Сообщений в теме: 202

[Забава]

О, отлично жду!

[gol5p9lk]

МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ

Глава первая. Деревянная птица (продолжение)

Начало: здесь
Продолжение: 01.03

- Ну вот, конечно же, самый первый, - подумал мальчик и на ногах, внезапно ставших ватными, двинулся к старику. Сумка с рисунками, которую он не успел занести домой, болталась за спиной, а ее всегда удобные лямки отчего-то стали натирать плечи. Тандри вдруг показалось, что все, происходящее вокруг – нереально. Существовали только он, Элиас и путь, соединяющий их. Мальчик будто бы шел по канату, натянутому над пропастью, а вокруг были лишь облака и туман.

- Ну, что, последняя попытка? – подмигнул ему старик, - говорят, три – это счастливое число!

Тандри выдавил из себя улыбку и кивнул. Наваждение, охватившее его несколько мгновений назад, отступило. Он окинул взглядом людей, собравшихся на площади. Все они были ему как семья, и пока они рядом, ничего плохого просто не могло произойти. Мальчик сделал глубокий вдох и закрыл глаза.

Он услышал тихое бормотание Элиаса и почувствовал, как туман коснулся его своими влажными пальцами. Земля будто уплыла из-под ног. Тандри показалось, что он тонет в каком-то теплом океане. Мальчик уже два раза проходил испытание и поэтому эти ощущения не испугали его – они были привычными. Он знал, что совсем скоро почувствует, как кто-то хватает его и тянет за собой. А потом туман развеется, он откроет глаза, и Элиас скажет, что Тандри еще не научился управлять силой.

Но в этот раз что-то пошло не так. С внезапной ясностью мальчик осознал, что может не ждать неведомого спасителя. Он способен выбраться из этого океана сам! Тандри сделал несколько гребков руками и понял, что снова оказался на площади. Открыв глаза, он увидел Элиаса, который смотрел на него, прикусив губу и задумчиво потирая подбородок.

Вокруг воцарилось тишина. Люди перетаптывались на месте, не понимая, что происходит, а старик все хранил молчание. Тандри не на шутку испугался. Неужели он сделал что-то не так? Нарушил какое-то неизвестное правило? Почему Элиас ничего не говорит? Мальчик почувствовал, как по коже побежали мурашки, а к глазам подступили слезы. Но он сделал над собой усилие, твердо решив, что не будет закатывать никаких истерик. В конце концов, он мужчина – и уже почти взрослый.

- Давай попробуем еще раз, – наконец нарушил молчание Элиас.

-Что?! – Тандри не поверил своим ушам. На его памяти никто не проходил испытание дважды.

- Не переживай, - старик положил руку ему на плечо, - в этом нет ничего страшного. Давай, закрывай глаза.

Мальчик повиновался. Он ощутимо нервничал и поэтому не заметил того момента, когда снова оказался в невидимом океане. Все повторилось в точности так же, как было в первый раз. Сначала показалось, что он тонет, не в силах понять, куда нужно двигаться для того, чтобы спастись. Однако после того как сердце сделало несколько ударов, он вновь ощутил уверенность в том, что сможет выбраться. Но внезапно в голову Тандри пришла мысль: «А что если он не должен этого делать? Вдруг, Элиас так странно повел себя именно из-за того, что он не стал ждать помощи?». Это показалось логичным, поэтому мальчик решил ничего не предпринимать.

Но время шло, а помощь все не приходила. Тандри испугался, что вскоре погрузится на самое дно – туда, откуда уже не сможет выбраться. Его охватила паника, начало казаться, что он вот-вот задохнется, или на него нападут какие-то неизвестные, обитающие здесь хищники. Подстегиваемый страхом, мальчик загреб воду руками и поплыл туда, где он знал – было спасение.

Первым, что заметил Тандри, открыв глаза, было обеспокоенное лицо Элиаса. Тот смотрел на него каким-то напряженным и в тоже время растерянным взглядом. Мальчику никогда не доводилось видеть старика таким.

- Что-то не так? – выдавил он из себя.

- Ты летишь со мной в столицу, – тихо ответил Элиас, а потом вздохнул, изобразил на лице жизнерадостную улыбку и крикнул в толпу, - этот мальчик завтра летит со мной в столицу!

- Но как… - Тандри не верилось, что это было правдой, - получается, то есть… значит, я могу управлять силой?

- Несомненно, - подтвердил старик и подтолкнул его в спину, - а теперь давай, ступай к друзьям.

Все это было настолько неожиданно, что Тандри просто не знал, как реагировать. Он замер, не в силах сделать и шага. И казалось, что вокруг тоже все замерло. Остановился ветер, и перестали шуршать опадающие с деревьев листья. Прекратилось вся суета – мужчины и женщины, собравшиеся на площади, будто превратились в каменных истуканов, вытесанных умелым скульптором. И только Старый Друг продолжал выбрасывать в небо струи теплой воды.

Очередной, уже более ощутимый, толчок Элиаса вывел мальчика из ступора, и он направился к стоящим неподалеку детям. Он смутно слышал одобрительные возгласы, которые летели со всех сторон площади, чувствовал ободряющие похлопывания по плечам. Но все это казалось каким-то далеким и нереальным.

Чуть позже он стоял и будто сквозь сон смотрел на то, как Нёкви, а затем еще два мальчишки и одна девочка проходили свои испытания, а Элиас говорил им, что они не могут управлять силой. Тандри смутно помнил, как после этого утешал друга, говоря ему невпопад какие-то ничего не значащие слова.

Когда церемония закончилась, он вздохнул с облегчением. Хотелось спать. Как будто он не отдыхал уже целую вечность.


Продолжение: здесь

Сообщение отредактировал gol5p9lk: 21:30:17 - 01.03.2016

[Забава]

несколько предсказуемо, конечно, но интересно

[gol5p9lk]

Забава, мне, честно говоря, последний отрывок тоже не очень нравится. И даже не тем, что он предсказуем (небольшой спойлер - если кажется, что Тандри - типичный "избранный", то это не так), а кривыми описаниями самого ритуала - как-то все дубово вышло.

Плюс к этому, понимание того, что Тандри не "типичный-избранный-с великой-миссией-и-супер-силой" начнет проявляться не раньше 3-й главы. Поэтому, возможно читать первые две главы будет скучновато из-за кажущейся предсказуемости сюжета. А это не есть хорошо. В общем, я решил последний отрывок все-таки переписать. Отредактированный появится в теме 5.03. вместе с окончанием первой главы.

Спасибо, что читаешь))

[gol5p9lk]

МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ

Глава первая. Деревянная птица (продолжение)

Предыдущая часть: здесь
Окончание первой главы: 05.03

Утро выдалось не по-осеннему ясным. Едва взошедшее солнце теплыми лучами освещало землю. И даже ветер умерил свой пыл и только лениво теребил еще не успевшие осыпаться с деревьев листья. Тандри стоял, привалившись спиной к бревенчатой стене отцовского дома, и всматривался вдаль. Хотелось запомнить каждую деталь: мельчайшие изгибы утоптанной сотнями ног тропинки и трещинки на слегка покосившейся деревянной изгороди, отполированную до блеска ручку топора, которым он не раз колол дрова, и паутину старой рыбацкой сети, развешенной на заборе. Все то, на что он обычно не обращал никакого внимания, сейчас почему-то казалось удивительно важным. Мальчик с внезапной ясностью осознал, что будет скучать по деревне. Странно - он всегда думал, что станет самым счастливым человеком на свете, если Элиас выберет его, а теперь, когда это случилось, не чувствовал ничего кроме грусти.

- Ты чего такой серьезный? – поглощенный своими мыслями, Тандри не заметил, как подошел отец.

- Не знаю, - мальчик пожал плечами, - наверное, не хочу улетать.

- Глупости, - Готтфред усмехнулся, - там, в столице – вся жизнь. Выучишься, станешь уважаемым человеком. Это всяко лучше, чем тут на острове в грязи ковыряться.

- Наверное, - пробормотал Тандри, не отрывая взгляда от слегка покосившейся стены соседского дома, - странно, ждешь-ждешь чего-то, а когда получаешь, кажется, лучше бы все осталось, как было.

- Привыкай. Оно так всегда бывает.

- Нёкви на моем месте уж точно ни о чем таком не думал бы, - невесело улыбнулся мальчик.

Отец опустил руку ему на плечо:

- Конечно, думал бы. Людям трудно жить без мечты. Ты ведь всю жизнь ждал этого момента, а теперь, когда он наступил – вроде бы и ждать больше нечего. От того и грустно. И хочется вернуться назад – туда, где впереди маячило что-то такое желанное.

- Глупо как-то…

- А кто тебе сказал, что люди умны? – рассмеялся Готтфред, – ладно, хватит тут в красноречии упражняться – иди с матерью попрощайся.

- Так ведь рано еще, - удивился Тандри.

- В самый раз, - отец развернулся и двинулся к двери, но, не дойдя до нее несколько шагов, остановился и снова посмотрел на мальчика, - если нужно сделать что-то, чего делать не хочется, лучше не откладывать это в долгий ящик. Так оно легче.

Тандри не мог с этим согласиться. Уходить сейчас, когда в запасе у него было еще столько времени, казалось глупым. Но спорить с отцом он не стал. Тем более что тот уже отворил дверь и своим громким басом звал жену:

- Альма, иди сюда! Та-андри пора уходить!

Прощание выдалось каким-то быстрым и скомканным. Тандри чувствовал, что матери тоже хотелось, чтобы он еще побыл дома, но и она знала, что пытаться переубедить Готтфреда было бессмысленно. Альма обняла сына, и мальчик с удивлением понял, что ей уже не нужно было наклоняться так низко, как раньше, чтобы сделать это. Он сам не заметил, как сильно вырос за последний год.

- Я попросила Элиаса, чтобы он присматривал за тобой, - проговорила мать, выпустив Тандри из объятий, - держись его, и если что – не стесняйся просить о помощи. Он хороший человек.

- Угу, - только и смог выдавить из себя мальчик. В глазах предательски защипало.

- В твоей сумке несколько теплых вещей, - продолжила Альма, - Элиас говорит, что в столице вас всем обеспечат, но мало ли. И еще там фляга с водой Старого Друга – на удачу.

- Угу, - повторил Тандри, - спасибо.

Мать снова обняла его, и мальчику пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться.

- Ну, хватит, - прервал их Готтфред, - вы как будто на всю жизнь прощаетесь. Эти три года пролетят так, что и моргнуть не успеете.

Он развернул сына к себе:

- Слушайся учителей, да в неприятности не ввязывайся, и все у тебя будет хорошо, – с этими словами он поднял с земли увесистую сумку и помог мальчику закинуть ее за плечи, - а теперь, ступай.

Тандри сам не понял, как оказался на улице. Казалось, еще мгновение назад он стоял рядом с отцом и матерью, а вот уже невысокий деревянный забор отделяет их друг от друга. Мальчик оглянулся. Альма с Готтфредом стояли, обнявшись, у двери. Он помахал им рукой, а потом решительно развернулся и двинулся к краю деревни – туда, где Элиас посадил Ласточку. В конце концов, отец был прав – он улетал не навсегда, и, закончив обучение, сможет навестить родителей. В общем, не пристало мужчине лить слезы по таким пустякам.

Деревня только начинала просыпаться. Обычно в это время здесь уже кипела жизнь, но после вчерашнего праздника многие позволили себе отдохнуть подольше, и дворы пустовали. Тандри вдруг показалось, что люди просто исчезли, и он остался абсолютно один. Им вдруг овладел какой-то безумный страх. Улица, которая была ему так хорошо знакома, будто бы изменилась, вмиг стала чужой и зловещей. Захотелось быстрее уйти отсюда. Мальчик ускорил шаг, а потом не выдержал и вовсе побежал.

Остановился он лишь когда заметил Ласточку. Вид деревянной птицы, величественно возвышавшейся над неказистыми домиками островитян, внушал какой-то благоговейный трепет и прогонял все страхи. Всякий раз, видя ее, мальчик не мог заставить себя поверить в то, что ее смастерили человеческие руки. Витиеватая резьба, покрывавшая всю поверхность Ласточки, создавала иллюзию того, что перед ним – живое существо. Казалось, что вот прямо сейчас она встрепенется, взмахнет своими огромными крыльями и устремится ввысь. Тандри никогда не видел ничего более красивого.

Борясь с одышкой, мальчик подошел к двери, расположенной аккурат под крылом птицы, и постучал. Элиас открыл не сразу, а когда, наконец, его сонное лицо выглянуло наружу, Тандри понял, что разбудил старика. Длинные седые волосы, обычно собранные в тугой хвост, сейчас были растрепаны и падали на лицо, покрытое легкой щетиной.

- Тандри? – Элиас в удивлении вскинул брови над заспанными карими глазами, - ты рано.

- Готтфред говорит, если нужно что-то сделать, лучше это не откладывать, - виновато улыбнулся мальчик.

- Да, похоже на него, - заметил старик, смачно зевнув при этом, - заходи.

Тандри всегда поражали размеры Ласточки. И хотя, по мере того, как сам он рос, птица постепенно переставала казаться такой уж громадной, мальчик снова поймал себя на мысли о том, что создавшие ее мастера – самые искусные люди на свете. Наверное, здесь было даже просторнее, чем у него дома! А обстановка выглядела уж точно богаче. У стены напротив входа стояли несколько кресел и внушительных размеров диван с черной кожаной обивкой. Его деревянные ножки, вырезанные в форме лап какого-то невиданного зверя, покоились на великолепном синем ковре, расстеленном на полу. Чуть поодаль располагался стол с продолговатой, выполненной в виде силуэта парящей птицы, столешницей. Но больше всего внимание привлекали сами стены, сплошь покрытые затейливой резьбой, в которой, если присмотреться, можно было различить изображения всевозможных животных. И все это освещалось лучами восходящего солнца, проникавшими внутрь через большое застекленное окно.

Мальчик вошел и, вдохнув приятный запах обработанного дерева, упал на диван. Это давно стало привычкой – он, сколько себя помнил, каждый год с нетерпением ждал, когда прилетит Элиас, чтобы после церемонии забраться в Ласточку, слушать о приключениях Алдо Виллиани и воображать, будто отправляется в столицу. И вот, наконец, мечты стали реальностью! В это было трудно поверить.

Продолжение: здесь

Сообщение отредактировал gol5p9lk: 19:07:53 - 05.03.2016

[gol5p9lk]

Спасибо за комменты:
Одышку вечером поправлю
По поводу "наверное", хотел, чтобы это было мыслью Тандри. Возможно, не совсем удачно реализовал. Подумаю как исправить.
Внутрь - адский косяк - поправлю, спасибо.

По поводу церемоний у меня в голове была такая картина: Элиас каждый год прилетает на остров для отбора детей. Каждый ребенок проходит церемонию по достижению определенного возраста. Если его не выбирают в первый раз ,через год проходит снова и, наконец, последняя попытка - третья. Если не выбирают в третий раз, значит уже все. Описываемая церемония для Тандри - третья, то есть последняя.

Но все дети деревни, даже самые маленькие любят Элиаса - собственно, как и он их. И ждут его независимо от того, пора им проходить через ритуал или еще рано. То есть Тандри с самого раннего детства знаком с Элиасом, он каждый год ждал его, чтобы послушать истории о жизни в столице, посидеть в Ласточке и т.д. Вот поэтому и привык.

Конечно, плохо, что этот момент вызывает необходимость дополнительных объяснений. Подумаю, как это лучше показать.

Сообщение отредактировал gol5p9lk: 16:19:45 - 02.03.2016

[Забава]

Спасибо, что читаешь))

Спасибо, что пишешь

[gol5p9lk]

Текст последнего отрывка поправил

[Забава]

Очень понравилось вот это описание Прям очень атмосферно получилось!

Хотелось запомнить каждую деталь: мельчайшие изгибы утоптанной сотнями ног тропинки и трещинки на слегка покосившейся деревянной изгороди, отполированную до блеска ручку топора, которым он не раз колол дрова, и паутину старой рыбацкой сети, развешенной на заборе. Все то, на что он обычно не обращал никакого внимания, сейчас почему-то казалось удивительно важным. Мальчик с внезапной ясностью осознал, что будет скучать по деревне. Странно - он всегда думал, что станет самым счастливым человеком на свете, если Элиас выберет его, а теперь, когда это случилось, не чувствовал ничего кроме грусти.

Слушай, Добряк, дай автограф, пока не зазнался) Так клево у тебя получается все

Некоторые замечания:

Скрытый текст

И хочется вернуться назад – туда, где впереди маячило что-то такое желанное.

Что-то мне не нравится это предложение - какая-то несогласованность времен в нем

В глазах предательски защипало.

А это такой заштампованный штамп... бррр

[gol5p9lk]

Забава, спасибо - над замечаниями подумаю, как исправить)

ЗЫ Автограф мой у тебя уже есть в последнем сборнике, только его ценность вызывает серьезные сомнения

[Забава]

Забава, спасибо - над замечаниями подумаю, как исправить)

ЗЫ Автограф мой у тебя уже есть в последнем сборнике, только его ценность вызывает серьезные сомнения

Даже не сомневаюсь, что когда-нибудь это будет весьма ценная вещь))

[gol5p9lk]

Тут как раз время мне снова возмутиться отсутствию на форуме смайлика с короной

[Забава]

такой есть

[gol5p9lk]

Ну все - жизнь удалась!

[gol5p9lk]

МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ

Глава первая. Деревянная птица (окончание)

Предыдущая часть: здесь
Первая глава полностью (вычитанная и немного переписанная): 07.03

- Ты позавтракать-то успел? – спросил Элиас.

- Угу.

На самом деле Тандри кусок в горло не лез, и он только поковырялся в приготовленной матерью каше. Но не признаваться ведь в этом? Тем более что сейчас вокруг было столько всего интересного, что отвлекаться на еду казалось откровенной глупостью.

Впрочем, когда мальчик увидел, как Элиас достает из небольшого шкафчика и выкладывает на стол пирог, покрытый золотистой корочкой, а затем блюдо с запеченным молочным поросенком, украшенным зеленью и мелко порезанными яблоками, он подумал, что, возможно, был не прав. А после того, как вокруг еще и начал распространяться чудесный аромат, Тандри окончательно сдался и присоединился к старику, который уже с аппетитом поглощал завтрак.

Он откинулся на спинку дивана только когда почувствовал, что лопнет, если съест еще хоть кусочек.

- Ну, теперь можно и в столицу лететь, правда? – с улыбкой спросил Элиас, - наверное, уже не терпится посмотреть, что там да как?

- Да, не терпится, - быстро ответил Тандри, стараясь не вспоминать о своих недавних сомнениях на этот счет.

- Ты знаешь, а я, наоборот, хотел бы пожить у вас на острове, - произнес старик задумчиво, - здесь хорошо. А я как-то уже устал от всей этой городской суеты.

Тандри отвернулся к окну. Не хватало еще, чтобы Элиас начал рассуждать о прелестях деревенской жизни!

- Почему ты назвал свою птицу Ласточкой? – спросил он невпопад, желая поскорее сменить тему. И, только выпалив вопрос, понял, что ему это действительно интересно.

Элиас удивленно вскинул брови, и с его лица пропало расслабленное выражение:

- Для того чтобы помнить.

- В смысле? – не понял мальчик.

- Ласточками называли птиц, живших во времена предков. Они исчезли незадолго до катастрофы, как и многие другие виды животных и растений. Мы должны помнить, что стало причиной всего этого.

Тандри кое-что знал о катастрофе. Элиас пару лет назад рассказывал ему и еще нескольким забравшимся в Ласточку детям о том, что когда-то давно мир был совсем другим. И жили здесь могущественные предки, познавшие такие тайны искусства управления силой, о которых сам Алдо Виллиани не может даже мечтать. Но потом что-то произошло – что-то страшное, и старый мир был разрушен. Люди уцелели чудом и несколько столетий после катастрофы вели образ жизни, мало отличающийся от животного.

Тандри часто думал об этом, но у него не укладывалось в голове, как такое могло произойти. Как можно было разрушить весь мир? Не одну деревню, лес или даже целый остров – а весь мир? Это казалось чем-то непостижимым. Мальчик не раз пытался заговорить об этом с отцом, но тот шикал на него и наказывал не поднимать больше эту тему – дескать, так и беду можно накликать.

- Из-за чего произошла катастрофа? – после паузы спросил он у старика.

Вместо ответа тот, потянувшись, поднял со стола вазу с букетом люпинов:

- Вот, видишь эти цветы?

Тандри в недоумении кивнул.

- Они могут простоять здесь еще много дней, - продолжил Элиас, - будут такими же свежими и благоухающими.

Внезапно он выхватил люпины из вазы и бросил их мальчику:

- Но что будет, если меня вдруг начнет мучать жажда? – старик опрокинул сосуд, в котором еще несколько мгновений назад находились цветы, и стал жадно пить. Тандри, ничего не понимая, наблюдал за тем, как его кадык двигался вверх-вниз в такт глоткам.

Наконец, Элиас закончил и, демонстративно перевернул вазу, показывая, что та пуста:

- Все, теперь наши прекрасные люпины засохнут еще до вечера. Я просто попил воды, но также справедливым будет, если кто-то скажет, что я убил их. То же самое происходит, когда мы управляем силой. Используя для своих целей, мы отнимаем ее у природы, и, если заберем слишком много, это непременно приведет к плохим последствиям, - старик сделал паузу, будто бы задумавшись о чем-то, а затем продолжил, - поэтому нужно постоянно следить за тем, чтобы в вазе была вода и периодически наполнять ее. Ты меня понимаешь?

Мальчик неуверенно кивнул.

- А вот предки, отчего-то не понимали, - Элиас невесело усмехнулся, - и получили за это сполна. Но не забивай сейчас себе голову. Учителя в столице вам обо всем этом расскажут куда лучше меня.

Тандри был бы не прочь послушать еще историй о мире до катастрофы, но едва он открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, как старик замахал руками:

- Нет-нет, хватит на сегодня расспросов! Пора собираться! – он поднялся с кресла и посмотрел в окно, - вон уже и наша маленькая проказница идет.

Мальчик проследил за его взглядом и увидел, что Фьядльдис, одетая в цветастую и длинную не по размеру куртку, и впрямь бодрым шагом приближалась к Ласточке. В одной руке она сжимала лямку внушительного вида рюкзака, который тащила за собой по земле. В другой - было большое красное яблоко. Девочка то и дело подносила его ко рту и с видимым наслаждением откусывала сочную мякоть.

- Я готова! – громко выпалила она, едва подойдя к деревянной птице.

- И тебе доброе утро, юная леди - укоризненно проговорил Элиас.

- Ой! – Фьядльдис виновато улыбнулась и, выкинув за спину огрызок, добавила, - здрасте!

Старик закатил глаза и покачал головой:

- Заходи, - он отступил, пропуская девочку внутрь, а когда та вошла, немного помедлил, окинул взглядом просыпающуюся деревню и спросил: - точно ничего дома не забыли? Возвращаться не будем.

Никто не ответил. Глядя через плечо Элиаса на родной остров, простирающийся за дверью, Тандри мысленно помянул нехорошим словом традицию, по которой улетающих в столицу детей не провожали к птице. Он почувствовал, что хочет еще раз увидеть отца с матерью, Нёкви и даже капризную Уну. Мальчик знал, что все они сейчас высыпали на улицу и ждут. Когда Ласточка поднимется в воздух, они будут молчаливо наблюдать за тем, как ее силуэт будет постепенно уменьшаться, отдаляясь, пока не превратится в точку и не исчезнет вовсе.

Элиас хлопнул дверью, прервав размышления мальчика:

- Ну, если ничего не забыли, значит, пора в путь, - с этими словами старик прошествовал к креслу и, с видимым наслаждением упав в него, указал на диван, - садитесь, мы взлетаем.

Тандри с Фьядльдис переглянулись. Сесть? Ну уж нет! Сколько раз они представляли себе этот момент! Провести его, развалившись на мягком диване? Элиас явно чего-то не понимал в жизни! Не сговариваясь, они бросились к окну и прижались к нему носами. Фьядльдис, которая была ниже Тандри, даже привстала на цыпочки, чтобы лучше все видеть.

А посмотреть было на что! Ласточка медленно поднималась в воздух, и по мере того, как она набирала высоту, остров становился все меньше и меньше. Мальчик прижал ладонь к стеклу, растопырив пальцы, и глядел сквозь них вниз до тех пор, пока деревня не уместилась полностью между средним и безымянным. А ведь он знал - для того, чтобы обойти родной поселение, требуется не меньше часа!

А птица все поднималась и поднималась ввысь. И вот уже целый остров, совсем недавно казавшийся огромным, почти бескрайним, своим видом стал напоминать лепешку – одну из тех, которые часто пекла мать. Один бок лепешки был немного надтреснутым – там океан фьордом вгрызался в сушу. Другой же – покрытый черной присыпкой вулканического песка – имел правильную, слегка округлую, форму.

Глядя вниз, Тандри с внезапной ясностью осознал, какой огромный на самом деле мир! Мальчик улыбнулся в предвкушении приключений, которые ждали его впереди.


Конец первой главы

Сообщение отредактировал gol5p9lk: 19:13:28 - 05.03.2016

[gol5p9lk]

В понедельник опубликую 1-ю главу одним куском + вычитанную+ несколько моментов переписанных будет, а потом буду приступать к плану второй главы. Думаю, где то с 1-го апреля начну выкладывать ее - так же по частям, как и первую выкладывал.

[Забава]

а затем блюдо с запеченным молочным поросенком, украшенным зеленью и мелко порезанными яблоками

запеченый поросенок на завтрак?? серьезно?

- Но что будет, если меня вдруг начнет мучать жажда? – старик опрокинул сосуд, в котором еще несколько мгновений назад находились цветы, и стал жадно пить

поросенка он запил водой из-под цветов??? брр...

да, кстати? а почему именно ласточка? Почему не орел, например? Ласточка ведь очень маленькая птичка)

[gol5p9lk]

да, кстати? а почему именно ласточка? Почему не орел, например? Ласточка ведь очень маленькая птичка)

Мне нравится, как звучит ))) Как-то поэтично

запеченый поросенок на завтрак?? серьезно?

Долой здоровый образ жизни - у нас тут фэнтези )))

P.S. Возникли небольшие проблемки, не позволившие закончить вычитку и допиливание главы вовремя. Постараюсь сделать это в ближайшее время.

[gol5p9lk]

Закончил работу над первой главой. Если вдруг кто-то захочет прочитать, рекомендую не трогать отрывки, размещенные ранее, а сразу начать с текста, который опубликован в этом сообщении.
В тексте очень много правок и уточнений. Я постарался учесть все озвученные замечания, а также исправил ряд моментов, которые не нравились мне самому. Отрывок с испытанием Тандри переписан полностью.
В общем, надеюсь, что текст стал лучше:

МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ

Глава 1. Деревянная птица

Далеко внизу океан с неиссякаемым упорством бился о прибрежные скалы. Подгоняемые ветром, волны одна за другой с шумом врезались в камень. Казалось, они хотели подхватить эти застывшие в немом величии глыбы и закружить их в своем стремительном и яростном танце. Тандри знал, что иногда им это удавалось – и тогда огромные куски гранита откалывались и падали в объятия океана, взбивая воду в белую шипящую пену.

Впрочем, пены хватало и сейчас. Ветер не утихал уже несколько дней, и оттого все внизу бурлило и клокотало.

Мальчик наблюдал за этим с высоты, сидя на скальном уступе – почти у самого обрыва. Он давно облюбовал это место. Камень здесь с трех сторон вздымался на высоту нескольких метров, скрывая любого, кто сумел бы забраться сюда, от посторонних глаз. А вид на воду, напротив, захватывал дух.

Привалившись спиной к огромному валуну, Тандри что-то рисовал на листе слегка пожелтевшей бумаги. Легкими, уверенными движениями кисти юный художник переносил на полотно окружающее буйство природы. Черная тушь, приготовленная из обычной сажи, превращалась во все новые и новые волны. Они получались настолько реальными, что казалось, будто вот-вот выплеснутся с рисунка, и прибой захлестнет мальчика.

Тандри так увлекся своим занятием, что совершенно забыл обо всем на свете. И поэтому, когда на горизонте появилась маленькая точка, он не обратил на нее никакого внимания. Но точка все росла и росла – и вот уже в ее очертаниях стал угадываться силуэт диковинной птицы. Она летела, стремительно приближаясь к берегу. Ее полет казался одновременно завораживающим и странным, потому что крылья птицы оставались неподвижными. Когда это создание приблизилось настолько, что можно было разглядеть витиеватые узоры на блестящем коричневом теле, мальчик, наконец, заметил его.

Сердце Тандри моментально ушло в пятки – деревянная птица прилетела, а значит, он давным-давно должен был быть на площади вместе с остальными детьми деревни. Старосты уже наверняка закончили подготовку к обряду! Но океан не отпускал его - мальчик просто не мог уйти, не закончив рисунок. Он сидел на уступе, продолжая свою работу. И пусть отец будет злиться – наверняка кого-то уже отрядили на поиски – он не уйдет, пока не закончит.

Но дорисовать он все-таки не успел, потому что не прошло и нескольких минут, как ветер донес до него голос отца:

- Та-андри! Та-андри, я знаю, что ты где-то здесь!

Если бы голос принадлежал кому-то другому, мальчик не стал бы отвлекаться. Но это, без сомнения, был отец – никто больше так не растягивал его имя. Поэтому маленький художник быстро побросал все свои вещи в небольшую сумку, закинул ее на плечи и начал взбираться на камень, преграждающий путь в его тайное убежище.

- Ты опоздал, - это было первым, что он услышал, едва спрыгнув с последнего уступа в высокую траву.

Отец выглядел спокойным, но Тандри чувствовал, что тот зол. При иных обстоятельствах они бы уже разглядывали его новый рисунок, обсуждали, что нужно подправить или дорисовать. Мальчик любил эти беседы больше всего на свете. Но сейчас о них не стоило даже думать.

Отец, не дожидаясь его, развернулся и направился в сторону деревни – да так быстро, что Тандри с трудом поспевал за ним. Они шли сквозь зеленое море травы, доходившей порой до самого пояса. Ветер раз за разом налетал на луг, нарушая царившее здесь спокойствие. И тогда мальчику казалось, что они движутся прямо в сердце какого-то невиданного зеленого шторма. Иногда стебли вырывались из земли и летели прямо в лицо. В носу стоял резковатый, но приятный запах цветущих многолетних растений.

Тандри часто приходилось слышать, что они с отцом похожи как две капли воды. Но мальчик никогда не воспринимал эти слова всерьез. Коротко постриженные светлые волосы да серые глаза – вот, что их действительно объединяло. В остальном же – отец производил впечатление глыбы, вытесанной из камня, в то время как самого Тандри можно было сравнить скорее с неокрепшим деревцем, раскачивающимся из стороны в сторону под порывами ветра.

- Готтфред! Подожди! – взмолился мальчик, когда силы начали оставлять его. Это казалось странным, но они всегда называли друг друга только по именам. Отец утверждал, что родственные связи не должны влиять на мнение о человеке. – Ну, пожалуйста! Мы уже все равно опоздали!

- Вот именно, - строго ответил Готтфред, но все же остановился, - сколько раз я тебе говорил, что люди не уважают тех, кто не выполняет своих обязанностей?!

- Но ты же знаешь, что все это без толку, - потупился Тандри, – я уже два раза провалил испытание – вряд ли на третий год что-то изменится. Элиас сказал, что я не умею управлять силой!

- Это не тебе решать, – отрезал отец и, развернувшись, снова двинулся в сторону деревни, очертания которой уже начали проглядываться вдалеке. Высокий и широкоплечий, он с легкостью преодолевал бушующее зеленое море, оставляя за собой полосу примятой травы. – Ты подвел меня сегодня. И я надеюсь, что такого больше не случится.

Шли молча. Тандри больше не пытался завязать беседу, рассудительно решив, что нужно дать отцу немного остыть. Да и сил на разговоры просто не оставалось. И поэтому, когда луговая трава начала мало-помалу уступать место полям цветущих люпинов, мальчик испытал радостное облегчение. В конце концов, сегодня был праздник! День, который все дети деревни ждали целый год.

Они сейчас придут на площадь, где Элиас, после непродолжительного ритуала, покажет всем какую-нибудь диковинку. А потом ребятня попросится посидеть в Ласточке. И старик им, конечно же, не откажет – все заберутся внутрь и будут слушать о новых приключениях Алдо Виллиани.

Увлеченный этими приятными мыслями, Тандри не заметил, как они дошли до деревни. Обычно здесь было людно – взрослые занимались хозяйством, то и дело покрикивая на детей, которые со смехом носились между бревенчатыми домами и, конечно же, никого не слушали. Но сейчас улицы были пусты – все от стара до мала давным-давно собрались на главной площади.

Тандри почувствовал себя неловко, впервые в полной мере осознав, что церемония еще не началась из-за него одного. Он ускорил шаг и направился в сторону дома, собираясь оставить там рисунки. Но у отца на этот счет было другое мнение:

- Некогда, – бросил он, – пойдешь с сумкой.

***

Тандри всегда считал главную площадь просторной. Но сейчас здесь было тесно от скопления людей, широким кругом обступивших Старого Друга. Так называли гейзер, раз в несколько минут выбрасывающий в небо струи теплой воды. Брызги, искрясь в тусклом свете осеннего солнца, падали на собравшихся – но никто и не думал отходить. Старый Друг был символом деревни, и считалось, что его вода приносит удачу.

Тандри протиснулся сквозь толпу взрослых и оказался у самой ограды, отделяющей гейзер от площади. Здесь уже теснились, возбужденно перешептываясь, дети, которым сегодня предстояло участвовать в церемонии. Те, для кого этот ритуал был первым, ощутимо нервничали. Они сбились в маленькую группку, в нетерпении перетаптывались на месте и совсем нехарактерно для себя молчали.

- Я сильно опоздал? – негромко спросил Тандри у оказавшегося рядом мальчика. Это был Нёкви, сын деревенского кузнеца.

- Да порядочно, - ответил тот. И добавил с улыбкой, - старик Элиас, кажется, успел замерзнуть. Сказал, что нужно одеться потеплее и ушел к Ласточке.

- Могли бы и не ждать, – буркнул Тандри, пытаясь успокоить разбушевавшуюся совесть, - все равно это пустая трата времени. Не помню ни одного случая, чтобы третьегодка проходил испытание.

- А мне кажется, сегодня все может получиться, - мечтательно зажмурился Нёкви, для которого грядущая церемония тоже была третьей, - отец сказал, что…

Но договорить они не успели, потому что в этот момент толпа расступилась, пропуская седовласого человека. Элиас был стар, но даже самый внимательный наблюдатель не смог бы заметить в нем ни капли дряхлости. Глядя на его высокий и подтянутый силуэт, создавалось впечатление, что смерти он уж точно не по зубам.
Кутаясь в изящный кожаный плащ, он подошел прямо к детям.

- Ну, вот все и собрались, - с улыбкой проговорил старик и подмигнул Тандри, - как там у вас говорят – если не нравится погода, подождите, и она станет еще хуже? Поэтому предлагаю не ждать и побыстрее покончить со всеми условностями.

Толпа, окружающая его, напряженно молчала.

Элиас оглядел всех и снова улыбнулся:

- Начнем, пожалуй, с новостей, – он достал из кармана плаща свиток и, развернув его, начал беззвучно шевелить губами.

Казалось, все, собравшиеся на площади, затаили дыхание. Наконец, старик поднял глаза и торжественно провозгласил:

- Для вашей деревни у владыки нет никаких распоряжений.

Люди с облегчением выдохнули, а Элиас продолжил:

- Год на материке выдался спокойным. Войн не было. И мы собрали хороший урожай. В общем, по всему видно, что беспокоиться не о чем.

Тандри знал, что когда дела шли не так хорошо, из столицы присылали птицу и забирали часть урожая. В такие годы зимы в деревне выдавались тяжелыми. Скалистая почва острова не была особенно пригодна для хозяйства, и обычно выращенного как раз хватало, чтобы дотянуть до лета.

Но это было не самым худшим. Отец рассказывал, что когда-то давно, когда он сам еще был ребенком, разгорелась война. И тогда владыка призвал всех мужчин присоединиться к войску. Многие ушли, а вернулись далеко не все. Торберг, дед Тандри, сгинул в одной из битв. Вернувшиеся островитяне рассказывали, о том, как он бился в окружении, размахивая своим огромным топором. Враги обступили его со всех сторон, но он крушил их, могучими ударами разрубая защищенные кольчугами тела. Многих одолел Торберг, пока метко пущенная стрела не угодила ему прямо в глаз. Так дед и погиб за какие-то неясные цели, а его топор – древняя семейная реликвия - был утерян.

Зная все это Тандри понимал, отчего люди с таким напряжением ждали новостей и отчего так обрадовались, узнав о том, что год прошел хорошо.

Элиас тем временем продолжал:

- Если у кого-то есть вопросы - задавайте. Обещаю, что буду отвечать на них до тех пор, пока совсем не окоченею, – он улыбнулся и плотнее закутался в плащ.

Площадь погрузилась в тишину – но лишь на несколько мгновений, пока кто-то из задних рядов не выкрикнул:
- Расскажи об Алдо Виллиани!

Народ одобрительно зашумел:

- Да, Элиас, как там Алдо?!

- Расскажи о его отряде!

Старик улыбнулся.

- Каждый год одно и то же, - тихо проговорил он, но Тандри, стоящий рядом, услышал не предназначавшуюся для посторонних ушей фразу.

- О, наш дорогой Алдо в добром здравии! – эти слова уже были обращены к собравшимся, - ходят слухи, что весной он в одиночку одолел трётля!

Люди загудели в восхищении:

- В одиночку?! Расскажи подробнее, Элиас!

- Ну, деталей я не знаю, - ответил старик, - но говорят, дело было вблизи небольшой деревушки на окраине Семиколосья. Отряд Алдо как раз схватил одного опасного разбойника. Они отмечали это в трактире – ну, вы знаете, все там знатные любители шумных гулянок. А Алдо захотелось побыть в тишине. Он вышел и побрел куда-то в сторону леса.

Хватились его только утром, когда начали собираться в дорогу. Обыскали всю деревню, но так и не нашли. Двинулись в лес на поиски. Ребята в отряде все жизнью тертые, поэтому след взяли быстро. Забрались они в самую глушь, как вдруг видят – впереди свет, да такой яркий, какого в этой чащобе сроду не было. Приближались осторожно, пока не вышли на широкую просеку – да только деревья там не вырублены были, а повалены и переломаны. Лежали они на земле, не мешая солнечным лучам проникать в лес, оттого и светло так было.

И прямо посреди этой просеки на туше трётля сидел Алдо Виллиални. Говорят, чудовище было таким огромным, что дубиной при жизни ему служил ствол вырванного с корнем ясеня.

Увидев друзей, Алдо спрыгнул с тела поверженного врага и со своей неотразимой улыбкой сообщил, что уже заждался их. Дескать, не мог уйти, пока кто-нибудь не освидетельствует, какого здоровилу он одолел.

Элиас закончил, но собравшимся на площади людям этого было мало:

- Расскажи о самой битве! – раздался вопрос, сопровождаемый одобрительными возгласами.

Старик развел руками:

- О чем не знаю, о том не знаю, - он виновато улыбнулся, - но я слышал, Алдо в этом году заглянет к нам – в столицу. Поэтому обещаю, что расспрошу его во всех деталях и в следующий раз непременно расскажу вам.

Тандри почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Обернувшись, он увидел Нёкви. Глаза у того были распахнуты в восторге. Как обычно, нервничая, сын кузнеца не мог толком контролировать свою недюжинную силу, и плечо Тандри уже начинало побаливать:

- Что? – недовольно спросил он, – ты мне сейчас руку оторвешь!

- Как это что? – зашептал тот, – ты подумай! Если попадем в столицу, мы увидим его! Увидим Алдо Виллиани!

Нёкви в нетерпении перетаптывался на месте. Высказанная мысль привела его в такой восторг, что он просто не мог больше ждать:

- Я чувствовал, что эта церемония будет особенной!

- Да с чего ты взял, что мы пройдем испытание?- попытался урезонить его Тандри.

- Вот увидишь! Я чувствую! – Нёкви мечтательно зажмурился, – когда закончим обучение, я попрошусь к нему в отряд!

Было ясно, что поколлюбить уверенность замечтавшегося мальчика невозможно. Тандри не стал и пытаться. Безусловно, перспектива увидеть всеобщего любимца захватывала дух, но он давно свыкся с мыслью, что проведет всю свою жизнь на острове. Будет ловить с отцом рыбу, а свободное время посвятит рисункам. И нельзя сказать, что это его сильно расстраивало. Конечно, хотелось бы побывать на материке, побродить по улицам столицы, да и вообще увидеть мир со всеми его диковинками. Но юный художник не любил тешить себя пустыми надеждами и знал - если ребенка не выбирают в первый год, то, скорее всего, не выберут и на третий.

Тем временем Элиас, увидев, что люди начали понемногу успокаиваться, поднял руку и призвал к вниманию:

- Ну что же, а теперь самое время приступить к тому, ради чего мы все собрались! - он повернулся к детям,- а то я чувствую, что наши маленькие друзья уже сгорают от нетерпения.

Дети напряженно молчали.

- Думаю, все знают правила, но на всякий случай напомню: я буду зачитывать имена из списка, - старик вытащил из кармана еще один клочок свернутой бумаги, - тот, кого назову должен подойти ко мне, закрыть глаза и расслабиться. И помните, независимо от того, чем закончится испытание, вы все – достойные дети своих отцов. Не стоит слишком уж расстраиваться, если результаты будут не такими, каких вы ожидали.

Сказав это, старик развернул свой свиток. Вглядевшись в него, он торжественно провозгласил:

- Уна, дочь Нормана!

Маленькая девочка, сестра Нёкви, отделилась от группки детей и двинулась к Элиасу. Тандри заметил, как дрожат ее руки.

- Все будет хорошо, - шепнул ей брат и ободряюще похлопал по плечу.

Уна неуверенно улыбнулась.

Тандри хорошо понимал ее чувства. Он помнил, как сам два года назад впервые участвовал в церемонии. Как не спал всю ночь перед ритуалом, мечтая о том, что полетит с Элиасом в столицу. В своих фантазиях он становился знаменитым, и в деревнях просили гостей рассказать о приключениях Тандри, сына Готтфреда.

Уна подошла к старику, и Элиас нежно потрепал ее длинные светлые волосы. Он нагнулся к корзине, стоявшей у ног, и взял из нее цветок люпина. Маленький алый венчик выглядел удивительно хрупким на фоне его черных кожаных перчаток. Поднеся цветок к носу, старик с наслаждением вдохнул его аромат:

- Эх, как же я люблю этот запах! – он накрыл люпин ладонью и что-то тихо зашептал.

Несколько мгновений ничего не происходило – только голос Элиаса едва заметной вибрацией разлетался по площади. Тандри не мог разобрать слов, но от самого звука мальчика бросило в приятную дрожь. Хотелось, чтобы старик продолжал говорить – неважно что – смысл в данном случае не имел никакого значения.

Наконец воцарилась тишина - такая, что стало слышно взволнованное дыхание собравшихся людей. Элиас убрал ладонь, скрывающую цветок, и тот медленно начал подниматься в воздух. Из растения на глазах уходила жизнь. Красный цвет лепестков с каждым мгновением становился все темнее и темнее, пока, наконец, люпин не почернел полностью. В этот миг гейзер выбросил в небо очередную струю воды, и цветок, будто бы испугавшись этой первобытной ярости, разлетелся мельчайшей пылью. То, что когда-то было живым, перестало существовать, отдало свою силу стоявшему рядом старику.

Тандри видел, как пыль медленно падала и оседала в волосах Уны и Элиаса – будто пепел от сгоревшей листвы. Почему-то ему стало грустно – как будто произошло что-то нехорошее, но мальчик отогнал эту мысль.

Старик тем временем закрыл глаза и возобновил свое тихое бормотание. В ногах девочки, замершей по правую руку от него, заклубился черный туман. Подгоняемый шепотом Элиаса, он начал медленно ползти вверх, обнял сестру Нёкви за талию, а потом выше и выше – до тех пор, пока она полностью не исчезла за этой темной завесой. Тандри показалось, что перед ним – картина, на которую кто-то рассыпал щепоть сажи и замазал то место, где была изображена Уна. Ему стало не по себе. Мальчик не раз присутствовал на церемониях, но они все равно продолжали вызывать у него приступы липкого страха.

Впрочем, как это всегда и бывало, туман быстро рассеялся. Элиас открыл глаза и присел рядом с Уной, которая стояла слегка пошатываясь:

- Ну, ты как, в порядке? – спросил он, взяв девочку за руку.

- Да, - ответила та и слабо улыбнулась с таким растерянным видом, что стало ясно – переволновавшись, она сама не поняла, прошла испытание или нет, - мы полетим в столицу, правда?!

Старик помедлил. Он сидел возле Уны, держал ее за руку и, казалось, витал где-то в своих мыслях.

- А скажи, - с внезапной веселостью спросил он, - чем ты больше всего любишь заниматься?

- Играть с Эрной! – не задумываясь, выпалила девочка.

- Эрна? Это твоя подруга?

- Не, - рассмеялась Уна, - это наша коза.

- Коза? – удивился Элиас, - А как же ты с ней играешь?

- Ну, я бегаю за ней, - с серьезным видом начала перечислять девочка, - кормлю сеном, а иногда папа сажает меня верхом, и мы катаемся по двору! Правда, Эрна упрямая и бывает, что не хочет меня возить!

- А представь, как Эрна будет скучать, если ты улетишь? – нарочито обеспокоенным голосом спросил старик, – давай еще год побудешь здесь? Договорились? А следующей осенью мы снова посмотрим – глядишь все и изменится.

- Но я хочу сейчас! – губы Уны скривились, а из глаз полились слезы, – во мне что, вообще нет силы?

- Ну что ты, сила есть во всех, – улыбнулся Элиас. Он достал из корзины еще один маленький цветок и протянул девочке, – смотри, вот даже в этом люпине есть. Просто ты слишком мала и пока еще не научилась ей управлять.

- Но я хочу в столицу! – уже в голос рыдала Уна, – а второгодок и третьегодок никогда не выбирают!

- Глупости, – строго ответил старик, – конечно, выбирают!

Он встал и легонько подтолкнул девочку:

- Ну, беги к своим друзьям!

Уна надула щеки, но ослушаться приказа не посмела. Она медленно, то и дело всхлипывая, побрела в сторону столпившихся поодаль детей.

Последовавшая за этим часть церемонии прошла мимо внимания Тандри – слишком уж занят он был, помогая Нёкви успокаивать сестру. Но получалось у них плохо. Уна плакала навзрыд, жаловалась на то, что все это нечестно и несправедливо, рассказывала брату, что никогда больше не будет играть с Эрной, и изводила их прочими глупостями. В конце концов, к ним подошел кузнец Норман и увел дочь домой.

Только тогда Тандри смог как следует осмотреться и понял, что почти все первогодки уже прошли свои испытания. Лишь одна маленькая девочка с длинными черными волосами, заплетенными в два смешных хвостика, продолжала нервно ожидать своей участи. А Элиас как раз в это время пытался подозвать ее к себе:

- Фьяд… - он запнулся и, сощурившись, уставился в свой список, - Фьядльдис, дочь Боргара!

Услышав свое имя, девочка вприпрыжку двинулась к старику. Фьядльдис была из семьи лекаря, а вся деревня знала ее как самую отъявленную сорвиголову. Если где-то замышлялась или осуществлялась какая-нибудь шалость, можно было с уверенностью утверждать, что ее два смешных хвостика находятся неподалеку. При этом она была очень мила и бессовестно пользовалась своим обаянием для того, чтобы избегать наказаний. Тандри даже завидовал этому ее умению, а несколько раз, провинившись, пытался состроить такое же удивленно-наивное лицо, как это делала она, но все равно получал свои подзатыльники. В конце концов, он решил, что без больших зеленых глаз и вздернутого носика эта тактика не работает.

Фьядльдис подошла к старику, и тот в очередной раз потянулся к корзине с люпинами. Все, происходившее дальше, как две капли воды напоминало ритуал, в котором участвовала Уна. Но после того как туман, окутывавший девочку, рассеялся Тандри увидел, что лицо Элиаса посветлело:

- Боргар! – выкрикнул он в толпу, - я надеюсь, вы с женой успели собрать дочь в дорогу? Потому что завтра она летит со мной в столицу!

Площадь взорвалась криками и восторженными возгласами. Люди хлопали в ладоши, свистели, кто-то начал подбрасывать вверх свои головные уборы. Тандри увидел, как пользуясь всей этой радостной неразберихой, счастливая Фьядльдис подобралась к корзине с люпинами, схватила все оставшиеся в ней цветы в охапку и стала швырять их в толпу. Элиас заметил это только когда один из этих импровизированных снарядов угодил ему прямо в затылок. Он всплеснул руками, попытался придать лицу строгое выражение, но не выдержал и рассмеялся:

- Ох, мне уже заранее жаль твоих столичных учителей! – выдавил он из себя, потом собрался и крикнул в толпу: - мне нужны еще цветы!

Когда вся эта суматоха, наконец, утихла, а перед Элиасом поставили новую корзину с люпинами, Тандри охватило волнение. Он понимал, что настал черед испытаний для детей, которые уже однажды их проходили, и старик в любой момент мог подозвать его к себе.

В последнее время мальчик нередко задавался вопросом, хочет ли он, чтобы его выбрали. И не мог найти ответа. То казалось, что ему непременно нужно попасть в столицу, выбраться из скучной рутины деревенской жизни, то вдруг с какой-то удивительной ясностью он понимал, что боится этого больше всего на свете. А еще почему-то казалось неправильным оставлять здесь отца и мать. Все-таки он быстро учился и через несколько лет смог бы стать отличным рыбаком и помогать родителям.

- Тандри, сын Готтфреда! – голос Элиаса отвлек его от этих нелегких размышлений.

- Ну вот, конечно же, самый первый, - подумал мальчик и на ногах, внезапно ставших ватными, двинулся к старику. Сумка с рисунками, которую он не успел занести домой, болталась за спиной, а ее всегда удобные лямки отчего-то стали натирать плечи. Тандри вдруг показалось, что все, происходящее вокруг – нереально. Существовали только он, Элиас и путь, соединяющий их. Мальчик будто бы шел по канату, натянутому над пропастью, а вокруг были лишь облака и туман.

- Ну, что, последняя попытка? – подмигнул ему старик, - говорят, три – это счастливое число!

Тандри выдавил из себя улыбку и кивнул. Наваждение, охватившее его несколько мгновений назад, отступило. Он окинул взглядом людей, собравшихся на площади. Все они были ему почти что семьей, и пока они рядом, ничего плохого просто не могло произойти. Мальчик сделал глубокий вдох и закрыл глаза.

Он услышал тихое бормотание Элиаса и почувствовал, как туман коснулся его своими влажными пальцами. Земля будто уплыла куда-то вниз, а когда под ногами вновь появилась твердая поверхность – это уже была не вымощенная грубым камнем площадь. Тандри оказался на просторной поляне, со всех сторон окруженной деревьями, названия которых он не знал. Светило солнце, и было не по-осеннему тепло. Высокая, до колен, трава мерно колыхалась из стороны в сторону под легкими дуновениями непонятно откуда взявшегося посреди леса ветра. Из-за деревьев слышалось переливчатое пение птицы.

Вот оно – его испытание. Точно такое же, как в прошлый и позапрошлый раз. Элиас говорит, нет двух людей, воспринимающих обряд одинаково. Одним нужно проявить смекалку, разгадав хитрую загадку, другим – одолеть созданного воображением противника. Нельзя заранее рассказать человеку, что из себя будет представлять ритуал, потому что для каждого он свой. Задача Тандри – он понял это, едва попав на лесную поляну впервые – оказалась предельно простой. Всего то и нужно, что следовать за пением птицы. Мальчик знал – это мелодичное щебетание приведет его домой.

Однако на деле все оказалось куда сложнее. Деревья росли так плотно друг к другу, что протиснуться между ними было практически невозможно. А если даже это удавалось – на пути вставали заросли колючего кустарника, так и норовившего впиться своими длинными шипами в тело ребенка. Казалось, растения перемещаются незаметно для глаз – и все для того, чтобы не пропустить Тандри.

Впервые проходя испытание, он так искололся и исцарапался, что на теле не осталось живого места, но не смог при этом продвинуться вперед и на несколько шагов. В конце концов, на поляне из ниоткуда появился Элиас, взял отчаявшегося мальчика за руку и увел за собой. Деревья почтительно расступились, стоило старику только двинуться в их направлении.

В прошлом году все происходило по похожему сценарию – с той лишь разницей, что Тандри уже не бросался так отчаянно в самые заросли. Он понял, что грубым напором задачу не решить. Мальчик бродил взад-вперед, пытаясь найти выход из ситуации – но так ничего и не придумал.

И вот – последняя попытка. Что же он должен делать? Тандри подошел к краю поляны и, закрыв глаза, коснулся рукой шершавой коры ближайшего дерева. Он представил, как растения расступаются, открывая перед ним широкую тропинку. Ничего не произошло. Ну, конечно же – все стало бы куда проще, если бы для исполнения желания достаточно было просто подумать об этом! Мальчик тяжело вздохнул. Наверное, пора признать, что он действительно не умеет управлять силой.

Он сбросил с плеч сумку и, положив ее под голову, улегся прямо на землю. Тонкие стебли травы, покрытые каплями росы, приятно защекотали кожу. Мир будто бы разделился на две половины – волнующееся зеленое море и бескрайнюю голубую бесконечность. Тандри блаженно зажмурился, подставляя лицо под теплые солнечные лучи. Как там сказал Элиас – независимо от того, чем закончится испытание, все они - достойные дети своих отцов? Вот и хорошо – нужно просто дождаться старика и оставить уже эти нелепые грезы о столичной жизни.

Немного полежав, мальчик вспомнил, что в сумке у него есть бумага и тушь. Хороший способ скоротать время! Ведь это только когда стоишь на площади в деревне, кажется, что испытание занимает лишь несколько мгновений. На самом деле, оно длится куда дольше! Тандри однажды спросил у Элиаса, как такое возможно, но тот ответил, что все это слишком сложно, и вообще, не стоит забивать себе голову подобными мелочами.

Мальчик уселся поудобнее и принялся за рисование. Сначала запечатлел на бумаге поляну, окруженную со всех сторон деревьями. Затем взялся за небо – изобразил круг солнца и стайку облаков. Но чего-то все равно не хватало и он, повинуясь внезапному вдохновению, добавил тропинку, которая, извиваясь, бежала прямо в лес. Вот - теперь стало куда лучше! Тандри невольно залюбовался получившимся рисунком. Несмотря на черно-белую гамму, картинка вышла на удивление живой!

Он посидел еще некоторое время, добавляя мелкие штрихи. А когда, наконец, закончил и оторвал взгляд от бумаги, не поверил своим глазам! Буйство красок исчезло. Ни зелени травы, ни синевы неба. Все вокруг потемнело и будто бы выцвело.

Сначала он подумал, что дело в тучах. И даже успел удивиться – еще никогда во время испытания погода не портилась. Но, посмотрев вверх, понял, что ошибся. Солнце по-прежнему висело в зените и освещало лесную поляну своими лучами. Но что-то все-таки было не так…. Тандри осмотрелся вокруг и обомлел. Всего в нескольких шагах от себя мальчик заметил знакомую тропинку. Еще бы – ведь это он совсем недавно добавил ее на рисунок!

Догадка, пришедшая в голову, была просто невероятной! Как такое могло произойти? Тандри огляделся, пытаясь убедить себя в том, что ему все просто померещилось. Но нет, спорить с очевидным было глупо – каким-то образом он попал внутрь своего же рисунка!

Сердце мальчика учащенно забилось. Нетвердым шагом он ступил на тропинку и двинулся в сторону леса. Вокруг стояла почти полная тишина. Ни шороха листьев, ни треска ломающихся под ногами сучьев. Только пение птицы, становившееся все громче и громче по мере того, как Тандри удалялся от поляны. Слушая эти мелодичные трели, мальчик мало-помалу успокаивался и поэтому, когда путь ему преградило огромное, покрытое гладкой белой корой дерево, не испугался. Он чувствовал - здесь было безопасно.

Повинуясь неосознанному порыву, Тандри вытянул руку. В тот же момент что-то сорвалось с нижней ветки, устремилось к нему и село прямо на ладонь. Это была крохотная птичка – именно та, чей голос разлетался по лесу все это время. Повернув голову, она заглянула мальчику прямо в глаза, и мир померк.

Первым, что заметил Тандри, придя в себя, было обеспокоенное лицо Элиаса. Тот смотрел на него каким-то напряженным и в тоже время растерянным взглядом. Мальчику никогда не доводилось видеть старика таким.

- Что-то не так? – выдавил он из себя.

- Ты летишь со мной в столицу, – тихо ответил Элиас, а потом вздохнул, изобразил на лице жизнерадостную улыбку и крикнул в толпу, - этот мальчик завтра летит со мной в столицу!

- Но как… - Тандри не верилось, что это было правдой, - получается, то есть… значит, я могу управлять силой?

- Несомненно, - подтвердил старик и подтолкнул его в спину, - а теперь давай, ступай к друзьям.

Все это было настолько неожиданно, что Тандри просто не знал, как реагировать. Он замер, не в силах сделать и шага. И казалось, что вокруг тоже все замерло. Остановился ветер, и перестали шуршать опадающие с деревьев листья. Прекратилась вся суета – мужчины и женщины, собравшиеся на площади, будто превратились в каменных истуканов, вытесанных умелым скульптором. И только Старый Друг продолжал выбрасывать в небо струи теплой воды.

Очередной, уже более ощутимый, толчок Элиаса вывел мальчика из ступора, и он направился к стоящим неподалеку детям. Со всех сторон слышались одобрительные возгласы, кто-то то и дело ободряюще похлопывал его по плечам. Но все это казалось каким-то далеким и нереальным.

Чуть позже он стоял и будто сквозь сон смотрел на то, как Нёкви, а затем еще два мальчишки и одна девочка проходили свои испытания, а Элиас говорил им, что они не могут управлять силой. Тандри смутно помнил, как после этого утешал друга, говоря ему невпопад какие-то ничего не значащие слова.

Когда церемония закончилась, он вздохнул с облегчением. Хотелось спать. Как будто он не отдыхал уже целую вечность.

* * *

Утро выдалось не по-осеннему ясным. Едва взошедшее солнце теплыми лучами освещало землю. И даже ветер умерил свой пыл и только лениво теребил еще не успевшие осыпаться с деревьев листья. Тандри стоял, привалившись спиной к бревенчатой стене отцовского дома, и всматривался вдаль. Хотелось запомнить каждую деталь: мельчайшие изгибы утоптанной сотнями ног тропинки и трещинки на слегка покосившейся деревянной изгороди, отполированную до блеска ручку топора, которым он не раз колол дрова, и паутину старой рыбацкой сети, развешенной на заборе. Все то, на что он обычно не обращал никакого внимания, сейчас почему-то казалось удивительно важным. Мальчик с внезапной ясностью осознал, что будет скучать по деревне. Странно - он всегда думал, что станет самым счастливым человеком на свете, если Элиас выберет его, а теперь, когда это случилось, не чувствовал ничего кроме грусти.

- Ты чего такой серьезный? – поглощенный своими мыслями, Тандри не заметил, как подошел отец.

- Не знаю, - мальчик пожал плечами, - наверное, не хочу улетать.

- Глупости, - Готтфред усмехнулся, - там, в столице – вся жизнь. Выучишься, станешь уважаемым человеком. Это всяко лучше, чем тут на острове в грязи ковыряться.

- Наверное, - пробормотал Тандри, не отрывая взгляда от слегка покосившейся стены соседского дома, - странно, ждешь-ждешь чего-то, а когда получаешь, кажется, лучше бы все осталось, как было.

- Привыкай. Оно так всегда бывает.

- Нёкви на моем месте уж точно ни о чем таком не думал бы, - невесело улыбнулся мальчик.

Отец опустил руку ему на плечо:

- Конечно, думал бы. Людям трудно жить без мечты. Ты ведь всю жизнь ждал этого момента, а теперь, когда он наступил – вроде бы и ждать больше нечего. От того и грустно.

- Глупо как-то…

- А кто тебе сказал, что люди умны? – рассмеялся Готтфред, – ладно, хватит тут в красноречии упражняться – иди с матерью попрощайся.

- Так ведь рано еще, - удивился Тандри.

- В самый раз, - отец развернулся и двинулся к двери, но, не дойдя до нее несколько шагов, остановился и снова посмотрел на мальчика, - если нужно сделать что-то, чего делать не хочется, лучше не откладывать это в долгий ящик. Так оно легче.

Тандри не мог с этим согласиться. Уходить сейчас, когда в запасе у него было еще столько времени, казалось глупым. Но спорить с отцом он не стал. Тем более что тот уже отворил дверь и своим громким басом звал жену:

- Альма, иди сюда! Та-андри пора уходить!

Прощание выдалось каким-то быстрым и скомканным. Тандри чувствовал, что матери тоже хотелось подольше побыть с ним, но и она понимала всю тщетность попыток переубедить Готтфреда. Альма обняла сына, и мальчик с удивлением обнаружил, что ей уже не нужно было наклоняться так низко, как раньше, чтобы сделать это. Он сам не заметил, как сильно вырос за последний год.

- Я попросила Элиаса, чтобы он присматривал за тобой, - проговорила мать, выпустив Тандри из объятий, - держись его, и если что – не стесняйся просить о помощи. Он хороший человек.

- Угу, - только и смог ответить мальчик. Он хотел сказать еще о многом - что не хочет улетать, как будет скучать и как сильно он любит их с отцом - но не мог выдавить из себя ни слова.

- В твоей сумке несколько теплых вещей, - продолжила Альма, - Элиас говорит, в столице вас всем обеспечат, но мало ли. И еще там фляга с водой Старого Друга – на удачу.

- Угу, - повторил Тандри, - спасибо.

Мать снова обняла его, и мальчику пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться.

- Ну, хватит, - прервал их Готтфред, - вы как будто на всю жизнь прощаетесь. Эти три года пролетят так, что и моргнуть не успеете.

Он развернул сына к себе:

- Слушайся учителей, да в неприятности не ввязывайся, и все у тебя будет хорошо, – с этими словами он поднял с земли увесистую сумку и помог мальчику закинуть ее за плечи, - а теперь, ступай.

Тандри сам не понял, как оказался на улице. Казалось, еще мгновение назад он стоял рядом с отцом и матерью, а вот уже невысокий деревянный забор отделяет их друг от друга. Мальчик оглянулся. Альма с Готтфредом стояли, обнявшись, у двери. Он помахал им рукой, а потом решительно развернулся и двинулся к краю деревни – туда, где Элиас посадил Ласточку. В конце концов, отец был прав – он улетал не навсегда, и, закончив обучение, сможет навестить родителей. В общем, не пристало мужчине лить слезы по таким пустякам.

Деревня только начинала просыпаться. Обычно в это время здесь уже кипела жизнь, но после вчерашнего праздника многие позволили себе отдохнуть подольше, и дворы пустовали. Тандри вдруг показалось, что люди просто исчезли, и он остался абсолютно один. Им вдруг овладел какой-то безумный страх. Улица, которая была ему так хорошо знакома, будто бы изменилась, вмиг стала чужой и зловещей. Захотелось быстрее уйти отсюда. Мальчик ускорил шаг, а потом не выдержал и вовсе побежал.

Остановился он лишь когда заметил Ласточку. Вид деревянной птицы, величественно возвышавшейся над неказистыми домиками островитян, внушал благоговейный трепет и прогонял все страхи. Всякий раз, глядя на нее, мальчик не мог поверить в то, что перед ним неживое существо. Рассматривая витиеватую резьбу, покрывавшую всю поверхность Ласточки, он воображал, будто птица сейчас встрепенется, взмахнет своими огромными крыльями и устремится ввысь. Тандри никогда не видел ничего более красивого.

Борясь с одышкой, мальчик подошел к двери, расположенной аккурат под крылом, и постучал. Элиас открыл не сразу, а когда, наконец, его сонное лицо выглянуло наружу, Тандри понял, что разбудил старика. Длинные седые волосы, обычно собранные в тугой хвост, сейчас были растрепаны и падали на лицо, покрытое легкой щетиной.

- Тандри? – Элиас в удивлении вскинул брови над заспанными карими глазами, - ты рано.

- Готтфред говорит, если нужно что-то сделать, лучше это не откладывать, - виновато улыбнулся мальчик.

- Да, похоже на него, - заметил старик, смачно зевнув при этом, - заходи.

Тандри всегда поражали размеры Ласточки. И хотя, по мере того, как сам он рос, птица постепенно переставала казаться такой уж громадной, мальчик снова поймал себя на мысли о том, что создавшие ее мастера – самые искусные люди на свете. Наверное, здесь было даже просторнее, чем у него дома! А обстановка выглядела уж точно богаче. У стены напротив входа стояли несколько кресел и внушительных размеров диван с черной кожаной обивкой. Его деревянные ножки, вырезанные в форме лап какого-то невиданного зверя, покоились на великолепном синем ковре, расстеленном на полу. Чуть поодаль располагался стол с продолговатой, выполненной в виде силуэта парящей птицы, столешницей. Но больше всего внимание привлекали сами стены, сплошь покрытые затейливой резьбой, в которой, если присмотреться, можно было различить изображения всевозможных животных. И все это освещалось лучами восходящего солнца, проникавшими внутрь через большое застекленное окно.

Мальчик вошел и, вдохнув приятный запах обработанного дерева, упал на диван. Это давно стало привычкой – он, сколько себя помнил, каждый год с нетерпением ждал, когда прилетит Элиас, чтобы после церемонии забраться в Ласточку, слушать о приключениях Алдо Виллиани и воображать, будто отправляется в столицу. И вот, наконец, мечты стали реальностью! В это было трудно поверить.

- Ты позавтракать-то успел? – спросил Элиас.

- Угу.

На самом деле Тандри кусок в горло не лез, и он только поковырялся в приготовленной матерью каше. Но не признаваться ведь в этом? Тем более, сейчас вокруг было столько всего интересного, что отвлекаться на еду казалось откровенной глупостью.

Впрочем, когда мальчик увидел, как Элиас достает из небольшого шкафчика и выкладывает на стол пирог, покрытый золотистой корочкой, а затем блюдо с запеченным молочным поросенком, украшенным зеленью и мелко порезанными яблоками, он подумал, что, возможно, был не прав. А после того, как вокруг еще и начал распространяться чудесный аромат, Тандри окончательно сдался и присоединился к старику, который уже с аппетитом поглощал завтрак.

Он откинулся на спинку дивана только когда почувствовал, что лопнет, если съест еще хоть кусочек.

- Ну, теперь можно и в столицу лететь, правда? – с улыбкой спросил Элиас, - наверное, уже не терпится посмотреть, что там да как?

- Да, не терпится, - быстро ответил Тандри, стараясь не вспоминать о своих недавних сомнениях на этот счет.

- Ты знаешь, а я, наоборот, хотел бы пожить у вас на острове, - произнес старик задумчиво, - наверное, просто устал от городской суеты.

Тандри отвернулся к окну. Не хватало еще, чтобы Элиас начал рассуждать о прелестях деревенской жизни!

- Почему ты назвал свою птицу Ласточкой? – спросил он невпопад, желая поскорее сменить тему. И, только выпалив вопрос, понял, что ему это действительно интересно.

Элиас удивленно вскинул брови, и с его лица пропало расслабленное выражение:

- Для того чтобы помнить.

- В смысле? – не понял мальчик.

- Ласточками называли птиц, живших во времена предков. Они исчезли незадолго до катастрофы, как и многие другие виды животных и растений. Мы должны помнить, что стало причиной всего этого.

Тандри кое-что знал о катастрофе. Элиас пару лет назад рассказывал ему и еще нескольким забравшимся в Ласточку детям о том, что когда-то давно мир был совсем другим. И жили здесь могущественные предки, с чьим искусством управления силой не может сравниться даже мастерство самого Алдо Виллиани. Но потом что-то произошло – что-то страшное, и старый мир был разрушен. Люди уцелели чудом и несколько столетий после катастрофы вели образ жизни, мало отличающийся от животного.

Тандри часто думал об этом, но у него не укладывалось в голове, как такое могло произойти. Как можно было разрушить весь мир? Не одну деревню, лес или даже остров – а целый мир? Это казалось чем-то непостижимым. Мальчик не раз пытался заговорить об этом с отцом, но тот шикал на него и наказывал не поднимать больше эту тему – дескать, так и беду можно накликать.

- Из-за чего произошла катастрофа? – после паузы спросил он у старика.

Вместо ответа тот, потянувшись, поднял со стола вазу с букетом люпинов:

- Вот, видишь эти цветы?

Тандри в недоумении кивнул.

- Они могут простоять здесь еще много дней, - продолжил Элиас, - будут такими же свежими и благоухающими.

Он бережно вытащил люпины из сосуда и протянул их мальчику:

- Но что будет, если мне вдруг понадобится вода? Мало ли, может нужно будет руки помыть, или еще для каких целей. Какая разница, в конце концов? – старик пожал плечами, - главное, что я могу сделать вот это: - и он опрокинул вазу, перелив ее содержимое в стоящую на столе чашку.

Ничего не понимая, Тандри наблюдал за всем этим. Свихнулся старик что ли? Заметив недоумение мальчика, Элиас улыбнулся:

- Теперь наши люпины засохнут еще до вечера. А я ведь вовсе этого не хотел – мне просто понадобилась вода! Но в мире ничто не появляется из пустоты и не исчезает без следа. И когда люди управляют силой, используя ее для своих целей, они отнимают ее у природы. Если забрать слишком много, это непременно приведет к плохим последствиям, - старик сделал паузу, будто бы задумавшись о чем-то, а затем продолжил, - поэтому нужно постоянно следить за тем, чтобы в вазе была вода и периодически наполнять ее. Ты меня понимаешь?

Мальчик неуверенно кивнул.

- А вот предки, отчего-то не понимали, - Элиас невесело усмехнулся, - и получили за это сполна. Но не забивай сейчас себе голову. Учителя в столице вам обо всем расскажут куда лучше меня.

Тандри был бы не прочь послушать еще историй о мире до катастрофы, но едва он открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, как старик замахал руками:

- Нет-нет, хватит на сегодня расспросов! Пора собираться! – он поднялся с кресла и посмотрел в окно, - вон уже и наша маленькая проказница идет.

Мальчик проследил за его взглядом и увидел, что Фьядльдис, одетая в цветастую и длинную не по размеру куртку, и впрямь бодрым шагом приближалась к Ласточке. В одной руке она сжимала лямку внушительного вида сумки, которую тащила за собой по земле. В другой - было большое красное яблоко. Девочка то и дело подносила его ко рту и с видимым наслаждением откусывала сочную мякоть.

- Я готова! – громко выпалила она, едва подойдя к деревянной птице.

- И тебе доброе утро, юная леди - укоризненно проговорил Элиас.

- Ой! – Фьядльдис виновато улыбнулась и, выкинув за спину огрызок, добавила, - здрасте!

Старик закатил глаза и покачал головой:

- Заходи, - он отступил, пропуская девочку внутрь, а когда та вошла, немного помедлил, окинул взглядом просыпающуюся деревню и спросил: - точно ничего дома не забыли? Возвращаться не будем.

Никто не ответил. Глядя через плечо Элиаса на родной остров, простирающийся за дверью, Тандри подумал о родителях. По старой традиции улетающих в столицу детей к птице не провожали. И сейчас это казалось откровенной глупостью. Мальчику захотелось еще раз увидеть отца с матерью, Нёкви и даже капризную Уну. Но это было невозможно – все они сейчас высыпали на улицу и ждут. Когда Ласточка поднимется в воздух, они будут молчаливо наблюдать за тем, как ее силуэт станет постепенно уменьшаться, отдаляясь, пока не превратится в точку и не исчезнет вовсе.
Элиас хлопнул дверью, прервав размышления мальчика:

- Ну, если ничего не забыли, значит, пора в путь, - с этими словами старик прошествовал к креслу и, с видимым наслаждением упав в него, указал на диван, - садитесь, мы взлетаем.

Тандри с Фьядльдис переглянулись. Сесть? Ну уж нет! Сколько раз они представляли себе этот момент! Провести его, развалившись на мягком диване? Элиас явно чего-то не понимал в жизни! Не сговариваясь, они бросились к окну и прижались к нему носами. Фьядльдис, которая была ниже Тандри, даже привстала на цыпочки, чтобы лучше все видеть.

А посмотреть было на что! Ласточка медленно поднималась в воздух, и по мере того, как она набирала высоту, остров становился все меньше и меньше. Мальчик прижал ладонь к стеклу, растопырив пальцы, и глядел сквозь них вниз до тех пор, пока деревня не уместилась полностью между средним и безымянным. А ведь он знал - для того, чтобы обойти родное поселение, требуется не меньше часа!
А птица все поднималась и поднималась ввысь. И вот уже целый остров, совсем недавно казавшийся огромным, почти бескрайним, своим видом стал напоминать лепешку – похожую на те, которые часто пекла мать. Один бок лепешки был немного надтреснутым – там океан фьордом вгрызался в сушу. Другой же – покрытый черной присыпкой вулканического песка – имел правильную, слегка округлую, форму.

Глядя вниз, Тандри с внезапной ясностью осознал, какой огромный на самом деле мир! Мальчик улыбнулся в предвкушении приключений, которые ждали его впереди.


Конец первой главы.

Глава вторая. Райли: 26.04.2016

Сообщение отредактировал gol5p9lk: 20:25:45 - 18.04.2016

[Забава]

мое дневное сообщение поглотил интернет(((

Дублирую

Прочитала я первую главу, скажу, что есть чему поучиться в плане правки текста

Отрывок где Тандри проходит испытание изменился коренным образом и это придало совсем другую окраску всему тексту и по видимому и сюжет сейчас несколько должен измениться.

У меня возникло несколько вопросов:
1. А сколько Тандри лет? У меня сложилось впечатление, что это еще ребенок, но в самом начале рассказа есть слово "парень" - это меня как-то выбило из колеи.
2. Не знаю насколько правомерно в описании испытания говорить

и взял из нее цветок люпина. Маленький алый бутон выглядел удивительно хрупким

Как-то люпины у меня не вяжутся с этим описанием - вообще это большое количество мелких цветков на мощном цветоносе. Какой-то диссонанс возник((