на шее золотая цепь толщиной в палец. На вид прям «браток» из 90-х, только без татуировок, золотых зубов и креста на цепи.
- Для начала кофе горячий, с коньяком и меню! – злобно рыкнул гость и сел за столик в самом дальнем от входа углу.
В кафе официантов не было и обычно заказ делали у бармена возле стойки, но для единственного клиента можно было сделать исключение.
Дверь снова открылась и в кафе вошел еще один гость. Судя по сухой одежде, он тоже приехал на авто, но не таком мощном, как первый, поэтому бармен и не услышал. Новый посетитель был постарше, лет 30, может чуть больше, одет в джинсы и модный свитшот, обут в полуботинки. Украшений на нем не было, но вид он имел солидный, внушительный, даже влиятельный, как у большого начальника. Он осмотрел зал кафе и направился в противоположный от 1-го посетителя угол.
- Зачем человека гонять по всему кафе? Присаживайтесь ко мне, места хватит, а я не кусаюсь. – усмехаясь сказал молодой. Не колеблясь старший подошел и сел за стол, напротив молодого.
Дверь кафе снова открылась и вошёл третий посетитель. Он был весь в снегу, а значит шел пешком (бармен покачал головой, что могло заставить идти пешком в такую погоду, даже таксисты не работали). Гость снял меховую шапку, дубленку и шарф, повесил на вешалку у входа, стряхнул снег с высоких зимних ботинок и сразу посмотрел на гостей за столом.
- Иди к нам, втроём веселее! - рассмеялся первый посетитель. Новый чуть замешкался, но потом решительно подошел и сел за стол и сразу заговорил:
- Раз уж сидим за одним столом, давайте знакомиться, Сергей! – он протянул руку сначала второму.
- Иннокентий! – пожимая руку ответил мужчина.
- Костя! – менее официально ответил молодой.
Сергей был явно старше по возрасту (явно за сорок) и самый неказистый, не уверенный в себе. Человек, которого судьба надломила. Он на дно не опустился, но и разогнуться не смог. Костя же наоборот, привык открывать дверь с ноги и решать вопросы сначала силой, а потом голосом. Иннокентий же был из тех, кому открывают двери, кланяются и подобострастно смотрят в глаза.
- В такую ночь, надо сообразить на троих! Сейчас на дороге даже гаишников нет! Эй, бармен, неси нам бутылку своего лучшего коньяка! – крикнул Костя.
- Лучше водки и закуски какой-нибудь! – перебил Иннокентий. Сергей лишь согласно кивнул.
- Кофе не надо, давай три бутылки водки, только не паленой, смотри у меня! И закуски нормальной! – гаркнул Костя, достал кубинскую сигару, обрезал гильотиной кончик и прикурил от золотой зажигалки. Запах табака был приятный, но Иннокентий отмахнулся, как явно не курящий, Сергей же вдохнул, как человек недавно бросивший.
Бармен старался как мог, чтоб все сделать быстро и на должном уровне. Гости особо не привередничали, водка была хорошей, закуска вполне приличной, поэтому сначала выпили за знакомство и молча ели. Потом выпили ещё несколько раз молча. Все три бутылки опустели. Бармен принес еще одну и обновил закуску. Но гости уже согрелись и разомлели, водку разлили по рюмкам, но пить уже не спешили. И снова первым заговорил Костя:
- В такую погоду просто грех не выпить!
- А вы, семинарию заканчивали, что так уверенно говорите о грехе? – снисходительно заметил Иннокентий.
- Нет, просто есть же такой фразеологизм. – подмигнув Сергею, не стушевался и не обиделся молодой.
- Для меня понятие греха вообще не понятно! – скаламбурил, но явно не специально, Сергей.
- Ну, что ж, вы, уважаемый, ещё в 598 году нашей эры, если мне не изменяет память, Папа Римский Григорий 1-ый Великий утвердил список грехов: гордыня, зависть, гнев, уныние, алчность, чревоугодие и сладострастие. – снисходительно проронил Иннокентий.
- А вы точно семинарию окончили, с такой точностью назвали. А как же убийство? – Костя облизнул губы и уставился на сидящего напротив собеседника. Спор назревал нешуточный.
- Убийство есть не грех, а нарушение заповеди – не убий! Что не делает между тем его безобидным. – не стушевался Иннокентий. – а семинарию я не посещал, но интересы имею разнообразные и познания обширные, в том числе в вопросах религии.
Бармен не был особенно религиозен, но от греха подальше ушел, чтоб этой беседы не слышать, а нужен будет, так молодой – горластый позовет.
Чтоб немного разрядить накаляющуюся атмосферу в спор вмешался Сергей:
- Всё равно, не понимаю. Возьмем гипотетический пример: у некоего мужчины из подноса уводят жену, повышение в должности на работе и остается он один у разбитого корыта, смысла дальше жить он не видит, возраст уже не молодой, чтоб начинать всё с начала. Он кончает жизнь самоубийством, но делает это так чтоб все подозрения в его убийстве пали на того, кто увёл его жену и должность.
- Конечно грех, и не один, как минимум зависть и уныние. Завидует другому и не верит в Бога и его помощь. – сразу же ответил Иннокентий.
Но Костя не унимался:
- Хорошо, возьмем пример из Библии. Каин убил Авеля, даже заповедей не было и грехов смертных не было названо. Каин убил явно чтоб обратил Господь Бог на него свою милость, но был отвергнут и изгнан. Как же так?
Прищурившись, с видом мудрого старца, Иннокентий отвечал:
- Неисповедимы пути Господни! Но согласись убийство родного брата нельзя назвать благим поступкам даже во имя Господа.
- А как же крестовые походы? Когда убивали и насиловали женщин и детей, заранее получив индульгенцию у Папы Римского! Всё во имя веры и за гроб Господний! – не унимался молодой.
- Так им не библия обещала место в Раю! Повторюсь - неисповедимы пути Господни! Рассмотрим другой пример: Иуда Искариот. Иисус знал, что его ждет с самого начала. И знал кто его предаст, до самого факта предательства. Может ли это считаться предательством? Или же воля Господа повела Иуду к предательству, ибо самим Богом он и был избран на этот путь? Тогда почему его не приняли в Царстве Божьем? А евангелие от Иуды с корнем вырвано из Нового Завета? – и не чокаясь залпом выпил.
Его так же не чокаясь поддержали Костя и Сергей. Сергей потянулся за чесночной гренкой с салом и на секунду замер. Он понял, что перед ним сидели во плоти Каин и Иуда. Он рассказал им свою историю под действием спиртного, пусть и в третьем лице, они свою, так же в 3-м лице, но сомнений быть не может, они, как и Сергей были отвергнуты и Раем, и Адом, блуждали по земле, только намного дольше Сергея. Он посмотрел в глаза Каину и понял, что тот тоже раскусил Иуду.
Иннокентий же продолжал закусывать, как ни в чём не бывало, но думал же он, что перед ним первый грешник (Ева не в счет) и явно молодой, лишенный Божьего благословения, но тоже самый настоящий грешник, не чета ему самому, оказавшемуся пленником судьбы.
Простодушный Каин сверкал глазами и в его глазах любой бы увидел жажду крови.
- Передо мной два грешника! Один предал сына Господня, обрек его на муки, а второй и веры то не имеет в Бога, пытался покончить с собой из-за бабы и неудачах на работе. Возможно их кровь искупит кровь Авеля. Подобное лечится подобным. Авель же был невинен, а эти же черны как сам Сатана, им нет места на земле! – размышлял первый убийца.
- Я был карающей рукой Господа, для самого сына Его. Так может и для этих заблудших я есть меч карающий? Их смерть даст мне прощение Господа, а им покой в этом мире. Верное средство –яд, полученный от Папы Римского Александра VI. – в отличии от Каина и Сергея, Иуда ничем не выдал своих мыслей, но открыв очередную бутылку и наливая в рюмки, с ловкостью фокусника в две из трех добавил по капле бесцветного яда.
- Если я не трус, то у меня есть шанс. Ведь если это правда Каин и Иуда, значит есть Бог и царство Его. Возможно, если я возьму на себя правосудие над ними, то мои маленькие слабости простят. Что я по сравнению с этими Великим грешниками? – Сергей прикрыл глаза собираясь с мыслями. Во внутреннем кармане дубленки Glock и 15 патронов в обойме, патроны не серебряные, без крестов на пуле и не освящены, но может это и не обязательно. Вряд ли этим древним есть что противопоставить современному пистолету. – Мысли Сергея стали путаться он шумно вдохнул. – а как же сострадание? Он хочет получить прощение, а сам жаждет крови? Нет, это говорит во мне моя трусость, я должен изгнать из нашего мира этих грешников! – Он покачал головой, отгоняя мысли.
- Тебе плохо? – участливо спросил Каин, наклонившись к Сергею и вогнал ему в сердце жертвенный нож, которым когда-то убил брата и сразу же кинулся на Иуду, вонзил нож в сердце, вытащил, бросил на стол. Убив брата он не мог отмыть его от крови и теперь надеялся кровью грешников смыть кровь брата. Не понимая чья кровь на ноже брата или грешников он выпил водку из своей рюмки, ему показалось мало, и он тут же выпил рюмку Сергея, покачнулся и упал, дергаясь в конвульсиях.
- Будь ты проклят, убийца! – прохрипел Иуда, закашлялся и затих.
- Предатель, отравил водку! – подумал Каин и его сознание погасло.
- Сколько же в вас злобы и ненависти накопилось за столько лет, но я вас прощаю. И жалею, даже вы не должны так долго страдать. – по щекам Сергея потекли две слезинки, и он умер…
Появившийся через время бармен вызвал скорую и нехотя полицию. Костю и Иннокентия забрали в больницу в тяжелом состоянии (позже поставили диагноз сильное алкогольное отравление). Никакой ножевой раны у Иннокентия не было. Третьего трупа и одежды Сергея в кафе тоже не было, бармен удивился, но, особого значения не предал, возможно мужчина ушел раньше, чем упились чуть не до смерти двое оставшихся. Экспертиза показала, что водка и закуска были качественными и не могли повлечь за собой таких последствий, поэтому к бармену у полиции вопросов не возникло. Каин и Иуда лежали в разных палатах, лечение было долгим и болезненным. Выписали их в разные дни, поэтому они так больше и не свиделись…

* * *

Кабинет был не аскетичным, он был почти пустым, только огромный и абсолютно пустой и чистый стол (ни ноутбука, ни телефона, даже ручки и блокнота не было), за которым сидел мужчина напоминавший то ли строго Санта Клауса, то ли бородача из рекламы Теле 2. Перед ним же стояли на вытяжку две более оригинальные личности: один весь в белом, босоногий, в странном плаще, сложенном за спиной весь покрытый огромными перьями и с золотым обручем на голове, второй же наоборот весь в черном, закутался в плащ (без перьев) до самых пят, а сзади торчала как будто кисточка хвоста, обруча на голове не было, но были рога, самые настоящие козлиные рога, достаточно внушительного размера. Оба стояли с виноватым видом, явно перед начальником, который был не доволен их работой.
- Ладно, Темный, ленивый и дурной, но то он и темный, но ты же Светлый! – возмущался бородатый. – тебя совесть не мучает? Сколько ещё будет открыто дело? А если я спрошу сколько у вас сейчас всего незакрытых дел?
Темный наступил копытом на ногу Светлого, но тот словно и не заметил, отчеканил:
- Всего семь тысяч шестьсот шестьдесят шесть дел!
- Вопрос, почему? Мест не хватает? Где? В Раю? Аду? Чистилище? Или ума у Петра не хватает определить кого куда? Или я вам мало власти дал? – начальник аж привстал со своего кресла, оперся обеими руками на стол и посмотрел на подчиненных.
- Всего хватает! – в два голоса, в унисон заверили подчиненные.
- Вы поймите, сложно определить вину. Нонче опять вот сам Иуда стучался, дружок Сына Вашего. – начал тянуть Темный.
- А ну-ка, давай докладывай, как положено! – рявкнул начальник и снова опустился в кресло.
- Так я и говорю, Иуда опять приходил, как невинно убиенный. Но ведь сына Божьего продал за тридцать серебряников. Но настаивает, что не виноват, дескать сама рука Господня его повела по тому пути – настаивает. А пути то Ваши неисповедимы – всем известно. Тем более пытался извести двух других людей, в общем нет в нем христианского милосердия, прощения и любви. Потому вновь изгнан на землю. – затараторил Темный.
- И много таких по земле неприкаянных бродит?
- Так ведь доложили семь тысяч шестьсот шестьдесят шесть. – снова Темный не дал слово Светлому.
- И все такие древние?
- Нет, только Каин, еще древнее! – все-таки вставил свою лепту Светлый.
- Что? – начальник опять встал во весь свой огромный рост и навис над подчиненными. – Самое первое дело еще не закрыли?
- Так ведь опять же, уверяет, что сотворил убийство брата в поисках Вашей любви и милости. Но так же за сколько лет не показал раскаяния и милосердия. – снова первым заговорил Темный. – Или взять к примеру Гитлера, сам никого не убивал, был религиозен, до сих пор уверен, что творил богоугодное дело, как крестоносец и последний рыцарь истинной веры, но проклят столькими людьми, что никак нельзя решить с ним вопрос.
- Вы хоть что-то из таких дел закрываете?
- Да, Отче! – снова вмешался Светлый. – Сергей Кузнецов направлен в Рай после трех лет неприкаянного блуждания по земле. Высказал прощение и милосердия убившим его.
- Помню этого. Ну вот видите, можете, когда хотите! Но этого мало, надо стремится снижать количество незакрытых дел, до ноля снизить! На земле живым места мало, а там ещё эти бродят – не живые, не мертвые. А у нас места много, все поместятся. Решения, конечно принимать взвешенные, каждому по делам его. Но закрывать дела надо. – начальник махнул рукой и оба исчезли…

Последний рыцарь



Его оруженосец погиб, а нового он брать не стал, поэтому ему пришлось отказаться от тяжелого доспеха, который одеть самому было невозможно, да и в дороге легче. Теперь он мало походил на рыцаря в кожаном доспехе, с мечом на спине, обычных сапогах и без шлема. Даже щит – гордость любого рыцаря – был в чехле! Но если заглянуть под чехол, то можно увидеть на белом фоне синего дракона и девиз цвета умбры: «Sine timore, vel opprobrium!». Любой геральдик сразу скажет, что это герб ордена рыцарей Синего Дракона, при этом очень удивившись, так как все знали что орден и все его рыцари уничтожен. Это было правдой, почти, Экус был последним рыцарем ордена Синего дракона, к тому же, теперь он был странствующим рыцарем. Но странствовал он не просто по разным городам и села, а по различным мирам. Это был не дешевое занятие. Сам открывать порталы в иные миры он не мог, а бесплатно это делать тоже никто не будет. Можно было обратиться к проводникам, но это были люди с неконтролируемым талантом, не умеющие ничего кроме открывать порталы, даже контролировать их они не могли. Ни время на сколько открывается портал, ни место куда он вел. Обученные же маги могли не только открыть гарантированный портал, но и рассказать о мире, куда он ведет. Но и брали за это совсем уж не дешево. И чтобы заработать, Экус брался за работу, которая совсем не приличествовала рыцарю, охранять обозы торговцев, убивать чудовищ, быть телохранителем. Он давно не представлялся рыцарем, имя его не было знаменито, и он его не скрывал, но выдавал себя за обычного искателя приключений. Со временем, совершая различные подвиги, его имя становилось знаменитым, он уходил в другой мир и начинал всё сначала.

В предыдущем мире, защищая деревню от чудовища, Экус убил молодого оборотня из древнего клана. Клан объявил охоту на рыцаря, и ему пришлось срочно бежать из мира, поэтому он особо не выбирал куда. И, конечно, ему не повезло. Этот мир оказался под властью рыцарей «Плаща и кинжала». Здесь они тоже оставались в тени и правили неофициально, но все, от мала до велика, знали, что короли – марионетки в руках ордена. И если лидер ордена узнает, что из рыцарей Синего Дракона кто-то выжил, на него начнётся охота, от которой просто так не скрыться. Выбросить или уничтожить щит – последнее доказательство принадлежности к ордену Экусу не позволяла его честь и клятва, которую он давал, вступая в орден. И он снова искал мага, который откроет ему портал в другой мир, в котором не будет ни оборотней, ни рыцарей.

Один из таких магов жил отшельником на болотах, к нему Экус и направлялся. Этих мест Экус не знал, поэтому спешился и вел коня под уздцы, меряя глубину шестом. Он не был знатоком лесов и болот, но его богатая приключениями жизнь подарила опыт, который ему помог и сейчас. Он не заблудился и спустя какое-то время даже нашел жилище отшельника.

- Я - Немлир – отшельник. А ты кто такой, как звать и что ты тут делаешь? – высокий, худой и с длинной седой бородой старик не был похож на чародея, но его выдавали глаза. Глаза были полны силы, в них не было боли и печали, как в глазах других стариков, лишь сила, непонятная, магическая.

- Я, Экус, искатель приключений, ищу мага, который бы смог открыть для меня портал в другой мир. У меня есть чем заплатить, но есть и условия, каким должен быть этот другой мир.

- Экус? Не похож ты на искателя приключений, почему твой щит в чехле?

- Это все мое наследство, я берегу его в память об отце!

- На этом болоте нет никого из живых людей, кроме меня, а значит, ты ищешь меня. Но я впущу тебя в свой дом, если ты дашь слово рыцаря больше мне не лгать!

- С чего вы решили, что я – рыцарь?

- Я может и стар, но не забывай, я – маг! От меня под чехлом не скроешь синего дракона! Ты последний из своего ордена и не просто так хочешь уйти из этого мира. Раз ты пришел в сердце болот, значит, не смог больше нигде найти того кто смог бы тебе помочь. Я не буду говорить на улице, а в дом тебя пущу лишь после того как ты дашь слово.

- Я, Экус, даю тебе слово рыцаря ордена Синего Дракона, не лгать тебе ни в чем!

- Хорошо, заходи.

Они зашли в дом, сухой и теплый, но освещался он не волшебными огоньками или шарами, а обычной масляной лампой. Ничего особенного, выдающего в хозяине дома волшебника – не было. Но Экус верил, что Немлир сможет ему помочь.

- Я живу далеко от людей, но сороки приносят мне новости отовсюду. Плохи твои дела Экус. Ты скрываешься от ордена «Плаща и кинжала», а в этом мире они всесильны, как нигде. Они уже слышали об искателе приключений Экусе, который свершает подвиги. Они еще не знают и даже не подозревают кто ты, но они уже интересуются тобой и хотят с тобой поговорить. Если они тебя найдут, ты не сможешь скрыть от них кто ты. Ты это понимаешь, поэтому и бежишь. Но сейчас маги отказывается открывать порталы, потому что под страхом смерти это вдруг запретили! А такую сильную магию легко отследить. Поэтому тебя и направили ко мне, решив, что я, самый старый маг и мне нечего уже терять. – старик замолчал и прикрыл глаза, словно уснул. Рыцарь не выдержал и спросил:

- Так вы мне поможете?

- Не спеши, дослушай! Я действительно стар. Как и ты, я прошёл несколько войн, которые шли еще не только до твоего рождения, в те времена не было ни одного ордена, ни одного рыцаря. Была армия и наёмники. Мы – маги не входили в армию и нас тоже называли наемниками. Я бил магией, а меня охраняли обычные люди с мечами и щитами. Одного из них звали Корад, его потомок создал твой орден рыцарей Синего дракона, ещё одного звали Ротал, его потомок создал орден рыцарей Плаща и Кинжала. В той битве они смешали свою кровь и стали братьями, а сейчас потомки одного уничтожили потомков другого. Да, Я очень стар, но я хочу дожить свое время в мире и покое. Я не буду вмешиваться в эти разборки. Ты не стал искать мести и это мудро. Поэтому, как мудрому, я дам тебе совет: есть еще более древний и могучий отшельник, который поможет тебе, если ты полностью ему доверишься. Иди к нему, ничего не говори и не проси, он все знает сам и он поможет тебе!

- И где мне его искать?

- В мертвых горах, в ледяных пещерах.

- Но они скованны льдом уже несколько тысяч лет, там не может выжить ничто живое!

- Это твой единственный шанс. И там тебя точно никто искать не будет. Решать тебе. Доверься или сдайся. В любом случае тебе пора в путь, а мне – отдыхать. Я попрошу светлячков вывести тебя из болот, они осветят тебе дорогу.

- Спасибо, Немлир! За всё. Я пойду в мертвые горы.


* * *


Экус кутался в теплый плащ, здесь, в мертвых горах, даже ветер не дул, не шел снег, а солнце хоть и светило, но не грело. Лед замерзший много веков назад был синим.

- На обратную дорогу мне не хватит ни еды, ни воды, мне остается надеяться на помощь этого отшельника. Теперь у меня действительно нет иного выхода. – думал рыцарь продолжая свой путь. Заблудиться было невозможно, дорога была лишь одна и заканчивалась она у входа в единственную в этих горах пещеру. Вход в пещеру был огромный, как и сама пещера. Внутри, наверное, было еще холоднее, чем снаружи, Экус вздохнул и направил коня в пещеру. Через несколько шагов ему пришлось остановиться, в пещере было слишком темно, а факелов он с собой не взял. Он слез с коня и пошел на ощупь. Он ступал медленно и осторожно, пока его не остановил голос.

- Я не звал тебя! А незваный гость, уже почти враг! Эти горы не зря называют мертвыми, ты правда смерти ищешь?

- Меня прислал Немлир! Он сказал довериться тебе, сказал, что ты все знаешь и поможешь мне, если я доверюсь. Я не знаю тебя, не вижу тебя, но я доверяю тебе! Я – Экус, последний рыцарь ордена Синего Дракона и мой щит тому подтверждение! - он снял с щита чехол и выставил перед собой. В пещере зажегся свет, такой яркий, что ему пришлось зажмуриться после полной темноты.

- Да, я знаю кто ты! А когда об этом узнают в ордене Плаща и Кинжала, тебе негде будет от них скрыться. Но если ты отречешься от своего ордена, я сделаю так, чтобы все забыли о последнем рыцаре Синего Дракона!

- Немлир сказал мне доверится тебе, и я согласился, но стать предателем и нарушить клятву я не могу! Этот щит и моя клятва верности ордену – это все, что у меня осталось! У меня нет ни сил, ни воды, ни еды, чтобы спустится с гор. Я уже готов умереть здесь, и сейчас, может ты мне хоть в этом поможешь? Или будешь смотреть как я медленно умираю от холода, голода и жажды? Хочешь знать, жалею ли я что стал рыцарем ордена? Нет! Даже если бы я знал, что все закончится так, то все равно дал клятву и не отвернулся от ордена, который меня вырастил и воспитал. – наконец глаза стали привыкать к свету, и Экус смог, хоть и прищурившись посмотреть на своего собеседника. Это был синий дракон. Он и раньше видел драконов, но этот был самый огромный из всех виденных им драконов. Он еле помещался в пещере. Дракон лежал, как котенок, свернувшийся клубочком, положив голову на свой хвост, и смотрел прямо на рыцаря.

- Ты смог открыть глаза и увидеть меня. Ну что ж, ты не предал меня и своих товарищей. Немлир сказал тебе, что я намного старше его. Я помню те времена, когда во всех мирах еще не было ни одного человека. Благодаря ордену я прожил так долго, благодаря тебе я жив до сих пор. Но все когда-нибудь заканчивается. Пришло время и мне заканчивать свое существование. Ты пришел за своей наградой, и ты ее заслужил. Я дам тебе то, чего ты был лишен. Ты родился в замке ордена, как только ты встал на ноги, тебе дали деревянный меч, как только ты смог держать в одной руке – тебе дали железный, когда ты смог нести на себе броню, держать щит и меч ты был посвящен в рыцари. Я открою тебе портал, а ты просто войди в него. Оставь щит и меч здесь, они тебе больше не понадобятся.

Открылся портал, Экус, оставив щит и меч, шагнул в него. С каждым шагом он становился все моложе, пока не превратился в ребенка, ползающего на карачках по траве. Он забыл про рыцарей и драконов, смотрел на бабочку и радостно угукал, пытаясь ее схватить. Тут к нему подбежала старшая сестра, взяла на руки и запричитала:

- Экус, ты опять весь испачкался, мама уже пришла с дойки, пойдем, парного молока попьешь. Скоро и папа вернется с рыбалки. – сестра продолжала что то говорить, но Экус не вслушивался, он обнимал сестру и был счастлив, он был дома вместе со своей семьей, и впереди у него была целая жизнь, может не рыцаря и без подвигов, а простого крестьянина или рыбака, охотника, но с семьёй, домом и счастьем…

… Дракон закрыл портал, взял свой хвост в зубы и уснул, возможно, навечно…

Маскарад Франчески Пульчинеллы

Франческа Пульчинелла, уважаемая синьора небольшой деревеньки Ачерра на южном побережье, прихорашивалась перед трюмо. Золотое подвесное зеркало – предмет гордости, за которое не жалко было повоевать с собой и придушить с полсотни скупердяйских жаб – выгодно подчёркивало римский профиль. Причесавшись на неапольский манер – следовало соответствовать социальному статусу – женщина в самом расцвете сил вышла к горожанам.
– Друзья, от всего сердца спасибо, что пришли! Да, маскараду быть!
По толпе пронёсся одобрительный гул, временами прорывающийся аплодисментами.
Собравшимся понравилась возникшая три года назад традиция.
Тогда синьора Пульчинелла вернулась из города сама не своя. Её глаза сияли от восторга, с щёк не сходил лихорадочный румянец, а кончик носа покраснел, готовый заклевать любого, кто обидит хозяйку.
Пульчинелла рассказала о маскараде, о веселье, которое он приносит. О танцах до утра, о возможности раскрыться с необычной стороны. О слухах и домыслах, гуляющих где им вздумается, в то время как сплетник остаётся в тени. “Почему? Разве не понятно: люди общаются в масках, которые скрывают лица хозяев. Безнаказанность, азартность, драйв. Вы заражаетесь атмосферой, Вы…”
Всем захотелось попробовать. Пусть плод – в лице города –по бедности недоступен, его тени хватит разнообразить существование.
К тому же синьора Пульчинелла так умна:
– Мы устроим конкурс. Победитель получит деньги, или возможность попросить меня о чём-либо. Конечно, в пределах разумного. Что я предлагаю… Я угадаю вашу маску с первого раза. Конечно, снятие будет проходить в отдельной комнате, чтобы не портить взаимоотношения и чувства праздника. Мне то вы можете довериться, я вам как мать и буду нема как могила о выбранном обличье.
Все согласились, заранее радуясь нежданному подарку и сочувствуя председательнице-бессребриннице синьоре Пульчинелле. Детскими удивлением и обидой, но с примесью восторга оказались результаты первых двух лет – синьора ни разу не ошиблась. Это мотивировало доверять ей ещё больше и вновь поучаствовать в празднике, надеясь на чудо.
– Готовьтесь, дорогие мои, – прощебетала Франческа,– от себя обещаю ещё больше конкурсов и веселья.
Народ начал расходиться, придумывая кем бы принарядиться в этот раз, о чём бы поговорить и что нового могла придумать их деятельная затейница.
Перед синьорой осталась стоять дочь – главная помощница во всех начинаниях.
– Мальвина, солнышко, возьми список и пройдись по нему – ты у меня, умница, скора на руку. – Миг, и глаза потемнели, в голосе прорезался грай. – Однако не забалтывайся с Арчи. Предложит помощь – прими, но чтоб не смел заходить с тобой в магазины или после рыскать по пакетам. Сюрприз должен удивлять. Без исключения!
– Хорошо, мамочка, – ответила рыжеволосая девочка, после чего взяла протянутый лист, просмотрела список и, улыбнувшись мыслям, пошла выполнять десятый пункт – забрать из кондитерской несколько ярких коробок с канноли и амаретти.
У заведения наигрывал на скрипке Арчи. Большинство жителей Ачерра удивлялось: как у отца-кондитера растёт настолько субтильный сынок, списывая всё на строгость отца. С одной стороны это действительно было так:
– Представь, Малечка, выгнал меня с утра пораньше во двор и потребовал, чтоб носу не казал, пока не позовёт, – пожаловался подруге мальчик, перестав играть и улыбнувшись. – Он обещал твоей маме, что ни одна живая душа кроме него и твоей семьи не будет знать, какой рецепт она предложила опробовать в этот раз.
– Пойдёшь со мной за покупками?
– Не вопрос, надо бы только инструмент в дом занести. Но я обещал не подглядывать и нос не казать. Придумал… – достав из кармана бандану, мальчик накрыл ею лицо и протянул руку Мальвине. – О, прекрасная синьорина, будьте моей Корой.
– Охотно, – согласилась та и ребята, взявшись за руки, вошли в дом.
Девочка знала, что у её друга сильная воля и если он что-то пообещал, то выполнит. Поэтому и на пирожные, и на другие соблазнительные сладкие вкусности никто не покушался, а подвижность Арчи позволяла держаться в форме.
– Пожалуйста, синьорина, ваш заказ готов, я так и думал, что сперва вы заглянете ко мне. – улыбнулся кондитер. Забрав скрипку, мужчина заметил: – можешь пользоваться банданой по назначению, Арчи, сегодня довольно жарко. Увидимся.
Полдня прошло в хлопотах. Синьора Пульчинелла позволила ребятам вместе украшать двор, не впустив однако в дом Арчи.
– Хорошо, синьора, я всё равно собирался уже пойти переодеться к маскараду.
– Мамочка, я тебе ещё нужна?
– Пожалуй, что нет, дальше я управлюсь сама.
– Хорошо, провожу тогда Арчи.
– Но…
– Не бойся, мамочка, не опоздаю.

***

Конкурсы удались на славу. Синьора Пульчинелла превзошла саму себя, так конкурс со стульями и музыкой был дополнительно зависим от освещения, шарады поражали литературностью, еда таяла во рту, особенно удались бананово-клубничные или малино-фисташковые канолли с шоколадной крошкой.
Гости также не ударили в грязь лицом, стараясь блеском одежды, чередой масок и изменяемыми тембрами голосов обмануть бдительно-наблюдательную хозяйку.
Наивные. Если бы синьору Пульчинеллу спросили об её секрете, она бы вряд ли его высказала вслух. Но подумала бы примерно следующее: “Мы в небольшой деревне живём бок о бок страшно сказать сколько лет, и вы думаете, милые, что за это время я вас не изучила? Да я знаю вас как облупленных! Вы наивно пытаетесь изменить голос, но не исправить характерные жесты, вкусовые предпочтения. Сперва вы примкнёте к той или иной группе. Стоит мне выявить одного и считай коготок увяз, все птички как на ладони”.
Взгляд женщины ненадолго остановился на танцующей паре, от которой искрило любовью и энергией юности. Сегодня кавалер Арлекин вёл себя настойчивей и агрессивней, чем обычно. Это не дело. Франческо чувствовала пощипывание кончика носа – обычная реакция недовольства и симптом приближающегося бешенства. Кто бы знал, как порой раздражал дерзкий монелло Арчи – совсем не пара её скромной дочурке. Вдох-выдох. Надо бы поговорить с Мальвой, попробовать убедить.
Вечер продолжался. Кавалер, наконец, отошёл к своей компании, откуда через некоторое время послышался громкий, заразительный смех, дочка куда-то делась. Ничего, у сеньоры появился новый, потрясающий план. Ты же верен своему слову, Арчи? Ты не откажешь небольшой материнской просьбе?..

***

Пришло время срывать маски. Гости один за другим проходили в смежную комнату и не возвращались – это значило, что пока никто не смог перехитрить хозяйку маскарада.
– Пропустите меня, – попросил Арлекин.
Скромница Коломбина, главная партнёрша танцев и развлечений, робко взяла кавалера за руку. – Праздник окончен, милая, пора прощаться и с оптимизмом посмотреть в новый день. Нам для общения не нужны маски, поверь моей улыбке, которую сейчас ты не видишь, миа кара…
Дальнейшие слова оказались настолько трогательными, что все зачарованно внимали им и выдохнули в тот миг, когда за Арлекином затворилась дверь.
– Держись его, девочка, с таким не пропадёшь, – раздался совет непонятно от кого.
Коломбина присела в реверансе, поблагодарив всех.

***

– Понимаю, дитя, тебе трудно принять мою просьбу, но разве она не выглядит… рациональной?..
Пока Франческа держала речь, её лицо всё больше пунцовело. Синьора подалась вперёд и нос, как клюв, готов был пронзить сидящего перед ней.
– Согласен? Просто кивни.
Кивок и лишний повод понять, что предающий человек не достоин её дочери.
– Я знаю вас, Арлекин. Вы – сын нашего достопочтенного кондитера – Арчи.
Кавалер на секунду понурился. После чего сперва стянул вопиюще приметную бандану, за которой скрылись рыжие волосы, затем обнажил лицо. Как громом поражённая мать с удивлением смотрела в глаза дочери.
– Мамочка, мне не нужны карманные деньги, – тихо проговорила визави синьоры. – А вот просьбу ты можешь исполнить – благослови нас с Арчи.
И мать согласилась. Вместе они вышли из комнаты, подбежав к Коломбине, Мальвина сняла с неё маску, стёрла грим, под которым скрывался Арчи, и объявила:
– Не будем ждать будущего дня, чтобы объявить, что наше счастье пришло сегодня.
В этот день ещё нескольким счастливчикам удалось показаться гостям сеньоры. Однако те отказались как от денег, так и от просьбы, понимая: их председательнице не до того.
Пульчинелла пообещала: в следующем году всё окажется ещё фееричнее. Молодые ушли на прогулку, а Франческа прилегла на кровать и задумалась как она дала себя так провести? Для себя женщина вынесла два урока и улыбнулась им, пообещав себе меньше играть роль чужого судьи.