Каталина

Витрина

Иногда Бог слышит нас.

У каждого человека есть свои слабости, точнее сказать странности. Кто-то любит ледяное мороженное есть на улице в двадцатиградусный мороз, кто-то претворяется не тем, кто он есть, одевая на мужское тело женское платье, много разного…А мне нравиться смотреть в чужие окна. Меня каждый вечер тянет на улицу, когда стемнеет и людей вокруг не много, я выхожу на «охоту за чужими жизнями». Охотой мои ночные бдения назвала психолог, к которой я обратился два года назад, пытаясь понять свою жизнь. Точнее подобие жизни, ведь мне тридцать три, а я одинок, работаю охранником на парковке днем, а в супермаркете ночью. У меня даже нет съемной квартиры, в которой нет смысла, и дело не в деньгах. Постирать вещи, поесть, помыться и прочее, можно на работе. В тридцать три года, мне стало страшно. Возраст Христа обязывает, ведь я вырос в полной и достаточно обеспеченной семье, получил высшее образование по профессии архитектор, работал несколько лет, не получая повышения, не имея девушки. В один момент все бросил, спонтанно, глупо, оказавшись в этом замкнутом кругу. Три часа между одной работой и другой, три часа в которые я бываю собой, грубо говоря, живу, глядя в чужие жизни, через чужие окна.
Мой маршрут всегда разный, в пределах отпущенного мне времени, есть типовые многоэтажки, есть частные дома. За эти годы появились любимцы, окна, у которых я задерживаюсь дольше. Чаще всего это пары: всего двое, где он и она, а так же с маленьким детьми и вытекающими отсюда проблемами, семьи среднего возраста с подростками, которые очень нервируют родителей.
В эту среду я пошел иным путем, что-то оборвалось во мне. Улицы были пустынны, видимо потому что тут нет баров, а лишь одни небольшие магазины в малоэтажных домах, прослойка города между деловым районом и частным сектором. Редкие прохожие и я, высокий, худощавый, но с пивным брюшком, с нечесаной короткой бородой и в неопрятной одежде.
Смотрю себе под ноги, это так не обычно, но ведь тут нечего высматривать. На асфальте загорается свет, отблеск чужой жизни, яркий и теплый. По привычке поднимается взгляд. Большая витрина, за стеклом которой, во весь ее размер огромный экран, как большое окно в гостиную без рам и штор. Я выпрямился и подошел ближе. Комнату освещает огонь камина в углу напротив, а так же свет из другого помещения вдали. Виден диван и кресла, ковер, вдоль стен тени шкафов. Красивая теплая комната, жаль, нет звука, но я словно слышу треск огня в нише, закрытой стеклом. Меня тянет туда, мои руки касаются витрины, пальцы погружаются в воду. Я резко отстранился, по тому, что было стеклом, пошли круги, как на потревоженной глади маленького, искусственного водоема, расположенного противоестественно вертикально. Изображение пошло рябью на пару десятков секунд и снова все стало, как прежде. Меня потянуло внутрь, в эту гостиную. Я шагнул вперед, решив, что сплю и ощутил себя иначе, стало тепло, после зябкого тридцатого декабря на улице.
В доме было темно, рука привычно закрыла входную дверь. Прихожая освещена слабым, теплым светом льющимся из комнаты справа, впереди совсем темная лестница, значит, на втором этаже никого нет. Я снял ботинки, поставил их на подставку, и заглянул туда, где трещал тихо камин.
- Маргоритка, - позвал я и зашел в комнату, но ответа не последовало, - Марго, ты на кухне?
- Ой, - раздался приглушенный возглас.
За пару мгновений я преодолел гостиную и оказался в столовой. Она стояла у торжественно накрытого стола. Вот ее вечерний сюрприз – романтический ужин для нас двоих. Зажигая свечу, Маргоритка обожглась. В ее глазах отражалось пламя, губы влажно улыбались, а кончик языка облизывал пострадавший пальчик. Я обнял ее, поднял на руки и понес наверх. Мне есть не хотелось, мне хотелось оказаться на большой кровати в спальне. С желанной женщиной в объятьях так легко бежать по ступеням, хоть на стоэтажку…
Она уснула через несколько часов, мне хотелось прогнать мрак и любоваться ею, но нельзя разбудить мою единственную, прервать сладко звучащее глубокое дыхание. Может быть, именно сейчас в ней зарождается, так долго ожидаемая нами, новая жизнь.
Я поднялся и пошел в ванную комнату, закрыв дверь, включил свет. Ох, как ярко, как много зеркал. Марго нравиться видеть себя со всех сторон, но сейчас это не важно. Щурясь, от привыкания к яркому освещению, я подошел к раковине и умылся.
На меня смотрел другой человек, лишь отдаленно похожий на того неудачника, которым на самом деле являюсь. Широкие плечи, выпуклые мускулы на руках и груди, плоский, упругий живот, мои лишь глаза и темные, волнистые волосы. Видимо во сне я решил помечтать о том, что могло случиться: любимая женщина, свой дом, достаток, здоровье и крепость, ожидание ребенка. Скоро сон испариться, а меня разбудит сменщик.
Продолжая рассматривать «свое» отражение, я наклонился вперед, коснувшись пальцем зеркала, которое уже привычно пошло рябью.
- Здравствуй, Рей, - сказал молодой мужчина с белыми крыльям за спиной, смотрящий на меня из успокоившегося зазеркалья, - Как тебе такая жизнь?
- Кто ты? - спросил я незнакомца, стоящего на месте моего отражения.
- Я – демон, - сказал он, улыбнувшись. - Не люблю тянуть и выделываться, лучше говорить, как есть. Так ведь?
- Наверное, - ответил я, - мне не приходилось разговаривать с демонами в своих снах.
- Снах?! – воскликнула нечисть, отрастив рожки на гладкой голове. – Это не сон, дружок! Это альтернативная реальность твоей жизни. Ты редкостный лох, чувак. Столь многообещающий молодой человек в старших классах, который мог получить все, благодаря своей удаче и умениям, любимчик Божий, прямо тошно. А кем ты стал?
- Неудачником, ты правильно сказал. Альтернативная реальность? Яркий, настоящий, но бредовый сон…
- О, нет, еще какая реальность, ты стал таким ничтожеством, потому что в восемнадцать лет изменил по глупой пьяни девушке, которую обожал. Изменил, признался и пшик!
- Замолчи! – крикнул я.
- Не ори, правда глаза колет? Зачем признался? Искушения не выдержал, ну, промолчал бы, и было бы все ок, а так ты пустышка.
- Что ты понимаешь? Я не мог ей врать. Да, я стал тем, кем стал, но я это заслужил. Нельзя строить отношения на лжи, даже если ты мальчишка…
- Ой, как благородно, а ты знаешь, что ты сломал ей жизнь, сказав правду? Если бы ты промолчал, было бы все как тут, в этом доме…
- Это ложь, я знаю, что с ней все нормально…
- Что нормально? Фото в соцсетях? С мужем и детьми? – демон страшно расхохотался, обнажив клыки и змеиный язык. - Это картинка благополучия. Муж избивает твою Марготирку, как напьется, ее и детей, денег не хватает, она стала инвалидом после одного из его приступов страсти…
- Замолчи! – заорал я. - Чего ты хочешь от меня?
- Твою душу.
- В обмен на что?
- На то, что ты видишь сейчас. Этот дом, она твоя жена, ты успешен, а главное, она счастлива и здорова. Как тебе такая сделка?
Тягучее, противное, вязкое, грязное молчание под холодным, ухмыляющимся взглядом, ставших красными глаз.
- Нет…Я должен подумать!
- Думай.
Пальцы трогают холодное стекло, теплое дыхание покрывает туманом темную витрину.
- О, Боже! - взвыл я, падая на колени, - Боже! Я грешен, но я не хотел ей зла! Господи, я просто хотел быть честным, ведь я сам наказал себя, став тем, что я есть! Господи, Отец мой!
Меня схватила за шиворот чья-то рука, заставив встать с колен.
- Чего орешь, придурок? - спросил огромный парень в кожаной куртке. – Ты больной?!
- Нет…- прошептал я, узнавая Дима Робезки, мужа Маргариты, еще совсем мальчишка, мой бывший одноклассник.
- Это ты, Рей?– проговорил он, удивленно. - Что ты забыл тут? Она теперь моя девушка, уже два месяца. Не смей приближаться к ее дому!
Прорычав последние слова, Дим сгреб меня за грудки и притянул к себе.
Это было в прошлом, через полгода после окончания школы, после первого семестра в университете, когда я приехал домой и пошел к ее дому, просто что бы посмотреть, как она живет.
Я в своем прошлом.
- Иди к черту, Дим! Ты ублюдок!
Вырвавшись, я кинулся на него, ударил в лицо. Каменный Роби оставил на моем кулаке кровь, он возвышался надо мной, потрясенный неожиданной атакой. Атакой, которой не было в прошлом.
- Тебе конец.
Он избивал меня умело, не давая отвечать. В какой-то момент, Дим просто кинул мое тело на дорожку, ведущую в ее дом, и исчез. Уже отключаясь, я услышал голоса. Видимо так стоило искупить свой грех, быть убитым этим громилой…
- Рейни, все будет хорошо, держись, - шептала Марго. Мои глаза не открывались, заплыв от гематом.
- Держусь, - прошептал я, разбитым, полу беззубым ртом, - Прости меня, я не могу без тебя. Прости, прости…
- Молчи-молчи, потом поговорим, тебе надо поправиться, - ответила она, коснувшись пальцами моих губ и помолчав, добавила, - Я прощаю…