Сообщений в теме: 589

[МОРРА]

А чем Вам зайцы не нравятся?

[ka3a4ok]

Это ты о каппелевцах, марковцах, корниловцах? Ндас...

Об офицерских ударных полках русской армии?

Сам ты Заяц с Ухами. Хватит грибы жрать.

http://www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage&v=WdC5kZR4XVs

Барон, мне понятен праведный гнев, но Морра писал все-таки не о том. Есть речевые образы, плотно вошедшие в культуру благодаря поделкам пролеткульта, и что уж тут поделать? Да, они оскорбительны по сути, не точны по содержанию, но не Морра в том виноват.

Сообщение отредактировал ka3a4ok: 12:00:53 - 19.10.2014

[Wrundel]

Да, они оскорбительны по сути, не точны по содержанию, но не Морра в том виноват.

Точно, это не Морра. Это всё Чикатилло.

[Учебная Тревога]

Язык рассказа какой-то странный. Хотя сюжет понравился и с юмором.

[МОРРА]

Барон. Заец без Ухов (ибо в каске), я вовсе не хотел оскорбить Ваши патриотические чувства...
я просто отметил, что у некоторых зайчиков, одевающихся в зимнюю шубку, наименования совпадают с некоторыми белогвардейцами...
сорри что не уточнил при этом о каппелевцах, марковцах, корниловцах, а также о всячеких полках русской армии...
в общем, мир и морковка?

[BaronKorr]

в общем, мир и морковка?

Я всегда за мир.

[Усик-колёсик]

беляк продолжил ломать ассоциативные шаблоны, начатые бродяжками

[МОРРА]

Минута Счастья

С утра было прохладно. Но к полудню Солнце припекло так, что только лишь спасительная тучка смогла лёгким дождичком потушить невыносимый жар. Сейчас близился вечер, и слабый ветерок, в меру тёплый и в меру влажный, был особенно приятен. В общем, к этому часу, погодка оказалась именно такой, какой она и должна быть в своём лучшем воплощении – лучше быть и не может.
Десятилетний Лёнька карабкался на деревянные ворота. Нельзя сказать, что он просто баловался и хулиганил, нет. Просто ему очень надо было взобраться повыше для того, чтобы не пропустить момент, и ещё издалека увидеть отца на стареньком мотоцикле марки «Урал». Отец должен был приехать сегодня, и Лёньке казалось, что он где-то далеко-далеко слышит уже знакомый треск мотора.
И не то, чтоб Лёньке не нравилось жить у бабушки. Ему безумно нравилось, и бегать по необъятному огороду, и навещать в сарае вечно чем-то занятых кур, и играть с Василисой – бабушкиной кошкой – всегда серьёзной и предельно сосредоточенной. Он, к примеру, только что обошёл забор, опоясывающий знакомый до мельчайшей травинки двор, проверил все свои старые тайники и придумал новые. Ему нравилось то, что он только что почувствовал запах румяных пресняков с черникой, которые затеяла сегодня бабушка. Лёнька аж подпрыгнул от сладкого предвкушения, пытаясь поглубже окунуться в облако волшебных запахов. Ему нравилось здесь всё – и деревянный колодец в огороде, и скрип входной калитки, и даже туалет, лишённый любых сантехнических премудростей.
Ему очень нравилось жить у бабушки, но мальчишка просто обожал ждать отца, который спешил сюда на древнем тарахтящем «Урале», и обожал его встречать.

Со стороны соседского двора нёсся, чуть не падая, Лёнькин закадычный деревенский друг - девятилетний Лёшка. Хотя «деревенский» - это ещё как сказать. Оба мальчишки были городскими, причём оба – из одного города. Оба проводили летние месяцы в деревне, каждый – у своей бабушки. Но по окончанию лета их дружба брала долгосрочный отпуск – до следующих жарких времён. Ведь друзья не знали и даже не задумывались о том, чтобы узнать городские адреса друг друга.
Лёшка скакал и орал, что есть мочи: «Лёнька, выходи!» А Лёнька осторожно восседал на деревянных воротах и изо всех сил старался не издать ни звука, хотя иногда сдержаться не удавалось и приходилось звонко хихикнуть. Впрочем, Лёшка вроде бы уже заметил своего друга, судя по тому, как он резко остановился и прижался к забору. Рассчитывает напугать? Ну-ну!
Со стороны шоссейки уже отчётливо было слышно тарахтение «Урала», и потому Лёнька тут же переключил всё своё внимание с хитрого Лёхи на песчаную уличную дорогу. Вот-вот, вырулит сейчас из-за деревенских заборов папин мотоцикл.
Мальчишка переполз на верхушку толстого столба, на котором держалась скрипучая калитка и, прищурившись, уставился вдаль. Тёплый ветерок нежно ласкал его лицо, а небо медленно розовело, предчувствуя наступающие сумерки. Удивительно, но в этот час почти никто не болтался на улице, кроме закадычного Лёнькиного друга, уже взбирающегося на забор за компанию к нему, и какого-то полупьяного очкарика, нетвёрдой походкой выруливающего со стороны ближайшего прогона. Но вдруг этот очкастый мужичок резко повернул, отклоняясь от своего прежнего маршрута и зашагал прямиком к Лёнькиному дому. Он резко остановился, снял очки, да так и застыл на одном месте, как вкопанный, рассматривая оседлавшего столб мальчишку.
По спине у Лёньки пробежали крупные мурашки. Он и сам уставился на мужика, не в силах понять – почему же он не может оторвать от него взгляда. Его глаза…, что же такое с его глазами. Как только мужичок снял очки и взглянул на Лёньку, он как будто бы стал другим человек. Его глаза…, в его взгляде читалось что-то такое до боли знакомое и очень-очень грустное, что-то такое, чего мальчишка не хотел видеть, не желал знать или чувствовать в данный момент. Сейчас это совершенно неуместно. Ведь было же так хорошо. Лёнька осторожно сполз со столба и, сжавшись всем телом, спрятался за ворота. Он уткнул в ладони своё лицо и старался ничего не слышать, даже возмущённых насмешек Лёшки. Но и просто так сидеть Лёнька долго не мог. Осторожно поднявшись на ноги, мальчишка осторожно, одним глазом, взглянул в щель между толстыми досками, из которых были сколочены ворота. Мужичок, слегка покачиваясь, двигался по своему прежнему маршруту. Такой же, как и прежде – полупьяный и с очками на носу. Мужик спотыкался на каждом шагу и что-то раздражённо бормотал. В общем, всё было, как прежде, неприятное наваждение прошло.
Где-то совсем близко, затрещал папкин «Урал». Лёнька тут же полез на ворота, хотя, если честно, прежней радости он уже не испытывал.

* * *

Лео сидел на пеньке и курил.
По небу ползли серые клочки тучек, забавно перемешиваясь с густыми хлопьями вонючего дыма. Подгнившими огрызками чернел под ногами подтаявший снег.
На каждом выдохе изо рта вылетали на волю лёгкие облачка пара, но это выпускать пар получалось только у тех, кто ещё умел дышать. А на той полянке, где находился Лео, дышать умел только он. Остальные трое совсем недавно разучились этому нехитрому мастерству, а упругой твёрдостью закоченевших тел смело могли составить конкуренцию мёрзлой неприступности уснувшей на зиму почве.
Дело в том, что Война уже стартовала, и Лео никак не смог успеть к её старту. Ничего не получалось среди живых, и потому придётся попытать удачу среди мёртвых. Тем вражеских трупа смирно лежали перед ним, уставив остекленевшие глаза в пустоту серого неба. Лео должен будет подробно допросить этих трёх несчастных после того, как он докурит.
Лео, герой без призвания, спаситель по умолчанию, человек, который должен всегда оставаться в тени. Только он и ещё несколько таких же, никому не известных людей, занимаются этим неблагодарным занятием. Почти все они постепенно сходят с ума или просто ломаются через одного. Профессия Лео – поиск причин войн. Лучше всего было бы отыскивать эти причины ещё до совершения первых выстрелов, однако обнаружить искомое зачастую получается уже во время военных действий или даже гораздо позднее. Но, в любом случае, причины нужно находить хотя бы для того, чтобы не допускать новых катаклизмов. Ну, а если удаётся выйти на них ещё до войны, можно сразу пресечь назревающий конфликт.
Чаще всего Лео и такие, как он, просто наблюдали. Наблюдали за солдатами, мирными жителями, животными – дикими и домашними, деревьями, растениями, камнями, мертвецами. Наблюдали молча и внимательно, пытаясь уловить любую неточность, любое несоответствие в поведении или окружении, любую ускользающую зацепку, способную вывести, пусть даже самыми окольными путями к едва заметным откликам и проблемам искомого.
Но сейчас Лео чувствовал. Что очень устал. И поэтому он решил допросить мертвецов, то есть пойти путём коротким, потому и опасным. Разорванный на осколки разум мёртвого человека нужно было собрать заново, как сложный, но хрупкий пазл. Картинка сложится, конечно же, иная, отличная от той, что была у этого человека при жизни — она будет лишена очень многих связующих звеньев, однако суть самой причины его гибели выпятит на поверхность — а это, зачастую, и есть причина войны. Но полученный пазл необходимо сразу же разрушить, так как мёртвый человек может повиноваться вновь собранному разуму и продолжить существование, основанное на гибельной причине. А ожившие мертвецы — это совсем ни к чему.
Лео докуривал жгучую сигарету, периодически глотая студёный воздух тающей зимы для того, чтобы хоть как-то охладить горячее горло. Он бросил взгляд на окоченевшую компанию и ему захотелось без оглядки бежать отсюда. Началось. Началось даже чуть раньше, чем он смел ожидать. Один из мертвецов смотрел уже не на серые облака, а на самого Лео. И этот взгляд, его трудно выдержать, почти невозможно, но наблюдатель, который ищет причины войны, не должен отступать ни перед чем. Чего же больше в этом взгляде — ужаса или страдания. И того и другого достаточно — оживающие мертвецы делятся с первым встречным тем, что они поняли в момент своей смерти. А понимают они только одно — умирать никак не хочется. Но это пенки, а то, что нужно Лео, хоть и на поверхности, но чуть поглубже, как это ни странно звучит.
Лео отбросил тлеющий окурок, внимательно перечитывая осколки сознания оживающего мертвеца. Он так и не понял всех причин, по которым эти люди должны были погибнуть, но всю необходимую информацию смог зафиксировать в своей памяти. В случае всего, профессора из реабилитационного центра смогут её выудить — Лео и такие, как он, умели сохранять целостность отдельных секторов памяти, даже в случае своей смерти.
Однако в тот момент, когда Лео уже хотел «отключить» ожившего врага, он с ужасом отметил, что и остальные мертвецы поднимаются на ноги. Видимо, воздействие на гаснущий разум оказалось слишком мощным и смогло разбудить соседние мозги. А Лео замешкался, не понимая — на кого переключаться и стоит ли отпускать первого мертвеца, да так и не успел защититься. Прямиком в его сознание хлынул бурлящий поток ужаса и боли. Лео вскочил, но было поздно, ноги подкашивались, и разум испуганно пытался спрятаться куда-нибудь.
Уже через пару секунд на прохладных кочках тающего снега лежало неподвижное тело наблюдателя по имени Лео, его глаза были широко открыты, сердце бешено колотилось, а разум стремительно испарялся.
А трое мертвецов, судорожно дрожа и покачиваясь, побрели в сторону болот.

* * *

Реабилитационный центр стоял на ушах. Экстренный случай — привезли затухающего наблюдателя. А люди этой профессии, хотя, правильнее было бы выразиться — призвания, в чём-то ценились даже выше, чем любой из доблестных генералов. Дело в том, что генералы вели людей к победе, а наблюдатели могли устранить войну как таковую, на корню.
В самом срочном порядке были созваны самые толковые профессора, которые незамедлительно принялись кромсать многострадальную черепушку ценного пациента, украшая её пёстрыми лепестками датчиков. Операционная наполнилась пискливыми звуками ценнейшей аппаратуры, мерными перестуками клавиш, таинственными перешёптываниями и восклицаниями докторов.
Наконец, через пару часов, всё было закончено. Пациент продолжал лежать на операционном столе, переплетённый множеством проводов. Но в палате находились только один из профессоров, которому выдался случай руководить прошедшей операцией и главнокомандующий, прибывший сюда специально и срочно, прямиком из центрального штаба.
- Ну, что-нибудь было там? — хмуря густые брови, спросил последний и лениво кивнул лысеющей головой в сторону пациента.
- Всё, как на тарелочке, — грустно улыбнулся профессор, — только не напрямую — в кодах. Ну, мы уже всё шифровальщикам передали — дай Бог, за пару суток подберут пароли.
- А сам? — спросил военный.
- А сам убегает, — ответил доктор, — уже и не догонишь.
- Твою мать! — рявкнул главнокомандующий, — я в этих Ваших гонках разбираться не намерен. Ответь чётко — жить будет?
- Минут десять-пятнадцать — не более, — пожал плечами профессор, — ничего с этим уже не поделаешь.
- А ведь это уже третий наблюдатель за неделю, — покачал головой главнокомандующий, — этот-то, ладно хоть, добыл чего-то, а те другие — сразу же под пули угодили, олухи.
Учёный помолчал немного, переминаясь с ноги на ногу, после чего нерешительно спросил:
- Скажите, а можно ли считать задание этого наблюдателя успешно выполненным? То есть были ведь переведены в итоге какие-нибудь средства на его счёт?
Военный два раза утвердительно кивнул и усмехнулся:
- Какие-то... хм... Весьма большие средства. Только какой толк от них — через пятнадцать минут все они утекут в фонд наблюдателей. Кодекс их, видите ли, так велит — никаких семей, никаких друзей. Они ведь даже от фамилий своих отказались, черти.
- Я не о том, — замялся профессор, — когда мы фиксировали данные наблюдателя, выяснилось, что за ним числится один заказ, который ещё не был активирован. Осталась последняя выплата, после которой он мог его получить. А после этого задания вся сумма вроде бы должна быть погашена. Выяснилось, что он заказывал услугу «Минута счастья».
- Ха, — гаркнул военный, — минута счастья?! Наслышан-наслышан! Это вроде бы фигня такая, когда твоё сознание затискивают в тебя же, но из прошлого, якобы в тот момент, когда ты испытывал наивысшее счастье. В общем, бред для нытиков-романтиков, которых, хлебом не корми, а дай только выбросить пару миллиончиков на ветер. Но как же получит наблюдатель эту услугу, он же того... этого.
- У него ещё достаточно разума для того, чтобы сделать свою последнюю минуту счастливой, а наше оборудование позволяет сделать это прямо сейчас, — задумчиво пробормотал учёный.
- Ну, тогда подключай скорее его к этой несчастной услуге, — снисходительно улыбнулся главнокомандующий, — а то так и помрёт несчастным.
- Но тут ещё один аспект, — пытался объяснить профессор, уже направляясь к аппаратуре, — обычный человек, когда отправляется в прошлое, попадает, конечно же, в своё же тело, но в себя — прошлого. Но он вовсе не вытесняет сознание прошлого себя, а заселяется в некий буфер разума, так что человек из прошлого даже не заметит и не почувствует гостя из будущего в своём сознании. Но наблюдатели — они же люди особенные. У них просто-напросто нет никакого буфера, их разум всегда максимально активен. Так что, наблюдателя нельзя подселить в себя из прошлого. Но я нашёл, — радостно оскалился учёный, — постороннего человечка, который присутствует в том месте и в тот момент прошлого, когда наш наблюдатель испытывал максимальное счастье. Это, конечно, совсем не то, но мы можем подселить наблюдателя в разум того человечка, чтобы он смог со стороны видеть крайне счастливого себя.
- Вот..., если честно, ни хрена я не понял, — заржал главнокомандующий, — но ты уж действуй, не заморачивайся. Клиент всё равно претензий не предъявит.

* * *

Под ногами шелестел мокрый песок.
Лео глубоко вздохнул. Он ничего не понимал и ничего не помнил. Секунду назад он блуждал по коридорам безвыходного лабиринта, пытаясь скрыться от преследующих его по пятам воплощений Боли и Ужаса. У него почти не оставалось сил, он уже готов был сдаться, но вдруг очутился здесь.
А здесь было так спокойно и так приятно, что никуда бежать не хотелось. Лицо обдувал ветерок — в меру тёплый и в меру влажный. И погодка казалась именно такой, какой она и должна быть в своём лучшем воплощении — лучше и не надо.
Только вокруг всё было каким-то нечётким и расплывчатым, как будто глазам что-то мешало.
Лео неуверенно шагал вперёд и в итоге вроде бы очутился на какой-то деревенской улочке. Перед ним маячили очертания какого-то дома. Лео поднёс руки к своему лицу и обнаружил у себя на носу очки. Вот в чём дело! Но зачем ему очки — зрение у него вроде бы всегда было в порядке. Он хоть и не помнил этого, но был уверен в своей правоте. И когда Лео избавился от этих странных стёкол в толстой оправе, ему сперва пришлось зажмуриться — глаза жгло и щипало. Однако, с трудом разлепив веки, он чуть не лишился чувств от увиденного.
Дом, перед которым стоял Лео, был знаком ему до боли в сердце, но вспомнить — почему, никак не получалось. Из трубы шёл дым, берёзки в полисаднике шелестели нежной листвой, вечно чем-то занятые куры копошились в пыльной куче возле поленницы. А Лео стоял и смотрел, но ничего понять не мог.
Какой-то мальчишка, карабкаясь, лез на забор, а на деревянных воротах, вернее — на толстом столбе, служащим границей между этими воротами и калиткой, гордо восседал другой мальчишка и внимательно всматривался вдаль. И в этот момент в душе у Лео почему-то всё замерло. А мальчишка на столбе как будто почувствовал его и, повернув голову, уставился на застывшего посреди дороги мужчины.
Неожиданно вспыхнули совсем иные чувства. Если до этого Лео казалось всё вокруг предельно знакомым, хотя и неизвестно — почему, то теперь он смотрел в глаза мальчишке и мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что он понимает все эмоции и ощущения этого пацана, как свои. И его глаза, они были не просто знакомыми, они как будто бы составляли одно целое со взглядом Лео.
А что чувствовал мальчишка? Тёплый ветерок, запах вкуснейших пресняков, радость по поводу того, что проверил все старые тайники и сочинил новые, ожидание. Ожидание чего-то столь привычного и оттого вдвойне чудесного.
Откуда-то сбоку раздавалось тарахтение и Лео понял, что мальчишка ждёт появления источника этих надрывных звуков.
И ещё ощущалось счастье. Счастье, ни капельки не запятнанное зудом назойливых забот, укусами печальных страхов и чёрными кляксами разрушенных иллюзий. Лео знал, что в жизни мальчишки случится ещё множество действительно счастливых минут, но так, как сейчас, во всей своей наивной полноте, он уже не сможет их ощутить. И потому эта минута была самой счастливой во всей его настоящей и будущей жизни. Просто счастливой, оттого, что всё вокруг так хорошо, что плохо быть и не может.
Но вдруг мальчишка испуганно вздрогнул и медленно, но уверенно, принялся сползать со своего насиженного места. Вскоре он уже прятался за воротами, откуда, конечно же, уже не намерен был вылезать. По крайней мере, до тех пор, пока странный мужчина, остановившийся перед его домом, не уберётся прочь.
А Лео всё понял, и потому ему стало грустно до тошноты. Оказалось, что именно он поселил в девственно чистой и светлой душе ребёнка первый неприятный страх, первое грязное пятно, которое не отмыть. Ей-богу, как будто бы заплевал себя.
Делать было нечего — Лео отвернулся и ушёл, а странный мужичок нацепил на нос очки, и спотыкаясь на каждом шагу, побрёл по своему маршруту.

[Ртуть]

Предупреждение: Рассказ содержит сцены курения табака. Курение табака опасно для Вашего здоровья!

Сообщение отредактировал Ртуть: 22:16:35 - 01.11.2014

[Ctapk]

Минздрав предупреждает ! Ошибки, ляпы и опечатки пропускаю, у самого такой грех, но сюжет и суть рассказа - очень хороши. Думаю войдет в тройку лидеров и не удивлюсь если победит. А кто автор? Не знаю, много ошибок, а значит не Зиц и не Казачок. Морра? Тоже вряд ли, скорее он Железный Человек. Может Корпус? Просто и со вкусом написать дело не простое! Итог - мне очень понравилось!

[Ртуть]

А почему Уважаемый Зиц удалил свой Уважаемый комментарий?

[Зиц]

Пустое, Ртуть. Голливуд немного ругал - чепуха это, донкихотство. Рассказ ваш хорош, на том и остановимся.

[Усик-колёсик]

Очень и очень, только не понравилось обыгрывание причины, собственно соединившей начало с концом... а именно самой "минуты счастья" и как он ее получает
уровень проседает здесь... градус снижается
может быть, стоило бы более серьезно оформить?
а так - отлично...

[Ртуть]

Очень и очень, только не понравилось обыгрывание причины, собственно соединившей начало с концом... а именно самой "минуты счастья" и как он ее получает
уровень проседает здесь... градус снижается
может быть, стоило бы более серьезно оформить?
а так - отлично...

Конечно стоит. Срок для написания невелик, а тут ведь надо ещё и задумку приличную обнаружить. Счастлив, что в рассказе что-то понравилось.

Минздрав предупреждает ! Ошибки, ляпы и опечатки пропускаю, у самого такой грех, но сюжет и суть рассказа - очень хороши. Думаю войдет в тройку лидеров и не удивлюсь если победит. А кто автор? Не знаю, много ошибок, а значит не Зиц и не Казачок. Морра? Тоже вряд ли, скорее он Железный Человек. Может Корпус? Просто и со вкусом написать дело не простое! Итог - мне очень понравилось!

Спасибо, мне очень лестно.

Пустое, Ртуть. Голливуд немного ругал - чепуха это, донкихотство. Рассказ ваш хорош, на том и остановимся.

Удивительно, почему Вы связали рассказ с Голливудом. Я ожидал иных претензий.

[Корпус]

Зомби мне кажутся явно лишними. Не складываются они с сюжетом, встали и ушли - зачем, куда? Идея о поиске причины войны тоже странная, причины войн уж никак не в головах комбатантов... А сцены с детством сильные. Весьма.

[Putnic]

А почему Уважаемый Зиц удалил свой Уважаемый комментарий?

зачетнейший текст.
Лично я получил огромное удовольствие от прочтения. Автор взял высоту. Пишите......
Касаемо Зица, он вроде кино не смотрит, ну не смотрит значит не смотрит.
Второй текст заслуживающий пристального внимания.
Дуракдерево на меня тоже произвело впечатление.

[Зиц]

Голливуд - все, что касаемо зомби и рода занятий героя. Это не понравилось, остальное - отлично.

[Putnic]

Зоби ваш шаблон . Навязывать шаблоны так скучно.

[Ртуть]

зачетнейший текст.

Спасибо! Если честно, не ожидал.

Зомби мне кажутся явно лишними. Не складываются они с сюжетом, встали и ушли - зачем, куда? Идея о поиске причины войны тоже странная, причины войн уж никак не в головах комбатантов... А сцены с детством сильные. Весьма.

Голливуд - все, что касаемо зомби и рода занятий героя. Это не понравилось, остальное - отлично.

Сценка с мертвецами, войной и таким родом занятий главного героя была необходима для того, прежде всего, чтобы как-то поярче обозначить откат от темы детского счастья, разницу жизненных отношений. Немного сбивчиво получилось и сумбурно, однако неопределённость героя этом случае тоже уместна.