Сообщений в теме: 589

[Архангел1]

А мне понравился рассказ именно переданной картинкой...

Хорошая оригинальная История. Не очень обычная, и совсем не хочется блох отыскивать.

Видимо Ваш ум настолько светлый, что нагадить в него практически невозможно.

[Зиц]

Архангел1, почему вы решили, что я высказался в укор вам? Наоборот, я заостряю внимание на положительных сторонах рассказа. Во всяком случае, последний пост целиком о достоинствах.

[Архангел1]

Я высказался не совсем про Ваш комментарий, а о комментариях подавляющего большинства. Этот конкурс собирает не очень уж большое число Читателей, и если рассказ собрал более чем три отзыва, полностью отвергающих изложенный текст, то данный момент следует рассматривать уже, как закономерность, а не случайное несовпадение вкусов.
Ну а Вы-то, г-н Зиц вообще никогда и никого не ругаете. То есть, как расценивать Ваш отзыв,я пока не понимаю.

[Putnic]

А текст то очень достойный. Не знаю обратил ли ты внимание на мебель и вещи? В доме человека живущего не своей жизнью - другим человеком или другими людьми, или животными вещи не на месте.
Антонина допускает рассуждение о чае, Антонина допускает обозначить дистанцию между...
Автор говорит о идеализме Игоря и о дистанции в проявлении эмоций. Он вполне правдоподобно описывает разность людей, невозможность близких взаимоотношений в следствии разных "температур".
Про фразы меня уже повторили, они есть.
Недостатки... не знаю , о них можно и потом, может быть..

[Граничник]

Автор хотел было уже выйти из участия в блице, однако передумал. Если уж сотворил мутанта, так нечего потом по кустам прятаться. Держи до конца ответственность за себя и за своё уродливое детище

И это правильно. Меня, порой, тоже злит когда мою нетленку не высекают в граните.

[Архангел1]

И это правильно. Меня, порой, тоже злит когда мою нетленку не высекают в граните.

Правильно то, что хотел или то, что передумал?

Зиц, БаронКорр и Путник - отдельное Вам спасибо. Бывает так - опустишь руки, даже истерить начнёшь, как вдруг появляются те кто попытался правильно понял то, что ты имел в виду. И настроение сразу улучшается.

Сообщение отредактировал Архангел1: 09:00:54 - 15.01.2016

[Граничник]

Правильно то, что хотел или то, что передумал?

И то и другое.

---
Здравствуй, моя смерть,
Я рад, что мы говорим на одном языке.
Мне часто нужен был кто-то, кому все равно,
Кто я сейчас,
Кто знает меня и откроет мне двери домой;
Учи меня в том, что может быть сказано мной.
Учи меня - слова безразличны, как нож.
А тот, кто хочет любви, беззащитен вдвойне,
И не зная тебя, движется словно впотьмах -
И каждый говорит о любви в словах,
Каждый видит прекрасные сны,
Каждый уверен, что именно он - источник огня,
И это - тема для новой войны.
Здравствуй, моя смерть, спасибо за то, что ты есть;
Мой торжественный город еще не проснулся от сна.
Пока мы здесь и есть еще время делать движенья любви,
Нужно оставить чистой тропу к роднику;
И кто-то ждет нас на том берегу,
Кто-то взглянет мне прямо в глаза,
Но я слышал песню, в ней пелось:
"Делай, что должен, и будь, что будет", -
Мне кажется, это удачный ответ на вопрос;
Но каждый из нас торгует собой всерьез,
Чтобы купить себе продолженье весны.
И каждый в душе сомневается в том, что он прав,
И это - тема для новой войны.
Б Г

[Архангел1]

Тоже обожаю эту песенку Аквариума. Если не ошибаюсь - на той же пластинке композиция со словами: "как много комнат полных людей, но пока нет твоей любви, мне всегда будет хотеться чего-то ещё".

[Мегана]

А кто сказал, что в жизни у него ничего кроме этих отношений не было.

Вы сказали, как автор рассказа.

Архангел1 (20:43:02 - 12.01.2016) писал: Игорь никогда и ни с кем не поддерживал серьёзных отношений. Сначала девушки, потом женщины, так и оставались всего лишь мимолётными искорками вокруг него. А потом он постарел, и окружающие люди уже перестали реагировать на его потухшее очарование, сочли его совершенно бесполезным членом общества, а вскоре и вовсе перестали помнить о его существовании.

Есть упоминания, что Игоря, кроме постельной деятельности, что-нибудь ещё интересовало?
Даже если допустить, что рассказ ведётся с точки зрения Антонины, то близкая знакомая могла бы знать об увлечениях своего друга? Знает же она о его мимолётных искорках, и если не следила за ним из личных извращённых побуждений, то вероятно, о своих мимолётных приключениях он ей и рассказал (или по крайней мере, не скрывал). Довольно странное поведение, как для человека, который любит одну Антонину, всю жизнь, и т.п., не находите?
"-Тонечка, ты знаешь, у меня на этой неделе и с Таней было, и с Наташей, с Оксаной два раза, но ты не переживай, это так, мимолётные увлечения, а вообще я всю жизнь люблю только тебя и думаю только о тебе!"

А что видим мы

Мы видим только то, что описывает автор в рассказе. Некоторые детали можем додумать, если автор создаёт для этого предпосылки, но не более того.

И только потому что у него нет детей, мы делаем вывод, что он никчёмный вампир?

Нет не поэтому. А по его поведению. Я уже объясняла почему, и ЗП объяснял.

Он в школе был отличником, в институте тоже выучился, а дальше думаете - тупо нырнул в постель по бабам?

Да, именно так вы о нём и рассказали. Что, отличник не может нырнуть по бабам?

Я Вам открою тайну - этот человек реально существовал, и этот трутень был очень уважаем среди своих коллег (не из-за постелей).

Я вам тоже открою тайну - вы рассказали совершенно другую историю)))
Возвращаясь к "ужасной и грузной врачихе" - вы к ней относитесь с осуждением (вы это признали чуть ранее). А ведь у неё тоже наверняка есть реальный прототип. И если бы рассказ писали её знакомые, тоже могли бы написать, что в школе была отличницей, в институте выучилась, работала, и на работе её очень уважали. Но вы её осуждаете, значит с вашей точки зрения школа, институт, уважение коллег не обязательно значит, что человек хороший и чего-то стоит в этой жизни.
Может, стоит быть более последовательным?

И как оказывается общество его вовсе не забыло.

окружающие люди уже перестали реагировать на его потухшее очарование, сочли его совершенно бесполезным членом общества, а вскоре и вовсе перестали помнить о его существовании

Два взаимоисключающих утверждения.

И даже если Игорь и Антонина оказались бы действительно никчёмными людьми, кто запрещает написать о них историю

Никто не запрещает)))

[Архангел1]

Вряд ли он занимался перед Тоней описанием своих любовных приключений. Мне кажется - в большей мере он просто слушал её голос.
А воспоминания о девицах - это ведь тоже её выводы. Просто в силу какой-то подсознательной ревности в её памяти закрепилось основптельно то, что вокруг Игоря вечно крутились какие-то красотки. А вот профессия и увлечения - факт вполне закономерный, чтобы постоянно крутить его в голове. А красотки крутились - вокруг него и в её голове. Да и приключений-то любовных особо тоже может и не было - а додумала всё Тонина ревность. И кстати, вопрос тоже - кто кого в большей мере "использовал" - Игорь красоток или они его.
(Фраза про Таней, Оксан, Наташ - откровенный бред. Он такого ей сказать точно не мог. Он слушал её голос, как я говорил и смотрел, как она пьёт чай).
Про врачиху тоже ничего плохого сказано не было. Просто - грузная женщина в белом халате, суетливая. И всё.
Про то, что общество забыло его, я и правда соврал в рассказе. Наверное, зря. Надо эту фразу удалить.
Может быть, Игорь был плохим человеком, но по мне - просто неправильным каким-то. Но не трутнем и не вампиром.

[Архангел1]

Не хватает этой информации. Хоть словом/фразой. Не важно для рассказа, а читатель ничего, кроме показанного воспринять не может.

Ну как же Вы не понимаете.
Не можно, не можно и ещё раз не можно.
Рассказ делится на три части:
1. Ощущения Антонины в квартире.
2. Воспоминания Антонины.
3. Прощание Антонины с Игорем.
Понимаете, тут негде даже слово вставить о профессии Игоря. Женщина переживает уход лучшего друга. И что, Вы полагаете, она будет думать "А хорошим он учёным был, какую великую пользу для общества нёс". Нет же, она будет вспоминать только о том, как ей хорошо было с ним делиться радостями и печалями, как ей нравилось пить чай, сидя в его удобном кресле, с каким укором она смотрела на вьющихся вокруг него красоток. Ведь Автор задумал показать ситуацию со стороны Антонины. От своего лица, но с её ракурса. И тут ни в какую не привязываются слова о профессиональных навыках.
Но, что самое интересное, почему-то Автор даже и не догадался о такой проблеме. Если честно, даже и предположить не мог, что кто-то может подумать о том, что невозможно одновременно и работу работать, и противоположному полу симпатизировать. Я ж как-то увязываюсь, да плюс ко всему ещё и рассказики страшные писать успеваю.

Пропишите. Важно же.

Если честно, то любого члена общества, уходящего на пенсию, это общество отчасти забывает. Я только это хотел сказать. Но суть в том, что это память общества совершенно не важна была в первую очередь для Игоря. Его не забыла Антонина, его не забыли возможные друзья. Это не общество - это его близкие люди и именно они были важны для Игоря.

И ещё, пожалуйста, если чувствуете, что память о реальности может сильно задеть, - предупреждайте, что есть элементы из реальной жизни. Потому что есть вещи, которые не правильно трогать/критиковать и так далее, но читателю откуда о них знать, первично произведение художественным прочитывается и воспринимается.

Понимаете, я не ставил целью посвящать ему рассказ, писать конкретно о нём. Этот человнк просто послужил прообразом героя. Если честно, то я не думал, что полетят столь оскорбительные выпады. Ведь, рассказ-то повторяю - не об Игоре, и не о его взаимоотношениях с обществом, а о чувтвах женщины, теряющей лучшего друга, который, возможно, чувствовал к ней что-то большее.

Зря Вы так собственный рассказ позиционируете, стараясь подменить читательским мнением(((((

А как ещё позиционировать, если двое голосовавших поставили рассказ на последнее место. Но данная позиция - не является плевком в сторону Читателя. Это наоборот некий маячок для самого Автора,
чтобы не брался впредь за такие спорные темы.

Зы но Автор, как ни крути, очень доволен своим рассказом. Чистого времени - пару часов постучал по клавишам - а вон сколько эмоций Читателей, эмоции которых не были задеты.

Сообщение отредактировал Архангел1: 15:29:50 - 15.01.2016

[BaronKorr]

те кто попытался правильно понял то, что ты имел в виду. И настроение сразу улучшается.

Заведи Кота.

[Стеклянная Ежа]

Перечитала, "и чувств никаких не изведав",спокойно ставлю на последнее место в Своем рейтинге.
Согласна с ЗП,зачем нервничать,вот Путника и Зица вообще никто не понял,но от этого их работы не стали хуже.

[Архангел1]

Слушайте, критики...
История - замечательная. Она умная и у неё есть то, о чём понять сложно.

У неё есть своя музыка. И она мне понравилась.

Аффтар! Пошли всех критикофф наффих - вот прямо всех и сразу и на дуэль.

Стреляться буду я.

Дело в чём - и чего критики понять не могут - клопов ищут. Зря.

Автор очень хорошо знает, о чем пишет.

Это очень искренняя и добротная вещь - мне, лично, эта История была интересна. И очень понравилась.

И можно держать слово - и не срок там.. а чуть дольше.

Так что, Аффтар! Вы это - кто обижать будет - сразу к барону. Дуэль тут же.

Не ловите вы придуманных тараканов, критики, - очень искренняя и красивая История

Мне понравилась.

А Вы это..., прежде чем стреляться в дуэли, проголосуйте в туре блица лучше. И Автор был бы Вам безмерно благодарен, и удивительное однообразие оценок нарушилось бы. Тогда вдруг и сам Автор подумал бы - а почему бы не проголосовать.

Сообщение отредактировал Архангел1: 03:37:50 - 16.01.2016

[Архангел1]

Перечитала, "и чувств никаких не изведав",спокойно ставлю на последнее место в Своем рейтинге.
Согласна с ЗП,зачем нервничать,вот Путника и Зица вообще никто не понял,но от этого их работы не стали хуже.

Автор и Вам тоже очень сильно благодарен. И после объявления итоговых результатов Вы поймёте - почему.

Сообщение отредактировал Архангел1: 03:40:55 - 16.01.2016

[Зиц]

"Чистого времени - пару часов постучал по клавишам - а вон сколько эмоций Читателей, эмоции которых не были задеты. "
Два часа мало. Проскочили ошибки и даусмысленности, свернувшие восприятие читавших не туда, куда автор планировал. Рассказ, как уже тут многократно говорилось, - маленькая жизнь. А жизнь, хм, жизнь всегда строится на умении воспринимать нужное и не замечать лишнее. Мы уверены, что солнце всходит на востоке. На самом же деле оно всходит где попало, но лишь те случаи, когда оно появляется на востоке, мы замечаем, прочие же игнорируем в силу эволюционных особенностей. Стоит нам ошибиться и увидеть восходящее светило на западе, мир улетит в тартарары. У писателя нет столь мощного инструмента, как эволюционная квантовая избирательность, поэтому к тексту, появляющемуся на мониторе, надо относиться с благоговейным ужасом - ничто не спасет его от катастрофы сознания, кроме, увы и ах, слабого и неуверенного в себе авторского интеллекта. Контроль и еще раз контроль, тщательная проверка возможных ассоциаций, уводов в никуда, возникающих повсеместно в силу нашего несовершенства и простой неопытности. Трудно быть богом, особенно с непривычки и на пару часов.

[Архангел1]

Очень красивая и толковая речь. Можно использовать как вступительную статью в каком-нибудь учебнике по написанию рассказов. Автор полностью с ней согласен и искренне кается - да, торопился... хотел успеть на конкурс.
И ещё писал без черновика, впервые..., нет, второй раз в жизни.

Сообщение отредактировал Архангел1: 10:28:03 - 17.01.2016

[МОРРА]

Герой Дня

До конца перемены оставалось несколько секунд. Глеб боялся, что не успеет… Нет, конечно же, дело пустяковое, вполне может подождать до следующей перемены, но мальчуган очень уж не любил ждать и откладывать начатое на потом. А через пару секунд все развлекательные сети будут прикрыты, и все доступы, кроме единственного – учительского, заблокированы. Вот-вот, уже и пискнул звонок и грозно заурчал вибросигнал. Дети нехотя вернулись в класс.
Мальчишки-сорванцы недовольно бубнили и азартно обменивались впечатлениями. Им, наверное, тоже было немного обидно – их беспечные догонялки оборвали, как всегда, на самом интересном месте. Айти с задней парты радостно потирал руки – наверняка опять взломал чей-то пароль. Обе Зои о чём-то шушукались и, повизгивая от восторга, сортировали какие-то красочные каталоги. Зои были девчонками. Их нахождение в школе – явление крайне редкое в наши дни. Нет, обучение доступно всем без исключения, однако всё-таки девочек обычно в школу не отдают. Всё равно по достижении совершеннолетия их определят в репродукционный банк, где им и суждено будет оставаться до конца своих дней. Если, конечно, родители не намудрят что-либо с половой принадлежностью детишек, но эти премудрости стоят непомерно дорого.
В общем, все закруглялись со своими личными делишками и собирались сосредотачиваться над учебным процессом. А Глеб переживал о том, что не успел докачать древний анимационный сюжетик. Ещё вчера он как-то случайно откопал в сетевых архивах подобную допотопную анимацию и до сих пор находился в недоумении. Дело в том, что в этих сюжетиках главными героями изображались животные. Не понятно – какие, но всё-таки животные – Глеб не мог ошибиться. Однако эти зверьки были облачены во вполне человеческие одежды и даже разговаривали. Очень мало разговаривали, но вполне внятно и осмысленно. А большой и серый зверь, кроме всего прочего, посасывал в своей пасти странный продолговатый предмет, периодически выпуская дым. Глеб весь вечер копался в энциклопедиях, пересмотрел несколько исторических фильмов, но нигде так и не смог обнаружить даже малого намёка на то, что животные когда-либо одевались или разговаривали. А о продолговатой штуке, образующей дым, вся информация была вообще закрыта либо засекречена. Мальчишка попытался выведать информацию у отца, но тот пожал плечами и только лишь вспомнил о том, что где-то что-то слышал о дымных трубочках. Дескать, их действие на организм оказалось смертельно опасным, и эти штуки давным-давно находятся под строжайшим запретом.
«Странно, – подумал Глеб, – а ведь серый зверь вроде и не думал умирать, пуская из своей пасти клубы дыма».
Всю ночь мальчишку во снах преследовали говорящие и огнедышащие животные, поэтому он так и не смог выспаться, и утром чувствовал себя больным и разбитым.
Однако свои поиски он и не думал завершать. Уже в школе, во время первой же переменки, Глеб жадно впился в закрома архивных хранилищ и принялся азартно рыскать в поисках ещё хоть каких-нибудь объяснений увиденному накануне анимационному фильму. И, надо сказать, поиски увенчались успехом. На переменке между третьим и четвертым уроками, заинтригованный собственным исследованием Глеб откопал-таки продолжение заинтересовавшего его сюжетика. Но, к разочарованию мальчишки, данный знаменательный момент имел несчастье выпасть как раз на момент завершения свободного времени. до начала следующего учебного занятия оставалось всего несколько секунд. Какой бы высокой не была скорость копирования, а закачать найденный шедевр он никак не успевал. А как только прозвенит звонок, все доступы будут заблокированы и, мало того, все ссылки на обнаруженные во время перемены источники поудаляют. Такие уж школьные правила – удаляют всё, даже и не пытаясь задумываться, относились ли подверженные экзекуции материалы к учебному процессу или нет. Типа – ученик должен учиться сам. Может быть, это и правильно, но вот конкретно сейчас было обидно. Всё равно же такие хакерята, как Айти, смогут найти лазейки к всяческим шпаргалкам.
Глеб заметно приуныл, но тут же попытался успокоить себя, и даже слегка приободрился при мысли о том, что самым важным является факт – продолжение анимационного сюжета существует и его возможно отыскать.

Между тем, урок начался. На фоне серо-зелёной поверхности школьной доски резко материализовался преподаватель Осип Спамович Учитель. Он уверенно шагнул к своему столу, выныривая из клубов темнеющей тучи, для пущего эффекта сверкнувшей сразу несколькими разрядами ярких, но небольших молний. Ученики притихли. Такие грозы ничего хорошего не сулили. Однако, вопреки ожиданиям, Осип Спамович загадочно улыбнулся и задорно показал язык. Ну, а как иначе – выбранный родительским голосованием визуальный образ древнего псевдоучёного Альберта Эйнштейна предписывал определённую линию поведения.
После такой своей забавной выходки Учитель бросил на стол имитацию кипы ученических тетрадок и старательно потёр руки ладонью о ладонь.
- Ну, что ж, ученички пятого «А» класса, – проскрипел он, – пора начинать разборки. То есть – разборы полётов. А, если быть ещё точнее – разборы двоишных диктантов, которые Вы пытались написать сегодня на первом уроке.
Ученички уныло хмыкнули.
- Относительно двоек я, конечно же, преувеличиваю. Сгущаю тучи, так сказать, - разглагольствовал преподаватель, – двоек на этот раз, к сожалению, не оказалось. Однако, – визуальный Эйнштейн грозно взмахнул указательным пальцем правой руки и нахмурил густые седые брови, - слишком много, непростительно много учеников активизировали свои глупые словарики по самодельной сетке. А ведь это, дорогие мои мошенники, таит в себе и дополнительные опасности. Подобная самопальная «пиратка» может подхватить какие угодно вирусы, которые, уж поверьте мне на слово, могут гулять где угодно, даже в нашей школе. Вспомните, что случилось с десятиклассником Володей Штырило. Ведь он до сих пор не может память свою по кусочкам собрать – доигрался, негодяй.
Ученики дружно хохотнули. Конечно же, каждый из них знал о бедняге Володе Штырило, уже третий месяц сидевшем на спецобучении и безуспешно пытался вспомнить, чем гласные буквы отличаются от согласных. Зато по ночам свихнувшийся паренёк без запинок бубнил целые параграфы из самых заумных энциклопедий. И неудивительно – ведь в своё время десятиклассник был бесспорным претендентом на золотую медаль, но и схитрить при случае был не против. Вот тяга к подобного рода «хитростям» его и погубила.
- Естественно, – продолжал Осип Спамович, – тем ученикам, кто воспользовался словарями, оценки будут снижены, и, если они хотят сохранить свои липовые пятёрки и четвёрки, – Учитель заметно повысил тон, стараясь перекричать нарастающий гул недовольных и обиженных голосов. Наконец, он не выдержал, с силой треснув по столу указкой, которая появилась в руке из ниоткуда, и рявкнул: «Тихо!»
- Если они захотят сохранить свои липовые пятёрки и четвёрки, – медленно повторил он только после того, как в классе воцарилась тишина, – то милости просим всех в Строгий Класс на пересдачу диктанта. Блокировка там – сами знаете, какая.
Кто-то захныкал, кто-то продолжал бубнить, а кто-то лишь раздражённо махнул рукой. преподаватель повеселел. Многие ученики, и даже некоторое родители недоумевали по тому поводу, что Учителю крайне нравится портить настроение своим подопечным. То ли у него был изначально запрограммирован характер садиста, то ли и впрямь к визуальному Эйнштейну подключили реального педагога-детоненавистника.
- А сейчас, если, конечно, никто не против, рассмотрим некоторые работы отдельно, – строгий взгляд Учителя устремился в область задних рядов класса, и преподаватель железным голосом произнёс, – Айти Ломов, обратите внимание на нас, в конце-то концов.
Лохматый мальчишка за последней партой встрепенулся и принялся улыбаться самым невинным образом.
- Ваша работа, как всегда, безупречна. Но, что я заметил, – Осип Спамович приподнял бровь, – она вовсе не является Вашей работой. Это ничто иное, как оригинальный текст диктанта, которым Вы заменили свою работу. Естественно, у меня нет никаких доказательств, способных подтвердить моё подозрение, ибо ссылки на какие-либо источники были старательно удалены. Однако, прошу Вас учесть, уважаемый Айти Ломов, что во время итоговых контрольных блокировка будет гораздо сильнее, так что никакие ухищрения не помогут Вам смошенничать.
Мальчишка беззаботно пожал плечами и, не переставая улыбаться, уставился в окно.
- И даже не смейте питать надежды относительно Вашего всесильного старшего братца, - оскалился Учитель, – насколько мне известно, совсем недавно он был отключён от всех сетей…, на неопределённый срок…, по решению Суда.
Айти каким-то образом смастерил локальную сетку и пустил одноклассникам – по скрытому чату – несколько колких комментариев насчёт личности преподавателя. Одноклассники несмело хихикнули.
На самом деле никто не мог с полной уверенностью сказать – существовал ли на самом деле лохматый мальчишка по имени Айти, или же он был случайным довеском к образовательной программе. Поэтому ученики побаивались этого мальчугана даже чуть сильнее, чем самого преподавателя.
- Наши девочки Зои тоже написали диктант безукоризненно, – равнодушно продолжал Осип Спамович, – но их оценки, к сожалению, не будут учтены в школьной статистике.
Моментально один из отъявленных сорванцов-хулиганов, Максимус, ярко сверкнул обновлённым статусом «Все бабы – дуры», и тут же собрал тридцать три лайка и два минуса, учитывая, что в нашем классе – тридцать пять учеников, а Глеб голосовать не хотел.
- Но особо мне хотелось бы отметить работу, – Учитель слегка нахмурился и начал перебирать тетради, как будто бы он забыл имя особо отличившегося ученика, – кх…, ага, вот. Иванов.
Глеб встрепенулся, неожиданно услышав свою фамилию, и на время даже отвлёкся от навязчивых мыслей о таинственном анимационном сюжете. Эти мысли, конечно же, обещали вернуться в скорейшем же времени, и они продолжат с удвоенной силой терзать его сознание. Но всё это будет чуть позже. Сейчас было важно то, о чём собирался поведать Осип Спамович. Пока ведь непонятно – то ли отчитывать он начнёт мальчишку, то ли расхваливать. Оба варианта казались возможными в равной степени.
- Иванов…, – задумчиво повторил преподаватель, после чего, подняв глаза от тетрадки, обратился к самому ученику, – Глеб, тебе, конечно же, пока не удалось избавиться от некоторых мелких ошибочек, но сейчас я хотел бы поговорить о другом. Ты – единственный ученик в классе…, да что там в классе. Ты – единственный человек за несколько десятилетий, употребивший классическую форму написания буквы «Ё».
Мальчишка скромно улыбнулся, опустил глаза и почувствовал, что краснеет. А одноклассники зашумели, ворочаясь на своих местах, и непонимающе уставились на него, чем ещё и усугубили смущение Глеба. Его ведь почти никогда никто не хвалил в школе, а, если вдруг и приключались изредка подобные моменты, то уж точно – не перед всем классом.
- Нет, никаких претензий или требований ко всем остальным ученикам насчёт этой буквы я предъявлять не собираюсь, – не унимался Учитель, – да и не вправе я требовать что-либо от Вас. напротив, я настоятельно посоветовал бы всем и каждому не загружать свой и без того переполненный мозг данной излишней информацией. Официально буква «Ё» из употребления не изъята – тут я спорить не буду. Однако нормы русского языка допускают не прописывать её классическую форму, заменяя на вполне логическое «Е». И уже много десятков лет человечество пользуется этим допущением, окончательно забыв о том, что оно допускает. Могу точно сказать, лично я до сегодняшнего момента не встречал ни одного человека, который прописывал бы истинную «Ё». Все пишут «Е», и уже давным-давно забытая форма буквы исключена из основной раскладки нашего алфавита, и подключается только лишь, как дополнительная функция, о которой также большинство и не знает. И Вы, дорогие ученики, конечно же, и догадываться не могли о существовании некой стародавней буквы «Ё». Так вот, советую Вам не догадываться и дальше.
Дорогие ученики хохотнули.
- Но, всё-таки, своё личное восхищение работой Глеба Иванова я не могу не выразить, – продолжал смущать мальчишку Осип Спамович, – ведь и он тоже ничего знать не мог о букве «Ё», да и отец его вряд ли был в курсе её существования. А это значит лишь то, – улыбнулся Учитель, – что ты, Глеб, по какой-то причине не поленился и покопался в истории русского языка…, в самых корнях, в самых дебрях истории. А это, в свою очередь, похвально, ибо значит – ты не равнодушен к изучению языка нашего родного. Как редко в наше время можно встретить такое отношение к науке. И я рад, что мне посчастливилось застать…
Преподаватель смахнул с небритой щеки виртуальную слезу и прошествовал вдоль широкого ряда ученических парт. Остановившись возле смущённого его похвалой мальчишки, Осип Спамович протянул ему свою морщинистую руку. Глеб несмело ответил слабым рукопожатием.
- Хвалю, – душевно вскрикнул Учитель, – хвалю, хотя могу посоветовать Иванову побольше обращать внимание на иные, более важные правила языка, а про букву «Ё» правильнее было бы в дальнейшем и не вспоминать. Но, сейчас – хвалю искренне. И в знак своего уважения я добавляю тебе, Иванов, респект в репутацию, о чём, естественно, будет моментально уведомлен твой родитель.
«Ага, – подумал Глеб, – вот это уже другое дело. Вот это приятно. Вот с этого и надо было начинать».
- Если пожелаешь, – добавил Учитель доверительным тоном и даже подмигнул – то в комментарии к респекту можешь поделиться со мной информацией об источнике, из которого ты узнал об этой буковке. наверняка это какой-то древний и мудрый источник.
Комментировать респект преподавателя Глеб не стал. Источник и впрямь был древним, однако насчёт его мудрости можно было поспорить. Вчера, когда мальчишка просмотрел анимационный сюжет об одетых и дымящих зверях, он, как уже упоминалось, принялся разыскивать какую-либо дополнительную информацию. И совершенно случайно Глеб наткнулся на один очень старый документальный фильм, повествующий об особенностях спаривания животных разнообразных видов. Самому фильму мальчишка не очень-то поверил. Но зато внимательно читал комментарии – такие же древние, как и объект обсуждений. Так вот, как раз из таких комментов Глеб и обнаружил незнакомое слово с незнакомой буквой. Естественно, мальчишка сразу же захотел узнать – что всё это значит. Он перерыл несколько энциклопедий и, в конце концов, поняв, что слово это несёт в себе не совсем цензурное понятие, решил более никого о нём не спрашивать. Но зато буковку запомнил, изучил её транскрипцию, активизировал в дополнительных функциях раскладки, и решил при первом же удобном случае употребить.
А сейчас Глеб не без удовольствия наблюдал процесс прибавления роста его репутации и с радостью принимал хвалебное сообщение от Осипа Спамовича, перенаправленное также и по адресу отца мальчишки.

* * *

Вадим Иванов с трудом разлепил глаза и попытался пошевелиться. Любые движения, пусть даже самые незначительные, отзывались великой болью во всём теле. Но он всё-таки собрался с духом и дотянулся до костылей, приставленных к стене. Очень уж не хотелось вызывать ходунки, однако стоило признать, что уже очень скоро без них уже будет невозможно обходиться.
Вадим приподнялся с дивана, тяжело охая. Прислушался.
На кухне шелестел транспортник, выгружая в хранилище питательные смеси, в углах и по стенам ползали уборщики, мягко шурша губками, прямо посреди комнаты о чём-то шептал информатор, держа наготове виртуальные щупальца подключений. А неподалёку от него располагалась прозрачная капсула, щёлкая датчиками активной работы. Чуть слышно попискивала сигнализация. Вадим улыбнулся. Нет, он совсем не опасался услыхать чужие звуки — охрана работала на славу. Но он боялся, что скоро он просто не сможет слышать — недавний осмотр настоятельно советовал Вадиму активизировать усилитель слуха.
Иванов, опираясь на костыли, прихромал к окну. Мда, с каждым днём становилось всё труднее и труднее совершать подобные походы. Грузное тело расплывалось по сторонам, а ноги слабели с каждой минутой. Вадиму казалось, что он постепенно превращается в гигантскую медузу, которую выбросило на сушу. Ну, а как иначе, любой человек в его возрасте начинает распухать и слабеть всеми органами чувств сразу. Что ж поделать. Старость — не радость, а тридцать лет — не шутка. Морщась от пота, стекающего со лба, и щурясь от ярких ламп уличного освещения, мужчина принялся любоваться видом из окна. В последнее время он научился понимать настоящую красоту и принимать её такой, какой мог увидеть сам. И эту красоту он находил не в плавных изгибах новенького дома модерновой постройки, который маячил прямо перед окнами, не в огромном трансляционном экране, зависавшем над соседними крышами, и крутившем в данные часы яркую и броскую рекламу, и даже не в красочных транспортниках, суетливо прыгающих от окна к окну, доставляя жителям города, таким же немощным, как Вадим, необходимые вещи и питательные смеси.
Нет, настоящую красоту он видел в маленьком кусочке неба, который можно было ещё разглядеть в малюсеньком промежутке между всеми этими гигантскими постройками и экранами. Маленький кусочек, ярко-голубая заплатка реального мира, едва заметное окошко к чему-то настоящему, неподдельному. Скоро и его загородят какой-нибудь новомодной громадиной, но пока — можно любоваться.
Вадим отвернулся от окна и посмотрел на прозрачную капсулу, журчащую возле информатора. Внутри неё бесформенной лепёшкой лежало бледное тело, судорожно вздрагивающее от частого дыхания. То, что это тело принадлежит маленькому человечку, или, проще говоря, ребёнку, можно было определить с огромным трудом. По разным сторонам медузообразной массы свисали тоненькие отростки, представлявшие собой ничто иное, как недоразвитые ручки и ножки, полностью утерявшие свои первоначальные функции. А голова, причудливым образом сросшаяся с телом, казалось бы — вытекала из него без каких-либо намёков на шею и плечи. Всё то, что должно присутствовать у обычного человека на лице — рот, нос, глаза — проявлялось на поверхности верхней половины бледного тела лишь в виде едва заметных складок. Естественно, ни говорить, ни слышать, ни видеть, ни чувствовать запахи этот человечек не мог. Не мог он, конечно же, и двигаться, не говоря уж о том, чтобы ходить или, хотя бы, двигаться. Хлипкое подобие скелета растворялось в основной массе тела, которое, как сообщали медицинские исследования, почти полностью состояло из мозга, причём — из активно мыслящего мозга. Маленький человечек мог дышать только атмосферой внутри капсулы, мог питаться только испарениями специализированного раствора, сочившегося по внутренним стенкам капсулы. Зато маленький человечек умел думать, мог учиться и подобно губке впитывать знания. А, значит, маленький человечек мог говорить, ходить, бегать, прыгать, общаться и жить полной жизнью, но только лишь в границах яркого и мудрого виртуального мира, к которому через щупальца информатора была подключена капсула.
«Глеб, сынок, — думал Вадим, зная, что если сейчас он заплачет, то ему долго придётся лечить раздражение кожи, которое обязательно разыграется там, где пробегут дорожки едких слёз, — Глеб, сынок. Какая жалость, что не можешь ты увидеть кусочек настоящего неба».
И тут же Вадим попытался успокоить себя. Он представил, и это всё было чистейшей правдой, то, что сын его неподдельно счастлив в своём виртуальном мирке. Там он видит красоту и похлеще серо-голубого квадратика мелькавшего между крышами зданий. И не нужен ему этот квадратик, и никогда не будет нужен. И реальный мир ему не нужен. Ведь он счастлив, как ни крути. Он, как и подобные ему — это значительная ступень в человеческой эволюции. Пусть выглядит всё страшновато, но всё-таки... Глеб думал, умел и хотел думать, и ведь он был удивительно умён. В свои три года Глеб уже ознакомился с основами высшей математики и умел толково анализировать увиденное и услышанное. И с отцом он общался почти на равных. Конечно же, в виртуальном мире он общался. И там, в этом мире они с отцом были сильными, ловкими и подвижными, оставив свою немощь для скучной реальности. Встречались дети, кстати, и поумнее Глеба, а скоро всё человечество станет основываться на приоритете разума над телом. Ведь это уже и сейчас так...
В конце концов, всё могло быть и хуже. Могла родиться девочка. И этой очередной Зое (так называли всех девочек, а на Юге и Востоке — Наташами) осталась бы одна прямая дорога — в репродукционный банк, так как основная и единственная задача и обязанность женщин в нашем обществе — воспроизводить людей. В какой-то стране, слава Богу — пока не в нашей, их пытаются отучить думать посредством ложных сетей и болевого шока. А наши учёные недавно заявили о том, что не за горами те времена, когда общество научится творить потомство без помощи женщин, а значит, от них можно будет избавиться полностью. В общем, это просто замечательно, что Глеб родился мальчиком.
А ещё хорошо...
Настойчивый сигнал информатора ловко выудил сознание Вадима из океана собственных мыслей. И это был не спам, не реклама и не сообщение об очередном переводе пособий для обеспечения жизнедеятельности. Особая частота и ритм сигнала выдавали личностный характер уведомления. Вадим подозвал щупальце информатора, и оно послушно подползло к нему, нашло соответствующий разъём на затылке мужчины и подключилось.
Вадима информировал преподаватель сына, ведь в данный момент Глеб был соединён с программой обязательного школьного обучения. Мужчина охнул.
«Неужели сынуля нахулиганил, и теперь меня вызывают в школу, — думал он, хромая по направлению к дивану, — но ведь Глебушка никогда не был склонен к такому поведению. Неужели я что-то упустил».
Дрожа всем телом, Вадим открыл письмо Учителя.
«Счастлив уведомить Вас о том, что Ваш сын хорошо справился с сегодняшним диктантом, — сообщал преподаватель, — но это ещё не всё. Ваш сын, Глеб Иванов отличился сегодня ещё и тем, что проявил явную тягу к знаниям истории русского языка, так смело можете считать Вашего сына героем сегодняшнего дня».
Вадим не всё понял из текста этого послания. Однако, последние три слова не требовали никаких дополнительных сообщений.
«Героем сегодняшнего дня, — зачарованно перечитал Вадим, — герой...»
Да, к тому же школьная репутация Глеба заметно возросла, о чём сообщалось на личной карточке сына в виде красной стрелочки, направленной кверху.
Вадим Иванов улыбнулся, даже и не замечая, как трескается кожа на его губах. Да, какие, к чёрту, слёзы, когда твой сын — Герой Дня!
24 мая 2015

Сообщение отредактировал МОРРА: 22:28:12 - 04.03.2016

[МОРРА]

Пора просыпаться.

Никак не могу привыкнуть к своей новой внешности. Вот уже шестой месяц подряд жутко вздрагиваю после того, как только случайно удаётся увидеть себя в отражении ледяных стен. Стал похож на сугроб снега – какой-то уродливый, неровный, покосившийся сугроб. И при любых попытках выразить какие-либо эмоции, кажется, что я лишь строю неприятные рожи. Да дело в том, что рожа-то получилась изначально неприятной, и тут уж ничего не поделаешь, как ни старайся. Только людей пугать – благо уже некого.
Вы спросите – куда же они подевались, люди эти. А я отвечу – убежали прочь. Скрылись с планеты Ледышка в один чудесный миг, оставив тут меня наедине с надоедливой зимой и мирно дрыхнущими медведями. И сбежали-то люди лишь только благодаря какой-то нелепой выходке их собственного Императора, а по совместительству – сумасшедшего учёного по имени Заиц.
Придумал этот Император, а заодно – учёный, чудовищную машину. И с тех пор, как он изобрёл её и принялся испытывать на своих подданных, вся эта неразбериха и сформировалась в одну глобальную непонятку.
А ведь машина Заица ничего слишком криминального и не делала. Она просто узнавала. Узнавала людей – жителей планеты Ледышка – и более ничего.
Да, я забыл сказать, что все Ледышковцы или Ледышкавчане – не знаю, как правильно называть их – все без исключения, люди творчески повёрнутые на голову, а оттого – чрезмерно гордые и неисправимо ранимые. Они постоянно сочиняли какие-то оды, хвалебные песни и послания в адрес своей несчастной планеты, а заодно – соплеменников, да и вышеназванного Императора тоже. И, конечно же, каждый творец чтил своё творение больше себя самого, а потому никогда не раскрывал собственного имени. Так и продолжалось на протяжении многих веков. Скромно парили среди аборигенов их безымянные баллады, превращаясь постепенно в народные песенки и сказания, которые как-либо критиковать просто ни у кого рука не поднималась.
И продолжалось бы всё так спокойно и мирно ещё много веков, не придумай вышеназванный Император вышеназванную машину. Вся суть изобретения Заица была в том, чтобы как раз таки узнавать авторство этих якобы «народных» творений. И не просто узнавать – а распознавать сочинителя по степени ошибок и нелепостей, которые были допущены им в собственном сочинении. Несложно догадаться, как сильно пошатнулось и без того ранимое самомнение Ледышковцев, после того, как каждый из них был распознан машиной Заица. Из прежде талантливых анонимов они превратились во вполне конкретных бумагомарателей. Их разочарованию в себе самих, конечно же, не было предела. И вот однажды все обитатели Ледышки, все полторы тысячи человек, дружно захватили космопорт и в один миг покинули родную планету, скрывшись в неизвестном направлении.
На разрушенной стене космопорта Ледышковцы оставили лишь одно четверостишие, которое и объясняло всё:
«Да, у нас таланта нет,
Значит, нас тут больше нет,
Мы планету покидаем,
В дальний космос улетаем».
Да уж, талантливо, аж дрожь по телу…»
Хотя, нет, о чём это я. Не могу я больше чувствовать ни дрожи, ни холода. Потому что я остался не улетел.
Кстати говоря, хвалебные оды в адрес Ледышки я тоже сочинял, и причём – не очень-то и убогие. Хотя я вовсе и не уроженец этой планеты. Потому, в отличие от аборигенов, скромничать не собирался, а, даже, напротив, с великой радостью раскрыл бы своё авторство. Но…, как-то случая не представилось.
И машина Заица, если честно, сразу же распознала меня, перечислив все мои ошибочки и ляпы в тексте многостраничного отзыва. Да только не придал я этому факту совершенно никакого значения, и, вместо того, чтобы хвататься за голову, рвать последние волосы – именно так поступали коренные жители – просто отправился спать.
А вот когда проснулся и обнаружил – далеко не сразу – то, что никого человекоподобного на планете не осталось, можно было бы и запаниковать. Но я почему-то не стал. Наверное, потому, что сам перестал быть человеком. Да-да, только увидев тем утром своё отражение в зеркале ледяных стен, я мог бы ужаснуться – на меня глядела слишком неприятная рожа, которая ни при любом условии не могла бы показаться симпатичной. А сам я стал похож на покосившийся сугроб снега – какой-то большой, нелепый и непонятный.
Как это могло произойти? Ведь засыпал-то в человеческом обличии. Потом уже я обнаружил, что куда-то пропал мой талончик на льготную реинкарнацию, и почти догадался о том, что произошло. Я переродился – импульсивно и необоснованно, но кто стал инициатором такой моей перемены тела - догадаться не мог, как ни старался. Но спустя время я всё-таки узнал – от кого, пока умолчу – в чём был смысл такой подставы. Оказывается, местный климат почему-то напрямую связан с настроениями и ощущениями аборигенов. И в тот момент, когда все жители покинули планету, на ней воцарилась столь морозная зима, что человеческий организм просто не смог бы её перенести. Потому-то у меня каким-то чудом и случилось перерождение, превратив меня в существо грустное и одинокое, зато способное выжить во время любых холодов.
Однако же, сам по себе талончик не смог бы сработать. А, значит, кто-то помог. Но кем был этот «кто-то»? Сам Император? Ибо на корабле со сбежавшими аборигенами его точно не было, иначе бедного сумасшедшего учёного просто бы порвали на мелкие кусочки. Вряд ли. Хотя всё может быть. Ведь вживую этого самого Заица совершенно никто и никогда не видел. Вывешивали его портреты в кабинетах и коридорах, но сам Император, по чьим-то словам, с людьми встречаться не мог, благодаря какому-то удивительно редкому виду аллергии. Мог бы учёный скрыться с планеты самостоятельно, в одиночку? Вполне мог. Но мне почему-то хотелось верить в то, что хитрющий Заиц прячется где-то совсем недалеко, и злорадно посмеивается надо мной.
Но сам я не переживал. С тех пор, как я превратился в покосившийся сугроб с неприятной рожей, я почему-то совершенно разучился переживать, нервничать или волноваться. Зажил новой жизнью, слишком простой, спокойной и необязательной. У меня появилось много времени, и потому я засел в скрипучих залах заледеневших библиотек и принялся изучать подробности местного творчества. Было совсем неинтересно – аборигены сочиняли лишь хвалебные оды, на удивление глупые и однообразные.
Хотя однажды я наткнулся на четверостишие, которое дало мне надежду вернуть на планету Ледышка весь её народ. Стишок был написан заместителем министра по жизнелюбию и опубликован, как незначительное примечание к «Трактату о существовании», выполнявшему на планете роль Свода Законов. Так вот, четверостишие гласило следующее:
«Если все вдруг улетят,
То Весною прилетят.
А Весна тогда начнётся,
Лишь когда Медведь проснётся».
Я, конечно, слегка поморщился от подобных рифм, однако явственно понял, что мне нужно делать. А именно – будить Медведя.
О том, что на планете обитали ещё какие-то животные, кроме собачек и кошечек, которых заботливые Ледышковцы прихватили с собою на корабль, я не знал. А вот, значит, и были. И ни кто-нибудь, а именно Медведи – мощные и грозные вестники весеннего возрождения.
Ведь должна была наступить уже Весна, давно уж как должна была. Солнце надрывалось из последних сил, пытаясь послать на планету достаточную порцию жарких лучей. Но сама Ледышка игнорировала тепло, принимала и, казалось, проглатывала солнечные лучики, оставаясь по-прежнему холодной и неприступной. С полной уверенностью я мог сказать, что весна давно уже пробудилась, но при всём этом – Зима не собиралась отступать. Всё вокруг горело, ослепляло ярким светом, и по-прежнему дышало холодом.
Мне-то было безразлично – наступит ли тепло или нет, вернутся ли Ледышковцы или нет, но всё-таки я решил, что будет правильнее, если тепло наступит и аборигены вернутся.
Бродя по густым, заваленным искрящимся снегом лесам, я пытался отыскать Медведей, старательно завывал свои тоскливые песни, хрустел ветками и стволами, однако никто и не собирался просыпаться.
И вот однажды, когда я практически потерял уже всякую надежду, то вдруг заметил, что в одной из ледяных стен наряду с моей неприятной рожей отражается весёлое веснушчатое личико…
- Травка? Леди Травка?! – внезапно узнал я девчонку, которая как-то, когда я ещё не покинул Землю, пыталась перевернуть на моей родной планете всё с ног на голову. И, честно говоря, у неё почти это получилось. Однако мне показалось, что девчонка ни капельки не повзрослела, хотя миновало уже несколько десятков лет с тех пор, как я видел её в последний раз.
- Васьликс? – скромно улыбнулась девчонка. Она так и не научилась правильно произносить моё имя, – я тебя тоже сразу узнала. Ты нисколечко не изменился, живодёр проклятый.
- Василиск, – поправил я её, – между прочим, я переродился.
- А толку то! – ответила Травка, – всё равно та же неприятная рожа. Ты то тут какими судьбами, на обиженной планете?
- Обиженная планета? Это что-то новое, – удивился я, – я-то здесь Весну ожидаю…
- Да, обиженная, – огрызнулась девчонка. Никак я понять не мог, чем же Леди Травка так расстроена, – кинули её все, потому она и обиделась. И, стало быть, нечего тут вёсен ждать – не будет ничего.
- А я на что? – поинтересовался я.
- А ты на что?! – как-то не по-доброму передразнила девчонка меня, – а ни на что ты. Ты, вообще тут не при делах. А сейчас – так и вовсе сугроб с глазами. Так что велено мне распылить эту Ледышку равномерно среди прочих звёздочек и планеток. А, значит, удирай, хотя я прекрасно понимаю, что не на чем и некуда.
- Травка, милая, – взмолился я, – не нужно же так, сгоряча, распылять. Есть ещё шанс у этой Ледышки. Как только мы Мишек местных разбудим, то и люди сюда возвратятся, а стало быть, и жизнь потечёт прежним чередом.
- Мы?! – нахмурилась девчонка.
- Мы, – старательно улыбнулся я, понимая при этом, насколько исказилась моя неприятная рожа.
- Что ж, это интересная игра – Мишек будить! – резко вдруг повеселела Леди Травка, - замётано, партнёр! Пошли же скорее раскапывать берлоги!
И мы – кособокий сугроб и веснушчатая девчонка – отправились раскапывать сугробы, задорно похрустывая свежим снежком под ногами.
3 марта 2016

[белая медведица]

Мне понравилось. Немного сумбурно, но ведь всего 3 дня дали. А вот Медведей будить не надо. Когда выспятся - сами встанут