Сообщений в теме: 255

[Плюмбэкс]

Die Verarschung uber alles

Последняя линия обороны

Наконец шланг для подачи гелия удалось починить, хотя и нелёгкой ценой - по причине всемирного кризиса.

Одной из известных корпораций по изготовлению презервативов даже пришлось сократить своё основное производство едва ли не на десять процентов, чтобы спасти Большой Адронный Коллайдер. Впрочем, у неё не было особого выбора - откажись она от этого заказа, к ней тут же проявили бы бдительный интерес налогообложительные учреждения.

Главный руководитель проекта чуть улыбнулся, окинув взглядом старшего менеджера, младшего менеджера, специалиста по связям с общественностью, имиджмейкера и рекламного агента.

Все они были тщательно выбриты, до тошноты надушены одеколоном и упакованы в безликие чёрные пиджаки с галстуками-"бабочками".

Прекрасно.

Бегло скользнув взглядом по горстке учёных в белых халатах, которым, собственно, и предстояло обеспечивать бесперебойное функционирование расположенной тут машинерии, он ненадолго задержал прицел своих глаз на младшем лаборанте. По традиции, именно самому младшему научному сотруднику предстояло нажать Самую Главную Кнопку или опустить Главный Рычаг.

И повернулся лицом к журналистам.

- В этот исторический для науки час первого по-настоящему полномасштабного испытания нашей работы, - начал главный руководитель, - я не собираюсь произносить длинных речей или иным способом расходовать ваше внимание. Мне хотелось бы просто поблагодарить кондитерскую фабрику в Висконсине за то, что она производит невероятно вкусные пирожные с заварным кремом, а также упомянуть здесь добрым словом ту балерину из Тайландии - или из Исландии? - которая сразила своим выступлением всех зрителей Disco-news вчера в девять часов вечера по времени Гринвича. Ещё я хотел бы передать привет своей тёще из Бёрна, которая, надеюсь, видит меня сейчас на экране своего телевизора. Привет, мама, значит, вам удалось его починить после последней выходки кота? Чтобы подобное не повторилось, лучше всего покупать эксклюзивный грунт для отправления кошачьих потребностей в магазинах "Unterubercat". Кроме того, я бы хотел...

Он закашлялся. К нему подскочил специалист по связям с общественностью и шепнул, что пора начинать.

Напряжение достигло наивысшего уровня.

- Итак, - произнёс главный руководитель, кое-как изобразив смущение и рассеянность, - приступим.

Рекламный агент всплеснул руками - руководитель не успел упомянуть в прямом эфире пару стиральных порошков, контракт на которые был подписан с их производителями, а младший лаборант тем временем подошёл к триггеру, включающему установку. Запускающему Большой Адронный Коллайдер.

Движение пальца - и замерцали разноцветные огоньки, как бы перебегая снизу вверх по обширным панелям пульта. Раздалось чуть слышное гудение, напоминающее звук турбины.

Все понимали, что главное происходит не здесь, что тут размещена лишь аппаратура управления Коллайдером, но тем не менее воспринималось это весьма эффектно.

Секунда - и огоньки погасли. Слабое гудение оборвалось.

- Что случилось? - пожелал знать руководитель.

- Похоже на то, как будто прервалась связь между контрольной аппаратурой и циклотроном, - неловко пояснил один из учёных.

Руководитель проекта посмотрел на публику. И ослепительно улыбнулся:

- Ничего страшного, в этом случае Коллайдер автоматически прекращает работу. - Он повернулся обратно к учёному. - Но что же произошло со связью?

- О, вряд ли что-нибудь серьёзное. - Учёный попытался изобразить такую же улыбку, но получилось у него довольно бледно. - Возможно, провод оборвался.

- Этот? - Главный руководитель посмотрел на кабель толщиной с большой палец ноги, закутанный в толстую изоляцию из металла-диэлектрика и уходящий от пульта прямо в стену.

Учёный затравленно кивнул.

- Что ж, проверим. - Главный руководитель направился к двери, ведущей в коридор. Ему по статусу не полагались подобные функции, но его вдруг охватил азарт. Свою роль оказывало и внимание публики. - Куда идёт этот шнур?

Он отшатнулся от только что распахнутой двери.

К груди его прижалось то, что непредубеждённый наблюдатель мог бы назвать серебристым лезвием меча. Вот только сквозь лезвие меча обычно не видно дальнюю стену.

Под нажимом призрачного орудия главный руководитель сделал пару шагов обратно в зал, и глазам учёных, пиар-менеджеров и журналистов предстал рыцарь в лёгкой и будто бы слегка фосфоресцирующей броне, державший меч у самой груди руководителя. Сквозь рыцаря, как и сквозь меч, были прекрасно видны пульт и стены помещения.

В свободной руке рыцарь держал один из концов разрубленного поперёк шнура, для чего явно требовалась богатырская сила.

- Это - ваше? - выплюнул он с такой брезгливостью, как будто бы речь шла о дохлой змее.

- Кто... кто вы такой? - с трудом выдавил старший менеджер. У главного руководителя не нашлось слов, чтобы использовать их; он неотрывно смотрел на кончик призрачного меча прямо перед своим носом.

- Я - сэр Артур, рыцарь Круглого Стола, король Британии. Будучи унесён феями на остров Авалон смертельно раненым, я дал клятву вернуться, если над моим Отечеством нависнет смертельная угроза. Я требую ответа на мой вопрос, сэры: принадлежит ли вервие сей богомерзкой махины кому-нибудь из вас?

- Во времена короля Артура не было рыцарских лат! - истерически взвизгнул кто-то из учёных, на секунду утратив над собой контроль.

Призрачный король холодно посмотрел на него.

- Да? Что ж, я ничего не имею против новинок. Весь вопрос в том, чему они служат.

Он опустил меч, чем не преминул воспользоваться главный руководитель, тут же отскочив к дальней стене и нажав расположенную на одной из её плит красную кнопку. В помещение ворвалось несколько человек в чёрных касках с автоматами.

- Возьмите этого металлиста на прицел! - распорядился руководитель. - У него какой-то спецэффект, под призрака косит, да не на тех напал. Как будто я поверю, что древний британец знает литературный французский...

Но охранники не успели адекватно среагировать на команду. Вслед за ворвавшимися в помещение касконосцами внутрь ввалилось ещё несколько человек, которые не принадлежали к штату внутренней охраны и выглядели довольно напуганными.

- Шеф, там... - выпалил один из них и замолк, расширенными глазами глядя на призрачного рыцаря.

Уже по фамильярности его обращения к главному руководителю можно было заподозрить, что происходит нечто серьёзное.

- Что? - спросил руководитель, предполагая худшее.

- Там...

Предположения не оправдались. Всё оказалось гораздо хуже.

Впереди всех по широкому коридору шествовал человек в кожаном плаще с капюшоном, на поясе которого болталась по-турецки изогнутая сабля. За ним следовали низенький недоросль в доспехах, больше напоминающих несколько бронзовых тазиков, и верзила в волчьей шкуре, помахивающий дубиной. Чуть поодаль шёл светловолосый мужчина в тонкой тунике, от самой фигуры которого как будто исходило сияние, хотя и преимущественно метафорическое; его походка и взгляд выдавали человека, рождённого повелевать. В шаге от него шёл некто в красном верхнем костюме и юбкообразной блестящей кольчуге, ноги его были обтянуты синей тканью.

Этим поток входящих не исчерпывался, но к дальнему концу коридора их полупрозрачные очертания начинали смазываться в туманную дымку. Из-за эффекта фосфоресценции, свойственного призракам, главному руководителю на миг почудилось, что он видит перед собою тот самый знаменитый тоннель - в конце которого сияет Вечный Свет.

- Моё имя - Залмоксис, властитель гето-даков. Я удалился в подземную пещеру на вечный сон, дав обещание вернуться, если моим потомкам будет грозить гибель.

- Я - Марко, сын короля Вукашина, защитник сербов и их земли. Где тот злодей, из-за которого моя родина вновь оказалась на краю?

- Я - Стефен Третий, князь Молдовы, покинувший этот мир, но поклявшийся вернуться, если Молдове будет угрожать несокрушимое зло...

- Меня звали Карлом, а некоторые даже - Великим. Но что нарушило мой сон в подземельях моего замка?

- Фридрих Барбаросса, император Священной Римской Империи...

- Португальский король Себастьян Первый...

- Принц Ойген...

- Боабдиль, правитель Гранады...

- Скиф, прародитель скифов...

- Вацлав Святой...

- Я дал клятву спасти свою отчизну, Скандинавскую землю, если над ней нависнет угроза...

- Я дал обет спасти Данию...

- Я - Норвегию...

- Я - Моравию...

Голоса призраков накладывались один на другой, заглушая друг друга. Тут сияние в конце коридора полыхнуло ярче, и главный руководитель почувствовал слабость в своих ногах.

К ним приближалось - что? кто?

Громадная фигура с каждым шагом становилась всё больше и больше, пока не заняла половину зала, заставив потесниться остальных призраков - и сжаться в углу учёных, менеджеров и журналистов.

- Я - Гхролл, властитель горных великанов, присягнувший руке и воле святого Казимераса, - гулко ухнуло под сводами зала. - Я дал обет пробудиться от сна и пробудить своё войско, когда грозный рок настигнет Литву.

Младший лаборант сглотнул слюну, надеясь, что этого никто не слышит. Тем временем голос гиганта раскатился по помещению:

- Братья! Над всеми нашими Отчизнами нависла угроза гибели. Сия злодейская махина, сооружённая горе-неучами, кои смеют именовать себя натурфилософами и учёными - или как там на говоре века сего - создана для того, чтобы погубить мир и разрушить небесные своды. Вправе ли мы допустить такое?

Раздались вопли яростного протеста.

- Ох уж эти еретики, всех бы их на костёр...

- Мерзавцы!

- На дыбу их!..

- Разрушить небесные своды, конечно, мысль занятная, - поделился своим мнением призрак в немарком чёрном костюме, скромно стоящий рядом с пультом управления и разглядывающий его. Его тонкие усики над губой зашевелились. - Да и приспособление прелюбопытное. Но не слишком ли велики издержки?

Чуть усмехнувшись - от одной этой усмешки рекламного агента бросило в пот, несмотря на всё увиденное им перед этим, - он раскрыл свою правую ладонь. Над ней образовался крутящийся огненный шарик.

- Джеральд Фитц-Джеральд, восьмой граф Килдер из Ирландии к вашим услугам, - иронически поклонился он, заметив взгляд агента. - При жизни известен как чернокнижник. Но это не значит, что уничтожение Земли в моих интересах.

С этими словами он неуловимым движением метнул огненный шарик прямо в середину пульта. Металл потёк алыми струями на пол.

Рекламный агент закрыл глаза, ощущая, как с него самого стекает - не металл, пот.

- Что мы сделаем с ними? - послышался чей-то разъярённый голос.

- На дыбу!

- На кол!..

- Четвертовать!...

- Предлагаю сначала отправить их на дыбу, потом на кол, а потом уже четвертовать, - предложил уже знакомый агенту бархатный голос. - У нас в Ирландии это называют половинчатым соглашением.

Агенту показалось, что с него стекает уже не совсем пот.

- Братья! Не будем жестоки, - прозвучал гулкий голос великана. - Эти лжеучёные уже наверняка сами раскаялись в своём заблуждении. Тем более, мудрость веков мне подсказывает, что основная часть ужасной махины находится не здесь, а вдали от нас. Нам необходимо поспешить, если мы хотим спасти свои Отчизны. В путь!

Гомон множества призраков в одно мгновение стих.

_ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _


Рекламный агент сначала осторожно открыл один глаз, потом другой. И встретился взглядом с главным руководителем проекта, скорчившимся под одним из столов.

Если не считать живых людей, раскиданной мебели и частично оплавленной, частично разбитой аппаратуры, помещение было совершенно пусто.

- Г-где?.. - попытался издать осмысленный звук рекламный агент.

- Н-не з-знаю, - главного руководителя колотила дрожь. Вдруг в кармане у него зачирикал мобильник; он резким движением схватился за него, истерическим взглядом созерцая данные на экранчике, потом выключил мобильник, закрыл глаза и издал невнятный всхлип. - В-впрочем... к-кажется, з-знаю.

- Это конец, - безжизненным голосом произнёс агент, думая о чём-то своём. - Конец.

Взгляд его скользнул по приклеенному к стенке постеру фильма "X-files".

- Хотя, - произнёс он с неожиданно нормальными интонациями, - как знать, может быть, и нет.

- Ч-что ты имеешь в виду?.. - От удивления интонация главного руководителя тоже стала почти нормальной.

- Тесты и маркетинговые исследования показывают, что интерес к фундаментальной науке среди общественности с каждым десятилетием падает. С другой стороны, возрастает интерес ко всяческой эзотерике, необъяснённым явлениям, магии, религии и мистике.

Он сделал широкий жест рукой, то ли от волнения, то ли желая очертить им помещение.

- Коллайдера по-видимому уже нет, но вот здесь, - он ещё раз нервно дёрнул рукой, - только что побывало множество призраков. И у нас есть огромное количество свидетелей, чего не бывало со времён средневековья. Причём среди них - дипломированные учёные, так что байки о коллективных галлюцинациях на истерической почве здесь уже не пройдут. По-моему, это неплохой вариант для получения гранта на дальнейшие исследования, не правда ли, шеф? - Он хрипло рассмеялся.

- Какие ещё исследования? - руководителю было не до смеха.

- Мистические, естественно. Почему бы нам не переименовать себя в Центр Изучения Паранормальных Феноменов?

[Yuta]

Легко и весело

[Yuta]

Да уж, забавно. У меня есть знакомая с такой вот манией. Постоянно пытается и меня приобщить. Никак не решу нужно ли задумываться. Каждый раз, как только я слишком серьезно начинаю думать о глобальном, понимаю, что зря. А не думать нельзя. Так и мозгом тронуться можно.

[Плюмбэкс]

Жизнь - это иллюзия.
Я избавлю вас от иллюзий.

Серый Меч

- Долго ли нам ещё идти? - наконец не выдержал оруженосец.

Они вместе с его спутником, прославленным рыцарем и паладином Света, брели по усыпанному корягами полю уже третий час подряд.

За эти три часа оруженосец успел разодрать до крови старую мозоль, заработать пару новых и проклясть саму идею Поиска. Впрочем, он должен был признать - эти три часа были далеко не худшими за последние дни. Ведь ещё перед этим, прорываясь через перевал, им пришлось отражать атаку горных гарпий, а чуть раньше - медленно и осторожно пересекать долину людоедов-гигантов, а до того - спешно разыскивать ближайшую церквушку, спасаясь от армии бродячих мертвецов, напущенных местным некромантом.

Нет, он должен был признать - эти три часа были обетованным раем. На них никто даже не пытался напасть. Но почему?

- Достань из сумки песочные часы и поверни их полной колбой вверх, - наконец соизволил ответить рыцарь. - Не успеет песок пересыпаться в нижнюю колбу, как мы дойдём... Гм, вот и оно.

Перед ними находилось нечто похожее на корни развороченного дуба, позеленевшего от времени. Подобных коряг уже немало попадалось путникам на пути, и эта коряга не выделялась среди них ничем особенным. Даже наоборот: оруженосцу показалось, что эта коряга... более обыкновенная, что ли, чем все остальные?

Паладин протянул руку вперёд, требуя одну из лопат на плече оруженосца. Тот не сразу сообразил, чего от него хотят, подавленный обыденностью места.

- Сэр... вы уверены?

Рыцарь хмуро смерил его взглядом.

- Все приметы совпадают. Долина, которую обходят стороной сражения высших сил. Самая обыкновенная коряга, про которую даже невозможно сложить стихи. Именно здесь, по преданию, покоится Серый Меч, созданный Сумерками по окончании великой битвы между Светом и Тьмой - и пред началом следующей битвы, длящейся по сей день.

- Э... - Спутник задумался.

Рыцарь нетерпеливо выхватил лопату у него из рук и воткнул в землю, зачерпывая первую пригоршню почвы.

Повертев свою лопату в руках, оруженосец также приступил к работе. При этом у него на языке вертелся вопрос.

- Позвольте, но как вы узнали, что это та самая коряга? Ведь мы не осматривали их все. И, лично я бы не смог сложить стихи ни про одну из них, так что...

- Естественно, - усмехнулся паладин. И утёр тыльной стороной ладони пот. - Поэтому ты и был взят мною с собой.

- Простите, не понял...

- По преданию, - заговорил паладин, опёршись на древко лопаты; лицо его стало одухотворённым и просветлённым, - лишь человек без воображения может владеть Серым Мечом.

Физиономия оруженосца недоумённо вытянулась. Про такие требования, предъявляемые к владельцу магического оружия, ему раньше слышать не доводилось.

- Зачем, сэр? Какой в этом смысл?.. - сбивчиво заговорил он, тут же прикусив язык. Прежде его сюзерен не терпел фамильярностей и, хотя совместно пережитые испытания изрядно сблизили их, рисковать всё же не следовало.

Но, по-видимому, паладин был в благоприятном расположении духа. Или просто решил, что оруженосцу стоит узнать как можно больше про оружие, которым он будет пользоваться?

- Чтобы понять это, необходимо осознать, что такое Сумерки. Тебе это известно?

- Граница между Светом и Тьмой?

- Почти. - Рыцарь чуть улыбнулся. Улыбка эта, учитывая его мокрое от пота и запылившееся лицо, производила странное впечатление. - Граница, где нет ни Света, ни Тьмы. Граница, где царствует реальность.

- Сэр, но разве Свет и Тьма не реальны? Ведь мы же...

Паладин махнул рукой, прерывая спутника. Тот растерянно замолчал.

- Свет и Тьма реальны подобно человеческому духу, как реально и производимое им. Лишь дух придаёт смысл существованию плоти, повелевает ею и воздвигает на великие свершения. Но можно ли сказать, что мысль человека сама по себе, не запечатлённая на папирусе или в глине, так же реальна, как небо над головой или как земля у нас под ногами?

Оруженосец немного подумал и кивнул. Потом на всякий случай покачал головой. Потом снова кивнул.

Ещё немного подумав, спросил:

- Сумерки - не дух?

- Сумерки... - Рыцарь на время прекратил работу, задумавшись. - Если Сумерки и имеют нетленную природу, то при этом они настолько близки к природе тленной, насколько это возможно для подобных сил. Сумерки отражают действительность. У Сумерек нет никакой цели. Если Свет стремится превратить земной мир в юдоль вечного счастья и братства, в то время как цели Тьмы рассекаются на множество лабиринтообразных ходов от "захватить весь мир" до "познать все тайны", то у Сумерек нет никаких подобных стремлений. Свет и Тьма - это "то, как должно быть" с разных точек зрения. Сумерки - это "то, как есть". Сумерки - это реальность. Суровая. Примитивная. Беспощадная.

Немного передохнув, паладин вернулся к работе. Пользуясь отстранённостью сюзерена, оруженосец вяло кидал куски земли в сторону от ямы, а сам в это время гадал: что же такого страшного может быть в Сумерках, чем они ужасней уже виденных им исчадий Тьмы?

Лопата с тупым звяканьем стукнула о землю.

Рыцарь выпрямился:

- Это оно.

Сказав так, он наклонился ниже к лежащему на дне ямы и пока ещё почти неотличимому от земли продолговатому предмету, а наблюдающий за ним оруженосец невольно поразился: куда исчезла сдержанная мощь в движениях, царственная осанка и величественное выражение лица? Теперь паладин мало чем отличался от простого смертного. Несомненно, это путешествие изменило его не в лучшую сторону.

Кое-как стерев с предмета влажную почву, он представил обозрению своего спутника... металлический меч.

Это было практически всё, что можно сказать о мече. Рукоять его также была металлической, явно составляя с лезвием единое целое, - и, вероятно, лишь поэтому за века не истлела в прах. Тусклый металл меча напоминал бронзу и, по всей видимости, был нержавеющим. Не поверив себе, оруженосец заметил на лезвии несколько погнутостей и трещин.

И это - магическое оружие? Артефакт одной из Предвечных Сил?

- Надо хотя бы заострить его, - пробормотал рыцарь, хмуро разглядывая найденное. - Дай сюда точильный камень.

- Сэр, я...

- Успеешь ещё. Навладеться им и понатачивать его.

Замолкнув, он послушно протянул паладину требуемое. Тот со скрежещущим звуком заводил камнем вдоль лезвия, поворачивая его под разными углами.

Солнце уже клонилось к закату, когда рыцарь был более или менее доволен плодами своих трудов. Оруженосец тем временем успел слегка перекусить запасами из сумки.

- Посмотрим. - Он взмахнул мечом, любуясь бликами зари на его лезвии. Бликов практически не было.

С улыбкой привычно коснулся лезвия пальцем - и тут же поспешно отдёрнул палец в сторону.

- Исчадие Тьмы!..

- Что случилось, сэр? - Оруженосец встревоженно привстал с травы.

- Ничего. Просто забыл об одном из законов реальности. Если ты коснёшься пальцем предельно наточенного меча, то обязательно порежешься. При этом неважно, кто ты: рыцарь, паладин или сам Мессия Света.

- Ну что вы, сэр, - несмело возразил оруженосец, пытаясь как-то подбодрить сюзерена и протягивая тряпку для перевязи. - Славному рыцарю всегда сопутствует удача. Храброму бойцу, как говорится, и небо помогает.

Рыцарь сумрачно посмотрел на него:

- Не здесь.

И перевёл взгляд на свой кровоточащий палец.

- Пожалуй, лучше всего мне отдать этот меч тебе. Жаль, что сразу этого не сделал. Теперь я ценю мудрость предков, говоривших, что лишь человек без воображения может владеть Серым Мечом. Человеку без воображения никогда не придёт в голову уповать на личную удачу, если можно обойтись без этого.

Усмехнувшись, он протянул Меч оруженосцу. Рукоятью вперёд.

- Держи. Будешь теперь хранителем артефакта.

Оруженосец смятенно принял клинок.

- Хорошо ещё, что я порезал себе лишь палец, а не что-нибудь посущественней, - проговорил паладин, отвлечённо глядя в сторону заката. Казалось, к нему вернулась часть величественных черт. - Говорят, если ты погибнешь в непосредственной близи от Серого Меча, душа твоя не попадёт ни в рай, ни в ад.

- Ну, это уже суеверие, - хмыкнул оруженосец. - Куда же она тогда попадёт?

- Никуда. Исчезнет.

Оруженосец омертвело уставился на паладина.

- Как... Как?

Ему захотелось немедленно выкинуть эту тусклую металляшку, избавиться от неё, оказаться от неё как можно подальше, но на плечо его успокаивающе опустилась рука рыцаря.

- Спокойно. Как ты думаешь, почему здесь нет ни горных гарпий, ни великанов, ни живых скелетов, ни бродячих мертвецов? Почему все преследования прекратились ещё до заката? Наконец, почему здесь никто не живёт?

Лицо оруженосца искривилось в гримасе ужаса, сквозь которую постепенно стали просвечивать лучи понимания.

- То есть... вы хотите сказать... Меч.

Рыцарь кивнул.

- Здесь нет сил Света, но сил Тьмы здесь тоже нет. Никому не хочется терять вечность, даже если это вечность весьма сомнительного характера. Здесь - царство реальности, своего рода воображаемый опыт на тему "каким был бы мир без Света и Тьмы". Здесь не действуют ни законы высшей справедливости, установленные Светом, ни принципы тщеславной чести, устанавливаемые для себя аколитами Тьмы. Оказавшись тут, любой адепт Тьмы вскоре ощутит сомнение в осмысленности гордого соблюдения своих личных правил - и борьбы за свободу любой ценой. В его разум постучится предательски ясный вопрос: "Зачем?"

Он чуть ковырнул ногой землю:

- Тут, - сдвинутый им пласт почвы отлетел в сторону, - действуют лишь самые низшие законы, известные нам как принципы тварного мира. Коснувшись крайне заострённого лезвия, ты порежешься. Яблоки падают на землю. Вода смачивает песок.

- Но, с-сэр, зачем мы здесь? - оруженосца всё ещё трясло, но, кажется, он понемногу начинал успокаиваться.

- Как это зачем? - Рыцарь покровительственно улыбнулся. - А эта игрушка? - Он указал рукой на Серый Меч, болтающийся в заранее прихваченных для него ножнах оруженосца. Ножны явно были ему чересчур велики. - Пусть этот Меч нельзя использовать для торжества Света, но его вполне можно использовать для поражения Тьмы.

- Каким образом? В чём его... магическая сила? - спросил оруженосец, сделав несколько глотков из фляги на поясе. Во фляге была вода.

Паладин помолчал некоторое время, продолжая идти рядом со спутником. Потом хитро посмотрел на него:

- А как ты думаешь? Кажется, я достаточно рассказал тебе о сущности и природе Сумерек, чтобы ты мог сделать самостоятельный вывод. Что, по-твоему, произойдёт, если ударить живого скелета или Тёмного Властелина таким мечом?

Оруженосец затих. В памяти его глухо зазвучали обрывки услышанного о Сумерках. Он сглотнул слюну, и тут же напрягся. До него начало доходить.

- Ни... ничего?

Рыцарь поднял вверх скрещённые пальцы, что означало аплодисменты.

- Именно!

- Но как же тогда... - хрипло проговорил оруженосец. Рыцарь словно не слышал его слов.

- Серый Меч в строгом смысле слова не является магическим оружием. Называть его так - то же самое, что называть лысину цветом волос. Более того, в некотором роде Серый Меч - самый немагический предмет из всех существующих. И он не позволяет твориться ничему магическому рядом с собой. Ничему магическому, ничему дивному, ничему чудесному. Что произойдёт, если ударить живого скелета или Тёмного Властелина этим мечом? - повторил он собственный вопрос. - Ничего! Ничего, что исходило бы от Света или от Тьмы. Это значит, что живой скелет станет грудой костей, а Тёмный Властелин, скорее всего, умрёт подобно обычному зарезанному барану или казнённому на плахе крестьянину.

Оруженосец был подавлен. Во-первых, ему не внушала восторг возможная схватка с Тёмным Властелином - причём даже без надежды на посмертие. Во-вторых, он ещё никогда не видел своего сюзерена в таком настроении. Каком-то язвительно-резком.

- Ну, чего опустил голову? - Рыцарь хлопнул его по плечу. - Не горюй: вот увидишь, мы ещё принесём победу Свету!

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


Солнце окончательно склонилось за горизонт. В небе появились первые звёзды, и их свет, наравне с пляшущим пламенем костра, освещал засыпающих путников.

Рыцарь широко зевнул:

- Вот дела. Не могу отчего-то сложить ни одной стихотворной строфы. Хотя вроде бы и вечер, и звёзды, но всё такое... обыкновенное.

- Сэр, может быть, это из-за Меча?

Подумав, рыцарь согласился.

- Быть может. - И усмехнулся: - Зато теперь, когда он у нас, никакая нечисть не посмеет иметь с нами дело. Мы сможем дойти хоть до самого Владыки Подземелий, если отыщем туда ход. Представляю, как нас очествуют в Храме Света по возвращении!

- Сэр, вообще-то вы не раз говорили, что идёте на это не ради почестей, - с едва уловимой иронией напомнил оруженосец.

Паладин почесал макушку.

- Да, конечно, разумеется. Главное для меня - это конечное торжество Света во всём мире. - Но голос его звучал не очень уверенно.

Он ещё раз зевнул.

- Спи.

- Сплю.

По небу пролетела комета.

- Сэр, а как будет выглядеть мир после победы Света? Наверное, это будет прекрасно?

- Ещё бы. Не будет никаких монстров, отравляющих жизнь честным людям, повсюду построят храмы, церкви, семинарии... Стрелковые башни вокруг них поставят...

- Зачем, сэр? Монстров ведь не будет.

- Чтобы семена не спёрли.

Разговор завершился, и оба снова широко раскрытыми глазами смотрели в звёздное небо, не в силах уснуть. Но даже за закрытыми глазами их терзали сомнения: правилен ли сделанный выбор? Самое худшее, что источник волны сомнений был очевиден и лежал в двух шагах от них; от него нельзя было избавиться, его нельзя было выкинуть.

- Сэр, почему вы решили сражаться за Свет? Ну... активно сражаться, я имею в виду. Вы никогда не рассказывали...

- Как почему? Я... - Паладин замолчал. Из груди его с жалким всхлипом вышел воздух. - Я... не знаю.

Он вскочил и принялся мерить шагами поляну ночного леса, время от времени спотыкаясь об корни. То, что всегда было для него самоочевидней неба над головой и земли под ногами, вдруг оказалось расплывчатым и каким-то зыбким. Нереальным.

"Я служу Свету, потому что... Это... Свет - это благо. Всеобщее благо. Но где связь между всеобщим благом и лично моим?"

Проклятый меч, лежавший рядом с оруженосцем, беспощадно развеивал любые химеры, оставляя паладина наедине с неуютной реальностью. Но ведь не может же быть, чтобы забота о других была лишь химерой?

"Свет - это всеобщее благо. Ты должен заботиться о других".

Он сжал кулаки.

"Должен".

Зажмурившись до боли в глазах, он обхватил голову руками и принялся раскачиваться взад-вперёд. Сквозь кости черепа в разум его постучался предательски ясный вопрос:

"ЗАЧЕМ?"

[Плюмбэкс]

Исповедь опытного самоубийцы

Я взял в руку пистолет. Несколько секунд подержал на весу, наслаждаясь ощущением его тяжести, любуясь бликами люстры на его маслянисто-чёрной поверхности.
Пора.
Привет, новая жизнь. Прощай, старая.
Возможно, через несколько секунд я узнаю ответ на Величайшую Загадку. Заодно я узнаю, что за Стена лежит между миром живых и миром мёртвых, запрещая вторым передавать весточки первым - а если и разрешая, то только через посредство идиотского фильтра, придающего шизофренический характер каждому сообщению.
Возможно, через несколько секунд я не узнаю ничего. Интересно, что это такое - "ничто"? Можно ли представить небытие? Можно ли спеть тишину? Можно ли напечатать пробел?
Соблазн сразу решить все загадки, нажав на курок - или как правильно называется эта штуковина внизу? - столь велик, что я с трудом удерживаюсь от него.
Ещё не всё сделано.
Передо мной стоит плоский LCD-монитор, практически не дающий отсвета. Яркость его снижена почти до минимума, чтобы не слишком вредить и без того повреждённому зрению. На экране монитора видна одна из статей Википедии, общенародной сетевой энциклопедии. Статья называется: "Квантовое бессмертие".
О чём она? Об одной экзотической теории, вытекающей из предположения об альтернативных мирах, в свою очередь вытекающего из квантовой механики.
Над миром господствует случай. Обычно мы этого не замечаем, поскольку большинство случайностей уравновешивают друг друга, но в принципе ничто не мешает всем микрочастицам, составляющим воздух этой комнаты, собраться комом у меня в горле и убить меня. Или - собраться комом в стволе моего пистолета, помешав мне убить себя.
Одна из трактовок квантовой механики, в последние годы становящаяся всё более популярной среди учёных, говорит, что случайность не случайна. Что реализуются все возможные варианты каждого случая - просто не замечая друг друга. Как бы в разных альтернативных мирах.
Что будет, когда я нажму на курок? В большинстве альтернативных миров, возникших после этого момента, я погибну, но в некоторых - нет. И буду ощущать там продолжение своего существования.
Причём те же доводы допустимы и без квантовой механики. Если Вселенная бесконечна, то в ней сейчас существует бесчисленное множество меня, приложивших пистолеты к своим головам. Что будет, когда они попытаются выстрелить? Большинство погибнет, некоторые - нет.
Следовательно, я бессмертен?
Не обязательно.
Мы не знаем, что такое сознание. Возможно, что оно, вопреки мнению современных специалистов, является физически непрерывной функцией. Возможно, что каждый из двойников - сам по себе, и того, чей мозг разлетится на куски от выстрела, уже ничто не спасёт. Возможно, что многомировая трактовка квантовой механики неверна, а эта проклятая Вселенная вовсе не бесконечна.
Я смотрю на пистолет. Путь к Знанию так прост...
Кидаю взгляд на телефонный аппарат в дальнем углу стола. Кажется, я хотел напоследок позвонить Кириллу, поинтересоваться его мнением относительно жизни.
Вовсе не для того, чтобы он, догадавшись обо всём по обертонам моего голоса, примчался спасать меня, - тут популярные методички про самоубийц попадают пальцем в небо. Да, в последний миг мы действительно часто звоним родственникам или вызываем кого-то на откровенный разговор. Но мы не подаём таким образом тайный сигнал "SOS". Мы даём Реальности последний шанс чем-то заинтересовать нас - если, конечно, сия раскрашенная проститутка этого хочет.
Местоимение "мы" заставляет уголки моих губ чуть приподняться. Действительно, ведь на миг я ощутил себя больше чем собой - частью общности всех самоубийц прошлого, настоящего и будущего.
Я ли подумал предыдущую мысль?
Может, её на самом деле подумал Маяковский в последний миг перед выстрелом? Или её подумает ещё не родившийся житель Японо-Китайского Халифата в XXV столетии?
Мне пришло в голову, что по сути я сейчас нахожусь на границе гравитационного "горизонта" чёрной дыры. На границе, из-за которой не возвращаются. Моих текущих мыслей никто не узнает - значит ли это, что я уже пересёк "горизонт"?
И тут я понял, что не стану звонить Кириллу. Ни к чему ставить человека в неудобное положение - даже если после выстрела вся Вселенная, включая Кирилла, перестанет для меня существовать.
Как говорится в красивых высокосознательных книгах: "Трусливо перекладывать выбор на другого".
Приложив ствол к виску - и прицелившись поточнее, чтобы не было ошибок, - я надавил на подвижную деталь корпуса, по неграмотности именуемую курком.
Курок пошёл туго.

Кажется, я успел услышать даже не выстрел - некое преддверие выстрела, подобное "белому шуму" в телевизоре. Кажется, я даже успел ощутить слабый укол в голову. Но что случилось потом?
И где я?
Я перевернулся с боку на бок. И оторвал голову от подушки.
Сон?
На миг я испытал облегчение. Потом волна горечи накрыла меня с новой силой. Причины, побудившие меня сделать это во сне, никуда не исчезли и наяву. Кажется, они вообще физически не в состоянии исчезнуть. Они неразрывно связаны с тем, кто я есть.
Но хватит ли наяву у меня смелости?
Кинув взгляд на монитор, который в реальности был вовсе не жидко-кристаллическим, я принялся застилать кровать. Потом опомнился. Что это я делаю?
Пистолет лежал в верхнем ящике тумбочки. На этот раз я практически не дал себе времени для размышлений, сразу приведя пистолет в боевое состояние и приложив ствол к виску. "Стоит ли делать это сразу после пробуждения, толком не проснувшись? - зашептал в последнюю секунду инстинкт самосохранения. - Не лучше ли при этом иметь ясный разум?"
Чушь.
В любом случае после смерти ясный разум не сохранится. А если сохранится, то, скорее всего, вне зависимости от предшествующего состояния.
И я нажал на курок.

Лампы.
Свет и зеркала. Зеркала и свет. И стекло.
Вечность зеркально-стеклянных переплетений творила странные вещи с моим разумом. Надо мною склонились гигантские белые фигуры. Боги? Демиурги?
- Ну вот и всё. Полежите пока на диване. Вам не нужно ходить.
Зеркала и свет исчезли, сменившись зрелищем белой выщербленной стены. Боги - или демиурги? - донесли меня до блестящего тёмного дивана. "Кожаный", - мелькнула мысль где-то в подсознании.
- Прополощите рот, - велела женщина в белом, протягивая чашку того же цвета.
Я так и сделал.
Воспоминания медленно стали возвращаться. Реальные, а не приснившиеся воспоминания.
Я приехал в эту стоматологическую клинику, чтобы мне обновили раскрошившуюся пломбу. Ибо ходить с дуплом в зубе не особо приятно, а Кирилл, недавно устроившийся на работу к нам в офис, сказал, что знает относительно дешёвое заведение по оказанию такого рода услуг. Кирилл? Интересно, почему мне приснилось, будто он был моим лучшим другом, которому я даже словно бы собирался звонить перед самоубийством? Или это было ещё в предыдущем сновидении?
Что ж, теперь можно понять причину дешевизны услуг этой клиники. Вероятно, их средство для общего наркоза содержит немалую толику LSD.
Придя в себя и расплатившись с врачом, я вышел на улицу из клиники. Вышел - и шарахнулся от ярко-зелёного неба. Потом несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая бешено колотящееся сердце.
Всё правильно - это под наркозом мне почему-то пригрезилось, будто небо имеет другой цвет.
В автобусе я сел на правое заднее сидение, обдумывая сложившуюся на работе ситуацию. То и дело в мысли мои влезало увиденное под наркозом сновидение. Оно контролировало мой ум, снова и снова заставляя задавать себе вопрос об осмысленности своей жизни. Что будет, если я приеду домой и снова достану пистолет? Вновь окажется, что это был сон?
Ну да.
Естественно: реальная жизнь - одна, а правдоподобных снов нам снится на её протяжении множество. Вероятность, что ты спишь, гораздо выше вероятности, что ты бодрствуешь.
Шутки шутками, но...
Тут мне показалось, что я случайно наткнулся на некую всеобъясняющую истину.
Но чтобы подтвердить её - или опровергнуть - мне надо было приехать домой, достать из тумбочки пистолет и нажать на курок.

В очередной раз выстрелом разнеся себе мозги, я зевнул. Это уже становилось утомительно. Оторвав голову от подушки, я кинул взгляд на настенные часы.
Была половина шестого.
"Это был сон?" - с иронией спросил я себя.
Да, воспоминания о нём довольно быстро ускользали, становясь серыми и расплывчатыми. Но я ещё помнил, что точно так же было при каждом из предыдущих пробуждений. Интересно, сколько ещё самоубийств мне понадобится, чтобы поверить по-настоящему?
Встав, я включил компьютер и сел за клавиатуру.
Кровать застилать не стал - вряд ли она мне в этом мире пригодится. Но зато вполне можно поделиться с жителями этого мира некоторыми своими измышлениями.
Первым делом я зашёл на сайт Фриберпедии - свободной сетевой энциклопедии. Её название отчего-то смутно удивило меня: вероятно, в одном из предыдущих посещённых мною миров она называлась иначе? К сожалению, эти воспоминания были уже мало доступны мне.
Мне нужно было запечатлеть свои мысли в стабильной форме. И страница обсуждения статьи "Квантовое бессмертие" вполне подходила для этого.
Потому что именно эта статья содержала в себе косвенное объяснение происходящего со мною - если договориться не считать это сном. К тому же, кажется, много миров тому назад, именно с этой статьи начались мои приключения?
О чём говорит теория квантового бессмертия?
О том, что, поскольку каждое событие допускает множественность исходов - и все они реализуются, если не в альтернативных мирах, то где-то в бесконечной Вселенной, - то даже в самой смертельной ситуации человек обречён выжить. И он неизбежно попадёт именно в этот вариант будущего - другие варианты для него существовать не будут. Это логично: кто из нас ощущает себя мёртвым на Марсе? Там, где его нет?
Проблема в том, что никто точно не знает, чем обусловлено чувство непрерывности существования.
Вернее, ясно, что памятью - но неясно, только ли ею? Мы даже не знаем, адекватно ли "чувство непрерывности существования" самой "непрерывности существования". Хотя кажется, что в психическом мире "кажимость" есть "суть", но так ли это?
Лично для меня эта проблема решена.
В тот момент, когда я нажимал на курок, я был внутренне идентичен бессчётному количеству разбросанных по Вселенной двойников - был всеми ими. Но если некоторые "из меня" переживали эту ситуацию наяву, то другим этот чувственный опыт лишь снился.
Поэтому каждый раз, когда я нажимал на курок, всё это оказывалось сном. Выживали лишь "те я", для которых это действительно было сном - пусть ярким и правдоподобным.
Сны часто отличаются от яви.
Поэтому иногда, разнося себе мозг выстрелом, я просыпался в немного изменённом мире. Например, где небо было нездорово-синего цвета. Или где мебель в моей квартире стояла по-иному.
Сны быстро забываются.
Поэтому уже сейчас, покидая сайт Фриберпедии, я не вполне уверен, верна ли моя теория.
Есть только один способ проверить. Достать из тумбочки пистолет и воспользоваться им по назначению. Хорошо всё-таки, что этот пистолет сопровождает меня в странствии по всем мирам.
Кладя палец на спусковой крючок, я как всегда колеблюсь: а стоит ли? вдруг я ошибаюсь? Потом вспоминаю самый свежий слой "сновидений" - которые действительно в этом мире были лишь сновидениями. Предыдущие свои жизни. И успокаиваюсь.
Если ты лузер - лузер ты везде. И всегда.
Дело не во внешних условиях: даже проснувшись президентом Соединённых Штатов, я по-прежнему останусь самим собой.
Если моя теория неверна, я всё равно ничего не теряю.

Опыт кое-что дал.
На этот раз, пробуждаясь в своей постели, я усилием воли удерживаю воспоминания "сна", одновременно не подпуская к себе базовую память носителя - память того, кем я "на самом деле" являюсь в этом мире.
Зачем?
Если я отчётливо вспомню, кто я здесь и сейчас, то мне опять придётся бороться с собою.
Тем не менее из любопытства я осматриваюсь по сторонам, пытаясь чисто визуально понять, насколько эта моя жизнь похожа на предыдущую - или на предыдущие? По виду квартиры особых отличий не заметно. При этом в мой ум, против всех стараний, всё же просачивается часть воспоминаний: оказывается, на самом деле я - безработный. Более того, живущий в квартире своей любовницы фактически у неё на содержании.
Не "на самом деле". В этом мире, - укорачиваю я себя.
Мой мутный взгляд останавливается на компьютере. Как и всё в этой квартире, компьютер принадлежал Жанне.
Скольким мирам я уже поведал через Интернет истину о бессмертии? Стоит ли и в этом мире тоже повторить сей шаг?
Нет. Пожалуй, нет.
Тут меня пробирает холодный озноб: я ищу глазами тумбочку, но не могу её найти. "Какая тумбочка, идиот? - кричит сознание меня-здешнего. - Эту тумбочку давно выкинули на помойку, ты про неё забыл давно, а если бы не вчерашний психоделический сеанс с Коляном и последовавшие за этим чумовые сны, то даже и не вспомнил бы!"
Я отгоняю эти мысли.
Причинно-следственный закон никто не отменял - и, если я просыпаюсь в мире, где "прежнее было сном", то зачастую у сна оказывается вполне убедительное объяснение.
Но где же пистолет - и есть ли он у меня в этом мире? Даже такую элементарщину приходится вспоминать с трудом - может быть, потому что слишком уж усердно я отгонял воспоминания. Или из-за моих наркотических опытов в этой жизни?
Спокойно.
Кажется, пистолет спрятан под подушками кресла в гостиной. Обойма лежит отдельно - чтобы случайно не выстрелил. Раньше он и впрямь лежал в ящике тумбочки, что и отразилось в сновидении.
В сновидении...
К счастью, Жанны нет дома. Я достаю пистолет и с щелчком загоняю туда обойму. При этом часть меня чувствует себя по-идиотски, бормоча что-то вроде: "Подумаешь, яркий трип. Ты что, не помнишь, какие раньше у тебя были чумовые глюки? И из-за этого стрелять в себя? Только потому что тебе под дозой привиделось что-то про череду миров и самоубийств?"
Подумав, оставляю записку для Жанны - чтобы у неё не было проблем.

В следующем мире я был пенсионером, живущим в середине XXI века.
Кажется, это что-то новенькое - хотя трудно сказать наверняка. Память о предыдущих мирах расплывается и дробится. В каком из миров мне вообще впервые пришла в голову мысль о подобном бессмертии?
Осознав свой возраст, я вначале подумал, что влип. Куда я денусь из режимного пансионата?
И вправе ли?
С другой стороны, если я это не сделаю - то скоро перестану ощущать себя как переселенец. Память о "причудливой цепочке сновидений" постепенно рассеется, и в итоге я останусь лишь ворчливым вонючим стариком, изредка видящим яркие грёзы на тему юности.
Не помню точно, как мне удалось смыться оттуда. Кажется, приняв смертельную дозу лекарства, насчёт действия которого я заранее осведомился в Либертинфо - свободной сетевой энциклопедии. Помню, что перед этим я мысленно сосредоточился на событиях предыдущего мира - чтобы увеличить для себя вероятность вернуться на ту цепь миров, где у меня хотя бы есть пистолет под рукой.

В следующем мире я чуть не перестал существовать, чуть не рассеялся в дым, моё существование чуть не прервалось.
Оказалось, что вся эта причудливая череда событий успела присниться мне - водителю автобуса - буквально за считанные секунды, когда я задремал за рулём.
Первый рейс.
Поездка по длинной многокилометровой дороге, где почти нет машин.
Плюс моё невыспавшееся состояние.
Чего вы хотите?
В результате, когда я очнулся от фантастических грёз и сообразил, что нахожусь за рулём, воспоминания о "грёзах" чуть не вылетели из моей головы. Не знаю, каким чудом мне удалось удержать их.
Хотя, наверное, я зря испугался. Если считать личность и память чётко сцепленными, то, потеряв память, "прежний я" погиб бы - и вновь бы проснулся в одном из миров.
Сначала у меня возникло искушение направить автобус с моста в пропасть, но я решил не вмешивать в свои опыты пассажиров.

Я начал входить в азарт.
Миры вокруг меня мелькали, как шарики в "Спортлото". Кстати, "Спортлото" - это слово из какого мира?

- Вы уволены, Виктор.
- Правда? - искренне удивился я, отклеив лицо от клавиатуры. Вероятно, в моём голосе прозвучала неуместная радость, поскольку шеф отступил на два шага.
- Виктор, - начал он на полтона ниже, - я спокойно относился к вашему поведению, когда вы пользовались Интернетом во внеслужебных целях за счёт фирмы. Я неоднократно прощал вам погрешности в работе. Но сейчас вы перешли все границы допустимого.
- Николай Николаевич, - вдохновенно начал я, - вам никто никогда не говорил, что вы сатрап и деспот?
- Позвольте...
- Нет, это вы соизвольте выслушать меня до конца. Вы сатрап и деспот, что является не субъективным оценочным суждением, а объективным эмпирическим фактом. Вы спрашиваете, как я могу доказать это? Элементарно, Уотсон.
Я вытащил из ящика своего стола пистолет. Так уж получилось, что в этом мире я держал его при себе даже на работе.
Шеф вздрогнул.
- Вы думаете, я собираюсь вас убить, Николай Николаевич? - печально спросил я. - Отнюдь. Помимо того, что это аморально и незаконно, таким путём я бы не достиг доказательства провозглашаемой мною истины. Истина эта заключается в том, что вы сатрап и деспот, и вы в этом сейчас убедитесь.
С этими словами я приставил ствол пистолета к своему виску.
- Как назвать начальника, подчинённый которого кончает с собою прямо на рабочем месте? - риторически вопросил я. - Только сатрапом и деспотом.
- Вы... вы... - шеф побагровел, не зная, что сказать. - Клюкин, прекратите идиотничать!
- Сейчас прекращу, - послушно ответил я.
И нажал на спусковой крючок. Тот не пошевельнулся; я забыл перевести предохранитель.
Пришлось исправить эту оплошность.
- Ариведерчи, - откланялся я.
Глаза шефа округлились. Только тут, по-моему, он поверил, что я действую всерьёз.
- Постойте, Виктор, вы не можете... это же... это... это же грех!
- А я атеист, - ответил я, нажимая на курок.

Несколько секунд я наблюдал за тем, как мои мозги стекают по стенке офиса, видел оцепеневшую фигуру шефа, слышал шум вентиляторов. Потом встряхнулся: каким образом я всё это наблюдаю? Я же мёртв - мёртв здесь, а значит, должен проснуться в некоем другом мире - где всё это было сном. Почему я ещё здесь?
- Пройдёмте, Виктор Романович, - раздалось за моей спиной.
Оглянувшись, я вместо стены помещения увидел густую черноту, простирающуюся в бесконечность. Кажется, где-то вдали в этой черноте брезжил слабый свет - или отблески алого пламени?
На границе, разделяющей привычный офис и непостижимую черноту, стоял человек в чёрном костюме. Стоял и печально улыбался, глядя на меня.
- Кто вы?
Вместо ответа он приподнял руку, привлекая внимание к своей голове. Только тут я заметил два костяных выроста на его черепе.
- Вы хотите сказать...
Он кивнул. Меня охватила злость.
- Но это же полная чушь! Ветхий завет, Новый завет, Бог, дьявол, рай и ад, грех и свобода воли - всё это совершеннейшая чепуха!
- Я бы выразился чуть иначе, - слегка улыбнулся он. - Всё перечисленное вами является маловероятным сочетанием обстоятельств. Маловероятным, но в принципе возможным.
От понимания его слов у меня перехватило дыхание. Хотя дышал ли я перед этим?
- Согласитесь, - мягко добавил он, - было логически неизбежным, что, непрерывно убивая себя в мирах, где нет загробной жизни, рано или поздно вы проснётесь в мире, где загробная жизнь реально есть. А вместе с ней - Бог, рай и ад, вечные муки и высшая справедливость... Вероятность истинности лишь части мифа по ряду причин ниже вероятности верности мифа целиком.
- И что теперь? - сбивающимся голосом спросил я.
- Теперь? - сочувствующе переспросил он. - Теперь вам придётся нести причитающуюся кару. Впрочем...
- Что? - вскинул голову я.
- Если вас это утешит, могу сообщить, что кару за предыдущие самоубийства нести не придётся. Ведь их в некотором роде совершили не вы.
Резко запрокинув голову, незнакомец расхохотался. Хохот его отдавался всё глубже, глубже и глубже по мере нашего продвижения в бесконечную черноту.

[Yuta]

Твой рассказ можно использовать в качестве ребуса "найдите хоть одну ошибку". Я не искала, но что-то подсказывает мне, что их здесь нет. Многие здесь выкладывают свои рассказы, чтобы поделиться и критику послушать, а ты просто делишься, я подозреваю А мы и рады.
Серый меч.

- Успеешь ещё. Навладеться им и понатачивать его.

Замолкнув, он послушно протянул паладину требуемое. Тот со скрежещущим звуком заводил камнем вдоль лезвия, поворачивая его под разными углами.

Забавно. В жизни мы пользуемся такими словами, и они кажутся нам вполне литературными. А когда встречаешь их в тексте, начинаешь сомневаться. Наверно, так и рождаются новые слова, которые потом узаконивают умные дяди и тети, поскольку язык наш не только великий и могучий, но еще и живой. И рассказ от их употребления только выигрывает.
Пока читала, почему-то представляла себе Дон Кихота, чекнутого такого, и бедный Санчо рядом с ним. Шли они, шли и,вдруг, кто-то подсунул им отрезвляющих таблеток. Жму лапу за оба рассказа.

[Плюмбэкс]

Многие здесь выкладывают свои рассказы, чтобы поделиться и критику послушать, а ты просто делишься, я подозреваю

Просто жду комментариев.
Иногда долго. Но дожидаюсь, в конечном счёте.

[Плюмбэкс]

ПАМЯТЬ ПОЧТОЙ

- Не спешите. Что вы хотите сказать, утверждая, что письмо это было отправлено двадцать лет назад?

Виктор Даулис, ныне действующий президент Европейского Союза, брезгливо посмотрел на своего секретаря, теребившего в руках желтоватый конверт.

Тот замялся.

- Видите ли, почтовая компания "Пэйперлайн" гордится широтою своего сервиса. В наш век, когда традиционная почта вытеснена Интернетом, большинству подобных компаний пришлось либо целиком переквалифицироваться на доставку малых и средних грузов, либо крайне расширить диапазон своих услуг. Второй подход и выбрала много лет назад фирма "Пэйперлайн", предлагая доставку письма своим адресатам в любое желаемое отправителем время, и даже более того - при наступлении определённых указанных обстоятельств.

- Как я понимаю, указанные на конверте обстоятельства наступили? - нетерпеливо спросил Даулис.

- Да, две недели назад.

Президент Европейского Союза моргнул.

- На конверте, запечатанном и доставленном в офис почтовой службы "Пэйперлайн" в мае 2013 года, было указано: "Доставить Виктору Даулису - в том случае, если он станет президентом Европейского Союза". Как мне сказали, длительное время этот конверт был поводом для шуток. Потом о нём на годы забыли, вспомнив лишь тогда, когда ваше имя стало звучать в мировой политике. Но и тогда никто не решался поставить вас в известность - тайна переписки есть тайна переписки, а указанные на конверте обстоятельства могли никогда не наступить. Когда вы вступили в предвыборную борьбу, конверт с вашим именем был помещён в особо охраняемую ячейку. После вашей победы на выборах руководством почтовой службы было решено выждать некоторое время, чтобы посылаемый вам конверт не растворился в потоке прочей корреспонденции, которую вы получите в связи с новым статусом. Этот конверт столь длительное время занимал умы сотрудников, что беспокойство за его судьбу стало частью их мыслей.

- Понятно, - проговорил Виктор Даулис. Ему действительно было понятно. Он примерно представлял, скольким способам просветки пытались подвергнуть конверт - чтобы, не оставляя следов, узнать о содержимом.

Протянув руку вперёд, он почти коснулся пожелтевшей бумаги - но в последний момент, театрально изобразив озабоченность, остановил пальцы.

- Что показал анализ?

- Взрывчатые или токсичные вещества не обнаружены. Опасные микроорганизмы или вирусы, если они там были, теперь отсутствуют. Внутри находится бумага с текстом, который мы не стали устанавливать, и старинный носитель информации - типа DVD или чуть более позднего.

Президент задумчиво кивнул.

Приняв конверт из рук секретаря, он погрузился в изучение школярски ровных букв на внешней стороне. Секретарь понимающе скрылся за дверью, не забыв щёлкнуть замком.

Даулис вскрыл письмо.

Внутри содержался круглый блестящий компакт-диск без этикетки - или DVD-диск, или SRV-диск, что на глаз определить было довольно затруднительно. И густо усыпанный строчками листок клетчатой бумаги - причём почерк этих строчек заметно отличался от почерка на конверте.

Это был его собственный почерк.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Привет!

Возможно, ты уже догадался по почерку, кто является автором этого письма. Но возможно, что и нет, - я ведь не знаю, как будет меняться мой почерк с годами.

На всякий случай расставлю все точки над "ё": автор этого письма - ты сам.

Нет, путешествия по времени или альтернативные миры тут ни при чём. Хотя, если я правильно представляю себе твою нынешнюю личность, то подобные гипотезы и не могут прийти тебе в голову. Всё гораздо проще и прозаичней: это письмо написано тем же самым тобою, который вскрыл этот конверт.

Почему ты тогда не помнишь, как писал это письмо? Информация на диске поможет тебе вспомнить.

Как выпускнику нейрологического института, тебе должно быть известно о технологиях стирания памяти, позволяющих направленным пучком электромагнитных волн стереть то воспоминание, на котором фокусируется в данную секунду реципиент. И о технологиях архивации памяти, позволяющих записать то или иное воспоминание в виде своего рода объёмной энцефалограммы на достаточно ёмком носителе.

В случае с тобою - или мною - были применены оба способа сразу.

Ты стёр себе память о написании этого письма - и ещё кое о чём - одновременно обеспечив сохранение этих воспоминаний на диске.

Не буду говорить о целях этого. Не буду распространяться и о том, каким образом тебе удалось обеспечить дальнейшее попадание диска с письмом на почту - ты сам всё вспомнишь и всё поймёшь, когда загрузишь воспоминания из диска себе в мозг. Никто другой не может этого сделать - только ты. Запись воспоминания может расшифровать только человеческий мозг - причём только тот человеческий мозг, в котором оно зародилось.

По этой причине, кстати, ты можешь не бояться фальсификаций. Диверсий тоже можешь не бояться - даже сейчас, когда я пишу эти строки, технология считывания и записи памяти позволяет легко отличить травматическое воздействие от безвредного, а насколько вы сумеете её усовершенствовать за годы?

Разумеется, ты можешь не читать содержимое диска. Ты можешь даже не открыть никогда этот конверт из прошлого.

Но я рассчитываю на твоё любопытство.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Президент немного похмыкал, положив письмо на столик рядом с конвертом и диском. Подошёл к стоящему в углу сифону и налил себе стакан газированной воды. Опустошив его, ещё немного похмыкал, рассматривая узоры обоев.

Насчёт любопытства загадочный автор письма - кто бы он ни был на самом деле - попал в точку.

Это качество было чуть ли не единственным, роднившим его с простыми смертными, позволяющими себе сентименты и не думающими о репутации. Это качество не раз помогало ему в предвыборной борьбе, позволяя выискивать тёмные пятнышки в безупречной биографии конкурентов. Теперь оно иголочкой древнего принтера покалывало его изнутри: что за воспоминания могут быть за диске? Некий постыдный компромат студенческой юности? Опыт приёма героина, от которого надо было избавиться в целях снятия зависимости? Или всё же это некая хитрая выдумка политических противников?

Задумавшись, Виктор Даулис взял в руку ножницы. Пощёлкав ими и убедившись в их работоспособности, разрезал письмо на несколько кусочков. Выбрав кусочки с наиболее безобидными словами и фразами, а остальные бросив в измельчитель бумаги, вызвал к себе секретаря.

- Установите время написания этих строчек и проанализируйте почерк. Меня прежде всего интересует, не является ли он моим.

- Хорошо, - ответил секретарь, несколько странно глянув на президента.

- И доставьте аппаратуру... - Даулис напрягся, пытаясь вспомнить названия необходимых приборов. Когда-то он блестяще разбирался в этих технологиях, хотя теперь от воспоминаний об этом у него начинала болеть голова. - Ладно, я лучше сам закажу её через Интернет. Вы только проверьте её соответствие назначению.

Зачем зря терять время? Если анализы дадут положительный результат, не нужно будет ждать доставки приборов.

- Будет сделано.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- По заключению специалистов, бумага была изготовлена около двух десятков лет назад, примерно тогда же она была использована для письма. Графологи говорят, что почерк соответствует вашему двадцатилетней давности. Если это подделка, то филигранная.

Виктор Даулис вздохнул.

Интуиция его ещё ни разу не подводила. Даже тогда, когда предыдущий президент Европейского Союза вывел войска из кровопролитного конфликта в Убунти, он - бывший всего лишь одним из кандидатов на пост президента - сумел заранее почуять эту неприятность и те перемены, которыми она угрожает. Ему удалось заблаговременно перестроить свою пропаганду таким образом, чтобы в глазах плебса прежний президент Европейского Союза стал выглядеть мягкотелым хлюпиком, неспособным защищать интересы своих избирателей.

И сейчас интуиция говорила ему, что козни политических противников и зловещие диверсии здесь ни при чём. Всё гораздо хуже.

Да и откуда политическим противникам было знать двадцать лет назад, что он станет президентом?

Ещё раз вздохнув, Даулис положил руку на шлем.

- Вы проверили аппаратуру? - спросил он, чтобы успокоиться.

- Да. Никаких мин, ловушек, жучков в софте или харде, тестирование во всех режимах прошло успешно... - забубнил секретарь.

Не слушая его, президент примерил шлем. Тот сидел отлично, тёплым полушарием облегая голову. Провода от шлема тянулись к стоявшим у специального медицинского кресла приборам, а оттуда - к включенному компьютеру. Оставалось лишь вставить внутрь диск и нажать несколько кнопок - или дать голосовую команду.

- Благодарю вас, - сказал он.

Секретарь понял намёк и поспешно удалился.

В принципе, ничего особо секретного здесь произойти не должно было, поскольку основное действо будет разворачиваться в его мозгу. Но кто знает?

Виктор Даулис подошёл к столу и взял диск. После чего подошёл к компьютеру и надавил расположенную в самом низу кнопку. Выдвинулся архаичный лоток, сохраняемый в большинстве компьютеров просто по традиции.

Президент положил туда диск и, нажав вторично кнопку, проследил за его исчезновением.

Проверил режим работы медицинской аппаратуры. Разумеется, она была совершенно безопасной - независимо от того, что записано на диске. Любую вредоносную запись аппаратура просто откажется проигрывать. Да и помимо этого, организм президента Европейского Союза буквально напичкан устройствами биомониторинга, которые моментально забьют тревогу, если произойдёт что-то неладное.

Зачем-то посмотрел на часы.

И лёг в удобное специальное кресло, моментально принявшее форму его тела. Полуприкрыл глаза и негромко произнёс: "Загрузка".

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

- Что-то они здесь совсем уже. Макароны с хлебом - хлеб с макаронами - прикинь? - спросил блондинистый высокий парень у невысокого чёрно-курчавого, создавая в левой руке шар из хлебной мякоти.

Сосед неопределённо кивнул.

- Если бы был чёрный хлеб, то ещё куда ни шло, - продолжал развивать тему блондин. - Но белый... Куда катится мир?

- Туда, куда мы его катим.

- Во-первых, я, - блондин выделил голосом это местоимение, - никуда его не качу. Во-вторых, если бы я его куда-то катил, то катил бы совершенно в другую сторону. Хлеб к макаронам тогда бы точно не подавали.

- В самом деле? - невесело хмыкнул курчавый парень.

- Ты что, не веришь мне?

- Бывает, что человек сильно меняется. Власть меняет человека наверняка. Скажи, ты никогда не замечал в разговорах со взрослыми дядями, что "узнать жизнь" и "перейти на Тёмную Сторону" в их устах звучит почти как синонимы?

Собеседник задумался. Вилка с болтающейся макарониной так и зависла в воздухе.

- Ну, в принципе, - неохотно признал он. - Особенно если речь идёт о любви, честности или о целях со средствами. В таких случаях я обычно вспоминаю гностиков: мир, дескать, сотворён злым демиургом и состоит из зла по своей природе. Те, кто хочет использовать мир в своих интересах или играть по его правилам, должны сами стать злом.

- Ох уж это гуманитарное образование, - грустно усмехнулся курчавый. - Нет добра и зла.

- Тогда почему ты не перережешь всех орущих кошек?

- Потому что инстинкт сопереживания. Разумеется, можно было бы его подавить, но любой наш поступок так или иначе диктуется инстинктами. Потому что человек слишком велик, чтобы жить только своими проблемами и заботами. А кошка - чувствующая тварь, у неё тоже проблем и забот хватает.

- Не очень-то естественнонаучное высказывание, - не замедлил блондин подколоть приятеля. - Как там у него с критерием фальсифицируемости?

- Смотря какую его часть ты имеешь в виду. При желании опровергнуть можно всё.

- Оно и видно, - жуя, подметил собеседник. - Этому тебя в твоём институте научили? Нейрологические исследования, да?

- За нейрологическими исследованиями будущее, - хмуро и как-то без особого пафоса ответил курчавый. - Только представь себе: программируемые сны. Управляемая память. Сложение и перемножение десятизначных чисел в уме. Компьютеры в принципе могут перестать быть нужны, если человек овладеет ресурсами своего мозга. А если удастся подчинить себе психосоматические механизмы, мысленно управляя своим организмом, скажем, для противодействия старости? Только предст...

- Стоп, - негромко произнёс блондин.

Сосед замолк.

Внезапно наступившая лакуна в их разговоре была столь неожиданной, что столик в столовой, где они сидели, удостоился сразу нескольких недоуменных взглядов со стороны других посетителей.

- Что случилось? - попытался робко спросить курчавый.

- Вик, я тебя знаю. Ты не в себе. Ты никогда таким не был. Что с тобой происходит?

Вик опустил взгляд в тарелку с макаронами. Ему явно не хотелось отвечать, но не ответить было ещё страшнее.

- Понимаешь, Эд, - наконец выдавил он, - я веду некоторые исследования по своей линии, не вполне санкционированные руководством.

- Это они на тебя так повлияли, да? Всё на себе испытываешь, мученик науки?

Вик немного помолчал.

- Нет, Эдик. То, что я делаю, конечно, для мозга не совсем приятно, но последствия рассасываются за несколько часов. Дело в другом.

- По существу, Виктор, по существу, - постучал вилкой Эдик по столу, передразнивая интонации профессора Зельцмана.

- Ты знаешь, с помощью направленных электромагнитных пучков можно перекраивать память. Можно усиливать и приглушать определённые эмоциональные центры - правда, для тонкой работы требуется столь точное картирование мозга, которое нельзя получить без рискованных опытов. Я хочу сказать, что первый попавшийся человек с улицы на это не согласится, поэтому в пакет потребительских услуг сия технология едва ли войдёт. Но для меня этой проблемы не существует.

- Значит, существует другая проблема? - сделал логичный вывод собеседник.

- Помнишь, я говорил тебе, что, постигая жизнь, человек как бы неизбежно переходит на Тёмную Сторону?

Эда явно тянуло сострить, но он сдержался и лишь кивнул.

- Я много думал об этом. О революционерах, которые становились диктаторами. О реформистах, которые превращались в консерваторов. Я читал мемуары популярного в начале века переводчика, который рассказывал о том, как пытался внедриться в милицейский аппарат, чтобы переломить Систему. Не вышло. Так или иначе Система переламывает всех. Путь на вершину пирамиды изменяет человека. Если бы можно было внедрить в Систему своеобразного Штирлица, который рос бы в чинах, действуя по правилам Системы, но по достижении вершины сбросил фальшивую маску - чтобы исполнить задание Центра...

Виктор грустно покачал головой, не закончив фразу. Потом резко уставился на Эда абсолютно ясными глазами.

- Я нашёл способ сделать это.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- Ну ты даёшь... - только и сказал Эдик, посмотрев на груду приборов в личной лаборатории Виктора. - А ты уверен, что вся эта бандура сработает как надо?

- Теоретически - должна. Лучше давай-ка ещё раз повторим, что ты должен сделать.

- Взять письмо. Вытащить диск. Отправить по почте - мол, Виктору Даулису до президентства.

- Не забывай: мы с тобой сегодня не общались. И вообще вряд ли мы когда-нибудь станем общаться в дальнейшем. Политика требует жертв.

- Уверен?

- Как в неустойчивости плутония. После воздействия этой аппаратуры одни мои эмоциональные центры будут усилены, а другие - наоборот, подавлены. Я превращусь в торпеду, нацеленную на успех. В мозгу у меня будет одна идея-фикс: стать президентом Евросоюза. Всё, что не имеет отношения к этой цели, отойдёт на второй план. Воспоминания о наших сегодняшних действиях будут стёрты, как и вообще воспоминания о моём плане.

- Зачем?

Виктор постучал пальцем по голове. Точнее, по краю надетого громоздкого шлема.

- Чтобы тот, кем я стану, не внёс свои коррективы в мой план. Он ведь может и не захотеть вспоминать о том, что на самом деле он - Штирлиц, обманным путём внедрившийся в глубины Третьего Рейха.

- А ты уверен, что вообще захочешь загрузить в свою память содержимое диска, полученного неизвестно откуда?

Тут Вик усмехнулся из-под козырька шлема.

- Я рассчитываю на своё неукротимое любопытство. Эту черту я планирую оставить в себе.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Внимание секретаря, проходившего мимо двери президентского кабинета со свеженаполненным электрическим чайником, вдруг было привлечено странным звуком. Поспешно поставив чайник прямо на пол, секретарь рванулся внутрь кабинета.

Президент Европейского Союза корчился в кресле со шлемом на голове. Ноги его конвульсивно дёргались, а лицо было заслонено ладонями. Он медленно, но верно сползал с кресла на пол.

"Эпилептический припадок? - с тревогой подумал секретарь. - Почему бездействует медслужба?"

Он развернулся к ближайшему селектору.

- Информикс! Код альфа-дзе...

В этот момент рука президента дёрнулась, на миг отклеившись от лица.

- Подождите! Не на... ох. Не надо...

- Извините, с вами всё в порядке? - осторожно спросил секретарь.

Президент медленно поднялся на ноги, всё ещё немного дрожа.

- Да. Ох, да...

Не выдержав, президент Виктор Даулис снова упал в медицинское кресло. И вновь залился не то рыданиями, не то смехом - вспоминая, во что он верил и о чём он думал двадцать лет тому назад.

[Денис]

Хороший рассказ, добавить нечего. Вспомнилось твоё эссе о том, как меняется с возрастом мировоззрение...

[Плюмбэкс]

Четвёртая координата

- Мистер Боукс, знакомы ли вы с принципом устройства обыкновенного виртуального шлема и киберперчаток?

Голос женщины, задавшей этот вопрос, прозвучал с ровной любезностью. По интонациям почти не чувствовалось, что этот же самый вопрос был задан ещё трём сотням испытателей.

Верзила в однотонной робе смерил собеседницу оценивающим взглядом. Увы, ему не на что было обратить внимание. Медсестра была подобрана идеально для данной роли - типичный "синий чулок" без вторичных половых признаков.

- Вроде как знаком, - помедлив, признался он. - Натягиваешь перчатки, напяливаешь очки - и вперёд, в киберпространство.

На лице женщины ничего не отразилось.

- Тончайшие рецепторы, сетью которых оснащён виртуальный шлем и сенситивные перчатки, считывают мельчайшие движения мускулов пользователя - позволяя компьютеру просчитать даже незначительные изменения позы, чтобы отобразить их в усиленном виде внутри виртуальности. Благодаря этому вам не обязательно ударяться коленями об стол в реальности, чтобы куда-то побежать в виртуальном мире. Достаточно лёгких ритмичных колебаний ногами.

- Признателен за лекцию, - сострил Боукс, как ему показалось, неожиданно и оригинально. - А что будет, если я захочу почесаться?

- Для этого вам придётся использовать нормальные мускульные усилия, отличающиеся от гиподинамической нормы, привычной посетителям виртуальности. Впрочем, поскольку вы не пользовались активно виртуальностью в последние годы, едва ли это потребует от вас особого умственного напряжения.

- Ну, спасибо, - растерянно поблагодарил верзила. - А почему бы не использовать полный виртуальный костюм? Или эти, как их, нейрошунты? Или их за время моей отсидки ещё не изобрели?

- Бюджет нашей программы не позволяет подобного. Кроме того, маркетинговые исследования говорят о наиболее высокой популярности именно этих средств погружения в виртуальность - в отличие от нереально дорогостоящих мозговых имплантов или громоздких в обращении виртуальных комбинезонов.

- Ну, ещё бы. - Стивен Боукс почесался. - Так что мне теперь делать, док?

- Наденьте оборудование.

Верзила повиновался.

Вначале он натянул резиновые перчатки толщиной примерно в пол-сантиметра - давно прошли те времена, когда они размером были подобны боксёрским рукавицам. Несколько раз согнув и разогнув для пробы пальцы, Боукс надел вирт-очки.

- Ого! Это же "Дюк Нюкем", уровень второй, - произнёс он, слабо оглядываясь по сторонам. - Можно, я вынесу этих гадов в магазине?

- В действительности мы используем имитацию этого эпизода лишь для того, чтобы компьютер мог подстроиться под ваши индивидуальные рефлексы. Благодаря нашим специальным программам это должно произойти быстро, но необходима проверка. Кроме того, вы сами должны вновь привыкнуть к виртуальности, которой не пользовались много лет.

- Точно замечено, детка, - прокомментировал Боукс. Его правая рука сжимала несуществующий пистолет, периодически дёргая указательным пальцем, а ноги ходили ходуном под столом. - Вот и капут тебе, голубчик. Отстрелялся, касатик. А ты, блин, откуда высунулся?

Черты его лица, то есть той части лица, что была видна из-под виртуальных очков, выражали экстаз.

Склонившись к клавиатуре, женщина нажала одну из кнопок.

- Эй! - возмутился Боукс. - Я хотел пройти!

- К сожалению, у нас нет для этого времени. Не забывайте, что не вы один участвуете в программе. Что вы сейчас видите?

Боукс раздражённо промолчал. Потом всё же соизволил открыть рот:

- Какие-то узоры. Нет, движущиеся узоры. Я как будто внутри калейдоскопа. Или внутри фрактала - короче, внутри какой-то геометрической хреновины.

- Вы можете сдвинуться влево или вправо?

Боукс попробовал.

- Вроде получается.

- Вперёд или назад? Вы можете подпрыгнуть на месте или наклониться пониже? - не отставала медсестра.

Верзила проделал указанные движения в их облегчённой версии. Например, виртуальный прыжок в реальности выглядел как слабый удар ступнями по полу.

- Без проблем.

- Попробуйте теперь сдвинуться ещё в одном направлении. Отличающемся от предыдущих.

- Это как? - поинтересовался верзила. - По диагонали, что ли?

- Нет. Попробуйте сдвинуться в четвёртом направлении. В направлении, которое было бы перпендикулярно направлениям "влево-вправо", "вверх-вниз" и "вперёд-назад".

Боукс поднял голову. Чувствовалось, что он хочет посмотреть на медсестру прямо сквозь виртуальные очки и пронзить её взглядом.

- Вы думаете, я совсем идиот? Если я по-идиотски залетел в тюрягу и ещё более идиотским образом согласился на ваши испытания, это ещё не значит, что я ничего не слышал о четвёртом измерении. Как и о том, что в реальности его нет.

- В реальности его нет, - безропотно согласилась медсестра. - По крайней мере, в нашей реальности. По крайней мере, на макроуровне. Но вы сейчас находитесь в виртуальном мире, мистер Боукс.

- Полагаете, я поверю, что вы ухитрились всобачить сюда 4D?

Он замолчал, оглядываясь по сторонам. С губ его сорвалось негодующее фырканье.

- Обычное трёхмерье.

- Мистер Боукс, если бы вы попали в настоящий четырёхмерный мир, то ваши органы чувств в любом случае не позволили бы вам заметить что-нибудь отличающееся от привычных вам образов. По этой причине для виртуального моделирования четырёхмерного мира вовсе не обязательно решать задачу воспроизведения физически невозможных четырёхмерных образов - достаточно смоделировать обычную трёхмерную панораму, которую в случае попадания в четырёхмерный мир видел бы пользователь.

- Тогда чем это отличается от обычной виртуалки? - спросил Боукс, продолжая осматриваться.

- Например, возможностью двигаться по четвёртой координате.

- Как?

Медсестра вновь склонилась к клавиатуре.

- Сейчас вы должны увидеть в метре впереди себя полупрозрачную упрощённую схему человеческого тела. Красным цветом выделены определённые мышцы таза и грудной клетки. Попробуйте их напрячь.

- Зачем? - настороженно спросил испытатель.

- Поскольку по известным причинам эволюция не снабдила человеческий организм специальными мускулами для передвижения в четвёртом измерении, нам пришлось присвоить эту функцию редко используемым мышцам. Напряжение мышц, выделенных красным цветом, сдвинет вас вштырь. Напряжение мышц, выделенных зелёным цветом, сдвинет вас вхливь.

- Вхливь? - переспросил Боукс, заподозрив, что над ним смеются. Но голос женщины оставался таким же ровным.

- Психологи посоветовали нам использовать именно такие, смешные и запоминающиеся названия для разных сторон четвёртого измерения. В длину вы можете двигаться влево и вправо. В ширину - вперёд и назад. В высоту - вверх и вниз. По четвёртой координате - вштырь и вхливь.

Испытатель - или, может, испытуемый? он и сам уже не был точно уверен в своём статусе - обречённо вздохнул.

И, судя по лицу, попытался что-то внутри себя напрячь.

- Ух ты! Узорчики-то изменились. Вид помещения совсем другой стал.

- Так и должно быть. Вас специально поместили в такую точку четырёхмерного интерьера, чтобы даже мельчайший сдвиг по четвёртой координате вызывал существенные перемены.

- Это я по четвёртой координате сдвинулся? - на всякий случай уточнил Боукс.

- Да. По той координате, которая является для вас четвёртой на данный момент.

- Что значит "на данный момент"?

- Координаты не абсолютны, мистер Боукс. Если вы повернёте голову влево или вправо в обыкновенном трёхмерном мире, то длина станет для вас шириной, а ширина - длиной. Та же относительность действует и в моделируемом четырёхмерном мире.

Медсестра нажала ещё одну кнопку.

- Фиолетовым цветом выделены мышцы, напряжение которых при повороте головы или тела позволит вам поворачивать голову в четвёртом измерении - или разворачиваться целиком.

Стивен Боукс попробовал осуществить и эту инструкцию. И взвыл, наблюдая за пляской цветных узоров в экранчиках своего шлема.

- И долго мне надо будет здесь пребывать? Чего именно вы хотите этим добиться?

Женщина устало улыбнулась. В очередной по счёту раз.

- Об этом я не могу распространяться. Вам надо будет пребывать здесь до тех пор, пока вы не приспособитесь к четырёхмерной виртуальности и не пройдёте ряд соответствующих испытаний. Ваше добровольное и искреннее участие в этом является условием вашего досрочного выхода из мест лишения свободы. Степень искренности ваших стараний будут оценивать специалисты.

_ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


- В чём же заключается ваша теория, профессор?

Спросивший это сидел в кресле, небрежно заложив ногу за ногу и полуприкрыв левой рукой нижнюю часть лица.

Впрочем, ввиду общей сумеречности кабинета - и ввиду особо удачного расположения кресла прямо перед окном - его лицо в любом случае никому не удалось бы разглядеть. Удалось бы заметить разве что блеск его глаз, отражающих зеленоватые цифры электронных часов и необыкновенно внимательным взглядом изучающих сейчас собеседника.

- Здесь необходимо начать с двух сторон. Вы не против, если я начну с сугубо технической, где требуется минимум философии?

Тот, кто задал этот вопрос сидевшему в кресле субъекту, ничуть не скрывал свою внешность. Он был бородат, был в не первой свежести белом халате и носил белые тапочки. Пробивающийся сквозь толстые шторы свет целиком освещал его грузную фигуру.

И ещё он от волнения курил. Причём явно не первую сигарету.

- Человеческий мозг обладает необыкновенной степенью адаптивности. Вы, конечно, слышали об опыте с очками-перевёртышами?

- Нет.

- Не может быть. Все слышали историю об опыте с очками-перевёртышами.

- Я - не все.

- Ладно, повторю ещё раз. Группе испытателей-добровольцев поручили круглосуточно носить очки, в которых верхнее казалось бы нижним, а нижнее - верхним. Поначалу не проникнувшись глубиной эксперимента, примерно через две недели они начали привыкать, а через месяц им было уже трудно снимать очки - без них мир казался им перевёрнутым.

- Забавно.

- Это лишь один пример адаптивности человеческого мозга. Есть множество других примеров, но я их не помню. Факт, во всяком случае, что иногда и слепому от рождения человеку удаётся вернуть зрение. Существуют и прелюбопытные случаи синестезии, когда человек может с лёгкостью увидеть пару троек среди множества двоек - потому что каждую цифру он воспринимает как написанную отдельным цветом. Синестезист способен перепутать звук и цвет, цвет и вкус, вкус и смысл. Но чаще они всё же не путают, а осознанно сопоставляют их, хотя и ощущая между ними некоторую границу.

- Мне зелёный цвет кажется кисловатым. Я синестезист?

- Не существует здоровых людей, существуют лишь необследованные. Но помните, коллега: девяносто процентов болезней проходят сами собой, а остальные вообще не вылечиваются.

Сидящий в кресле чуть кашлянул, как бы напоминая, что не является коллегой профессору.

Бородатый индивидуум опомнился.

- В общем, что я хотел сказать? Мозг может многое. Когда ещё на заре нашего века, двадцать первого, ставили опыты с виртуальным отделением от тела - то есть транслировали человеку в глаза вид с расположенной позади него видеокамеры, а при проведении рукой под камерой незаметно касались другой рукой его настоящего живота, - человек действительно ощущал себя в виде некоей внетелесной астральной эманации. А головные боли? Человеку часто кажется, что боль расположена в мозгу, хотя мы знаем, что там нет болевых рецепторов. А ощущения наркоманов, которым нередко мерещится, что у них выросла третья рука, шестой палец или второй член?..

Тут он неожиданно остановился, словно человек, налетевший с разбега на бетонную стену. Сконфуженно пробормотал:

- Извините.

- Ничего. Проще говоря, вы имеете в виду, что мозг способен привыкнуть даже к тому, для чего не предназначался эволюционно?

- Именно так. Особенно эта адаптивность проявлена в младенчестве, свидетельством чему служат многие случаи вырастания детей в дикой природе. Эти Маугли зачастую умудряются целиком перенять повадки приютивших их животных, среди волков стать волками в квадрате, среди медведей - медведями в кубе. Правда, вернуться в человеческий стан у них потом уже не получается, но каков факт?

- Внушительно, - был вынужден признать собеседник.

Профессор выбросил на ковёр останки очередной сигареты.

- С этим необыкновенным человеческим свойством повышенной адаптивности и связана одна теория, о которой я хотел рассказать вам во вторую очередь и которая неразрывно связана с целями моей программы...

_ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


Сэм Твиски сидел внутри проклятого тессеракта уже четвёртый день.

Не считая перерывов на еду, санузел и сон, разумеется. Впрочем, стоило наблюдателям заметить его пробуждение, как на него вновь надевали надоедливую виртуальную периферию.

Как достать этот красный шар?

Если его не достать, то Сэм не пройдёт испытание. Если Сэм не пройдёт испытание, его вернут обратно в камеру.

Может, так даже лучше?

"Проблема в стенке, - тупо думал Сэм, - в проклятой стеклянной стенке. Не будь её между мной и красным шаром, я бы с лёгкостью достал его. Ведь я же вижу его - это значит, что нас разделяет лишь длина или ширина, а не это чёртово четвёртое измерение. Но как пройти сооружённый этими вертухаями стеклянный лабиринт?"

Он коснулся пальцами стенки. И принялся скользить вхливь, сосредоточившись на требуемом мышечном усилии.

Вскоре стекло под пальцами исчезло. Ему удалось найти отверстие. Но, увы, исчез и красный шар.

Сэм закрыл глаза.

_ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


- Отличие человека от прочих животных видов давно являлось предметом спора между философами, теологами и учёными. Пожалуй, самая заметная особенность человека - это то, что он занимается вещами, вовсе ему не нужными.

- Примеры, - негромко то ли попросил, то ли произнёс собеседник.

- Социум.

Человек в кресле ничего не сказал, но от его силуэта ощутимо повеяло холодом.

- Я понимаю, общество нужно человеку... - поспешно проговорил профессор, - но... в основном для защиты от других обществ. Спецслужбы нужны нам для защиты от чужих спецслужб, особые отделы полиции - для борьбы с организованной преступностью, и так далее.

- Вы предлагаете анархию? Интересно, что тогда помешает возникнуть вновь пусть даже не спецслужбам, а мафии?

- А зачем кому-то её создавать? Опыты над крысами в городке Нанси чётко показали, что у вожаков любой иерархии всегда самый высокий уровень стресса. Так зачем же становиться руководителем?

- Чтобы сделать лучше? - предположил человек в кресле, полуприкрыв глаза.

- Если вы знаете как, то почему бы вам не поведать это окружающим? Тогда они с удовольствием пойдут по вашему пути - и, быть может, даже изберут вас руководителем. В любом случае вы получите результат и избегнете стресса.

Человек в кресле промолчал. Негромко щёлкнул пальцами.

- Вы говорили, что на сей счёт существует некая теория. Которой вы хотели поделиться со мной.

- Верно. Теория эта была создана ещё в конце предыдущего века великим мыслителем Михаилом Иосифовичем Веллером. Она говорит о том, что человек является принципиально энергоизбыточным существом, обладающим неизменно повышенной тягой к ощущениям. Человеческая адаптивность, тяга к действиям, страстолюбие, мазохизм, гиперсексуальность - всё это, по мысли Веллера, суть одно и то же. Завышенный энергетический заряд, отличающий человека от животных. Если животное гармонизируется с окружающей средой, достигая некоторого баланса с ней, то человек - вечный носитель дисбаланса - изменяет и преобразовывает внешний мир. Человеку больше хочется сделать - больше испытать. Как в сфере удовольствий, так и в сфере страданий, особенно если с удовольствиями проблема. Поэтому все наши социальные институты, особенно включая армию, неизменно несут в себе некий страдательный элемент. Опыт показывает, что даже если изгнать из армии всех носителей старой закваски и сформировать армию из новичков "с чистого листа" - лучше не станет. Станет хуже. И это не сильно зависит от контингента.

Увлёкшись, профессор стал крутить между пальцами сигарету, не замечая крошащегося вниз пепла.

- Человеку нужны острые ощущения. Скучно и не хватает зрелищ? Сделаем себе больно! Парадокс в том, что человек сам этого не осознаёт, то есть в его сознательном определении "счастья" как "цели стремлений" прописано совсем не то, к чему он на самом деле стремится. С помощью науки и техники мы бы давно превратили Землю в рай, но рай не способен дать нам желаемые ощущения, ибо равномерный поток блаженства - лишь часть диапазона доступных нам ощущений. Нам же необходимы все - причём, по-видимому, даже их нам не хватает.

Кончик сигареты упал на ковёр.

Включился селектор:

- Энтони Билд заявил о своём отказе участвовать в исследованиях.

Человек в кресле флегматично заметил:

- Уже четыреста четвёртый. Вы ещё верите, что ваши исследования, на что бы они ни были направлены, дадут результат?

_ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


Даниэль Клазет рассматривал танцующий перед ним ландшафт. После многодневных исследований четырёхмерного киберпространства он вновь вернулся в самый его центр, откуда и начинались его приключения. Здесь достаточно было лишь слегка сдвинуться вхливь или вштырь, как пейзаж вокруг разительно изменялся.

"Вхливь, вштырь. Ну и идиотские словечки", - вновь подумал он.

И рассмеялся.

Для восемнадцатилетнего парня, по глупости взявшего на себя вину в ограблении банка, пребывание в четырёхмерном киберпространстве было не худшей альтернативой. Далеко не худшей.

Но смеялся он не поэтому.

Наклонившись, Даниэль зачерпнул рукой пригоршню вязкого песка. Будучи сугубо виртуальным, на ощупь он казался пластилином.

Скатав пригоршню в ком, а затем раскатав в блин, Даниэль занялся лепкой. Вскоре из-под его ловких пальцев, натренированных сотнями занятий на школьном уроке керамики, вышло нечто наподобие бутыли с узким длинным горлышком. Напоследок схватив рукой горлышко, он чуть сдвинул его по четвёртой координате - и соединил с другой частью бутылки.

Бутылка Клейна.

Знаменитая топологическая фигура, невозможная в трёхмерном мире.

Даниэль улыбнулся. Он чувствовал себя могущественным. Нет, даже не совсем точное слово - он ощущал себя полноценным. Можно шагнуть налево, можно шагнуть направо, можно шагнуть вперёд, назад, вхливь или вштырь - была ли когда-нибудь у кого-нибудь такая свобода?

Глупая и непредставимая в обычном мире.

Даже сейчас, после многих дней пребывания тут, ему приходилось тщательно продумывать каждый свой шаг. В результате у него иногда возникало ощущение, что его мозг впервые за многие годы жизни работает целиком. Работает правильно. Работает так, как должен был - но почему-то забыл.

Свобода.

_ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


- Отключите его. Наступило время ужина, да и программу когда-то завершать надо, - устало велела медсестра своей сменщице.

Та неуверенно посмотрела на небритого парня в кибершлеме, губы которого вновь искривились в улыбке. То ли мечтательной, то ли сожалеющей.

Вытянула руку к клавиатуре и нажала на кнопку. Даниэль дёрнулся, словно его ударило током.

- Нет!

- Тебе надо поесть, - мягко, словно ребёнку, втолковывала сменщица. - Эти исследования всё равно оказались бесполезными. Не волнуйся, никто не вернёт тебя в камеру, твоё участие в эксперименте было совершенно добросовестным.

Она попыталась снять с парня виртуальные очки. Тот вырвался, так что рука сменщицы лишь скользнула по пластиковому корпусу.

- Вы не понимаете! Я всё понял... Вспомнил... Мы не отсюда... я знаю, откуда...

На лице Даниэля застыло просветление. Сменщица ещё раз вытянула руку вперёд в очередной попытке снять с него кибершлем, но тот внезапно повис на проводах, а сенситивные перчатки упали на пол.

Даниэль Клазет исчез. Исчез вместе с одеждой, оставив лишь виртуальную периферию.

Медсестра и её сменщица посмотрели друг на друга.

- Думаю, теперь с нас точно возьмут подписку о неразглашении.

_ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


Человек в кресле чуть покачивал коленом, заложив ногу за ногу.

- Вы ждали, что вам повезёт? Причём, так сказать, почти на последнем участнике?

- Нет, - улыбнулся профессор. - Но я бы мог, пожалуй, заранее предсказать, что он будет сравнительно молодым.

- Время высокой адаптивности?

- Или незаглушенной памяти.

Профессор потянулся было в карман за сигаретой, но лишь устало махнул рукой.

- Причина энергоизбыточности человека, его дисбалансности по отношению к окружающей среде оказалась до унизительного простой. Нет никакого принципиального отличия между человеком и животными.

- А как же технический прогресс, религиозность, Бритни Спирс? Разве не свидетельствует это о том, что человек выше животного? - спросил сидящий в кресле. Из его неформального тона явствовало, что их общение с профессором перешло на новую ступень.

Обладатель бороды улыбнулся.

- Возьмите животное, возникшее как вид в среде, богатой на испытания и ощущения. Переместите его в среду, принципиально менее богатую на них. Что мы будем иметь в результате? Животное, тщетно гоняющееся за испытаниями и ощущениями, в поисках их даже залезающее на Тёмную Сторону. То есть человека.

- Мы не отсюда? - спросил сидящий в кресле. На миг в тоне его как будто проскользнуло что-то похожее на личную заинтересованность.

По губам профессора вновь скользнула улыбка, но уже печальная.

- Это самое классическое наблюдение. "Я не отсюда!" - кричит девчонка, поссорившаяся со своими предками или впервые увидевшая раздавленного хомячка. "Интеллигенция слишком хороша для этого мира", - намекает писатель, сам себя причисляющий именно к ней. "Мне следовало родиться на другой планете", - признаётся своей подруге юный романтик. "Нас изгнали из рая", - пишет Книга Книг. Мы все интуитивно ощущаем одно и то же, особенно в юности - когда генетическая память, память Первоначальной Среды Нашего Обитания, особенно сильна. Потом мы перестаём этому ощущению верить. Бытие подавляет сознание.

- Вы полагаете, легенда об изгнании из рая возникла в результате ощущения чуждости мира? Или... или за ней стоит что-то реальное?

Профессор пожал плечами.

- Кто знает? Возможно, наш мир - своего рода зоопарк или паноптикум для существ, вырванных из своей родной среды обитания. Нам требуется качественно больше, чем способна предоставить эта реальность. "Я отдал бы немало за пару крыльев, я отдал бы немало за третий глаз. За руку, на которой четырнадцать пальцев, мне нужен для дыхания другой газ", - поёт классическая рок-группа. "О, если бы кроме трёх основных цветов, синего, жёлтого и красного, существовал ещё какой-нибудь четвёртый цвет", - фантазировал я в детстве. Иронично, не правда ли, что эти чувства тоже особенно сильны в юности?

Он подошёл к окну. Остановившись примерно в шаге от плотных ало-коричневых штор, потеребил пальцами занавеску.

- Если наш мир - клетка, интересно, какой природы разум её создателей? Учитывая, что наш собственный разум развился лишь благодаря избыточности нашего энергопотенциала по отношению к окружающей среде? Впрочем, меня сильнее волновал бы другой вопрос.

Профессор замолчал, дожидаясь реплики собеседника. Подумав, сидящий в кресле решил не разочаровывать его.

- Какой?

- Следует ли нам возвращаться в Эдем, если мы найдём тропинку Даниэля Клазета?

Рука профессора вновь потянулась к карману за сигаретой. На этот раз он не стал её останавливать.

- Мы не знаем, каков изначальный мир нашего обитания. Я даже не уверен, что он четырёхмерен. Созданная нами виртуальность назначалась лишь для того, чтобы раскрепостить сознание пользователя, напомнив ему об утраченных степенях свободы. Но мы знаем другое... да, другое...

Профессор зажёг сигарету.

- Весь наш научно-технический прогресс, политика, наркомания, эзотерика, магия, мистика, уфология, искусство и культура, игры и религии - порождение нашего избыточного энергетического заряда, нерастраченной жажды ощущений и действий, призывающей нас гнаться за невозможным. Когда наш потенциал сравняется с потенциалом окружающего мира, мы станем самыми обыкновенными животными. Животные не заботятся о будущем. Осознанная забота о будущем - скорее всего лишь невроз, являющийся следствием хронической нехватки ощущений, из-за которой человеку мало жить мгновением. Животные уязвимы перед такими факторами, как засухи, эпидемии, землетрясения или взрывы звёзд. Кто может поручиться, что в таинственном Эдеме, подлинной изначальной среде нашего обитания, нет ничего подобного?

Он жадно затянулся, дрожащими пальцами сжимая фильтр. Хрипло закашлялся, служа отчётливой иллюстрацией вреда курения.

- С другой стороны, продолжение пребывания здесь - осознанный выбор страданий. Страданий вечных, ибо лишь они чреваты гонкой, именуемой прогрессом. Страданий неутолимых, ибо мир сей не способен насытить их. Теперь уже не скажешь, что в споре между пессимизмом и оптимизмом истина относительна, теперь мы знаем, что пессимисты объективно правы - человек не рождён для счастья в этом мире. Что выбрать? Утаить сведения? Это - выбор за других.

- К сожалению, это решать не вам, профессор.

- Я знаю, - скривил тот губы.

- Если вас это утешит, - добавил сидящий в кресле, вставая, - то и не мне.

[Денис]

Очень понравилось. Но причём тут Бритни Спирс?!

[Плюмбэкс]

Бритни Спирс - великое достижение цивилизации.

[Маркетинг]

Четвёртая координата

прочитал. интересно. Примечательно, что ты пользуешься буквой "Ё". Хотя нет - не примечательно.Впервые вижу, чтобы пользователь тратил навыки игры на пианино на букву "ё".
*молодые мамаши в книжных первым образом сканируют книги на наличие точечек над словом "еж". но это так - к делу не относится.
**Главное было не научиться шляться по четвертому измерению вхливь и вштырь, а просто выйти за рамки пространства Земли (ключевое слово - просто)? я правильно понял?

"О, если бы кроме трёх основных цветов, синего, жёлтого и красного, существовал ещё какой-нибудь четвёртый цвет"

Жёлтый? Может все-таки зелёный?...

И еще:

- Если вас это утешит, - добавил сидящий в кресле, вставая, - то и не мне.

кто этот "сидящий в кресле"? он вносит мистику и другие слова...

[Плюмбэкс]

Жёлтый? Может все-таки зелёный?...

Ой-вэй, это для меня больной вопрос.
С точки зрения современной науки, человеческий глаз чувствует цветность тремя ферментами, настроенными на восприятие синего, зелёного и красного. Таким образом, когда мы смотрим на зелёный цвет, содержащий в себе компоненту синего, активизируются сразу два фермента - реагирующие на зелёный цвет и синий. Ощущение же жёлтого цвета вызывается реакцией ферментов на красное и зелёное излучение.
Это - с точки зрения науки. С точки зрения субъективных ощущений, на которые равнялись художники до последних столетий, три основных цвета - красный, синий и жёлтый. Зелёный возникает из слияния синего и жёлтого, фиолетовый - из слияния красного и синего, оранжевый - из слияния красного и жёлтого, а голубой размещён между синим и зелёным, что позволяет составить все семь цветов радуги, в сумме дающие белый цвет. Это представление гораздо наглядней.

кто этот "сидящий в кресле"? он вносит мистику и другие слова...

Он - представитель Власти.
Он - один из них.
Он безымянен. Он не в Системе, он - орудие Системы. Уничтожьте одного из них, и на его месте тут же возникнет другой. Он - часть силы, вечно желающей блага и вечно творящей нечто иное. Он - человек в сером.

[Маркетинг]

спасибо за разъяснение

*а люди в сером всегда должны присутствовать при профессорах? Такое чувство, будто без Нео, Морфиуса или Тринити здесь ничего не происходит %)

[Плюмбэкс]

Обзор игры «Рука в киберпространстве»

Эта игра не имеет чётко определённого жанра. По некоторым признакам её можно обозначить как 3D-шутер, по некоторым — как интернет-симулятор. Точнее, симулятор виртуальной реальности недалёкого будущего, в которую вам, как главному герою, и предстоит погрузиться.

Но отвлечёмся на миг от содержания и поговорим о форме.

Она, в смысле — форма, вводит в состояние транса почти с самого начала. Начнём с того, что к диску с игрой прилагается тёмно-лиловая коробка со специальным девайсом — настоящей виртуальной перчаткой с тактильной чувствительностью.

Строго говоря, он не является жизненно необходимым для игры, поскольку его работу можно эмулировать, а вместо запутанных фигур из пальцев использовать специальные сочетания клавиш. Но разработчики настоятельно рекомендуют этого не делать. Кибер-перчатка, по их словам, создаёт «атмосферу, неразрывно связанную с атмосферой самой игры». Познакомившись с игрой, нельзя с ними не согласиться.

Итак, что же происходит в мире, придуманном для нас фирмой Tetan Interactive?

На дворе — конец двадцать первого столетия. Вы — скромный водитель космических грузовиков между Землёй и Луной. Сей ответственный пост, по-видимому, упомянут для колорита, поскольку ни он сам, ни космическая экспансия человечества далее в сюжете не фигурируют, ибо действие происходит преимущественно на Земле.

Точнее — в Интернете.

Как ни странно, люди будущего не стали ложиться в ванны с подозрительным красным раствором, втыкать себе в мозг иглы или даже дурманить себе ум дип-программой. Вместо этого они буквально «шарят по киберпространству руками», поскольку надеваемый на ладонь девайс cyberhand стал в будущем таким же привычным и популярным, как для нас мышь. Да-да... вот и объяснение названия игры.

Ваше существование является довольно жалким и туманно очерченным до тех пор, пока вы не получаете по вакуумной почте странную тёмно-лиловую коробку.

Эта коробка — наследство от прадядюшки, при жизни занимавшегося сомнительными киберкриминальными делами. Что в ней находится?

Вы уже догадались.

Осваивая прадядюшкин подарок и немного ропща на покойного — стал бы кто-нибудь в наш век завещать любимому праплемяннику свою старенькую «мышь»? — вы со временем обнаруживаете, что перчатка не столь проста, как выглядит на первый взгляд. И что у неё есть некоторые недокументированные функции.

Какие?

Например, пробивать программную защиту.

Здесь следует оставить в покое сюжет и перейти непосредственно к описанию игрового процесса, поскольку геймплей «Руки в киберпространстве» чуть менее чем целиком основан именно на нём.

Вы когда-нибудь видели рекламу телевизионного канала Fox Kids, где виртуальная камера панорамирует между несуществующими трубами, на пересечениях которых можно увидеть кабинку с экранчиком, куда она неожиданно устремляется? Или включали виндовской скринсейвер Pipes, позволяя обрасти переплетениями труб большей части экрана? Тогда вы приблизительно поймёте, с чем вам предстоит столкнуться.

Бесконечное пространство, заполненное трубами, — и летящая сквозь него ваша рука.

Из труб в самых разных местах торчат экранчики, иногда сразу по несколько штук — символизируя сайты в Интернете будущего.

Угол обзора меняется самым неожиданным образом от мельчайшего поворота руки, демонстрируя потрясающую трёхмерную графику и богатую палитру цветов. Хотя верх и низ в каждой части игрового поля можно условно определить по направлению большинства встречающихся труб и изображению на экранчиках, ни «пола», ни «потолка» там нет — объяснением чему служит неевклидовая геометрия киберпространства. Если вы будете долго вести руку вверх или вниз, тематика сайтов постепенно начнёт меняться, они станут редеть, а потом вы обнаружите, что вас занесло в неожиданную часть карты. Термин «карта» употреблён условно — пусть некоторые инструменты навигации в игре и присутствуют, от них немного проку.

Залетая внутрь экранчиков с голыми тётями, вы вполне можете потрепать их за мягкие части, но не стоит забывать, что и в будущем посещение порносайтов может быть платным. Здесь разработчиками обыграны — и обстёбаны — многие нюансы современного Интернета, вплоть до всплывающих баннеров, норовящих заглотить вашу руку своей хищной пастью. Некоторые экранчики темны, представляя собою аналог удалённых сайтов. Некоторые экранчики недоступны для пролетания насквозь, олицетворяя закрытые или защищённые ресурсы.

Сжимая пальцы в определённые фигуры, которые вам предстоит узнавать по ходу дела, вы можете в буквальном смысле «разбить» защиту — любуясь её разлетающимися осколками.

Своей произвольностью и многовариантностью игра поначалу сбивает с толку. Что в ней делать?

Но свобода длится недолго.

Как и в реальной жизни, каждое совершённое деяние тянет за собою череду последствий. Проникнув в секретные анналы ХХХ-индустрии будущего и узнав об использовании ими клонированных рабынь для съёмок, не ждите радужной встречи на всех далее видимых порносайтах. Взломав защиту находящегося за одним из экранчиков сейфа с документами Моссада — к слову говоря, для этого вам придётся ещё отбиться от десятка киберкопов, изрядно напоминающих сентинелов из «Матрицы», для чего вам в свою очередь понадобится иметь антивирусную защиту, подаренную шефом Оранжево-Фиолетовой группировки в обмен на добытые для него материалы о конкурентах, — не удивляйтесь, если любая ваша попытка пролететь через какой-нибудь экранчик без маскировочных средств будет приводить к параличу руки и появлению полиции.

Кроме вас и киберполицаев, мир виртуальности будущего переполнен посетителями самого разного типа.

Большинство из них выглядит примерно так же, как и вы, — словно порхающая в воздухе рука произвольного цвета и размера. Некоторые имеют более экзотическую форму. Следует заметить, что в показываемом нам мире явно имеет место «перепроизводство сайтов» — иначе нельзя объяснить, почему очень редко происходит одновременный залёт двоих или более посетителей на один и тот же ресурс. Впрочем, как знать, может быть, большая часть из них летает в invisible-режиме?

При встрече с другим посетителем возможен обмен приветственными жестами, что приводит к повисанию между вами окна диалога. По-видимому, предполагается, что для общения интернетчики будущего пользуются клавиатурой или микрофоном — хотя вам, как игроку, остаётся лишь выбирать готовые варианты реплик.

В случае недружественности собеседника может дойти до настоящего виртуального боя — с применением вирусной артиллерии, вшитой в вашу перчатку.

Чего же хотел от вас прадядюшка?

Не раскрывая все тонкости возможных вариантов прохождения, хотелось бы упомянуть, что в одном из них вам предоставляется возможность сопровождать информационный пакет, предположительно содержащий в себе косвенную причину смерти прадядюшки и позволяющий пролить свет на его волю.

При движении пакета от одного сервера к другому — здесь ещё раз проявляется узкоспецифическое чувство юмора разработчиков, вставивших в предварительный диалог между главным героем и хакером-группарём следующие слова: «Почему этот пакет ползёт так медленно? Разве информация передаётся по Сети не со скоростью света? — Чтобы мы его успевали охранять. Думаешь, у нас на бугре дураки сидят?» — периодически объявляются облавы киберкопов, желающих перехватить пакет. Став жертвой очередной облавы Виртерпола, вы получаете от предержащих властей предложение, от которого не сможете отказаться.

Чем завершается эта ветка сюжета, я не буду говорить, чтобы не портить вам удовольствия. Замечу лишь, что по косвенным намёкам разработчиков она будет плавно перетекать в сценарное древо дополнения к игре, которое планируется выпустить в апреле следующего года.

Адд-он будет носить имя «Рука закона».

По тем же косвенным данным, в нём игроку будет предоставлена возможность выступить на Светлой Стороне — стороне Порядка и Правосудия, а также узнать содержание утерянного информационного пакета, раскрыть глобальный политический заговор и сделать в итоге финальный выбор между Системой и Свободой.

[Денис]

Рецензия хорошая, а сколько стоит игра?

[Плюмбэкс]

Очень дорого. Надо заплатить хорошим программистам, художникам, обзавестись приличными графическими станциями и прочим инвентарём. В общем, если ты согласен вложиться и найти нужных людей, то лично мне можешь ничего не платить.

[Денис]

Мда, в следующий раз буду гуглить перед тем, как задать вопрос.
В принципе, я согласен внести свой пай, но не очень большой. Хотя идея очень заманчивая... Вот продолжение King's Bounty выпускают же в комплекте с 3d-очками (хотя до 3d-шлема им, конечно, далеко).

[Плюмбэкс]

Текстодендрон

— …И запомните: мы никого не держим. Не нравится — увольняйтесь.

Андрей Николаевич недоуменно и как бы даже с лёгкой обидой уставился на красную телефонную трубку, словно она была в чём-то виновата. Из трубки послышались гудки.

Пожав плечами, он осторожно, словно боясь разбудить дремлющих в телефонном аппарате змей, положил её на место. После чего кинул взгляд в сторону стола — туда, где стояла недопитая кружка кофе и пишущая машинка с наполовину заполненным буквами бумажным листом.

Компьютерам он не доверял.

После того как последний из них в очередной раз сгорел вместе со всей размещённой на жёстком диске информацией, Андрей вышел из себя и начал искать по частным объявлениям обычную печатную машинку. С тех пор он не раз сожалел о своём выборе — особенно когда текст требовалось размножить или когда в него закрадывалась опечатка. Но зато он знал, что с текстом ничего не случится.

В данную минуту на листе бумаги, заправленном в пишущую машинку, находился текст незаконченного рассказа.

Фантастического рассказа, что характерно. Практически все рассказы Андрея были фантастическими. Не потому ли, что он ничего не умел и ничего не представлял собою в реальной жизни?

Наполовину заполненный буквами лист бумаги.

Незаконченное задание редакции.

Хотя есть ли теперь смысл его заканчивать? Теперь, после всех услышанных по телефону слов?

Обойдя кругом стол, Андрей облокотился на его полированную поверхность. Взгляд его безвольно блуждал по стенам комнаты, останавливаясь то на постере с Конаном-варваром, то на киноплакате из «Звёздных Врат», то на распечатанном скриншоте из игры Everquest.

«Бежать… — мелькнуло в его уме. — Бежать, иначе исчезну. Здесь все исчезают, так или иначе, рано или поздно. Бежать… но куда?»

Всю первую половину жизни Андрей Николаевич готовил себя к какому-нибудь фантастическому приключению, будь то находка артефакта Предтеч на тротуаре, встреча с инопланетянами или попадание в параллельный волшебный мир. Но жизнь шла, а с фантастикой как-то не складывалось. С каждым годом всё плотнее наваливалась тусклая серая бытовуха. С каждым годом Андрей утрачивал не просто веру в возможность фантастического приключения, утрачивал нечто большее — веру в свою готовность к нему. Выбивался из формы.

Первое время Андрей ещё утешал себя теми соображениями, что многие фантастические герои находились в подобном положении перед началом приключений — это своего рода типичная «предстартовая ситуация». Но постепенно до него начало доходить, что если он и является персонажем, то — не своего рассказа.

«Персонажем… рассказа…» — вновь бессвязно мелькнуло в его уме.

Продолжая облокачиваться на бежевую поверхность стола, Андрей с усилием впихнул себя в кресло перед пишущей машинкой. Никто не мог бы сказать, что теперь творится в его голове.

Выдернув наполовину заполненный лист из пишущей машинки, Андрей заменил его новым. И возложил руки на клавиатуру.

Из-под его лихорадочно скачущих по клавиатуре пальцев рождались две событийных линии. Две совершенно никак не связанные с Андреем Николаевичем судьбы.

Эдуард Пантелеевич не любил футбол.

Когда сослуживцы в его присутствии начинали обсуждать забитые голы и ошибки вратаря, он начинал чувствовать себя неловко. Когда в дни крупных футбольных матчей болельщики устраивали дебоши под окнами Эдуарда Пантелеевича, он начинал чувствовать себя агрессивно.

— Нельзя ли потише? — робко попросил он, чуть более чем наполовину высунувшись из окна.

Вообще-то он собирался попросить об этом немного в другом тоне. И немного другими словами. Но что-то случилось с его намерениями на пути от кровати к окну.

Его не услышали. Или притворились, что не услышали. Или услышали, но откровенно проигнорировали.

Эдуард сконфуженно закрыл окно.

Иногда ему казалось, что он не приспособлен для реального мира. Неспособный ни вернуть обратно продавцу негодный товар в обмен на деньги, ни постоять за свои права в очереди у кассового аппарата, на что он вообще может рассчитывать здесь, в этой жизни?

Если бы это была сказка или кинокомедия, то у него был бы шанс. В сказках и кинокомедиях смешным застенчивым ботаникам всегда выпадает шанс.

Но это — не сказка или кинокомедия. Это — гораздо хуже.

«Хотя, учитывая, сколько на свете сказок и кинокомедий, казалось бы, шансов оказаться её персонажем у каждого из нас вполне достаточно», — с несвойственной ему кривой ухмылкой подумал он.

Шансов...

Но если...

Эдуард Пантелеевич задумался. А, в конце концов, почему бы и не попробовать? Что он теряет?

Он извлёк из ящика письменного стола шариковую ручку и толстый письменный альбом, после чего уселся за стол.

Станислав Петрович никогда и в мыслях не называл себя Станиславом Петровичем. Окружающие тоже никогда и не думали называть его так. Поскольку Станиславу Петровичу было всего одиннадцать лет.

— Пименко, прочти вслух третью часть девятой главы учебника, — просила учительница по природоведению.

И Стас читал.

Читал главу, посвящённую образу жизни представителя земноводных, известного миру как обыкновенная лягушка. Слегка запинаясь на деликатных подробностях цикла воспроизводства.

И смотрел в окно. Розово-лиловые облака, подсвеченные снизу светом заходящего солнца, были интересней страниц учебника.

«Вот бы оказаться где-нибудь там, — фантазировал Стас. — Среди облаков или, ещё лучше, сразу среди звёзд. Но для этого надо быть каким-нибудь мультипликационным героем. А как таким станешь?»

Ему вспомнился — не впервые — один случайно виденный мультик, в котором мальчуган нарисовал сам себя на листе бумаги и благодаря этому — в виде копии — проник в книжные иллюстрации. Но в реальности это вряд ли сработает, да и рисовать Стас не умел.

«Можно было бы не рисовать ничего, а написать сказку. Наверное, это не труднее сочинения. Но что толку? Это сказочному герою будет хорошо, ну а мне? Даже если я напишу о себе, как о герое, всё равно я буду я, а он будет он».

Тут ему пришла в голову интересная мысль.

Вытащив из парты черновик, он поспешно заводил стерженьком ручки по клетчатой бумаге.

Андрей сделал небольшую передышку, чтобы отхлебнуть кофе из кружки. Сделав большой глоток, он вновь возложил руки на клавиатуру.

«Основная часть работы выполнена, — в перерывах между абзацами думал он. — Два персонажа, каждый из которых создаст ещё двух персонажей, каждый из которых создаст ещё двух персонажей. Бесконечное древо бесконечно разветвляющихся событийных линий. В результате какова вероятность у любого из участников древа оказаться основанием? Бесконечно малая. А это значит, что у меня столь же малая вероятность оказаться изначальным автором, прародителем всего этого древа, как и у любого из этих персонажей».

Пальцы его молниеносно перескакивали с одной клавиши на другую. Две литеры сцепились. Чертыхнувшись, Андрей устранил неисправность.

«С точки зрения теории вероятностей наиболее правдоподобно предположить, что я — лишь один из персонажей древа. И, кстати, это означает, что где-то должен существовать другой, параллельный мне персонаж».

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


«Блестящая идея», — подумал Валерий Вареник aka Гымза, рассматривая зелёные буквы на экране.

Ему, как и Андрею Николаевичу, мысль о создании бесконечно разветвляющегося сюжетного древа пришла в голову как потенциальное средство побега из унылой действительности. Правда, Гымза не придавал этому столь высокого пафоса. Он рассматривал свою идею в качестве забавного парадокса семантики и теории вероятностей.

Набранный им текст, как и текст Андрея Николаевича, повествовал о судьбах двух никак не связанных с автором людей. Правда, не футболоненавистника Эдуарда и школьника Стаса, а бухгалтера Иннокентия и пенсионера Петра Петровича.

Впрочем, Валерий Вареник aka Гымза не знал об этом различии. Он даже не подозревал о существовании Андрея Николаевича, так же как Андрей Николаевич не ведал о существовании Валерия Вареника.

«Теперь — самое главное», — подумал Гымза.

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


«Теперь — самое главное», — подумал в другом месте, но в то же самое время Андрей.

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


«Прописав основание сюжетного древа и обозначив в тексте правила его дальнейшего разветвления, необходимо недвусмысленно указать на фантастические события, которые начали происходить со всеми участниками древа — с каждым из них по отдельности — после того, как он выполнил свою функцию по поддержанию древа».

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


«Например, пусть школьник Стас, поставив точку в тетради, увидит за окном НЛО с приветливо машущими ему инопланетянами. А наш бедняга Эдуард... м-м... будет укушен радиоактивным пауком. Или не пауком?»

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


«Что нам сделать с Иннокентием и Петром Петровичем?»

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


Задумчиво посозерцав несколько минут представленный на экране бред собственного производства, Валерий Вареник aka Гымза покачал головой. Иначе как плодом больного воображения это нельзя было назвать. Виновато вздохнув, он нажал Ctrl+S.

Собрался нажать.

Потому что в следующую секунду ощутил чью-то ледяную ладонь на своём правом плече.

Дрожа, он обернулся.

— Здравствуй, Гымза, — вкрадчивым голосом произнёс негр в тёмных очках без дужек. — Ты — Избранный.

. _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ . _ .


На столе стояла пишущая машинка с чуть менее чем целиком заполненным листом бумаги и недопитая кружка кофе. В кресле за столом не было никого.

В углу стола лежала записка. Причём не набранная с помощью пишущей машинки, а написанная самым обычным зелёным карандашом.

«Меня пригласили спасти мир. Это может затянуться надолго, поэтому оставлять почту в ящике не надо. Андрей».