IPB Style© Fisana

Перейти к содержимому


Зелёная Тетрадь.

Блиц-Конкурс Мерцание Звёзд

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 515

#1 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 22:06:45 - 19.07.2011

Изображение
Содержание Зелёной Тетради:

Несущественно
Она (продолжение рассказа "Несущественно")
С Днём Рождения, Лютик! (связано с рассказом "Несущественно")
Новорожденный (связь с рассказами "Несущественно", "Она", "С Днём Рождения, Лютик!")
Слова и помехи
Лошадки. Иллюстрации Иллюстрации 2 Иллюстрации 3
Демон и его Ангелы - 1. Как меня зовут
Демон и его Ангелы - 2. Трагедия Демона
Демон и его Ангелы - 3. Шутка Демона
Увидеть небо
Колобок
Сказ о Каменных Цветках
Если только захотеть...
Погрешности создания Мира (продолжение рассказа "Если только захотеть...")
Самое время жечь ведьм
Загадочное исчезновение отважного пилота Анди Фор Мажора...
Один день из жизни счастливого человека
Сражения Магов
Дозорный
Из Ноября
Ноябрь. Первое.
Попрыгунья
О чём молчал кот
Гость
Хрум!
Скафандроидный Котик
Истинная Правда Генерала Баркорова
Азбука для Братана
Про Маленьких Человечков. Глава 1. Про Горы.
Про Маленьких Человечков. Глава 2. Про Шоколадный Праздник.
Про Маленьких Человечков. Глава 3. Про Гранитный Город (автор Татьяна Комарова).
Про Маленьких Человечков. Глава 4. Про Тоску Зелёную.
Про Маленьких Человечков. Глава 5. Про Других Маленьких Человечков. Часть 1. (Автор Татьяна Комарова)
Про Маленьких Человечков. Глава 6. Про Волшебство Растянутых Резин.
Про Маленьких Человечков. Глава 7. Про Других Маленьких Человечков. Часть 2. (Автор Татьяна Комарова)
Про Маленьких Человечков. Эпилог. (Автор Татьяна Комарова)
Про Маленьких Человечков. Глава, которая ну просто необходима после Эпилога.
Чёртовы инженеры
"Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан"
Охотник
Новогоднее
Лето Жара
Прыгать!
Волк имеет право
Перезагрузка
Сегодня (полная версия)
Особенности национальной кухни Песочно-Цветущей планеты
Любовь будет вечной
"Исповедь демона"
Как я провёл отпуск.
Работа Фантазии
День не с той ноги
?
ЧЕЛОВЕК С ЛОЖКОЙ
Путь к Пересмешнику (черновая версия)
На пути к Пересмешнику
НЕТ СЛОВ
ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ СРОК

#2 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 22:15:11 - 19.07.2011

НЕСУЩЕСТВЕННО

Рассказ прежде являлся главой романа "Всё ненастоящее", но роман так и не был дописан, да и неизвестно будет ли дописан вообще.
Потому выкладываю однуиз глав в виде рассказа.



«Боже, да что она говорит такое?! Боже, да она, оказывается, думала об этом?! Неужели я не ошибался…»
Я сидел неподалёку и курил…
В начале лета 45-го командование поручило нам разграбить и надругаться над кладбищем поверженного врага. Стальные гиганты тяжёлых катапульт ещё дымились после последних горячих, но бесполезных сражений, горки пепла, оставшиеся от бравых камикадзе противника – всё это наводило тоску и ностальгию по былым годам жарких боёв, смелых вылазок в разведки и пьяных поединков военачальников. Как невыразимо сладко было ползать по едкой радиоактивной грязи в синтетических валенках и парадной рубашке, увёртываясь от наглых лягушек-людогрызов и всяких там мух-цокотух.
Медсестра Лора тянула из-под одного из растерзанных офицеров клетчатое одеяло. Бедняга, видимо, так устал, что прилёг поспать на поле битвы, когда в него угодил заряд ядовитых парализующих игл. Они, в принципе не убивали, но такого количества, в каком они торчали из тела офицера, для летального исхода было вполне достаточно. Лора с силой тянула одеяло, но ничего не получалось из-за тяжести окоченевшего тела. Рядом, с высоты своих ста девяносто пяти сантиметров роста, за происходящим наблюдал рядовой Лютик, одаривая медсестру совершенно глупой улыбкой.
- Ну, что ты улыбаешься?! – гневно закричала Лора. – Да помоги же! Мне, понимаешь ли, жизненно важно получить это одеяло!
Лютик медленно и молча подошёл вплотную к мёртвому и поднял его над головой, как будто какую-нибудь резиновую куклу. Медсестра рывком стянула в охапку клетчатое одеяло и, сжавшись комочком, боязливо посмотрела на рядового. К Лютику она всегда относилась с трепетным страхом. Мало ли что придёт вдруг в голову такому гиганту. Как это не было удивительно, ему пришло в голову выпустить из рук тело, которое с равнодушным грохотом шлёпнулось оземь.
Когда улеглось поднявшееся было облако едкой пыли, взору открылась вся так же сжавшаяся в дрожащий комок Лора, с восхищением смотрящая слегка испуганными глазами то на гигантскую фигуру Лютика, то на мёртвеца.
- Лютик, милый, – взволнованно запричитала медсестра, – почему он так смотрит на меня, Лютик?! Мне страшно, Лютик!
Рядовому оказалось достаточным половины взгляда, чтобы понять причину такого тупого поведения его соратницы. Взгляд мертвеца, пустой и бессмысленный, но при этом необъяснимо напряжённый и необратимый, что попавшему под его прицел и, правда, было бы нелегко выдержать это обстоятельство. Конечно же, это никак не относилось к Лютику.
- Не смотрит, – спокойно ответил он, – умер…
Лицо Лоры заметно побледнело, и, наверное, потому гигант, громко сопя, наклонился к мертвецу и своими крупными ладонями провёл по его глазам, закрыв усопшему веки.
- Теперь не смотрит? – поинтересовался он.
- Не смотрит, – тихонько прошептала медсестра.
- Обед…
Действительно, пришло время обеда. Уставшие и вспотевшие от летней жары наши храбрые солдаты, лениво потягиваясь, бросали свои занятия, оставляли на время распотрошённые трупы и медленно, но целенаправленно брели по направлению к столовой. Собственно, всем было всё равно, что приготовил на этот раз одноногий повар Ванинсон, чьё кулинарное воображение, тем не менее, было весьма богато. Например, вчера на ужин он придумал уж очень едкий «земляной» бульон, основу которого составляла основательно перчёная масса земляных червей. Всем приходилось питаться его художествами, так как в нашей ситуации питаться было больше нечем.
Тем временем ко мне вперевалочку ковылял разжалованный генерал Дельфинский. Разжалован он был в звание рядового благодаря его многочисленным предательским действиям, причём, по отношению к обеим воинствующим сторонам. Он так часто перебегал то на сторону врага, то – обратно, что, честно говоря, никто не мог точно вспомнить, на чьей стороне он воевал изначально. Если честно, мне не очень охота было сегодня с ним беседовать, но Дельфийский неумолимо приближался.
- Здравствуй, штатский! – ехидно проныл он, приблизившись почти вплотную. – Что-то вы не желаете ублажить свой аппетит долгожданным обедом.
- Спасибо, генерал! – съязвил я в ответ, краем глаза заметив, как нервно дёрнулась его щека и скорчилась и без того нерадостная улыбка. – Я ещё от вчерашней стряпни Ванинсона не отошёл желудком. Я уж лучше поголодаю денёк.
- Ну, и что ты думаешь о своей проблеме? – я знал, что Дельфийский начнёт этим интересоваться. Его врождённая жажда копаться в чужих тайнах и секретах не вызывала сомнений.
- Пока ничего. Всё темно как в безлунную ночь.
- Ну, ладно, – рядовой неопределённо пожал плечами, – ну, если чего стоящего определишь, сообщишь, ведь правда?
- Конечно же! – слукавил я, ничего сообщать, никогда и ни при каких обстоятельствах Дельфийскому я не собирался. – Как что, так сразу!
Экс-генерал похромал в обратную сторону, а я не спеша и со скрытым интересом стал наблюдать за обедающими однополчанами. Если честно, так я их называть не был вправе, так как никогда не служил и служить не собирался. Главная и единственная моя работа имела место уже после войн и сражений, но имела не менее важное значение. Искать причины войн, апокалипсисов, стихийных бедствий, тем более в тех случаях, когда эти причины абсолютно не угадывались, приходилось уже после того, как они случались. В данной ситуации положение было более чем безвыходным. Никто не мог ничего сказать, даже о том, когда конкретно началась эта война, в каком месте был первый прецедент, и каковым он был. Но я должен был найти причину, иначе это был бы не я. Само собой, даже если бы я до чего уже докопался, таким сомнительным личностям, как Дельфийский желания что-то сообщать, абсолютно не было.
А сейчас было необходимо просто наблюдать. Молча и незаметно наблюдать за уставшими солдатами, мёртвыми противниками, случайно оказавшимися неподалёку мирными жителями. Наблюдать за гуляющими неподалёку дикими и одомашненными животными, скучающими деревьями, кустами и другими растениями. Наблюдать молча и внимательно, так, чтобы уловить любую неточность, любое несоответствие в поведении, движении наблюдаемых объектов. Это могло меня вывести, пусть даже самыми окольными путями, к едва заметным откликам и проблескам искомого. А если я напал на след, пусть даже на самый неприметный, то я всегда найду то, что ищу.
Птицы пели слишком громко. Может быть, это были соловьи, к трелям которых я не имел обыкновения прислушиваться. Наверное, зря. Могут пригодиться все знания, независимо от того, по душе они мне или нет. Личные симпатии и антипатии в моём деле не имеют абсолютно никакого значения. Но я мог определённо сказать, что птицы пели слишком громко. Это я, несомненно, отметил. Отметил и записал куда-то в сознании, так чтобы не забыть, пока я этого не захочу, так, как только я это делать умею.
Отвлекшись от птиц, я решил ещё понаблюдать за живыми солдатами, даже если это и не очень интересно. Больше половины из них, видимо, уже наелись, ибо сегодняшнее меню Ванинсон обогатил, вероятно, ужасно интересными на вкус глазками перебродивших в керосине задохнувшихся в дыму кузнечиков с гарниром из картофельных ростков. Я про себя отметил, что не жалею о пропущенном пиршестве. Кого-то уже серьёзно выворачивало наизнанку, о чём военный врач Бешмуун любил говорить: «Это даже очень полезно, это же очищение организма». Несколько солдат разлеглись на солнечной полянке и с огромнейшим наслаждением совершали друг над другом таинство массажа. Всё это пока укладывалось в рамки, всё это я уже наблюдал неоднократно и не имел никаких оснований для удивления. На краю редкого лесочка догорал слабый погребальный костерок. Пели грустные тихие песни-баллады грустные и тихие барды под звуки печального горна украденного ими у юного пастушка в одном из соседних селений, чьё имя никому так и не удалось узнать, так как пастушок был неизлечимо немым и абсолютно безграмотным. Всё было как всегда. Всё это я наблюдал практически один к одному уже несколько тысяч раз на всех этих многочисленных мародёрских мероприятий.
Но что-то я почувствовал так внезапно, что в мой мозг как будто бы ударила молния. Я вздрогнул и повернул голову в ту сторону, откуда меня достиг этот мимолётный сигнал. Это было позади меня, поэтому мне пришлось развернуться и максимально напрячь зрение, слух, мозг и разжечь огонёк так обожаемой мной нелогичной интуиции. На первый взгляд мне показалось, что я ошибся. Я даже ошибочно уверовал в это, чтобы упрямое подсознание попыталось опровергнуть мою уверенность. Позади меня было значительно больше мёртвых солдат, чем с других сторон. Многие из них были слишком обезображены, лишь некоторые сохранили терпимо узнаваемый вид. Из наших, то есть выживших, там было немного. Несколько уставших престарелых ветеранов раскуривали слабый наркотик, добавляясь разбавленным раствором йода. Медсестра Лора увлечённо расправляла на измятой траве довольно красивое клетчатое одеяло. Метрах в двух от неё стоял огромный Лютик и с открытым ртом наблюдал за этим процессом.
Ну, это было обычно! Что он в ней нашёл, было нетрудно догадаться. Такой симпатичной девушки, да ещё и на поле военных действий, можно было редко встретить. Я на несколько мгновений задержал взгляд на её восхитительной фигурке, но почти сразу же одумался и нехотя отвёл глаза от Лоры, исследуя остальную местность. Дело в том, что это «почти сразу же» могло очень негативно сказаться на результатах моего дела, потому что, как я уже говорил, мне была дорога и необходима каждая секунда. Запросто за эту секунду могло произойти нечто важное, приводящее к непоправимым последствиям. Но я надеялся, что ничего не упустил. Хотя надежда – чувство весьма сомнительное, но приходилось довольствоваться им.
Итак, Лора копошилась в клетчатом одеяле. Неподалёку неподвижно стоял, раскрыв варежку, огромный Лютик. Но что-то ещё! Что-то ещё точно находилось там, и это что-то было именно тем, что я искал.
Вдруг меня, как будто пронзило горящей стрелой. Я понял, я увидел, заметил это. Я понял, что сейчас что-то начнётся, но я не был уверен, успею ли я вовремя понять, что именно начнётся. Стоило лишь немного сместить взгляд…
Стоило лишь немного сместить взгляд, и я увидел необыкновенного мертвеца. Вернее, ничего необычного в нём и не было. Мертвец, как мертвец. Мертвец, как все. Такая же нелепая поза, как и у всех, не относящихся к сообществу выживших. Нелепая, напряжённая поза, как будто он готов бы подняться с земли, если бы кто смог подарить способность движения его застывшим мышцам. Такой же серо-голубой цвет засохшей кожи, придающий несчастному отдалённое сходство с готовой уже принять его в свои крепкие объятия землёй. Такая же тишина в железных устах, не имеющих воли на продолжение начатых когда-либо песен, признаний, поцелуев…
Но я готов был поклясться, готов был отдать голову на отсечение, что секунду назад, буквально длительностью в долю мгновения, я чувствовал его взгляд, живой и горячий как никогда. Сейчас глаза мертвеца, как и положено, были закрыты, но секунду назад горячие потоки из остывших зрачков били горячей стрелой. И я не мог ошибаться, потому что били они прямой наводкой в мой затылок. Но я боялся опоздать. Я не должен был допустить начала продолжения, но понял, что опоздал, задолго после того, как этому продолжению был дан старт. Что-то было и до этого, потому что именно сейчас всё стало приходить к финальной стадии и обретать отсутствие смысла.
Лора обеспокоено возилась, лёжа на добытом ею клетчатом одеяле. Она возилась на нём из стороны в сторону, рыскала по краям руками. Наконец она отодвинула одну из его сторон и достала оттуда небольшой помятый блокнот. Она вцепилась в него, будто это было её удостоверение личности или загранпаспорт в Рай. Мятые страницы затрепетали под её дрожащими пальцами. Побледневшие губы исказились то ли в истерической улыбке, то ли в мученической гримасе. Глаза слишком широко открылись, и зрачки с бешеной скоростью забегали по незнакомым мне строчкам…
- Лора, – прошептал я, – отдай мне это.
Я сам не смог пока найти названия блокноту, хотя отлично знал, что это блокнот и ничего больше. Конечно же, тайну с непознаваемым смыслом хранило только его содержание независимо от формы. По лбу медсестры стремительно пробежала заметная струйка пота, и Лора принялась слабым голосом произносить не связанные между собой слова:
«Гложет; среди; нездешний; канистра; берег; смешок; дровосек; здание; кронополь; синтаксис; адреналин; Брахмапутра; мраковзращение; идиот; герой; мяч, ил, чи; сиреневопереносимый; сладкоуничтожаемыйразум; свой…»
Полные слёз глаза пронзили дрожащую медсестру. Несколько пар глаз… сразу две пары глаз, хотя нет, скорее три пары глаз пытали беспокойную Лору. Возможно, ещё можно было позволить себе что-то узнавать или чувствовать, но гигантской волной что-то ещё пыталось преградить нахлынувший поток хаотичных частиц информации. Острым и неприятным клинком меня рубила совершенно ненужная мне заинтересованность откуда-то сбоку. Не было сомнений, что такое причиняло мне столько дополнительных неудобств и неуместной боли. Бросив на землю миску с остатками еды, по направлению ко мне со всех ног, почти вприпрыжку, бежал Дельфийский.
«…что; кто; почему; зачем; откуда; где; неужели; нет…»
Лора уже не просто шептала слова сквозь слёзы. Слова уже непроизвольно вырывались из неё. Дельфийский бежал и кричал, бежал и вопил. Он махал руками, а ногами перебирал так быстро, что, казалось, если он не будет так делать, то неизбежно провалится сквозь землю.
Я смотрел уже в сторону Дельфийского и пытался понять, кто же станет первым. Уж никак я не мог предположить, что именно он положит начало гигантской цепочке проходящих. Или же что-то я о нём не успел узнать.
Тем временем Лора на секунду замолчала, поправила клетчатое одеяльце под собой и очень счастливо улыбнулась. Она подставила бледное лицо Солнцу и, казалось, сощурила глаза, наслаждаясь свету ярких лучей. Держа блокнот в своих вытянутых руках, Лора стала посылать воздушные поцелуи всем, кого только могла заметить на поле. В этот момент я готов был проклясть всё и всех, готов был сорваться со своего места, подскочить к улыбающейся медсестре, вырвать ко всем чертям этот мятый блокнот и повалить Лору на треклятое клетчатое одеяло. Само собой, это было бы абсолютно неверным решением.
Дельфийский бежал со всех ног по направлению к нам и что-то вопил.
Лютик стоял в стороне с раскрытым на всю ширину ртом. Смерть, нелепая смерть, циничная сумасшедшая старуха, кривила вонючей улыбкой свой беззубый рот и подмигивала выцветшими глазами на лицах мертвецов, так украсивших бывшее поле финального, но не последнего боя. И громадный Лютик понимал это всё своим убогим мозгом, и поэтому он смотрел на Лору, широко раскрыв рот. Он с шумом втягивал гнилой воздух и продолжал стоять без движений. Не улыбаясь, не опасаясь, не думая…
«Только что-то могло бы дать мне сообразить, что происходит с моей душой, пустой и бесполезной, твёрдой и холодной, как шершавый булыжник, лежащий на обочине мостовой. Только что-то, чему я так упорно, но безрезультатно пытаюсь найти название, подбирая и придумывая слова»
Дельфийский размашисто поскользнулся на влажной от крови и росы кочке и вскинув к небу руки, эффектно грохнулся на землю. Истерические вопли и жестокие проклятия в изобилии вырывались из его искривлённого рта, слёзы реками лились из покрасневших глаз. Он, может и пытался подняться на ноги, но как будто острые листья осоки и нежные стебли одуванчиков крепко сплели его пальцы на руках и его ноги. Потому и слёзы, потому и крик, потому и беспомощность.
«Когда будет слишком поздно, подбирать слова уже не представится возможности, и тогда это уже произойдёт, и тогда это уже будет совсем неважно, и тогда это уже останется повиноваться происходящему»
Лора с силой вдохнула в себя влажный воздух, сильно напоминавшей мне состояние природы перед надвигающейся грозой. Мне представлялся мир сейчас похожим на спичку в тот момент, когда её серную головку уже чиркнули о шершавый бок коробка и через мгновение она вспыхнет ярким пламенем. Но только через мгновение, сейчас это ещё не произошло, но это уже неизбежно. Через мгновение, то, что хранит сном эта тонкая гробница, родится и проживёт свою короткую, но яркую и горячую жизнь. Сейчас спичка уже чиркнула, и мне осталось блаженно ждать пламени.
Лора закрыла глаза и с силой вдохнула в себя высыхающий, нагревающийся воздух. Лютик закрыл глаза и упал на колени. Он начал задыхаться, нервно пытаясь втянуть лёгкими сухой горячий воздух. Лютик плакал. Огромная, даже пугающая своими гигантскими размерами туша, плакала и рыдала как пятилетний ребёнок. Рядовой Лютик протянул руки по направлению к медсестре, и я отчётливо видел – руки, украшенные рельефами натренированных мышц дрожали на весу. Лора прислонила указательный палец к губам и сказала:
- Тсс…
Лютик не собирался молчать, и я это знал, и я знал, что он собирается говорить. Да это, пожалуй, могли знать уже все, кто был на территории поля бывшей битвы, не исключая даже мертвецов.
Лютик говорил:
- Я тебя… люблю тебя… я люблю…
Лора зажмурилась. Мертвец открыл глаза. Он смотрел на меня, да и на всё происходящее вокруг спокойными и добрыми глазами. Он смотрел на всё удивлёнными глазами Лоры, взволнованными глазами Лютика, истеричным взглядом Дельфийского, моим изучающим взглядом, миллионами всевозможных взглядов и глаз солдат, причастных и непричастных актёров этой бесконечной истории. Мертвец просто смотрел, и смотрели все мертвецы. Все мертвецы открыли глаза, подняли веки и смотрели…
- Я люблю тебя… – говорил тихо Лютик, говорил спокойно и тихо.
Он смотрел только на Лору необыкновенно нежными глазами, в которых уже не осталось ни капельки слезинки, взглядом мертвецов, пробуждённых последним днём. Я отлично видел, как Лютик начинал плавиться. Сухие глаза светили погребальным огнём, руки опускались по швам, но направленные к серебристому небу ладони горели. Лютик уже не мог ничего сказать, его язык поглотила говорящая сама за него растворяющаяся в пламени сущность рядового Лютика.
«Не поверить трудно в огонь, поверь мне, мой трепетный и ледяной зверь в моей груди…»
Подобно воску догорающей свечки, плавящаяся плоть Лютика оседала на поверхность закипающей земли. Он уже ничего не умолял, ничего не просил, не говорил вообще ничего. Лютик расставил руки в стороны и стал похож на падающий крест. Уходя под землю миллиметр за миллиметром, рядовой был спокоен как никогда, в нём уже нельзя было узнать прежнего свирепого и импульсивного вояку. Лютик стал просто уходящим внутрь материнской утробы глупым первенцем, нечаянным ребёнком слепого и необдуманного порыва. Никогда мне ещё не было так кого-нибудь жалко и никогда я ещё я не чувствовал так ясно своей беспомощности. И пусть когда-нибудь вечное спокойствие сойдёт на эту землю, но сейчас она пылала, бурлила и ревела, поглощая в свои недра ни в чём неповинного солдата. Лютик засохшими губами прошептал что-то непонятное, похожее на «Я… ник… люб… не…» и растаял догоревшей свечой, опустившись на чёрную почву густой лужицей расплавленного воска. Это всё, что смог оставить после себя гигант Лютик.
«Ничто так не воскрешает огонь, как всеуничтожающее пламя… Ничего не проходит просто так… Огонь вернётся, обязательно вернётся…»
Там, где недолгое время назад окончательно расплавился рядовой Лютик, теперь спокойно зеленела травка. Зеленела точно так, как и раньше, даже, наверное, гуще прежнего. Зеленела точно так, как и раньше, только её зелень казалась едкой и ядовитой краской. Травинки шевелились, а точнее извивались гибкими телами, подобно голодным змеям. Бурая кора вековых деревьев выпускала из своих крепких недр упругие стержни – горячие шипы. Свет лучей необычно яркого Солнышка щипал глаза, а точнее жёг и выжигал их до дна. Истинно огонь возвращался.
«И когда вернётся огонь, всё произойдёт, но произойдёт не так как могло бы произойти, как должно быть или не быть… И самый последний так и не станет ни последним, ни первым… И тысячи сытых и смелых так и не останутся голодными и трусами, и не станут ни какими, какими могли бы стать такие сытые и смелые…»
Блеск зрачков Лоры отразил пробегающее по небу облачко, когда трава под ногами Дельфийского вновь стала шевелится. Солнце замолчало и отвернулось, когда почва под его ногами стала расступаться в стороны. Как будто огромная пасть с клыками белёсых кореньев и нёбом подземной плесени, голодными глотками сама земля стремительно поглощала трясущееся в ужасе тело Дельфийского. Уже совершенно ничего не понимающий так быстро уходил под землю, как, наверное, он прежде принимал решения о перебежках на разные стороны баррикад. Его лицо было искажено страшной, лишённой разума гримасой, но даже за этой, казалось бы, искренней маской я смог разглядеть обиду и зависть. Тонкими и слабыми струйками излучалось негодование относительно того, что Дельфийский – супермозг самых дерзких интриг – не оказался первой жертвой. Ценой не его сверхценной жизни стало начало того самого великого, что могло ожидать человечество, его гибели. Апокалипсис забирал Дельфийского вторым, причём быстро и молча, как бы желая поскорее стереть с поля своего гениального действия совершенно ненужный элемент. А такой же горячий взгляд Лоры не удостоил ни малейшим вниманием эту сцену, несмотря даже на то, что небо в этот момент покрылось чёрными тучами.
На языке обнаружился горький желчный вкус. На языке обнаружились лишние слова. Их бы сплюнуть в гущу липкой грязи под ногами, что бурлила подобно вулканической лаве, но пришлось через силу их сглотнуть и скорчить на лице гримасу мученика. Именно так должно было проводить Дельфийского. Так должно быть, и роль эта никакой другой быть не могла. И равнодушным лицо Лоры сейчас было весьма вовремя.
Она медленно подняла глаза и удостоила меня своим спокойным взглядом.
- Что это, милый? – её сухие губы зашевелились. – Милый, что это такое?
Я не знал, что ответить и потому молча смотрел на медсестру.
- Как ты сможешь объяснить это всё?! Ты же умный, ты же знаешь…
У меня не было ответа для Лоры.
- Всё до этого было настолько несущественно, чтобы сейчас придавать прошлому какое-либо значение, – только смог произнести я.
Лора побледнела, и я понял, почему. Солдаты поверженной стороны, все мертвецы, которые смиренно холодили свои тела на прохладной земле, приподнялись на месте и смотрели на нас. Губы Лоры задрожали, и она, судорожно вздрогнув, начала копаться в страницах блокнота, который всё ещё держала в руках.
«Всё до этого было настолько несущественно, чтобы сейчас придавать прошлому какое-либо значение…» - прочла Лора.

#3 Флора

Флора

    Вторая натура

  • Путники
  • PipPipPipPipPipPipPip
  • 2 698 сообщений

Отправлено 06:34:20 - 09.08.2011

Задумка интересная. Чувствуется,что планировалось нечто большее чем просто рассказ, даються например подробности которые видимо были бы нужны в дальнейшем, а в рассказе роли не играют.
Топорный язык, много стилистических ошибок. Из-за этого тяжело читать. Например, простая фраза

Такой симпатичной девушки, да ещё и на поле военных действий, можно было редко встретить

совершенно же не по русски звучит.
  • 0

#4 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 01:51:46 - 10.08.2011

Укажите ещё, если не сложно, стилистические ошибки, необходима серьёзная правка, ибо таких оплошностей я стараюсь не допускать.
Ещё объясните подробнее Ваше понимание "топорности" языка.

#5 Флора

Флора

    Вторая натура

  • Путники
  • PipPipPipPipPipPipPip
  • 2 698 сообщений

Отправлено 02:32:29 - 10.08.2011

Я привела пример одной из таких фраз как иллюстрацию топорности. В рассказе она далеко не одна такая. Будет время - поищу ещё.
  • 0

#6 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 20:07:59 - 10.08.2011

Огромнейшее спасибо!
Очень надеюсь на продолжение перечёта недочётов)))

#7 Святодар

Святодар

    Иной

  • Путники
  • PipPipPip
  • 279 сообщений

Отправлено 21:46:39 - 10.08.2011

А мне язык очень понравился. За душу берет, все оживает. Конечно что-то присутствует иногда как бы на периферии (как пример Флоры), но за цельной картиной, не успеваю заметить. Очень здорово написано. Давно такого не читал. Спасибо. Жаль, что история непонятна до конца, жаль что кусок чего то большего...
А вот пара ошибок на мой взгляд: Дельфийского как предателя, думаю уже давно бы расстреляли или (если гуманисты) выгнали, но никак не разжаловали до рядового. Это же змея определенно, и любому понятно, что укусит, тем более кусала и не раз. И второе пустяковое: Сначала ты пишешь, что Дельфийский поскальзывается на росе, а после описываешь какой был горячий воздух. Роса бы уже испарилась.
И последний момент-пожелание: Хорошо бы некоторые описания перевести из "прошлого" времени в "настоящее". (Например: воздух был жарким. - Стоит горячий воздух.) Настоящее время более погружает в картину. (ИМХО)
Отличный рассказ.
  • 0

#8 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 01:09:27 - 11.08.2011

В том мире, который сворачивался в действии этой главы, Дельфийского необходимо было сохранить для описываемых финальных дествий. И этот мир сохранил его совершенно неслучайно и целенаправленно. Потому и роса не испарилась. когда воздух был особенно горяч, ибо она была необходима для определённых целей.
А настоящего времени в описании быть не может, так как мира этого уже не стало. Любое описание его гибели может происходить только в прошедшем времени.

ЗЫ Вот примерно такие отмазки)))

#9 Святодар

Святодар

    Иной

  • Путники
  • PipPipPip
  • 279 сообщений

Отправлено 20:14:46 - 11.08.2011

Вот именно - отмазки :):D
Повторюсь, отличное повествование, очень образный язык. А ты часом не где не издавался? По моему у тебя есть талант.
  • 0

#10 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 21:13:18 - 11.08.2011

Спасибо за обнаружение у меня некоей субстанции, именуемой талантом.
Крайне польщён, могу загордиться!)))
К сожалению издаваться пока не пробовал, ибо никто не предлагал, а автор крайне ленивый субъект. :rolleyes:

#11 Kristian_K

Kristian_K

    Крылатый

  • Путники
  • Pip
  • 16 сообщений

Отправлено 00:57:51 - 16.08.2011

Кроме похвалы в принципе на язык ничего не лезет.) После середины лично у меня поползла по телу даже лёгкая дрожь, уж очень атмосферно написано. Молодец!)
  • 0

#12 Putnic

Putnic

    Тень

  • Завсегдатай
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 8 967 сообщений

Отправлено 12:49:45 - 22.08.2011

хорошее. У автора есть ощущение образности. В принципе это наверно самое главное на мой очень избирательный взгляд, и не важное мнение. Часть где появляется блокнот основная и главная считаю очень удачной, но не идеальной.
плохое. Понятно слова и цифры это символы. Сказать в России 45 про войну и потом кормить червяками солдат с русскими прозвищами не корректно. Вступление и второстепенные персонажи рассказу не нужны. Достаточно мертвых и живых ведущих диалог. Для понимания темы за глаза. Им нужны пейзаж поля боя, мертвые, блокнот. Лютик, Лора, блокнот, поле боя, мертвые. Ни обеды, ни лягухи, ни Дельфинский не имеют решающего значения для понимания рассказа.
Строго на трех деталях было бы резко очерченным сюжетом наполненным смыслом и значением.
Предложения. Их построение перегружено вспомогательной не влияющей на восприятие информацией, отсюда кылдырмырдыр - при прочтении. Либо отстраивай как музыкальный инстрУмент, либо не захламляй.

Взгляд мертвеца, пустой и бессмысленный, но при этом необъяснимо напряжённый и необратимый, что попавшему под его прицел и, правда, было бы нелегко выдержать это обстоятельство.

Обстрагируясь от имхо, попахивает творчеством. Автору спасибон)))
  • 0

#13 pas

pas

    Дежурный стрелочник

  • Путники
  • PipPipPipPipPipPipPip
  • 3 711 сообщений

Отправлено 14:23:26 - 22.08.2011

Действительно кусок чего-то. Я не смог распознать свойственных для рассказа посыла или морали. Иногда читать действительно интересно и действо захватывает, но это и все.
Соглашусь с Флорой - язык топорный. Особенно в середине слишком много "было бы", "как будно" и прочего сослагательного наклонения. Проскакивает тавтология. А уж о количестве "было" на квадратный сантиметр текста...

Но я готов был поклясться, готов был отдать голову на отсечение, что секунду назад, буквально длительностью в долю мгновения, я чувствовал его взгляд, живой и горячий как никогда. Сейчас глаза мертвеца, как и положено, были закрыты, но секунду назад горячие потоки из остывших зрачков били горячей стрелой. И я не мог ошибаться, потому что били они прямой наводкой в мой затылок. Но я боялся опоздать. Я не должен был допустить начала продолжения, но понял, что опоздал, задолго после того, как этому продолжению был дан старт. Что-то было и до этого, потому что именно сейчас всё стало приходить к финальной стадии и обретать отсутствие смысла.


Про спичку - хорошо
  • 0

#14 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 01:53:09 - 23.08.2011

Спасибо за отзывы)))
Про топорность языка учёл в очередной раз, хотя в очередной раз топора и не увидел, ибо количество "было" и "как будто" учтено соответствующим стилем изложение. Из этого отрывка не следует обычное повествование.
А о 45))) Удивительно, но все прочитавшие ассоциирут описываемые события с Великой Отечественной Войной, хотя ничего общего с ней нет. Ведь не говорится: "После победы 9 мая 1945 года советские солдаты..." 45 год - вовсе не 1945, а описываемый мир может ничего не иметь общего с нашим.
Спасибо всем)))

#15 Putnic

Putnic

    Тень

  • Завсегдатай
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 8 967 сообщений

Отправлено 05:32:54 - 23.08.2011

А о 45))) Удивительно, но все прочитавшие ассоциирут описываемые события с Великой Отечественной Войной, хотя ничего общего с ней нет. Ведь не говорится: "После победы 9 мая 1945 года советские солдаты..." 45 год - вовсе не 1945, а описываемый мир может ничего не иметь общего с нашим.

Удивительно, как это вы так авторы пишете, что потом на читателей удивляетесь. Ведь не где не говорится у читателей: ""После победы 9 мая 1945 года советские солдаты..."", тем более описываемый мир ничего не имеет общего с нашим. ;)
  • 0

#16 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 19:09:55 - 23.08.2011

А лично мы и пишем для того, чтобы удивляться на читателей)))
Удивляться то всегда очень хочется, но не на себя же...
А о войнах да и о всех ляпах - думайте и считайте как хотите. Все мнения верны, и это самое прекрасное, это я и считаю жизнью произведения.)))

#17 Wrundel

Wrundel

    Пена Поппера Ментол

  • Завсегдатай
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 7 286 сообщений

Отправлено 15:39:39 - 26.08.2011

Понятно слова и цифры это символы. Сказать в России 45 про войну и потом кормить червяками солдат с русскими прозвищами не корректно.

Да, Путник, автор был нагловат с цыфирями, но быстренько так кинул несколько капель радиации - все как бы прояснилось. Но для пущего авторитету, который автор вызывает, можно было бы дать число 045, к примеру. Никаких ассоциативных планов и видов из прошлого России и СССР не возникнет, а шарм утопии и чужого мира проявится сильнее. Ну тк, это не совет, так, предложение. Автору виднее. Ничего не понял из рассказа, но напомнило Стругацких чем-то (Понедельник и Парень из преисподней), так же у кого-то из классиков роботы были приняты ангелами на небеса, что именно сам автор хотел сказать про апокалипсис своего мира не втюхал.
Скорее всего это игровой мир.
  • 0

#18 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 07:27:05 - 27.08.2011

Спасибо Всем за очень приятные и весьма полезные отзывы!
В очень скором будущем автор преполагает выложить в данной теме некоторые свои работы, которые не будут участвовать в конкурсах по причине их наличия в цепких сетях инета на всяческих литературных и не очень литературных сайтах)))
Желаю Всем силы и разума!)))

#19 Гость_Отражение Собаки_*

Гость_Отражение Собаки_*
  • 0 Гости

Отправлено 22:20:09 - 27.08.2011

Это даже не рассказ, а некая зарисовка чувства, попытка его описания скупыми словами...
Попытка объяснения (скорее всего, самому себе) всего, на что способно некогда разумное существо, находящееся на грани самого благого безумия...


СЛОВА И ПОМЕХИ

Я пишу тебе письмо.
Я знаю, что в лучшем случае ты его зальёшь цементом и утопишь на дне самого глубокого, самого холодного и самого ледовитого океана. В худшем случае ты отдашь его почитать своему мужу, брату, отцу, сыну, дяде, племяннику, восьмиюродному деду на тридевять десятом киселе или первому встречному рыцарю Джедая. Отдашь, чтобы тот со всем свойственным ему благородством вычислил и вынюхал бы меня по отпечаткам телефонного кабеля, нагло впендюренного в мой многострадальный модем.
Нет, я уже не пишу тебе письмо. Незачем, не за что, бесполезно, бессмысленно, зря… Лучше уж сразу так. Дать тебе пистолет в руки и нежно прижаться к холодному дулу горящим виском. Давай, только сразу, только сейчас, только не думая! Не думая… сейчас.… Не хочу думать, не умею ждать…
Я поворачиваю голову в сторону, и мои шейные позвонки начинают петь, тихо – шёпотом, медленно – шорохом. А перед глазами теперь маячит телефон, смотрит сонными глазками удивлённо и осуждающе. Старый дореволюционный аппарат, чавкает пыльными кнопками, сипит своим подбитым зелёным боком. Шипит змеиным голосом трубка, и равнодушные гудки и помехи разбавляют этот шум. Потом наступает тишина. После одного-единственного разумного щелчка наступает волшебная и благословенная тишина. Она длится от силы пару секунд и длится вечность. Она, как умышленно внесённая в наш мир Вселенная, внутренняя, локальная. Её бесконечность сжата до необходимого минимума, и при этом бесконечность не перестаёт оставаться бесконечностью. И так же, как и остальные Вселенные, эту нельзя преодолеть, а можно лишь миновать, только лишь ощущая и осознавая её холодное присутствие…
- Аллло! – ты умудряешься в это и без того пафосное слово уместить даже три буквы «л». Итог ожидаем, но, как всегда, великолепен. Локальная Вселенная разрушается, расщепляется миллиардами мельчайших частичек-отзвуков и растворяется во Вселенной нашей, родной, даря ей необычно терпко-сладкий, до безумия мягкий привкус.
- Алло! – теперь это уже звучит как выстрел… выстрел в воздух, – я вас знаю? – пули со свистом проносятся у самого уха. Я успеваю увернуться, но это абсолютно ничего не значит. Пули, вылетая из телефонной трубки, успевают увеличиться до размеров снаряда. Они бьют в стёкла окон, в зеркала, в стены, в потолок, в многострадальные мониторы телевизора и компьютера, рикошетят от всего этого, и все с двойной силой несутся на меня, и, без сомнения, меня поражают. И я молча хлопаю глазами, тонкой струйкой исходящего из зрачков света, вопрошаю телефонную трубку: «Я меня знаю?»
Телефон бесится, рвётся как цепная собака на поводке провода, протягивая мне в своей извилистой руке твой голос. Бесценный подарок в плену тёмно-зелёной трубки. Мой неприкосновенный запас адреналина.
Щёлк! Ты перезаряжаешь оружие. Я уже чувствую красную точку на виске.
Я испуганно шарю глазами, и мой взгляд натыкается на чьи-то блестящие и беспокойные очи. Маленький столик, даже скорее не столик, а тумбочка на кривоватых ножках-копытцах, не отводит глаз от меня и трубки и, храня груз взбешённого телефона собственно у себя на горбу, пускается впляс. Цокая копытцами, бацая дверцами, тумбочка нарезает вокруг меня не один круг и сухо лепечет трубке: «Меня никто не знает».
- Я вас знаю?! – неужели это уже звучит более утвердительно и менее вопросительно. Но в моём рту кляпы, на моих устах скотчи, изоленты и вообще…
Спасительные колокольчики посуды, ваз, рюмок, хрусталя тянут многоголосым и разнотоновым хором песню: «Меня не знают…» – это и куплеты и припевы и музыка и слова её. Заоблачный рай кристаллических решёток, целительные щёки трудолюбивых стеклодувов, блестящие сердца отражённых в хрупких боках солнышек – всё сливается в этой песне, слегка пьяной песне мира: «Меня не знают…» И уже не поют даже, а с ощущаемым надрывом гудят, дрожат, грозя в любое мгновение превратить чудесную песню в ужасный фейерверк, разлетевшись на миллиарды стеклянно-хрустально-фарфоровых молекул.
На фоне этой песни монотонно отбивают ритм бетонными туловищами двери. Тысячи дверей, которые отделяют тебя от меня, и я, хоть убей, прекрасно знаю, что добрую их половину построил я сам. «Я вас знаю?» – ты стучишься в них, бьёшься, рвёшься, даже ломаешь, срываешь с петель, отбрасываешь, крушишь. Но я, в упрямом исступлении врываюсь в свои микромастерские, микроцеха, где конструирую и варю всё новые двери, всё более крепкие, но всё же вскрываемые. Я их устанавливаю взамен старых истерично, наспех, смущённо наблюдая твоё приближение. И уже сам ничего не понимаю – то ли ты скрыта от меня за этими дверями, то ли за ними скрылся я.
Ничего не понимаю…. Что-то завывает в ушах, что-то мелькает в глазах. Вдобавок к этому острый и холодный ветерок стучится во все окна и форточки. Форточки отвечают недовольным шорохом, а в этот момент за спиной у меня кто-то появляется, вырастает осторожной и тихой тенью. Я догадываюсь, что это дождь, мой несчастный друг, преданный всеми скиталец. Он немного с грустью, но, в большей степени равнодушно наблюдает за мной, как обычно и за всеми, кого он имеет несчастье встретить на своём степенном пути. Он никогда не кричит, не поёт, не танцует, но и никогда не молчит, он всегда что-то шепчет, какую-то очень далёкую сказку с самой глубины океанов и самой высоты облаков.
Он шепчет, ты стреляешь, а я держу твой голос в руке и смотрю дождю в глаза. Сквозь тонкую пропасть стекла я вижу, как отрешённо смотрит он и понимаю, что его шёпот и есть самая глубокая и громкая песня, самая запутанная и самая ясная, самая шаткая и самая надёжная. Её не услышать просто невозможно, потому что она и есть всё, потому что он сам нависает надо мной осторожной тихой и огромной тенью. И я слышу, и ты слышишь, и слышат все его негромкий всепроникающий шёпот: «Нет… нет… нет… никто не знает… никто… ничего… никогда… не узнает… нет… нет… нет…»
Это тихое, но настойчивое пение заставляет просыпаться и двигаться и танцевать всех тех, кто, казалось бы, не способен уже просто быть. Он дарит последний танец, последний глоток, последний вздох тем, у кого он уже был. Жёлто-коричневые листья, мёртвым грузом покрывшие разодранный в трещины и дыры посеревший асфальт, возвращаются к жизни захмелевшими красавицами, зажигающими на своём прощальном балу. Лихо кружась под укусами холодных капель, не жалеют своих праздничных нарядов, которые целыми кусками вырываются щипцами дождя. Но песня такова, что красавицы просто не могут перестать танцевать, даже тогда, когда они обнажены почти полностью. Они кружились легко и смертельно, так, что мне казалось – они погружены в глубокий покой, а целый мир сам кружится и танцует вокруг них.
И эти танцы умирающих листьев, являющие собой танец мира, и эта песня, этот голос безликого абсолюта, всё это должно было, просто было обязано вселить в тебя и во всё, что вокруг тебя слепую уверенность, что «никто не знает». Что «никто никогда не узнает»! Всё должно было быть так! Нерешаемая вечность, незаполняемая пустота, бессмысленный вопрос, незапомненный ответ, тюрьма без стен, свобода закопанных в землю, очередь, расстрелявшая воздух. Если бы… Если бы!
Если бы не враг, не предатель, не отступник! Само воплощение зла, сам дьявол, воплощенный в непреклонный дух времени, обличённый в отполированное до блеска тело часов. Грязно откашлявшись и отхаркавшись, он, слегка хрипловатым и пронзительным возгласом напоминает о своём присутствии. Его крик прерывает и убивает всё: танец невинных листьев, таинственную песню дождя, торжественное ликование столика и хрусталя, время кричит, визжит, цокает языком и… смеётся. Тихо так хихикает, очень-очень тихо, но при этом слишком цинично и слишком ехидно. И, как будто чувствуя свою силу и мощь, время продолжает смеяться ещё и ещё громче, до тех самых пор, пока весь этот хохот не становится совсем оглушительным. Время смеётся: «Всё известно! Всё знакомо! Всё кончаемо! Окончательно! Кончено!» вечность разлетается в прах, вселенная свёртывается калачиком. «Бред! – хохочет время, – Дождь – это дождь! Листья – это листья! Посуда – это посуда! Стол – это стол!» И дождь превращается в дождь, сухие листья шлёпаются в грязь мёртвыми листьями, бокалы и рюмки прощально звякают и утопают в своей прозрачности, столик обиженно возвращается на место. Время хохочет в погрустневшую трубку: «Ты его знаешь! Все его знают!»
Твои прицелы, все до единого, моментально обнаруживают легко узнаваемую цель. Твоё вооружение, всё до единого, моментально бьёт на поражение.
И всё!
И я расстрелян!
И, кто бы знал, как не хочется зашивать раны…

Ноябрь 2006



#20 Святодар

Святодар

    Иной

  • Путники
  • PipPipPip
  • 279 сообщений

Отправлено 21:11:34 - 28.08.2011

Язык и обороты речи снова привели в восторг. Спасибо. Читал и наслаждался. Вот только обилие аллегорий и сравнений слиты одним могучим бурным половодным речным потоком, в котором уже не только чистая искрящаяся вода, но и куча старых веток и пластиковых бутылок... Поток по прежнему прекрасен, но купаться в нем не хочется. По моему перегружено. Уже не разглядеть саму мысль, с которой все началось. О чем рассказ, я не понял. ИМХО.
  • 0



Темы с аналогичным тегами Блиц-Конкурс Мерцание Звёзд

Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 скрытых пользователей