Сообщений в теме: 590

[Зиц]

Очень проникновенно, очень. Понравилось. Однако есть и недостатки! Нужно смотреть вдаль, вширь и вглубь железного монстра, которого мы с вами, дорогие форумчане, породили србственными же руками на радость потомкам. Ниже я приведу скриншот анализа данного текста чудесной машиной, вот, пожалуйста:



Обратите внимание: появилась кнопка "Рецензия". Она пока еще не работает, но это чепуха. Заработает, куда денется. Задумайтесь, какие открываются перспективы! Впереди весна, лето, разве усидишь в такую пору за компьютером? Жизнь коротка, надо быть ближе к природе, и вместо того, чтобы корпеть над рассказами, можно будет всего лишь нажать кнопку и смело идти гулять с девушками. Разумеется, это далеко не все, мои планы гораздо шире. Возможности машины величайшие, она способна не только угадывать авторов и писать рецензии, но и голосовать! Да-да, не ухмыляйтесь. Она-то не ошибется, скрупулезно подсчитает все ляпы, ошибки, штампы и несуразности. Ударит искуственным интеллектом по литературной безграмотности и разгильдяйству. Здравствуй, будущее!

[Мегана]

Морра верен своему слову. Обещал написать - и вот оно)))

[Стеклянная Ежа]

понравилось из-за многослойности.Хотя конечно для меня тема отношений на первом месте, а ей увы так мало строк посвящено.Но многообещающих.

[МОРРА]

Да нету здесь никакой связи с форумом.
забавные ассоциации с именами или событиями форума - всего лишь совпадения)))
Ну, а что же непонятного стороннему читателю??? Смысл в двух словах - на планете наступила лютая зима, и чтобы "включить" весну, нужно разбудить Медведей)))

[МОРРА]

Любые совпадения имён и событий с реально и нереально существующими прошу считать любыми совпадениями.

Вступление в эту историю - см. тут.

Белая Медведица.

Её мы обнаружили, как только вошли в первую попавшуюся дверь.
А она вовсе и не спала. Как оказалось позже – с недавних пор она вообще не спала. И вроде бы наша собеседница была спокойна как танк – движения замедленные, как будто, ленивые, речь тихая и грамотная – однако что-то выдавало тот факт, что она явно находится на грани нервного срыва, способного в единый миг перерасти в нечто большее и опасное. Хотя, почему «что-то»? Красноречивые признаки душевного дисбаланса были налицо, а ещё точнее – на лице собеседницы. А именно – чёрные солнцезащитные очки. И эти очки были настолько черны, что глаз собеседницы разглядеть было невозможно, но всё-таки я был уверен – за непроницаемыми стёклами, должными защищать взор от чрезвычайно ярких лучей Светила, скрывался блуждающий, нервный и измученный нелепыми переживаниями взгляд. Уверенности мне придал ещё один моментик – это так собеседница поскрипывала когтями по поверхности стола, который к концу нашей беседы превратился в малоразличимый ералаш опилок вперемешку со стружкой.
- Я никогда не сплю, - сказала она нам, когда мы не без труда растолкали её, сидящую неподвижно за обеденным столом.
- Жаль, – вздохнула Леди Травка – моя случайная попутчица на этой заледеневшей планете, – а мы-то, наивные, как раз и собирались разбудить тебя, ибо ты Мишка. Ты ведь Мишка?
- Никакая я тебе не Мишка, – рявкнула Медведица, – а вполне таки симпатичная и самостоятельная Медведица. Белая. Вы разве не видите? Я белая.
- Видим, – ответил я, – ещё как видим. Но я-то думал, что цвет роли не играет. Главное, ведь то, что ты Медведь…, ой, прости – Медведица.
- Стало быть, играет, – усмехнулась Белая Медведица, – ведь не сплю же. Никогда. Стало быть, и будить смысла нету. И вообще. Зачем вам нужно-то это? Медведей будить.
Леди Травка сбивчиво, но подробно, рассказала нашей собеседницы всю историю о том, как планета Ледышка лишилась своего тщеславного населения, из-за чего здесь и не может наступить Весна – до тех самых пор, пока не проснутся Медведи.
В ответ Белая Медведица как-то обречённо хохотнула, допила из жестяной кружки остатки кофе, уже покрытого корочкой льда, и только после этого радостно воскликнула:
- Да не нужно же вам тревожить зверьков несчастных. Можно было бы попытаться пробудить совесть у этого Вашего тщеславного населения, о котором Вы почему-то так печётесь, но, – она только лишь пожала плечами, – бесполезно. Тщеславные воришки сбежали. И вряд ли вернутся. Не вернутся. Скорее всего.
- Почему Вы называете их воришками? – удивился я, – и при чём здесь совесть?
- Верно подмечено, – ответила Медведица, – когда Вы говорите об аборигенах Ледышки, любые упоминания о совести – не при чём. Но…
Наша огромная и белоснежная собеседница быстренько опрокинула в пасть несколько кружек с остывшим кофе и поведала-таки свою невероятную историю с самого начала и до самого конца.
«Вы не думайте, – рассказывала она, – я вовсе не была всю жизнь Медведицей, и тем более – белой. Напротив, выглядела раньше я девушкой скромной, смуглой и стройной. Смуглой – потому что загорать любила под жаркими лучиками яркого Солнышка. В моём дачном домике всегда царили уют и порядок. И люди окружающие и соседи всяческие очень симпатизировали мне, а некоторые – даже пытались ухаживать. Например, соседушка один по имени Дармоед Пустомелин, почти каждый день закидывал меня цветочками – в горшочках и без. Пел песенки слишком громко. Всю ночь. Громко дышал в трубочки телефонные. Царапался в калитку. Но я его даже во двор не пускала, хотя знаки внимания всячески поощряла воздушными поцелуями через окошко и прочими «спасибами». Но не об этом речь, хотя и об этом тоже. Я ведь всю жизнь – практически с пелёнок – книжки любила писать. Всяческие рецептики, советики, гороскопики – однако же, разбавленные живыми, а порой даже, интригующими сюжетиками. И все соседи, да и прочие окружающие очень ценили все эти мои книжечки, поскольку дарила я им творчество это своё безвозмездно. А они – множили мои книжки, распространяли среди своих друзей и знакомых, и так далее, и так более. Как выяснилось позже, эти мои рецептики, советики, гороскопики они приписывали себе. Не очень-то честно. Согласитесь. Но мне-то что? Пусть пользуются, если им это так удобно. Но однажды случилось страшное»…
Медведица неожиданно замолчала. Она чуть приоткрыла зубастый рот и принялась плавно постанывать. Так продолжалось минут двадцать – мы с Травкой даже не смели потревожить нашу собеседницу, полагая, что она просто-напросто сильно переживает из-за чего-то, случившегося с ней, потому и молчит. И в ту самую минуту, когда я, уже собираясь махнуть на всё рукой, Медведица как-то резко дёрнулась, чуть было не свалившись с табурета, на котором сидела, и, как ни в чём не бывало, продолжила свой рассказ.
«Однажды написала я памятку о том, как воспитывать тюленя, – продолжила она, и заметив странную тень недоумения на наших с Травкой лицах, быстренько поправилась, – маленького тюлёныша, неопытного, безопасного совсем. Он даже летать ещё не умел. – улыбнулась Медведица, и вдруг опять нахмурилась, – но пришёл Дармоед с самого раннего утра и полез прямо через забор. «Что ты делаешь?» – говорю я ему. А он и отвечает голосом холодным и равнодушным: «Тюлень не нужен и бессмыслен, потому что тюленя не бывает». А сам лезет через забор, собственные цветы, которые я на клумбе высадила, поломать собирается самым наглым образом. Я бежать. Но вижу – обходят мой домик со всех сторон соседи, да и вовсе люди незнакомые. И молчат. Но я-то чувствую, чего им нужно»…
- Так и чего же им нужно было? – поинтересовалась Леди Травка, – я что-то пока не чувствую.
- Тюленя моего уничтожить, глупая девчонка, – оскалилась Медведица, – а заодно и меня…
- Зачем тебя-то?! – удивилась «глупая девчонка», – раз уж не бывает тюленя этого, так и порвала бы эту свою памятку. И народ бы успокоила, и клумбу сохранила.
Медведица как-то странно посмотрела на девчонку, округлила глаза, и полушёпотом ответила:
- Запомни, малышка – я никогда не пишу о том, чего нет. А тюленя, то есть – тюлёныша я сама видела. Видела! Во сне…
- Во сне, – засмеялась Травка, с силой лягнув меня, потому что я наступил ей на ногу, для того чтобы дерзкая девчонка прекратила таки спорить в таком тоне с зубастой и когтистой хищницей, – так ты же, вроде бы, не спишь никогда.
- Это неважно, – на удивление ласково ответила зубастая и когтистая хищница, – главное в том, что каким-то чудом сумела сбежать из собственного дома. К тому времени люди уже ломали доски, чтобы забраться внутрь. Но я выбралась через садик второго соседа – не Дармоеда, то есть. Ведь этот самый второй сосед был уже давно мёртв, а огород его превратился в непроходимые заросли, которые мне пришлось проходить. Меня жалила крапива, кусал репей и чертополох, под ногами катались дикие ёжики, а наглые жуки с мухами так и норовили забраться в нос или рот. Но я выбралась, и уже бегом, собрав самые последние силы побежала поперёк нескошенной лужайки, прямиком к железнодорожной станции. Скорый поезд уже отходил прочь, но в самый последний момент я успела-таки ухватиться за поручень последнего вагона и вскочить на заветную подножку. И вот тогда-то, обернувшись, я наконец увидела тех людей, что гнались за мной. И поняла всю их кошмарную сущность. А как иначе понять? Ведь все эти люди, сорвав с себя полностью одежды, уставились на меня дополнительными парами глаз, пробившимися посреди их ладоней. Вся их кожа посерела и проросла жесткой щетиной волос, прямо так и тянущихся в мою сторону. А Дармоед, так вообще, вывернулся наизнанку, раскручивая над собой аркан, свитый из собственных же кишок. Хорошо, что поезд был пуст. Оказалось, что даже машинист уже давно отжил своё. В отличие от поезда, несущегося на автопилоте. И несущего на этом автопилоте меня. А так как маршрут был кольцевым,и – вздохнула Медведица,п – то каждый раз, пролетая мимо любой из станций, я так и продолжала наблюдать чудовищных людей, с протянутыми по направлению ко мне глазами-ладонями и щетинистыми волосами, с каждой минутой всё яснее понимая, что обречена.
Громадина, покрытая с ног до головы белой шерстью, неожиданно вскочила со своей табуретки, пробежалась по комнате, села обратно, и обхватив гигантскими лапами гигантскую голову, почти зарыдала:
- А утром я проснулась и обнаружила…
- Проснулась? – опять встряла Леди Травка, – так ты же, вроде бы, никогда не спишь.
- Это неважно, – парировала Медведица, – важно то, что я обнаружила пропажу. Эти кошмарные люди украли моего тюлёныша.
- Погоди-погоди-погоди, – тараторила Травка, несмотря на то, что я изо всех сил пытался зажать ей рот, – ты говорила о том, что видела своего тюлёныша во сне, а когда проснулась, то вдруг обнаружила пропажу этого тюленёныша. А не кажется ли тебе, что он пропал именно из-за того, что ты проснулась…
- Ай! – а это уже вскрикнул я, когда дерзкая девчонка тяпнула меня за руку.
Белая Медведица с укоризной посмотрела на нас и грустно вздохнула.
- Я так и думала, я так и знала, что вы посчитаете мою историю бредом, – с горечью в голосе ответила она, надеюсь, не заметив, как Травка утвердительно покачала головой, – ну, поймите же вы – этот самый тюлёныш ничего общего с миром материальным не имеет. Его нельзя увидеть или потрогать. Это олицетворение моего творческого вдохновения…, если вам будет так удобнее понять – моя Муза. И вот народец планеты Ледышка, просто-напросто позавидовал этому моему вдохновению, обнаружив, вдобавок ко всему, что творить я способна не только то, что им удобно или полезно. Эти люди захотели сами распоряжаться тюлёнышем-Музой, чтобы самим творить то чего они сами захотят и тогда, когда они сами пожелают. И каким-то образом люди Ледышки стянули это вдохновение, стибрили, выкрали, стащили. С тех пор – с того самого момента, как я прокатилась на том скором поезде без машиниста – я не могу написать ни единой строчки. Нет вдохновения, нет моего тюленя. А люди-то, напротив, с той поры приняли строчить свои оды и баллады столь активно, что им даже бумаги не хватало для собственных записей. Да только, как оказалось, одного вдохновения мало для того, чтобы написать настоящий шедевр. Ведь талант-то мой при мне так и остался. А потому оды и баллады жителей планеты Ледышка получались столь бездарными, что даже сами Авторы не могли читать свои произведения, не морщась брезгливо. После чего они взяли, да и задушили моего тюлёныша.
По мохнатым щекам Медведицы потекли совсем не медвежьи слёзы. А Леди Травка неожиданно столь прониклась этим уточнением к рассказу нашей собеседницы, что весь её дерзкий сарказм как рукой сняло. И теперь уже сама веснушчатая девчонка тихонько всхлипывала где-то в уголке медвежьего логова. Но зато я почувствовал, что пришла пора и мне вставить своё веское слово.
- Это всё крайне трогательно, – задумчиво и важно произнёс я, – однако, хоть убей,, не могу обнаружить никакой связи между сбежавшими Ледышковцами и задушенным тюленем.
- Так как же так?! – удивилась Медведица, – как же так и не видишь-то связи это?
- Раз говорят – есть связь, значит – есть, – взвилась на меня вдруг и сама Травка, – ну, чего ты, и в самом деле, прицепился к чело…, ой, к Мишке белому.
- Позвольте, – видимо и сама Медведица хотела о чём-то ещё рассказать, – после того, как кошмарный народец планеты Ледышка задушил моего тюлёныша, естественно, я смертельно обиделась. И превратилась в Белую Медведицу. А, как вы сами уже знаете, смена сезонов холода и тепла здесь «привязана» именно к медведям. Так что, пока смертельно обиженный «снежный» Медведь не спит, лютая зима не закончится. А я, как уже сообщала вам, вообще никогда не сплю.
- А как это ты превратилась из смуглой девицы в Белую Медведицу? – не унимался я, – просто так – захотела и превратилась?
- Ну, ты прям приставучая зануда! – замахала на меня своими ручками Леди Травка, – что же тут такого – захотела и превратилась. Сложно, что ль?
- Кому как, – задумчиво произнёс я, размышляя о том, что для Травки это, конечно же, не сложно, – а людишек что – скушала на ужин или тупо заморозила напрочь?
- К сожалению, нет, – грустно ответила Белая Медведица, – на этот раз удирали они, и, судя по всему, удрать таки успели. Но я надеюсь, они занимаются ни чем иным, как поиском весёлого тюлёныша, которого, конечно же, преподнесут мне в подарок, моля о своём возвращении. Тогда, вероятно, я подумаю о том, чтобы даже и простить их и превратиться в какого-нибудь более невинного зверька.
- Очень даже похвально, – засмеялся я, – жаль, что мы не можем подарить тебе какого-нибудь тюленя, а то, глядишь, и ждать бы не пришлось…
Медведица вдруг резко замолчала и почему-то принялась внимательно рассматривать меня. Мне же почему-то стало не по себе из-за этого. Я повернулся было для того, чтобы отступить по направлению к выходу, но тяжёлая мохнатая лапа опустилась на моё плечо и белоснежная зверюга робким голосом сказала:
- А знаете, о чём я думала недавно, когда заваривала очередной кофейник? – я не знал, но Медведица продолжила свои откровения, – а что, если в каждом человеке…, да нет – не только человеке, а даже – в любом разумном существе, спит собственный тюлёныш. И его можно разбудить и полюбить, только спит-то он крепко и очень глубоко…, в любом существе…, нужно только добраться до него и разбудить.
Леди Травка, почему-то хохотнув, подошла поближе и спросила у хищницы:
- Милая подруга, прежде чем ты начнёшь отыскивать среди его останков, – самым наглым образом девчонка кивнула на меня, – своего этого тюленёныша, поделись со мной – а сколько рецептиков лакомств из подлёдных сороконожек ты знаешь. Очень уж мне интересны эти лакомства, а ты рецептики-то вроде бы сочиняла.
Медведица убрала лапу с моего плеча, устроилась поудобнее на своём табурете и задумалась.
- А знаешь, девочка, много ведь…, очень много, – ответила она Травке спустя пару минут, – тут ведь речь идёт о вкуснейших блюдах, а подлёдные сороконожки – просто объедение. Да и экспериментировать с ними – не грех. Трудно чем-нибудь испортить. Так что, всего не перечислишь…
- А ты перечисляй, – веселилась Травка.
- Ну, тогда приготовься, это надолго, – коварно усмехнулась Белая Медведица, уселась поудобнее и принялась перечислять, – тут тебе и сороконожки измельчённые, и слабомороженные, и чипсы из сороконожек, и фаршированные комариками, и сороконожки без лапок, и лапки без сороконожек…
Медведица перечисляла эти ужасные лакомства в течение сорока минут, но потом её голова немного склонилась на бок и она принялась бормотать что-то уже совсем невнятно. Спустя ещё десять минут наша мохнатая собеседница как-то мягко повалилась всем телом на поверхность своего стола, слегка приоткрыла пасть и начала очень мелодично урчать.
- Неужели спит?! – наконец-то смог выдохнуть я, – мне кажется, что не стоит нам задерживаться в логове этой Медведица, пока она не очнулась. А то ведь опять придумает искать тюленей внутри меня.
- Не боись, – подмигнула мне Травка и, мило улыбаясь, принялась безобидно ворчать, – а то уж – гляжу – итак ведь как сугроб белый, да ещё и дополнительно побледнеть умудрился. Спасаешь вас тут, а благодарности – никакой. А убежать успеем, давай хоть перекусим чуть-чуть.
В логове Медведица не нашлось, впрочем, никакой еды. Повсюду беспорядочно столи чайники, кастрюли и бочки, до верхов наполненные чёрным заледеневшим кофе – и больше ничего. Мы с Травкой уговорили, конечно, парочку небольших кастрюлечек, но больше в нас не влезло.
А затем мы, наконец-то, выбрались наружу и пошли вдоль по заснеженной тропинки прочь от этого пугающего (по крайней мере – меня пугающего) места.
- Не была никогда эта Медведица загорелой девицей, – неожиданно сделала открытие Леди Травка.
- Конечно, не была, – усмехнувшись, согласился я, – где это видано – взять и превратиться в кого хочешь…
- Не в этом дело, – покачала головой девчонка, – превратиться, если захочешь, сможешь даже ты…, хотя ты-то от этого симпатичнее не станешь. Дело в другом. Дело в том, что подлёдных сороконожек никто, кроме местных белых медведей, не ест. Травятся все, кроме белых медведей. Но мы-то знаем, что конкретно эта Медведица не сочиняла никаких рецептов с тех пор, как стала белым медведем. Стало быть, она и раньше, когда сочиняла рецепты для лакомств из сороконожек, была белой медведицей.
- Любопытная версия, – попытался согласиться я, – но что мешало бы загорелой девице сочинять рецепты для медвежьих лакомств.
- Это было бы очень глупо, – отрезала Травка, – но давай подумаем о другом. Коли уж «снежная» Медведица уснула — а она уснула, сомневаться в этом не стоит – то почему же эта ваша хвалёная Весна так и не наступает.
- Наверное, потому что усыпить Белую Медведицу — это только полдела, – пораскинул мозгами я, – нужно теперь и остальных таки Мишек разбудить.
- Ты, как всегда, чушь сморозил, – подмигнула мне девчонка, – но иных версий и у меня нету. Так что, придётся поверить твоей...
И мы, забавно скользя по ледяной тропинке, отправились дальше.
3 марта 2016

Сообщение отредактировал МОРРА: 01:17:11 - 13.03.2016

[белая медведица]

Ой, дорогой Морра! Какие вы тут страсти рассказываете. У меня аж шерсть на загривке дыбом встала. Но очень интересно. Театр абсурда вперемешку с юмором. Я так не умею!

[МОРРА]

Уважаемый Борг! Я бы с удовольствием ознакомился бы с Вашими исправлениями)))
И огромное спасибо всем за столь лестные отзывы.

[МОРРА]

Нужно поверить в то, что справишься - тогда справишься)))

[МОРРА]

Охотник Звон мечтает о потомстве

Трансильвания -23 искрилась и мерцала всеми цветами радуги. Газовые тучи и облака душным одеялом окутывали планету с таким дерзким наименованием. Они, казалось, были даже плотнее мутных кислотных скоплений, то и дело проявлявшихся в многочисленных углублениях каменистой почвы. Но это только казалось. Едкие кислотные лужицы не были видны отсюда – с мостика Орбитальной Базы, где сейчас находился я и, переминаясь с ноги на ногу, намеревался совершить прыжок на поверхность Трансильвании-23, или, как было принято говорить здесь – нырнуть на смертельную глубину до самого дна.
Только сумасшедший мог решиться на такой нырок, и вот у меня-то, судя по всему, как раз не хватало мозгов, о чём и разорялся Провожатый Охотник.
- Ты псих, – так и говорил он, – ты сгоришь дотла, а если тебе вдруг и повезёт, то ты в конце концов размагнитишься. А там тебя вряд ли кто наладит. Скорее всего…
- Ты меня недооцениваешь, – невозмутимо ответил я, – три бронированные оболочки Боргов и тело-экран Тридвусеранцев неужели не защитят меня.
- Хм, – приподнял бровь Провожатый, – насчёт Боргов я готов поверить – эти мозги в склянках слишком зависят от нас и готовы пожертвовать хоть двадцать оболочек, но как ты смог уломать Тридвусеранцев? Мы, конечно, сохраняем пока перемирие с ними, но чтобы отдать тело-экран…., что же ты пообещал им?
- Последнее обновление дипломатических курсов творит чудеса, – лучезарно улыбнулся я. Понятное дело, пришлось немного приврать. Тело-экран удалось выпросить у Магнитных Духов только после того, как я подарил им в рабство более двух десятков Охотников-юнцов, только что прилетевших стажироваться на Орбитальную Базу. Пропажу новобранцев заметят не сразу – я успел ухватить их ещё до местной регистрации, так что особо волноваться повода не было. А второе тело-экран, о котором я сознательно умолчал, мне удалось просто-напросто спереть. Из-за этого серьёзно пострадал один из Духов, о чём придётся пожалеть, но, опять же – не мне, а обитателям Орбитальной Базы. В составе моей амуниции были ещё небольшие секреты – небольшие, но крайне существенные.
- Даже если так, даже если так, – не мог никак успокоиться Провожатый, – там тебе наверняка высосут весь мозг, выпьют всё без остатка. Охотникам на дне очень трудно приходится – мало кому из них удаётся протянуть в живом сознании более суток.
- Повторяю, ты меня недооцениваешь, – ещё шире улыбнулся я, сверкнув белоснежными челюстями первого Борга и загадочно подмигнул.
- Всё понимаю, – загудел Провожатый, – пошлый героизм и суицидальный выпендрёж. Это что-то не здоровое, это вирус какой-то. Не моё дело, понимаю. Что ж, удачи и попутного течения тебе. Ныряй, конечно ж…
Мы вышли наружу. Охотник зафиксировал моё добровольное отбытие глубокой гравировкой на обшивке, грустно постучал три раза по деревянному бруску, вживлённому в один из пазов панели входного люка, и тихо прошептал:
- Возвращения не жду, – после чего добавил более громким голосом, – отправляйтесь, Охотник.
- Суеверия – вот это вирус, – сказал я ему напоследок, задал траекторию, активировал портативный двигатель и прыгнул на дно планеты Трансильвания-23.

Оболочка первого же Борга съёжилась дочерна и вышла из строя в тот самый момент, как только я нырнул в волны радужного газового океана, окутавшего планету. Тяжёлые ошмётки отрывались от меня с такой же лёгкостью, как лепестки у престарелого растения, давно уже потерявшего всю прелесть и красоту своего увядшего цветка. Я не видел, что творилось далее с кусками моего внешнего тела – они попросту терялись в жадной газовой атмосфере, мгновенно закипая на лету. А второй Борг начинал уже искриться. Он держался стойко и упрямо, пока вдруг не запузырился прямо на мне. Так что от этой оболочки мне пришлось избавляться самому – срочно избавляться, иначе можно было повредить и остальные слои защиты. А вот третий Борг сразу же затрещал по швам. Я уже решил было, что пора писать пропало, но попутное течение вдруг подхватило моё украшенное нелепыми обрывками тело. Меня за каких-то пару часов перенесло во власть глубинных потоков, где газовые волны уже не были столь опасны, но зато бушевали магнитные бури. Обломки последнего Борга мне уже были ни к чему, поэтому я с облегчением сбросил их с себя.
Борги были удивительными созданиями. Грузные и неповоротливые, они всегда славились своей физической силой, однако явно трусили и перед Охотниками, и перед Нестабильными Вампирами – аборигенами Трансильвании-23, до такой степени, что готовы были и тем и другим постоянно и бескорыстно приносить любые жертвоприношения, какие бы от них не потребовали. Вампиры требовали самих Боргов, чьи мозги, не слишком, кстати, аппетитные, тут же и высасывали. Охотники тоже, как ни странно, требовали тела Боргов, однако, в большей степени, уже израсходовавшие свои жизненные циклы. Крепкие оболочки трусливых здоровяков очень удобно было использовать в качестве брони. Но у меня не было времени разбираться. Я отобрал трёх здоровых Боргов, выжег их сознания и удобно разместил опустевшие оболочки на своём теле. Жалость? Стыд? Перестаньте, эти понятия лишены смысла, по сравнению с величием моей цели.
Как только я избавился от увесистых останков третьего Борга, вокруг меня расцвело пульсирующее облако, тело-экран, позаимствованное у Тридвусеранцев. Оно, конечно, отражало, как могло вихревые атаки магнитных бурь, но вряд ли могло довести меня невредимым до самого дна. Духи с Тридвусера – хитрые и расчетливые существа. Они не имеют физических тел, однако отлично знают , что одна из многочисленных составляющих их астральной оболочки может быть очень полезна для Охотников во время их вынужденных посадок на любую из Трансильванских планет. Отдав эту оболочку, обладающую весьма полезными для отражения магнитных атак свойствами, Духи могли ощутить лишь незначительный дискомфорт, и, кстати, за пару сотен лет эта составляющая волне спокойно нарастала заново. Сами Нестабильные Вампиры никакого вреда Тридвусеранцам причинить не могли, а вот с Охотниками Духи заключали неравноценно выгодные для себя сделки. Потому-то Охотники практически и не обращались к ним. Но для меня прежде всего важна была моя цель, потому-то я и не пожалел обменять два десятка новобранцев на чудесный астральный экран. Тридвусеранцы, конечно же, преобразуют свежие тела юных Охотников в чистейшую энергию, которой и питаются, но для меня это было не важно.
Облако-экран размагнитилось и рассеялось слишком рано — до каменного дна Трансильвании-23 оставалось ещё пара километров. В тот же момент незамысловатое тело Охотника оказалось лишённым какой-либо защиты и тут же начало съёживаться и отслаиваться чернеющими кусками плоти от меня. После того, как стабилизирующая жидкость, перемешавшись с кислотной моросью, последними каплями стекла с краёв моих размягчённых конечностей, и тело стало напоминать обгоревшую дочерна неподвижную куклу, раскрылся купол второго облака-экрана. Именно — второго. Его я украл у Тридвусеранцев, размагнитив ближайшего друга того самого хитреца, который получил от меня в подарок двадцать Охотников-новобранцев. Техника размагничивания сложна – её разработал лично я, и опасна, так как длится около трёх суток. Но несчастный Дух сам выбрал достаточно уединённое место для встречи со мной – ведь тот куш, который якобы пообещал ему я, он не пожелал бы делить ни с кем. Вот теперь и мается, бедолага, где-то в открытом космосе, витая разрозненными лоскутками информации и одинокими вспышками энергии.
Как только расцвело экранирующее облако, моё – казалось бы – безжизненное тело принялось формировать последнюю оболочку, в облачении которой я и рассчитывал достичь дна Трансильвании-23. Тридвусеранского экрана вполне достаточно хватало для того, чтобы преодолеть незначительную часть моего погружения, как вдруг случилась неожиданная неприятность. Внезапный локальный вихрь, вооружённый острыми иглами кислотного ливня, подхватил моё лёгкое тельце и принялся играть им, круча – вертя, подбрасывая и пиная его буквально во все стороны. Когда вихрь улетучился, я очнулся пригвождённый к заточенным лезвиям невысоких скал. Конечно же, я догадался, что защитное облако уже давно рассеялось.
Моя последняя оболочка – тело Нестабильного Вампира – аборигена Трансильвании-23, оказалась сильно подпорченной. Внешняя обшивка была покрыта многочисленными порезами, а сам покров пузырился от кислотных ран и краснел язвами от воздействия смешанных магнитных полей. Один глаз куда-то безвозвратно вытек, распухший нос перекосился набок, а остатки волос и зубов до сих пор продолжали выпадать. Вот ведь влип в историю, а так хотелось заявиться на дно красавцем. Хорошо ещё, что тела аборигенов хоть как-то приспособлены к местному климату – можно доковылять до ближайшей базы.
Я прищурил единственный глаз – впереди маячило огромное здание прямоугольной формы. На проржавевших дочерна стенах была едва заметна выжженная надпись «Замок-база №120021».
«Ага, – подумал я, – а унесло-то меня не так далеко. Именно сюда ведь мне и надо».

Тяжёлые ворота «Замка-базы №120021» со скрипом отворились и тут же захлопнулись за мной. Просторное помещение практически пустовало. Только лишь в самом его центре произрастала гора, сложенная из опустевших оболочек. Среди них я смог узнать огромное множество бывших Охотников, да и других пришельцев было более, чем достаточно.
Возле дальней стены, прямо на полу сидела юная девушка. Несомненно, это Клава – одна из самых опасных представительниц народа Нестабильных Вампиров. Как всегда, она была прекрасна. Даже удивительно, как ей удавалось поддерживать столь хрупкую красоту в таких ужасающих условиях, царивших на дне планеты. Большинство здешних вампирш внешне напоминают толстые бочонки с огрубевшей обшивкой, если, конечно, они не заняты постоянным косметическим ремонтом. Однако, в таком случае, у них совсем не останется времени на поиск жертв. И тогда вампирши лишатся от голода сил, да так и перегорят красивыми. Но Клава всегда была прекрасна и предельно сыта.
Сейчас она сидела прямо на полу, точила коготки и чистила полученные файлы, безжалостно отправляя всяческий спам и личную переписку в мусор.
Увидев меня, красавица расцвела, но в следующий момент на её лице проявилась эмоция крайней обеспокоенности.
- Паша, любимый! – обратилась она к моей последней оболочке, заметно потрёпанной кувырками в кислотном вихре, – что у тебя за вид? Опять с Охотниками сцепился?
- Враг безжалостен, – ответил я.
- Дождёшься ведь, что когда-нибудь твой мозг взорвут, – почти запричитала Клава. Забавно, она ещё и заботу проявлять умеет?
- Скорее, я сам всем мозги повыжигаю, – усмехнулся я.
- Не говори ерунды, – нахмурилась девушка. Ведь всем известно, что Нестабильные Вампиры не способны вот так запросто взорвать мозг у кого-либо. Парализовать противника, а потом долго и мучительно высасывать сознание у жертвы – вот это они могут.
Не знаю, может быть, она даже обиделась на меня в образе Паши. Не знаю. Но уже через несколько минут Клава смущенно улыбалась, и отводя в сторону свои маленькие красные глазки, страстно шептала:
- Паша-Паша, а давай… давай займёмся… этим, – после чего вдруг звонко затараторила, – так ведь и тебе-то полезно будет, да и мне приятно.
Я долго ждал такого предложения от неё. Стало быть, дело шло к финалу.
- Что ж, давай, – широко улыбнувшись, ответил я.
Клава быстренько метнулась ко мне и села напротив. Она уставилась прямо в глаза, и я заметил, как оболочка её лица становится уже не просто светло-зелёной, а ярко-салатовой. Я догадался, что необходимо опередить вампиршу и выпалил первое, что пришло в голову:
- На небе красная Луна!
- Увы, но не видна она, – слегка приподняв бровь, тут же срифмовала Клава.
- Кислотные дожди опасны, – осторожно продолжил я, наблюдая за реакцией вампирши. Она явно была удивлена, ведь по правилам обмена энергией, я должен был далее рифмовать её фразу. А так получалось, что поймал посланный ею кодированный заряд, но не ответил тем же. При обмене энергией Нестабильные Вампиры кидают друг другу фразу за фразой, придерживаясь при этом всего одной рифмы. И чем длиннее получается создаваемый ими стишок, тем мощнее оказываются энергетические посылы, которые обязаны быть взаимными. Вампиры погружаются в состояние блаженной эйфории и при этом спокойно могут регенерировать потрёпанные в боях с Охотниками, жертвами или непогодой, тела.
- Но блики радуги прекрасны, – всё же ответила Клава.
- За небом разум, – на этот раз я решил изменить не только рифму, но и размер стиха.
- Он сдохнет сразу, – нахмурившись, ответила вампирша. Она была больше расстроена, чем разозлена. Наверное, не могла понять, что творится с её любимым Пашкой. А я-то знал, что с ним уже ничего твориться не может.
- Ветер, конечно, разгонит все тучи, – говорил я.
- Вряд ли, ведь тучи могучи и жгучи, – подхватывала она.
- Однако вдруг, – говорил я.
- Двенадцать рук, – продолжала она.
Примерно через час мне стало казаться, что Клава заметно утомлена. Значит, я шёл правильным путём. Вампирша уже почти завалилась набок, глаза её краснели не так ярко, как прежде, лицо стало тёмно-зелёным, и язык ворочался еле-еле, хотя бедняга продолжала так же молниеносно выдавать рифмы на мои фразы.
- Рис обычно выпадает вниз.
- Я не знаю, что такое рис…
Девушка уже не могла сидеть – она повалилась на пол, по-прежнему продолжая отвечать мне.
Надо сказать, что Клава давно могла бы произнести стишок, содержащий весьма сильные коды, о которых было известно только аборигенам Трансильвании-23. Эти стишки могли запросто заткнуть и парализовать Охотника, но в моём случае эти коды были бесполезны – однако, этого вампирша знать не могла. Видимо, она до сих пор верила, что перед ней её возлюбленный Паша. Вот дурочка!
- Охотник Звон! – кричал я.
- Пошёл бы он… – стонала она.
Клава лишилась почти всей энергии, а значит самое время было произнести ключевую фразу «Код два три Ай», отклик на которую и решил бы участь девушки. Но вместо этого я произнёс следующее:
- Код три семь Блю.
- Ия посплю, – из последних сил ответила вампирша и погрузилась в сон. Она осталась жива, однако разбудить её теперь мог только я, когда захочу и где пожелаю.

Кстати, с её любимым Пашей всё получилось намного проще. Стоит отметить, он был слишком гордым и своенравным Нестабильным Вампиром. Впрочем, ему было чем гордиться. Шутка ли – более семисот лет высасывать мозги несчастным жертвам. И ни один Охотник не мог его не то что поймать, но даже вычислить. Более того, Паша периодически наведывался на территорию Орбитальной Базы врага, причём – в одиночку, и каждый раз наносил ему непоправимый урон. Сколько же Охотников полегло после смертоносных стихов вампира.
Вот и в тот день Паша телепортировался из глубины дна в самое сердце Базы и к его несчастию встретил меня. Он сразу же принялся кидаться кодированными рифмами, которые должны были бы сковать мышцы Охотника, оболочку которого я тогда по случаю примерил. А потом Паша, конечно же, рассчитывал иными, более витиеватыми стихами, медленно высасывать мозг своей жертвы. Но в этот раз вампир просчитался. Я-то к этим рифмованным кодам ничуточки не восприимчив, а Охотник, в оболочке которого я находился, был уже давно уничтожен мной самим. Но Паша этого не знал и продолжал кидаться стишками, уже начиная слегка недоумевать.
Каково же было удивление мозгососа, когда я грубо прервал его гордую поэму и начал осыпать бедолагу теоретическими выкладками. Всем известно, Нестабильных Вампиров любая теория утомляет даже сильнее, чем безответный посыл энергии. Правда, мало кто мог использовать этот метод в борьбе с ними – вампир скуёт твои мышцы своими стишками, прежде чем ты успеешь произнести хотя бы пару предложений. Поэтому Охотники предпочитали просто-напросто взрывать вампирские мозги при помощи некоего дистанционного управления, если те не успевали заблокировать своё сознание. А в большинстве случаев они успевали.
Но повторяю – я к вампирским рифмам невосприимчив, и для меня наслаждение – помучить мозгососа, утомить до изнеможения его разум и таким образом вырубить засранца.
Я прочёл Паше полную теорию стихосложения, заставил подробно вспомнить обо всех тонкостях стилей рифмования, о правилах поэтических размеров и ритмов. Я самым основательным образом рассказывал ему и о ямбах, хореях, дактилях, амфибрахиях, гекзаметрах и прочих дольниках, и о стихах белых, вольных, холостых, рифмоидах, акростихах, плутонских полустишьях, лимериках, терцинах, антихрапах и даже о таком забытом способе рифмовки, как хот-рубаи. Но вампир продолжал стоять на ногах и шептать бесполезные рифмы.
И тогда я взял и выложил бедному Паше весь курс истории нашего мира. Я поведал ему о тех временах, когда ещё жили люди. Если Вы не помните, люди – это такие безжалостные паразиты, которые спешно заселяли живые и безопасные планеты, убивая их и превращая в сущий ад для любой из жизнеспособных форм. Потом, когда люди догадались, что ставят под угрозу и собственное существование, они начали менять себя. Они создавали механических монстров и вселяли в них своё сознание. И эти механические монстры разбрелись по Вселенной, продолжая добивать её своей деятельностью.
Я рассказывал о том, как появились планеты типа Трансильвания, а жители этих планет - Нестабильные Вампиры – научились высасывать сознание у других механических монстров, тем самым доказывая, что человека никак нельзя лишить главного – жажды убийства, даже если он уже и не человек.
Вскоре Паша осел на пол и уже не мог двигаться. Я же, не долго думая, произнёс фразу:
- Код два три Ай…
Вампир погрустнел окончательно и ответил:
- Прости-прощай, – после чего перегорел напрочь.
К сожалению, мёртвый вампир не мог телепортироваться на дно Трансильвании-23, но Пашино тело, как Вы знаете, мне всё же пригодилось.

Но Клава была жива. Она хоть и погрузилась в состояние крепкого сна, но я, и только я, мог разбудить её в любой момент.
Искалеченная оболочка Паши стала уже совсем бесполезной, и мне пришлось выползти из разорванного уха Нестабильного Вампира. Да-да, это ничтожное насекомое, похожее чем-то то ли на клеща, то ли на паучка, это и есть Я.
Позвольте представиться, храбрый и непобедимый Охотник Звон. Только не делайте поспешных выводов – я никаким образом не связан с теми тупыми охотниками-неудачниками – обитателями Орбитальной Базы. Я охочусь только ради собственных нужд. Меня нисколечко не интересуют эти бездарные игры со сжиганием мозгов. Мне просто-напросто нужны тела Нестабильных Вампиров, тела, сотканные из плоти, крепкой и надёжной, однако способной сохранять свойства живой материи даже в жёстких условиях. Дело в том, что я этой плотью питаюсь.
Не спорю, живой человек был намного вкуснее, но его хрупкая оболочка давным-давно канула в историю. А вампиры научились делать очень вкусную плоть. Но я стараюсь не убивать мозгососов, гораздо полезнее сохранять их сознание, чтобы оно поддерживало имитацию жизнедеятельности тела. тогда и плоть всегда будет свежей и вкусной. Естественно, я блокирую вампирское сознание, лично забираясь в электронные мозги жертвы. Вампиры могут лишь поддерживать жизнедеятельность, а остальными функциями тела позвольте уж заняться мне.
Пашины обрывки были бесполезны – семисотлетний мозгосос крайне нерегулярно обновлял свою оболочку. А вот Клава молодец. Она была сравнительно юна – разменяла недавно второй век, но при этом каждые полгода не забывала делать косметический ремонт.
Я забрался в мозг вампирши и с наслаждением пошевелил её руками. Сознание Клавы паниковало и причитало где-то в тёмном уголке, но ничего, со временем успокоится. Я сожру красавицу ещё очень не скоро. А сейчас живая, но контролируемая мной вампирша телепортируется прямиком на мою планетку. На пастбище таких же, как она, мозгососов, ставших для меня и моих сородичей пищей и уютным домиком.
Пройдёт времечко, я, наверное, успею сожрать красавицу только наполовину, но настанет срок и мне сложить лапки. И тогда я отложу кладку в теле аппетитной Клавы. Да, Вы не ослышались, я не стану ничего изобретать, конструировать или ремонтировать. Я не собираюсь вечно поддерживать своё сознание. Я мечтаю о потомстве. Я отложу кладку, из которой вылупятся тысячи маленьких детишек – моих детишек. И тогда вампирша станет домикой и пищей для них.
А что Вы хотели – всё, как у нормальных живых существ, и это прекрасно.
Прекрасно вдвойне, потому что – ради потомства.

[МОРРА]

дельные советы)))

[МОРРА]

Любые совпадения событий с реально и нереально существующими прошу считать любыми совпадениями.

Вступление в эту историю - см. тут и тут.

Весёлая Полянка

Соседний лес оказался не так близко, как я первоначально ожидал. Покрытые снегом верхушки высоких деревьев сонно покачивались где-то на уровне горизонта. А дорожки к ним не было протопано вовсе никакой. Стало быть – предстояло с боем преодолевать нехоженые сугробы, возвышающиеся необыкновенно живописными барханами на всей площади кажущегося бесконечным поля, раскинувшего свои необъятные просторы перед нами.
Потому-то Леди Травка, лишь мельком взглянув на эту «прелесть», как-то деланно зевнула – слишком широко, чтобы это могло показаться правдой, и моментально вырубилась. Или же притворилась. Но я не стал разбираться – как-то не было желания слова попусту переводить, ибо дерзкая девчонка всё равно бы меня переспорила – а взвалил бедняжку на свою широкую ледяную спину и медленно, но уверенно, ринулся в путь.
Я бы не сказал, что дорога моя была скучна и безрадостна. Напротив, уже немного подустав от Травкиной болтовни, я наслаждался относительной тишиной. Относительной – потому что ещё в самом начале пути увязался за мной одинокий и неповоротливый Зимний Увалень. Неуклюже переваливаясь на своих тонких ножках, он то и дело обречённо нырял в очередной сугроб, внутри которого и щебетал – громко и глухо – свои грустные, но очень уж красивые трели. Однако в тот момент, когда я подошёл к дальнему лесу уже практически вплотную, Увалень замолк окончательно. То ли заблудился в каком-нибудь очередном снежном завале, то ли просто-напросто устал преследовать меня и потрусил по своим личным делам. Я даже немного пожалел о том, что остался теперь уже в полной тишине – только нежный звук хрустящего под моими лапами снега нарушал зимнее блаженство уснувшей природы.
Как назло, в голову ко мне начали пробираться какие-то совсем уж ненужные думы. Зачем-то вспомнилось относительно давнее прошлое – скитания мои по просторам родной планеты в компании с разговорчивыми призраками, когда судьба Земли висела на волоске. И ведь виной тому была та самая Леди Травка, которую тащил я сейчас на своём горбу. Поиграть ей, видите ли, вздумалось, поглумиться над земными порядками и устоями. Чудом жив тогда остался – да и то, благодаря всесильной матери капризной девчонки, которая буквально заставила ревущую дочь вернуть всё на свои места, что, кстати, и не очень-то получилось. Это я понял уже потом, когда прочитал в одной древней книжке, что, оказывается Лошади, не должны, да и не могут разговаривать на человеческом языке, чему явно не соответствовала одна копытная знакомая, добившаяся после этих Травкиных игр весьма значительного положения в обществе благодаря своему красноречию.
Но не об этом я сейчас размышлял, если честно. Совсем не об этом. С огромным трудом я удержался от того, чтобы не оставить мирно дрыхнущую девчонку в одном из сугробов. Многие, наверняка, подумали бы – ах, какой бессердечный сугроб, да ещё и рожа страшная. А я бы взял, да и согласился. Да – бессердечный, да – сугроб, и да – рожа. Удивительно, вроде бы переродился совершенно бесчувственным болваном, ан нет – злоба-то так и прёт. Никуда злоба не подевалась. И можно сказать – а чего она прёт-то, ведь ты ж переродился, болван – ты не Василиск уже, и неурядицы прошлой Василисковой жизни тебя беспокоить не должны. А я опять отвечу – ан, нет! Беспокоят что-то – злоба-то, повторюсь, так и прёт…
Но удержался я. С трудом, если честно, удержался. Не бросил Леди Травку замерзать в снегу. Поразмыслил трезво – не замёрзнет же она всё равно. А, напротив, обнаружив такую неблагодарную задумку с моей стороны, испепелит, недолго думая, всю планету напрочь. Ведь за этим же, если вспомнить, сюда и явилась.
В общем, подстёгивая себя такими вот непростыми размышлениями, я как-то незаметно и добрался до дальнего леса. А там – возле самых крайних ёлок – мельтешила какая-то маленькая беспокойная белочка. Сперва её странное взволнованное поведение даже позабавило меня, но очень скоро поднадоело. Уж слишком настойчиво она пыталась обратить на себя моё внимание, слишком старательно мельтешила. Я хотел было ей об этом сказать, но зверёк вдруг выпучил бусинки-глазки, надулся от ужаса и, приставив маленький пальчик к своим мохнатым губкам, пугающе зашипел: «Тссссссс». Надо сказать, именно от этого «тссссссс» и проснулась Леди Травка, вольготно развалившаяся на моей кривой и холодной спине. Она громко и протяжно зевнула, вызвав у забавного зверёныша очередной приступ паники, и весело захихикала:
- Смотри-ка, Василекс, белочка какая страшненькая. И с чего бы – мы же, окромя кофея, ничего и не пили, вроде.
Я непонимающе пожал плечами и молча двинулся в лес. Травка спрыгнула с моей спины и задорно похрустела рядом. Но страшненькая белочка тоже не успокоилась на этом. Она явно решила заняться нашим преследованием. То и дело забегая вперёд, зверушка строила нам ужасающие гримасы, размахивала во все стороны тонкими лапками и постоянно шипела своё неизменное «тсс».
- Задавлю я её сейчас, – констатировал я свою неповоротливость, – допрыгается…
- Не дави, – неожиданно жалобным голосом взмолилась Травка, – я сейчас попытаюсь из неё хоть словечко вытянуть. А ты, сугроб мой обожаемый, лучше сползай посмотреть, что это за холмик впереди возвышается – меж поваленных сосенок, – девчонка махнула рукой куда-то в сторону, и я, приглядевшись, и правда распознал в том направлении невысокое снежное возвышение, – а вдруг берложка.
Попытавшись перегнуться через ствол одного из лежащих на моём пути деревьев, я как-то нелепо поскользнулся, перевалился через него и всем своим грузным телом кувыркнулся прямиком под исследуемый холмик. А там, и правда оказалась, берлога – не слишком просторная, но достаточно уютная. Потолок и все внутренние стены в этой берлоге были украшены табличками разного калибра, но гласившими одну-единственную фразу «Не будить – убью!», криво нацарапанную на их деревянных поверхностях. А в самом центре стояла небольшая кровать на которой и валялся объект наших с Травкой поисков – Медведь, причём, вовсе не белый, а самый что ни на есть обычный, и мирно спал укрывшись тёплым одеялом. Я только лишь наклонился над посапывающим зверем, даже не успев дотронуться до него, как он резко открыл глаза и внимательно уставился на меня.
- Ты дурак? – вежливо поинтересовался Медведь.
Я промолчал.
- Извини, – смутился зверь, – не имел желания обидеть тебя неуместным словом. Я имел в виду – ты необразованный?
- Ещё как образованный, – обиженно возмутился я.
- Стало быть, дурак, – резюмировал Медведь, – я-то уж подумал, что просто читать не умеешь, – достал откуда-то небольшую пилочку, он принялся подпиливать когти на своих лапах, – а дураков не жалко.
- В смысле? – удивился я.
- В коромысле, – молниеносно срифмовал Мишка, – видишь же, начертано тут, причём не однократно – «не будить – убью!» Ты ж разбудил? Стало быть – убью.
И тут на пороге берлоги громко и неожиданно затопала Леди Травка, крепко сжимая в своих ручках несчастную взъерошенную белочку.
- Слышь, чё зверьё говорит, – заорала она ещё не замечая ни табличек, развешенных по всему помещению, ни Медведя, ни его злобных намерений, – Мишку местного будить нельзя, а то убьёт.
- Знаю уже, – проскрипел сквозь зубы я.
- Ой, – взвизгнула девчонка, наконец-то обнаружив Медведя в поле своего зрения.
А сам Медведь тем временем окончательно выполз из под одеяла. Надо сказать внешний вид его был и не очень-то устрашающим – был Мишка ростом даже поменьше меня, ужасающе тощим и каким-то взъерошенным, что ли. Однако длинные когти на его лапах и острые зубы в пасти внушали должное уважение.
- Ах, добренького времечка суток Вам, о прекрасная Сударыня, – Медведь уже успел плавно подплыть к Леди Травке, – позвольте мне чмокнуть Вашу нежную ручку и осторожно поинтересоваться, что же заставило такую прекрасную Сударыню оказаться в столь неприветливом месте.
- Ну, надо же, какой галантный кавалер, – улыбнулась смущённо девчонка, не очень то отстраняясь от медвежьего поцелуя, – а посетила я это неприветное место только для того, чтобы распылить его за ненадобностью. Но приятель вот этот сугробоподобный, – Травка махнула на меня рукой, – взял, да и переубедил…
- Это ж как же это ж он переубедил-то, – с подозрением уставился на меня Медведь.
- А, говорит, подождём до весны, – усмехнулась Травка, – как весна наступит, так и люд обратно потянется, а, значит, и надобность возобновится. Только вот, чтобы весна наступила, нужно медведя разбудить. Вот, мы и пошли будить…
- Странное совпадение, – ликующе воскликнул зверь, – пошли Медведя будить, а вот и разбудили. Стало быть, весна настала и прекрасный мир готов к возрождению!
Леди Травка захихикала.
- Букет подснежников прекрасной Сударыне незамедлительно! – орал Медведь, пританцовывая, – и Вам, красавица, – опять обратился он к Травке, – я бы настойчиво посоветовал завести крота. Как только Вы заведёте крота, так и любой негатив из Ваших мыслей улетучится. И уже не станет возникать таких нелепых желаний – распылять целые планеты просто так, за ненадобностью, видишь ли. Так что, заведи крота, обязательно…
- Да подожди ты с кротом-то. Где ты подснежников-то накопаешь, коли снега кругом, – с сомнением в голосе вставил я своё слово, осторожно выглядывая наружу, – ничего не тает, никто не расцветает.
- А я Вам сейчас покажу – что да где, – загадочно пропел Мишка, затем скрылся в каком-то потайном закутке своей берлоги, и спустя пару минут выскочив оттуда с огромным угловатым шлемом на голове, вскрикнул, – за мной! И с этого момента называйте меня Генерал-Медведем! Или просто Генералом!
Мы, конечно же, пошли вслед за Генерал-Медведем, или просто Генералом.
- А куда, собственно, мы движемся, – спросил я через пару часов, не обнаруживая в окружающей обстановке ни единого признака стартующей весны, – и, кстати, что за нелепый набалдашник ты на свою голову водрузил…, Генерал?
- Сам ты набалдашник, – Медведь начисто проигнорировал мой первый вопрос, и это меня не очень-то обрадовало, – это дуб, стопроцентный дуб, вековой. Короче шапка ушанка это из самого крепкого дуба, непробиваемого, между прочим. На случай, ежели во время поединка объявится вдруг Лесная Хозяйка и опять вздумает стучать соей наковальней по моей голове.
- Какого поединка?! – вырвалось у меня. Я, конечно, многое захотел узнать и о некой Лесной Хозяйке, и о причинах её странного желания стучать Медведя наковальней по голове, но вот упоминание о «поединке» почему-то более всего взволновало меня.
- Как это – какого? – удивился в ответ Генерал, – смертельного поединка. Ты же не внял простейшим правилам, так доступно начертанным на табличках, развешанных по всем стенам в моей берлоге. А там ясно сказано о том, что нарушитель правил будет убит. Но всё же я решил поступить благородно, и потому убью тебя не просто так, а в процессе нашего смертельного поединка.
- Что за…, – я даже не находил слов для того, чтобы выразить всю степень своего негодования.
- Не стоит переживать, – Медведь дружелюбно похлопал меня по спине, – если хочешь знать, то я – самый Честный и Справедливый Медведь на этой планете. Стало быть, тебе посчастливится участвовать в самом честном и справедливом поединке. Тут и проиграть не стыдно. Я то, сам участвовал в бесчисленном количестве поединков и, смею заметить, ни разу не проиграл. Но, это же я…
- Стоп-стоп-стоп, – резко остановился я на месте, – ни с кем драться я не собираюсь! И даже не уговаривайте – с места не сдвинусь.
Мишка вдруг громко захохотал, и его смеху зачем-то вторило противное хихиканье Леди Травки. Она-то зачем смеётся? Хотя от неё как раз таки можно ожидать чего угодно.
- Остынь, дружище, – Медведь решительно подобрался ко мне и даже примирительно похлопал своей лапой по моей холодной спине, – пошутил я! Смешно же, правда ведь. Никто и не собирается драться с тобой. Это будет словесный поединок. Ты же, как упоминал уже, вроде бы вполне образованный субъект, а я – самый Честный и Справедливый Генерал. Почему бы нам не поделиться друг с другом какой-нибудь интересной историей либо сочинением, а зрители наши – поверь, зрителей будет достаточно – решат уже, чья история показалась более интересной.
- Ну, что ж, – немного подумав, решил таки согласиться я, – словесная так словесная. Только учтите, милостивый Генерал, что на сочинительстве подобных историй я собаку съел, и, причём – не одну. Так что вполне конкретный «образованный субъект» в моём лице может задать Вам нехилую трёпку.
- А я в свою очередь напомню, – зачем-то подмигнул мне Медведь, – что я никогда не проигрывал, а, значит, не проиграю и в этот раз. А, кстати, – Мишка аж подпрыгнул на месте, – вот мы и пришли. Предлагаю любоваться и восхищаться.
А восхищаться и любоваться было чем. Передо мной, слегка загороженная голыми ветками каких-то невысоких кустиков, раскинулась самая настоящая весенняя полянка. Свежая зелёная травка нежно развернулась чудесным ковром, щедро украшенным яркими цветами, названия многих я не мог припомнить или вовсе не знал. Однако, как ни странно, весь остальной лес так и оставался скованным студёной зимой – весна ликовала только лишь на этой маленькой полянке.
- Что это? – только и смог вымолвить я.
- Впечатляет, правда ведь, – приплясывал от гордости Генерал, – и это моя полянка, волшебная и только моя! Только на ней я всегда и провожу свои поединки – настраивает на красоту, правда ведь.
- Не то слово, но почему…, – начал было я, но развеселившийся Медведь бесцеремонно перебил меня.
- Значит, противник мой, тогда красоте эдакой и посвятим наши истории, – Мишка как-то непонятно подмигнул сразу двумя глазами, – ты первым начинай свою историю. Посмотрим-послушаем что ты тут насочинять сможешь.
Я, если честно, рассчитывал немного поразмыслить над своим сочинительством, но уж коли вызвали к барьеру – нет смысла растягивать удовольствие. Я начал было философствовать о красоте разрушающейся Вселенной, об ужасающем совершенстве чёрных дыр, о безмолвном великолепии зазнавшихся звёзд, но вдруг почувствовал, что не о том я говорю. Меня, как будто бы кипящим маслом, окатило воспоминаниями обо всей моей прошлой жизни. И я понял, что ничего красивее этих воспоминаний и не могло быть. И тогда я поведал танцующему Медведю о том, как преклонялся перед картинами земных художников ничего не понимающий в живописи и даже не различающий цветов вспыльчивый воин с планеты Гии Луу. Как безответно была влюблена в него его гигантская прислужница биваниха Нуу. Как можно заплатить за волшебное желание полёта мерзким вживлением мух в твоё тело. Как нелепо красивы смертельные поединки между двухвостыми и трёххвостыми карликами-брюхоидами, способными уничтожить любого одним своим ядовитым плевком. Пока я всё это рассказывал, Леди Травка без перерыва ржала, чуть не покатываясь со смеху по земле. Честное слово, это выглядело не очень-то красиво с её стороны. Вот я-то – чуть было даже сам не прослезился от собственной истории. Зато Генерал-Медведь, учтиво дождавшись, пока я наконец не замолчу, весело пожал плечами и звонко крикнул:
- Брависсимо, противник! – а затем обратился непонятно к кому, – поднимите руку, кто хоть что-нибудь понял…
Никто руку не поднял, только лишь Травка повторно прыснула от избытка чувств.
- Ну, хорошо, – резюмировал Мишка итог этого странного голосования, – а теперь слушайте внимательно мою историю о красоте. И обещаю, что и на этот раз не подведу – скучно не будет, точно говорю!
Генерал-Медведь вдруг принялся скакать по буйно цветущей полянке, то и дело дурашливо хлопая мохнатыми ладошками в такт своим прыжкам. Затем он громко вскрикнул:
- Раз цветочек-подснежник! – наклонился и выдернул из-под собственных лап небольшой подснежник.
- Два цветочек-подснежник! – Мишка сорвал ещё один цветок.
- Три цветочек-подснежник! – очередной бутон появился в звериных лапах.
И так, в подобном же духе, довольно долго продолжались пляски обезумевшего Медведя по весёлой полянке. Когда он уже нарвал довольно-таки внушительный букет самых разнообразных цветов, которые, кстати, упорно наименовал подснежниками, он вдруг подскочил ко мне и прошипел в самое ухо:
- Девку твою как звать?
- Травка, — на автомате ответил я, – Леди Травка.
- Сто пятьдесят семь цветочек-подснежник! – воскликнул Мишка, выковырнув из под земли полузасохшую фиалку, и вдруг остановился, загадочно поглядывая на мою попутчицу. Затем он как-то слишком легко подплыл к ней и, протягивая свежесобранный букет, нежным голоском пропел, – но самый красивый цветочек на этой полянке — Травка-Леди-Травка!
- Ах, как мило-мило-мило! – девчонка восхищённо всплеснула ручками, и пролепетала извиняющимся голосом, поймав ненароком мой непонимающий взгляд, – прости, милый Васьликс, но все твои сказочки мне давно знакомы до посинения, а вот история милого Медвежонка настолько свежа и... не знаю как даже выразить... мила.
- История?! – возмущённо прокричал я, – вот это - «раз цветочек, два цветочек» - история?!
- А что Вам не нравится, молодой сугроб, – неожиданно из-за кустиков, произрастающих на самом краю поляны проявилась гигантская лосиная голова, – чем же история? Генерал, как всегда, в своём репертуаре, и, как всегда, великолепен. Попробуйте так удачно описать всю прелесть того, что можешь наблюдать перед собой, – лось наклонился и тут же сожрал один из подснежников, расцветших возле куста, – а у Вас, молодой сугроб, чё-то непонятно чё и непонятно о чём. Такое «чё-то», чему невозможно найти ни объяснений, ни подтверждений, сумеет сколько угодно насочинять каждый из нас.
Я хотел, конечно, что-то сказать в ответ, но смог только лишь раскрыть рот от удивления.
- Генерал-Медведю браво! – заверещала вдруг невесть откуда появившаяся на полянке, уже хорошо знакомая нам, потрёпанная белочка, – Генерал-Медведь лучший!
- А ты-то вообще ничего не слыхала! – заорал я, вконец взбешённый творившейся здесь несправедливостью, – ты вообще только что прибежала!
- Молчи, – процедила сквозь зубы белочка, – а то Мишка наш — глазом не моргнёт — и меня не постесняется на поединок вызвать. А тут уж сожрёт без всяких историй.
Я пожал плечами. Как либо комментировать случившееся сил уже не было.
- Значить, подведём итоги, – радостно заревел Медведь, – наши многочисленные зрители единогласно присудили мне победу, в чём, собственно, не стоило сомневаться. Стало быть, – зверь улыбнулся всеми своими клыками, – теперь я начну тебя убивать.
- Не понял, – совершенно уже шокированный не понял я, – у нас же был словесный поединок.
- Конечно же — словесный, – согласился зверь, – но ты наверняка не забыл о том, что я — самый Честный и Справедливы Медведь в этом лесу. И, стало быть, поступить я должен честно и справедливо. То есть, если уж гласило правило о том, что я должен убить того, кто посмел разбудить меня, то, извини, убить должен.
То, что случилось после, произошло настолько быстро, что я даже толком понять не успел. Генерал махнул лапой, вонзая острые когти в мой холодный бок. Когти с лёгкостью распороли снежную оболочку моего тела, но затем, наткнулись на что-то твёрдое и ледяное, с хрустом поломались. Мишка взвыл от боли, размахивая повреждённой лапой.
Я же, как-то удивительно быстро взвалил зевающую Травку на спину и практически выкатился на боку прочь с цветущей поляны. Там же, за её пределами, как ни странно, так и лютовала морозная зима. И все подснежники, которые девчонка старательно пыталась удержать в ручках, за границами поляны рассыпались в снежную крупу.
А ещё стояло там странное существо — огромное и туманное. Оно медленно двигалось к нам навстречу, подбрасывая в одной руке увесистую наковальню. Однако, поравнявшись с нами, существо пролетело мимо, нацелившись явно на волшебную полянку.
- Эй, я понимаю ты — Лесная Хозяйка? – не удержалась от вопроса хныкающая вследствие потери цветов Леди Травка, – объясни же нам, почему весна наступила не во всём лесу, а только лишь на маленькой поляночке? Ведь мы разбудили на этот раз правильного медведя или нет?
- Всё верно, – ответило существо, – медведь правильный, только маленький — поляночный. Потому и разбудить весну он может только на этой маленькой полянке. И, кстати, очень ненадолго.
После этих слов Лесная Хозяйка удалилась из нашего поля зрения, а вскоре до нашего слуха донеслись странные стуки и жалобные выкрики. А затем со стороны полянки под ноги к нам выкатилась потресканная каска, и воцарилась мёртвая тишина.
«Что ж, поляночный так поляночный. Нужно, значит, отыскивать остальных», – подумал я и догадался, что Леди Травка меня отлично поняла.

Сообщение отредактировал МОРРА: 23:39:15 - 27.03.2016

[МОРРА]

Знаки-препинаки - одна из моих больных тем. Я их как-то по своему привык ставить и переучить меня трудно.)))

[белая медведица]

Из всех трех конкурсных рассказов самый красивый язык.
Начало показалось затянутым, но когда появился Медведь, стало гораздо веселее.

[МОРРА]

Большое спасибо)))) пытаюсь оттачивать язык энтот)))

ЗЫ подошёл к зеркалу, высунул язык... ну да, красивый, и не поспоришь.

Сообщение отредактировал МОРРА: 07:28:38 - 01.04.2016

[Скрудж]

Надо резать. Странно, но мне, в отличие от Белой медведицы, как раз до пробуждения медведя всё нравилось, а потом тягомотный ералаш начался. Отсылки к форуму, мне кажется, здесь не нужны - хотелось бы что-нибудь своё ( в смысле ваше) почитать. Тема тура не очень раскрыта.

[МОРРА]

Надо резать.

кого???

Странно, но мне, в отличие от Белой медведицы, как раз до пробуждения медведя всё нравилось,

сколько читающих - столько мнений. коли уж одним нравится одно, а другим - совершенно иное, стало быть, Автор не вправе трогать своё произведение ради исправления.

Отсылки к форуму, мне кажется, здесь не нужны

нет никаких отсылок. все совпадения - это всего лишь совпадения.

Тема тура не очень раскрыта.

как это??? (читаем выше)))

[Скрудж]

сколько читающих - столько мнений. коли уж одним нравится одно, а другим - совершенно иное, стало быть, Автор не вправе трогать своё произведение ради исправления.

Можно взглянуть на это иначе: одним не нравится одно, а другим - остальное))

[МОРРА]

Можно взглянуть на это иначе: одним не нравится одно, а другим - остальное))

можно для кругозора и так взглянуть.))) Взгляд от этого всё равно не поменяется.

[МОРРА]

ЛУЧШИЙ СПОСОБ


Что может ужаснее и что может быть прекраснее этого?! Когда возникает вероятность, что какой-то отрезок твоей серой и скучной жизни ты будешь мучиться ясным и одинаково тайным вопросом, он как назойливый, но осторожный червь вгрызается в твою самую логичную часть мозга, напрочь разрушая всю заведомо последовательную цепочку размышлений. Он опутывает твой разум и изнутри нашептывает невозможно сладкую сказку…
Лучший способ преодолеть сложную ситуацию – это сесть в мягкое удобное кресло и всё спокойно обдумать и взвесить… или сделать свой последний и решительный шаг из раскрытого окна!
Февраль-октябрь

[МОРРА]

У меня сложные ситуации рефлекторно фольклорным методом решаются - через сон.

согласен. Во сне и летать можно)))