ЛегендыОсени

Отрывок из личных мемуаров Студина

Некоторые воспоминания расплескались из моей головы, время не особо распинается насчет пустяков, но меня неумалимо влечет рассказать следующую историю, тесным образом связанную с моим колдовским, вероятно, внушительным опытом. То есть, вероятно, интересную историю о волшебстве, всякого рода чертовщине и современной жизни. И, пожалуй, я начну издалека, так как хочу хотя бы отчасти избежать определённого сумбура...

Помню, что я увлеченно занимался поиском всемогущего мага. Это вроде бы началось, когда я растолковал пару значительных слов, популярных в магических практиках, а после триумфа, растолковал их еще раз иначе. И тогда понял, как много всяких значений можно было придумать, если только захотеть. В тот же день я уснул, но вскоре в моем теле проснулся другой человек, разговаривающий с магией вальяжно... фамильярно, на ты.
Его способности поражали, однако не были безграничны, а по сравнению с определенными мастерами просто меркли и, наверно, это осознание делало его характер противным.
В нашем мире многое пошло под учет, поэтому сначала проблем изучения магии не было. Практиковали это дело люди разного толка: одним нужны были хорошие мозги, вторым эмоциональная перегрузка, третие сами ничего не подозревали, сумасбродили. И все до единого были ограничены общими человеческими рамками. Именно это удручало настоящего меня.
Со временем я подобрался к мелкой компании магов-энтузиастов. Это был клуб "Писателя" - так они чтили всемогущего мага, который где-то обязательно должен был существовать. Понятие "Писатель" вскоре приелось. Там я вскользь намекал, что он, возможно, существовал, но потом, возможно, перестал. Но многих устраивало любое, даже "астральное" существование владыки... Потом я перестал делать намеки. Вызванная тонкими замечаниями напряженность заставила меня отдалиться от клуба.
Повезло, крайне повезло познакомиться с Легинцевым. Без выдающихся мистических навыков, этот человек оказался техническим гением, а вернее сам он оказался древней техникой, раз за разом повторяющей себя на приведенной в порядок заброшенной фабрике по производству мелких промысловых кораблей. На рыбалке мы с ним и познакомились - я исследовал дно на предмет затонувших диковин, а он ловил морских карасей, но вытянул внезапно меня.
Легинцев в силу возраста был человеком (нельзя обозвать его киборгом, это задевало моего друга) старой закалки и колдунам не доверял. Однако мне, отдалившемуся писательскому идиониту, он выдал часть своей библиотеки для изучения интересных магических приемов. Это и погрузило меня в мистику с головой, я узнал много нового о живших когда-то художниках, чьи искусные практики остались в свое время не заметны для современников, но теперь передались мне во владение в деталях и с подробными объяснениями. Силы мои возросли многократно, что вызвало опасность для... многих. Однажды я задремал в трамвае, и внутренний демон развалил окраину провинциального города N. Надо заметить, что именно того срыва и ожидал Легинцев, но об этом значительно позже.
Я с ошеломлением открыл для себя дозорные силы Правительства, подгребавшие под себя всё, по их словам, нечистое. С реальной властью, федеральным управлением и родной страной эти, то есть дозорные, структуры связывало только негласное правительственное одобрение их работы, а пользы, забегая вперед, мне видеть от их действий не приходилось. Они орудовали скопищем колдунов, приспосабливая их умения под себя, чтобы удобно было ими... пользоваться. Некоторые подчиненные охотно служили дозорной системе, но было много больше тех, которые работали подневольно, как бы от безысходности, находясь под прямым влиянием и контролем. Слухи ходили разные, иногда самые жуткие.
Я учинил разгром на окраине в трамвайном депо, где проснулся мой темный попутчик и нарвался на грубость от контролера. Дозорная тень, приходившая с характерными для нее потемками даже если это был разгар дня, застала меня раскидывавшим трамваи об стены в депо. Первая встреченная тень. Об этом я слышал ранее, когда небо в обед обрывалось сумеречным помутнением, а люди из писательского клуба говорили: "а вот опять загулявшего колдуна нашли". Впервые таким образом нашли меня, по средним меркам опытного исполнителя магических практик...
Тень обычно говорит всякий бред, делает упор на совесть и вершит свою мораль, непреклонно уверенная в правоте своих слов. Нас много - всегда заявляет тень, и при возможности добавляет - а ты один. Тень следит за порядком, который ей знаком. В этих принципах, в силу наступившего еще век назад (или ранее) общего безумства мира, не предусматривались поблажки для людей в состоянии аффекта, коим я считал свою колдовскую сущность. Дозорная власть убивала доводом: кого больше, тот и прав. И никакой диалог с тенью не помогал с ней договориться или же, напротив, ничто не могло убедить меня в ее правоте. Тень незрима, будто в нагнетенном сумраке пряталось всё ее существо, не проявляясь формой или хотя бы силуэтом. Зметить ее было невозможно, и я, вернее тот сильный бодрствующий чародей во мне, пришел в крайнюю степень раздражения. По всей территории депо вихрями резали воздух разбитые на мелкие осколки стекла трамваев. Увлекшись, я не заметил, как тень подвела к моим ногам оборванные с электропередачи провода, которые обвили меня и ошарашили зарядом мощностью с сотню МегаВатт. И это унесло в затеряный омут мою память.
Очнулся я, спустя неделю, в волшебных темницах. Еще неделю пришлось тайком вдаваться в подробности формального устройства тех мест, куда скопом тащили всё колдующее существо. Я числился на особом счету, потому что обладал редкими знаниями о магических аспектах. Про устройство теневого организма мне стало известно только то, что по распоряжению из личных кубатОров выволакивают колдунов, которые все вместе прикладывая руки на перламутровый полуметровый шар, позволяют пользоваться магией кому-то свыше, вызывая ту самую незримую материю, тень, исполняющую контроль над местами... происшествий. Обескураживало, очень сильно, что не все колдуны были способны устоять дозорным мерам по обезвреживанию.
Так однажды случилось со мной. Впервые я наложил руки на перламутр, вытягивающим из моей головы потоком странную энергетику и смутным образом позволяющую осознавать происходящее. Я видел как горит четырехэтажный дом в "Черемушках". Мне было заметно, что людей внутри не было, кроме обезумевшего колдуна, возводящего руки из окна четвертого этажа в клубах дымного смога. Тень, частью которой я себя ощущал, не сумела убедить колдуна своими стандартными протокольными речами. И мы создали ветер. Мне было дискомфортно, будто от моих навыков выходило больше, чем на это рассчитывали. Так оно и было.
Колдун скрылся из окна. Дым от дома взял резкое направление в сторону от ракурса моего наблюдения. Сначала ветер выбил все уцелевшие от пожара окна, вместе с рамами, шторами и карнизами, затем поток смел с крыши трещавший шифер, словно отряхнул пепел с кончика сигареты, и, наконец, авйдя из под контроля, разнес кирпичные стены здания. Всё мелкими частями улетело прочь от тени. Колдун погиб внутри, его заметили под обломками.
Мне ничего не сообщили, просто вернули в кубатор.
Кроме спящих, были еще и другие волшебники, с другими, нежели у меня, катализаторами. Были стихийные люди, они пользовались водой или огнем, чтобы колдовать. К ним обычно в тандем ставили погодных шаманов, способных призывать дожди с грозами. Известно, что ихтемпераменты, подобно симбиозу, хорошо взаимодействуют. В обеденное время я видел мельком двух вампиров, которых держали на строгой кровавой диете. Правда от этого они не слишком чахли, говорили оживленно и, как правило, вампиры охотно содействовали содержащей их системе. Строже вампиров содержали зомби-людей, называемых так из-за того, что свои колосальные способности они начиняли употреблением в пищу человеческих мозгов. Такие были большой редкостью, и без мозгов в итоге умирали. Но кормили их редко, потому что боялись. Я сперва подумал, что это слухи. Ни разу не встречал упоминаний о подобном ни в писательском клубе, ни в магических трактатах из библиотеки Легинцева.
- Безумные тюремные легенды! - Так я заявил своему другу Грасуле, содержащемуся в помещении надо мной. Он специализировался на звериных аурах, и это был единственный человек, с которым мне повезло более менее тесно общаться. В вопросе коммуникаций нас огораживали, чтобы колдуны не могли координироваться. Весьма разумно, но Грасула создавал цепочки сообщений с подневольными при помощи заговоренных паучков. Такой паук кусал мой палец, я получал послание, затем оставлял своё, и паук уходил к хозяину. Интенсивность общения регулировал сам Грасула: за первые два дня мы обменялись двадцатью мыслями о происходящем. После моего инцедента с колдуном в "Черемушках", Грасула направлял ко мне сразу несколько пауков.
И всё же я чувствовал себя скучным собеседником, но так я получал важную информацию. Мне открылось, что колдовство моего внутреннего демона почти без остатка тушила смола завороженного дерева, лежавшая слоем под лаком, покрывавшим все мои аппартаменты. Кроме смолы были и другие меры, но в камере без решеток и окон, с одной стальной липкой дверью - это было основным средством. Я долго общался насчет зомби - их существование Грасула не подвергал сомнению, он даже восхищался ими. По его данным, было три зомби, которым изредка подкидывали ломтики подгнившего мозга.
- Способные на всё, ты только представь! - Получил я укус.
И однажды Грасула передал.
- Теперь двое. А возможно скоро только один останется, девочка уже давно чахнет и никакой пищи не принимает.
Умерший был старым, немного свихнувшимся, судя по слухам, ученым. Его привлекли к ликвидации лесного шабаша, где молодые девочки пробовали практиковать немного аморальные заклинания. Девочкам удалось разбежаться, потому что диета из подгнивших мозгов повлияла на старика фатально, и, как только перламутровая гладь попыталась использовать его, магическое усилие разнесло старику-зомби голову, словно дробовиком...
Уже несколько дней к ряду, вернее с самого начала, я старался придумать способ, чтобы вырваться на свободные просторы. Темный сосед внутри меня щедро давал выспаться. У нас была общая на двоих безвыходность. Я чувствовал, лежа на деревянных досках кушетки, как он приходил в сознание, но ничего не делал и вскоре опять возвращался в сон. И так много раз подряд мы играли в пинг-понг своим рассудком. Жалкое ощущение.
Новость о девочке с чем-то вроде могущества под жилками дала мне встряску. Помните, в начале я упоминал о поисках абсолютного мага, Писателя, да? Зомби-девочка показалась мне шагом в верном направлении. Но как бы я мог вернуть свои силы, если все вокруг осаждало, я не имел представления. Темный попутчик не балагурил, его дух был подрезан. Моей удачей было лишь то, что "Черемушки" произвели немного шума за пределами города, и больше участвовать в дозорной магии мне не пришлось, иначе бы пришлось чувствовать себя еще поганей. И всё равно я ничего не мог и отчаялся настолько, что прихлопнул очередного паука, спустившегося с потолка на тонкой нитке. Грасула отнесся с обидой, но все же простил и понял.
А потом появился Легинцев. Меня укусило сразу семь пауков. Какой-то бесстрашный на летающем корабле врезался в стены Правительства. Тридцать колдунов вытащили по экстренному распоряжению, и я чувствовал, как внутри темницы бродит присутствие тени. Я также слышал взрывы, приглушенно сотрясавшие стены моего темного кокона. Очередной паук сообщил, что к перламутровой установке повели девочку-зомби. "Вроде бы они дали ей две ложки мозгов". Примерно в этот же момент в дверях появились дозорные и поволокли меня отдавать свое колдовское существо. Там я увидел вялую бледную девчонку с бесцветными волосами, впалыми щеками и хрупкими плечами.
Я понимал, что если приложу руки к шару, отвести их потом будет не проще, чем достать меч из наковальни на камне. Дозорные поторапливали, я хотел мигом разделаться с ними, но не мог - они обладали титанической физической силой, а магическая практика содержалась не во мне, в странном недуге в виде Его личности в моем теле.
- Можешь что-нибудь сказать? - Спросил я девочку. И немедленно получил сильнейший удар в висок.
- Корабль уже уничтожен, они ищут человека. - Сказала девочка, чем в другой момент поразила бы меня, потому что общаться в состоянии "на жемчужине" немыслимо... в том смысле, что лежали бы мои руки на перламутре, я бы не смог реагировать на вопросы.
Но задумка была в другом. Дозорные освободили мне руки, чтобы положить на перламутровый контакт. Я растопырил ладони в паре сантиметров от поверхности и застыл, несмотря на все посторонние усилия. Они вырубили меня, когда я задал вопрос, я удачно подставил голову. Моя внутренность верно уловила момент и стала сопротивляться, освобождая руки, ухмыляясь в безумном блаженстве. Дозорные упали из-под потолка животами на жемчужный шар, и тут же стали скелетами. Они не могли удержаться в канале с зомби. Возможно, меня бы ждала та же участь... хотя, возможно, мне казалось, теперь сложно сказать. Вид у девочки был жалкий.
Темный спутник меня разбил шар железными поручнями от небольшого крыльца у входа, и девочка тоже смогла освободиться. Меня удивило это проявление заботы от своей взбалмошной стороны, ничего подобного раньше за собой я не замечал. Тем не менее, оставалось еще по меньшей мере пять помещений с полуметровыми перламутровыми шарами, облепленными волшебниками, минимум пять дозорных теней и товарищ Легинцев в западне.
- Мне нужны мозги. - Сказала девчонка. - Тогда я смогла бы убраться из этого места.
Изнутри себя я спросил, как ее зовут, и получил ответ: "Таса". Она опять удивила меня.
Мой двойник рушил стены, стена за стеной, брел на другие стены, рушил и искал выход. Он думал, что остальные перламутровые шары будут находиться рядом с нами, но это оказалось не так, здание имело хитрую планировку, если можно так выразиться. Девочка плелась следом. Вскоре мы наткнулись на коридор вдоль пустых камер и охранников.
- Жри их мозги! - Предложил бесцеремонный я.
- Они в скверне, такое не подойдет. - Сказала Таса.
- Надо же! Кто бы мог знать? В скверне! - Причитал я, вырывая двери из кубаторов. - Дозорные мозги!
- Я поняла! Надо двигаться вверх.
- Это я без тебя знаю, чудила, это мой девиз по жизни... лестницу думал увижу. - Я устремился вверх, напролом сшибая потолки.
Легинцева не было нигде. Я смотрел с неба с уцепившейся за мою ногу девочкой. Тени метались по корпусам, их было семь штук. Одна устремилась за мной, но потерпела... крах. Порой эмоциональная встряска значительно увеличивает магический потенциал. Кажется, это и произошло. Где бы ни находился силуэт тени физически, он потерпел неудачу в попытке меня схватить.
Тем не менее, мой внутренний колдун вёл себя осторожно и без опрометчивых мыслей о расправе сбежал. Мы с Тасой забрались на причал за фабрикой Легинцева. Я нашёл удочки в пришвартованной лодке и ведро. Рыбалка потворствует размышлениям. Я делал вид, что рыбачу, закидывая в воду леску без крючка. Таса уговаривала отправиться в далекое место, где где-то в лесу есть запасы лучших мозгов, в заброшенной избе ее наставника.
- Ну а где сам наставник?
- Кажется что в темнице Правительства. Однажды я почувствовала, как его уводят дозорные и больше не могла уловить его присутствия...
- Старик?
- Пожилой, да.
Я поджал губы. Его участь известна. Тут появился Легинцев. Трудно было узнать его сразу без длинной бороды. Раньше он носил внушительную растительность и напоминал новогоднего кудесника. Сейчас он кажется, что не брился чуть дольше недели. Естественно, это была новая версия Легинцева, недавно сошедшего с конвеера.
- А вот ты где, Растудин!
Легинцев бесцеремонно возвращал меня из колдовской одержимости в более устойчивое состояние. Для этого он украдкой давал древнюю ассирийскую монетку, сделанную из глины. Эту тысячелетнюю вещицу мой внутренний визави очень недолюбливал, для него она имела амиачный резкий эффект. Я вернул контроль над телом и отложил удочку.
- Кого это твой друг сюда приволок? - Спросил Легинцев. - Она того и гляди, что подохнет.
Я глянул на Тасу. Ее начало знобить. Она сидела, оперевшись на столб, она выглядела очень бледно и немощно. Непонятно сколько в таком состоянии живут представители ее касты.
- Далеко то место? - Спросил я.
Глаза девчонки прищурились. Сначала она покрыла часть речной глади льдом, а после наложила рельеф карты, обозначив нужное место. У неё пошла кровь носом.
- Впечатляет. - Заметил Легинцев.
- Ей нужно специальное питание.
Легинцев изучил ледяную карту.
- Ехать больше суток.
Я настаивал поехать. Легинцев настаивал на том, что нужно затаиться и "не казать носу". Он немного протестовал, когда узнал суть проблемы девчонки и особенности её рациона, но все-таки блеклый вид Тасы убедил помочь.
Лёд на реке растаял, мы выкатили старый добрый джип и отправились на поиски.

2 тур блица

Отрывок из мемуаров Студина

Разгар ночи. Фары вытягивают текущий потоком тусклый пейзаж с черно-белыми ограждениями, канавами и дикими зарослями леса за пределами шоссе. Мелькает живность: совы размещаются и выслеживают грызунов на обочинах, дорожных обозначениях и, особенно нагло, на самой дороге, с ними за компанию порхают рыжие летучие мыши.
передача с помехами по радио:

неизвестная современная радиопьеса. Голос нервного актёра:
Совсем разочаровывает это время своей властью. Всюду твои способности будет нагонять пресловутое зеркало. Хочешь жить, а оно подскакивает и тычет тебе в лицо собственным отражением. Если твои способности требуют мозгов, то либо забирайся к нам, либо прозябай, знай как хочешь. Свобода ли это? А если в тебе колдовство живет, то будут содержать в инкубаторах - какой-то по-дурному строгий порядок. И как им себя не выдать? Сегодня я не сплю, завтра, потом еще немного, но чуть зазеваюсь - и вся моя другая сущность наружу тут же вырвется. А у нее другой нрав, она церемониться не любит, правда и рассуждать тоже. В итоге эти колдуны интровертные как только чуть оборзеют, если за них некому заступиться - в инкубаторе оказываются навсегда. А там сон тяжелый, хоть и продолжительный. Да ладно, в общем. Даже если просто по человечески прийти, они все равно вместо помощи (хотя визиты рекомендованы, порой обязательны даже когда помощи никакой не хочешь) будут тебя в отражение носом тыкать. Вот вы такой-то, оттуда, там-то, ваша подпись... Тьфу. Я двигаться люблю, а не собой любоваться. Хочется разбить это зеркало, чтобы не доставало где не надо.

Других машин по пути уже нет, последняя выехала на съезде из-под знака с названием небольшой деревни и пронеслась в противоположном направлении двадцать минут назад. Вскоре внедорожник заезжает на гравий, что порождает характерный шумок. Авто сбрасывает скорость. В тот же миг Легинцев говорит:
- Нужно заправиться.
Растудин оттягивает ремень безопасности. Утомление сходит с его лица. Он оглядывается на задние сидения, затем оборачивается.
- Может быть, тебе нужен сон, подзарядка?
Тут Легинцев открывает дверь, чтобы оказаться снаружи. Слышно, что он начинает ворчать.
Расстудин переводит регулятор громкости к едва различимому минимуму, затем выходит.
Тихо и пусто. Расстудин светит фонарем, при этом вокруг машины ощущается необъятный простор ночи, накрывающей лес неосязаемой холодной шерстью, увлекающей прямиком к звездному небу из сопутствующих ебеней в космические расстояния.
За оврагом что-то треснуло.
Легинцев болтает остатки топлива в канистре перед тем как убрать.
Снова треск. Загорается свет в салоне. Просыпается маленькая девочка. Она стоит возле Расстудина перед раскрытой задней дверью, зарываясь левой рукой в своих волосах.
- Давайте здесь остановимся. - Говорит она. - Место уже близко.
Девочку зовут Таса, волосы у нее короткие, едва закрывают уши, русые, а лицо породистой собачонки. Ей двадцать лет, но из-за низкого относительно роста она кажется чуть ли не десятилетней, но темнота правильно подчеркивает ее черты, без акцента на хрупкие плечи. Без умиления. Треск звучит еще три раза, нарастая. На Легинцева, сверкая из тьмы, бросается лиса.
- Как отделаться от лисы? - Спрашивает в конце Растудин, потому что отделываться от нее пришлось долго. - Зачем звери бросаются на людей, если им это не свойственно?
Легинцев берет веревку и сумку через плечо.
Вся компания идет сквозь дикость природы по бесцеремонным корням и мховым подушкам. Растудин светит фонарем, все шагают на свет по дебрям. Таса носится небрежно вокруг деревьев, обгоняя путников, спотыкаясь и ломая ветки.
- Уже звездопад! - Говорит Таса, хотя неба из-за зарослей почти не видно. - Сколько я спала? - Вертится она перед Легинцевем.
- Больше суток. - Отвечает он.
- Сколько ты не спал? - Спрашивает она уже у Растудина, который если уснет нормальным человеком, вскоре проснется бесцеремонным колдуном, который, неспособный скрывать своих способностей, потом тоже подолгу бодрствует.
- Больше двух. - Говорит уставший как черт Растудин.
- Я есть хочу. А вы? Мы кажется скоро придем.
Все хотят есть, кроме, пожалуй, Легинцева, для которого это чувство непривычно. Он больше думает о странной лисе, ломанувшейся среди ночи к нему под ноги.
Густая чаща кончается полем с высокой травой, посреди которого стоит просевшая немного кривая изба. Внутри Растудин зажигает керосиновую лампу. Мужчины садятся на кровать, пока Таса активно носится по скрипящим половицам.
- Вот вилка... в шкафу... в шкафу банки, да! Отлично!
В банках что-то похожее на человеческие мозги. То есть не столько похожее, сколько человеческие мозги, которые Таса ловко нанизывает на вилку и с аппетитом ест. Растудин морщится с лукавым отвращением и заваливается на кровать в надежде отдохнуть. Легинцев хлопает его по плечу - Смотри не усни, - но его тут же отвлекает необычно громкий лязг железного ключа, которым они заперли дверь. Звук такой, будто кто-то не решается войти.
Таса мгновенно прячет банку и захлопывает створки шкафа.
- Местный дозор? - Спрашивает Легинцев. Девочка кивает.
Раздается короткий тройной стук в стекло. В свете керосиновой лампы за окном никого не видно. Слышен лишь шелест травы, но как будто и еще какой-то странный шум.
- Ты подкрепилась? - Спрашивает Легинцев. И, не дождавшись ответа, выдает ругательство. - Растудин уснул!
Таса не успевает кивнуть, в ужасе хочет узнать: "Значит, скоро проснется Его?" - и этот вопрос не дается из-за нового наглого стука. В то же время тело Растудина начинает ворочаться. На этот раз трясётся входная дверь, будто по ней с характером пнули несколько раз.
- Что это за поганый хлев?! - Восклицает Растудин с издевательски изменившимся выражением на лице. Теперь вместо утомления на добром лице жаждет дебоша наглая вызывающая харя Его. Он делает жест, тыкая подбородком в сторону девочки. - А ты чего ждешь?, зомбачка, тебя же первой решат!
- Открывайте дверь! - Гаркнул голос снаружи. - Нас много!
Видимо, шум изнутри подтолкнул их к действию.
- Мы видели как она мозги ела!
Таса находится в уверенности, что одно лишь ее усилие воли способно сотворить какую угодно ситуацию. Именно так она и выглядит - как сосредоточенная на тяжелой задаче девчонка или как человек в глубоком заблуждении. Легинцев снимает крючок с двери, но никто не входит. По полевой траве со свистом проносится сильный порыв ветра, в старых рамах звенят стекла. Его-Растудин прислоняется лбом к коленям, быстрым бессмысленным бредом ропчет с криком в конце концов резно распрямляясь, встав с кровати, он отправялет от себя две красные молнии, которые, ослепив всё, исчезают вместе с кроватью, шкафом, окнами, дверью, избой, оставив его, Легинцева и Тасу посреди ветров заросшего поля.
- Кардиум Дарци! -
что означает, если дословно: "раковинная прыть" -
следующее обращение к керосиновой лампе выжигает сварочным с искрами угрожающим светом немного места вокруг героев, чтобы они могли разглядеть друг друга и сориентироваться в непроглядной тьме.
- Кто ты? Назовись! - На этот раз без колдовства вскрикивает Его-Растудин.
- Тень! - В ответ следует переполох шелестящей травы и придавленный звук, задевающий Легинцева по брюшной полости так, что остается углубление в виде двадцатисантиметрового полукруга и становятся видны механические контакты, которыми собран Легинцев. Сам Легинцев стоит столбом и вращает глазами в поисках какой-нибудь фигуры врага. - Я тень всех существующих теней, следующая за вами, я - есть прамать всех неумерших, кто ты, чтобы я тебе объясняла? Безумец! Почему с тобой то, что должно по праву и смыслу быть со мной? Ты не бог, чтобы этим управлять! Так отдавай же!
Незримые пушечные ядра градом, одно за другим, гуляли между Тасой, Растудиным и Легинцевым.
Легинцева ядра пронизали насквозь, оставляя в замешательстве. Растудин же, вернее его безумная внутренняя личность, упруго принял своей головой одно случайное ядро, которое от столкновения стало видимым и упало в траву.
Таса оставалась всё также сконцентрированна, будто мановением руки она способна разрушить небоскреб. Такие разительные изменения в облике зомби можно заметить только после употребления мозгов, питающих не только их силу, но и ум, и что-то еще, неведомое.
Теперь она наклоняется вперед и касается ладонями почвы. В её мире существует два типа явлений: катастрофические и апокалиптические. Для последнего достаточно только сказать твёрдое "нет" - и весь этот дозорный мир разорвет в клочья тут же вступающими в резонанс силами, природу которых пока нет способов изучить. Это в ее руках необузданная мощь возможности умертвить совсем все живое, и все же Таса выбирает другое, оглашая тихо: "эта земля будет долго тлеть".
По земле за пределами "раковинной прыти" расходится бурное пламя, изничтожающее траву и опаляющее почву. Вся ночь вокруг как синий кит, набирающий последний вдох, чтобы потом никогда не дышать. И все-таки у большого огня неописываемое звучание. Даже сама смерть, или тень теней, или кто бы то ужасный не был, замерли в заворожении, оставив свои проделки.
- Так красиво. - Говорит Легинцев. - Жаль только не могу пошевелиться. Придется оставить тебя на безумного Растудина посреди дикого леса.
Легинцев чему-то усмехается и закрывает глаза.
- Он знает. - Говорит Его-Растудин. - Я не умею водить.
Его-Растудин сует кисти рук в теплую землю, шепчет на неизвестном языке и затем вытягивает из земли рогатого чёрта, оказываясь верхом на его красных плечах. Чёрт в привычной ему позе на корточках по-конски хмылится и перешагивает с одной когтистой лапы на другую, пока дымок вокруг не рассеивается. Его-Растудин гарцует вокруг Тасы. Он выкидывает керосиновую лампу, и на месте падения снова появляется изба.
- Подкрепись хорошенько. - Говорит Растудин прежде чем ускакать. - И жди, сама знаешь.
Таса ждёт на крыше. Она опустошила три банки мозгов.
Ближе к рассвету, оправляя свои шаги матерным словом, возле лежащего ничком Легинцева появляется новый, точно такой же, Легинцев, целый, бритый и невредимый.
- Пакостники! - Говорит он, пиная самого себя. - Такого человека п...! А Растудин где?
Таса парашютирует с крыши возле Легинцевых.
- А Растудин уснул, и Его ускакал на черте!
- Опять станицы будет громить.
Пока они возвращаются к машине, Легинцев слушает о произошедшем. Таса несет их над деревьями, пафосно разведя руки.
На дороге за рулем мотоцикла их ждет еще один Легинцев.
- Как же долго вы шарахаетесь! Я думал, вас уже сожрали лисы. Вот сам от трех успел отбиться.
- О как! Нехорошо. - Замечает Легинцев. - Значит, скоро опять встреча.
- Да и пусть. - Последний Легинцев заводит мотоцикл. - Это Растудин девку-мозгоедку спасал, так где он теперь? Вот!
Издали к небу поднимается дым.
- Дозорные тени и до нас доберутся, если не поможем колдуну.
Легинцев на мотоцикле уезжает вперед.
Рассвет решает где-то задержаться. В машине Таса отогревается. Легинцев слушает одну и ту же радиопьесу.

голос весёлого актера:
знаете я всё-таки люблю зеркала. Сразу понимаешь какой секрет у тебя торчит наружу... бывают правда неловкие ситуации. Вот приходит ко мне тень проводить регистрацию о прибытии из другого города, а я только что после лоботомии, тоже забавная история, но потом расскажу. И как с ней разговаривать? Извините, говорю, не выспался, больше суток за рулем. И из глаза кровоточит. Смешно... Спрашивает - а видили ли вы вот эту девочку?.. Очень смешно

Таса и Легинцев на этом моменте заливаются смехом.