Дед Максим

Братцы, вы простите, что первое сообщение мое на этом форуме таково, но я даже зарегистрировался, чтобы вам тут прокомментировать. Я сам люблю очень творчество СЛ и иногда почитывал форум. Стихи тоже люблю, но в раздел стихи тут я не заходил раньше.

 

Но это же уму не постижимо! Почитайте Пушкина, чтоли, для начала! Некто Смарт написал тоже про это – но он сам-то читал, что он пишет? Ладно, по порядку.

 

У кого-то мокнет последний волос. Бедняга, иди в укрытие – нонче дожди кислотные!

 

Только однажды странник хохотал над окровавленной рубашкой. А в остальных, бляха-муха, случаях этот странник проезжал мимо, как мы ни старались разбрасывать окровавленные рубашки перед его носом.

 

Дальше был человек, всю жизнь задающий 5 вопросов. Их всего три, спросите у Бориса Бурды.

 

Потом: Ты кто? Я ты. Можно даже не комментировать.

 

Но больше всего меня возмутил этот самый Смарт. Вещал с таким пафосом, мол, вы все г_но. А сам что в результате написал?

 

Попытка закосить под русские частушки – ты что, решил, что все тупые и не поймет? Иначе зачем ты пишешь «вот, мол, есть такая частушка».

Кроме того автор видимо действительно начитался Бродского, которого он тут цитирует. Все это стихотворение, если можно так сказать, - неумелая пародия на другое произведение Бродского, вот выдержка:

 

     Входит Лев Толстой в пижаме, всюду -- Ясная Поляна.
     (Бродят парубки с ножами, пахнет шипром с комсомолом.)
     Он -- предшественник Тарзана: самописка -- как лиана,
     взад-вперед летают ядра над французским частоколом.
     Се -- великий сын России, хоть и правящего класса!
     Муж, чьи правнуки босые тоже редко видят мясо.
 
        Чудо-юдо: нежный граф
        превратился в книжный шкаф!
 
        "Приучил ее к минету".
        "Что за шум, а драки нету?"
        "Крыл последними словами".
        "Кто последний? Я за вами".
 
     Входит пара Александров под конвоем Николаши.
     Говорят "Какая лажа" или "Сладкое повидло".
     По Европе бродят нары в тщетных поисках параши,
     натыкаясь повсеместно на застенчивое быдло.
     Размышляя о причале, по волнам плывет "Аврора",
     чтобы выпалить в начале непрерывного террора.
 
        Ой ты, участь корабля:
        скажешь "пли!" -- ответят "блин!"
 
        "Сочетался с нею браком".
        "Все равно поставлю раком".
        "Эх, Цусима-Хиросима!
        Жить совсем невыносимо".
(..)

     Входит Сталин с Джугашвили, между ними вышла ссора.
     Быстро целятся друг в друга, нажимают на собачку,
     и дымящаяся трубка... Так, по мысли режиссера,
     и погиб Отец Народов, в день выкуривавший пачку.
     И стоят хребты Кавказа как в почетном карауле.
     Из коричневого глаза бьет ключом Напареули.
 
        Друг-кунак вонзает клык
        в недоеденный шашлык.
 
        "Ты смотрел Дерсу Узала?"
        "Я тебе не всЈ сказала".
        "Раз чучмек, то верит в Будду".
        "Сукой будешь?" "Сукой буду".
 
     Входит с криком Заграница, с запрещенным полушарьем
     и с торчащим из кармана горизонтом, что опошлен.
     Обзывает Ермолая Фредериком или Шарлем,
     придирается к закону, кипятится из-за пошлин,
     восклицая: "Как живете!" И смущают глянцем плоти
     Рафаэль с Буонаротти -- ни черта на обороте.
 
        Пролетарии всех стран
        Маршируют в ресторан.
 
        "В этих шкарах ты как янки".
        "Я сломал ее по пьянке".
        "Был всю жизнь простым рабочим".
        "Между прочим, все мы дрочим"
 

(..)

Входит Вечер в Настоящем, дом у чорта на куличках.
     Скатерть спорит с занавеской в смысле внешнего убранства.
     Исключив сердцебиенье -- этот лепет я в кавычках --
     ощущенье, будто вычтен Лобачевский из пространства.
     Ропот листьев цвета денег, комариный ровный зуммер.
     Глаз не в силах увеличить шесть-на-девять тех, кто умер,
 
        кто пророс густой травой.
        Впрочем, это не впервой.
 
        "От любви бывают дети.
        Ты теперь один на свете.
        Помнишь песню, что, бывало,
        я в потемках напевала?
 
        Это -- кошка, это -- мышка.
        Это -- лагерь, это -- вышка.
        Это -- время тихой сапой
        убивает маму с папой".
 
             1986
 

Чувствуете сходство? Точнее – жалкую попытку это сходство изобразить.

 

Еще:

Тема в любом случае не раскрыта – поэт-палач это не совесть-палач. Совесть-палач так и не появляется, автр решил спрятаться за ничего не значащими и не относящимися к данному тексту «четверостишиями» про Крит и про лагерь. Это вообще к чему, друг?

 

И под занавес: Иегова. Будда.

 

Это что? Попытка сделать из г-на загадку? Весь такой загадочный? Будда – оправдать бессмысленно-бессвязный поток слов, кое-как зарифмованных?

Ох..

 

В общем, надеюсь, что не обидел никого – нисколько не хотел этого, просто вправду накипело обиды за русский язык!

 

До встречи на страницах этого форума, буду чаще заходить! А вы - читайте Пушкина лучше!

Ваш Дед Максим