Сообщений в теме: 102

[Vanger]

Ну вот, блин. Будем теперь разбирать, кто у кого и где чего прочитал а потом под впечатлением или на основе написал своё. признаться честно, скажу вам всем по секрету, я хотя и давненько сравнительно на форуме, но до сих пор путаю, кто, где и что написал, так что с Партизанкой тут не удивительно. Могла и ошибиться. А может быть и права. Тут уж проверить трудно. Я, признаться опять же честно и по секрету у Абвера не всё читал.

По теме. Очень даже неплохо. Вполне читаемо и интересно...

[Party]

Флора, да, прошу прощеия за мою неточность...
Я читала твою зарисовку - класс. мне очч понравилось.

Но ты что-то тут замутила... я и слов-то таких не знаю (почти).
Что такое сюрреалистическая пародоксальность?
(только ты,эээ, не стесняйся, мне важно твое мнение и критика.)

srvr4vr, ну куда я от этого денусь? Даже если бы захотела, написать по другому не смогла бы. За поддержку спасибо.

Vanger, спс,

[Party]

Абвер, конечно, конечно, ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА ТЕМУ

[Party]

Так как большую часть сообщения перенесла в другую тему, то сообщение Партизанки отредактировала, с тем чтобы было понятно: за что именно спасибо

Партизанка, отвечаю

Что такое сюрреалистическая пародоксальность?


Для кого как, для меня это когда мне сниться сон, логику которого я не улавливаю и я просто тупо копирую информацию сна куда-нибудь. Не важно куда. Маленькой девочкой я расказывала сказки игрушкам, постарше стала творить сказки на любом материале, что попадался под руку.

Извините за столь длинный ответ. Бывает

Флора, пасиб за разьяснения

[Party]

Без названия. Я его еще не придумала

Мы шли уже несколько часов, среди обуглившихся обрубков деревьев, покореженных и заржавевших от дождя и снега металла, среди медленно кружившего в воздухе пепла. Вокруг не было ни души. Все пришло в негодность, зачахло, вымерло. Только ощущение недавней жизни давило на сознание. Будто все, все они были еще с нами. Вот там, в этой веселой кафешке веселится небольшая компания. Даже смех можно различить и негромкие разговоры. За углом того желтого дома мелькает серые тени. Это фантомы. Вы никогда не видели такого! Это страшно.

Мы продвигались вдоль центральной улицы, медленно, не спеша, разглядывали каждое сооружение, каждую крохотную надежду на то, что сможет прожить еще один день. Дышать было тяжело даже через самодельные респираторы – обычные куски тряпки, что хоть чуть-чуть задерживали пыль. Едкий, горьких дым был везде. Он оседал черной копотью на сером рябом асфальте, на разбитых стеклах полуразрушенных домов, школ, магазинов, пачкал своими не мытыми руками одежды, кожу. Всего за три дня наши лица приобрели серый болезненный цвет. Конечно, может тут не только вина дыма, но и усталость, и недоедание сыграли свою роль, но факт оставался фактом – мы медленно превращались в ходячие трупы, которые судорожно хватаются за тонкую, рвущуюся ниточку жизни, за проколотый спасательный круг.
Меня резко дернули за руку. Мышцы отозвались глухой ноющей болью. Стиснув зубы и стараясь не тратить последние силы на бурные эмоции, я обернулась.
- Что надо?
- Леся, я пить хочу-у – пискляво протянула Анечка и обидчиво надула сухие потрескавшиеся губки. Всегда смешная, веселая рыжеволосая девчушка сейчас казалась маленьким сереньким комочком, которому не место в этом жестоком мире.

Анютка была самой маленькой в нашем импровизированном отряде. Девочку мы подобрали на переходе поста ГИБДД, бывшего поста… Как она выжила в таких условия остается только гадать. Всего же в отряде семь человек. Почему-то считается, будто это счастливое число, но пока нам счастья не прибавилось.

- Потерпи, воды нет, сама же знаешь. – Резко и бесцеремонно ответила я и дернула руку, которую не могли удержать маленькие тоненькие пальчики.
Да, понимаю это не правильно, грубо, даже жестоко, но такова наша жизнь… сейчас... на жалость и сострадание нет сил, каждый стремиться выжить, а если это не удается, то, по крайней мере, отодвинуть миг смерти на минуту, на час, на день… Даже нестерпимые боль и муки лучше, чем быстрая и холодная смерть.

Мутное солнце садилось за горизонт. Белесые облака наливались противным багряно-красным оттенком, словно кровью. Кое-где еще горело низенькое пламя – «презент» от недавних событий. Мы шли нестройной толпой. Мимо медленно проплывали витрины супермаркетов, бутиков, ларьков. Не смотря на жуткую усталость и изнеможение, группа из двух-трех человек отправлялась в эти заброшенные места в поисках пищи, воды и одежды. Но сегодня нам не везло. За целый день не попалось ничего путного. Пустые полки или давно протухшие консервы, высохшие бутыли воды или разорванное в клочья третье.
В полной тишине мы двигались по потрескавшемуся асфальту. Внезапно резкий голос полоснул тугую тишину:
- Смотрите, смотрите! Там деревня, за холлом деревня! – мальчик двенадцати лет прыгал от нетерпения, и на его лице отразилось косое подобие улыбки.

Вовка был шустрый малый. Всегда каким-то образом находился в курсе всех дел. Порой даже любил поважничать из-за этого. Но по натуре добрый и щедрый мальчуган.

Дядя Максим, возглавивший наш отряд, сурово и настороженно посмотрел на горизонт. Там, среди сгорбившейся в два пригорка земли виднелась деревушка. Он мельком окинул взглядом солнце, определяя время, и стал подгонять совсем раскисших людей. Важно было добраться и разместиться до темноты потому, что перспектива ночевать в городе никого не радовала.
Собрав в кулак последние силы мы ускорили шаг. С каждой минутой заветный холм приближался. Еще несколько метров, еще чуть-чуть и… картина, представшая перед глазами, была лишь исковерканной пародией на деревню – несколько старых, рассохшихся домов, выжженная земля и большой каменный колодец посреди черного сада.

продолжение потом, когда допишу чего-нибудь, а сейчас спать хочется

[Флора]

Партизанка, начало нового расказа хорошее. Будем ждать что дальше. Описания четкие и яркие, не жалеешь красок. Думаю, что логику развития сюжета пока рано угадавать

[Party]

Солнце уже почти село. В полумраке с трудом угадывались облики строений в конце улицы. Решено было сделать небольшой привал, набрать воды, доесть последние запасы провизии. Двоих, Вовку и Илью, дядя Максим отправил на разведку, посмотреть, что да как. Спустя примерно час, ребята вернулись, и уставшие, привалились к колодцу, жадно пили ледяную воду, а потом стали рассказывать.
- Мы просмотрели все дома – начал Илья, отстранив от губ железную кружку. – Думали, что там можно будет заночевать.
- Да – перебил приятеля Вовка – На улице же спать не хочется.
- Но ничего подходящего не нашли – продолжил первый мальчик.

Илья на самом деле не был маленьким. Вполне взрослый парень – шестнадцать лет… Просто для меня он все еще оставался мальчишкой. За время нашего «странствия» Илья сильно сдружился с Вовой. Их можно было даже назвать братьями, не по рождения, а по крови. Везде вместе, всегда вдвоем. Взрослый Илья и маленький Вовка были отличной и слаженной командой. Дядя Максим постоянно отправлял ребят на разведку и был спокоен за обоих. Потому, что Илья в случае опасности может защититься своей силой, а Вовка – ловкостью и проворностью.

- Дома слишком разрушились, очень опасно там находиться, в любой момент может крыша упасть или станы развалятся.
Дядя Максим глубоко вздохнул.
- Но на самом краю улицы есть маленький сарайчик. Можно туда пойти. Вроде бы стоит устойчиво. И крыша падать в ближайшее время не собирается.
Немного помолчав, дядя Максим объявил:
- Ночью оставаться на улице холодно. Ребята нашли нам временное укрытие. Лучше если все пойдем туда.
Наш отряд измученных скитальцев молча поднялся с земли и поплелся вдоль улицы. Шли мы медленно, даже слишком. Можно было спокойно разглядеть каждый сгнивший дом. Вот тут не хватает стекол, видимо прежние владельцы жили очень бедно, вместо них трепыхался на ветру полиэтиленовый пакет. А тут снята с петель дверь…

Сарай оказался на вид не лучше всех остальных строений. Стоящий на отшибе, он как одинокий воин противился участи всех деревенских домов - распаду. Прогнившие доски стен и соломенная крыша делали наше убежище похожим на домик из сказки про три поросенка. Когда мы наконец-то добрались сюда, было уже темно. Поэтому наш маленький отряд столпился дружной кучкой на «крыльце». А Анечка прижалась к моей ноге. Похоже, с наступление ночи она забыла про все свои обиды...
Дядя Максим подозвал к себе троих ребят. Незаменимых Вову, Илью и еще одного паренька – Сашу. Получив какие-то распоряжения, мальчики развернулись и пошли обратно в глубь деревни. А мы стали селиться в «дом».

Обстановка конечно желала лучшего. Сломанные лавочки и стулья, раздробленный по полам деревянный стол; кровати вообще не было, ровно, как и каких-либо шкафов или тумб. Я достала из кармана своих джинсов помятый коробок спичек. Зажгла одну и стала пробираться через весь этот хлам в угол сарая. Спичка почти догорела, когда мне удалось миновать последнюю баррикаду и разглядеть кучу рваного тряпья. –" Ну, хоть не на голой земле спать" - с облегчение подумала я. Собрала все в кучу и стала выбираться обратно.

Пока я изучала «дом», вернулись ребята. Оказалось, что они ходили за дровами. Мы разожгли небольшой костерок прямо внутри сарая, и разместились вокруг него.

- Леся, я к тебе хочу, на коленки – Аня подошла сзади и настойчиво просила, теребя, меля на плечо.
- Подождешь чуть-чуть? Мне надо ненадолго отойти – Я посмотрела на девочку и улыбнулась.
- А куда ты? – Простым детским вопросом пыталась задержать меня Анютка.
- Мне надо с дядей Максимок поговорить. Я скоро.
С этими словами я поднялась с рваного серого полушубка, обошла костер и вышла на улицу. Холодный ветер тут же окутал мое тело, от чего разбежались по рукам, ногам и спине мурашки. Прищурив глаза, я оглядела местность в поисках каких-нибудь кустов, но ничего не нашла – сплошная равнина. Вдохнув ночной воздух и обняв себя за плечи, я трусцой побежала к деревне.

Вернувшись назад, потирая замершие руки, я подошла к дядя Максиму. Он лежал в углу сарая и о чем-то разговаривал с Иваном Матвеевичем. Самым старым из нашего отряда. Признаюсь, среди нас – ребят и подростков мы его иногда откровенно называли «стариком». Но при личном общении с ним, или при разговоре с дядей Максимом всегда обращались по имени-отчеству.
- Дядь Максим – начала я сходу – Что будем делать? Еда ведь закончилась, а тут, как вы, наверное, заметили, ее тоже нет…
Иван Матвеевич повернулся ко мне. Раздраженно посмотрел и скривился в ухмылке. Этот старик никогда мне не нравился, всегда держался одиночкой, только с дядей Максимом разговаривал. Вот и сейчас, не понимаю, чем я его не угодила?..
- Олеся, я рад, что ты заботишься о ребятах… - Сделал паузу дядя Максим, будто решая говорить или нет – заботишься о ребятах и о нас. И я очень рад, что ты реально смотришь на вещи. Но давай сегодня не будем обо всем этом? Мы все устали, всем надо отдохнуть, а завтра с утра пойдем осматривать местность, может, какие-нибудь ягоды найдем или еще что-то.
Он улыбнулся и вопросительно посмотрел на меня, давая понять, что на этом разговор окончен.

Возле костра меня прилежно ждала Анечка. Мы легли, прижавшись, друг к другу и стали засыпать. Тяжелый день непосильной усталостью давил на тело. Мое сознание медленно погружалось в туман, но в голове продолжали крутиться мысли – «Что делать? Куда идти? Где брать еду? Сколько нам осталось? Мы единтвенные выжившие? Неужели он не понимает? Неужели, неужели, неужели…»

[Party]

Утро для меня наступило очень рано. Чьи-то холодные и шершавые пальцы теребили мое оголенное плечо. Просыпаться не хотелось. Несколько секунд я лежала неподвижно, потом потянулась, зевнула и медленно открыла глаза.
- Иван Матвеевич? – Моему удивление не было предела. Я скорее поверила бы, что это Аня или кто-то из ребят, ну, в крайнем случае - дядя Максим, но ни как не старик.
- Тише, остальных разбудишь. Пойдем выйдем, поговорить надо. - С этими словами он выпрямился и покинул сарай.

Иван Матвеевич в прошлом работал на атомной станции, в соседнем городе. Нет, конечно, он не занимал какой-то высокой должности. Он был курьером – перевозил разные бумажки их офиса в офис, бывало, ездил из одного населенного пункта в другое. В общем, занимался вполне мирными делами.
Когда все произошло, Иван Матвеевич был в нашем городишке. Выполнял очередное поручение. Даже собирался уже уезжать, но не успел. Из-за сильной сейсмической активности, не характерной для нашей области, и густого тумана отложили все рейсы в аэропорте. А потом передали, что наземный транспорт не может быть использован, так как разбиты дороги, выходящие из города, и разрушены все имеющиеся железные пути.
Вначале еще пытались что-то подлатать, подделать. Потому, что без возможности выезжать в соседние районы, наш городок обречен был на гибель. Но когда с востока повалил дым, все попрятались в квартирах, надеясь спастись от его разъедающего плоть эффекта. Спустя примерно месяц больницы были уже переполнены. Люди медленно и мучительно умирали. И никто из врачей не мог с этим что-либо сделать. Много раз отправляли сообщения о помощи в соседние города, но тщетно. Численность нашего населения сокращалась геометрической прогрессией. Люди впали в отчаяние, ожидали и своего конца, но смертоносность дыма уменьшилась, он рассеялся и обернулся обычной копотью, правда химически активной.
За пол года мы не получили ни одного ответа на сообщения «sos». Я-то думала, что о нас просто забыли или хотели забыть. И лишь потом узнала, что помогать было некому – никого Там больше не было.
Когда стали заканчиваться продукты питания, горожане решили собраться в отряд и уйти. В пользование нам достался один внедорожник, из гаража какого-то олигарха, несколько мотоциклов и один грузовик – остатки прошлой жизни. Собирались к отъезду основательно, но очень быстро, - брали только самое необходимое. К моменту отбытия численность отряда сократилась еще не десять человек. Медлить больше было нельзя, мы погрузили вещи в транспорт, а сами пошли пешком потому, что, не смотря на малочисленность города, на всех жителей машин не хватало.
На перевале начались первые проблемы – закончился бензин у одного из мотоциклов. Так же появились безнадежные больные, среди которых оказалась и моя мама. Ни какими уговорам не удалось убедить остальных не бросать людей из нашего отряда здесь. Я, конечно, понимала, что они обречены, но оставить еще живого человека без воды и еды – это очень, очень жестоко. Нас высадили у старого дуба. Сжалившись, некоторые отдавали свою одежду и продукты питания. Так же удалось выпросить у медиков аптечку с лекарствами, шприцы, бинты – в общем, все, что было необходимо для поддержания здоровья. Потом «караван» двинулся дальше…
Больные не протянули долго. За пол недели группа уменьшилась на восемь человек. Лекарства помогали, но не всем. Нас оставалось всего трое – я, мама и Иван Матвеевич. К этому моменту закончились последние продукты. И мне, как единственной здоровой, приходилось бегать в соседний поселок за пятнадцать километров, чтобы набрать воды и ягод. Мама умерла в конце недели от истощения и болезни. Оставаться на месте больше не было смысла. Я пыталась поговорить со стариком, который сумел выкарабкаться из ловушки смерти, но он только молчал и отворачивался. Так прошло два дня. Наконец, не выдержав, собрала одежду, какую покрепче, взяла несколько бутылок с водой, оставив половину упрямому старику, и в одиночку пошла к дороге. За четыре дня на глаза не попалось ни одно селения, вообще ничего – степь и пыльная дорога. Я даже ночью не сходила с нее, ложилась на тряпки и спала. Когда закончилась вода, стало совсем туго: теряла сознание, не могла идти из-за головокружения. В один из таких моментов меня и подобрал дядя Максим. Он ехал из командировки домой, надеялся повидаться с женой и детьми, но когда добрался до города, понял, что произошло что-то страшное. Развернул свой УАЗик и поехал по проселочной дороге, по которой ушли и мы. На пути ему попался Иван Матвеевич, потом я. Втроем мы добрались до переправы, но через реку на машине ехать не возможно, и пришлось ее оставить в камышах – может кому пригодится еще… Когда мы достигли другого берега и нашли заросшую лесную тропинку, дядя Максим предложил разжечь костер и переночевать на берегу. А утром, пройдя пару километров южнее пристани, мы увидели город. Я не знаю, как он назывался, но он тоже был мертвым. Правда на посту ГАИ я заметила маленькую испуганную девочку и троих ребят. Таким составом мы и продолжили идти за «главным» отрядом.

- Олеся… кхм, мне надо с тобой серьезно поговорить – не стал откладывать в долгий ящик Иван Матвеевич и сразу перешел к делу – меня очень беспокоит поведение Максима, эээ, дяди Максима.
Я вопросительно смотрела на старика.
- Я понимаю, что ты к нему привязалась. Но послушай, мы находимся на грани смерти! Еды нет, вода уже не спасает от истощения организм, сейчас еще холодать стало… - шепотом, но на повышенных тонах говорил Иван Матвеевич.
- Я это все прекрасно знаю. Но при чем здесь дядя Максим?
- Подожди, не перебивай… Ты не думай, я не забыл, как ты лечила меня и остальных бедолаг, как бегала за водой и крохами пищи, как пыталась уговорить меня не сдаваться и идти… я все помню. И поэтому решил тебе предложить уйти сейчас, уйти со мной.
- Что?
- Да, уйти. Эти дети нам лишь мешают. Можешь думать, что я эгоист и негодяй, но я хочу жить! Я не умер тогда и не хочу умирать сейчас! А Максим, он дурак, он хочет спасти всех! Ха, спасти всех?! Это не возможно! Сейчас или ты, или тебя. Поэтому думай, Олеся. Я предлагаю тебе шанс выжить. Пойдем со мной. Вдвоем мы быстрее доберемся до главного отряда. – Иван Матвеевич схватил меня за руку и притянул к себе.
Я с ужасом смотрела на старика: дикие, горящие сумасшедшим огнем, глаза, взъерошенные остатки жидких волосы, болезненно зеленое лицо и содрогающееся в нервном тике тело.
- Вы сумасшедший – тихо прошептала я. – Вы сумасшедший! – Вырываясь, закричала более громко. Горло пересохло, и от этого было мучительно больно говорить. Потом резко развернулась и быстро убежала обратно в сарай. О сне после такого не могла быть и речи, я крепко прижала к себе Анечку и пыталась успокоиться. А с улицы доносился шипяще-свистящий смех старика.

Прошло не мало времени после того разговора. Я успела опять задремать. И проснулась от прикосновения холодных рук. Резко отрыв глаза и дернувшись назад, я повалила на себя Анютку, которая не желала отпускать мой свитер.
- Ты чего? Сон плохой приснился? – одивленно спросила малышка.
Не говоря ни слова, я обняла девочку и заплакала.
- Я тебя очень сильно люблю. Очень-очень! Я никогда тебя не брошу. Знай это – ни-ко-гда.
Аня, ничего не понимающе, тоже обняла меня и ответила:
- Леся, я тебя тоже очень люблю. Но давай ты не будешь плакать, а то дядя Максим подумает, что я тебя обрызгала и поругает.
Мне стало смешно от этой мысли. Вытерев слезы и, проверив, как выглядим, мы с Аней пошли на воздух.

Солнце уже во всю светило. Ребята успели натаскать воды из колодца, а дядя Максим рылся в своей походной сумке. Ивана Матвеевича нигде не было видно.
- Доброе утро! – Поздоровалась я с нашим «предводителем» - как спалось?
- Доброе утро, Олеся – дядя Максим отставил рюкзак, сумка уже валялась в ногах, и посмотрел на меня. Странно так посмотрел. Доброжелательность всегда была в его глазах, но сегодня к ней примешалось что-то еще. – Я тут искал что-нибудь из чего можно сделать крючки. Ребята уже сходили на разведку, тут не далеко есть озеро. Можно попробовать поймать рыбу.
- Правда?! – Обрадовалась я. – Аня слышишь, рыбу!
Девочка улыбнулась и побежала к дяде Максиму.
- Я хочу рыбу.
- Дядь Максим, у меня есть одна заколка, может из нее можно что-нибудь сварганить?
- Ну-ка, давай посмотрим – дядя Максим покрутил в руках ржавую заколку-невидимку и довольный ушел в сарай.

Озеро оказалось и, правда, не далеко. Примерно в пятнадцати минутах ходьбы от нашего «дома». Удочку дядя Максим сделал из молодого деревца, хоть и обгоревшего снаружи, а леской стал распущенный порванный свитерок.
Мы с ребятами сидели на берегу и наблюдали за дядей Максимом. В нетерпении и ожидании.
- Рыба! – Восторженно закричал Вовка.
Мы дернулись к воде, на перебой пытались поймать вертихляющуюся на нитке маленькую рыбешку. Дядя Максим весело смеялся, глядя на на все это, а маленькая Анечка прыгала возле нашей кучи-малы, и пыталась разглядеть улов.

В полдень мы уже варили густую уху на костре. Возвращаться в сарай не стали, а только принесли тряпки на берег и разлеглись после сытного обеда.
Немного отдохнув, я решила поговорить с дядей Максимом о старике. Подошла к воде, зачерпнула ладонью горсть и плеснула в лицо. От холодной влаги кожа неприятно защипала, но, стараясь не обращать на это внимания, я хорошенько растерла щеки и вернулась к костру. Ребята с Анюткой резвились в сторонке, и можно было спокойно поговорить:
- Дядь Максим – начала, как и вчера, я без предисловия – а где Иван Матвеевич?
- А ты не догадываешься? – Как-то тяжело, задумчиво ответил вопросом на вопрос наш «предводитель».
- Ушел? – Робко, будто говорю что-то неприличное, спросила я снова.
- Ушел. – Так же задумчиво ответил он. Потом весело улыбнулся, потрепал меня по голове и добавил – Да ты не переживай, Леська! Он сам сделал свой выбор. И признаюсь, я очень рад тому, то он ушел. Ты даже не представляешь, как он мне надоел своими уговорами уйти и оставить вас! Да не делай ты такое лицо, ну куда же я без вас, моих ротозеев? Не боись, прорвемся! Вот рыбы наловим еще немного, а потом пойдем дальше. Когда-нибудь мы обязательно нагоним главный отряд. И я докажу этому старику, что только командой, можно достичь высоких вершин.

[Vanger]

Партизанка, уф. Много. Прочитал. Довольно-таки интересно получается, хотя некоторые диалоги, больше похожие на монологи, смущают слегка. Как бы разорванными получаются. но в целом неплохо.

[Party]

- Но ничего подходящего не нашли – продолжил первый мальчик.

Илья на самом деле не был маленьким. Вполне взрослый парень – шестнадцать лет… Просто для меня он все еще оставался мальчишкой. За время нашего «странствия» Илья сильно сдружился с Вовой. Их можно было даже назвать братьями, не по рождения, а по крови. Везде вместе, всегда вдвоем. Взрослый Илья и маленький Вовка были отличной и слаженной командой. Дядя Максим постоянно отправлял ребят на разведку и был спокоен за обоих. Потому, что Илья в случае опасности может защититься своей силой, а Вовка – ловкостью и проворностью.

- Дома слишком разрушились, очень опасно там находиться, в любой момент может крыша упасть или станы развалятся.

Вангер, разорвано, как например здесь?

[Party]

Как-то не весело получилось...))

**
-Ну сколько тебе можно повторять?! – кричал отец в истерике. Я видела его таким впервые. Обычно спокойный и рассудительный, сейчас же сверхэмоциональный, неуравновешенный он отчитывал меня. Наивный…
- Сколько нужно, столько и можно! – в ответ так же на повышенных тонах отрапортовала я. – Ты же знаешь, что я никогда, слышишь, никогда не буду этого делать! Это подло. А я не хочу становиться такой как ты.
Последние слова прозвучали почти бесслышно, но четкая артикуляция не оставляла сомнение, что Он понял...
Я опустила глаза. Обида и злоба неуемной стихией бушевали у меня в душе. Отвращение и ненависть дано стали соседями. И только личные принципы помогали продержаться в схватке с реальностью. Но после двух часового общения с отцом, под всей тяжестью доводов, упрашиваний, угроз и они дали трещину.
После моих слов на какое-то время наступила тишина. Самая ужасная, которая могла быть в моей жизни. Мысленно я проклинала себя за сказанное, умоляла папу продолжать кричать, обвинить меня в неблагодарности за все сделанное, в неуважении к старшим. Я готова была все это выслушать, согласиться и забыть как страшный сон. Но нет, он молчал и смотрел на меня. А я на него не могла поднять взгляда потому, что знала, что увижу большие тускло-серые уставшие глаза, с черными мешками под нижними веками, короткие выгоревшие ресницы и глухую, ничем не унимаемую боль… там, глубоко-глубоко внутри.
А потом он ушел. Так же молча. Собрал вещи и покинул станцию. Несколько минут я колебалась, но не выдержала, побежала за ним по узким обшарпанным коридорам, по ржавым расшатанным лестницам наверх. Он мог пойти только наверх! К солнцу и ветру.

Мы встретились у главной двери. Уже одетый в защитный комбинезон отец проверял свои баулы с вещами. У меня защемило сердце.
- Папа! – казалось, что кричало все мое естество – Папочка! – слезы катились по щекам. – Папа, прости, но я не могу по-другому. Я… я…

Он выпрямился и посмотрел на меня. Сквозь шлем я видела глаза – большие серо-тусклые и пустые… И снова слова где-то затерялись, вместо того, чтобы кричать и плакать на взрыв, я стояла и смотрела на него, задыхаясь под плитой боли и терзаний. А он повернулся и вышел, громко хлопнув железной дверью.

***
Слова, как ничтожны они по существу, и как сильно бьют в цель. Мы порой говорим, не обдумывая, как следует ответ, и не замечаем, как меняется еле-еле уловимая частичка во взгляде собеседника, как тускнеет, когда-то горевший, огонек в его глазах.

[Party]

здоровское стихотворение или это песня?

[Party]

я этого солиста никогда не помнила, т.к. не знала =) но группа на слуху))

[Флора]

- Но ничего подходящего не нашли – продолжил первый мальчик.

Илья на самом деле не был маленьким. Вполне взрослый парень – шестнадцать лет… Просто для меня он все еще оставался мальчишкой. За время нашего «странствия» Илья сильно сдружился с Вовой. Их можно было даже назвать братьями, не по рождения, а по крови. Везде вместе, всегда вдвоем. Взрослый Илья и маленький Вовка были отличной и слаженной командой. Дядя Максим постоянно отправлял ребят на разведку и был спокоен за обоих. Потому, что Илья в случае опасности может защититься своей силой, а Вовка – ловкостью и проворностью.

- Дома слишком разрушились, очень опасно там находиться, в любой момент может крыша упасть или станы развалятся.

Вангер, разорвано, как например здесь?

Я не Вангер, конечно. Но можно скажу. Есть разные способы и методы описания героев. просто выбери свой, тот который нужен в данном месте твоего рассказа.
А насчет диалогов... Я уже 10 год учусь их писать. Говорят, что получается лучше. Как правильно - не знаю. Я их просто сама себе, вслух, по ролям прочитываю. Если звучит "хорошо", ничего слух не царапает, то оставляю. Если что-то не так, то ищу "нужное звучание"

[Party]

Флора, спасибо. Приму на заметку

[Флора]

Да не за что. Ты сама знаешь, как лучше тебе писать

[Party]

Эпилог

С наступление темноты мы вернулись в сарай. Саша – очень хозяйственный, ответственный и внимательный к окружающим мальчик, сразу занялся потухшим костром. Аня возилась рядом, то и дело, мешая парню. Вовка и Илья говорили о чем-то с дядей Максимом. Я расстелила спальные места и вышла на улицу посмотреть на звездное небо. Прохлада ночного воздуха сразу запуталась в волосах, благо свитер не продувался, и не нужно было идти в сарай за одеждой. Я обошла строение кругом и села на землю, прислонившись спиной к боковой стене «дома». Там, высоко-высоко мерцали беленькие огоньки, некоторые из них искрящейся бороздой рассекали темное небо. Я на мгновение закрыла глаза. Хорошо.
-Хорошо когда есть люди, готовые заступиться за тебя, готовые поддержать, которые не бросят. И почему это выясняется при таких ужасающих обстоятельствах? Почему для знакомства с добрыми и порядочными людьми обязательно должна произойти беда? Почему взорвался тот злосчастные реактор? Зачем его вообще построили?! Так не честно! Все должно было быть по-другому! По-другому… - за тот короткий период времени в голове пронеслись тысячи мыслей, никогда еще не произносимые мной вслух.

[Party]

все, конец.

[Party]

да знаю, только пока желания нет писать =)

[Party]

Кризис творчества напал, зыыыы