Та ладно? А для меня все так гармонично, что даже не заметно!Первая часть моя. Вторая - Серегина
Сказки И Не Очень
Автор gol5p9lk, 10:42:33 - 13.05.2008
Сообщений в теме: 202
#141
Резкая
-
- Администраторы
-
- 7 504 сообщений
Наглая харя
Отправлено 23:19:49 - 05.03.2014
#142
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 08:15:43 - 06.03.2014
Ну спасибо на добром слове =)) Честно говоря, писали параллельно, поэтому под стиль друг друга не подстраивались. Просто в итоге немного подправили сюжетные не стыковки и все =))
#143
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 09:33:02 - 27.02.2015
Переношу из конкурсной темы:
Графит легко ложился на бумагу, словно это было его первым и единственным предназначением. Штрих за штрихом он очерчивал сначала общие формы, затем постепенно углублялся в детали, добавлял игру света и тени.
Счастливчик рисовал столько, сколько помнил себя. Наверное, это давно должно было стать чем-то привычным и обыденным, но художник не думал об этом. Изо дня в день он удивлялся тому, как на белом полотне рождается нечто новое. Образы, постепенно проявлявшиеся на бумаге, не были ему знакомы. Но странным образом Счастливчик чувствовал их родство. Незнакомые люди? Нет – друзья, которых он еще не встретил. Пейзажи, которые могут существовать только в чьей-то фантазии? Нет – лишь отражение тех мест, куда он однажды обязательно дойдет. Целый мир, рождающийся из Пустоты. Его Пустоты.
Художник отложил карандаш. Сделал несколько шагов и оглядел свою мастерскую. Оглядел Вселенную, сотканную из самой тьмы. Его картины, как звезды, рассеивали мрак, тем самым создавая впечатление того, что их автор реален. Счастливчик шел мимо них, прекрасно осознавая, что у этой дороги не будет конца. Бесконечная галерея того, чего нет. Иллюзия смысла. Иллюзия значимости. Иллюзия счастья – так он называл ее в своих мыслях.
Шли годы. Кто знает – может даже десятилетия. Время ничего не меняло. Только новые картины день за днем появлялись в мастерской. Возможно, они были красивы, но какой смысл в красоте, которую некому оценить? А Счастливчик продолжал рисовать – ведь в этом мире не было ничего, кроме искусства.
Мастерскую наполняли все новые и новые лица. Они смотрели друг на друга, будучи одновременно и посетителями галереи и ее экспонатами. Мужские и женские. Молодые и старые. Они были разными – лица тех, кого нет. И только глаза все время были одни и те же. Большие и зеленые, с влажными бликами, оставляемыми светом на изумрудной радужке. Художник не знал почему, но ему казалось, что глаза должны выглядеть именно так.
Наверное, это могло продолжаться бесконечно, но однажды Счастливчик понял – что-то изменилось. Впервые в жизни он стоял перед холстом и не знал, что нарисовать. Иллюзии иссякли – он остался один на один с реальностью, в которой не было ничего. Знакомые глаза смотрели на него с мольберта, но художник не мог нарисовать ничего больше. Он просто стоял и смотрел на них, с каждым мгновением все глубже и глубже погружаясь в состояние какого-то гипнотического транса. Счастливчик не смог бы сказать, сколько времени прошло прежде, чем бумага, закрепленная на мольберте, начала изменяться. Белый цвет исчезал, уступая месту красному. Тот лениво растекался по холсту, постепенно очерчивая форму тонких губ. Затем темно-коричневые, почти черные, краски расплескали на бумагу длинные вьющиеся волосы.
Художник смотрел на лицо, которое было каждым из его портретов. Смотрел и понимал, что это не он создал его. Оно всегда было здесь. Счастливчик внезапно осознал – все его картины были лишь бледной тенью этой красоты. Как будто кто-то хотел описать великолепие радуги, глядя на нее сквозь толстые стекла солнцезащитных очков.
- Кто ты? – шепотом спросил он.
Тонкие губы растянулись в улыбке. Картины уже не было. Бумага исчезла, неспособная быть носителем этой красоты.
- Наверное, ты можешь называть меня Мечтой, – ответила девушка.
Они молча стояли в темноте, не зная, что сказать друг другу.
Счастливчик понял, что впервые в жизни он был не один. Художник протянул руку, желая коснуться каштановых волос, лавиной падавших на узкие плечи. Но его пальцы почувствовали только пустоту. Такое привычное ощущение.
- Ты же знаешь, меня здесь нет, – улыбка девушки стала грустной. – Это иллюзия. Как и все в этом месте.
Она исчезла прежде чем художник успел ответить.
Счастливчику казалось, что он бродил по мастерской целую вечность. Заглядывал в каждый угол, за каждый мольберт. Но ее нигде не было.
Только картины. Те, что раньше казались наполненными красками и жизнью, они сейчас создавали впечатление пламени, нарисованного мелом на асфальте. Такие же холодные и искусственные.
Иногда он пытался рисовать, но результаты этих попыток были настолько жалкими, что при взгляде на них хотелось закрыть глаза.
- Иллюзия. Как и все здесь, - эти слова не выходили из его головы.
Художнику не хотелось верить в это. Вот он – его мир – такой же реальный, как и любой другой. Он брал в руки кисть, но проходило время, а бумага оставалась чиста.
Счастливчик стоял перед мольбертом, чувствуя, что ему не хватает чего-то важного.
-Искусство – это магия, - внезапно услышал он знакомый голос, - но даже магия должна иметь что-то под собой. А ты пуст. Не стоит удивляться тому, что цветы не растут в вакууме.
Художник обернулся, но рядом никого не было.
Счастливчик закрыл глаза ладонями. Ему хотелось верить в то, что слезы тоже были иллюзией.
- Это не правда! – крикнул он в пустоту. – Смотри, вот он мой мир!
Он подбежал к первой попавшейся картине. Схватил ее и бросил в темноту.
- Вот он! Смотри! Это мои картины! - он опустился на колени, - и они были красивы, пока не появилась ты!
-Правда не всегда бывает красивой, – девушка вышла из темноты, держа в руках один из его рисунков. Она провела по нему ладонью. Бумага начала чернеть. Краски на глазах тускнели, сливаясь с окружающей чернотой, пока окончательно не превратились в ничто.
Мечта повернула картину к художнику:
- Вот это правда. Это твой мир. Хватит себя обманывать.
Счастливчик хотел возразить, но девушки уже исчезла. Привычно растворилась во мраке.
- Хватит уже убегать! – он схватил и разорвал то, что когда-то было прекрасным пейзажем, а сейчас превратилось в клочок бумаги, залитый темной краской. – Объясни мне, что все это значит!
- Это твой мир. Ты же понимаешь, все, что я делаю – это следую твои желаниям, – услышал он грустный голос. Оглянулся. Девушка стояла у него за спиной. Опустила руки художнику на плечи. Счастливчик знал, что должен почувствовать их прикосновение, но ладони прошли сквозь него, как ветер проходит сквозь сеть. – Ты не хочешь слышать меня, поэтому я постоянно ухожу.
Он молчал.
- Скажи, почему ты называешь себя Счастливчиком?
- Не знаю, – он пожал плечами. – Наверное, потому что я всегда знал - у меня есть ты. Есть Мечта.
- Но ведь это не так, – девушка провела рукой по его волосам. Прикосновение, которое художник не мог почувствовать. – Меня здесь нет. Ты один.
Она взяла одну из его кистей. Провела ей по воздуху. Темнота отступала, пятилась от нее, как зверь, убегающий от огня. Постепенно сквозь то, что всегда было мраком, начало проступать нечто, с чем Счастливчик еще никогда не сталкивался.
Оно было настолько ярким, настолько живым, что у художника перехватило дыхание.
- Что это? – спросил он.
- Всего лишь мир. Мир без пустоты, – ответила девушка. – Там ты сможешь меня найти.
Она бросилась в него и исчезла, мгновенно растворившись в буйстве красок.
Наверное, прошел год. Или два. Кто знает – может даже все десять. Время потеряло свой смысл – впрочем, как и все остальное.
Счастливчик сидел у того места, где он в последний раз видел девушку. Он рисовал, и каждая картина была ею. Любое дуновение ветра было ее шепотом. Каждый пейзаж – бледным отражением ее красоты.
Портреты и натюрморты. Пейзажи и просто наброски. Их количество росло, но художник не мог. Не мог передать великолепие той, что назвалась его Мечтой.
Не раз он подходил к пятну яркого света, в котором исчезла девушка. К воротам в мир без пустоты - как она его назвала. Хотел прыгнуть за ней. Но что-то постоянно сдерживало его.
И снова возвращался к своим картинам. Нарисовать Мечту было для Счастливчика единственной возможностью увидеть ее.
А потом он понял, что стал забывать ее. Черты лица постепенно стирались из памяти, уступая место извечной хозяйке этого мира. Пустоте.
Не стало картин. А с ними исчезли и иллюзии. Ничто вместо смысла. Ничто вместо счастья. Пустота вместо жизни.
Художник стоял перед вратами - не в силах ни сделать последний шаг, ни вернуться назад.
- Кто ты? – услышал он знакомый голос.
- Счастливчик.
- Еще нет. Но ты можешь стать им. Осталось сделать последний шаг.
СЧАСТЛИВЧИК
Графит легко ложился на бумагу, словно это было его первым и единственным предназначением. Штрих за штрихом он очерчивал сначала общие формы, затем постепенно углублялся в детали, добавлял игру света и тени.
Счастливчик рисовал столько, сколько помнил себя. Наверное, это давно должно было стать чем-то привычным и обыденным, но художник не думал об этом. Изо дня в день он удивлялся тому, как на белом полотне рождается нечто новое. Образы, постепенно проявлявшиеся на бумаге, не были ему знакомы. Но странным образом Счастливчик чувствовал их родство. Незнакомые люди? Нет – друзья, которых он еще не встретил. Пейзажи, которые могут существовать только в чьей-то фантазии? Нет – лишь отражение тех мест, куда он однажды обязательно дойдет. Целый мир, рождающийся из Пустоты. Его Пустоты.
Художник отложил карандаш. Сделал несколько шагов и оглядел свою мастерскую. Оглядел Вселенную, сотканную из самой тьмы. Его картины, как звезды, рассеивали мрак, тем самым создавая впечатление того, что их автор реален. Счастливчик шел мимо них, прекрасно осознавая, что у этой дороги не будет конца. Бесконечная галерея того, чего нет. Иллюзия смысла. Иллюзия значимости. Иллюзия счастья – так он называл ее в своих мыслях.
Шли годы. Кто знает – может даже десятилетия. Время ничего не меняло. Только новые картины день за днем появлялись в мастерской. Возможно, они были красивы, но какой смысл в красоте, которую некому оценить? А Счастливчик продолжал рисовать – ведь в этом мире не было ничего, кроме искусства.
Мастерскую наполняли все новые и новые лица. Они смотрели друг на друга, будучи одновременно и посетителями галереи и ее экспонатами. Мужские и женские. Молодые и старые. Они были разными – лица тех, кого нет. И только глаза все время были одни и те же. Большие и зеленые, с влажными бликами, оставляемыми светом на изумрудной радужке. Художник не знал почему, но ему казалось, что глаза должны выглядеть именно так.
Наверное, это могло продолжаться бесконечно, но однажды Счастливчик понял – что-то изменилось. Впервые в жизни он стоял перед холстом и не знал, что нарисовать. Иллюзии иссякли – он остался один на один с реальностью, в которой не было ничего. Знакомые глаза смотрели на него с мольберта, но художник не мог нарисовать ничего больше. Он просто стоял и смотрел на них, с каждым мгновением все глубже и глубже погружаясь в состояние какого-то гипнотического транса. Счастливчик не смог бы сказать, сколько времени прошло прежде, чем бумага, закрепленная на мольберте, начала изменяться. Белый цвет исчезал, уступая месту красному. Тот лениво растекался по холсту, постепенно очерчивая форму тонких губ. Затем темно-коричневые, почти черные, краски расплескали на бумагу длинные вьющиеся волосы.
Художник смотрел на лицо, которое было каждым из его портретов. Смотрел и понимал, что это не он создал его. Оно всегда было здесь. Счастливчик внезапно осознал – все его картины были лишь бледной тенью этой красоты. Как будто кто-то хотел описать великолепие радуги, глядя на нее сквозь толстые стекла солнцезащитных очков.
- Кто ты? – шепотом спросил он.
Тонкие губы растянулись в улыбке. Картины уже не было. Бумага исчезла, неспособная быть носителем этой красоты.
- Наверное, ты можешь называть меня Мечтой, – ответила девушка.
Они молча стояли в темноте, не зная, что сказать друг другу.
Счастливчик понял, что впервые в жизни он был не один. Художник протянул руку, желая коснуться каштановых волос, лавиной падавших на узкие плечи. Но его пальцы почувствовали только пустоту. Такое привычное ощущение.
- Ты же знаешь, меня здесь нет, – улыбка девушки стала грустной. – Это иллюзия. Как и все в этом месте.
Она исчезла прежде чем художник успел ответить.
***
Счастливчику казалось, что он бродил по мастерской целую вечность. Заглядывал в каждый угол, за каждый мольберт. Но ее нигде не было.
Только картины. Те, что раньше казались наполненными красками и жизнью, они сейчас создавали впечатление пламени, нарисованного мелом на асфальте. Такие же холодные и искусственные.
Иногда он пытался рисовать, но результаты этих попыток были настолько жалкими, что при взгляде на них хотелось закрыть глаза.
- Иллюзия. Как и все здесь, - эти слова не выходили из его головы.
Художнику не хотелось верить в это. Вот он – его мир – такой же реальный, как и любой другой. Он брал в руки кисть, но проходило время, а бумага оставалась чиста.
Счастливчик стоял перед мольбертом, чувствуя, что ему не хватает чего-то важного.
-Искусство – это магия, - внезапно услышал он знакомый голос, - но даже магия должна иметь что-то под собой. А ты пуст. Не стоит удивляться тому, что цветы не растут в вакууме.
Художник обернулся, но рядом никого не было.
Счастливчик закрыл глаза ладонями. Ему хотелось верить в то, что слезы тоже были иллюзией.
- Это не правда! – крикнул он в пустоту. – Смотри, вот он мой мир!
Он подбежал к первой попавшейся картине. Схватил ее и бросил в темноту.
- Вот он! Смотри! Это мои картины! - он опустился на колени, - и они были красивы, пока не появилась ты!
-Правда не всегда бывает красивой, – девушка вышла из темноты, держа в руках один из его рисунков. Она провела по нему ладонью. Бумага начала чернеть. Краски на глазах тускнели, сливаясь с окружающей чернотой, пока окончательно не превратились в ничто.
Мечта повернула картину к художнику:
- Вот это правда. Это твой мир. Хватит себя обманывать.
Счастливчик хотел возразить, но девушки уже исчезла. Привычно растворилась во мраке.
- Хватит уже убегать! – он схватил и разорвал то, что когда-то было прекрасным пейзажем, а сейчас превратилось в клочок бумаги, залитый темной краской. – Объясни мне, что все это значит!
- Это твой мир. Ты же понимаешь, все, что я делаю – это следую твои желаниям, – услышал он грустный голос. Оглянулся. Девушка стояла у него за спиной. Опустила руки художнику на плечи. Счастливчик знал, что должен почувствовать их прикосновение, но ладони прошли сквозь него, как ветер проходит сквозь сеть. – Ты не хочешь слышать меня, поэтому я постоянно ухожу.
Он молчал.
- Скажи, почему ты называешь себя Счастливчиком?
- Не знаю, – он пожал плечами. – Наверное, потому что я всегда знал - у меня есть ты. Есть Мечта.
- Но ведь это не так, – девушка провела рукой по его волосам. Прикосновение, которое художник не мог почувствовать. – Меня здесь нет. Ты один.
Она взяла одну из его кистей. Провела ей по воздуху. Темнота отступала, пятилась от нее, как зверь, убегающий от огня. Постепенно сквозь то, что всегда было мраком, начало проступать нечто, с чем Счастливчик еще никогда не сталкивался.
Оно было настолько ярким, настолько живым, что у художника перехватило дыхание.
- Что это? – спросил он.
- Всего лишь мир. Мир без пустоты, – ответила девушка. – Там ты сможешь меня найти.
Она бросилась в него и исчезла, мгновенно растворившись в буйстве красок.
***
Наверное, прошел год. Или два. Кто знает – может даже все десять. Время потеряло свой смысл – впрочем, как и все остальное.
Счастливчик сидел у того места, где он в последний раз видел девушку. Он рисовал, и каждая картина была ею. Любое дуновение ветра было ее шепотом. Каждый пейзаж – бледным отражением ее красоты.
Портреты и натюрморты. Пейзажи и просто наброски. Их количество росло, но художник не мог. Не мог передать великолепие той, что назвалась его Мечтой.
Не раз он подходил к пятну яркого света, в котором исчезла девушка. К воротам в мир без пустоты - как она его назвала. Хотел прыгнуть за ней. Но что-то постоянно сдерживало его.
И снова возвращался к своим картинам. Нарисовать Мечту было для Счастливчика единственной возможностью увидеть ее.
А потом он понял, что стал забывать ее. Черты лица постепенно стирались из памяти, уступая место извечной хозяйке этого мира. Пустоте.
Не стало картин. А с ними исчезли и иллюзии. Ничто вместо смысла. Ничто вместо счастья. Пустота вместо жизни.
Художник стоял перед вратами - не в силах ни сделать последний шаг, ни вернуться назад.
- Кто ты? – услышал он знакомый голос.
- Счастливчик.
- Еще нет. Но ты можешь стать им. Осталось сделать последний шаг.
#144
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 15:54:56 - 19.06.2015
Переношу из конкурсной темы.
Написано в соавторстве с Забавой.
-Водки, - попросил Кристоф стоящего у столика кельнера.
Мужчина, одетый в красную рубашку с закатанными рукавами, кивнул и направился к стойке, притаившейся у дальнего угла темного парижского кабачка.
Кристофу нравилось здесь. Свет редких уличных фонарей едва проникал в окна полуподвального помещения, что позволяло посетителям скрыться в спасительном полумраке. И он, без сомнения, нуждался в этом. Темнота защищала от воспоминаний. Создавала иллюзию благополучия - а Кристоф давно уяснил, что в их смутное время иллюзии – это лучшее, что есть у человека.
Было приятно просто сидеть здесь, ни о чем не думая, вслушиваться в звуки жаркого спора, развернувшегося за соседним столиком. Там молодая компания отчаянно пыталась перекричать звук гармоники, доносившийся с противоположной части кабачка, где старый еврей самозабвенно наигрывал какую-то печальную мелодию. Спорили о том, позволит ли Мюнхенское соглашение предотвратить войну. Ох уж эти иллюзии – все прекрасно осознавали тщетность подобных ожиданий, но продолжали надеяться.
Вернулся кельнер с заказанной водкой. Кристоф одним глотком опустошил рюмку и попросил еще. Ему хотелось напиться, и он был полон решимости удовлетворить это желание.
- Простите, вы Кристоф?
Поглощенный своими мыслями мужчина не сразу понял, что обращаются к нему.
- Извините, что отвлекаю, но мне сказали, что вас можно найти здесь.
Он оторвал глаза от рюмки и увидел женщину, стоявшую рядом с его столиком. Царивший в кабачке полумрак не позволял детально рассмотреть черты ее лица. Да Кристофу, в общем-то, до него и не было никакого дела. Он был сыт по горло чужими проблемами. Нет, только не сегодня.
- Вы ошиблись, - он встал, бросил на стол несколько франков и двинулся к выходу.
- Но как же! Мне вас детально описали! Постойте!
- Вы ошиблись, – буркнул Кристоф и захлопнул входную дверь кабачка прямо перед носом у женщины.
Пресекая возможные попытки преследования, он заскочил в такси, удачно припаркованное за углом.
- На площадь Сен-Мишель, - бросил он водителю.
Его планы на эту ночь были беспощадно нарушены, отчего и без того не слишком хорошее настроение мужчины окончательно испортилось.
Кристоф плотнее закутался в плащ и уставился в окно автомобиля. Что ж, придется покончить со всем раньше, чем он планировал. И на трезвую голову. В конце концов, оттягивать неизбежное было бессмысленно.
Путь до площади занял всего несколько минут. Захлопнув дверцу такси, мужчина вышел в прохладную октябрьскую ночь и двинулся к мосту, соединявшему площадь с островом Сите. Кристофу нравилось это место, и было что-то символическое в том, чтобы совершить задуманное именно здесь.
Подойдя к мосту, он осмотрелся. Вокруг не было никого. Только какой-то, по всей видимости, изрядно выпивший, бродяга спал на скамье. Его лицо было накрыто газетой. При каждом выдохе бумага слегка приподнималась, создавая впечатление некой живой субстанции. В свете уличного фонаря Кристоф увидел изображенную на ней фотографию Гитлера, окруженного людьми в немецкой военной форме. Фюрер улыбался. Его окружение имело вид уверенных в себе властителей мира.
- Вот они, герои нашего времени, - подумал Кристоф. – От них разит гнильцой и кровью, но других мы не заслуживаем. Они действуют, а мы трусливо прячем голову в песок, надеясь, что беда обойдет стороной. Не обойдет. Они ведь герои – а герои всегда побеждают.
Он перекинул ноги через каменные перила и прыгнул в Сену.
Мост был невысоким, поэтому полет длился всего несколько мгновений. Несмотря на это, от удара о воду из легких вышибло воздух. Кристоф не умел плавать, к тому же плащ, набравшись воды, потяжелел в несколько раз и стал тянуть мужчину вниз.
Он часто представлял себе этот момент. И в своем воображении никогда не оказывал сопротивления.
Но сейчас почему-то резко захотелось жить. Он начал что есть силы бить руками о воду, пытаясь удержаться на поверхности. Но плащ был слишком тяжел и тянул вниз. Кристоф попытался избавиться от него, но правая рука запуталась в рукаве. Голова мужчины ушла под воду. В результате нескольких яростных усилий ему удалось всплыть и сделать несколько глотков воздуха напополам с грязной речной водой. Это отняло последние силы.
Кристоф понял, что это конец. Он медленно погружался ко дну. Хотелось сделать вдох, но вокруг была только вода. Он из последних сил удерживал рот закрытым. От нехватки кислорода все вокруг казалось каким-то смазанным и нереальным. В конце концов, он не сдержался и втянул в себя немного воды, от чего мгновенно зашелся кашлем. Его рот открылся, и Сена устремилась в легкие.
Средних лет мужчина, сидящий в темном парижском кабачке, одним глотком опустошил рюмку водки. Он производил впечатление человека, который твердо решил напиться этой ночью.
- Простите, вы Кристоф?
Вопрос был таким неожиданным, что мужчина поперхнулся. Он долго, почти минуту, пытался откашляться и прийти в себя.
- Извините, - ему, наконец, удалось совладать с приступом, - такое ощущение, что мне в легкие только что вылили всю Сену.
Рядом с ним за столик присела молодая женщина.
- Софи Фортье, - она решительно протянула узкую ладонь и, энергично тряхнув его руку, добавила, - Мне нужна ваша помощь.
- Вы ошиблись – мужчина встал, бросил на стол несколько франков и двинулся к выходу.
- Но как же! Мне вас детально описали! Постойте!
Женщина схватила его за рукав:
- Мне больше не к кому обратиться... - в ее голосе была такая мольба, что он остановился.
Нарушительница покоя была невысокого роста, русые волосы мягко обрамляли миловидное лицо, а серые глаза с залегшими темными кругами с какой-то тоской смотрели на него.
- Пожалуйста, выслушайте меня!
Кристоф, очарованный ее глубоким голосом, опять устроился за столиком, взяв очередную рюмку в руки.
- Я вас слушаю, - он оглянулся на громкоголосую компанию, устроившуюся в углу кабачка, - говорите, только быстро.
- Мне сказали, что вы можете помочь устроиться в отель Сен-Жермен, - Софи помедлила, - без документов.
- Вы эмигрантка? – Кристоф расслабился. Старая и привычная история. Франция была наводнена людьми, которые пытались скрыться от заразы, распространяющейся по Европе. И он, работая консьержем в одном из Парижских отелей, считал своим долгом помогать им.
- Не совсем, - женщина замолчала, кусая губу и словно подбирая слова, которые могли бы убедить этого хмурого мужчину помочь ей, - меня ищут… Нужно время, чтобы отсидеться – буквально несколько дней. Потом я потихоньку смешаюсь с толпой и уеду.
- За что? - только и спросил Кристоф.
Ответа пришлось ждать несколько минут. Софи сидела, опустив голову, и рассматривала свои руки, как будто в мире сейчас не было ничего более интересного. Наконец она подняла взгляд:
- Я убила немецкого офицера...
В глазах у женщины стояли слезы. Кристоф недоверчиво оглядел худенькую фигурку. И почувствовав его недоверие Софи быстро и сбивчиво заговорила, рассказывая о случившемся.
- Мы с подругой увидели его в первый раз в парке. Они с другими офицерами были уже заметно навеселе, громко кричали, смеялись и задирали прохожих. Мы поспешили уйти - все равно прогулка не удалась. Подруга пошла в одну сторону, я в другую. Когда я услышала, что их компания пошла за нами, я не оглядываясь, бросилась бежать. Не знаю, куда делись его дружки, но он побежал за мной. Уже совсем стемнело, и на улицах было безлюдно. Да и те, кто мог бы помочь, не хотели связываться с офицером и прятались по подворотням словно тараканы. На каблуках по каменистой мостовой далеко не убежишь. Он поймал меня, заломил руки за спину и прижал к стене дома, в котором не горело ни одно окно. От него разило перегаром. Я сопротивлялась, а он все больше стервенел и начал рвать на мне одежду. В какой-то момент он отвлекся, и я со всех сил ударила коленом в пах. Он рухнул на землю, а я в исступлении схватила камень и била пока его голова не превратилась в кровавое месиво.
Софи всхлипнула, взяла со стола рюмку и залпом опрокинула в себя водку. Чуть отдышавшись, она продолжила:
- Хоть никто и не пришел мне на помощь, однако были любопытные глаза, которые все видели и донесли в полицию, и вот я теперь скрываюсь. Помогите мне, пожалуйста...
Кристоф безучастно сидел и глядел в свою рюмку. Сколько таких или подобных историй он слышал за последнее время? И не сосчитаешь. Каждая такая беседа вносила еще одну губительную каплю в его душу, приближая его к сегодняшней ночи. Но девушке нужно было помочь. Он понимал это также отчетливо, как и то, что до утра еще оставалась уйма времени. Он устроит ее в отель, а потом сделает все, что задумал.
Софи зашмыгала носом и спешно полезла в сумочку. Вместе с платком на стол посыпались разные мелочи. Кристоф скользнул по ним взглядом и тут же замер, глядя на выпавшую маленькую фотографию.
- Откуда это у вас? – спросил он хриплым голосом.
- По-видимому выпала из кармана того офицера. А когда я в спешке схватила свою сумочку и стала собирать рассыпавшиеся вещи, то случайно затолкала и это фото, - Софи не отрываясь смотрела на мужчину, который еще сильнее сгорбился и пристально рассматривал улыбающееся лицо молодой женщины на картинке. Он медленно перевернул снимок и прочитал надпись «Мартину, с любовью от Мари».
Ему показалось, что на него накатил черный туман, и голова треснула от оглушительного рева крови в ушах.
Софи тронула его за рукав:
- Вы ее знаете? Кто это?
- Моя жена, - выдавил он из себя, потом молча встал и вышел из кабачка.
Кристофу нравился этот мост, соединявший площадь Сен-Мишель с островом Сите. Было что-то символическое в том, чтобы совершить задуманное именно здесь. Мужчина смотрел на серую воду Сены, она манила его и ждала, чтобы навеки смыть его душевную боль. Кристоф медленно вытащил из кармана маленькую фотографию и не глядя отбросил в сторону. Плотный листок картона на удивление легко пролетел пару метров и аккуратно приземлился на газету, которой был укрыт какой-то бродяга. Кристоф еще удивился, когда фотография его жены оказалась рядом со снимком Гитлера. Но уже в следующую минуту он сделал решительный шаг с парапета, и холодные воды реки сомкнулись над его головой, унося в неведомую даль все проблемы.
Электрические лампочки без абажуров расплескивали тусклый свет по залу небольшого парижского кабачка. Казалось, они наблюдали – за кельнером, который усердно посыпал опилками пол, за старым евреем, затянувшим новую мелодию на своей гармонике, и за женщиной, которая рассказывала свою историю совершенно незнакомому человеку.
- Помогите мне, пожалуйста… - закончила Софи. Она сидела напротив Кристофа и с надеждой смотрела ему в глаза.
Мужчина молчал. Какое-то странное чувство нахлынуло на него. Сколько таких или подобных историй он слышал за последнее время? И не сосчитаешь. Но эта почему-то казалась особенной.
Софи зашмыгала носом и спешно полезла в сумочку. Но в этот момент Кристоф схватил ее за руку:
- Простите, а мы с вами раньше не встречались?
Женщина снова направила на него взгляд. Казалось, этот безобидный вопрос не на шутку встревожил ее. Она несколько мгновений изучала лицо собеседника, а потом расслабилась и ответила:
- Нет, совершенно точно не встречались. У меня хорошая память на лица, - она слабо улыбнулась, - я бы вас запомнила.
- Да, вы правы, - Кристоф провел ладонью по волосам, пытаясь прийти в себя, - просто какое-то странное чувство... Позвольте, я допью свою водку, и мы поедем в отель.
- Так вы мне поможете? – лицо Софи просветлело.
- Ну, разумеется, - мужчина опрокинул очередную рюмку и, скривившись, продолжил, - так уж случилось, что я не очень люблю немцев.
- Эй, Кристоф, не хочу тебя отвлекать, но дело срочное, - увлеченные разговором собеседники не заметили подошедшего к их столику музыканта. Старый еврей, сжимающий в руках свою видавшую виды гармонику, выглядел не на шутку встревоженным. – Вам нужно поскорее уходить отсюда.
- Что случилось, Шауль? – Кристоф показал на столик, - садись, расскажи по порядку.
Еврей присел и, наклонившись к собеседнику, быстро заговорил:
- Только что заходил Борис. Он, как обычно, совершает свой ночной марафон по питейным заведениям Парижа. Так вот, он сразу заприметил вас, - музыкант кивнул на Софи, - говорит, что был в баре «У Рене», когда туда заявилась полиция. Искали какую-то девушку. Расспрашивали всех. И по описанию уж больно вы, мадам, на нее похожи. Борис слышал, что после Рене они собираются к нам. Так что у вас есть всего несколько минут.
Девушка резко поднялась из-за стола, ее глаза забегали по помещению, пытаясь отыскать выход:
-Они найдут меня, они найдут меня, - она, не прекращая, повторяла эту фразу как заклинание.
Кристоф взял ее за руку:
-Софи!
- Они найдут меня, - девушка никак не реагировала.
- Софи! – Еще громче повторил мужчина и потряс собеседницу за плечо, - успокойтесь, мы выберемся отсюда.
Не отпуская ее руку, Кристоф направился к выходу.
- Спасибо, Шауль, я твой должник, - на ходу поблагодарил он музыканта.
- Задняя дверь открыта.
- Не нужно, у главного входа припарковано такси. Мы уедем на нем.
Октябрьская ночь встретила их сильным ветром. Несмотря на то, что температура еще не успела опуститься достаточно низко, дух осени уже витал вокруг. Улица была безлюдной. Казалось, мир застыл в предчувствии неминуемой беды. Только газетам было все равно – подгоняемые ветром, они неслись по тротуарам, цеплялись за фонарные столбы, а потом снова продолжали свой полет.
Из-за перекрестка вывернула машина – полиция оказалась быстрее, чем предполагал старый еврей. Софи дернулась в сторону, пытаясь освободить свою руку из ладони Кристофа:
- Пустите меня! Они сейчас будут здесь!
Кристоф не ослабил хватку и уверенно потянул свою спутницу за угол. Там было припарковано такси – именно в том месте, где он и ожидал его увидеть.
Быстро усадив Софи в машину, мужчина устроился сам:
- В отель Сен-Жермен, - обратился он к водителю.
Машина тронулась, успокаивающе урча двигателем.
- Что-нибудь случилось? – таксист заметил волнение пассажиров.
- Да нет, ничего – просто небольшая семейная ссора, - Кристоф для большей убедительности обнял девушку за плечи, - все хорошо.
Это было первым, что пришло ему в голову. Мысль казалась странной и непривычной – но водителя такое объяснение вполне устроило.
К удивлению Кристофа, Софи не стала отстраняться. Они ехали на заднем сиденье такси – как обычная семейная пара, возвращающаяся домой после затянувшейся ночной прогулки. На душе было спокойно. Какое-то странное, полузабытое ощущение из прошлой жизни.
- Откуда вы знали, что за углом будет такси?
- Что? – поглощенный воспоминаниями, мужчина не расслышал вопроса.
- Такси. Вы не могли видеть его из бара, - голос Софи был тихим, и Кристоф с удивлением обнаружил, что с удовольствием вслушивается в него, - Почему вы были так уверены, что оно припарковано за углом?
- Не знаю, - вопрос застал врасплох, - может я заметил его, когда только заходил внутрь...
Предположение казалось логичным, но внутренний голос подсказывал – на самом деле все было не так. Он хотел сказать еще что-то, но передумал. Нет уж, хватит на сегодня глупых вопросов.
Отель Сен-Жермен располагался в старом трехэтажном здании, стоявшем на берегу Сены. Он главным образом был заселен постояльцами среднего достатка, которые не могли позволить себе шикарные апартаменты в центре Парижа, но и не желали ютиться в тесных комнатушках дешевых притонов.
Кристоф устроил Софи в одном из самых дорогих номеров:
- Чем больше денег вносит постоялец, тем меньше к нему вопросов, - объяснил он девушке. Та согласилась, покорно уплатив названную цену.
Комната не была роскошной, но зато здесь было чисто и тепло. Они вошли внутрь и зажгли свет.
- Ну, вот вы и устроились. Плата внесена за двое суток – поэтому в ближайшее время вас не побеспокоят. Но я бы не советовал здесь задерживаться. Передохните день и уезжайте. Надеюсь, вам повезет.
Кристоф взялся за дверь, собираясь выйти.
-Пожалуйста, не уходите!
Мужчина обернулся. Софи стояла возле окна и смотрела на Сену. От нее веяло тоской и безнадежностью.
- Просто не представляю, как буду здесь одна дожидаться рассвета, - она передернула плечами, - почему-то мне кажется, что утром должно стать легче. Как будто со светом появится какой-то смысл, понимание того, куда мне дальше идти.
Кристоф застыл на месте – девушка как будто читала его мысли. Только он наоборот боялся, что вместе с ночью уйдет и его вера в бессмысленность сопротивления, что опять захочется жить – так же как всем плыть по течению без всякой надежды на перемены, с муравьиным упорством цепляться за свою никчемную жизнь.
Мужчина стоял на пороге, и ему казалось, что если Софи сейчас обернется, он плюнет на все и останется. Но она продолжала наблюдать за тем, как Сена в вечном и бессмысленном упорстве билась о каменную набережную. Он закрыл дверь и вышел.
Площадь Сен-Мишель была его любимым местом в Париже. Поэтому было что-то символическое в том, чтобы совершить задуманное именно здесь.
Кристоф стоял на мосту, ведущему к острову Сите, и, вглядываясь вдаль, пытался рассмотреть очертания отеля. Там одинокая девушка пыталась переждать ночь.
На мгновение он почувствовал, как что-то в душе неуловимым образом изменилось. Перестало волновать то, что добытый с таким трудом Версальский мир летел ко всем чертям. Исчезли мысли о новых героях, которые, одержимые идеей своего превосходства, скоро захватят всю Европу. Просто хотелось жить. Впервые за долгое время Кристоф усомнился в правильности своего выбора. Но тут его взгляд скользнул по газете, которой был укрыт лежащий на скамье бродяга. Невзирая на сильный ветер, она каким-то образом держалась на его лице и не собиралась улетать. С бумаги на ночной Париж смотрел Гитлер. Кристоф не знал почему, но эта фотография напомнила ему о жене. Новые герои уже отняли ее – и скоро вся Европа разделит эту участь.
Сопротивление было бессмысленным. Кристоф прыгнул вниз.
В комнате было темно. Тусклый свет электрической лампочки разгонял тени, но не мог придать этому месту ни капли уюта. Казалось, что потолок вот-вот рухнет, навечно похоронив всех, кому не посчастливилось находиться этой ночью в отеле Сен-Жермен.
-Пожалуйста, не уходите! – Софи тоже чувствовала это.
Она стояла, облокотившись на подоконник, и смотрела вниз – на то, как Сена в вечном и бессмысленном упорстве билась о каменную набережную. Помедлив, она добавила:
- Просто мне кажется, что если вы сейчас уйдете, случится что-то непоправимое.
Кристоф застыл на месте – девушка как будто читала его мысли. Словно тоже чувствовала во рту привкус затхлой речной воды, тоже с каким-то необъяснимым усилием пыталась протолкнуть в легкие хоть немного воздуха. Казалось, это безумие поражает всех, кто соприкасается с ним. Мужчина попятился, испугавшись, что оно затронуло и Софи.
Еще никогда Кристофу не было так горько и противно. Даже на войне - хотя та оставила немало жестоких отметин в его душе. Он молча смотрел на тонкий женский силуэт на фоне окна, и ему казалось, что если Софи сейчас обернется, он плюнет на все и останется.
Как будто почувствовав это, девушка медленно повернулась, сделала робкий шаг навстречу:
-Кристоф, останься, пожалуйста! – быстро заговорила она, словно пытаясь успеть сказать все прежде, чем захлопнется дверь, - не уходи. Только не сейчас.
Он понял, что никуда не уйдет. Все произошедшее этой ночью, каким-то непонятным образом связало их. Создало смысл на том месте, где до этого была только пустота, порождённая еще не начавшейся войной.
- Все хорошо. Теперь все будет хорошо, - слова были необязательны, но в этой комнате все устали от тишины.
Они говорили о чем-то, устроившись на широком подоконнике номера. Ветер подхватывал их слова и уносил прочь, но не мог помешать беседе. То, что связало их, было сильнее этого смутьяна, привыкшего разбрасывать листья по мостовым.
Когда небо на горизонте начало светлеть, девушка потянула Кристофа за руку:
-Пойдем, я хочу выйти на улицу.
Они медленно брели по мостовой и сами не заметили, как пришли к мосту, соединяющему площадь Сен-Мишель с островом Сите. Низкий парапет отделял их от темной водной глади. Ветер успокоился, и Сена будто уснула. Но Кристоф не мог отделаться от мысли, что она ждет. Ждет его.
- Знаешь, я часто приходила сюда, - голос Софи вывел мужчину из транса, - смотрела на реку и думала о том, что будет дальше со мной, да и вообще со всеми нами. И я не могла понять, что нас ждет. Мы живем в стране, которая, словно безумец, упорно приходит к этому мосту и раз за разом прыгает в Сену. Ему дают шанс, а потом еще один, и еще. Но в этом нет никакого смысла, ведь он не хочет жить.
Кристоф закашлялся. Внезапно он ощутил, как его сердце забилось с какой-то неимоверной скоростью, как будто пытаясь вырваться из грудной клетки. Ему показалось, что он тонет, захлебывается грязной водой, пытается выплыть, но намокший плащ неумолимо тянет его в холодную глубину.
- Кристоф! – голос доносился издалека, словно из другого мира. - Кристоф, ты в порядке?
- Да, да, все хорошо, - он встряхнул головой, сбрасывая наваждение, - просто какое-то странное чувство.
Он неуверенно улыбнулся:
- Софи, тебе никогда не казалось, что все, происходящее с нами, уже когда-то случилось? И мы проживаем это раз за разом, не способные ничего изменить.
- Да, иногда бывает, - ответила девушка, - это дежавю. Моя мама говорила, что так происходит, когда человек делает неправильный выбор. Иногда судьба дает возможность что-то изменить – и все повторяется вновь и вновь, пока человек не исправит ошибку.
Она тихо рассмеялась:
- Чушь конечно, но звучит красиво.
- Да уж, видимо я этой ночью наделал немало ошибок, - Кристоф подхватил ее смех. Теплая ладонь, которую он сжимал в своей руке, давала надежду на то, что он их больше не повторит.
Солнце окончательно взобралось на небосвод. Его теплые лучи слились в мягком поцелуе с просыпающимся Парижем. Кристоф подумал, что это хороший пример, но тут какой-то посторонний звук отвлек его. Мужчина обернулся и увидел, что на низенькой скамье заворочался, просыпаясь, какой-то бездомный. Газета, которой было накрыто его лицо, упала на землю, открывшись на развороте.
Название статьи, напечатанное, крупным шрифтом, бросилось в глаза: «Стефан Граппелли* не собирается отменять турне из-за угрозы войны».
Кристоф показал Софи на заголовок:
- Смотри, во Франции еще есть герои, которые не позволят ей так просто спрыгнуть с моста.
-Да уж, перед этим она еще станцует фокстрот.
Они вместе рассмеялись.
Бродяга уставился на них. Он поднял газету, тщательно свернул ее и недовольно пробурчал:
- Совсем одурели - прыгают и прыгают! Куда катится мир?!
*Стефан Граппелли – французский джазовый скрипач
Написано в соавторстве с Забавой.
Когда судьба танцует фокстрот.
Видишь огни фонарей и тысячи пестрых
вывесок? Мы живем в умирающее время, а в
этом городе все еще клокочет жизнь. Мы
оторваны от всего, у нас остались одни только
сердца.
Эрих Мария Ремарк
-Водки, - попросил Кристоф стоящего у столика кельнера.
Мужчина, одетый в красную рубашку с закатанными рукавами, кивнул и направился к стойке, притаившейся у дальнего угла темного парижского кабачка.
Кристофу нравилось здесь. Свет редких уличных фонарей едва проникал в окна полуподвального помещения, что позволяло посетителям скрыться в спасительном полумраке. И он, без сомнения, нуждался в этом. Темнота защищала от воспоминаний. Создавала иллюзию благополучия - а Кристоф давно уяснил, что в их смутное время иллюзии – это лучшее, что есть у человека.
Было приятно просто сидеть здесь, ни о чем не думая, вслушиваться в звуки жаркого спора, развернувшегося за соседним столиком. Там молодая компания отчаянно пыталась перекричать звук гармоники, доносившийся с противоположной части кабачка, где старый еврей самозабвенно наигрывал какую-то печальную мелодию. Спорили о том, позволит ли Мюнхенское соглашение предотвратить войну. Ох уж эти иллюзии – все прекрасно осознавали тщетность подобных ожиданий, но продолжали надеяться.
Вернулся кельнер с заказанной водкой. Кристоф одним глотком опустошил рюмку и попросил еще. Ему хотелось напиться, и он был полон решимости удовлетворить это желание.
- Простите, вы Кристоф?
Поглощенный своими мыслями мужчина не сразу понял, что обращаются к нему.
- Извините, что отвлекаю, но мне сказали, что вас можно найти здесь.
Он оторвал глаза от рюмки и увидел женщину, стоявшую рядом с его столиком. Царивший в кабачке полумрак не позволял детально рассмотреть черты ее лица. Да Кристофу, в общем-то, до него и не было никакого дела. Он был сыт по горло чужими проблемами. Нет, только не сегодня.
- Вы ошиблись, - он встал, бросил на стол несколько франков и двинулся к выходу.
- Но как же! Мне вас детально описали! Постойте!
- Вы ошиблись, – буркнул Кристоф и захлопнул входную дверь кабачка прямо перед носом у женщины.
Пресекая возможные попытки преследования, он заскочил в такси, удачно припаркованное за углом.
- На площадь Сен-Мишель, - бросил он водителю.
Его планы на эту ночь были беспощадно нарушены, отчего и без того не слишком хорошее настроение мужчины окончательно испортилось.
Кристоф плотнее закутался в плащ и уставился в окно автомобиля. Что ж, придется покончить со всем раньше, чем он планировал. И на трезвую голову. В конце концов, оттягивать неизбежное было бессмысленно.
Путь до площади занял всего несколько минут. Захлопнув дверцу такси, мужчина вышел в прохладную октябрьскую ночь и двинулся к мосту, соединявшему площадь с островом Сите. Кристофу нравилось это место, и было что-то символическое в том, чтобы совершить задуманное именно здесь.
Подойдя к мосту, он осмотрелся. Вокруг не было никого. Только какой-то, по всей видимости, изрядно выпивший, бродяга спал на скамье. Его лицо было накрыто газетой. При каждом выдохе бумага слегка приподнималась, создавая впечатление некой живой субстанции. В свете уличного фонаря Кристоф увидел изображенную на ней фотографию Гитлера, окруженного людьми в немецкой военной форме. Фюрер улыбался. Его окружение имело вид уверенных в себе властителей мира.
- Вот они, герои нашего времени, - подумал Кристоф. – От них разит гнильцой и кровью, но других мы не заслуживаем. Они действуют, а мы трусливо прячем голову в песок, надеясь, что беда обойдет стороной. Не обойдет. Они ведь герои – а герои всегда побеждают.
Он перекинул ноги через каменные перила и прыгнул в Сену.
Мост был невысоким, поэтому полет длился всего несколько мгновений. Несмотря на это, от удара о воду из легких вышибло воздух. Кристоф не умел плавать, к тому же плащ, набравшись воды, потяжелел в несколько раз и стал тянуть мужчину вниз.
Он часто представлял себе этот момент. И в своем воображении никогда не оказывал сопротивления.
Но сейчас почему-то резко захотелось жить. Он начал что есть силы бить руками о воду, пытаясь удержаться на поверхности. Но плащ был слишком тяжел и тянул вниз. Кристоф попытался избавиться от него, но правая рука запуталась в рукаве. Голова мужчины ушла под воду. В результате нескольких яростных усилий ему удалось всплыть и сделать несколько глотков воздуха напополам с грязной речной водой. Это отняло последние силы.
Кристоф понял, что это конец. Он медленно погружался ко дну. Хотелось сделать вдох, но вокруг была только вода. Он из последних сил удерживал рот закрытым. От нехватки кислорода все вокруг казалось каким-то смазанным и нереальным. В конце концов, он не сдержался и втянул в себя немного воды, от чего мгновенно зашелся кашлем. Его рот открылся, и Сена устремилась в легкие.
*\*\*
Средних лет мужчина, сидящий в темном парижском кабачке, одним глотком опустошил рюмку водки. Он производил впечатление человека, который твердо решил напиться этой ночью.
- Простите, вы Кристоф?
Вопрос был таким неожиданным, что мужчина поперхнулся. Он долго, почти минуту, пытался откашляться и прийти в себя.
- Извините, - ему, наконец, удалось совладать с приступом, - такое ощущение, что мне в легкие только что вылили всю Сену.
Рядом с ним за столик присела молодая женщина.
- Софи Фортье, - она решительно протянула узкую ладонь и, энергично тряхнув его руку, добавила, - Мне нужна ваша помощь.
- Вы ошиблись – мужчина встал, бросил на стол несколько франков и двинулся к выходу.
- Но как же! Мне вас детально описали! Постойте!
Женщина схватила его за рукав:
- Мне больше не к кому обратиться... - в ее голосе была такая мольба, что он остановился.
Нарушительница покоя была невысокого роста, русые волосы мягко обрамляли миловидное лицо, а серые глаза с залегшими темными кругами с какой-то тоской смотрели на него.
- Пожалуйста, выслушайте меня!
Кристоф, очарованный ее глубоким голосом, опять устроился за столиком, взяв очередную рюмку в руки.
- Я вас слушаю, - он оглянулся на громкоголосую компанию, устроившуюся в углу кабачка, - говорите, только быстро.
- Мне сказали, что вы можете помочь устроиться в отель Сен-Жермен, - Софи помедлила, - без документов.
- Вы эмигрантка? – Кристоф расслабился. Старая и привычная история. Франция была наводнена людьми, которые пытались скрыться от заразы, распространяющейся по Европе. И он, работая консьержем в одном из Парижских отелей, считал своим долгом помогать им.
- Не совсем, - женщина замолчала, кусая губу и словно подбирая слова, которые могли бы убедить этого хмурого мужчину помочь ей, - меня ищут… Нужно время, чтобы отсидеться – буквально несколько дней. Потом я потихоньку смешаюсь с толпой и уеду.
- За что? - только и спросил Кристоф.
Ответа пришлось ждать несколько минут. Софи сидела, опустив голову, и рассматривала свои руки, как будто в мире сейчас не было ничего более интересного. Наконец она подняла взгляд:
- Я убила немецкого офицера...
В глазах у женщины стояли слезы. Кристоф недоверчиво оглядел худенькую фигурку. И почувствовав его недоверие Софи быстро и сбивчиво заговорила, рассказывая о случившемся.
- Мы с подругой увидели его в первый раз в парке. Они с другими офицерами были уже заметно навеселе, громко кричали, смеялись и задирали прохожих. Мы поспешили уйти - все равно прогулка не удалась. Подруга пошла в одну сторону, я в другую. Когда я услышала, что их компания пошла за нами, я не оглядываясь, бросилась бежать. Не знаю, куда делись его дружки, но он побежал за мной. Уже совсем стемнело, и на улицах было безлюдно. Да и те, кто мог бы помочь, не хотели связываться с офицером и прятались по подворотням словно тараканы. На каблуках по каменистой мостовой далеко не убежишь. Он поймал меня, заломил руки за спину и прижал к стене дома, в котором не горело ни одно окно. От него разило перегаром. Я сопротивлялась, а он все больше стервенел и начал рвать на мне одежду. В какой-то момент он отвлекся, и я со всех сил ударила коленом в пах. Он рухнул на землю, а я в исступлении схватила камень и била пока его голова не превратилась в кровавое месиво.
Софи всхлипнула, взяла со стола рюмку и залпом опрокинула в себя водку. Чуть отдышавшись, она продолжила:
- Хоть никто и не пришел мне на помощь, однако были любопытные глаза, которые все видели и донесли в полицию, и вот я теперь скрываюсь. Помогите мне, пожалуйста...
Кристоф безучастно сидел и глядел в свою рюмку. Сколько таких или подобных историй он слышал за последнее время? И не сосчитаешь. Каждая такая беседа вносила еще одну губительную каплю в его душу, приближая его к сегодняшней ночи. Но девушке нужно было помочь. Он понимал это также отчетливо, как и то, что до утра еще оставалась уйма времени. Он устроит ее в отель, а потом сделает все, что задумал.
Софи зашмыгала носом и спешно полезла в сумочку. Вместе с платком на стол посыпались разные мелочи. Кристоф скользнул по ним взглядом и тут же замер, глядя на выпавшую маленькую фотографию.
- Откуда это у вас? – спросил он хриплым голосом.
- По-видимому выпала из кармана того офицера. А когда я в спешке схватила свою сумочку и стала собирать рассыпавшиеся вещи, то случайно затолкала и это фото, - Софи не отрываясь смотрела на мужчину, который еще сильнее сгорбился и пристально рассматривал улыбающееся лицо молодой женщины на картинке. Он медленно перевернул снимок и прочитал надпись «Мартину, с любовью от Мари».
Ему показалось, что на него накатил черный туман, и голова треснула от оглушительного рева крови в ушах.
Софи тронула его за рукав:
- Вы ее знаете? Кто это?
- Моя жена, - выдавил он из себя, потом молча встал и вышел из кабачка.
Кристофу нравился этот мост, соединявший площадь Сен-Мишель с островом Сите. Было что-то символическое в том, чтобы совершить задуманное именно здесь. Мужчина смотрел на серую воду Сены, она манила его и ждала, чтобы навеки смыть его душевную боль. Кристоф медленно вытащил из кармана маленькую фотографию и не глядя отбросил в сторону. Плотный листок картона на удивление легко пролетел пару метров и аккуратно приземлился на газету, которой был укрыт какой-то бродяга. Кристоф еще удивился, когда фотография его жены оказалась рядом со снимком Гитлера. Но уже в следующую минуту он сделал решительный шаг с парапета, и холодные воды реки сомкнулись над его головой, унося в неведомую даль все проблемы.
*\*\*
Электрические лампочки без абажуров расплескивали тусклый свет по залу небольшого парижского кабачка. Казалось, они наблюдали – за кельнером, который усердно посыпал опилками пол, за старым евреем, затянувшим новую мелодию на своей гармонике, и за женщиной, которая рассказывала свою историю совершенно незнакомому человеку.
- Помогите мне, пожалуйста… - закончила Софи. Она сидела напротив Кристофа и с надеждой смотрела ему в глаза.
Мужчина молчал. Какое-то странное чувство нахлынуло на него. Сколько таких или подобных историй он слышал за последнее время? И не сосчитаешь. Но эта почему-то казалась особенной.
Софи зашмыгала носом и спешно полезла в сумочку. Но в этот момент Кристоф схватил ее за руку:
- Простите, а мы с вами раньше не встречались?
Женщина снова направила на него взгляд. Казалось, этот безобидный вопрос не на шутку встревожил ее. Она несколько мгновений изучала лицо собеседника, а потом расслабилась и ответила:
- Нет, совершенно точно не встречались. У меня хорошая память на лица, - она слабо улыбнулась, - я бы вас запомнила.
- Да, вы правы, - Кристоф провел ладонью по волосам, пытаясь прийти в себя, - просто какое-то странное чувство... Позвольте, я допью свою водку, и мы поедем в отель.
- Так вы мне поможете? – лицо Софи просветлело.
- Ну, разумеется, - мужчина опрокинул очередную рюмку и, скривившись, продолжил, - так уж случилось, что я не очень люблю немцев.
- Эй, Кристоф, не хочу тебя отвлекать, но дело срочное, - увлеченные разговором собеседники не заметили подошедшего к их столику музыканта. Старый еврей, сжимающий в руках свою видавшую виды гармонику, выглядел не на шутку встревоженным. – Вам нужно поскорее уходить отсюда.
- Что случилось, Шауль? – Кристоф показал на столик, - садись, расскажи по порядку.
Еврей присел и, наклонившись к собеседнику, быстро заговорил:
- Только что заходил Борис. Он, как обычно, совершает свой ночной марафон по питейным заведениям Парижа. Так вот, он сразу заприметил вас, - музыкант кивнул на Софи, - говорит, что был в баре «У Рене», когда туда заявилась полиция. Искали какую-то девушку. Расспрашивали всех. И по описанию уж больно вы, мадам, на нее похожи. Борис слышал, что после Рене они собираются к нам. Так что у вас есть всего несколько минут.
Девушка резко поднялась из-за стола, ее глаза забегали по помещению, пытаясь отыскать выход:
-Они найдут меня, они найдут меня, - она, не прекращая, повторяла эту фразу как заклинание.
Кристоф взял ее за руку:
-Софи!
- Они найдут меня, - девушка никак не реагировала.
- Софи! – Еще громче повторил мужчина и потряс собеседницу за плечо, - успокойтесь, мы выберемся отсюда.
Не отпуская ее руку, Кристоф направился к выходу.
- Спасибо, Шауль, я твой должник, - на ходу поблагодарил он музыканта.
- Задняя дверь открыта.
- Не нужно, у главного входа припарковано такси. Мы уедем на нем.
Октябрьская ночь встретила их сильным ветром. Несмотря на то, что температура еще не успела опуститься достаточно низко, дух осени уже витал вокруг. Улица была безлюдной. Казалось, мир застыл в предчувствии неминуемой беды. Только газетам было все равно – подгоняемые ветром, они неслись по тротуарам, цеплялись за фонарные столбы, а потом снова продолжали свой полет.
Из-за перекрестка вывернула машина – полиция оказалась быстрее, чем предполагал старый еврей. Софи дернулась в сторону, пытаясь освободить свою руку из ладони Кристофа:
- Пустите меня! Они сейчас будут здесь!
Кристоф не ослабил хватку и уверенно потянул свою спутницу за угол. Там было припарковано такси – именно в том месте, где он и ожидал его увидеть.
Быстро усадив Софи в машину, мужчина устроился сам:
- В отель Сен-Жермен, - обратился он к водителю.
Машина тронулась, успокаивающе урча двигателем.
- Что-нибудь случилось? – таксист заметил волнение пассажиров.
- Да нет, ничего – просто небольшая семейная ссора, - Кристоф для большей убедительности обнял девушку за плечи, - все хорошо.
Это было первым, что пришло ему в голову. Мысль казалась странной и непривычной – но водителя такое объяснение вполне устроило.
К удивлению Кристофа, Софи не стала отстраняться. Они ехали на заднем сиденье такси – как обычная семейная пара, возвращающаяся домой после затянувшейся ночной прогулки. На душе было спокойно. Какое-то странное, полузабытое ощущение из прошлой жизни.
- Откуда вы знали, что за углом будет такси?
- Что? – поглощенный воспоминаниями, мужчина не расслышал вопроса.
- Такси. Вы не могли видеть его из бара, - голос Софи был тихим, и Кристоф с удивлением обнаружил, что с удовольствием вслушивается в него, - Почему вы были так уверены, что оно припарковано за углом?
- Не знаю, - вопрос застал врасплох, - может я заметил его, когда только заходил внутрь...
Предположение казалось логичным, но внутренний голос подсказывал – на самом деле все было не так. Он хотел сказать еще что-то, но передумал. Нет уж, хватит на сегодня глупых вопросов.
Отель Сен-Жермен располагался в старом трехэтажном здании, стоявшем на берегу Сены. Он главным образом был заселен постояльцами среднего достатка, которые не могли позволить себе шикарные апартаменты в центре Парижа, но и не желали ютиться в тесных комнатушках дешевых притонов.
Кристоф устроил Софи в одном из самых дорогих номеров:
- Чем больше денег вносит постоялец, тем меньше к нему вопросов, - объяснил он девушке. Та согласилась, покорно уплатив названную цену.
Комната не была роскошной, но зато здесь было чисто и тепло. Они вошли внутрь и зажгли свет.
- Ну, вот вы и устроились. Плата внесена за двое суток – поэтому в ближайшее время вас не побеспокоят. Но я бы не советовал здесь задерживаться. Передохните день и уезжайте. Надеюсь, вам повезет.
Кристоф взялся за дверь, собираясь выйти.
-Пожалуйста, не уходите!
Мужчина обернулся. Софи стояла возле окна и смотрела на Сену. От нее веяло тоской и безнадежностью.
- Просто не представляю, как буду здесь одна дожидаться рассвета, - она передернула плечами, - почему-то мне кажется, что утром должно стать легче. Как будто со светом появится какой-то смысл, понимание того, куда мне дальше идти.
Кристоф застыл на месте – девушка как будто читала его мысли. Только он наоборот боялся, что вместе с ночью уйдет и его вера в бессмысленность сопротивления, что опять захочется жить – так же как всем плыть по течению без всякой надежды на перемены, с муравьиным упорством цепляться за свою никчемную жизнь.
Мужчина стоял на пороге, и ему казалось, что если Софи сейчас обернется, он плюнет на все и останется. Но она продолжала наблюдать за тем, как Сена в вечном и бессмысленном упорстве билась о каменную набережную. Он закрыл дверь и вышел.
Площадь Сен-Мишель была его любимым местом в Париже. Поэтому было что-то символическое в том, чтобы совершить задуманное именно здесь.
Кристоф стоял на мосту, ведущему к острову Сите, и, вглядываясь вдаль, пытался рассмотреть очертания отеля. Там одинокая девушка пыталась переждать ночь.
На мгновение он почувствовал, как что-то в душе неуловимым образом изменилось. Перестало волновать то, что добытый с таким трудом Версальский мир летел ко всем чертям. Исчезли мысли о новых героях, которые, одержимые идеей своего превосходства, скоро захватят всю Европу. Просто хотелось жить. Впервые за долгое время Кристоф усомнился в правильности своего выбора. Но тут его взгляд скользнул по газете, которой был укрыт лежащий на скамье бродяга. Невзирая на сильный ветер, она каким-то образом держалась на его лице и не собиралась улетать. С бумаги на ночной Париж смотрел Гитлер. Кристоф не знал почему, но эта фотография напомнила ему о жене. Новые герои уже отняли ее – и скоро вся Европа разделит эту участь.
Сопротивление было бессмысленным. Кристоф прыгнул вниз.
*\*\*
В комнате было темно. Тусклый свет электрической лампочки разгонял тени, но не мог придать этому месту ни капли уюта. Казалось, что потолок вот-вот рухнет, навечно похоронив всех, кому не посчастливилось находиться этой ночью в отеле Сен-Жермен.
-Пожалуйста, не уходите! – Софи тоже чувствовала это.
Она стояла, облокотившись на подоконник, и смотрела вниз – на то, как Сена в вечном и бессмысленном упорстве билась о каменную набережную. Помедлив, она добавила:
- Просто мне кажется, что если вы сейчас уйдете, случится что-то непоправимое.
Кристоф застыл на месте – девушка как будто читала его мысли. Словно тоже чувствовала во рту привкус затхлой речной воды, тоже с каким-то необъяснимым усилием пыталась протолкнуть в легкие хоть немного воздуха. Казалось, это безумие поражает всех, кто соприкасается с ним. Мужчина попятился, испугавшись, что оно затронуло и Софи.
Еще никогда Кристофу не было так горько и противно. Даже на войне - хотя та оставила немало жестоких отметин в его душе. Он молча смотрел на тонкий женский силуэт на фоне окна, и ему казалось, что если Софи сейчас обернется, он плюнет на все и останется.
Как будто почувствовав это, девушка медленно повернулась, сделала робкий шаг навстречу:
-Кристоф, останься, пожалуйста! – быстро заговорила она, словно пытаясь успеть сказать все прежде, чем захлопнется дверь, - не уходи. Только не сейчас.
Он понял, что никуда не уйдет. Все произошедшее этой ночью, каким-то непонятным образом связало их. Создало смысл на том месте, где до этого была только пустота, порождённая еще не начавшейся войной.
- Все хорошо. Теперь все будет хорошо, - слова были необязательны, но в этой комнате все устали от тишины.
Они говорили о чем-то, устроившись на широком подоконнике номера. Ветер подхватывал их слова и уносил прочь, но не мог помешать беседе. То, что связало их, было сильнее этого смутьяна, привыкшего разбрасывать листья по мостовым.
Когда небо на горизонте начало светлеть, девушка потянула Кристофа за руку:
-Пойдем, я хочу выйти на улицу.
Они медленно брели по мостовой и сами не заметили, как пришли к мосту, соединяющему площадь Сен-Мишель с островом Сите. Низкий парапет отделял их от темной водной глади. Ветер успокоился, и Сена будто уснула. Но Кристоф не мог отделаться от мысли, что она ждет. Ждет его.
- Знаешь, я часто приходила сюда, - голос Софи вывел мужчину из транса, - смотрела на реку и думала о том, что будет дальше со мной, да и вообще со всеми нами. И я не могла понять, что нас ждет. Мы живем в стране, которая, словно безумец, упорно приходит к этому мосту и раз за разом прыгает в Сену. Ему дают шанс, а потом еще один, и еще. Но в этом нет никакого смысла, ведь он не хочет жить.
Кристоф закашлялся. Внезапно он ощутил, как его сердце забилось с какой-то неимоверной скоростью, как будто пытаясь вырваться из грудной клетки. Ему показалось, что он тонет, захлебывается грязной водой, пытается выплыть, но намокший плащ неумолимо тянет его в холодную глубину.
- Кристоф! – голос доносился издалека, словно из другого мира. - Кристоф, ты в порядке?
- Да, да, все хорошо, - он встряхнул головой, сбрасывая наваждение, - просто какое-то странное чувство.
Он неуверенно улыбнулся:
- Софи, тебе никогда не казалось, что все, происходящее с нами, уже когда-то случилось? И мы проживаем это раз за разом, не способные ничего изменить.
- Да, иногда бывает, - ответила девушка, - это дежавю. Моя мама говорила, что так происходит, когда человек делает неправильный выбор. Иногда судьба дает возможность что-то изменить – и все повторяется вновь и вновь, пока человек не исправит ошибку.
Она тихо рассмеялась:
- Чушь конечно, но звучит красиво.
- Да уж, видимо я этой ночью наделал немало ошибок, - Кристоф подхватил ее смех. Теплая ладонь, которую он сжимал в своей руке, давала надежду на то, что он их больше не повторит.
Солнце окончательно взобралось на небосвод. Его теплые лучи слились в мягком поцелуе с просыпающимся Парижем. Кристоф подумал, что это хороший пример, но тут какой-то посторонний звук отвлек его. Мужчина обернулся и увидел, что на низенькой скамье заворочался, просыпаясь, какой-то бездомный. Газета, которой было накрыто его лицо, упала на землю, открывшись на развороте.
Название статьи, напечатанное, крупным шрифтом, бросилось в глаза: «Стефан Граппелли* не собирается отменять турне из-за угрозы войны».
Кристоф показал Софи на заголовок:
- Смотри, во Франции еще есть герои, которые не позволят ей так просто спрыгнуть с моста.
-Да уж, перед этим она еще станцует фокстрот.
Они вместе рассмеялись.
Бродяга уставился на них. Он поднял газету, тщательно свернул ее и недовольно пробурчал:
- Совсем одурели - прыгают и прыгают! Куда катится мир?!
*Стефан Граппелли – французский джазовый скрипач
#145
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 14:49:59 - 01.07.2015
Спасибо за отзыв))
По поводу "обрывается" ... ну не знаю - мне было интересно описать сам процесс выхода из Дома. Что-там за воротами - не так важно)))
По поводу "обрывается" ... ну не знаю - мне было интересно описать сам процесс выхода из Дома. Что-там за воротами - не так важно)))
а почему одна из личностей должна быть ненастоящей?)Не знаю, на таких произведениях вопрос порой возникает: какая из личностей настоящая: Сивилла, или Питер с болезнью
Они стоят того, чтобы их прочитать)И на чтение произведения Киза мотивирует
Ложная слепота. А если конкретно - очень заинтересовала описанная в книге проприоцептивная полинейропатия. Так заинтересовала, что даже рассказ на эту тему захотелось написать))))Какое-то определённое произведение Питера Уоттса вдохновило? Или общая атмосфера?
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 14:50:35 - 01.07.2015
#146
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 15:20:22 - 01.07.2015
Честно, говоря, об этом вообще не думал))) Неинтересно)А вообще этот описываемый мир развивали, или он тоже как данность даётся? Подразумеваю, что читатель видит гения и знает о разделении на 12 частей, а какие события происходят там - неизвестно.
#147
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 18:05:34 - 03.01.2016
Чтобы окончательно не забыть язык, решил перевести один из своих старых рассказиков)))
It was a warm summer evening, and a light breeze was blowing across the bay. I was driving a car along the country road. I didn’t want to think about anything – it would be a crime if I had been distracted from such a beautiful evening. Curious stars were throwing glare to the leather seat of the car – like city lights through the wet glass.
I was driving at 100 kilometers per hour and constantly speeding up. No doubts, no thoughts – only me and the road. Junctions and bends were left behind – like all my memories. I didn’t realize where I was. It wasn’t important. I kept driving.
I drove faster and faster, but suddenly after the next bend of the road a bright light blinded me. I was scared and braked immediately. Tires howled, but the car stopped quite quickly.
I got out of the car and walk towards the light. Soon I saw an old lorry that stood across the road. There was powerful searchlight on the roof of the lorry. I stopped near this strange vehicle.
– Hello! – I cried.
– Good night, stranger. – I heard a voice from the roof of the lorry.
– What are you doing here? – I tried to get angry. – I need to go along this road. Get out of the way!
–Oh, I’m sorry, but you can’t drive further. – Replied a voice from above. – You know, it’s The End of All Roads.
It was strange, but I didn’t feel angry. It was like a dream. A pleasant summer wind carried away all my anger.
– What? The end of the road can’t be here. It’s nonsense!
– Have you ever thought about sense? – asked me the voice.
– Sense of what? – I didn’t feel anything except the curiosity.
– About sense of everything, - replied the voice, - for example, sense of this road. Why do we need it? Oh, I know you will answer that we need this road to carry goods. Very important mission, of ‘course. But what is the real sense?
I smiled. It was a silly situation – one man was standing in the middle of the road and arguing with some invisible stranger on the topic of philosophy. It was unusual and interesting!
– Someone needs this road to earn money. – I replied. – Someone uses it to visit relatives. This road has a lot of sense.
– Ha-ha-ha! A lot of sense, of ‘course. – Man of the roof was laughing. – Like our life. You know, few months ago some van drove along this road. It was driving very fast. The driver had to deliver some goods to the city. He had a very profitable contract. And this road was the nearest way to the city. He successfully completed the conditions of the contract and received a lot of money. How do you think, where is he now? Nowhere. He went to the bar with all his money. He drank a lot of beer there. He was very drunk when he was going home. Some homeless killed him and took all his money.
I didn’t know what to say.
– Let’s speak about you. – The stranger didn’t let up. – Do you have some sense? Some little sense? I know everything about you. You have never stayed in one place for a long time. You start one business, then leave it and start another. And then you get into car and drive far from all this bullshit. You tried to be an economist, a driver, a builder. Does it have any sense? Or our stupid dialog?
I was scared. This man knows me! I turned and ran towards the car. I got into the car, turned it and drove back from this place. I got to the junction and turned left. And saw the same lorry that was blocking the road!
– Ha-ha-ha! – I heard laughing, but I didn’t see anybody.
I turned my car back and moved to the other side. But after the next bend of the road it was the same lorry.
– Let me go! – I cried.
– Oh, of ‘course I’ll let you go. – Said the voice. – Just tell me your sense! Do you have it?
Istopped the car.
– I don’t hear you! – Shouted the voice. – Do you have it?
I was keeping silence.
– What is you sense?
– I’m looking for it. – I said quietly.
During a few minutes I heard nothing except the blowing of the summer wind. Then I heard laughing again.
– So go away! – Shouted the voice. – We’ll meet later.
– I’ll see how you’ll be looking for emptiness. – He whispered in my ear.
It was a warm summer evening, and a light breeze was blowing across the bay. I was driving a car along the country road. I didn’t want to think about anything – it would be a crime if I had been distracted from such a beautiful evening. Curious stars were throwing glare to the leather seat of the car – like city lights through the wet glass.
I was driving at 100 kilometers per hour and constantly speeding up. No doubts, no thoughts – only me and the road. Junctions and bends were left behind – like all my memories. I didn’t realize where I was. It wasn’t important. I kept driving.
I drove faster and faster, but suddenly after the next bend of the road a bright light blinded me. I was scared and braked immediately. Tires howled, but the car stopped quite quickly.
I got out of the car and walk towards the light. Soon I saw an old lorry that stood across the road. There was powerful searchlight on the roof of the lorry. I stopped near this strange vehicle.
– Hello! – I cried.
– Good night, stranger. – I heard a voice from the roof of the lorry.
– What are you doing here? – I tried to get angry. – I need to go along this road. Get out of the way!
–Oh, I’m sorry, but you can’t drive further. – Replied a voice from above. – You know, it’s The End of All Roads.
It was strange, but I didn’t feel angry. It was like a dream. A pleasant summer wind carried away all my anger.
– What? The end of the road can’t be here. It’s nonsense!
– Have you ever thought about sense? – asked me the voice.
– Sense of what? – I didn’t feel anything except the curiosity.
– About sense of everything, - replied the voice, - for example, sense of this road. Why do we need it? Oh, I know you will answer that we need this road to carry goods. Very important mission, of ‘course. But what is the real sense?
I smiled. It was a silly situation – one man was standing in the middle of the road and arguing with some invisible stranger on the topic of philosophy. It was unusual and interesting!
– Someone needs this road to earn money. – I replied. – Someone uses it to visit relatives. This road has a lot of sense.
– Ha-ha-ha! A lot of sense, of ‘course. – Man of the roof was laughing. – Like our life. You know, few months ago some van drove along this road. It was driving very fast. The driver had to deliver some goods to the city. He had a very profitable contract. And this road was the nearest way to the city. He successfully completed the conditions of the contract and received a lot of money. How do you think, where is he now? Nowhere. He went to the bar with all his money. He drank a lot of beer there. He was very drunk when he was going home. Some homeless killed him and took all his money.
I didn’t know what to say.
– Let’s speak about you. – The stranger didn’t let up. – Do you have some sense? Some little sense? I know everything about you. You have never stayed in one place for a long time. You start one business, then leave it and start another. And then you get into car and drive far from all this bullshit. You tried to be an economist, a driver, a builder. Does it have any sense? Or our stupid dialog?
I was scared. This man knows me! I turned and ran towards the car. I got into the car, turned it and drove back from this place. I got to the junction and turned left. And saw the same lorry that was blocking the road!
– Ha-ha-ha! – I heard laughing, but I didn’t see anybody.
I turned my car back and moved to the other side. But after the next bend of the road it was the same lorry.
– Let me go! – I cried.
– Oh, of ‘course I’ll let you go. – Said the voice. – Just tell me your sense! Do you have it?
Istopped the car.
– I don’t hear you! – Shouted the voice. – Do you have it?
I was keeping silence.
– What is you sense?
– I’m looking for it. – I said quietly.
During a few minutes I heard nothing except the blowing of the summer wind. Then I heard laughing again.
– So go away! – Shouted the voice. – We’ll meet later.
– I’ll see how you’ll be looking for emptiness. – He whispered in my ear.
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 15:34:52 - 15.02.2016
#148
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 18:26:15 - 03.01.2016
Хм, да вроде встречал такое, когда читал худ. литературу. Но спорить не буду - может ты и прав.Не уверен, что такая конструкция допустима в английском языке (сказуемого нет)
Это автозамена форума. Копировал с ворда - там были тире. Форум сам позаменял)))А квадратики - вместо чёрточек в диалоге, получается?
Рассказ "Пустота" на 6-ой странице.На оригинал бы ссылку сделали, чтобы сравнить.
Как сделать ссылку на рассказ не знаю (((( Вот ссылка на страницу:
http://forum.lukiane...ic=11237&st=100
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 18:27:25 - 03.01.2016
#149
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 18:37:37 - 03.01.2016
Спасибо за технические подробности - теперь буду знать))
#150
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 16:13:46 - 14.02.2016
МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ
Глава первая. Деревянная птица
Далеко внизу океан с неиссякаемым упорством бился о прибрежные скалы. Подгоняемые ветром, волны одна за другой с шумом врезались в камень. Казалось, они хотели подхватить эти застывшие в немом величии глыбы и закружить их в своем стремительном и яростном танце. Тандри знал, что иногда им это удавалось – и тогда огромные куски гранита откалывались и падали в объятия океана, взбивая воду в белую шипящую пену.
Впрочем, пены хватало и сейчас. Ветер не утихал уже несколько дней, и оттого все внизу бурлило и клокотало.
Мальчик наблюдал за этим с высоты, сидя на скальном уступе – почти у самого обрыва. Он давно облюбовал это место. Камень здесь с трех сторон вздымался на высоту нескольких метров, скрывая любого, кто сумел бы забраться сюда, от посторонних глаз. А вид на воду, напротив, был таким, что захватывало дух.
Облокотившись спиной на огромный валун, Тандри что-то рисовал на листе слегка пожелтевшей бумаги. Тот был аккуратно закреплен на дощечке, которую парень держал на коленях. Легкими, уверенными движениями кисти юный художник переносил на бумагу окружающее буйство природы. Черная тушь, приготовленная из обычной сажи, превращалась во все новые и новые волны. Они были настолько реальны, что казалось, будто вот-вот выплеснутся с рисунка, и прибой захлестнет мальчика.
Тандри так увлекся своим занятием, что совершенно забыл обо всем на свете. И поэтому, когда на горизонте появилась маленькая точка, он не обратил на нее никакого внимания. Но точка все росла и росла – и вот уже в ее очертаниях стал угадываться силуэт диковинной птицы. Она летела, стремительно приближаясь к берегу. Ее полет был одновременно завораживающим и странным, потому что крылья птицы оставались неподвижными. Когда это создание приблизилось настолько, что можно было разглядеть витиеватые узоры на блестящем коричневом теле, мальчик, наконец, заметил его.
Сердце Тандри моментально ушло в пятки – деревянная птица прилетела, а значит, он уже давным-давно должен был быть на площади вместе со всеми детьми деревни. Но океан не отпускал его - мальчик просто не мог уйти, не закончив рисунок. Он сидел на уступе, продолжая свою работу. И пусть отец будет злиться – наверняка кого-то уже отрядили на поиски – он не уйдет, пока не закончит.
Но дорисовать он все-таки не успел, потому что не прошло и нескольких минут, как ветер донес до него голос отца:
- Та-андри! Та-андри, я знаю, что ты где-то здесь!
Если бы голос принадлежал кому-то другому, мальчик не стал бы отвлекаться. Но это, без сомнения, был отец – никто больше так не растягивал его имя. Поэтому маленький художник быстро покидал все свои вещи в небольшую сумку, закинул ее на плечи и начал взбираться на камень, преграждающий путь в его тайное убежище.
- Ты опоздал, - это было первым, что он услышал, едва спрыгнув с последнего уступа в высокую траву.
Отец выглядел спокойным, но Тандри чувствовал, что тот зол. При иных обстоятельствах они бы уже разглядывали его новый рисунок, обсуждали, что нужно подправить или дорисовать. Мальчик любил эти беседы больше всего на свете. Но сейчас о них не стоило даже думать.
Отец, не дожидаясь его, развернулся и направился в сторону деревни – да так быстро, что Тандри с трудом поспевал за ним. Они шли сквозь зеленое море травы, доходившей порой до самого пояса. Ветер раз за разом налетал на луг, нарушая царившее здесь спокойствие. И тогда мальчику казалось, что они движутся прямо в сердце какого-то невиданного зеленого шторма. Иногда стебли вырывались из земли и летели прямо в лицо. В носу стоял резковатый, но приятный запах цветущих многолетних растений.
Тандри часто приходилось слышать, что они с отцом похожи как две капли воды. Но мальчик никогда не воспринимал эти слова всерьез. Светлые волосы да серые глаза – вот, что их действительно объединяло. В остальном же – отец производил впечатление глыбы, вытесанной из камня. Высокий и широкоплечий, он сейчас с легкостью преодолевал бушующее зеленое море, оставляя за собой полосу примятой травы.
- Готтфред! Подожди! – взмолился Тандри, когда силы начали оставлять его. Это казалось странным, но они всегда называли друг друга только по именам. Отец утверждал, что родственные связи не должны влиять на мнение о человеке. – Ну, пожалуйста! Мы уже все равно опоздали!
- Вот именно, - строго ответил Готтфред, но все же остановился, - Сколько раз я тебе говорил, что люди не уважают тех, кто не выполняет своих обязанностей?!
- Но ты же знаешь, что все это без толку, - потупился мальчик. – Элиас не видит во мне ничего такого!
- Это не тебе решать, – отрезал отец. – Ты подвел меня сегодня. И я надеюсь, что такого больше не случится.
Он развернулся и снова двинулся в сторону деревни, очертания которой уже начали проглядываться вдалеке.
Шли молча. Тандри больше не пытался завязать беседу, рассудительно решив, что нужно дать отцу немного остыть. Да и сил на разговоры просто не оставалось. И поэтому, когда луговая трава начала мало-помалу уступать место полям цветущих люпинов, мальчик испытал радостное облегчение. В конце концов, сегодня был праздник! День, который все дети деревни ждали целый год.
Они сейчас придут на площадь, где Элиас, после непродолжительного ритуала, покажет всем какую-нибудь диковинку. А потом ребятня попросится посидеть в Ласточке. И старик им, конечно, не откажет – все заберутся внутрь и будут слушать о новых приключениях Алдо Виллиани.
Увлеченный этими приятными мыслями, Тандри не заметил, как они дошли до деревни. Обычно здесь было людно – взрослые занимались хозяйством, то и дело покрикивая на детей, которые со смехом носились между бревенчатыми домами и, конечно же, никого не слушали. Но сейчас улицы были пусты – все от стара до мала давным-давно собрались на главной площади.
Тандри почувствовал себя неловко, впервые в полной мере осознав, что церемония еще не началась из-за него одного. Он ускорил шаг и направился в сторону дома – нужно было оставить рисунки. Но у отца на этот счет было другое мнение:
- Некогда, – бросил он, – пойдешь с сумкой.
Продолжение здесь
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 18:58:43 - 16.02.2016
#151
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 18:58:40 - 14.02.2016
@Задумчивый Пёс, спасибо, особенно за указания ошибок в ЛС - текст поправил.
Второй отрывок будет где-то 16/02)))
Второй отрывок будет где-то 16/02)))
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 15:41:26 - 15.02.2016
#152
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 18:57:46 - 16.02.2016
МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ
Глава первая. Деревянная птица (продолжение)
Начало: здесь
Продолжение: 20.02
Тандри всегда считал главную площадь просторной. Но сейчас здесь было тесно от скопления людей, широким кругом обступивших Старого Друга. Так называли гейзер, раз в несколько минут выбрасывающий в небо струю теплой воды. Брызги, искрясь в тусклом свете осеннего солнца, падали на собравшихся – но никто и не думал отходить. Старый Друг был символом деревни, и считалось, что его вода приносит удачу.
Тандри протиснулся сквозь толпу взрослых и оказался у самой ограды, отделяющей гейзер от площади. Здесь уже теснились, возбужденно перешептываясь, дети, которым сегодня предстояло участвовать в церемонии. Те, для кого этот ритуал был первым, ощутимо нервничали. Они сбились в маленькую группку, в нетерпении перетаптывались на месте и совсем нехарактерно для себя молчали.
- Я сильно опоздал? – негромко спросил Тандри у оказавшегося рядом мальчика. Это был Нёкви, сын деревенского кузнеца.
- Да порядочно, - ответил тот. И добавил с улыбкой, - старик Элиас, кажется, успел замерзнуть. Он сказал, что нужно надеть что-то потеплее и ушел к Ласточке.
- Могли бы и не ждать, – буркнул Тандри, пытаясь успокоить разбушевавшуюся совесть, - все равно это пустая трата времени. Не помню ни одного случая, чтобы третьегодку выбирали.
- А мне кажется, что сегодня могут и выбрать, - мечтательно зажмурился Нёкви, для которого грядущая церемония тоже была третьей, - отец сказал, что…
Но договорить они не успели, потому что в этот момент толпа расступилась, пропуская седовласого человека. Элиас был стар, но даже самый внимательный наблюдатель не смог бы заметить в нем ни капли дряхлости. Глядя на его высокий и подтянутый силуэт, создавалось впечатление, что смерти он уж точно не по зубам.
Кутаясь в изящный кожаный плащ, он подошел прямо к детям.
- Ну, вот все и собрались, - с улыбкой проговорил старик и подмигнул Тандри, - как там у вас говорят – если не нравится погода, подождите, и она станет еще хуже? Поэтому предлагаю не ждать и побыстрее покончить со всеми условностями.
Толпа, окружающая его, напряженно молчала.
Элиас оглядел всех и снова улыбнулся:
- Начнем, пожалуй, с новостей, – он достал из кармана плаща свиток и, развернув его, начал беззвучно шевелить губами.
Казалось, все, собравшиеся на площади, затаили дыхание. Наконец, старик поднял глаза и торжественно провозгласил:
- Для вашей деревни у владыки нет никаких распоряжений.
Люди с облегчением выдохнули, а Элиас продолжил:
- Год на материке прошел спокойно. Войн не было. И мы собрали хороший урожай. В общем, по всему видно, что беспокоиться не о чем.
Тандри знал, что когда дела шли не так хорошо, с материка присылали птицу и забирали часть урожая. В такие годы зимы в деревне выдавались тяжелыми. Скалистая почва острова не была особенно пригодна для хозяйства, и обычно выращенного как раз хватало, чтобы дотянуть до лета.
Но это было не самым худшим. Отец рассказывал, что когда-то давно, когда он сам еще был ребенком, разгорелась война. И тогда владыка призвал всех мужчин присоединиться к войску. Многие ушли, а вернулись далеко не все. Торберг, дед Тандри, сгинул в одной из битв. Вернувшиеся селяне рассказывали, о том, как он бился в окружении, размахивая своим огромным топором. Враги обступили его со всех сторон, но он крушил их, могучими ударами разрубая защищенные кольчугами тела. Многих одолел Торберг, пока метко пущенная стрела не угодила ему прямо в глаз. Так дед и погиб за какие-то неясные цели, а его топор – древняя семейная реликвия - был утерян.
Зная все это Тандри понимал, отчего селяне с таким напряжением ждали новостей и отчего так обрадовались, узнав о том, что год прошел хорошо.
Элиас тем временем продолжал:
- Если кто-то хочет узнать какие-то определенные новости, задавайте свои вопросы. Обещаю, что буду отвечать на них до тех пор, пока окончательно не окоченею, – он улыбнулся и плотнее закутался в плащ.
Площадь погрузилась в тишину – но лишь на несколько мгновений, пока кто-то из задних рядов не выкрикнул:
- Расскажи об Алдо Виллиани!
Народ одобрительно зашумел:
- Да, Элиас, как там Алдо!
- Расскажи о его отряде!
Старик улыбнулся.
- Каждый год одно и тоже, - тихо проговорил он, но Тандри, стоящий рядом, услышал его.
- О, наш дорогой Алдо в добром здравии! – эти слова уже были обращены к собравшимся, - ходят слухи, что весной он в одиночку одолел трётля!
Люди загудели в восхищении:
- В одиночку?! Расскажи подробнее, Элиас!
- Ну, деталей я не знаю, - ответил старик, - но говорят, что дело было вблизи небольшой деревушки на окраине Семиколосья. Отряд Алдо как раз схватил одного опасного разбойника. Они отмечали это в трактире – ну, вы знаете, все там знатные любители шумных гулянок. А Алдо захотелось побыть в тишине. Он вышел и побрел куда-то в сторону леса.
Хватились его только утром, когда начали собираться в дорогу. Обыскали всю деревню, но так и не нашли. Двинулись в лес на поиски. Ребята в отряде все жизнью тертые, поэтому след взяли быстро. Забрались они в самую глушь, как вдруг видят – впереди свет, да такой яркий, какого в этой чащобе сроду не было. Приближались осторожно, пока не вышли на широкую просеку – да только деревья там не вырублены были, а повалены и переломаны. Лежали они на земле, не мешая солнечным лучам проникать в лес, оттого и светло так было.
И прямо посреди этой просеки на туше трётля сидел Алдо Виллиални. Говорят, чудовище было таким огромным, что дубиной при жизни ему служил ствол вырванного с корнем ясеня.
Увидев друзей, Алдо спрыгнул с тела поверженного врага и со своей неотразимой улыбкой сообщил, что уже заждался их. Дескать, не мог уйти, пока кто-нибудь не освидетельствует, какого здоровилу он одолел.
Продолжение: здесь
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 08:42:47 - 20.02.2016
#153
Забава
-
- Завсегдатай
-
- 4 384 сообщений
Повелительница сновидений
Отправлено 09:13:58 - 19.02.2016
Интересно
жду продолжения, импонирует подача небольшими порциями.Добряк, чувствуется твой неповторимый стиль!
жду продолжения, импонирует подача небольшими порциями.Добряк, чувствуется твой неповторимый стиль!
#154
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 09:15:16 - 19.02.2016
Забава, спасибо - рад, что понравилось))
Продолжение будет в субботу)
Продолжение будет в субботу)
#155
Забава
-
- Завсегдатай
-
- 4 384 сообщений
Повелительница сновидений
Отправлено 09:45:20 - 19.02.2016
Отлично, завтра на обеде будет, что почитать)
#156
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 08:38:47 - 20.02.2016
МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ
Глава первая. Деревянная птица (продолжение)
Предыдущая часть: здесь
Продолжение: 23.02
Элиас закончил, но собравшимся на площади людям этого было мало:
- Расскажи о самой битве! – раздался вопрос, сопровождаемый одобрительными возгласами.
Старик развел руками:
- О чем не знаю, о том не знаю, - он виновато улыбнулся, - но говорят, что Алдо в этом году заглянет к нам – в столицу. Поэтому обещаю, что расспрошу его во всех деталях и в следующий раз непременно расскажу вам.
Тандри почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Обернувшись, он увидел Нёкви. Глаза у того были распахнуты в восторге. Как обычно, нервничая, сын кузнеца не мог толком контролировать свою недюжинную силу, и плечо Тандри уже начинало побаливать:
- Что? – недовольно спросил он, – ты мне сейчас руку оторвешь!
- Как это что? – зашептал тот, – ты подумай! Если нас сейчас выберут, мы увидим его! Увидим Алдо Виллиани!
Нёкви в нетерпении перетаптывался на месте. Высказанная мысль привела его в такой восторг, что он просто не мог больше ждать:
- Я чувствовал, что эта церемония будет особенной!
- Да с чего ты взял, что нас выберут?- попытался урезонить его Тандри.
- Вот увидишь! Я чувствую! – Нёкви мечтательно зажмурился, – когда закончим обучение, я попрошусь к нему в отряд!
Видно было, что поколeбать уверенность замечтавшегося мальчика было невозможно. Тандри не стал и пытаться. Безусловно, перспектива увидеть всеобщего любимца захватывала дух, но он давно свыкся с мыслью, что проведет всю свою жизнь на острове. Будет ловить с отцом рыбу, а свободное время посвятит рисункам. И нельзя сказать, что это его сильно расстраивало. Конечно, хотелось бы побывать на материке, побродить по улицам столицы, да и вообще увидеть мир со всеми его диковинками. Но юный художник не любил тешить себя пустыми надеждами и знал, что если ребенка не выбирают в первый год, то, скорее всего, не выберут и на третий.
Тем временем Элиас, увидев, что люди начали понемногу успокаиваться, поднял руку и призвал к вниманию:
- Ну что же, а теперь самое время приступить к тому, ради чего мы все собрались! - он повернулся к детям,- а то я чувствую, что наши маленькие друзья уже сгорают от нетерпения.
Дети напряженно молчали.
- Думаю, все знают правила, но на всякий случай напомню: я буду зачитывать имена из списка, - старик вытащил из кармана еще один клочок свернутой бумаги, - услышав свое имя, вы должны подойти ко мне, закрыть глаза и расслабиться. Постарайтесь открыть мне свое сознание – так проверка пройдет быстрее. И помните, независимо от того, чем закончится испытание, вы все – достойные дети своих отцов. Не стоит слишком уж расстраиваться, если результаты будут не такими, каких вы ожидали.
Сказав это, старик развернул свой свиток. Вглядевшись в него, он торжественно провозгласил:
- Уна, дочь Нормана!
Маленькая девочка, сестра Нёкви, отделилась от группки детей и двинулась к Элиасу. Тандри заметил, как дрожат ее руки.
- Все будет хорошо, - шепнул ей брат и ободряюще похлопал по плечу.
Уна неуверенно улыбнулась.
Тандри хорошо понимал ее чувства. Он помнил, как сам два года назад впервые участвовал в церемонии. Как не спал всю ночь перед ритуалом, мечтая о том, что его выберут, и он полетит с Элиасом в столицу. В своих фантазиях он становился знаменитым, и в деревнях просили гостей рассказать о приключениях Тандри, сына Готтфреда. Мальчик помнил, как сильно он ждал положительного результата ритуала, и какой страх вызывала мысль о том, что его могут не выбрать.
Уна подошла к старику, и Элиас нежно потрепал ее длинные светлые волосы. Он нагнулся к корзине, стоявшей у ног, и взял из нее цветок люпина. Маленький алый бутон выглядел удивительно хрупким на фоне его черных кожаных перчаток. Поднеся цветок к носу, старик с наслаждением вдохнул его аромат:
- Эх, как же я люблю этот запах! – он накрыл люпин ладонью и что-то тихо зашептал.
Несколько мгновений ничего не происходило – только голос Элиаса едва заметной вибрацией разлетался по площади. Тандри не мог разобрать слов, но от самого звука мальчика бросило в приятную дрожь. Хотелось, чтобы старик продолжал говорить – неважно что – смысл в данном случае не имел никакого значения.
Наконец воцарилось тишина - такая, что стало слышно взволнованное дыхание собравшихся людей. Элиас убрал ладонь, скрывающую цветок, и тот медленно начал подниматься в воздух.
Из бутона на глазах уходила жизнь. Красный цвет лепестков с каждым мгновением становился все темнее и темнее, пока, наконец, люпин не почернел полностью. В этот миг гейзер выбросил в небо очередную струю воды, и цветок, будто бы испугавшись этой первобытной ярости, разлетелся мельчайшей пылью. То, что когда-то было живым, перестало существовать, отдало свою силу стоявшему рядом старику.
Тандри видел, как пыль медленно падала и оседала в волосах Уны и Элиаса – будто пепел от сгоревшей листвы. Почему-то ему стало грустно – как будто произошло что-то нехорошее, но мальчик отогнал эту мысль.
Старик тем временем закрыл глаза и снова что-то тихо забормотал. В ногах девочки, замершей по правую руку от него, заклубился черный туман. Подгоняемый шепотом Элиаса, он начал медленно ползти вверх, обнял сестру Нёкви за талию, а потом выше и выше – до тех пор, пока она полностью не исчезла за этой темной завесой. Тандри показалось, что перед ним – картина, на которую кто-то рассыпал щепоть сажи и замазал то место, где была изображена Уна. Ему стало не по себе. Мальчик не раз присутствовал на церемониях, но они все равно продолжали вызывать у него приступы липкого страха.
Продолжение: здесь
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 08:44:30 - 23.02.2016
#157
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 17:01:40 - 20.02.2016
Задумчивый Пес, спасибо за комменты! На интересном моменте - по всем правилам сериальных клифхангеров 
С ошибками ты, как всегда, прав - текст поправил))
С ошибками ты, как всегда, прав - текст поправил))
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 08:36:00 - 21.02.2016
#158
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 08:42:33 - 23.02.2016
МЕЧТЫ БЕЛОЙ ЛАСТОЧКИ
Глава первая. Деревянная птица (продолжение)
Предыдущая часть: здесь
Продолжение: 27.02
Впрочем, как это всегда и бывало, туман быстро рассеялся. Элиас открыл глаза и присел рядом с Уной, которая стояла слегка пошатываясь:
- Ну, ты как, в порядке? – спросил он, взяв девочку за руку.
- Да, - ответила та и слабо улыбнулась, - мы полетим в столицу, правда?!
Старик помедлил. Он так и сидел возле Уны, держал ее за руку и, казалось, витал где-то в своих мыслях.
- А скажи, - с внезапной веселостью спросил он, - что ты больше всего любишь делать?
- Играть с Эрной! – не задумываясь, выпалила девочка.
- Эрна? Это твоя подруга?
- Не, - рассмеялась Уна, - это наша коза.
- Коза? – удивился Элиас, - А как же ты с ней играешь?
- Ну, я бегаю за ней, - с серьезным видом начала перечислять девочка, - кормлю сеном, а иногда папа сажает меня верхом, и мы катаемся по двору! Правда, Эрна упрямая и бывает, что не хочет меня возить!
- А представь, как Эрна будет скучать, если ты улетишь? – нарочито обеспокоенным голосом спросил старик. – давай еще год побудешь здесь? Договорились? А следующей осенью мы еще раз посмотрим – глядишь все и изменится.
- Но я хочу сейчас! – губы Уны скривились, а из глаз полились слезы, – во мне что, вообще нет силы?
- Ну что ты, сила есть во всех, – улыбнулся Элиас. Он достал из корзины еще один маленький цветок и протянул девочке, – смотри, вот даже в этом люпине есть. Просто ты слишком мала и пока еще не научилась ей управлять.
- Но я хочу в столицу! – уже в голос рыдала Уна, – а второгодок и третьегодок никогда не выбирают!
- Глупости, – строго ответил старик, – конечно, выбирают!
Он встал и легонько подтолкнул девочку:
- Ну, беги к своим друзьям!
Уна надула щеки, но ослушаться приказа не посмела. Она медленно, то и дело всхлипывая, побрела в сторону столпившихся поодаль детей.
Последовавшая за этим часть церемонии прошла мимо внимания Тандри – слишком уж занят он был тем, что пытался помочь Нёкви успокоить сестру. Но получалось у них плохо. Уна плакала навзрыд, жаловалась на то, что все это нечестно и несправедливо, рассказывала брату, что никогда больше не будет играть с Эрной, и изводила их прочими глупостями. Закончилось все тем, что к ним подошел кузнец Норман и увел дочь домой.
Только тогда Тандри смог как следует осмотреться и понять, что почти все первогодки уже прошли свои испытания. Лишь одна маленькая девочка с длинными черными волосами, заплетенными в два смешных хвостика, продолжала нервно ожидать своей участи. А Элиас как раз в это время пытался подозвать ее к себе:
- Фьяд… - он запнулся и, сощурившись, уставился в свой список, - Фьядльдис, дочь Боргара!
Услышав свое имя, девочка вприпрыжку двинулась к старику. Фьядльдис была дочерью лекаря, а вся деревня знала ее как самую отъявленную сорвиголову. Если где-то замышлялась или осуществлялась какая-нибудь шалость, можно было с уверенностью утверждать, что ее два смешных черных хвостика находятся неподалеку. При этом она была очень мила и бессовестно пользовалась своим обаянием для того, чтобы избегать наказаний. Тандри даже завидовал этому ее умению, а несколько раз, провинившись, пытался состроить такое же удивленно-наивное лицо, как это делала она, но все равно получал свои подзатыльники. В конце концов, он решил, что без больших зеленых глаз и вздернутого носика эта тактика не работает.
Фьядльдис подошла к старику, и тот в очередной раз потянулся к корзине с люпинами. Все, происходившее дальше, как две капли воды напоминало ритуал, в котором участвовала Уна. Но после того как туман, окутывавший девочку, рассеялся Тандри увидел, что лицо Элиаса посветлело:
- Боргар! – выкрикнул он в толпу, - я надеюсь, вы с женой успели собрать дочь в дорогу? Потому что завтра она летит со мной в столицу!
Площадь взорвалась криками и восторженными возгласами. Люди хлопали в ладоши, свистели, кто-то начал подбрасывать вверх свои головные уборы. Тандри увидел, как пользуясь всей этой радостной неразберихой, счастливая Фьядльдис подобралась к корзине с люпинами, схватила все оставшиеся в ней цветы в охапку и стала швырять их в толпу. Элиас заметил это только когда один из красных бутонов угодил ему прямо в затылок. Он всплеснул руками, попытался придать лицу строгое выражение, но не выдержал и рассмеялся:
- Ох, мне уже заранее жаль твоих столичных учителей! – выдавил он из себя, потом собрался и крикнул в толпу: - мне нужны еще цветы!
Когда вся эта суматоха, наконец, утихла, а перед Элиасом поставили новую корзину с люпинами, Тандри охватило волнение. Он понимал, что настал черед испытаний для детей, которые уже однажды их проходили, и старик в любой момент мог подозвать его к себе.
В последнее время Тандри нередко спрашивал себя, хочет ли он, чтобы его выбрали. И не мог ответить на этот вопрос. То казалось, что ему непременно нужно попасть в столицу, выбраться из скучной рутины деревенской жизни, то вдруг с какой-то удивительной ясностью он понимал, что боится этого больше всего на свете. А еще почему-то казалось неправильным оставлять здесь отца и мать. Все-таки он быстро учился и через несколько лет смог бы стать отличным рыбаком и помогать родителям.
- Тандри, сын Готтфреда! – голос Элиаса отвлек его от этих нелегких размышлений.
Сообщение отредактировал gol5p9lk: 08:43:40 - 23.02.2016
#159
Забава
-
- Завсегдатай
-
- 4 384 сообщений
Повелительница сновидений
Отправлено 09:56:19 - 24.02.2016
Я требую продолжения банкета)
#160
gol5p9lk
-
- Завсегдатай
-
- 2 921 сообщений
Restless and Wild
Отправлено 10:02:33 - 24.02.2016
Спасибо)) Продолжение банкета в субботу, а окончание первой главы банкета (которая, скорее всего, будет несколько объемнее, чем предыдущие части) - в первый день весны 
Количество пользователей, читающих эту тему: 0
0 пользователей, 0 гостей, 0 скрытых пользователей
