Требуше

Колея, идущая по сухому горячему песку степи, тянулась вперёд, лениво петляя по ровному плато. Местами она ветвилась, несколько раз её бесцеремонно пересекали дороги из бетонных плит и асфальта. Высоко в небе замерло раскалённое солнце. А над редкими суховатыми травами, по неведомой прихоти поселившимися среди камней и песков, сновали пчелы и гудели мухи.
Далеко впереди виднелись белые пушистые облака. Словно опасаясь горячего солнца, они опасливо жались к линии горизонта. Направо суетливо убегала тропинка, она терялась среди трав, а дальше виднелись серые крыши деревеньки.
Я шагал, лениво подволакивая ноги, шлёпанцы зачёрпывали и подбрасывали песок из колеи. Футболку я снял и заткнул за пояс шорт. Жара была сильной, но не мешала идти. Вдруг я заметил слева край обрыва, он был метрах в ста от меня и тянулся параллельно дороги. Остановившись, сошёл с колеи. Только что тут была степь, а сейчас огромный каньон. Противоположные его край терялся в дрожащем мареве, и было сложно понять - есть ли он вообще.
Я подошел ближе, и увидел дно. Там далеко внизу была паутина улиц и угрюмые бетонные коробки домов. Город выглядел серым и заброшенным. И не смотря на яркое солнце в небе, город был покрыт клочьями тумана, и нельзя было увидеть ни одной тени. Среди оттенков серого города бродили серые люди. И можно было решить, что на дне всё черно-белое, если бы не красное пятно кирпичного трехэтажного дома.
На одном из широких перекрёстков, таких пустынных без машин, беседовали Изя Кацман и Андрей Воронин. Я не мог разглядеть лиц, но точно знал, кто они.
Несколько кварталов правее, в тёмной подворотне стояла странная компания: две девушки и мужчина. Девушки, светловолосые, похожие, как две капли воды и такие разные. Одна сутулилась и бессмысленно смотрела на бредущих по улице людей. Другая стояла прямо и уверено, держала за руку первую девушку. Я знал, что глаза у второй девушки ярко голубые и одновременно с тем полны бездонной пустоты, в которую очень страшно заглянуть. Она что-то втолковывала мужчине в тёмном пальто. Тот послушно кивал. Черты лица у него были приятные, мужественные. Он единственный в городе, от кого на асфальт падала тень. Чёрный силуэт был невероятно ярким в этом сером мире.
Взгляд мой бессмысленно скользил по улицам и провалам окон в домах. В одном из них стоял человек. Он смотрел на меня, я знал, что он смотрит. И я знал, как его зовут: Ким Волошин. Он некоторое время продолжал стоять, затем скрылся в глубине дома.
Край обрыва был не ровным, песок тонкими струйками полз вниз между торчащими камнями и кусками ракушечника.
Я медленно подходил к краю. Всё ближе и ближе. Вот я уже стал ощущать, как подо мной медленно начинает проседать песок. Тонкие нити корней сухой степной травы пытались удержать этот поток, но тщетны были их потуги.
Я стоял и смотрел на город. На серый, город, люди в котором бродили безмолвными силуэтами. Никого разглядеть больше не удалось. Я посмотрел в подворотню, где стояли девушки и мужчина. Она была пуста, только асфальт теперь был устлан бледно жёлтыми и красноватыми листьями. Город не имел истории. Он не имел смысла, точнее смысл этот увидеть было нельзя. А подходил всё ближе, зная, что в любой момент упаду. Зная, что мне нужно в деревню. Там есть остановка автобусов, которая отвезёт меня в город. В другой, настоящий и живой город, с улицами, которые забиты машинами и спешащими людьми. Я должен был идти, мне нужно было. Но я продолжал стоять, изредка приближаясь на полступни ещё сильнее к краю. Я знал, что должен делать, но не уходил. Не потому что не мог, а потому что не хотел. Осознавая, что сейчас сорвусь вниз - в серость безликих домов, в рваные клочья тумана, я оставался на месте. Потому что не хотел идти, не хотел искать в деревне остановку автобуса. Эти простые и нужные действия вызывали во мне приступ ярости и злобы, ненависти к тому, что делать должно. А тут, передо мной, раскинулся серый и спокойный мир, где никто никому не должен. И я знал, что там внизу на много хуже, чем здесь. Но словно испытывая судьбу, я любопытством изучаю себя. На сколько далеко я зайду? Продолжаю стоять, ощущая как из под ног всё быстрее убегает песок. Вот уже меня потащило вниз, ещё можно успеть сделать шаг назад, вернуться на колею, пойти по тропинке... Но я ничего не предпринимаю, и смотрю, как мимо проносится край обрыва, и город прыгает на встречу ногам. Серый и беспросветный, он приближается считанные секунды, за которые я успеваю несколько раз пожалеть, что дотянул до последнего и поленился сделать шаг назад.

В честь Хэллоуина был написан рассказ на форуме одной игрушки Sky2Fly. Там проходил конкурс на страшилки, я участвовать не мог, так как являлся организатором и членом жюри. Но написал вне конкурса.



Придерживая ключи, беззвучно отпираю входную дверь. Так же бесшумно закрываю за собой. Медленно и тихо снял куртку, ботинки. Аккуратно отпер дверь к себе в комнату. И входя случайно задел швабру у двери. Насмехаясь над всеми моими усилиями, она оглушительно упала на пол. Я так и замер на пороге комнаты. За спиной послышались шаги хозяйки. Она хорошая и комнату сдает недорого, но от её нравоучений и воспитательных бесед не спастись. Родиона Раскольникова на неё нет..
- Митя! Опять допоздна шлялсе, где попало?
- Нет, Таисия Олеговна, у друзей был, и сейчас только начало девятого.
- Ты мне тут не спорь! Это ночь уже почти.
Недослушивая, захлопываю дверь, оставив старушку гневаться в прихожей. Она мне потом это припомнит. Ничего, сбегаю разок за хлебом ей или шкаф на кухне починю и отойдет. Не хотелось мне вечер выходного проводить в спорах и диалогах с возрастом.

Комната небольшая, мебель еще сталинских времен, ремонт горбачевской эпохи. Но в целом очень даже прилично. Жить можно. Я засунул ненавистную швабру за шкаф. Плюхнулся в кресло перед компьютером. Пока тот, поскрипывая, включался, заглянул под стол. Там стояла коробка с моим костюмом на Хэллоуин. Пришлось немного раскошелиться, зато очень страшная маска с рассеченными лоскутами кожи и шикарный балахон в крови смотрятся впечатляюще. То, что нужно для ночной Хэллоуин вечеринки. Хочется посмотреть на лица окружающих, когда я завалюсь в клуб в таком шикарном наряде. Это действительно жутковатый костюм. Не парочка бинтов, испачканных фломастером, не нарисованные шрамы. Это настоящий жуткий образ. К нему в комплекте даже немного грима продавалось, что бы замазать переход между маской и кожей.

Компьютер соизволил включиться. У меня есть пара часов, поэтому я запустил любимую игрушку. Очень миленькая браузерная игра. Симпатичная картинка, интересный сюжет, претензия на свою собственную атмосферу стим-панка. Не без минусов, конечно, но убить время в простенькой перестрелке с другими игроками или монстрами - самое то.
Как и везде, игра так же подверглась моде на "Хэллоуин". Открыли новые игровые пространства с, кто бы мог подумать, летающими тыквами и приведениями. Ничего нового, летай - стреляй- собирай. Но антураж симпатичный.
Пригласил к себе в группу парочку новичков. Сейчас они мне помогут набрать побольше тыкв, а затем я выйду из группы и расстреляю их, что бы поживиться их трофеями. Некоторые сочтут эту тактику подлой, но лох не мамонт - лох не вымрет. Так почему я должен щадить тех, кто глупее и наивней? Тем более в игре.

Когда я уже собирался отсоединится от группы и открыть по ним огонь, свет в комнате моргнул. Я испугался, что сейчас соединение с интернетом пропадет. Нет, всё в порядке, кораблик продолжает бороздить просторы нарисованного неба. Только что-то странное произошло. Корабль не слушается управления. Он сам продолжает летать и стрелять. Я пытаюсь закрыть окно браузера, но курсор игнорирует все движения мыши. Пишу в чат, но сообщения не уходят. Такого не бывало. Конечно, если теряется соединение, кораблик, просто висит в игре без управления, оставленный на растерзание игрокам и игровым монстрам. Но чтобы вот так, самостоятельно продолжал играть без моего участия - такого еще не было.
Я жму клавишу "b" без особой надежды. Но окно сообщения с Администрацией игры работает. Подробно пишу, что произошло с корабликом. В это время этот паршивец продолжает благополучно сражаться с монстрами. Жму "SOS!", чтобы отправить сообщение. Секунду ничего не происходит, затем игра выдает сообщение: "Произошла ошибка. Вы не можете отправлять сообщения, так как не находитесь в мире живых. Попробуйте исправить это и написать нам позже." Я нервно смеюсь. Понятно, шутка от разработчиков. Но как они заблокировали мышь и весь браузер. Пытаюсь перезагрузить компьютер - тянусь к кнопке выключения и замираю в растерянности - центральный блок выключен. Не горят огни процессора и подключения в сеть. Через решетку видно, что пропеллер охлаждения неподвижен. Компьютер выключен! В животе свернулся ледяной клубок. На лбу выступает испарина. А кораблик на экране плывет, стреляет.

Я вскакиваю и хочу выбежать из комнаты. Но вскочив, зацепляюсь за что-то ногой и падаю. Уже в панике дергаю ногой, пытаясь освободиться и понимаю, что меня крепко держат. Дышать тяжело от ужаса. Поворачиваю голову назад. Из под стола на меня смотрит моя маска. Протянув ко мне рукав балахона, она держит мою ногу. Я секунду смотрю на неё. И она начинает меня медленно тащить к себе. Крик, а точнее визг ужаса захлебывается в моем горле. Я пытаюсь кричать и звать на помощь. Но изо рта вырываются лишь сипение и хрип.
Дергаю ногой и маска отпускает меня. На четвереньках, вприпрыжку несусь к двери, пытаюсь её открыть, будучи уверенным, что она заперта. Но ручка со щелчком поворачивается и я распахиваю дверь. И висну на косяке, чуть не сорвавшись в пропасть. Вместо старой пыльной прихожей за порогом моей комнаты простирается каменная пропасть. На дне пропасти полыхают языки буро-оранжевого пламени. С трудом вползаю в комнату, захлопываю дверь.

Маска встала в полный рост. Глаза не светятся огнем, как это показывают в кино. Это просто черные провалы. Темнота, что наполняет их бездонна, я смотрю в эту пустоту и сердце мое сжимается. Я понимаю, что возврата из этой темноты не бывает. Это бесконечность. Хуже смерти.
С трудом отрываю взгляд. Из рукавов балахона теперь торчат голубоватые безжизненные кисти. Длинные тонкие пальцы заканчиваются острыми когтями. Когти измазаны кровью и плотью.

Маска смотрит на меня, затем бросается, пытаясь вцепиться когтями в глаза. Нарисованная пасть открывается, изрыгая рык и вопль. В нём слышаться крики всех тех, кого эта тварь убивала. Вот и всё. Сейчас она убьёт меня, заберёт душу в ад. На дно той самой пропасти. Я зажмуриваюсь, ожидая удара.
- Какой идиотизм умереть от ожившего костюма на Хэллуин, не правда ли?
Я в удивлении распахиваю глаза. Монстр, словно в стоп-кадре, висит в воздухе передо мной. Руки его вытянуты ко мне, пасть раскрыта, из неё с шипение капает на ковёр слюна.
А в центре комнаты стоит пожилой мужчина. Чуть полноватое лицо, аккуратная борода, макушка выбрита, глаза слегка светятся. Одет в монашескую рясу, подпоясанную толстой веревкой. Так в книжках изображали монахов средневековой Европе.

- Ткы мны кбы тык?- спрашиваю его.
- Прежде, чем задавать вопросы, стоит поблагодарить меня, что я продлил на несколько мгновений вашу скромную жизнь.
- Почему несколько минут?! - только и удается произнести мне.
- А вы думали я буду вас от демона спасать? - монах поправил верёвку на поясе и сдул пылинку с плеча.
- А разве нет? - мой голос предательски писклявил. Я покосился на висящего передо мной монстра.
- Нет, я всего лишь решил сойти до вас и рассказать, за что вы собственно удостоились такой чести - посещения демона-конвоира. Не каждый день демоны-конвоиры лично приходят за душами грешников. Обычно это несчастный случай или что-то более естественное. - монах уселся в моё кресло, посмотрел на экран компьютера, там до сих пор продолжался бой и мой корабль предательски летал без меня по игровому миру.
- И в чем же я грешен на столько? - я показал глазами на монстра. Я заметил, что как и демон - заморожен и не могу пошевелиться. Я стал лихорадочно вспоминать все свои проступки. Не вернул другу долг. Мелочь, он забыл, а я решил не напоминать. Девчонкам врал. Хвастовство. Отцу до сих пор вру, что не курю. Другу разбили машину - уронили на неё с балкона гирю. И тоже не сознался. В школе обижал младших. Много грехов. Грешков. Но они мне казались какими-то мелкими. Я никогда не слышал, что бы за такую ерунду лично демоны приходили.
- Нет, вы не самый большой грешник, вы один из самых менее раскаивающихся. Не самый, конечно, но в Хэллоуин демоны в праве выбрать жертву на свое усмотрение. А самое главное - вы один из тех, кто так радуется приходу празднеству нечисти. Вы прославляете демонов, забыв суть этого дня. Хотя самих Святых в праздник Дня Всех Святых игнорируете. А ведь нам обидно.
- Вы святой?!
- Святой мученик, - склонил голову старец. - Кир-врачеватель.
- Я читал о вас! Вас обезглавили в Египте! Вместе с Ионном, - радостно выпалил я. И тут же осознал неуместность этой радости. Мне очень хотелось жить дольше обещанных минут.
- Надо же, не думал, что нас еще кто-то поминает. Да, было дело, - монах отодвинул ворот мантии: через всю шею протянулся кровавый рубец.
Старец еще немного помолчал. Я тоже не знал, что сказать.
- Ну что ж, юноша. Прощайте, рад, что вы отойдете в мир иной, хоть немного осознав смысл бытия.
Монах начал таять в воздухе, а демон шевельнул головой и клацнул зубами, я вздрогнул и затараторил:
- То есть, как это отойду?! А попозже нельзя никак? Я каюсь, честно! Я больше никогда! И мне Хэллоуин-то не нравился никогда! Постойте!
Монах перестал таять в воздухе, так и висел по центру комнаты полупрозрачный.
- Хм, может и есть смысл в ваших словах, юноша. Мне с самого начала стало любопытно, что нашел в вас этот демон. Так много кандидатов, а он за вами пришел. Может всё дело в это костюме? Он сделан с душой и от души, что бы в него верили. Возможно, вы так сильно поверили в него, что он стал прибежищем демона. Ведь, когда во что-нибудь верят, оно сбывается. Или приходит.
- В вас же я тоже верю, вы мне не поможете? Я обещаю больше никогда... Пожалуйста... - язык заплетался, слова путались. А монстр снова медленно начал тянуть ко мне свою пасть.
- Хорошо, мне сразу не нравилось то, что здесь происходит, - старец протянул руку к монстру. Перекрестил его. На балахоне чудовища заплясали языки пламени. Оно взывало, упав напал, начало извиваться. Так вшивый пёс пытается почесать спину о землю. Святой мученик сложил руки и зашептал молитву. Демон еще несколько мгновений выл, затем, словно под лёд , провалился в пол. На ковре остался лишь силуэт из пепла.
Я сидел на полу. В комнате никого не было. Компьютер был выключен. Лишь из пустоты комнаты донёсся голос старца: "Веруй в хорошее и оно сбудется. Веруй в Бога и он прибудет с тобой."
От костюма осталась лишь оплавленная маска, завалившаяся под шкаф. Я поспешил её выкинуть. Ни на какую вечеринку я не пошел, сославшись на здоровье. И лёг спать. Страшно не было совсем. Темнота комнаты не пугала, а успокаивала. Она была живой, не такой, как в глазницах маски.
Спал я без сновидений, тихо и умиротворенно. Только под утро мне показалось, что рядом стоит кто-то.
На следующий день я пошел в церковь, хотел узнать слова молитв или поставить свечку.
Подойдя к церкви, я так и не решился зайти. Не нужны мне посредники. Я буду веровать сам. Не в словах молитвы дело. Я просто буду верить в хорошее и доброе. Пусть это называют Богом, Судьбой или Кармой.
Мне никто не поверил, я пытался рассказать друзьям, но никто не поверил, потому что они видели, как я в этот момент был в игре.
Курить я бросил. Надо бы долг другу вернуть.

Мысли вслух
Недавно я вдруг обернулся назад, на всё, что прожито. Кто-то осознает это раньше, кто-то под закат своей жизни. Меня постигло сейчас.
И начал вспоминать- сколько же всего мною осмыслено, осознано, сделано и пройдено. Сколько ситуаций было - от смешных до страшных. Что именно из этого легло в ту конструкцию, называемую моим восприятием и душой, сколько стало прочными кирпичиками в фундаменте, а что стало кривым гвоздиком или незаметным перекосом, из-за которого потом могут быть серьезные просчеты при дальнейшем проектировании? Нет, я не строитель, но мне проще представлять такие сложные душевные и психологические схемы в виде чего-то материального.
Наверное, кто-то сочтет это излишним самокопанием, но недавно я умудрился вынести пользу из него. Опасаясь некоего проекта, я вдруг вспомнил, что несколько лет назад уже решал такие проблемы, не задумываясь над их сложностью, а просто делая то, что нужно. Эти мысли принесли мне спокойствие и уверенность. Страх совершить ошибку отступил.
Но чаще всего самокопание приводит к эффекту негативному, разрушительному и построению целого комплекса неуверенностей и сомнений.

Сейчас я пытаюсь сделать следующее, что и вам предлагаю: подобные мысли разбивать на простые элементы. Которые заключают в себе основные цели и вопросы. Простые вопросы, простые ответы. Многие боятся (может быть даже подсознательно) формулировать для себя простые варианты в сложных ситуациях, потому что это приведет их к самому простому и сложному одновременно - принятию решения.

Зарисовка из жизни.


Дед мороз для пенсионеров.

-Да по нему видно, мальчишка он.
-Ага, напуганный сидит.
Гардеробщица и буфетчица сидели в просторном холле детского бассейна. Очередную порция шумных детей я отправил покорять просторы искусственного водоема. И две старушки наслаждались перерывом перед большим телевизором.
Телевизор бессовестно вещал постановочную съемку, якобы из зала суда. Но две колоритные сотрудницы беззаветно верили происходящему на экране. Отвратительная игра актеров, ужасно дешевая съемка и совершенно нелепые для судебного заседания формулировки. Я не удержался.
- И вы верите этому?
На меня перевели скорбный и сочувствующий взгляд. Под таким взглядом чувствуешь себя убогим и юродивым.
- Ну это же все подстроено. - пытался объяснить я.
- Не говорите глупостей, молодой человек. вы наверное начитались "желтой" прессы.
Я не стал спорить и две зрительницы вернули свои взоры к телевизору.
Глядя, как они радостно реагируют на освобождение из под стражи симпатичного паренька, я понял, что при взросление Дед Мороз не исчезает, не развоплощается, не становится мифом. Он просто переходит в другие образы. Становится реслингом и реалити-шоу, судебными трансляциями и лотерейными билетами.
Но в отличие от детей, мы глупее. Ведь ребенок рано или поздно вырастет и поймет, что это сказка. Мы же знаем, что это ложь и не хотим знать правду.

Простите, что так долго отсутствовал. Вот на эту работу меня вдохновила игра PlanetSide. Очень интересно мнение. Я, как всегда открыт для критики.



Сначала навалился звук. Это хорошо, если слух приходит вперёд зрения. Шум заполнил голову тяжелой волной. Разговоры, шорох бронекостюмов, писк заряжаемых аккумуляторов. Топот армейских ботинок по бетонному полу. Всё это на фоне отдаленного гула реактивных двигателей.
Я вышел на ощупь, за спиной тут же раздалось журчание - кабина снова наполнялась.
Несколько секунд стоял, замерзая, обтекая содержимым кабины. Наконец начал видеть, вначале свет, размытые пятна, но почти сразу всё стало ярким и четким.
Огромный зал был заполнен людьми. Кто-то, как и я, только вышел из камеры. Некоторые уже были в форме. Под высоким потолком висели синие стяги и огромные плакаты с патриотическими призывами. Вдоль легких алюминиевых стен стояли в ряд десяток кабин. Повсюду царил синий цвет - в погонах, эполетах, в эмблемах, на стягах, плакатах в элементах брони и оружия. Синий - цвет свободы. Наш цвет.
Слева у терминалов выдачи амуниции толпились солдаты. Прицениваясь, споря, обсуждая тонкости настройки оружия. Надев одну из исподних пижам, что стопкой лежали рядом с кабинами, и были одним из немногих, что предоставлялось бесплатно, я подошел к терминалу.
Приложив ладонь к сканеру, сделал свой стандартный заказ и повернулся к окошку выдачи. Конвейер выплюнул мне в руки тяжеленный пластиковый сверток.
Несколько новичков с интересом наблюдали, как я небрежно вскрываю пакет и достаю "Эхорд 12,8" - снайперская винтовка последнего поколения. Эта модель выполнена под заказ - она весит всего восемь килограмм, вместо стандартных одиннадцати. На всём континенте таким оружием пользуются лишь шесть человек. Наверно, эти заинтересованные взгляды должны тешить моё самолюбие, но почему-то я чувствую лишь тугую тоску от того, что являюсь лучшим среди убийц.
Я натянул маскировочный костюм, он тоже не из стандартных - кевларовая подкладка спасает от осколков, а генератор маскировки в два раза мощнее обычного.
Долго пришлось подключать шлем, почему-то у него разъёмы управления находились слева, а не справа, как обычно.
Разобравшись, я начал загрузку тактической ситуации на континенте в свой компьютер.
Перед лицом побежали цифры, схемы, пиктограммы, отчеты проведенных операций и данные разведки.
В целом стоимость моей амуниции превышает месячное жалование офицера. Но любой опытный боец знает, что не за красивые глаза мне это выдали, но все равно злобных и завистливых взглядов я не избежал. Один пулемётчик даже попытался "невзначай" толкнуть меня прикладом, проходя мимо. Бедняга, теперь весь зал смеётся над тем, как он шлёпнулся на пол, споткнувшись о заблаговременно выставленную подножку. Со мной шутки плохи, потому что я могу не просто пошутить в ответ, а пошутить на полсекунды раньше, чем ты исполнишь свою шутку. Удел снайпера - чувствовать всё на несколько секунд вперёд.
Я хотел направиться в гараж, но в зал вошла группа офицеров и все замерли, вытянувшись по струнке. Лишь один бедняга только что вышел из кабины репликации и сейчас его тошнило. Не все способны переносить реплику безболезненно. Туго ему придётся в "буханке".
Офицеры сделали вид, что не замечают его. Все чины - в боевой экипировке. Генерал стоял в центре группы, облаченный в экзоброню, которую украшало несколько вмятин и проплавин, а орудие на правой руке было полностью разбито, левая же зенитная пушка была полностью разряжена. Это где же Вас так потрепало, Ваше Высокопревосходительство? Сколько же времени я был в реплике?
- Солдаты! - загремел он на весь зал. - Общая готовность через четверть часа. Грузимся на весь доступный транспорт. Маршруты и координаты только для комвзоводов и пилотов. Задача остальных - погрузиться, десантироваться и полностью уничтожить любые силы неприятеля. Вольно.
Зал дружно выдохнул в спину, уже выходящего генерала. Все лишние разговоры прекратились. Молча экипировались. В казарме за стеной раздалась команда "Ротаподъём! Боевая тревога!". С трёхэтажных шконок горохом посыпались сонные вояки.
Через широкие двери на улицу уже шагал поток солдат. Справа от центрального здания на посадочной площадке стояли огромные туши десантных кораблей. Один уже открыл аппарели, и внутрь закатывали "буханку" - грузовик с установкой репликации. Эта шестиколесная сволочь выплевывает тебя сразу в стандартной экипировке. В тело почти сразу вбивается лошадиная доза препаратов. В течении нескольких часов - ты ловкий, быстрый, неустрашимый боец. Но к концу первых суток организм, отравленный такой смесью, перестаёт функционировать. Но по другому "буханка" не умеет. Слишком велика погрешность такой портативной репликации. Так что обычно этим пользуются для молниеносных и самоубийственных атак.
Над головой раздался свист и, пройдя сквозь огромный силовой купол, что закрывал базу, на посадку зашёл потрепанный ривер. Весь борт его был, словно решето. После посадки, техники извлекли из кабины бесчувственное тело пилота.
Вокруг были тучи песка поднятые ветром и реактивными двигателями. Мелкий песок скрипел на зубах, попадал под костюм. Хорошо, что оружие от него не клинит. Солнце только поднималось над горизонтом. Но жара была невыносимая - засушливый континент представлял из себя пустыни, острые скалы и песок.

Вокруг происходила предстартовая суета. Погрузчики цепляли к подкрылкам истребителей вооружение и ракеты. Словно пасти исполинских китов, распахнули свои аппарели десантные корабли. Я направился к одному из них. Меня обогнал взвод в экзокостюмах. Оглушительно громыхая, они вбежали в грузовой отсек. Я подошел ко второму пилоту, зарегистрировал себя, как отряд спец назначения. Это очень удобно, когда сам себе командир, и во время боя могу решать, как действовать. Только дорого очень, поэтому я должен быть эффективен, как целый взвод. Игра по крупному, которая может стоить мне всего. Каждая серьёзная ошибка может выйти для меня банкротством. А это самое страшное здесь. Смерть и то - гуманней. Сколько таких самонадеянных сейчас отрабатывают свой долг перед Корпорацией. По черному отрабатывают - на заводах и буровых установках. Без права отказа. Даже самоубийство не выход. Всегда могут сделать реплику. Особенно, если ты остался должен фирме.

Всё давно в руках корпораций, все ресурсы с захваченных территорий получают они, оружие поставляют они. Каждая репликация твоего тела - это заработок компании, каждая гранат тоже покупается у них. Ты же получаешь свои кровные (кровавые) деньги за убийство вражеских солдат, за участие в успешной операции и эффективность в бою. Здесь очень легко стать богачом, но еще легче потерять всё. Даже жизнь не столь страшно потерять. И не важно, за кого ты сражаешься, за Республику Землян или за "свободы" Нового Конгломерата. Для многих, кто здесь прошел смерть и огонь, стали бессмысленны идеология и патриотизм. Только эффективность. Только прибыль.
Гарик из Третьего Штурмового "погиб" на днях. Попал под бомбардировку, "позорной команде" так и не удалось найти его голову или хотя бы нейрочип. Пришлось реплицировать по предыдущим записям и он очнулся со старой памятью, будучи уверен, что у него на счету денег хватит еще на одну жизнь, и вот сегодня-то он наберёт на свой счет несколько тысяч. Было жалко смотреть на него, когда его увели. Теперь минимум лет пять он должен будет выплачивать долг фирме. За снаряжение, за репликации. Данные по его телу Корпорация будет хранить, на случай, если у него будет желание покончить с собой.

Совсем я расклеился, тоска навалилась страшная, а потом вспомнил, что так и не успел поесть нормально. Решил отвлечься, разглядывая бронесолдат напротив.
Эти бравые красавцы, упакованные в экзоскелеты, они же махи, выглядели слишком радостными. Что ж вы радуетесь, дуралеи? При десанте - вы самые первые в статистике потерь. Потому что ПВО в первую очередь бьёт капсулы с махами. А каждый ваш экзоскелет должен убить десятки солдат и техники, чтобы окупиться. Они смеялись, что-то обсуждая и травя какие-то байки. Откуда столько веселья перед десантом? Миллионеры они, что ли? Сейчас много таких - дети аристократов и бизнесменов развлекаются на свои деньги на войне. У них нет долговых обязательств. Они в любой момент могут вернуться домой.
И тут я заметил на плече у одного эмблему "НКЭ". Войска Нового Конгломерата с Эсамира. Теперь понятно, что вы так радуетесь, говорят: у вас вместо войны курорт. Ну ничего, добро пожаловать на Индар, детки. Тут вам покажут, что такое Война.
Один из них обратил на меня внимание, я улыбнулся самой широкой своей улыбкой. Надеюсь, он в полумраке не заметит злорадства во взгляде. Немного повеселев, я стал ждать взлёта.

Шли на огромной высоте, но и тут нас доставали, грузовик трясло и подбрасывало, шкурой чувствовалось, как рядом в воздухе рвутся шрапнельные снаряды. Под потолком замигала красная лампа, затем загорелась желтая - десант по усмотрению командира. Я решил прыгать сам, не толпясь со всеми. Это даёт немного шансов, на одну капсулу ракеты тратить не будут, а с пулемета попасть сложней. Я дёрнул рычаг и моё сидение, окруженное стенками десантной капсулы, провалилось вниз. Ремни врезались в плечи - в первые секунды десант проходил на ускорении к поверхности. Передо мной был рычаг и маленький экран посадки. Управлять - это громко сказано, когда камнем падаешь вниз. Но в момент торможения есть возможность немного скорректировать траекторию. Подо мной была очень крутая скала. Нужно найти место поровней, иначе меня просто срикошетит от горы и размажет. Корпорация не одобрит. Я вцепился рукоятку, пытаясь вывести эту капсулу смерти на небольшой каменный уступ. Маленькие подруливающие крылышки отчаянно свистели, врезаясь в воздух, но уводили капсулу от скалы. И тут по мне попали. Дробью застучали пули по корпусу. И меня закрутило, я потерял управление. Всё, теперь только молиться. Меня вращало, как в центрифуге, на экране было ничего не разобрать. Наконец заревели тормозные двигатели и от предельной перегрузки потемнело в глазах. За секунду до посадки под капсулой взорвалась гелиевая подушка - небольшой заряд с густым гелем смягчал касание о землю. Я выбил шлюз, и нажав кнопку маскировки, рванул от капсулы. Мой костюм сверкнул, подстраиваясь под цвет окружающей среды. На бегу он не даст полной невидимости, разглядеть меня можно, но попасть сложно. Я присмотрел несколько камней, заросшими кустами, и бежал к ним. За спиной капсулу уже взорвали ракетой, пущенной откуда-то со стороны базы. Вокруг творился хаос, наверное это и стало моим спасением. Вечернее небо полыхало, на земле шло ожесточенное сражение. Стрельба и взрывы не прекращались, сливаясь в сплошной рёв.
Добежав до укрытия, я залёг, осматриваясь. Нужно разобраться, в какую сторону воевать. Позиция была удачная - я был на возвышенности. Внизу находилась база Республики Земли. Она одной стороной прижата к отвесной скале, а справа и слева есть два ущелья по которым сейчас и двигались с боями наши войска Нового Конгломерата.

Связавшись с ближайшим диспетчером летунов, я сразу начал передавать им расположение вражеских войск и координаты для бомбардировки. С моей точки вся база была, как на ладони. Несколько раз по моей наводке откуда-то из-под облаков падали умные бомбы. Один танк просто разметало на куски, еще один перевернуло взрывной волной. Несмотря на это, земляне не проявляли паники, а держали оборону, отстреливаясь до последнего. Группа гранатометчиков, засев в камнях над ущельем, била по нашей танковой колонне, сдерживая наступление.
Я достал свой Эхорд. Несколько минут ушло на прицеливание и расчет ветра. Противник был от меня примерно в двух километрах. Я разглядывал их в оптику прицела, в ожидании удачного момента, пока не заметил ящик с противотанковыми гранатами, что стоял чуть поодаль за гранатометчиками Зарядив зажигательный патрон, я дал максимальную мощность на ствол,и отключив маскировку, выстрелил. Разгоняемая электромагнитным полем, пуля несла в себе колоссальную пробивную мощь. Попадание превзошло все ожидания - сдетонировал весь ящик гранат. На каменном уступе вспухло термобарическое облако, поглотившее вражеских гранатометчиков. Колонна танков стала выходить на позиции под титановые стены базы. Под них, словно под каменные стены средневекового замка спешила наша пехота.

Я хотел уже двигаться ближе к базе, чтобы поддержать огнём свою пехоту, но слева услышал легкое потрескивание - звук срабатывания маскировочного костюма. Здесь снайпер противника! Мой генератор еще примерно минуту сможет скрывать меня. Я медленно повернул голову - прямо к моему укрытию по склону крался почти невидимый снайпер - словно колыхания горячего воздуха над землёй в жаркий день. Он шёл осторожно и медленно, периодически замирая, тогда его невозможно было разглядеть. Очень плавно и медленно я достал пистолет из кобуры. И прицелился, в этот момент мой генератор, пискнув, отключился. Костюм начал темнеть, враг заметил меня и в следующий миг всё произошло очень быстро: враг дернулся, вскидывая винтовку, одновременно отключая маскировку. Я уже был у него на прицеле и его палец нажимал на курок, в этот самый момент моя пуля уже входила в его голову. Он умер сразу. Я откатился в сторону, ожидая пули от другого снайпера. Но вокруг не было никого, значит этот был одиночкой. Так же, как и я - сам решил выследить и убить другого снайпера. И заметив мой выстрел, он не навёл авиаудар, не передал координаты танкистам или минометчикам, чтобы меня перемешали с землёй парочкой зарядов. Он пошёл сам. Для некоторых война давно превратилась в игру. И рано или поздно каждый доиграется. Я уже тут четвертый контракт, и каждый раз обещаю себе, что этот - в последний раз.

Я встал и аккуратно подполз к телу. Перевернул его, через раскуроченный легкий шлем был видна каша, что осталась от затылка. Я приподнял шлем - в основании черепа, закрывая несколько позвонков был вживленный нейрочип. Горели зелёный и красный огонёк. Красный означал, что носитель погиб, зелёный, что син-запись мозговой деятельности успешно сохранена. Осмотревшись, я отключил маскировку и вытащив чип, спрятал его в карман. Надо будет передать в третий отдел. Они там всю запись просмотрят, может полезная информация найдётся.

Наши инженеры уже взорвали генератор силового щита во дворе базы и главный въезд на базу лишился силовой защиты. Танки тут же устремились внутрь, наполнив двор огнём и смертью. Пулемёты ПВО уже были полностью уничтожены и в небе царила наша авиация. База была почти наша, только из одной угловой башни еще доносилась стрельба. В ответ по башне ударило несколько танковых залпов. Стрельба стихла. Я перебежками направился к базе. Интересно, сколько нам дадут за столь быстрый захват. Надо будет еще поторговаться с первым отделом за тех ракетчиков, что я уничтожил. Это был стратегически важный момент. Может смогу себе хоть чуть-чуть надбавки выбить.

Я подошел к базе, огромные стены были заполнены инженерами, что приводили в порядок орудия на башнях. Несколько зенитных установок уже были в порядке и вращались, всматриваясь в небо. Танки строились в колонну для следующей атаки, на посадочных лепестках, что развернуты над базой, заправлялись риверы. Несколько село прямо во дворе базы, в ожидании, когда лепесток освободится для заправки. У одного из этих штурмовиков стоял пилот. Он тщательно дорисовывал очередной кружок на борт своей машины. Я посмотрел на эту суету, запросил следующие команды. Пока тихо: "Держать рубежи, действовать по ситуации".
Я сел на пустой ящик из под ракет, прислонил Эхорд. Запросил свой баланс. Счет был огромным. Таких денег тут некоторые даже не видели. Могу хоть сейчас вернуться домой богачом, оплатив все штрафы за отказ до окончания срока. До конца этого контракта месяц. Дослужу и вернусь домой. Куплю себе особняк. Буду тихо и мирно жить. Последний месяц. Вернусь. Если Суверенитет Вану Америш не отобьют обратно. Это последний месяц...

В середине комнаты повисла сияющая точка. Она немного покачивалась, перемещаясь вверх и вниз. Затем замерла и от неё потянулись тонкие нити, складывающиеся в силуэты. - Началось. - прошептала врач, заворожено вглядываясь в загадочное мерцание, освещавшее комнату. Мне вдруг стало страшно и немного стыдно. Хотя я и понимал, что это безопасно, стало невероятно жутко наблюдать это своими глазами, даже стоя в другой комнате и наблюдая все через толстое стекло. И немного неловко, как будто стал невольным свидетелем чьей-то личной жизни.
Линии тянулись, сплетались в силуэты. Вот уже стали видны очертания стола. На нем что-то стояло, но никак не принимало отчетливой формы. А сияющая точка стала разгораться, сиянием прорисовывая вокруг себя небольшие участки в обстановки несуществующей комнаты. Предметы, словно выхваченные из темноты лучом фонаря, проявлялись и тут же исчезали
По спине у меня пробежал холодок. От чего же так страшно? По ту сторону стекла, наконец, все успокоилось и теперь в центре комнаты мерцал стол на кошачьих лапах, видна часть стены со странными настенными часами из сырого мяса. За столом сидел человек, тело его подрагивало и было прорисовано слабо и неточно. Словно туман он таял и спустя мгновение снова обретал плоть. Но вот лицо было видно отчетливо и ярко. Слишком резкие выделенные черты. Словно неумелый художник пытался придать яркости и эмоций портрету.

Рядом со мной стояла врач, она торопливо что-то нажимала на пульте управления, делая фото и видео запись происходящего под разными углами. Лицо что-то сказало, понять было невозможно. Доктор вздохнула: - Это наша самая большая проблема на сегодня. Речевые центры во время сна у многих не работают. А наших мощностей хватает лишь на то, что бы визуализировать образы. Человек за столом вдруг оказался облачен в акваланг и резко оторвавшись от пола всплыл прямо в потолок. Изображение исчезло.
А где-то рядом за стеной, в одной из спален лаборатории девушка-транслятор перешла в следующую фазу сна и компьютер больше не мог визуализировать данные с датчиков.

Наброски, эскизы

Это очень странные деньги. Радуешься, что заработала их и одновременно испытываешь стыд. Хотя нет, ведь она не сделала ничего плохого, а значит и стыдиться нечего. Но Татьяна наконец сформулировала для себя, что стыдно не за заработок, а за желание заработать еще.
Татьяна училась на третьем курсе медицинского и подрабатывала в небольшом магазине по продаже ортопедических товаров. Магазин стоял рядом с травмпунктом и клиентов всегда хватало. Каждый проданный товар вызывал у студентки смешанные чувства- ей хотелось продать больше и получить хороший процент и в то же время это означало, что кто-то получает травму. То есть ее прибыль зависела от чужого горя. Татьяну это сильно гнетет. Она каждый день страдает от того, что рада прибавке к зарплате. Девушка, сама себя разрушает этими тяжкими мыслями. А ведь она не понимает элементарной вещи- нет ее вины в том, что кто-то попадает в беду. И она, продавая, помогает людям. Ей бы стоило порадоваться над тем, что она сделала для людей, а не придумывать для себя ложной вины и надуманных грехов.

****

Вожидер гордился этим изобретением. Его собственная выдумка. С виду обычный стол, напоминавший дыбу. Только не было наматывающего барабана в изголовье. А ремней было всего два - в области груди жертвы.
Их накладывали на пытаемого и слегка затягивали. Никаких банальных удушений. На ремнях крепился совсем небольшой груз. Все пытаемые по началу удивлялись и не понимали- что же ужасного в легком давление на грудь. Понимание наступало с каждым следующим вздохом. Ремни проходили через шестернку, которая вращалась лишь в одну сторону. И с каждым выдохом ремень затягивался все сильнее, уменьшая глубину следующего вдоха.
Вожидеру пришла идея этого устройства, когда на рынке он увидел купца, что продавал маленьких змей.
Одна из них обвилась всего несколькими кольцами вокруг руки палача и впилась в нее так, что пришлось покупать ее у хитрого торговца по двойной цене. И лишь убив маленькую тварь, Вожидер смог освободить изрядно посиневшую руку.

Сейчас на его детище устроился молодой паренек. Не сам конечно, с помощью двух помощников. Пойманный стражей в богатом районе с драгоценностями в кармане грязных рваных штанов, он вызывал подозрение. А это было достаточынм для десяти плетей или посещения подвалов мастера заплечных дел. И Вожидер не задавался ненужными вопросами- почему воришку сопровождает прокурор, а откровенно радовался, что можно без спешки насладиться действием его аппарата.

Скучающий прокурор достал дощечку и перо и собрался записывать покаяния невезучего парнишки.

****


Он жил работой. Нет, не стоянием в пробках и крутением руля, хотя и в вождении он находил удовольствие. Он жил работой таксиста. Перевозя самых разных пассажиров, он ненадолго (в зависимости от маршрута) погружался в чужую жизнь, в бурю страстей посторонних людей. Чего он только не наслушался. Бывали и такие, что начинали врать и сочинять просто так, что бы заинтресовать его. Таксист это чувствовал сразу и очень не любил таких пассажиров. Бывали и те, что рассказывали много, но только о себе. Это было интересней, но все же слишком скучно, потому что люди, думающие только о себе, не способны были передать даже самые интересные истории. Естественно основная масса была молчалива или разговаривала о погоде и ценах. Таких пассажиров водитель любил, так как часто они оставляли хорошие чаевые.
Но раз или два в месяц случались клиенты самые интереснейшие. Почти всегда они направлялись или в аэропорт и вокзал или наоборот. Такие то пассажиры и делилсь самыми интересными событиями из своей жизни.

Мы так высокомерно уверены в своей разумности. Считаем, что способны общаться, но умеем лишь разговаривать. Но в том же время мы - пусты и одиноки. Мы не можем донести то, что испытываем до другого человека: музыка, картины, кино, книги - пустое. Мы стараемся, мы пытаемся. Объяснить, сравнить, предположить, как бы это мог почувствовать другой человек. Но все наши эмоции, все наши мысли - наши. Так похожи и так уникальны. Мы редко, когда можем понять чувства другого человека. Только общая радость или общее горе могут дать сходные чувства. Мы можем изрыгать сотни слов, но нам не удается подарить другому человеку наш взгляд на мир. Наш угол обзора вселенной уже занят нами, и мы можем максимально близко поставить другого человека рядом, но никогда - на своё место.
И мы бесконечно далеко друг от друга, находясь рядом. И чем шире наше осознание мира, тем дальше мы отталкиваем другого человека. Словно огромные сферы, не способные пересекаться. И чем больше диаметр сфер - тем дальше друг от друга их центры. А в центре - мы. Каждый в своей персональной пустоте.

Приветственный пост, что вероятно будет переделан, и в должное состояние приведен.

Добро пожаловать в мою капитанскую рубку. Она же - моя каюта.

Мы находимся на небольшом космическом корабле. Это боевое маневренное судно с хорошим вооружением, но легкой бронёй. Я числюсь вольнонаёмным Рейнджером Федерации, призваным помочь основным силам в сражении с клисанами (мир игры "Космические Рейнджеры".)

И пока мы в гиперпрыжке, у нас есть немного времени поболтать.

Мое мнение о "УС-2 Предстояние"

Сразу скажу, что к Михалкову я никак предвзято не относился. Предыдущие картины мне были его не очень интересны. Я себя великим критиком не считал. И не относился я к нему никак до того, как увидел то, что он назвал "Утомленные Солнцем-2".
Я долго не мог подобрать слов, что бы описать негодование, охватившее меня во время просмотра "Предстояния" Н. Михалкова.
И вот "понапихал" - это лучше всего отражает то, что я увидел. Каждая сцена источает пафос и обязательно каловые массы и грязь. Некачественную, бутафорскую грязь, сделанную халтурно. А вот кал, да, настоящий....
Сцены неоправданно затянуты, а по сути нелепы. То есть, если воспринимать это, как своеобразный сюр, то может быть оно и имеет право быть, но с заявкой на реальность - это смотрится убого и нелепо.
Если режиссер замахивается на экранизацию войны, пусть частично. То он должен отдавать себе отчет, что и как он показывает. Война- это боль, грязь, смерть. Согласен. Но почему показано в фильме только это? Нет в этой картине места человеческому подвигу, храбрости. И уж если показывать боль и грязь войны, то уж никак не таким способом. Кровь не смотрится как настоящая, трупы из воска. Я могу допустить, что все показанное в фильме- имело место в реальной жизни. Но показанные только эти сцены, без противовеса эмоций и добрых, светлых чувств, что тоже встречаются на войне, тянут картину на дно.
И зачем через весь фильм протянута нить ненависти к Иосифу Виссарионовичу Сталину? Я не считаю себя правым судить- хорошим он был или нет. Но колоть Сталина какими-то нелепыми репликами в течение всего фильма- это просто некрасиво и отдает детским садом.
Фильм- страшная ерунда. Просто ерунда. Он не вызывает ненависти или злости к автору, он не поднимает какую-то бурю эмоций в душе. Фильм просто смотрится.... хотя нет- не смотрится. Выглядит, как неуверенная попытка юного режиссера проявить себя. Во многом этому способствует непонятная операторская работа. Картинка и экспозиция сцен часто выглядят ужасно и... дешево. Именно дешево. Откровенно дешево. Фильмы и с меньшими бюджетами выглядят приличней. А тут...
В целом фильм выглядит, не как целостная картина, а как набор короткометражек- настолько сцены не органично смотрятся вместе.
Музыка. Музыка- это эмоции фильма, это душа. "Реквием по мечте", "9 рота", "Титаник", "Звездные Войны" - как пример взял первое, что пришло в голову. Во всех этих фильмах музыка решает если не все, то многое. Отношение к картине, настроение. Она пробирает до глубины души. В "Предстояние" музыка есть, но я помню, что она слабо вязалась с действием на экране. Она была правильная, звучная, но не душевная. Я понимал, зачем и в какой момент трагично звучат скрипочки, но как-то не воспринимал все происходящее на экране всерьез.
В целом фильм производит впечатление нелепости и убогости съемки. Сюжетная линия меня не затронула ни чуть. Любое произведение (хорошее произведение, которое претендует на какое-то отношение к культуре и искусству) должно погружать зрителя\слушателя\читателя в мир, созданный автором. Во время просмотра этой картины меня больше интересовала царапинка на экране, чем то, что происходило на нем.
Наверное мы глупые, неотесанные и ничего не понимаем в Великом и Прекрасном ИСКУССТВЕ!
Вероятно, что в Берлинах и прочих Каннах стая иностранцев, которая самозабвенно готова дрочить на кадры грязной и униженной России, и выдаст Никите какой-то приз, но что-то мне подсказывает, что и там ему ничего не обломится.

http://sun-earth-mai...l.com/6138.html

Дочитал я Спектр позавчера.
Нет, книжка у меня уже давно, но первая попытка дочитать до конца не удалась, я так последние две главы и не осилил. Не знаю, то ли мне на тот момент скучным показался этот роман. Сам себе удивляюсь. А тут вдруг взял книжку и зацепило, да так, что запоем читал, а некоторые моменты перечитывал.

Но самое интересное, что я пока книжку читал, килограммов на 10 поправился, потому что после таких подробных описаний столь шикарных застолий жрать хотелось неимоверно