Сообщений в теме: 120

[Забава]

о, боже я польщена! Пошла читать лекаря А я эту поставила после своего рассказа "Красота требует жертв"

[Putnic]

Незабвенный Путник – Немного запутался в твоем без-запято-точечном предложении, но смысл понятен.
Я тоже лУблУ коньяк…)
Дедушка прорастать чешуей и не собирался. Уставший, потерявший смысл, и стимул к жизни человек, просто решил уйти из жизни. Воплощение в дракона – ему награда, за (не совсем простую) службу. Если бы он чувствовал в себе прорастание дракона (издалека), вероятно рассказ имел-бы немного другую подоплеку.

Не имею прав спорить с авторским замыслом. Вопрос, сущность наградившая старика, каким образом эта сущность проявляется кроме рояля в кустах? Это нормальный ход, но в описательной части стоило сделать намек, пояснение, или прописать такой нюанс.
Спросите у Вояджера, он наверняка подтвердит мое прискорбное свойство лезть головой в понравившийся текст))

Сообщение отредактировал Putnic: 13:07:33 - 08.10.2012

[Контролер]

о, боже я польщена! Пошла читать лекаря А я эту поставила после своего рассказа "Красота требует жертв"

Надеюсь себя, ты по "джентельментовски".... по "ледивски"...., ну как то так,... поставила в конце?....)) Ура, значит я последний...)

[Забава]

я в блице не участвую

[Контролер]

Не имею прав спорить с авторским замыслом. Вопрос, сущность наградившая старика, каким образом эта сущность проявляется кроме рояля в кустах? Это нормальный ход, но в описательной части стоило сделать намек, пояснение, или прописать такой нюанс.
Спросите у Вояджера, он наверняка подтвердит мое прискорбное свойство лезть головой в понравившийся текст))

Спасибо, я понял. Но видимо не дают покоя лавры Агаты Криси...)

[Контролер]

я в блице не участвую

А я, как то боком подумал, что ты "эту" - мою "рассказку" поставила рядышком с собой. Бяка. Я уж было возгордился...!

[дг сер]

Как ни странно, лично меня, описаловка абсолютно не напрягала. В отличие от многих других авторов, описательная часть у Контролера получается вкусная, объемная, красочная, не вызывающая желание проскролить весь этот текст до ближайшего диалога. Фразы в описаловке точны и кратки. В минимум слов автору удается вместить целый мир.

Меня описалово не напрягло, читаемо и не вызывает порывы проскочить. Но вызывает приторный такой привкус. Будь текст поболее, то в самый раз - а так, слишком много на данный кусочек.

[Забава]

может я не понятно выразилась. Я имела в виду, что этот аватар появился у меня на форуме после того, как я написала свой рассказ "красота требует жертв".Это было давно в какой-то сезонке

[Контролер]

может я не понятно выразилась. Я имела в виду, что этот аватар появился у меня на форуме после того, как я написала свой рассказ "красота требует жертв".Это было давно в какой-то сезонке

Дык, а понЯл!, и дико сокрушился об ентом...)

[Контролер]

Меня описалово не напрягло, читаемо и не вызывает порывы проскочить. Но вызывает приторный такой привкус. Будь текст поболее, то в самый раз - а так, слишком много на данный кусочек.

Незабвенный Дг Сер – ты абсолютно правильно понял. Спасибо. Я уже не единожды оправдывался, что пытаюсь в неподъемный сюжет впихнуть суть рассказа. Фантазировал уже, что надо пальцы покороче обрубить. Был не прав. Надо мозг укоротить…)

Сообщение отредактировал Контролер: 14:25:10 - 09.10.2012

[Контролер]

Иллюзия счастья.

Порой нам память подставляет
Подгнивший бок дурного сна
И раз за разом заставляет
Испить позора суть до дна.

Надежду, радость и веселье
Вуалью черною хранит,
Рожденье сына, новоселье
Усердно пряча под гранит.

Ведь ты моя. Зачем так грубо
Терзаешь мыслью о плохом?
Тебя хочу спросить сугубо
В страданье что тебе моем?

Отдай чудесные мгновенья,
Верни забытые мечты,
Доставь минуты наслажденья,
Ведь я, всего лишь, бывший ты.*

Произведение рекомендовано лучшими психиатрами Независимой республики Гондурас для семейного чтения.

Иван Иванович Бархуданов сел на кровати и помотал головой – «Приснится же такая дрянь». В слепую, он пошарил рукой по прикроватной тумбочке. Коробочка с «Антипохмелином» успешно пряталась от его дрожащих пальцев. Тогда он наклонил голову, и совсем по попугайски взглянул на тумбочку прищуренным глазом. Лекарство нашлось сразу. Рядом с «панацеей» стоял хрустальный бокал огуречного рассола. Чтобы быстрей подействовало, таблетку он разжевал.

Семья Ивана Ивановича находилась в режиме жесточайшей экономии.
Денег на хлеб не хватало, и икру приходилось намазывать прямо на ветчину. Лобстеров и омаров ели без соли, свежевыжатый сок гуавы был заменен на свежевыжатые соки фруктов подешевле. Мадам Бархудановой пришлось перейти с очень дорогого вина на просто дорогое, а сам Иван Иванович первый раз в жизни попробовал дешёвый коллекционный армянский коньяк, вследствие чего был срочно госпитализирован. Слава богу, отделался легким испугом и ректальным промыванием желудка.
Более всего отсутствие привычных продуктов питания сказалось на их великовозрастном сыночке Елисее.
Видя, как мальчик пухнет с голода, сердобольные соседи подкармливали паренька черепаховым бульоном и паштетом из соловьиных язычков, но мальчик все равно с трудом пролезал в стандартную дверь и дальние перемещения по дому старался совершать на инвалидном кресле с электрическим приводом. От отсутствия привычных продуктов питания у Елисея вечно бурчало в животе, и хваленые пятикамерные финские стеклопакеты не в состоянии были заглушить столь могучие звуки. Проживающие в соседних коттеджах мучились.
Иван Иванович отказывал себе во всем. При учете дороговизны бензина он отказался от двух машин сопровождения из пяти, а полицейские мотоциклисты сопровождали его кортеж только спереди и сзади. Мощный интеллект Бархуданова беспрерывно решал задачу «где взять денег?». Теперь он ездил на работу не только каждую среду последней недели месяца, но и, не щадя здоровья, пару раз посетил офис в четверг. Денег все равно катастрофически не хватало.
Зато Ивану Ивановичу повезло с супругой. Женщина ему попалась экономная и незлобивая. Дорогих шуб себе чаще, чем раз месяц не покупала, не хапала каждый день золотые украшения, как другие дамы ее положения, а скромно прогуливалась раз в неделю по ювелирным магазинам. Набирала три-четыре килограмма золотых и платиновых изделий, за что ей непременно полагалась солидная скидка. Женщина умела экономить.
Чета Бархудановых провела в супружестве не одно десятилетие счастливой совместной жизни. Бывали и тяжёлые времена. Иногда женщина с содроганием вспоминала, как приходилось питаться одной лишь сырокопченой колбасой, копченым палтусом и копчеными ветчинами в ассортименте. Запах копченых продуктов, казалось, впитался в мебель и одежду навсегда. С легкой руки мадам Бархудановой в особняке несколько раз делали капитальный ремонт, а одежду полностью выбрасывали и срочно закупались новой. Но тщетно. Эльвира Самуиловна подозревала, что любимый супруг утаил от нее какую-то затрапезную, но дорогую сердцу шмотку, навсегда впитавшую в себя столь ненавистный ей запах. Допросы с пристрастием результатов не принесли. Так и жили.
Эльвира была женщиной доброй и отзывчивой. Финансовые проблемы мужа она переносила стойко. В отличие от подруг по спа-салону, использовавших для воспитания и вразумления «благоверных» дорогие тефлоновые сковороды и бронзовые статуэтки великих скульпторов ренессанса, применяла специально купленную для этих целей дешёвенькую палисандровую скалку. Хотя, честно говоря, скалка ей нравилась лишь потому, что удобно лежала в руке да по фактуре подходила к палисандровой мебели в обеденном зале.
В основном мужа она щадила, но за любовные приключения наказывала без жалости. После побоев разноцветные пятна помады на его сорочке сходили на нет, царапины сладострастья на сутулой, белесой спине заживали, и он начинал интересоваться Эльвирой Самуиловной как женщиной.
Много добрых воспоминаний связывало супругов. Особо отложились в памяти лихие девяностые. Треугольный поцелуй «перестройки», приятного шоколадного оттенка, формой напоминающий подошву утюга навечно запечатлен на утлой груди Ивана Ивановича.
Но сейчас приходилось совсем тяжко. Средства, сдуру вложенные Бархудановым в «РосКосмос», сгорели вместе с последними четырьмя ракетами «Энергия». Миллиарды долларов были превращены в десятки тонн неликвидного металла, беспорядочно вращающегося на околоземной орбите. Швейцарские счета затрещали по швам. Почти четыре процента всех накоплений потеряло семейство Бархудановых в этой афере.
Иван Иванович был бит сильнее обычного, в том числе по голове. Возможно, легкое сотрясение поставило его извилины в надлежащее положение и, тщетно пытаясь ублажить супругу, глава семейства подарил Эльвире Самуиловне Галапагосские острова в купе с двумя кораблями «Greenpeace» и штатными командами этих посудин в количестве 68 активистов.
Отведав яиц галапагосских черепах, проведя разъяснительные беседы с мускулистыми и поджарыми финскими гринписовцами на одном из Мальдивских островов, который в нагрузку придавались к Галапагосам, мадам Бархуданова сменила гнев на милость.
Эльвира Самуиловна похудела, покрылась ровным бронзовым загаром, но некоторое время ходила немного в раскорячку, беспрестанно морщась. Последний фактор лишь радовал любящего супруга, с лица ненаглядной, перемежаемая мелкими судорогами не сходила блаженная улыбка. Она перестала лезть в его финансовые проблемы и, самое главное, при напоминании о супружеских обязанностях морщилась и лепетала что-то о затянувшейся мигрени или периодических болях.
Проанализировав ситуацию, Иван Иванович не находил себе места от счастья. Он то бросался в специальные заведения с великолепно выполненным фасадом, мягким светом в уютных будуарах, с не менее мягкой мебелью и тяжелыми бордовыми занавесями, то бегал по дешёвым питейным заведениям с входной платой не более 10000 евро за персону.
Короче говоря, Иван Иванович пустился во все тяжкие. В каком бы состоянии не была его сорочка, а в последнее время фривольная кофточка со стразами, дома он встречал полнейшее понимание и сочувствие.
Все было бы хорошо, но двадцатичетырехлетний Елисейка требовал внимания. Он хорошо курил, изящно ругался матом, разбирался во французских винах и коньяках, имел девять внебрачных детей, появление на свет коих были засвидетельствованы генетической экспертизой, но… Все в парне вроде бы было на месте, но в четвертый класс общеобразовательной средней школы его не брали. Часто сменяемые гувернантки ходили в школу ругаться. Безрезультатно. Даже самая старенькая нянька, бывшая учительница русского языка, 86 летняя Зоя Григорьевна Плесень на восьмом месяце беременности не смогла доказать необходимость перевода злополучного чада в четвертый класс.
Раздосадованный Бархуданов выгнал пожилую учительницу со двора без выходного пособия. Только в воротах ее догнал дебелый ученик и, дико смущаясь, поставил перед ней небольшой чемоданчик с деньгами. Обняв и поцеловав старенькую учительницу, он, зардевшись, убежал. Так родители отняли у мальчика первую любовь.
Бабулька постояла, взирая на недоступную при ее росте ручку чемодана, и вызвала вертолет. Больше ее никто не видел. Поговаривали, правда, что Великобритания неожиданно продала часть островных колоний, на которых вдруг очень чисто заговорили по-русски. Но кто же верит непроверенным газетным «уткам».
А между тем Бархудановы экономили. Вместо «традиционно» дорогой туалетной бумаги в зале удаления продуктов метаболизма появились пачки Евро сотенного достоинства. Пробовали вешать купюры помельче или заменяли долларами, но тогда после справления естественных надобностей приходилось мыть руки.... с мылом! Глава семейства принял волевое решение и на гвоздике в отделанных кипрским мрамором апартаментах повисли стоевровые лопухи. Все успокоились, консенсус был достигнут. Единственный, поначалу жаловался Елисей. При прохождении таможни слишком часто срабатывали чуткие приборы. Дотошные таможенники непременно брали образцы тканей с его ягодиц на экспертизу, но со временем он привык и даже влюбился в усатого таможенника дядю Мишу, кстати сказать, не без взаимности. Все, что ни делается, делается к лучшему.
Семья продолжала экономить.
Старенький, почти двухгодовалый самолет продолжал возить их с континента на континент. В кругах не столь просвещенных Иван Иванович прослыл ретроградом и скупердяем. Бархуданов терпел, но личные проблемы начали приносить незапланированные траты.
Оклемавшаяся супруга не выпускала скалку из рук. Прозорливый ум Ивана Ивановича постоянно искал выход из сложившегося положения. Экономия высосала из него все соки. Около зубной пасты теперь прописались ножницы. Драгоценную пасту "Лесной бальзам" буквально вылизывали из «в лапшу» нарезанного тюбика.
На хлебобулочных изделиях экономили, но их хотелось. Частенько Иван Иванович с садистским умилением просматривал зацикленный кусок из фильма "Белое солнце пустыни" где Луспекаев Павел Борисович, в роли матерого таможенника, брезгливо ковырялся в кювете с черной икрой, сетуя на отсутствии хлеба. В один из таких просмотров изворотливый ум Бархуданова нашел решение хлебобулочной проблемы.
Купив сеть супермаркетов, «эконом» класса он наряжался в, на его взгляд, сермяжного работягу и в сопровождении телохранителей ходил в ближайший, воровать хлеб. Однажды, правда, случился казус. Новенький, и потому не осведомленный охранник, перетянул благодетеля резиновой дубинкой по спине и собрался тащить его для разбирательства к администратору, но был скручен телохранителями, переодет в веселенький голубой халат, симпатичный кружевной чепец и посажен за кассу отбывать наказание пожизненно.
Бархуданова грызла черная зависть. Он, низкооплачиваемый заместитель директора крупного «Газ-Нефть-Алмаз-Инвест» холдинга, дико завидовал своему шефу. Уже не единожды он просил у своего босса, и бывшего одноклассника, прибавку к жалованию и даже приобрел два дополнительных бронеавтомобиля для перевозки наличности. В ответ получал лишь расплывчатые обещания и выслушивал целые тирады жалоб о нестабильности современной экономики, надвигающемся кризисе и сильно подорожавшей туалетной бумаге.
Как-то расщедрившись, шеф на одном из корпоративов, подарил Ивану Ивановичу сертификат на собственности земельного участка на Луне, который занимал всю ее темную сторону.
Бархуданов посчитал этот подарок издевательством. Виду он не подал, даже поблагодарил, за внимание, но злобу затаил. Недалеко от своего коттеджа он приказал построить бункер из железобетона, глубиной в двадцать метров и двухметровой толщины стенами. У мадам Тюссо, в полнейшей секретности он заказал двадцать точных восковых копий своего директора. Долго блуждая по бетонным лабиринтам бункера, можно было попасть в длинный коридор, в котором Иван Иванович регулярно расстреливал произведения мадам Тюссо из гранатомета "муха". На некоторое время его душевное равновесие приходило в норму.
Зайдя как-то вечером пожелать единственному чаду спокойной ночи, он оказался невольным слушателем «Сказки о золотой рыбке», которую читала вслух новенькая, но уже заметно округлившаяся в талии гувернантка.
Не дослушав сказку до конца, он развернулся и направился к выходу из детской. Лишь на мгновение задержал взгляд на юной няньке, и подумал - "Как то это все быстро у них получается", но в анатомии, а тем более в гинекологии он был не силен, поэтому мысль как появилась, так и канула в вечность, вытесненная другой, более злободневной.
Уже на следующий день Иван Иванович приобрел небольшую рыболовецкую флотилию и отослал ее в сине море с тактическим заданием - ловить «Золотую рыбку». Чтобы на пойманную рыбку никто не позарился, он для охраны рыболовных посудин прикупил два английских линкора и американскую подводную лодку, выпущенную в единственном экземпляре и почему-то считавшуюся сверхсекретной.
Быстрого результата Иван Иванович не ждал, но раз в неделю интересовался у управляющего " Нету ли вестей из океана"
А между тем заскучавшие рыбаки, на почве азартных игр и крепких алкогольных напитков сдружились с командами линкоров и подводной лодки. Не унывающие военные моряки, недолго думая, предложили развлечься. Приунывшие рыбаки воспряли духом и с радостью согласились.
Команды многих торговых кораблей на собственной шкуре прочувствовали несказанную радость от встречи с пиратами и убедились сколь увлекательны могут быть нападения морских бродяг. Население Африки вдоль всего побережья Индийского океана получило истинное наслаждение от общения с толпой в «зюзю» наквашенных моряков и регулярного, но слабоприцельного артиллерийского салюта. Моряки, в основном, были всё-таки русские, поэтому вели себя вполне корректно и чистоплотно. Стекол не били, бычки аккуратно бросали в урны, перед тем как выбить дверь обязательно вытирали ноги. В замен одолженного у местного населения скарба, как следует улучшили генофонд аборигенов.
Некоторое время Иван Иванович не реагировал на ноты протеста глав государств, приобщенных к величию русской самобытности, тем более, что иногда рыбаки рыбу всё-таки ловили и некоторые интересные экземпляры даже присылали своему работодателю, а также цветные камушки и занятные ракушки.
Но как-то раз, за кружечкой глинтвейна президент России попросил его урезонить свою флотилию. Президенту Бархуданов отказать не смог.
По размышлениям Ивана Ивановича до поимки золотой рыбки оставалось еще некоторое количество времени, а в деньгах он нуждался как никогда.
Тогда его аналитический ум родил гениальную мысль, - Деньги надо как-то заработать. Тем более стершиеся воспоминания о вкусных галапагосских яйцах, теплой обстановке в среде горячих финских гринписовцев и спешно заживающая плоть подвигло супругу на возобновление агрессивных действий. Мадам Бархуданова снова стала выказывать легкое недовольство финансовыми проблемами мужа и при виде любимого супруга ее полная рука инстинктивно ласкала полированный бок палисандровой скалки.
Иван Иванович не решился испытывать терпение супруги и заперся для размышлений в бункере, где в творческом порыве дорасстрелял последние копии своего директора. Под грохот разрывов думалось хорошо. Еще лучше думалось под шампанское 1833 года розлива, поднятое батискафом из Марианской впадины и купленное Бархудановым по случаю на одном из европейских аукционов. Пара ящиков, каким-то неведомым образом прописались в одном из многочисленных шкафов бункера.
Гениальный мозг Ивана Ивановича, подбодренный такими серьезными стимуляторами, фонтанировал небывалыми идеями. Вначале, пока лишь несколько бокалов французской шипучки плескались на дне его могучего желудка, идеи были попроще. Взять кредит у любого подходящего государства и не отдать. Россия отпала сразу, так, как госбюджет на 90% состоял из пожертвований «Газ-Нефть-Алмаз-Инвеста», «развитые» страны Европы отпадали по определению. Иван Иванович рассуждал как взрослый мужчина. Он понимал, что если на атласе страну можно закрыть большим пальцем, серьезных инвестиций от такой козявки не жди. Честно говоря, он не раз тыкал большим пальцем в карту, закрывая карликовые европейские государства, После каждого тычка у него возникало гадостное впечатление, что он давит таракана. Вероятно поэтому он Европу и недолюбливал, и вести с ней коммерцию всегда отказывался. Выбор пал было на США страну богатую и амбициозную, но к Соединенным Штатам он испытывал чувства несопоставимо более неприятные нежели к тараканам, так как всегда завидовал широкоплечей фигуре Терминатора, имел отвращение к силиконовому протезированию женского тела да и попросту, однажды отравился гамбургером, невесть как подхваченным со стола одного из своих сотрудников. Вариант заёма отпал сам собой, но шампанского оставалось еще почти два ящика, да и парочка восковых фигур ненавистного шефа белозубо скалились из картонных коробок.
Толстые бутылки ручного литья, живописно покрытые засохшими донными отложениями и причудливыми ракушками, со все укорачивающимися интервалами выстреливали в бетонный потолок свои окаменевшие пробки. Ивана Ивановича распирало от идей. Каждый проект тянул, ни много ни мало, на нобелевскую премию. Нобелевскую премию как статью дохода он рассматривать не стал, запонки с бриллиантами у него уже были, а на костюм от кутюр Кроликова все равно бы не хватило.
В процессе размышлений в его стимулированном мозгу всплыло слово «производство». Иван Иванович спешно закинул в рот пару ложек кошачьего корма и слово, под спудом большой порции плохо перемолотых хрящей и комочков сои, камнем ушло в глубины сознания. Вместо «производства» выплыло двухпалубное «сельское хозяйство». То что продукты питания - это предметы первой необходимости, он знал. Значит, хошь-не хошь, электорат будет покупать еду. В сельском хозяйстве он был ни бум-бум, знал только, что практически все продукты, такие как: хлеб, сыр, мясо, конфеты и мороженное выращивают на деревьях. Правда, по поводу мороженного он засомневался. Оно холодное, значит, выращивается на северном полюсе, а освоение ледяного континента на данном этапе его не прельщало. Бывают еще корнеплоды - это то, что вытаскивают из земли. Что такое "земля" Иван Иванович знал не понаслышке. Бывало, корпоративы проводились на природе, как говорил шеф «на свежем воздухе», и падение лицом в пашню стало для Бархуданова делом обыденным. Он даже выучил несколько хитрых слов, звучащих как заклинания - брюква, топинамбур, сенокосилка, козий помет. Крепко подумав, он решил отложить освоение российских просторов на неопределенное время.
Раздваивающейся рукой Бархуданов задвинул «сельское хозяйство» в долгий ящик, но каким-то образом освободившись от зловонного груза, из мутной темноты показалось «производство». Оно поднялось из глубин подсознания в облаке «шампанских» пузырей, мрачное и дурно пахнущее, но завораживающее своей продолговатой формой и красивыми яркими включениями то ли кусочков моркови, то ли зерен кукурузы. Вместе с могучим производством всплыли «самосознание», «национальная идея» и совсем уж крохотный скукоженный «патриотизм». «Патриотизм» поднялся из мрачных глубин сморщенным шариком черного перца, но потерял единственный пузырек воздуха и, медленно вращаясь, вернулся в бездну. Слово «производство» зацепило Ивана Ивановича. Всех людей он делил на производителей и потребителей. Себя он относил к первой категории, поэтому в его фантазиях возникла конвейерная лента несущая разнообразный ассортимент жизненно необходимых вещей. Вереницы бытовой техники, стройные ряды инструментов и строй-материалов возникали из ниоткуда и уезжали в бесконечность. Словно из рога изобилия сыпались на пол предметы первой, пятой и двадцать пятой необходимости. Дорогие меха, изделия из драгметаллов падали на пол с перегруженной конвейерной ленты, пологими холмами вздымались под самый потолок необъятного ангара. Бархуданов размечтался и разнервничался. Пузыристый напиток далекой французской провинции будоражил насыщенный этанолом мозг Петра Петровича.
Он так размечтался, что даже посягнул на святая святых: на возможность легкого противоречия супруге, и даже дернулся было лезть наверх, качать права. Но бог был милостив. Утратившее было самостоятельность, тело замдиректора напряглось в страшной конвульсии и выбросило в кровь небольшую толику гормонов. Адская смесь на мгновенье встряхнула все системы измученного организма. Лишенный тормозящих факторов мозг успел послать желудку жестокий в своей однозначности приказ. Пищеварительный мешок с удовольствием выполнил срочное задание, выталкивая из себя драгоценную жидкость, густо разбавленную желчью и скромно сдобренную взвесью кошачьего корма, с таким трудом добытого Иваном Ивановичем из проржавевшей банки неприкосновенного запаса.
Бархуданов, давно перешедший в партер, с великим облегчением выплюнул из себя скопившуюся гадость неестественно-розового цвета. Он нарочито музыкально рыгнул и забился в угол прохладной бетонной конструкции бункера. Бархуданов забылся долгим счастливым сном.
Когда бригада МЧС под руководством министра, газовыми резаками вскрыла толстенный люк противоядерной защиты и когда «чрезвычайные» бойцы вдоволь наблуждались по запутанным лабиринтам бункера, над Рублевским поселением поднялось кроваво красное солнце. Министр лично спустился в просторные коридоры бетонного строения.
Он лично светил ультра-современным нано-фонарем на измаранные лишайником и меловыми потеками стенам.
Он лично обнаружил скрюченную фигуру Бархуданова, блаженно улыбающегося в уютной бетонной нише.
Хотя и могуч был министр МЧС, но прослезился, пару раз вдохнув наполненный миазмами воздух подземелья. Проверенные бойцы из старой гвардии, плотно обступившие начальника, часто сглатывали, упреждая рвотные позывы, но держались. Молодые «спасатели» бросилась наутек, лишь только начали плавиться респираторы, а угольные фильтры в абсорбирующих насадках спеклись от перегрузки.
Понимая всю важность своей задачи, министр взвалил бесчувственное тело Ивана Ивановича на крутое плечо и широкими шагами двинулся на выход, хладнокровно наблюдая, как распадается химически устойчивая ткань его комбинезона.
Иван Иванович долго болел. Пациенты элитного санатория в Сосновом Бору были срочно эвакуированы. Медперсонал заведения дрался за возможность вынести «утку», использованную Бархудановым. Расценки на услуги этому пациенту подвигли главврача схватить швабру и с нескрываемой радостью драить длинные коридоры клиники. Ведь он-то, умудренный жизнью человек, понимал, что пятиэтажный домик в центре Лондона на дороге не валяется. Известнейшие медицинские светила со всего мира неотступно по очереди дежурили у постели больного. О размерах их оплаты, слагали легенды.
Злые языки поговаривали, что не выкарабкается. Но выкарабкался.
Сильно похудевший, но с приятным для глаза оттенком кожи Петр Петрович вернулся домой.
Дома его ждал сюрприз. В гостиной, на столе из мамонтовой кости в окружении замерших английских королевских гвардейцев и садовника Сидоровича стоял огромный круглый аквариум. Правду сказать Сидорович не столько занимался охранением аквариума, сколько всеми силами пытался вывести из душевного равновесия невозмутимых англичан. Несчастные дети Туманного Альбиона были густо раскрашены фломастером, частично побриты и в доску пьяны. Канистра «брынцаловского» спирта и шприц для внутривенных инъекций скромно притулились под столом. Вероятно, кухарка Авдотья тоже испытывала английских мальчиков на непокобелимость. Дамские трусики шестьдесят седьмого размера, практически полностью похоронили под собой одно из кресел, установленных в гостиной.
В аквариуме плавала золотая рыбка. К рыбке прилагался товарный чек и сертификат, утверждавший, что данная рыбка в просторечье действительно называется "золотой" и функциональное ее назначение приносить людям радость и успокоение через созерцание и релаксацию.
Бархуданов очень обрадовался и распустил охрану по домам. Он занялся созерцанием. Созерцание длилось долго, но рыбка волшебных качеств не выказывала, человеческим голосом не вещала, и вообще вела себя как обычный рабоче-крестьянский карась.
Иван Иванович не расстроился. Он из сказки знал, что у рыбки скверный характер, и потому запасся терпением. Терпеть ему помогала трехлитровая бутылочка коньяка «король Генри Четвертый». Когда состояние эйфории превысило всякие разумные нормы, а релаксация достигла своего апогея Бархуданова, посетила неожиданная догадка : "Рыбка обижается на него за то, что он ей не налил, а сидит хлещет коньяк в одно рыло". Упущение было тут же исправлено. Остатки «Генри четвертого» были опростаны в аквариум, драгоценная, усыпанная бриллиантами бутылка стоптана в лепешку, как и пакет из под сока, чтобы не занимать много места в мусорном ведре. В благодушном настроении Иван Иванович ждал от рыбки положительной реакции, но золотая стерва повела себя странным образом. Она немного пометалась по аквариуму, затем презрительно перевернулась животом вверх и на все дальнейшие увещевания не реагировала. Так сокровенная мечта Бархуданова сошла на нет.
Потом друзья и соседи убеждали его, что рыбка была совершенно обыкновенной, то есть полностью неволшебной. Сам же Иван Иванович был уверен в обратном. Его терзали смутные подозрения, что три заветных желания кто-то использовал до него. И не без оснований. Кухарка Авдотья, женщина могучего телосложения, могущая, пожалуй, объёмом живота посоперничать с сыночком Елисеем, как-то уж очень резко уменьшилась в талии и бедрах, до голливудских стандартов, а в бюсте прибавила до совсем уж фантастических объёмов. Она ходила, сильно отклонившись назад, нарушая все законы физики. Кстати говоря, пришлось ее уволить, так, как она перестала справляться со своими обязанностями в виду физиологических (вновь приобретенных) особенностей и невозможности близко подойти к кухонной мебели.
Под подозрение подпал и пресловутый садовник. В распитии алкогольных напитков замечен он не был, но по утрам жадно пил холодную воду. К тому же походка Сидоровича изменилась в худшую сторону, а одна штанина вечно топорщилась сильно растолстевшей до колена ногой. К тому же он стал проявлять излишнее внимание к противоположному полу. Этого уже не смог вынести обласканный женским обществом Елисейка и, раз побывав с садовником в бане, указал тому на дверь. Конкурентов Елисей Иванович не терпел.
Все неприятности потихоньку сгладились.
Иван Иванович распорядился о мумификации тела рыбки и договорился с администрацией президента о выделении места для захоронения покойной в кремлевской стене.
Мадам Бархуданова сбежала в Финляндию и устроилась поварихой в дружную бригаду лесорубов.
Ненавистный шеф на одном из корпоративов подавился сразу тремя головками вареного лука, после чего поскользнулся и двенадцать раз упал на так некстати подвернувшиеся под ноги садовые вилы, повредив себе различные части тела. Возможно, все бы закончилось хорошо, но острый скальпель в неверной руке похмельного хирурга завершил цепь странных случайностей.
Иван Иванович автоматически занял место «генерального».
Несчастный Елисей всё-таки поступил в четвертый класс. Единственная общеобразовательная средняя школа Грязнонижнеболотинска сделала таким образом подарок мальчику на двадцатипятилетие. В связи с этим радостным событием счастливый отец взял шефство над храмом науки. Вследствие его вмешательства на месте школьного барака вознеслось гордое белокаменное здание всего лишь на 30 метров превышающее шпиль мэрии. Грязнонижнеболотинск стал стремительно развиваться, через пару десятков лет грозя занять место областного центра. Елисей правда поначалу жаловался папе, что слишком много приходится тратить времени на дорогу. Бархуданов потрепал сына по двухнедельной щетине и спросил:
- Всего-то пятнадцать минут лета на реактивном истребителе бизнес-класса? Ребенок немного пошмыгал носом, но всё-таки согласился, тем более запали ему в душу покладистые Грязнонижнеболотинские девчонки.
Жизнь наладилась. Бархуданов старший был абсолютно доволен жизнью. Облеченный высоким постом, он работал как проклятый.
Он поднял экономику России на невиданную высоту.
Он открыл сеть бесплатных супер-маркетов, где каждый безнаказанно мог своровать необходимое ему количество продуктов и предметов быта. Первоначальная волна народной радости быстро уменьшилась, как и место в малогабаритных квартирах. Особо рьяные сотрудники «Газ-Нефть-Алмаз-Инвеста» в угоду шефу нанимали студентов для походов по бесплатным магазинам. Пунктам утилизации прибавилось работы. Народ ждал халявного, благоустроенного жилья, обещанного Иваном Ивановичем для незащищенных слоев населения.
И действительно, монолитные остовы будущих небоскребов уже поднимались на спешно выкупленной у подмосковных совхозов землях.
Наступал золотой век изобилия. Светлый образ Бархуданова жил в сердцах людей. Его именем называли корабли и самолеты, улицы и города. На всероссийском интернет-голосовании единогласно прошло предложение переименовать Москву в Бархуданград, но Иван Иванович из скромности попросил этого не делать.
Каждый вечер он ложился в кровать с чувством до конца выполненного долга перед Родиной.
Так же он лег спать в очередной раз, пригревшись в теплых объятиях золотокожей мулатки. Сон его был легок и продолжителен. Пробуждение - коротким и ужасным.
Голова раскалывалась от невыносимой боли, болела каждая клеточка тела.
Странные звуки и запахи окружали его. Жара, духота и влажность угнетали. Кромешная тьма не позволяла сориентироваться в пространстве.
Иван Иванович пошарил рукой в темноте. Прямо перед собой он обнаружил мокрую и липкую поверхность, заставленную неопределимыми в темноте предметами. На пол с шелестом полетела бумага, послышался звук бьющегося стекла. В недоумении Бархуданов вскочил со своего ложа и тут же поскользнулся. Падая, он умудрился задеть несколько габаритных предметов, но ни один не смог остановить его падения на сколь либо существенное время. Его тело, набрав достаточное ускорение, достигло пола, и голова гулко ударилась о твердую поверхность. Иван Иванович потерял сознание.
Когда Бархуданов очнулся в очередной раз, вокруг почти ничего не изменилось разве что всепроникающая вонь усилилась, и одежда на спине сильно промокла. Помня о своем первом опыте, он аккуратно пошарил вокруг. Пальцы наткнулись на длинный металлический предмет. Дальнейшие исследования закончились прищемленным мизинцем, и всплывшим из подсознания понятием - Газовый ключ #3.
Где то совсем рядом послышались смутно знакомые голоса, и вспыхнул свет. Наконец Иван Иванович смог определить габариты помещения, его убранство и назначение. Память услужливо распахнулась вся и сразу.
Бархуданов обхватил кудлатую голову руками и тихонечко завыл.
Голоса слышались все ближе. Каждая реплика раскаленным гвоздем пронизывала ущербный мозг Ивана Ивановича:
- А потому, что нечего было ему курить давать. У него организм слабый, травка криво на «политуру» ложится. Гляди, как бойлерную загадил. - Прогнусавил первый знакомый голос.
Второй знакомый голос ответил сиплым басом:
- Какой же он после этого сантехник, да еще четвертого разряда. Лишить его на неделю доступа к спиртному.
- Правильно, - подтвердил еще более густой бас, – И разряд понизить, чтоб честь мундира не срамил.
- Да хрен с ним с разрядом, главное, чтобы бойлерную отдраил, а то у меня в таком свинарнике кусок в горло не полезет. - Затупился первый знакомый голос.
Они еще долго, что то обсуждали, но Иван Иванович потерял нить разговора.
Он сидел, на толстых трубах теплотрассы укрытых рваным, некогда полосатым матрасом.
Он корил себя не за пристрастие к спиртному, не за курение, более чем подозрительных папирос, он ругал себя, потому, что любил читать умные книги и листать глянцевые журналы.
Маленький. Всклокоченный. Жалкий. Неподвижный взгляд его уперся в одну точку.
Если-бы сейчас кто-то заглянул в его глаза, то увидел бы как плавают в расширенных зрачках золотые рыбки безумия.




* - Стихи автора.

Сообщение отредактировал Контролер: 10:29:54 - 20.10.2012

[Мегана]

Ой-ёй.... Мой любимый автор, за что же вы меня так? Я не люблю абсурд, особенно в таких количествах. Метафоричность ценю, и рассказ местами мне очень напомнил "Нашу Рашу", но не слишком ли много метафор?
Я не знаю, как комментировать этот рассказ. Где замечать несоответствия, а где считать их творческим замыслом? Например "ректальное промывание желудка" - что это? В природе такого не бывает, если конечно, пациент должен остаться жив после процедуры.
В общем, не знаю, что сказать. Может, после тюбика клея и целофанового кулёчка посетит вдохновение...

[klein]

угу. перебор с размером. не дочитал. прочитал концовка нормально. как и весь рассказ. А вот общая картина подкачала.

[Контролер]

Ой-ёй.... Мой любимый автор, за что же вы меня так? Я не люблю абсурд, особенно в таких количествах. Метафоричность ценю, и рассказ местами мне очень напомнил "Нашу Рашу", но не слишком ли много метафор?
Я не знаю, как комментировать этот рассказ. Где замечать несоответствия, а где считать их творческим замыслом? Например "ректальное промывание желудка" - что это? В природе такого не бывает, если конечно, пациент должен остаться жив после процедуры.
В общем, не знаю, что сказать. Может, после тюбика клея и целофанового кулёчка посетит вдохновение...

Контролер, хорошая работа. Слог, стиль - почти безукоризненны. Но - вряд ли будет высоко в топе, знаю по опыту. Ошибка - слишком много шлягеров. Шлягер хорош, когда читается в первый раз, поэтому текст бы выиграл в четыре раза при сокращении вдвое. Ошибка - нельзя писать длинные смешные тексты. Вернее, можно, но общий тон должен быть слегка, чуточку комичен, а уж на этом фоне отдельные перлы (ваши!) заиграли б совсем иначе. Считаем дальше: при сокращении вдвое рассказ бы выиграл в восемь раз. Ошибка - текст чересчур политизирован и сатиричен. Политика в литературе очень, очень опасна, тьфу на нее. Итого: шестнадцатикратный выигрыш по качеству при двукратном сокращении количества печатных знаков.

Жаль, если кого разочаровал. Захотелось поэкспериментировать. Захотелось смоделировать столь всем знакомую ситуацию «граничности» - сон-реальность.
Согласен с незабвенным ziriusом. Длинновато, да и шутки зачастую известны. Такой рассказ наверное хорош в специфичном авторском прочтении в кругу друзей. Выложенный на бумагу теряет свою привлекательность.
Никогда не писал в таком темпе. За два месяца девять рассказов, и все драматично-лиричные. Мозги спеклись. Решил немного разбавить «незамысловатым» юмором.
Каюсь. Постараюсь на этом форуме больше такого не выкладывать.
P.S. Хорошо, что перед 4 туром будет значительный интервал. Надо отдохнуть. Рыбалка зовет!

Сообщение отредактировал Контролер: 10:53:46 - 20.10.2012

[Резкая]

Ахахах! Прикольно. Сначала все показалось таким плоским, но конец все расставил по местам. Спасибо автору. Этот рассказ будет в первой пятерке, если даже не тройке =)

[Аватар]

Контролёр, не пойму, почему "незабвенный"? Ты так говоришь о нас. Не лучше "незабываемый"?

[voyager]

Хорошая идея и писано отлично. Местами даже весьма доставило. Но... главный минус, нивелирующий достоинства - затянутость. Слишком много наворочено, к развязке просто устаешь от бесконечного абсурда. Да, концовка расставляет всё по своим местам, но уже забываешь с чего началось. Урезать две трети, если не три четверти, чудная вещь получилась бы ИМХО

[Контролер]

Контролёр, не пойму, почему "незабвенный"? Ты так говоришь о нас. Не лучше "незабываемый"?

Мне нравится это словечко! Вполне приятная форма обращения. Своровано у Макса Фрая.
Прошу не путать с Фрейдом…)

[Аватар]

Мне нравится это словечко! Вполне приятная форма обращения. Своровано у Макса Фрая.

Тогда пользуйся