Публикации
Не определился
3 тур - жаль, тебе так далеко
Жаль, что тебе так далеко
Мы познакомились зимним вечером в чешском баре в центре города. Несколько компаний вели оживленные беседы, слова их речей улавливались мельком из-за музыкального сопровождения. Я сидел за барной стойкой, вид у меня был скучающим.
Иногда я выпивал стопку коньяка и литру пива перед возвращением домой. И в тот вечер я заказал себе ещё одну высокую кружку пива. Оно стояло передо мной непригубленным, пока я блуждал взглядом по витрине бара и вёл вечные пустяковые размышления у себя в голове.
Красивая сеньорита как раз в такой момент подошла к барной стойке в двух метрах от меня. Ей принес тёмно-красный бокал смуглый бармен в белой рубашке. Я так и не начал своё второе пиво, а ей налили ещё вина. Она посмотрела на меня и сказала.
- Начни пить прямо сейчас! и скорее переходи к серьёзному алкоголю!
Со мной не впервые заговорили в баре, но мне сперло дыхание. Вечером здесь частенько общаются уставшие люди, и я, обычно, стараюсь выглядеть приветливо.
Я смотрел в её сторону, на поднимающийся в руке тёмно-красный бокал, и её обезоруживающую ухмылку.
- Зачем же мне крепкий алкоголь? - Спросил я.
- Само собой, чтобы забыться! Или ты тот слабак, который все запоминает?
Лицо молодой женщины слегка помрачнело, она заказала еще один бокал нарочно громким голосом. Был слышен лёгкий южный акцент. Я сделал несколько глотков.
Её лицо показалось мне волшебным, как будто какая-то обычная вещица в её выражении увлекла меня чем-то неизвестным в капкан внимания. Живая картинка переливается, когда она играет эмоциями, как в калейдоскопе, словно по волшебству, изображая все это на своём прекрасном личике. Музыка стала играть тише. В конце концов, я заметил тень утомления на лице сеньориты, немного свинца в ее глазах.
- У тебя тяжёлый день на работе? - Спросил я, с пивом в руке, встав рядом с соседним барным стулом. - Ты, в целом, похожа на человека, который поглощён работой.
Сеньорита посмотрела сначала на меня, затем на полупустой бокал в своей руке, улыбнулась незатейливо, снова посмотрела на меня.
- Это мой последний бокал, надеюсь ты не думаешь, что я часто напиваюсь. - Сказала она. - Ой, конечно, нет. Я действительно много работаю.
- И ты одинока?
Я поставил литровый бокал на стойку. Началась песня Рианы. "Stay" - медленная красивая песня. Несколько пар вышли из-за столов, чтобы потанцевать. Происходящее настолько угодило в мои мысли, что я протянул даме в баре руку.
В баре приглушили свет.
Она просмеялась на весь бар. На нас оглянулись люди поблизости. Она сказала:
- Да. Чур я веду, а ты явно плохой танцор.
Мы ходили около пространства вдоль столиков, стен и стойки. Мы ходили вокруг, и вокруг. Она пахла нежными розами. Я пытался быть милым.
- Говорят, если работа является любимым занятием, от нее невозможно устать. - Сказала она.
- Так думают халтурщики и безумцы! - Заявил я. - От любой работы устанешь, если добросовестно трудишься.
- Меня зовут Асель.
Честно сказать, её имя покорило меня, иначе б я не писал. Возможно, вообще никогда, если б она неожиданно его не назвала. А она продолжала:
- Поверьте, я никогда не знакомлюсь в барах.
Песня закончилась, мы оказались на улице.
- Я хорошо пою. - Сказала Асель. - Сегодня было дикое выступление, много групп, и все мы долго скандалили с промоутерами и организаторами, мне очень захотелось выпить вина после всей этой истории. Я не алкашка, не подумай.
- Можешь не беспокоиться, я и сам захожу в этот бар, если хочу выпить.
Водитель на улице предложил нам своё такси. Как раз пошёл снег, мы согласились ехать.
- Что же тебя утомляет? - Спросила Асель.
- Банально. - Сказал я. - Не могу найти себе компаньона.
За окном уплывали прочь под светом ночных фонарей силуэты и вывески, а мы сидели сзади, водитель вёз нас куда-то вперёд.
- Определись с тем, что тебе нравится. - Сказала Асель и вслед улыбнулась. - Занимайся этим и забудь обо всём другом!
Нас немного разморило в тёплом салоне. По радио пела Лана Дел Рей: "
Будешь ли тыы любить меня
когда яя больше не буду
красива и молода
будешь ли ты
я знаю да
я знаю да
". Асель говорила о том, как я обязательно встречу девушку, которая будет также увлечена.
Автомобиль стоял прямо под огнями светофора. Красный. Зелёный.
- Я могу написать объёмный качественный текст. Могу бесконечно набирать письмо.
- Сегодня я поняла, что не умею быть счастливой. - Прервала Асель.
Мы подъехали к краю города и заплатили водителю.
Под звуки, что шелестели на её губах: трепет дорожных флажков гостиницы, свист ветра на парковке, - выкрашенных ярким алым закатом, я взял её за руку и повел за собой.
- Я уже сполна познал счастье, потому что работаю писателем. Работа моей мечты., я составлю из слов миллион историй, пусть только терпеливо подождут...
- Так в чём же твоя проблема, парень?
- Никак не могу поверить в любовь. - Сказал я. - Как в светлый образ.
Женщина незадачливо вздохнула.
- А мы с группой катаемся по свету, туда-сюда, и в итоге меня больше никуда не тянет. Люди дома, люди в гостях - ерунда, пусть остаются на своих местах, пока я скачу... Сотни городов и десятки стран. Куражим без отдыха уже третий год, и я даже не устала! Но иногда очень хочется узнать, когда же вся наша окружающая суета отступит? Врач сказал, что мне не хватает марганца в организме.
Мы остановились у входа в гостиницу. Она достала тонкие розовые сигареты с лебедем на пачке.
- И вот, завтра рейс домой. Жаль марганец не кладут в сигареты. - Сказала она.
- А тебе самой нравится то, чем ты занимаешься?.. музыка. - Спросил я.
- Нам всем нравится, в общем-то. Конечно!
Асель возвела сигарету высоко над головой.
- Музыка - это сильнейший производитель эмоций. - Она тут же продолжила. - Ты веришь в духовность мира? Я верю!, миром управляет волна эмоций, исходящаая от всего человечества. Даже от нас с тобой! Своей музыкой мы улучшаем мир, делаем его добрее и приятнее.
Пронёсся сильный порыв ветра, который растрепал Асель волосы. Кончик сигареты сверкнул оранжевым, возле моего лица пролетели искорки пепла.
- Хах, вот видишь - ты уже можешь считать себя счастливой! Поначалу я практически всё писал на заказ, по желанию клиентов, чтобы получить их чек, и чувствовал себя, как в тисках, больше шести лет. Только потом я понял, что письмо - это моё призвание. Как раз тогда возникло ощущение свободы, похожее на то, как ты говоришь про музыку. Своими руками я написал столько слов, что, кажется, будто мир из-за этого успел поменяться множество множеств раз. Сейчас в моей жизни не происходит ничего впечатляющего, и, может быть, из-за возраста, я во многом охладел чувствами, поэтому просто пишу, чтобы поддерживать форму для нужного момента.
- То есть, думаешь, если влюбишься, то напишешь свой священный роман? - Спросила она.
Асель улыбнулась, я заметил, как она строила мне глазки. Гостиничный двор запорошило легким снежком. Люди на улице спешили, потому что продрогали от холода. Небо стало серым и тёмным.
Асель потушила окурок в урне, и мы зашли внутрь гостиницы. Двери раскрылись сами, стойка регистрации выступала на фоне огромной желтой карты напротив нас.
- Смотри, здесь всюду часы! - Воскликнул я и ткнул пальцем сразу в четыре стороны. - Раз, два, три, четыре. Похоже, что они не боятся времени!
Асель рассмеялась. Она повторила шутку администраторам, стоя на розовых мраморных плитках в вестибюле, присаживаясь на светло-бежевое кресло, очаровательно улыбаясь.
Администраторы, два парня в бордовых жилетках, из вежливости зашлись тихим обворожённым смешком.
- Такие красивые губы бывают только у южанок! - Сказал я этим парням, чем вызвал у Асель сильное смущение. - Вы заметили?
Мы заполнили бумаги и поднялись в номер.
Женщина она простая, Асель, в ней ничего сложного - двадцать четыре года, итальянка,
рост высокий,
глаза карие,
брови густые
темные,
цвет кожи
бледно-бежевый.
Очень красивые губы.
Она сняла куртку.
Рождественская кофта красная, блузка видна лишь тёмно-голубым воротничком, тёмно-зелёная юбка до колен, белые гольфы в красную полоску и синие башмачки с бантиками.
- Я отправлю тебе посылку, с каким-нибудь подарком из Рима. - Она говорит. - Что бы ты хотел?
Асель курит у распахнутых шторок. Обручальное кольцо на её пальце блестит в утренних лучах туринского света. Я не заметил её кольца раньше, а вернее - не придал ему значения вчера, смущенно говорю:
- Красивую открытку.
Асель уже прижимается ко мне, я обнимаю эту наглую женщину.
- Я думал, что влюбился в тебя, Асель. Может и не без оглядки, но ты мне очень понравилась. А сейчас мне стыдно обманывать твоего мужа.
- Улыбнись же, дурачок!
Асель целует меня в шею, чтобы я стал улыбаться. Она заглядывает внутрь моих покрытых негой глаз и говорит, с едва ли различимым столичным прононсом:
- Вчера вечером я почувствовала себя счастливой, дорогой. И ночью особенно. Я вдруг поняла, что если всё время гнаться за счастьем, то оно попросту выхолащивается, становясь бессмысленной массой и утомительным грузом оседая на душе. Счастье прекрасно в совершенно случайных мелких моментах!, оно обязано быть спонтанным, чтобы вызывать
внутри
то самое сиюминутное нежное чувство. И неужели ты влюбился в меня? Мне скоро на самолёт. Если любишь, то обязательно должен отпустить!
И, вот - она почти бесшумно посмеивается у меня на груди.
Тут, по-хорошему, стоит задуматься. Мои губы образуют улыбку. Асель для меня во всех отношениях хорошая женщина. Остальное бессмысленным комом одеяла повисло на люстре., Я говорю.
- Знаешь, а ведь вряд ли мне помешает лёгкая влюблённость.
Рассказывай же! По Риму ещё ходят гладиаторы? Жаль, что тебе так далеко домой.
