Л''Харр

Сначала думал свалить все это в тему "Стихи", потом понял, что будет слишком длинное сообщение, так что решил сделать отдельную тему. При желании - ее можно будет потереть и благополучно забыть.

Обращение к читателю:
Где-то полчаса назад старый школьный друг обвинил меня в плагиате, сказав, что "где-то он что-то такое читал". Поковырявшись в гугле и рамблере, он ничего подобного не нашел, но извиниться не изволил, да и осадок по любому остался. Так что настроение стало еще гаже, а оно и без того не было хорошим, так что простите меня великодушно за то, что я сваливаю сюда все. И то, что я уже выкладывал, и то, что я не выкладывал, и то, что выкладывать, возможно, не следовало бы.
Ценности не представляет. Зато мое.

2002-2006.

Ароникс
ХН - клан Хранители Небес.

Под солнца лучами эльф стоит,
Не кажется вам, что он родовит,
Да, он не такой, но, все же, он лучше,
Чем многие отпрыски славных родов,
Он Света несет в себе маленький лучик,
Всегда и везде свет воспеть он готов.
Волосы длинные ветром растрепаны,
Карие очи сурово глядят.
Меч в руке и в доспехи закован он,
Его принял к себе "ХН"ов отряд.

Хьорк

Хоббит с мечом, что за странная невидаль?
Взгляд суров, и это неясно вам,
Лик его ясен, меча крепка сталь.
Взор говорит - "Я за лес все отдам,
Жизнь ли, любовь ли, я леса Хранитель,
И берегися лесов истребитель."

*-<ХранителИ НебеС>-*

На Небесах все тихо, дует ветерок,
Но Хролес достает вдруг свой гремучий рог,
И вот на зов его Хранители идут,
Взошли на холм, построились в редут.
Готовьте меч, кинжал, ну а кто может спелл,
Чтоб враг на небеса прокрасться не посмел.
А коли сможет враг попасть на облака,
Судьба его уж будет нелегка.
Хранители врагов не пьянствуя ведь ждут,
И к замку разведчики быстро идут.
Защитники неба мечи вынимают,
И касты они в головах повторяют.
Но так просто врага мечом не убьет,
Хранитель Небес, Света оплот.
Он словом сначала врага успокоит,
И коли уж тот свои карты откроет,
К согласию может они и придут,
Отправится в замок снова редут.
Но враг жесток, возможно нападет,
Ну уж тогда из рук он не уйдет,
И к Хролеса стопам упрямец вмиг падет,
Тогда злодей отдохновение найдет.

К кому-то.

О, маг или шаман, что в тишине ночной
Поиздеваться магией пытался надо мной.
Возможно сей наезд был на меня,
Маячу в мире я врагов к себе маня…
Но если тот наезд все ж на ХН,
То ты наверное свихнувшийся совсем.
К себе пренебрежение прощу
В себе я гордости излишней не ращу.
Но к клану эльф неуваженья не простит,
И будет клана враг когда-нибудь убит.
Я имени не знаю твоего,
Но не страшусь однако я того
Кто слепотою очи мне закрыл,
Лицо свое от глаз моих сокрыл,
Прости ж меня, о обладатель темных крыл,
Коль гнев Хранителей тебя уже накрыл.

Три эльфа
"С Интернационалом воспрянет род..." и "Широка страна моя родная..." в одном флаконе. На эльфийский манер.

Сражались три эльфа из разных родов,
Из дальних прибыли они городов,
Здесь сумрачный был, он сражался мечом,
А темный огромным махал топором,
Ну а на пригорке эльф высший стоял,
Он магией щедро врагов поливал,
Так дроу, синдар и умелый нольдор
Сражаются вместе, забыв про раздор.
И не братской рукою ранен синдар,
Он орков он принял порез этот в дар.
Их лес, их пещера и даже их град
Увидели грязных орков парад,
Их братья и сестры убиты врагом,
Отмстят ему эльфы не словом, мечом.
А коли к их землям вновь враг подойдет,
То снова трех эльфов с оружьем найдет.

Черный Отряд

Во тьме блистают клинки,
Их поступи очень легки,
Убийственен их взгляд,
Это Черный Отряд.

К Лонготу
Классы "назгул" и "паладин" строго противоположны. Ароникс - эльф-паладин, Лонгот - эльф-назгул.

О ты, кто спину мне прикрывал в бою,
Помощник мой и классовый мой враг…
О лучший из назгулов, я о тебе пою,
По миру я шагаю с этой песней на устах.
С толпой врагов я встретиться хочу,
Коль чувствую твою поддержку за спиной,
От раны в грудь я уж не закричу,
Ведь ты поможешь мне, не правда ли, друг мой?

К Сармалу

Мой друг и мой наставник, о Сармал,
Во времена те я был слаб и мал…
Но ты помог мне оторваться от земли,
И за моей спиной как будто крылья отросли.
И я вознесся ввысь неся с собой добро,
Ты был нейтрален и помог мне все равно,
Но произвола вынести не смог,
Узрев что натворил здесь неразумный бог,
Ушел от нас, в Реал ушел, один,
Воспоминанья о тебе лелеет паладин,
Надеется что у тебя все будет хорошо
И ты вернешься в Аладон еще, еще…

Jacta est alea
Долгая история... Лучше не заморачиваться, а посмеяться на тему литературных построений.

Друзья, Хранители, в сей грозный час
Решенье принял я уйти от вас...
Ваш клан прекрасен, в сём не откажу ему я,
Но я все же ухожу...

Забуду вас быть может я,
Что же, прошу меня простить,
Суть такова судьба моя,
Но вот Таффара - отморозка не забыть!
Я эту мразь спросил лишь об одном:
Кто этот Джаба и тут я при чем,
И почему сей трольский обормот
Ворует мой добытый честно шмот?!
На это мне Таффар ответил так:
"Мой личный враг, лохудра и чудак!",
Наш продолжался в том же русле разговор,
И кстати он таки не перешел во спор...
А после этот мне gigantius сказал
Чтобы о нём я Джабе не теллял,
А то меня накажет он потом,
Вот только я не понял чем, ремнем?
Али подтяжками из замши ты меня
Сечь будешь, как кнутом сечешь коня?
Он в этой же мессаге протеллял,
Что с Джабой сим я с одного IP играл!
И что с зеленым этим троллем мы
Вообще то кореша и братаны!!!
Сего я не стерпел и сразу отвечал:
"Какой IP и как ты проверял?".
Gigantius молчал, я разозлился, вот:
"За обвиненье недоказанное шмот!".
Я постороннему наезд такой прощу,
Но от соклановца сего не допущу!
Таффар же кинул мне, что хоть я Небеса и охранял,
Но чтобы я ему условий не давал!
Я кстати все отлично понимал,
Ведь тон послания мне явно угрожал,
На это я ему тотчас же отвечал,
Что оскорблять себя ему не разрешал,
Он мне "забей" в ответ на сё сказал...

На этом я хочу закончить свой рассказ,
Простите но я все ж ушел от вас...

Ответ на "Песнь о подвиге"
Ответ на "Песнь о подвиге" полуэльфа-барда Арама.

Ароникс голос услыхал,
И очень быстро обернулся,
Пред взором его встал Арам,
Эльф лучезарно улыбнулся.
«Прекрасную ты спел нам песнь,
Но все ж с тебя собью я спесь.
Ты вспомнил день, когда с тобой
Мы в дальнем граде заблудились?
А ты пропал, когда вдвоем
Мы рядом с зомбями рубились.
Тогда в ночи зашел я в дом,
Открыта дверь его была,
Горели свечи в доме том,
В камине теплилась зола…
Но со спины вдруг орк напал,
Я спасся чудом лишь одним,
Спустился медленно в подвал
Я отступив пред натиском таким.
В подвале свет горел –
Магическая сила,
Ходить я в лабиринте уж поднаторел,
Но вот нелегкая меня перетащила
К малюсенькой двери,
За ней исчадье ада,
Подумалось: «Ори»,
Ну а потом: «Не надо».
Обдумывать я все не стал,
И меч из ножен я достал,
Мечем ударил я врага,
Ох, нелегка моя рука.
Врагу ж от стука хоть бы хны,
Ну хоть бы почесался,
Сражались уже долго мы,
А он в атаку не бросался,
Но вот настиг меня удар,
И неживой почти на землю я свалился,
Ну а пока враг молот поднимал,
Оттуда я великолепно смылся.
Закрыл я дверь, спокойненько ушел,
А наверху труп орка я нашел,
Его я обобрал и в центр пошел свистя,
Ну уж а по пути я встретил там тебя…»
Такая вот история прекрасная,
Такое приключение опасное.

Думы

Я взял перо и думаю о том,
Что должен я еще вам рассказать,
И вот надумал я – скажу про то,
Что умудрилось мою душу взволновать.
Вы знаете меня, и Хьорка должны знать,
Ведь половину мира знает он,
Но мне его не суждено понять,
Меня он называл всегда «Арон»,
И звал на брань, и мобов без числа
Мы резали, и по клинкам мечей,
Дымящаяся вражья кровь текла,
И он перед врагом не опускал очей.
Мы другу – Дропси собирались помогать,
Чтоб стал сей хоббит славен и велик,
Чтобы он Странникам и славу смог снискать,
И чтоб в бою он головою не поник.
Надеялись что в группу с нами он
Когда его подтянем мы придет,
О, хоть бы это был всего лишь сон,
Не знал я, что и Хьорк и Дропс уйдет.
Что Хьорк? Он смел так поступить,
Лишь убоявшись Чистов, их мечей,
Ты думаешь не будут шею МНЕ рубить?
Ты думаешь клинки не засвистят над ней?
Херк, Херк, тебя мне не понять,
Ведь знаешь ты что и меня не раз
Смерть настигала, ведь не убежать
От ней, она вратами найдет нас.
И Чистов ты боишься, их мечей,
Ну что же, выбор твой и более ничей…
Ну друг, давай же руку мне,
Меня еще убьют оне,
И помощи мне не снискать,
Осталось мне лишь умирать…
Но нет! Ведь я один из тех,
Кому Добро и Свет важней всего,
Пусть будет мир не сборищем утех,
Ну что же мне тогда с того?
Вступая в клан я Хролу обещал
Что буду биться за Хранителей с врагом,
Я за Хранителей не раз уж умирал,
И что же? Я по твоему ушел?
Есть у меня друзья, ведь Небеса
Соприкасаются с землей не здесь,
На севере, где северны ветра,
Сбивают с путешественников спесь.
О Странники, мои друзья,
Придите ж в Аладон, я вас тут жду,
И, все же смею я надеяться,
Что понимание у вас найду.

В ночи три безмолвных плывут корабля…

В ночи три безмолвных плывут корабля,
Пред ними в тумане видна уж земля,
И страж полуночный уж их увидал,
И встретить их в море сей страж пожелал,
Он в лодку спустился прикрывшись плащом,
И двинулся, воду взмутивши веслом,
Все ближе и ближе вот слышен уж скрип,
И все, не звучал там не стон или всхлип,
«Тут что-то неладно,» охранник решил,
И к грузному якорю он поспешил,
Якорь свисал тот над самой водой,
И страж подивился удаче такой,
Он к якорю лодку как мог привязал
И взлез по канату, как по ветвям взлезал.
И что же он видит, на палубе той,
Скелеты лежат и дрожащей рукой
На палубу надпись нанесена:
«Мужайся, судьба твоя предрешена,
Погибнешь несчастный, вступив в ряды тех
Кто умер, на берег ступить не успев…»
И страж пораженный внезапно застыл,
И ужас пред смертью его вмиг убил.

К Хранителям

К Хранителям взываю я,
К тем истинным кто есть еще,
К тем, у кого душа чиста,
И к тем, чье сердце горячо.
Как смеете вы жить в грязи,
В той серой, сумрачной толпе,
Куда попал наш клан, увы,
Он стал таким… таким как все!
Устав как смели нарушать,
Святой устав что богом дан,
Хранитель должен помогать,
Не избивать троллинских дам!
Что вы молчите, слов я жду,
Зачем смогли смириться вы,
И не мелите ерунду,
Я помню, помню кто есть мы,
Хранитель есть защитник всех,
Кто Злом и Тьмой не обольщен,
Он страж, кто остановит тех,
Кто был дарами Тьмы прельщен,
Но не убьет; он мудр и добр,
Он не убийца, верит он
Что бой без цели сеет зло,
Он верит в Хролеса закон…

***

Скажи мне, что есть счастье, меч ли в руки взять,
В сражении с врагом победою упиться,
Или быть может счастье вечный сон,
Быть может счастье лечь и навсегда забыться?
Скажи мне где есть счастие? В вине?
Иль в музыке, в объятьях девы юной?
Но счастие всегда придет извне,
А мы лишь ждем его как свет во тьме безлунной…

***

Печаль напала острою тоской,
Как сталью душу мне она терзает,
Чему обязан я судьбой такой?
Чему ж? Увы, никто сего не знает.
Бреду я в темноте, ища себе покой,
Но нету для меня нигде покоя,
И другу улыбаюсь я порой,
Хотя закрыта жизнь тоски волною,
Кто мне поможет? Кто меня спасет?
Никто, лишь я один бреду тропою,
Друг есть… но скоро друг уйдет,
Нет, будет смыт все тою же волною…

***

Зачем мы все живем? Не знаю, право, я,
Я думал, что я знаю, но ошибся.
Кому-то повезло, с ним рядом есть друзья,
А я один, хоть я не вор и не убийца.
Судьба быть может так меня несет
На волнах времени, раздумий и пространства,
Но я не сдамся ей, мой путь – водоворот
Из мужества, страданий и упрямства.
Да! Пусть меня зовут, но я не фаталист,
Своею управляю я судьбою,
И пусть я пропаду, пусть будет путь тернист,
Я до конца сумею властвовать собою.

Монолог умирающего демона-отступника...

Где меч, что занесен был над моей главой?
Где щит, что все удары отражает?
Не знаю я, пусть мудрецы гадают…
А я возьму свой меч, одену я свой щит
И облачусь в доспех, что при Луне сияет,
Смотрите на меня, я порожденье Тьмы,
Но тот, кто Тьму ж во тьме ночной сражает!
Я умираю, нет, о, нету мне покоя,
Возьмите же мой меч, о порожденья Дня,
Чтоб смыло зло то солнце золотое…
О нет, вот светит первый луч, как ярко!
Свет! Меня он поражает!
Возьмите меч скорей, о порожденья Дня,
Пусть дело Тьмы кто хочет продолжает…

***

Все кончено, глаголю сам себе,
Ничто меня сейчас не угнетает,
Моя душа разрушилась в борьбе,
Теперь она под солнца светом тает,
Я думал смерть ко мне придет не так,
Кинжал убийцы ли мне горло перережет,
Или поможет мне услышать враг
Об шеи позвонки оружья тихий скрежет…
Мгновение – и все, конец обеда, полно,
Зря я надеялся, стою как на плацу,
А из кустов торчат доспехи войнов,
Глядят, надеются, но я не закричу!
Пусть в моем теле стрел уже немало,
Пусть новые болты в меня летят,
Не падаю, стою, моя одежда ала,
Пусть кровью сумрака их землю окропят!
Достоин ли я имени потомка Легиона,
Достаточно ли Тьмы с собою уношу?
Я следовал пути эльфийского закона,
Стреляйте же, враги, я умереть хочу!

***

У каждого свое горе,
Другому его не понять,
Не каждый с собою в ссоре,
Не каждый может смолчать,
Мы все в душе эгоисты,
Мы в душу друг другу плюем,
Все наши порывы низки,
Дуэль не свершают вдвоем,
Присутствуют секунданты –
Философов пьяных бред,
Любовь это только слово,
Любовь это слово «нет».
Я знаю – не быть мне Богом,
Я Богом не был рожден,
Я буду повержен роком,
На мыслей костре сожжен,
Возможно я и не знаю
Того, что мне знать суждено,
Имею – и тут же теряю,
Где счастие, где оно?
Прощайте друзья, простите,
Какой бы я ни был гад,
Вы имя мое помяните,
Ведь я ухожу на закат.

***

Во многом мудрости есть многое печали,
Во многом знания есть боли глубина.
Захочешь ли остаться на причале,
Или сойти осмелишься до дна…
Бессмысленно. Твой путь уже отмерян.
Кто отмерял? Не знаю я, прости.
Но все ж открой пинком стальные двери
И сделай шаг по своему пути.

***

Пусть льется с неба лунный свет,
Я не сейчас от вас уйду.
Да, я хотел, но все же нет.
И пусть душа горит в Аду!
Но буду я смеяться всласть,
И песни петь, и вина пить.
Я не готов еще упасть.
Я не успел еще любить.

***
Посвящалось А.О.

Не думаю, не надеюсь,
Не плачу я ни о чем.
Я в Адском огне согреюсь,
По Раю пройду с мечем,
Мне нету теперь покоя,
Я проклят своей судьбой.
Душа моя жаждет боя,
А тело находит бой.
Клинок высекает искры,
И крови вино льет рекой.
Хотел бы остаться чистым
И просто побыть с тобой,
Но снова зовет дорога,
И ветер вновь шепчет мне:
«Ну, друг, подожди немного,
И счастье придет к тебе…».
Ему я, конечно, не верю,
Но снова иду вперед.
Не думаю. Не надеюсь.
Дорога меня убьет.

Мой Демон

Печальный ангел в черном одеяньи
Витает серой тенью над землею,
Он не идет к другим на покаянье,
Он хочет жить, сверкать, гореть звездою,
Любить и ненавидеть, власть иметь,
От боли плакать, в радости смеяться,
С мечем в руке победы песню петь,
Страдать и верить, верить и влюбляться,
Но лик его суров, серьезен взгляд,
Клинок в руке безмолвен и опасен,
О нем дурного много говорят,
А он… Когда-то был как Свет прекрасен,
Он молод, но задумчив как старик,
В очах легко заметить, приглядевшись,
Боль, ненависть, души безмолвный крик
И доброту, что там живет, пригревшись.

***

Теплится огонек печали,
Лаская рукоять клинка,
Мы с сожаленьем вспоминали
Огонь родного очага.
И руки милой, и насмешки,
Что прочие бросали в нас,
В игре судьбы мы были пешки,
Но я стал ферзем в этот час.
И выковал я меч булатный,
Купил блестящую кирасу
И ринулся на подвиг ратный –
Спасать людей тупую расу,
Спасать ту глупость и ту грязь,
Что человечество скопило,
Но я решил – имею власть!
Меня сомненье не убило.
Когда я победил врага,
Я обратил свой взор к народу,
Призвал идти путем добра,
Но не исправить их породу.
Сейчас для света я изгой,
Одетый в черное убийца,
Хотел бы я побыть с тобой,
Но для молвы я – кровопийца…
Теплится огонек печали,
Лаская рукоять клинка,
Мы с сожаленьем вспоминали
Огонь родного очага.

***
Посвящалось А.О. Этакий закос под Есенина.

За глаза твои готов я умереть,
За улыбку с сотнями сражаться,
В честь тебя готов сонеты петь,
Для тебя за звездами бросаться.
Почему, зачем? Неужто я
Мало видел низости и грязи?
Вон стоит, цигаркою смоля,
Вся укутавшись в табачном газе,
Вон другая – водку глушит враз,
Без закуски, просто так, стаканы,
Уж не та ли это жизни грязь,
Что Есенин обличал стихами?
Жаль – я не поэт, так и не мне судить,
Что и как, и кто достоин славы,
Мой удел – в грязи, как прочим жить,
Ныне лишь молчать я здесь имею право.
Грязь не замечая, твердо верю я -
Ты чиста, как ангел поднебесный,
Грязи нет в тебе, она не для тебя,
Для тебя был создан мир чудесный.
Про себя я ныне промолчу,
Не поэт, не воин, не рабочий,
Сделать что-нибудь такое, блин, хочу,
А вот мир мне разрешать не хочет…
Где вино?! Эй, там, несите, твари!
Буду пить сегодня как поэт!
Петь, кутить, беситься и гусарить
Как не делал все семнадцать лет!

Черновик

Я не знаю, кто ты и где,
Я не знаю зачем и откуда,
Почему о такой ерунде,
О словах твоих я не забуду,
Почему ты сказала: "Держись!",
Улыбнулась и тихо вздохнула,
И исчезла, ушедшая в жизнь,
Мне казалось - меня обманула.
Я искал тебя в шуме машин,
Я сражался за светлое имя,
Я и ты безразличны другим,
Я и ты не любимы другими,
Если мне вдруг удастся найти
В этом мире тебя, незабвенну,
Я скажу тебе тихо: "Прости..."
И исчезну... Во мраке исчезну.

К Нивен

Падают листья, осень бредет по тропинкам,
Ветер шумит, мы молчим, сжимая клинки.
Кто-то заплакал, устав и дав волю слезинкам.
Мы вспоминаем насколько друзья далеки.
Мы вспоминаем деяния воинов света,
Битвы, походы, пиры, вечера у костра,
Друг мой, Нивен, где найти тебя, где ты?
Свет отступает, нам снова сражаться пора.
Снова пора обнажая клинки улыбаться,
Верных друзей обнимать, пробираться сквозь лес
И победив, Тьму повергнув, смеяться.
Я жду тебя, Ангел, я - Хранитель Небес.

В безмолвие...

Напейся крови, прими удар,
Подставь душу и будь что будет,
Погибнешь ты - им не убудет,
А ты - погибели примешь дар.
Без страха бейся, клинки сшибая
За кровь плати не менее кроваво,
Пусть рухнут низости державы,
А ты шепчи: "Судьба моя кривая...".

***

Тишина обняла за плечи,
Улыбнулась и засмеялась,
Ветер дунул на тонкие свечи,
Пламя, вспыхнув, заколыхалось,
Я смотрел в небеса, на тучи,
Я искал там правду и веру,
Видел лишь дождевые кручи.
Смерть, мечту... Но мечту-химеру.

***

Любовь к ангелу стоит жизни,
Дорога странствий стоит ударов,
Если готов отдать все то крикни,
Но помни - для мира ты не подарок,
Народ не любит жестокой правды,
Ему совсем не нужны пророки,
Но ты решился, тебе так надо...
Иди же... Тебя уже ждут дороги.

***

Не надо верить словам
И взглядам верить не надо
Нельзя сдаваться врагам
Нельзя тянуться за ядом,
Нельзя признать свою боль,
Нельзя успасть и погибнуть,
Мой крест - нести свою роль,
А после... Бесследно сгинуть.

***

Немногим дано понять
Реальную боль души,
Увидеть и осознать,
И тихо шептать "Дыши...".
Пытаться себя удержать,
Не дать себе в тьму уйти,
От мыслей о смерти бежать
И тихо шептать "Прости...".
Сжимать рукоять клинка,
За свет и любовь убивать,
Смеяться в лицо врага...
И медленно умирать.

Брату по оружию

Мы зря обнажили клинки,
И зря проливали кровь,
Порублены все враги,
Но зло в мир вернется вновь,
Мы снова рванемся в бой,
Но силы уже уйдут,
Состаримся мы с тобой.
Тогда уже нас убьют...

Когда теряешь свой путь...

Боже, как хочется сдаться,
Упасть на асфальт и заплакать,
Но ветер зовет нас сражаться,
И просит забыть про слякоть...
Любовь - опасная штука,
Пред ней даже я - мальчишка,
Зачем мне вся эта мука?
Зачем... Это будто книжка...
Я выроню меч и брошу,
Разрою себе могилу...
Я выброшу эту ношу...
Чтоб смерть меня полюбила...

***

Прости, я вынужден уйти,
Оставить все и бросить меч.
Я знаю - счастья не найти,
Так лучше сбросить гору с плеч!
Душа - бесценный дар Небес.
Зачем нужна она теперь?
Какой она имеет вес
Когда ты вышвырнут за дверь?
Зачем терзаться и искать?
Зачем сражаться за любовь?
Им - все равно нас не понять,
А боль приходит вновь и вновь...
Прости, мой друг, я еще здесь,
Еще не сдался и не пал.
В душе имеет цену честь,
И я опять спешу на бал.
Зачем? Не знаю... Ты прости,
Что чуть не предал я себя.
Я думал - надо мне уйти.
Но я остался... Для тебя...

Не плачь...

Не плачь, когда я не вернусь из битвы,
Не верь молве, что я погиб в бою.
Не возноси во тьму небес молитвы,
Ты жизнь и так не возвратишь мою.
Возьми клинок, что я тебе оставил,
Возьми стихи, что я писал тебе.
Верни все то, что я давно исправил.
Я умер. Ты заботься о себе.

Нелепые строки, несомые ветром...

Ужасно болит голова,
Звезду не видать в облаках,
Казалось - дорога права,
Но вот я опять в дураках.
Уставший, бледнеющий лик
Пугает детей и старух,
На лезвии - солнца блик.
Зачем он? Распугивать мух?
Неужто я стал другим?
Неужто погас огонь?
Все будет как мы хотим!
Зло, нашу мечту не тронь!
Я верю в силу добра,
Я верю в любовь... и боль.
Дорога была права.
Я сыплю на раны соль...

***

Между Светом и Тьмой, опасаясь упасть и споткнуться,
Свято веря в добро, но сжимая гарду клинка,
Так хотелось любить, так хотелось чуть-чуть обмануться.
И продать свою душу за счастия каплю глотка...

***

За лезвием бритвы следуя,
Кровь стекает по венам.
На пол стекает медленно
С немым вопросом: "Зачем нам?".
Зачем эти боль и смерть?
Уйти бы! Уйти? Куда?
Где мне суждено умереть?
Ну, где же? Где и когда?

***

Мир не даст Вершителю дороги,
Оборвет-обрежет все пути.
Я иду, сбивая в мясо ноги.
Я иду, а должен ли идти?

Эпитафия

Капля крови, финал,
Ты упал, окропляя слезой
Недоверчивый зал,
Ты остался навеки собой...

Прощание

И снова я делаю шаг за порог,
Боюсь оглянуться, увидеть твой взгляд,
Ты много дороже всех этих дорог,
Лишь слово – и я бы вернулся назад,
А лучше – давай свою руку, Алён,
Ступи вслед за мной и увидишь вдали,
Как молча склонился над озером клён,
Как в море чужие плывут корабли,
Я тихо смеюсь, уходя в никуда,
Там, где-то вдали, меня манит свирель,
Поверь мне, любимая, дом – ерунда,
Поверь мне, ведь я – паладин-менестрель,
Лишь шаг и уже ты ступила на путь,
Но будь осторожна! Здесь надо решать –
Пойдешь ли - гитару свою не забудь,
Останешься? Что ж, я могу все понять.
Я делаю шаг, чтоб уйти далеко,
О шаге твоем небо тихо молю.
Стоишь... Мне покинуть тебя нелегко...
До встречи, Алёна. Ты знаешь... Люблю.

***

Уйти подальше? О'кей, мадмуазель,
Гитару в руки, стихи в голове,
Сыграй на прощание, брат менестрель
Тому, кто мчится по мокрой траве,
Поверь мне, лес, эта жизнь - фигня,
Когда нет любви - нет смысла и быть
Я люблю душой, пусть не любят меня
Мне даже муж не помеха ее любить.
Молчите, молчите, лесные духи,
Я вам спою о ее глазах
О там, как прекрасны девичьи руки,
О том, как солнце блестит в волосах.
О том, как небо ей любовалось,
Как звезды от зависти падали ниц,
Как нежные руки струны касались,
О поцелуях при свете зарниц.
Эй, небо, слушай мою молитву!
Пусть счастье мое всегда будет с ней!
Эй, барабанщик, добавь ка ритму,
А ты, трактирщик, вина налей!

***

Два слова вязью идут по клинку,
Нет смысла теперь повторять их вновь.
Всего два слова, назло врагу.
Всего два слова: "Моя любовь".

***

Не все сбываются мечты в подлунном мире,
Накинув плащ, я ухожу в седую даль,
Я отдал душу и судьбу бездумной лире,
Я отдал все и мне теперь немного жаль...
Звенели струны, сталь клинка блистала,
Глаза сияли верой в честь и свет,
Душа металась, след любви искала,
Струилось время, веры больше нет...
Отбросив в сторону уже пустую душу,
Я сдернул с Бога и пустых Небес вуаль,
Из мглы веков мне голос молвил: "Я не струшу!"...
А я - ушел. И мне теперь немного жаль...

***

На острие - свет,
Тихо журчит вода,
Больше меня здесь нет,
Я ушел в никуда,
Просто взмахнул плащем
И выкинул ключ в овраг.
Дом зарастет плющем,
Путь мой сокроет мрак.
Я через век вернусь,
Пепел и соль найду,
Милой земли коснусь
И за звездой уйду.
Нежен гитары звук,
Струны горят огнем,
Эй, незабвенный друг,
Я говорю: "Пойдем!".

К идеалу

Тихо, солнышко, тихо,
Просто побудь со мной.
Где-то слепое лихо
Бредит морской волной.
Мы покинули карту,
Просто сошли на нет,
Дань чужому азарту –
Глаз твоих тихий свет.
Время осталось сзади
Мягким ковром у ног.
Выбери «для», не «ради»,
Верь себе! Я – не смог.
Мы – Билл Денбро и Бевви,
Мы – остатки огня.
Выбери путь на север.
Выбери... Для меня...

Фея ночи

Спускается миг откровенья,
И в лучшей одежде она,
Немного дрожа от волненья,
Шагает во тьму из окна.
Она изучает все пляжи,
Все летние парки, сады,
Одежда купается в саже
Костров у открытой воды.
Испуганно и удивленно
Обходит она свой удел.
Там тихо, спокойно и сонно...
Но утром же кто-то здесь пел!
А где-то далёко пылает
Кровавым огнем небосвод,
Всплакнув, она тихо вздыхает
И снова в свой домик плывет.
А утром, при солнечном свете,
На берег приходит певец,
Он песню слагает о лете,
О судьбах влюбленных сердец.
Во сне звукам арфы внимая,
Ему улыбнется она,
И ночью, ту песнь напевая,
Вновь смело шагнет из окна.

Дух осени

Шелестели, сгорая навек, ало-желтые листья,
Время сказок прошло, моя осень вернулась домой,
Ветры юные тропы от грязи и зелени чистят,
Люди там, вдалеке, на соседей шагают войной.
Тишина... Безмятежно вдыхаю амброзию смерти:
Запах дыма, земли, свежескошенной кем-то травы.
Те, кто могут, меня, духа осени в граммах измерьте!
Для таких я всегда был лишь шепотом глупой молвы...
Поджигает закат всю аллею огнем вдохновенья,
Воздух - горный хрусталь, он прозрачен и холоден тут,
Здесь давно не бывал человек ищущий утешения,
А иные на эту аллею пути не найдут.
Нет, я сам не поэт, я лишь дух, я бесплотная сила,
Я с начала времен лишь по этой аллее летал,
Но зато видел я, как Ахматова здесь проходила,
Как, нахмурившись, Лермонтов молча поэму писал.

***
Это стихотворение получилось в результате продолжения первых двух строк стихотворения Аалин. Плюс благодаря "Истории Государства Российского", попавшейся мне на глаза.

Дрожащие рассветы
И сумрака туман,
А за горами где-то
Шагает караван,
Везет сребро и злато,
Что взяли у врагов
И девушек мулаток
С далеких берегов.
Слоновой кости лица,
Из угольков – глаза,
А у одной искрится
Во взгляде бирюза,
Березок милых пара
У небольших холмов
И шепот самовара
И горсточка домов.
В ее глазах Рассея
И Киевская Русь.
Коль земли Одиссея
Не видела бы - пусть!
Но выбора не дали.
Жестокая судьба,
В гарем ее забрали,
Теперь она раба.
Ее зовут «Ибн Руссик»,
И по чужим пескам
Шагает вдаль Маруся,
Шагает караван.

***

Я не знаю куда идти
По дороге, ведущей в вечность,
Все равно на каком пути
Меня ждет злая бесконечность.
Я не верю твоим друзьям
И не верю словам подруги.
Прикоснуться б к твоим волосам,
Задыхаясь от сладкой муки...

А где-то в небе ангелов хор
"Ave Maria" выводит грозно,
Тому, кто их песни не слышит - позор.
Идем со мною, еще не поздно.

И будет ветер свистеть за спиной,
Мой брат из царства озерных лилий,
Давай мне руку, идем со мной.
Уйдем навек, чтоб о нас забыли...

Рождественское

Белеет снег, седьмое января,
И стекла на окне зеледенели,
Ты ждешь чего-то, двери отворя,
Ты слушаешь далекие метели.
На елях снег пушистой бахромой.
Темнеет. Где-то лай и крики.
Но это все далёко, не с тобой,
Перед тобой стоят святые лики.
Сам Иисус, Мария, Бог-отец,
И в сонмах ангелы, архангелы, святые,
У Богоматери на голове венец,
У всех в руках лампады золотые.
А ветер воет, свет от фонарей
Сияет на снегу подобно солнцу.
Мир озарив улыбкою своей,
Ты отвернешься... И уйдешь к оконцу...

***
В ответ на великодушную фразу "Я за тебя молиться буду".
Про это четверостишие мой бывший одноклассник и сказал, что я его сплагиатил. Проверьте, может он прав.

Моя душа не стоит ваших слов,
Моя душа - разменная монета.
Кривое отраженье ваших снов.
А ценности, увы, в ней вовсе нету.

***

Тот, кто не верит в искренность добра,
Тот, кто на веру примет только месть -
Испей вина и выйди со двора.
Я не приемлю приторную лесть.
Коль кто мой друг - тому клинок и свет,
Коль кто мой враг - тому удар с плеча.
А "недодруга" у меня здесь нет,
Но есть любовь, стихи и сталь меча.

***
Не помню, на какое стихотворение это было ответом...

Любовь угасла пламенем камина,
Бушуют ветры, и уже под стать
Плохой игре твоя плохай мина.
Увы. Я не пойду тебя искать.
Огонь и лед сплелись в извечной битве,
И твой клинок давно разбит врагом.
Мой друг колено преклонил в молитве,
А я молчу. Уж лучше я потом.

***
Ответ на "Как океан объемлет шар земной..." Тютчева.

Мечты, мечты, сияющее море
Надежд и слабостей - души непрочный мир,
Сплелись в них прочно радости и горе,
Сплелись под вой и плач минорных лир.
Смотря на море с берега крутого,
Ища вдали корабль пути вперед,
Ты видишь в небе ангела святого...
И понимаешь - он тебя убьет.

Отрывок о любви

...Но любовь их не будет истинной,
В поцелуях сквозит печаль...
И, блеснув на прощанье лысиной,
Он уйдет в голубую даль.
Она будет плакать и биться,
Будет небо молить о нем.
Он успеет пять раз влюбиться
И забудет про старый дом.
Время мчится, шумит теченье,
Ей останется только читать
"De profundis... Мое поколенье..."
И мечтать, безнадежно мечтать.
А поэт, что сидит в таверне
И глотает табачный дым
Усмехнется всемирной скверне:
"Я не буду опять молодым".

О смерти

С интересом я жду своей смерти,
Потому что я знаю, тогда
(Нет... Я верю, вы тоже поверьте)
Будут так же стоять города.
Будут так же в любви убиваться,
Будут так же в любви ликовать.
И, конечно же, будут ругаться.
И, конечно же, будут мечтать.
И не будет меня в этом мире,
Но не будет никто горевать...
На небрежно оброненной лире
Новый юноша будет играть.

Ад

Интересный вопрос - "Кому повезло?".
Толи мне повезло, толи Вам.
Небо мягким ковром перед нами легло,
Я прошел. Вы прошли по следам.
Но у края небес Вы свернули назад,
Вы ушли. Я остался в пути.
В память врезался Ваш негодующий взгляд.
Вы шептали мне: "Сгинь! Пропади!".
Я плечами пожал. Путь по небу непрост.
Вы сдались... Что мне делать? Судьба.
Здесь, на небе, остался из слов Ваших хвост.
На земле с Вами дружит гульба.
Ваша память не держит улыбок моих,
Вам плевать, что слова стоят в ряд.
Я по небу иду. Туман горек и тих.
Значит это не небо, а Ад.

Диалог

-Привет тебе, ангел. Ты ищешь кристальную душу?
-Должна в странном мире людей хоть одна да найтись.
-Увы, милый друг, нет, я странствий твоих не нарушу.
Расправь свои крылья, лети, а со мною простись.
И взгляд отведи. Не смотри мне в глаза, не надейся.
Душа человека не может быть чистой, как свет.
Ищи... а устанешь - вернись к своим братьям, развейся.
Сюда же и путь позабудь. Здесь искомого нет.

Хочешь?..

Хочешь я расскажу тебе сказку,
Где снег на ладони тает,
Где ангел с небес слетает
И жмется к тебе с опаской?

Мир полный любви и чести,
Где верность и правду славят,
Где подлость и ложь не правят,
И где те, кто любит - вместе,

Мы жили в таком когда-то,
Мы в небо могли окунуться.
А ты сейчас хочешь вернуться?
Ты хочешь вернуться обратно?

Да? Хочешь? Мой меч с тобой,
Твою прикрывает спину.
Поверь, я тебя не покину.
Вот только... побудь собой.

Сюрреализм
Детям рок'н'ролла
Хватит димедрола
Чтобы погрузиться
В сюрреалестичное кино...
"Чиж & Co"

Сказки лились между пальцев водой,
Леденея от холода губ,
Небо укуталось черной фатой,
Вняв стенаниям траурных труб.

Звук поцелуев и горечь измен,
Тела манящий изгиб,
Крики и смех подступающих смен,
Кровь, тихий шепот: "Я влип...".

Теплые губы к мертвым губам,
Смешались любовь и страсть,
Кто-то читает мой путь по следам,
Кто-то мечтает упасть.

Солнце появится меж облаков,
Дети отыщут клад,
Все позабудут своих врагов -
Время пошло назад.

Рок'н'ролльный сумбур

В стеклах очков отражается гибель Помпеи,
Серый пацифик - как крест на могилах солдат,
Серые стяги над городом все еще реют,
Но Рубикон перейден, значит Рим будет взят.

Крик буревестника смерти возносит молитву,
Наполеона полки по Европе шагают в пыли,
Песни "The Beatles" озвучили древнюю битву,
Песни "Pink Floyd"а подняли со дна корабли.

Бисер рассыпался искрами древних сражений,
Нота застыла во мраке прощальной звездой,
Саван минора укутал места поражений,
Соло в мажоре ведет победивших домой.

Серое небо провинций нависло стеною,
Хижины нет, да и речка безумно шумит.
Хочешь - уйди, я тебя от сражений укрою,
Пусть даже знаю, что буду тобою убит.

Грустная сказка
Посвящается Рилу, Илидару и Элероссе.

Тянется грустная сказка,
Близится грустный конец.
С мачехи свалится маска,
С папы-монарха - венец.

Войско войдет в древний город,
И бастион будет взят.
Там, где стрелой флаг распорот,
Трое на кровле стоят.

Три паладина на крыше,
Каждый коснулся меча.
Кто о них песен не слышал?
Кто их следов не встречал?

Трое ушедших за счастьем,
Трое пришедших назад.
Как тишина пред ненастьем,
Смерть обещает их взгляд,

В нем есть любовь и усталость,
В нем есть печали грех,
В нем капля боли осталась.
Он стал один для всех.

Ветер целует лица,
Юноши - вниз, он - ввысь.
Первый сказал: "Разделиться".
Миг, и они разошлись.

Вновь у торгового ряда,
Все три клинка в крови.
Слышатся: топот отряда
И чей-то крик: "Лови!".

Сталь отбивают блоком,
Смерти всех учит меч.
Тем, кто не внял урокам,
Третий вдруг крикнул: "Лечь!

Дети всемирной скверны!
Трусы издалека!
Вы победили, верно!
Только какого врага?!

В городе на шесть вражин
Воин был лишь один!
Мы вам сейчас покажем,
Стоит ли вас паладин!".

Экс-подполковник Ларке
Рявкнул, чтоб все собрались.
В старом дворцовом парке
Трое с врагом сошлись.

Ужо пошла потеха,
Кровь пропитала сад.
В сети врага прореха.
Враг отошел назад.

Трое не отступили,
Многих пришлось убить.
Ночью собаки выли,
У них был повод выть.

Утром был шок для люда -
Над бастионом флаг.
Чудо, или не чудо?
Там старый царский знак.

Девушка в черной шляпке,
Не вытирая слёз,
Дарит толпе охапки
Ярко пунцовых роз.

Все воспевают битву,
Всё разнесла молва...
Трое твердят молитву,
Уже не веря в слова,

Они не ждут прощенья,
Знают - их путь лишь в ад.
Но после их отмщенья
У всех глаза горят.

Люд распевает песни,
Хочет вопить, ликовать.
Пусть веселятся вместе,
Лишь паладинам страдать.

Счастье наступит в мире,
Мир, нежность и любовь,
Гений искусств на лире
В нем заиграет вновь...

Сказка стоит на обмане.
Сказка. А жизнь - как ад.
Но оглянись. В тумане
Трое на кровле стоят.

Пророчество
Если бы ты была
Вовсе не ты, ручей,
Я бы родился здесь
Самым маленьким из зверей...
"Чиж & Co"

Несколько лет пройдет,
Года четыре-три,
Многое утечет,
Что тут не говори.

В темную ночь зимы
Где-то среди дорог
Пересечемся мы,
Каждый насквозь продрог.

Ты улыбнешься мне
И скажешь мне: "Привет!",
Я вздрогну в глубине
И улыбнусь в ответ.

-Здравствуй, моя душа...
-Я, вот, застряла здесь...
Все же, ты хороша,
Я засияю весь:

-Это, поверь, фигня,
Недалеко мой дом,
Так что, держись меня,
Скоро туда придем.

Ключ проверну в замке:
Лампа вовсю горит,
Тапочки в уголке,
Плащ на крючке висит.

Холод замерзших рук,
Взгляды горящих глаз,
И сердце ёкнет вдруг,
Что-то поняв про нас.

-Сильно замерзла? -Да...
-Может вина? -Бокал.
Кухня, фужер, еда,
Я б молча наливал.

Так пройдет полчаса:
Тихо играет "Чиж",
Глядя глаза в глаза
Я молчу, ты молчишь.

-Может поговорим?
-Господи, да о чем?
-Что просто так сидим?
Хоть о житье твоем.

-Я живу не одна.
-Я это знал, поверь...
Белая гладь сукна,
Белая в кухню дверь,

Черная ночь вокруг...
Ты хороша собой.
Я же, мой милый друг,
Молча любуюсь тобой...

-Нравилась я тебе?
-Очень... Вот мой ответ.
-Скажешь мне о себе?
-Мне двадцать с лишним лет,

Я словно чистый лист,
Гол почти как сокол,
Все так же программист,
Слушаю рок'н'ролл.

-Девушки, значит, нет?
-Нету, как не крути...
Уж за окном рассвет,
Тебе пора идти.

Я тебя провожу,
Рядом с метро вздохну.
Ты шепнешь: "Ухожу...",
Я тебя обниму.

Но подойдя к крыльцу,
Я загрущу совсем.
И в ларек, к продавцу:
"Дайте одну LM!".

У крыльца закурю,
Дым унесется в рай.
Боже, благодарю!
Милая... что ж... прощай.

***

К Площади Декабристов
Выйти их воплощеньем,
Чтоб стук каблуков - как выстрел...
И вновь потерпеть пораженье.

Из наблюдений за жизнью...

Тонкобровый, светлоглазый,
Строен, ловок, дерзок, смел,
Он развел костер у вяза,
Попадая под прицел
Глаз девчонки быстроногой,
Что улыбкою сильна.
Он бы шел своей дорогой...
Если б... если б не она.
Охмурила, разорила
И сказала: "Не люблю".
Хлопнув дверью, уходила.
Он шептал ей вслед: "Молю"...
Время шло, и все менялось:
Мысли, чувства, душ хрусталь,
Вспомнить день, когда расстались
Они, мог бы он едва ль.
Ему новая дорога,
Ему новый городок.
Вот девчонка у порога
Грезит, глядя на восток...
Тонкобровый, светлоглазый,
Строен, ловок, дерзок, смел,
Он развел костер у вяза,
Взяв девчонку на прицел.

***
Посвящается Алёне. Той самой. Которая А.О.

Окрутела теперь, да?
Пальцев веер
От уха до уха.
Ты недавно была молода.
А теперь? Посмотри -
Старуха.
Ты в моей душе не царишь,
Потому что я знаю -
Обманешь.
Ты не любишь и не горишь,
Только похоть из всех
Тянешь.

Кавказ. XIX век. Русский офицер

Да, он с армянками блудил,
Грузинок он не обходил,
Черкешенок манящих глаз
Призыв он принимал не раз...
Но он, прижав к груди нагой
Главу, не знавшую Мессии,
Все чаще думал о другой,
О той, оставшейся в России...

М.Ю. Лермонтов

Глухой мундир, печальный лик.
Он умер, хоть и был велик.

Оруженосцу (неоконченное)

Иногда понимаешь, что боль не мешает жить.
Иногда понимаешь, что надо стремиться выше.
Иногда ты обязан частичку души убить.
Иногда, иногда, иногда... Тише, мальчик, тише.

Это старый выбор. Он сделан, и все, конец.
Попытаться забыть его - это уже измена.
Мальчик, это не лавры. Это терновый венец.
Почему так похоже? Ну... Мне помогла Мельпомена.

Ты, наверно, завидуешь. Вон, как доспехи блестят.
Зря. Причины для зависти нет и в помине.
Вряд ли эти доспехи меня от врага защитят.
Мальчик, это не сталь. Это простой алюминий.

Ты, конечно, уверен, что я женским полом любим,
Что при виде лица моего у дам сердце тает.
Только знаешь, их рыцарь им нужен немного другим.
Лишь чуть-чуть... но его-то им и не хватает.

***
Ара, дай, я хочу отравиться.
Мне сейчас этот яд так нужен.
Чтоб без тени стесненья молиться,
Беззаботно шагать по лужам.

Чтоб не думать о чьих-то взглядах,
Чтоб не помнить о злом укоре,
Чтоб часами блуждать в анфиладах,
Утверждая победу в споре.

Чтоб, не думая о приличьях,
Улыбаться чужому солнцу,
Чтоб унылая песня сычья
Привела к милому оконцу,

Чтоб позволить себе излишки,
Чтоб не видеть, что мне не рады,
Чтоб читать без мучений книжки…
Дай мне, ара, такого яда.

И пускай все потом будет темным,
В серой дымке сгорит сознание…
Для меня был бы дар огромным…
На мгновение…
Понимание.

***

Об колено разбиты остатки мечты,
И нетрудно понять кто есть я, кто есть ты,
И нетрудно поверить в чужие слова,
Я, конечно, неправ, ты, конечно, права…

Глупо думать о том, что чего-то не знал,
Глупо ждать, что хоть что-то воротится вновь,
Будь я младше – конечно бы бился и ждал,
Но сейчас… ну ведь это была не любовь?

Убеждать других проще, чем править себя.
Вот бы бритвой по венам! Но шепот: «Не смей!».
Будь я младше – я б дергался, душу губя.
Только сердце со временем стало мудрей.

…Только, знаешь… Я в мудрости этой тону,
Одиночество старым потертым плащом
Улеглось мне на плечи, и вот потому
Зарастают порезы ядовитым плющом.

Лицемерию дань… Люди видят во мне
Балагура, улыбку, уверенный взгляд,
Только все это быстро сгорает в огне,
Когда взгляды чужие за мной не следят.

В словах кроется яд, взгляд блестит, как кинжал,
И презрительно-дерзко изогнута бровь.
Кто-то что-то кому-то, увы, не сказал…
Значит это была не любовь!

***

Красный...
Опасный. Серой, потерянной верой,
Утренним снегом, ветром и смехом...
Смертью.
Маслом...
Серым холстом отпираются старые двери.
Старые взгляды, старые фразы эхом.
"Верьте".
Белый...
Замшелый. Замерзший, растерянный, слабый,
Непонимающий, верящий в глупые...
Сказки.
Взгляды...
Не надо. Взгляд занят мыслью здравой,
Истинно-высшей, не принимающей грубые...
Ласки.

***

В смерти нет чести,
В жизни нет смысла.
Нам остаются
Формулы, числа,
Хмурые лица,
Строгие взгляды.
Нам веселиться
Больше не надо.
Мы умираем
Между листами,
Мы понимаем,
Но не словами,
Мы не считаем
Наши потери.
Не понимаем…
Может мы – звери?

***

Жить настоящим - сладкое бремя,
То, что прошло - уничтожило время,
Старые мысли затерты словами,
Что-то случилось... правда не с нами.
В памяти боль - путь суицида,
Старая тропка в царство Аида,
Память - мешает, память - излишня,
Сколько проблем из-за памяти вышло!
Остро кольнуло вдруг прошлым манящим...
Знаешь... Ты, лучше, живи настоящим.

Aladon MUD

Кровью полнится мир, догорают тела на кострах,
Возрождая нас, боги дают указанья простые:
"Если можешь - убей!", в их жестоких, холодных словах
Стали слышится звон, крики, стон... Мы, увы, не святые.

Наше дело - убить. Мы, стирая клинок за клинком,
Продираясь сквозь лес, отдыхая лишь в холоде ночи,
Мчимся старыми тропами, мчимся всю жизнь за врагом,
Только хуже врага тот, кто жить этой жизнью не хочет.

Он, конечно, уйдет, этот мир, право, не для него,
Мы загоним его, разорвем его тело, задушим,
Мы поставим его против наших полков, одного,
Будем бить, пока всякую веру в добро не разрушим...

Это место для боя. Здесь миф что добро, что любовь,
Правят бал здесь клинки, топоры и доспехи крутые.
Кровью полнится мир. Умер и возрождаешься вновь.
Ни конца нет, ни краю... Увы. Мы уже не святые.

***
Собственно, это выдрано из рассказа. Это диалог. Точнее, Дон пишет эти слова на стене, пока не вмешивается Игорь. Ну, думаю, из контекста все ясно.

Чужие, холодные звезды
Осветят наш путь назад,
Вернемся, пока не поздно,
Пока наши души горят,

Пока еще сталь сияет,
Пока еще светел взгляд,
И сердце любви желает,
Вернемся туда, назад!

Оттуда рванем в путь снова,
Сдав этих коней на постой…
-Хм, Дон, а написано клёво…
-Нет, Игорь… Прости. Отстой.

***

Я не умею писать весело,
Я не умею писать о счастье.
Богиня скорби меня заметила
И темным сделала в одночасье.

Все, что я смог найти.