Кашель рвался наружу, раздирая горло и легкие. Сан Саныч не мог больше сдерживаться и оглушительно раскашлялся. Бронхи жгло, как будто неведомая птица рвала их раскаленными кривыми когтями. Спазм сдавил грудь, не давая вздохнуть. Мучительно пытаясь урвать хоть глоток воздуха, он раскрывал рот, как рыба, выброшенная морем на берег. Из его глаз от напряжения выступили слезы и перед ними замелькали черные пятна. Он вдруг очень четко понял, что чувствует ныряльщик, когда у него заканчивается воздух. Это мысль была странной и неуместной в данное время. Мелкие темные пятна перед глазами начали сливаться, и его сознание затопила темнота.
Медсестра привычным механическим движением сломала горлышко ампулы, набрала в шприц лекарство и быстро кольнула больного в предплечье. Веки пожилого мужчины затрепетали и она поспешила к другим пациента. Спазм ослаб и в легкие с усилием пробился воздух.
Сан Саныч лежал, откинувшись на подушку, и бездумно смотрел в потрескавшийся больничный потолок, постепенно приходя в себя. Чуть шевельнув пальцами, он наткнулся на ручку, затерявшуюся в складках одеяла. Да! Он же писал, вернее рисовал! Мужчина огляделся и нашел листок бумаги с начатым письмом. Он осторожно вдохнул полной грудью, сел на кровати поудобнее и продолжил свое увлекательное занятие. Для него оно, похоже, действительно было очень увлекательным. Постепенно на его лице стирались следы прошедшего приступа, в глазах появился хитрый блеск, а губы растянулись в улыбке.
В конце рабочего дня к нему в палату тихонько зашла молодая женщина в белом халате.
- Добрый вечер! - она присела на стул рядом с кроватью.
- Здравствуй, Людочка! - больной отечески похлопал ее по руке.
- Как вы себя чувствуете? Я разговаривала с врачом, он сказал, что днем у вас был приступ, - она испытующе смотрела на Сан Саныча, профессионально отмечая бледность лица, прерывистое дыхание и нервное подрагивание пальцев.
- Да ничего! Слушай больше ты этих врачей! - он отвел глаза. - Скажи лучше, как там внучка?
- Да все нормально! - Людмила улыбнулась, - вчера опять мне забастовку устроила. Говорит: «Мам! Ну не забирай меня рано из садика, я еще не наигралась!». Нет, вы представляете? Другие дети с ревом к родителям бегут, скорее бы домой уйти! А это чудо еще не нагулялось!
Сан Саныч довольно разулыбался, представляя личико своей внучки:
- Людмил! Передай Катюшке от меня письмецо, - он протянул, свернутый треугольником, на манер солдатских писем, листок бумаги.
- Конечно, передам! Спасибо! - она спрятала конвертик в карман халата.
- Да! Я вам принесла тут кое-что, - проговорила она, выкладывая из сумки продукты.
Сан Саныч замахал руками:
- Да ты что! Куда столько всего притащила-то! Спасибо!
- Ну, ладно, я пойду. Садик скоро закрывается, надо Катю забрать.
- Хорошо, беги! Только...- он немного замешкался, - Люда, не приводи сюда Катюшку. Меня выпишут, и тогда пусть приходит в гости с ночевкой...
Садик буквально утопал в зелени, то тут, то там пестрили клумбы разными цветами, отовсюду слышался ребячий гул и смех. Людмила шла по дорожке, выискивая глазами группу пятилеток:
- Катюша! Пойдем домой!
Маленькая девчушка в окружении ребятишек что-то сосредоточенно рисовала палочкой на земле:
- Сейчас, мам! Иду!
Наконец, она попрощалась с воспитательницей и ребятишками, подбежала к матери и чмокнула в щеку.
- Чем вы там занимались? - спросила Людмила, приглаживая растрепавшиеся волосы дочери.
- Мам! Я показывала, как писать «КАТЯ», а потом все стали просить меня написать их имена. Здорово, да?
- Здорово, конечно, - улыбнулась женщина, - пойдем скорее домой! У меня для тебя кое-что есть!
- Ой! А что? Ну, пойдем! А может.... Побежали? - глаза девчушки светились нетерпением.
Людмила расхохоталась, потрепала дочь по голове:
- Торопыга, ты моя!
Дома, когда чумазая мордашка и ладошки были тщательно вымыты, а нетерпение достигло своего апогея, Людмила протянула ребенку бумажный треугольник:
- Что это, Мам? - Катюшка озадаченно крутила конвертик в руках.
- А ты прочитай, что там написано!
Насуплено и сосредоточено водя пальчиком по буквам, девочка по слогам прочитала:
- Ка-те от де-да, - на ее лице заиграла довольная улыбка
- Ой! Мам! Это же мне деда прислал!
- На-ка! Вот еще, что тебе дедушка передал! - Людмила протянула дочке большую конфету с белым медведем на ярко-голубой глянцевой обертке.
На лице ребенка светился неподдельный восторг, и она одновременно запрыгала, захлопала в ладоши и издала вопль радости. Когда первый порыв прошел, она отложила в сторону угощение и очень осторожно развернула послание. Белый тетрадный лист был изрисован разными картинками
- Мама! Посмотри! - ахнула Катюша, протягивая листок матери.
- Деда знает, что я еще плохо читаю, он мне письмо нарисовал!
И они принялись увлеченно разглядывать послание. Вверху был нарисован дед, лежащий на больничной койке с огромной улыбкой на лице, а из губ, как облачко морозного пара, вырывался куплет его любимой песни «Малиновки заслышав голосок, припомню я забытое свиданье...». Рядом стояла нарисованная медсестра с огромным шприцем в руках.
- Мам! А что, деде там делают уколы? Ему больно? - прошептала девочка.
- Да, нет! Совсем не больно! Посмотри, как он улыбается и поет песенки, - Людмила постаралась сдержать вздох. Пытаясь сменить тягостную тему, мать торопливо проговорила:
- Смотри-смотри! А тут что?
- Это же деда нарисовал нас с ним! - на рисунке, трогательно держась за руки, шли куда-то дед и внучка.
- Вот деда выздоровеет, и я к нему в гости пойду! Да же, мам?
- Ну, конечно, моя хорошая! - проговорила Людмила, прижимая ее к себе и целуя в макушку, - конечно, пойдешь, когда выздоровеет... если... - последнее слово она произнесла уже шепотом.
Картинка была тщательно разглажена утюгом и торжественно приколота английскими иголками к обоям над детской кроваткой. Перед сном Катюшка ласково погладила пальцами рисунок и чуть слышно прошептала нарисованному дедушке:
- Деда, выздоравливай скорее! Я так соскучилась!
***
Сан Саныч сидел на кухне и сосредоточенно оклеивал куски белого полупрозрачного оргстекла темной бумагой. С уголка его губ свисала очередная папироса, а в воздухе маленькой кухоньки клубился сизый, едкий дым. Дверь приоткрылась и внутрь этого марева заглянула его жена:
- Саш! Ну, ты накурил!!! Ну-ка бросай свои папиросы! Тебе вообще курить нельзя, а ты смолишь, как паровоз! Сейчас дети с Катюшкой придут!
Жена, произнеся тираду, тут же раскашлялась, и поспешила распахнуть форточку.
- А что это ты тут мастеришь? - проговорила она, разглядывая детали, разложенные на столе.
- Это я решил аптечку сделать. На стену повесим, и пусть там самые необходимые лекарства лежат.
- Ох, и выдумщик ты у меня! Кажется, ребята идут, встречай! - и Сан Саныч поспешил в коридор.
- Деда! - Катюшка с порога кинулась к нему обниматься, - деда, мне так понравилось твое письмо! Она быстро скинула сандалии и потащила его на кухню:
- Ну, покажи! Покажи! Что ты там делаешь! - она придвинула табурет к столу и встала на него на коленях, разглядывая разложенные детали.
- Как хорошо, что ты пришла! Я так тебя ждал! Никак без тебя не могу доделать аптечку, – очень серьезно проговорил дед, садясь рядом за стол.
- Правда? Никак без меня не мог?
- Ну конечно! - проговорил дед, - кто же мне детали держать будет, пока я их прикручиваю друг к другу.
Он с удовольствием наблюдал, как на лице девочки расцветает наивная, бесхитростная радость.
Сан Саныч прикручивал маленькими шурупчиками последнюю деталь.
- Какая ты молодец! - он ласково глянул на внучку. Та от усердия выставив язык, обеими ручонками придерживала открытую дверцу, не давая ей захлопнуться.
- Ну, все! Можно вешать! Хорошая аптечка получилась! Правда, Катюш?
- Деда! Надо еще приделать змею и чашку, как в больших аптеках рисуют! Ну, давай сделаем! - она умоляюще смотрела на Сан Саныча!
- Ну, тогда ты нарисуй сначала, а потом мы сделаем! - он глянул на часы. Вот это да! Он так увлекся, что забыл выпить вовремя лекарство.
- Деда! Деда! Дай мне карандаши! Я буду рисовать! - Катюшка нетерпеливо затормошила его.
Он отвел взгляд от часов и поспешил за требуемыми инструментами для рисования.
- Смотри! Похоже на змею? - девочка тщательно закрашивала ярко-зеленым карандашом нарисованные контуры.
- Похоже, моя хорошая! Такую змею на дверце и сделаем! - он довольно рассмеялся, но тут же неудержимо раскашлялся.
- Пойдем скорее в магазин, купим красивую бумагу для змеи и желтую для чашки, - Катюшка захлопала в ладоши и побежала натягивать сандалии.
- Погоди, торопыга! - и дед поспешил за ней.
Они вышли во двор. Лето уже полностью вступило в свои права, пахло молоденькой травкой, лениво жужжали пчелы над раскрытыми глазками одуванчиков. Они шли по тротуару, держась за руки. Катюшка пропрыгала по нарисованным кем-то классикам. Сан Саныч с улыбкой наблюдал за внучкой... Внутри что-то сильно кольнуло, он потер ладонью слева грудь, стараясь ничем не показать своей боли. Он так и не выпил свое лекарство...
- Деда! Иди сюда! Ты мне очень нужен! - девочка стояла у дерева, снизу глядя на маленького котенка, который, сжавшись в комочек, сидел на дереве и чуть слышно напугано мяукал. Мелькнувшая было мысль о том, что нужно вернуться домой за лекарством, тут же исчезла.
- Сейчас мы его снимем! Не беспокойся! - проговорил дед, стаскивая с ветки упирающегося котенка. Девочка старательно гладила дрожащий попискивающий комочек, напевая при этом какую-то свою незамысловатую песенку.
- Деда! Чтобы я без тебя делала! Ты мне так нужен! - в глазах ребенка он увидел свое отражение. Спазм опять сдавил горло, Сан Саныч только кивнул и чуть сжал в своей руке тонкие детские пальчики.
Они шли по залитой июньским солнцем улице – дед и внучка и не было в этот момент счастливее и роднее людей на свете.
