Сообщений в теме: 202

[Камилл]

Первые два рассказа моего цикла "Полиморф"
Критикуйте
1
Ним (признание)


Много веков назад во всех мирах между людьми и Хаосом встали другие существа – Зрящие. Они наделены способностью пользоваться энергией миров, и владеют знанием магии. Между собой эти существа отличаются не только природой, но и так называемой стороной силы. Существует три стороны силы, названия которых можно примерно перевести с древних языков так: Свет, Тьма и Порядок. Свету и Тьме служат маги и колдуны, ведьмы и волшебницы. Шаны, пилигримы и полиморфы отстаивают Порядок.
Шаны странные. Бесстрастные, прозорливые умельцы уклончиво отвечать на вопросы. Они могут ходить в бездну и возвращаться оттуда невредимыми. Только им духи и призраки позволяют общаться с собой и просить помощи. Даже очень сильные и опытные маги побаиваются шанов, никому неизвестно какие тайные умения те приобретают в обители теней.
Тяжела судьба пилигрима. Бытие слишком живое, чтобы оставаться стабильным. В погоне за своими желаниями люди и маги не стремятся к общему благу и редко задумываются о будущем. В поисках приемлемых решений пилигрим создаёт тот ход событий, который не приведёт к катастрофе. Многие всё равно умрут, заболеют или лишаться крова, но пилигрим не может спасти всех, он только даёт шанс выжить.
Зрящие не лишены людских качеств. Они тоже порой попадают во власть предрассудков и гордыни. Объектами презрения, насмешек и унизительной жалости слуг Света и Тьмы стали полиморфы.
Сколько воплощений может иметь человек? Чем являются аватары – знаком воспитанности, терпимости и гибкости ума или отталкивающим клеймом лицемерия? Наверное, люди были слишком слабы, чтобы ответить на этот вопрос. Уверившись в ином назначении человека, боги создали полиморфов.
Мои соратники, члены ордена Шивы, высказывают другое мнение о природе полиморфа. Они думают, что мы пришли в мир, чтобы следить за пилигримами. Их невероятная сила неизбежно наводит на мысль отказаться от роли отрешённых судей и взять власть в свои руки. Если пилигримы устанут или сойдут с ума, только полиморфы смогут сдержать их.
Я – мастер-полиморф. Это означает, что ещё семь разных существ могут быть мной. Иметь восемь полноценных жизней интересно. Орден Шивы – союзники пилигримов. Мы наблюдаем за стабильностью миров. Проще говоря, мы «вызываем» пилигримов, когда чувствуем опасность, и всё время держим их в поле зрения.

Зазвонил телефон. Я мгновенно проснулся, включил свет и ответил.
— Слушаю.
— Хотелось бы услышать Нима.
— Минуточку, – сказал я, перерождаясь.
Совсем забыл. Сегодня проводился коллегиум – встреча, на которой мы обсуждаем насущные проблемы, мешающие ровным отношениям между разными сообществами магов и нежитей. На коллегиум пойдёт Ним, маг-телепорт. Подтянутый сероглазый брюнет, европеец. Смелый, уверенный в себе начинающий блюзмен.
Август в этом году выдался душным. Я открыл окно настежь, наслаждаясь прохладным ветром. Жара отступала только ночью.
— Это Ним. Буду через минуту.
Волнуюсь. Радостное событие и бояться нечего, а всё равно трясёт немного. Чтобы придти в себя, Ним пошёл в ванну и несколько минут стоял под горячим душем. Струи воды успокаивали, стряхивали остатки сна, обволакивая приятным теплом.
Перед уходом я задержался у зеркала, всё ещё сомневаясь в выборе аватары. Сегодня нужен Ним. Я создавал его как дипломата, «официального представителя», который не скажет неудобную правду вслух.
В этот раз выбор места встречи был за мной. Нас признали равноправными членами сообщества Зрящих. Кто бы мог подумать, что в шумном клубе «Лестер» среди криков игроков дартс, напряжённой тишины покерных столов и чарующих звуков медленного блюза, произойдёт эта знаменательная встреча. Этот клуб создал Декстер П. Хайгер, боевой маг из реальности 1А. Он очень любил Америку начала ХХ века. Все мы несём отпечаток мира, в котором рождены…
Я прошёл в одну из тихих комнат для игры в покер.
— Прошу извинить Нима за опоздание, Ним не хотел обидеть собратьев. В качестве извинения, я вас угощу. Арахис и тёмное пиво! Живо! – прикрикнул я, подгоняя официанта.
Слежу за реакцией. От Зрящих Тьму пришёл Анк. Он равнодушен, ещё не понял, кто я. Шанов представляет свежий паренёк, только из академии.
— Григорий понимает Нима, – ответил шан, показывая медальон, знак силы и авторитета. Гедеон, Зрящий Свет, улыбнулся и сказал:
— Собратья! Сегодня мы встречаемся с легендой. Опаска со стороны всех Зрящих долго заставляла полиморфов скрываться и держаться на расстоянии. В своё время они приложили много усилий для того, чтобы стать мифом. Теперь же, когда наши знания и терпимость приумножены, мастер-полиморф находится среди нас и участвует в коллегиуме.
— Мастер-полиморф? Сколько же у него ложных тел? – поинтересовался Анк.
— Позволю себе вас поправить. У полиморфов не бывает ни ложных тел, ни ложных душ. Я очень рад находиться здесь и надеюсь, что никто впредь не повторит подобных ошибочных высказываний. Разрешите коснуться дел. Насколько я понимаю, Орден Шивы только входит в сообщество и вам хочется знать наши цели и стремления. Цель у нас одна – равенство и сохранение перемирия. Мы готовы посильно помогать тем, кому потребуется наша помощь.
— Почему вы осмеливаетесь говорить от имени всех полиморфов? – вновь вмешался Анк.
— По той причине, что остальные полиморфы разобщены или подчинены магам и пилигримам. На данный момент Орден Шивы является единственной организацией полиморфов.
— Вы осведомлены о позициях членов коллегиума в этом мире? – спросил Григорий.
— Да. Вы являетесь представителем Евлогия, шана высшей ступени. Анк – один из почтеннейших адептов Тьмы. Гедеон – адепт Света. Ним закончил, – сухо и официально сказал я.
— У вас есть к нам просьбы? – любезно осведомился Гедеон.
— Только одна. Не вмешиваться в поиск новых полиморфов.
— Это приемлемо.
— Расслабьтесь, полиморф. Протокольная часть обсуждения закончена, – обратился ко мне Влад, пилигрим за которым был как бы «закреплён» этот мир.
Шёпотом переговариваясь между собой, представители Света и Тьмы ожидали, что я уйду. Как бы не так. Мне конечно плевать, но пусть поймут, что мы не трусливые выродки. Думаете, Ним залезет в темный угол, убедившись, что его не будут трогать? Не дождётесь! Молодой шан был дружелюбен, даже попросил рассказать о нашей истории и жизни. В глазах пилигрима было любопытство, кажется, он просчитывает влияние самостоятельного полиморфа на ход событий.
Взяв со стойки бара порцию ирландского виски, я вышел на улицу.
— Твоё здоровье, – сказал я, подмигнув магу Света, и осушил стакан. Признание. То единственное, чего бы я не мог получить иначе. Его нельзя украсть, купить или найти. Теперь можно искать братьев и сестёр, тренировать, воспитывать, лечить, вытаскивать из проблем.
Проветрившись, я поговорил с Гедеоном и мы даже вместе вышли на сцену. Он неплохо играет на клавишах. Бороться за своё место придётся ещё долго, но начало хорошее. Подойдя к Григорию, я начал свой рассказ.
— Уверен, ты поймёшь меня. К нам тоже относятся неоднозначно. У полиморфов всегда были сложные отношения со Зрящими. Тёмная их сторона брезгливо морщилась, считая наш род неполноценным. Светлая сторона не могла побороть предубеждения о том, что полиморф – ненадёжный союзник, который сбежит с поля боя при первой опасности. В поисках пристанища мы пытались наниматься на службу к магам в качестве шпионов. Самое смешное, что все отказывались от идеальных разведчиков, будучи не в состоянии их контролировать.
— Ситуация пробудила к жизни харизматичных террористов: Осенний Лес, Нанак, Шигао, Бодхи. Сколько их было? – задумчиво спросил шан.
— Много. Приятно слышать, что кто-то знает одну из наших особенностей. Прозвище. Орден Шивы подавил эти бунты и растворился. Слава Богу, о нас забыли, посчитали мифом для оправдания неудач слабых магов. Теперь мы смогли выйти заявить о себе во весь голос.
—На вашем месте, я бы вёл себя немного смелее. Среди адептов Света и Тьмы немало чванливых зануд. Их стоило бы иногда ставить на место, – заметил Григорий. Говорили, что он хотел уйти на нижнюю ступень, где была его первая любовь, не очень сильная колдунья. Однако, несмотря на привязанность, что-то между ними разладилось. Юный вестник не спешил расставаться с полномочиями регента.
— Твоя правда, заклинатель.
— Ним мне льстит. Мне ещё далеко до заклинателя призраков. Каково ваше звание?
— Мастер-полиморф. У нас свидетельством силы является не число аватар, а выносливость, самоконтроль и мастерство использования разной силы. Нижнюю ступень иерархии занимают оборотни. Они могут перерождаться только в одного зверя. Ступенью выше находятся зооморфы, у них несколько звериных воплощений и способность быть в «египетском теле» с головой зверя и туловищем человека. Старшие полиморфы отличаются друг от друга по девяти степеням силы. Сильнейший полиморф называется праотцом, его аватары могут жить отдельно от него не только на уровне личности, но и физически. Мною достигнута восьмая ступень силы, поэтому я здесь.
— Связи укрепляете? – заговорщицки спросил пилигрим.
— Как иначе? – улыбаясь, ответил я.
Рассвет. Новый день сулил новые заботы. Члены коллегиума вежливо попрощались со мной и разошлись. Ним шёл домой. На сегодня он перестал быть представителем Ордена Шивы и мог позволить себе не скрывать эмоций. Беседа нескольких умных людей позволила целому виду Зрящих поднять свой флаг, осознать себя. Этим прохладным летним утром он не чувствовал запаха цветов, свежего хлеба, крепкого кофе и проезжающих автомобилей. Его пленил запах свободы. Смесь восторга, счастья, надежды, и предчувствия борьбы. Хотелось идти по улице пританцовывая, огромными прыжками телепортации преодолевать расстояния. Он потянулся разумом к отцу.
— Ним?
— Отец, мы признаны.
— Ты молодец.
— Спасибо.
— Будет трудно.
— Я знаю. Разве когда-то было по-другому?


Сергей (годом позже)
Работа Ордена Шивы начиналась в семь утра. Всегда одинаково. Я собирал людей в холле и раздавал указания.
—Крылатый, сегодня ты мне нужен. Поедем по делам в психоневрологический центр. Возьми бумаги, еду и подарки. Отправляемся через три часа.
— Понял. Будет сделано, не волнуйся.
— Агни, отлично выглядишь. Как мама?
— Уже лучше, спасибо.
— Вот и хорошо. Свяжись, пожалуйста, с Игорем. К трём часам дня у меня должна быть полная сводка о стабильности по Тернополису, Вальдену и Мингу. Совещание сегодня без меня.
— Хорошо. Хотя вряд ли ты там увидишь что-то новое, в этих мирах всегда неспокойно. Встречу с Владом отменить или перенести?
— Я сам поговорю с ним. Где носит Тиму?
— Он опаздывает.
— Горбатого могила исправит. Ладно. Плющ, ты тоже со мной.
— Как скажете, шеф, – козырнув, ответил он.
— Не кривляйся. Район проверен?
— Да, и…
— Не тяни, говори толком.
— Нанак в городе.
— В кабинет зайди.
Он прошёл в мой кабинет. Тихо сел с другой стороны дубового стола. На фоне светлых стен кабинета и зелени растений на подоконнике, его черный костюм и чёрный галстук, завязанный «принцем Альбертом» казался ещё мрачнее обычного. Плющ всегда был одет так, как будто только что пришёл с похорон. Если случалось что-то плохое или неприятное, этот старый полиморф любил приговаривать: «Что поделать, жизнь – это долгие похороны». Облокотившись на спинку стула, он раздумывал, поглаживая трёхдневную щетину. Я прошёлся по кабинету, закрыл дверь и посмотрел в зеркало. Круглое лицо Сергея Глумарева было напряжено. Пригладив светло-русые волосы, я, хромая вернулся за стол.
— Где был? Что он делал?
— Ничего особенного. Я за ним наблюдаю, не реагирует.
— Ты думаешь…
— Не похоже.
— Направления удара?
— Подняты все его контакты, зацепиться не за что.
— Поехали, смотри в оба и держи меня в курсе.
Крылатый, Плющ и Дочь Тумана вместе со мной отправились в больницу. Плющ уселся рядом с шофёром. Крылатый сзади, по левую от меня. Дочь Тумана села одесную и взяла меня за руку, стараясь поддержать. Мы с ней знакомы уже два года и всё это время я не могу разобраться в своих чувствах. Это больше чем дружба или благодарность, но мне не хватало уверенности и смелости, чтобы признаться ей в любви.
Нанак. Лидер террористической организации «Капли Чёрного Дождя». Никогда не забуду его неестественно яркие голубые глаза. Я так и не смог понять, чего в нём было больше: расчёта или веры в идею. «Они не слышат нас и пожнут бурю! Пусть прольётся чёрный дождь!» Он хотел воспитать тысячи идеальных шпионов, создать огромную сеть, которая будет готовить бескровные революции. Финалом его замысла должен был стать черный дождь: серия операций по захвату власти. В некоторых мирах магическая составляющая очень значима. Тогда Нанак был молод и не понимал, что фанатики не удержат победу. Со времени последней стычки с его людьми прошло уже сто четыре года. Ни единого звука. Что вновь привело его в Норгейм? Он не скрывается, не уходит от наблюдения. До чего же тягостно ждать!
— Плющ, когда закончим, доставь Нанака ко мне.
Плющ понимающе кивнул. Сейчас мы думали на одной волне. Всю свою долгую жизнь он тайно и явно разыскивал преступников. Огромные пространства были у него в руках, благодаря друзьям, знакомым и деловым партнёрам. Потому его и назвали Плющом. У нас много имён, и только близкие друзья или очень осведомлённые враги знают прозвища полиморфов.
— Не забывайте об обоюдности вины, – нарушил молчание Крылатый.
— Ты оправдываешь его?
— Что ты, Плющ, конечно нет. Он сумел дать полиморфам то, чего не смогли дать мы. Шанс, смысл.
— Мне жаль убивать в тебе поэта, но только в легендах о героях бой – это счастье. Какую судьбу он приготовил тем молодым полиморфам, которые едва выбрались из больниц? Смерть под знаменем «Чёрного дождя»! Славу диких разбойников на долгие годы! – сказал я.
— Маги, конечно же, благороднее, правда!? Они играют людьми и соратниками для соблюдения неведомых законов. Он хотя бы не лгал, давая честную смерть на поле брани! – с вызовом ответил Крылатый.
— Не бывает честной или нечестной смерти. Есть только оправданная гибель. Террор и планы Нанака – наивный бред. Заруби на всех своих носах, усмехнувшись, ответил я.
Мы замолчали, погрузившись в раздумья под мягкий, почти беззвучный ход автомобиля. Погода была безветренной, тёплой и облачной. Природа будто застыла, прислушиваясь к чему-то. За городом нас ждали десятки больных детей. Многие из них были полиморфами.
Больницы. Психоневрологические центры и психиатрические клиники. Почти все полиморфы проходят через бессолевую диету, груды релаксантов и транквилизаторов. В процессе развития механизмов трансформации происходят многократные изменения тела и психики, постоянно вызывая паралич, припадки, симптоматику душевных болезней и другие «прелести».
Психоневрологический центр Норгейма. Несмотря на боль, тоску по дому и тошнотворный запах процедурного кабинета, он многому меня научил. Годами я сталкивался с незнакомыми ровесниками с разным характером и воспитанием. В общении пришло умение подбирать слова для разных собеседников, самообладание и способность пропускать мимо ушей матерщину и пошлые анекдоты. Через несколько лет пребывания в его стенах мне были дарованы восемь жизней, невероятное здоровье и память. Память цены своего дара. Юные маги, колдуны и ведьмы зачастую рады покинуть родной мир. У них блестят глаза и текут слюни при мысли, что они могут рождать в ладонях огонь и лёд, отводить глаза и варить эликсиры. Магия дает им опьянение властью. Ради этого удовольствия можно перенести многое. Для полиморфа магия связана с другими чувствами. Кроме здоровья, заклинаний и долгой жизни у нас есть боль. Память боли. Мук и невероятной выносливости, запаса прочности, который накапливается веками.
— Можно? – спросил я, приоткрывая дверь кабинета заведующей отделением.
— Да, чем я могу вам помочь?
— Анна Ивановна здравствуйте, не узнали?
— Серёжа?
— Я.
— Что-то вновь беспокоит?
— Нет. Вашими молитвами выздоровел. Ходить могу, плясать могу. Чувствую себя отлично.
— Я рада за вас.
— В благодарность всем, кто поставил меня на ноги, я хотел бы оказать центру финансовую помощь. Чего вам не хватает? Лекарства? Оборудование? Только скажите.
— Не хватает всего. Вы же знаете, сколько у нас тяжёлых детей. Обсудите это с главврачом, Павлом Михайловичем.
— Конечно. Это вам, небольшой подарок, – проговорил Сергей, кладя на стол коробку шоколадных конфет.
— Спасибо, но не стоило тратиться.
— Мне можно зайти к ребятам?
— Обязательно зайдите.
В подобных заведениях люди неделями варятся, как говорится, в собственном соку, очень не хватает новых впечатлений. Отсюда и рождаются у новичков мрачные сравнения стационара с тюрьмой. Зато всегда запоминаются визиты студентов, проходящих практику, и иностранных благотворителей.
На шумном лифте со скрипучими дверями я поднялся на третий этаж. Вот моя деревня, вот мой дом родной… из медсестёр, которые проработали здесь десятки лет, остались единицы, а так ничего не изменилось. Те же стены с трещинами, серый линолеум соки с печением на второй завтрак. Полдень. Вернувшись с процедур и физкультуры, подростковая часть отделения ДЦП• сидела в столовой и играла в подкидного дурака. Ай-ай-ай, играть на конфеты, какое безобразие. Зато весело, вон как Крылатый увлёкся. Хороший парень. Благополучие многим застилает глаза, но его эта участь миновала. Он, молодой, богатый и красивый, вполне мог отказаться от проблем ордена.
Я тоже решил вспомнить молодость. Пообедал вместе с ребятами. Заглянул в палаты. В нос ударил противный запах кварцевой лампы. До сих пор не научились микробов убивать другим способом. Напряженный голос Плюща резко выдернул меня из ностальгических воспоминаний. Он связался со мной телепатически.
— Тёплый Ветер, у нас движение. В здании пятеро неизвестных и Нанак.
— Нашёл, чем порадовать. Вызови, на всякий случай, Павла. Где они?
— Окружают Нанака.
— Вижу. Проверь всё, а я встречу их.
Войдя в пустоту, особое измерение Зрящих, я превратился в зооморфа с головой белого тигра и мускулистым человеческим телом. Сегодня положусь на собственные силы. Благо «лоскутных» заклинаний, сочетающих разную силу, было множество. Одним прыжком достигнув конца коридора, где был Нанак, я ударил в него «Виселицей». Из моей руки протянулась почти невидимая серебряная верёвка с петлёй. Любое движение противника приведёт к удушению.
— Ветерок, какая встреча. Тебе не кажется грубостью попытка задушить человека, не поздоровавшись и подойдя со спины? – очень спокойно спросил Нанак.
— Что ты задумал?
— Что-то не так? – неподдельно встревожившись, спросил он.
— Ты прекрасно меня понял. Что делают в этой больнице два твоих бойцов?
— Это не мои ученики. Им нужен я.
— Рассказывай.
— Ты не услышишь ни слова. Можешь проверить, здесь я только лечу детей.
Он открыл мне себя. Полностью. Очень смелый и рискованный поступок. Нанак был со мной честен. За последние годы, он не сделал ничего, что можно было бы расценить как подлость или преступление. Петлю пришлось снять. Решение далось мне с большим трудом. В этот момент незнакомцы проявили себя. На раскаявшегося бунтаря обрушилось несколько заклинаний. Среди них были «Пустыня Вальгалы» и «Эринния». Магия такого рода применялась только для одной цели – пыток. К счастью, я успел отразить их. Незваные гости проиграли бой. Они пользовали простыми заклинаниями вроде «Стены камня», «Перьев Гарпии» или «Горгоны», которые не составляло труда рассеять или перенаправить. Враги сбежали через портал. Крылатый внимательно осмотрел палату в поисках разрушений. Обошлось. Малыши не проснулись, Дочь Тумана предусмотрительно усыпила людей.
— Пошли, добрый доктор, здесь стало неуютно. По пути расскажи, пожалуйста, кто и почему приходил по твою душу.
Спрашивать о том, какая душа у Зрящего, глупо. Конечно же, магическая. Обладатель магической души, не спрашивает «почему так произошло», он задаёт вопрос «когда произойдёт».
— Отец, мы спасли Нанака.
— Это был ценный урок для тебя, неправда ли? Ты понял, что даже фанатичный убийца может встать на путь исправления и принести много добра.
— Теперь я рядом с ним. Когда?
— Скоро ты отправишься в Минг. Вместе с теми, кто сегодня помог тебе в больнице. Возьми одну из сестёр.
— Цель?
— Ты найдешь её сам. Тебе понадобиться дзюцу и знания о Печати Хельмана•.

[Kir]

Я вернулся к истоку и увидел...

Попытка развить зарисовку. Критикуйте.

Исток (вторая попытка)
Страж Истока как всегда находился на своём посту. Он любил свою службу, он был ею и привык ко всему. ..

Понравилось, первую попытку читал, не отложилась...
А эта... в конце - последние предложения, даже "промурашило" ( пошли мурашки по спине).

[Забава]

Мой чудесный маленький мирок… В полной темноте смотрю на хрустальный куб. В нем хрупкая девочка-эльф, помахивая своими крылышками, играет на волшебной флейте. Чарующие звуки чуть поднимаются в вечереющее небо и, покружившись на легком ветерке, мягкими хлопьями опускаются на яркие глазки душистых цветов. Два маленьких котенка пьют из блюдечка молоко. Изящные стрекозы перевозят эльфов с цветка на цветок. Один поворот хрустального куба и теплый летний вечер сменяется лиловыми сумерками, а затем наступает бархатная ночь. Протягиваю руку, нажимаю на кнопку… Мою комнату заполняет темнота. Закрываю глаза… я знаю, что как только усну, ты придешь ко мне, возьмешь за руку и проведешь только тебе известной тропинкой в этот волшебный мирок. Мы будем босиком танцевать с тобой под звуки флейты. Будем смотреть закат и вдыхать аромат вечерних цветов. И обязательно добавим в блюдце теплого молока для котят… А пока я засыпаю и молю только об одном… подольше бы длился этот сон! Мой сон...

[Jocker]

Правдивая реальность.



Сорокалетний мужчина сидел на скосившейся скамейке каждое воскресенье, и каждое воскресенье он рассказывал мелким детям интересные истории.
Если бы это не было реальной историей – парень оказался бы педофилом и за одну тысячу символов успел бы перенасиловать весь детский садик близ его дома.
Но история реальна. Детки тянулись к капитану милиции и слушали байки о задержании преступников. Слушали, потому что им было интересно, и потому что капитан был очень хорошим рассказчиком. Был. Родители знали, где пропадают их дети по воскресеньям. Кто-то подумал, что это лучше, нежели шляться по подвалам и, возможно, курить. Кто-то несколько недель подряд следил за своим чадом сквозь стекла бинокля и окна собственной квартиры, выходящего во двор со скамейкой.
Кто-то строго-настрого запретил ребенку подходить к «подозрительному» парню. И дети не смели ослушиваться – они становились изгоями, играющими в сторонке, пока «дядя Андрей» ведает о своих приключениях. А если он их позовет, спросит, нет ли проблем – они отвернуться, будут класть один камешек на другой, чтобы выстроить башню, понимая, что это самое тупое занятие на свете.
Кто-то из родителей познакомится с этим самым дядей. И останется не слишком довольным, зато уверенным, что их ребенок в «нормальных» руках. В руках «не педофила».
Капитан милиции не пьет, но курит. Курит при детях и «на детей». Пассивное курение – несомненно очень вредно. Но, в конце концов, он не педофил. Из двух зол…
Этим детям запрещают гулять с дядей Андреем. Родители курят тоже – они не могут найти подходящего повода. И дети не слушают их.
А если попросить капитана не курить на детей, он пообещает, что такого не повторится…
Но мамаши, чьи окна выходят во двор, видят, как посреди разговора сигарета появляется из кармана и лезет в рот рассказчика. Только, пожалуйста, никаких сравнений – это всего лишь глупая привычка писателя. Лезет СИГАРЕТА в рот и лезет – все-таки это капитан милиции.
«Но вы же обещали!»
«Извините. Привычка – никак не могу бросить»
«Хотя бы при детях…»
«Постараюсь, но все происходит так спонтанно…»
И среди детей был один паренек. Белый и выше всех своих сверстников на голову. И он был… неопрятным. Его родители были неопрятными, и он с ними.
… А кто-то надумал, что за моральный ущерб можно получить два миллиона. И купить квартиру. Небольшую, но все-таки квартиру – и жить в этой самой квартире. Жить - значит не снимать. Родители того паренька не пьянствовали и не ширялись. У них вроде как нормально с психикой. Просто они … неопрятны. И им нужны деньги. Два миллиона. Можно в рублях.
Началось «воспитание». К мелкой спине прикладывали книгу (там, где только-только начинается задница) и били, не оставляя синяков, стараясь не причинять сильной боли. Вдалбливали знания. «Даже не думай говорить что-либо этому дядьке!». «После того, как все дети разойдутся, оставайся возле него на десять-двадцать минут». Но «даже не думай что-либо говорить этому дядьке!».
И мальчик выполнял все наставления. Ходил с больной спиной, но старался не подавать виду. Потому что ему «нельзя говорить», ведь если он «скажет»…
Если он «скажет» ему не купят машинку, управляемую пультом.
А дальше… родители подали в суд на капитана. Перед этим они накачали своего парня снотворным и засунули ему огурец. Из тех, что помельче. Они же не хотят его травмировать. Они же любят его.
С этих пор обещание «не купить машинку» потерялось в детских глупостях. Ведь если он «скажет», его убьют. Его научили тому, чего не было. Новый закон Ньютона. В третьем классе он выучил наизусть текст на тысячу символов. «…После того, как все уходили, дядя Андрей брал меня за руку, и мы шли к нему домой…».
А что было дальше? – наверняка спросят в суде или еще где-нибудь. И здесь нужно заплакать, сильно замотать головой и выкрикивать непонятные звуки… будто тебя насилуют в третьем классе. Будто тебе больно вспоминать обо всем «случившемся». Невыносимо больно.
Благодаря новой системе обучения, он быстро запомнил, что нужно показывать на тряпичной кукле. «Де-та-ли-зи-ро-ван-ной кукле» - он даже это запомнил.
Процесс начался. Несмотря на актерский талант, ребенок всегда хотел расколоться – даже перед страхом смерти. Сначала он отходил от тряпичного человечка. Отказывался подходить. Выбивался из рук сотрудников. Говорил, что ЭТО ВСЕ НЕ ПРАВДА. Что это все ЛОЖЬ. ОБМАН.
А когда его успокаивали и приглашали к тряпичной кукле, он подходил к ней и цеплялся ртом за тот тряпичный отросток. Кстати, плохо пахнущий. До этого паренька за него цеплялось около сотни слюнявых детей.
Паренек уже сотни тысяч раз повторил слово в слово (почти слово в слово) заученный рассказ. Первая ошибка родителей – никто и никогда не повторяет показания слово в слово. Если только его не научили, «что надо говорить дядям». Если ему не сказали, что нужно плакать, то этот ребенок – сама нестандартность. Изнасилованная нестандартность.
Но, если его заставили повторять этот рассказ каждый раз… Он – серая масса. Из тех, кто плачет, когда не надо и даже когда уже нет слез, потому что «так надо». Зомбированное существо с целой задницей.
Как и всегда в таких случаях, процесс перенесли. Чтобы капитан успел повеситься…
И родители получили деньги за моральный ущерб – триста тысяч рублей. Чтобы к мальчику каждый день ходили бесплатные психологи – государственная помощь.
А как только начались психологи – на третий день – мальчик не выдержал. Родителям не нужны были триста тысяч – не за такую цену – и они спрыгнули с шестнадцатого этажа дома в центре города. Он умер в реанимации, а она перерезала себе вены невидимкой в больничной палате.
Парня отдали в детдом. Когда он вырос и стал водителем грузовика…

от Мирного.

[NaGaN]

другая сторона правдивой реальности

Однажды в жизни любого мужчины, ну или почти любого, происходит событие, кардинально значимо меняющее мировоззрение. Он становится отцом. Это, по сути, заурядное явление в статистике рождаемости добавляющее плюсом единицу к таким же единицам, складывающимся в миллионы, является взрывом сознания для одного конкретного человека отныне ставшего главой полноценной ячейки общества имя которой «Семья».
Каждый понимает это в свое время, кто-то когда жена/подруга с испугом в голосе, от ответной реакции говорит сакраментальную фразу «кажется, ты скоро станешь папой», кто-то когда стоит под окнами роддома задрав голову вверх с недоумением кричит сердитой медсестре:
- как рожает!? Завтра же должна!?
Кто-то когда принимает на выписке от всё той же медсестры шевелящийся конверт. Но когда мужчина/парень в раздражении от необходимости вставать в три часа ночи берет из кроватки хрупкое непонятно почему плачущее существо, вдруг затихающее лишь прижавшись к нему, тогда доходит до всех.
Ты держишь на руках маленький комочек, уже человека, но еще не личность тихонько посапывающее во сне и странные чувства до того не посещавшие тебя заполняют сознание. Какое то умиление смешенное с восторгом, позволяющее почувствовать себя повелителем мира, способным на все ради того кто сейчас мирно сопит прижавшись к твоей груди. Ты понимаешь, что нужен ему и готов убить любого кто посмеет потревожить покой твоего ребенка. Вступить в самую неравную схватку и выйти победителем только бы этот маленький комочек спокойно спал, изредка улыбаясь собственным сновидениям. Но вот только ему этого не надо. Не нужно ни смертельных схваток, ни геройских до абсурдства подвигов, только бы был рядом тот, кто отныне является папой, и можно было чувствовать его тепло сквозь растянутую майку и мягкую фланелевую пеленку.
А потом ребенок будет расти он станет подростком, он будет все дальше отдалятся от тебя и ему уже не нужно будет, как ему кажется, твое присутствие рядом, он будет стараться избавится от обременительной опеки. Он станет самостоятельным и даже слишком, он будет делать маленькие глупости и большие ошибки, а ты будешь радоваться его удачам как своим и даже больше, ведь это не только его победы но и твои тоже и переживать его поражения но тебе будет больнее чем ему и каждый раз тонкая игла будет касаться твоего сердца. Иногда ты будешь в порыве отцовской нежности пытаться обнять его, прижать как раньше, а он будет отстраняться и говрить, что он уже взрослый.
Ребенок вырастит окончательно и выйдет из семейного гнезда в стремлении к самостоятельности в большой взрослый мир, уедет в другой город, а ты будешь переживать за него и бояться как бы чего не случилось, ведь не смотря ни на что ты все равно считаешь его все тем же маленьким комочком засыпающим прижавшись к твоей груди. Но ты никогда не расскажешь об этом своему ребенку. В ваши редкие встречи, вы будете вместе курить на веранде, допоздна болтать об очень важных мужских вещах и тебе будет хорошо и спокойно оттого, что твой взрослый малыш рядом. И ты будешь гордиться своим сыном, потому что он у тебя сильный и умный и справедливый и хороший и просто потому что он твой сын.
А потом тебя не станет. В одну секунду, в один краткий короткий миг, сердце тренькнув оборванной струной не выдержит и остановится. А ты будешь сопротивляться до последнего, кусая губы в тщетной попытке зацепится за край падая в черноту неизвестности. Потому что хочется жить. Потому что ты нужен свои близким. Потому что всегда в первую очередь думал ни о себе, а о тех кто был с тобой рядом, и ради них ты был готов вступить в самую жестокую схватку и выйти победителем, но слишком больно в груди и уже темнеет в глазах. И когда последний вздох сорвется с искусанных губ, мир рухнет, обрушившись на головы тем, кто тебя любил, тем кому ты был так нужен.
Телефонный звонок через сотни километров принесет страшную весть твоему ребенку о том, что тебя нет, и уже никогда не будет. И он примчится в родительский дом где всегда было хорошо и спокойно, а теперь стало пусто и холодно и уже никогда ничего не будет по прежнему.
И стоя в степи среди убитых горем людей когда выворачивающий душу прощальный гудок большегрузных машин больше похожий на стон проводит тебя в последний путь, глотая слезы которые невозможно и незачем скрывать, он скажет то, что никогда не говорил тебе потому что стеснялся и потому что считал себя слишком взрослым, то, что ты знал, но все равно хотел услышать
- папа я тебя люблю.
Пройдет время боль утихнет, но память останется жить. Твой ребенок жениться и однажды услышит сакраментальную фразу обращенную к нему. «кажется ты скоро станешь папой», а потом ночью поднятый обиженным плачем он подойдет к детской кроватке и возьмет на руки маленькое хрупкое существо которое прижавшись к нему вдруг успокоиться и заснет. И он поймет, что готов убить любого кто посмеет потревожить покой его малыша. Вступить в самую неравную схватку и выйти победителем только бы этот маленький комочек спокойно спал, изредка улыбаясь собственным сновидениям.
Вот только ему этого не надо. Не нужно ни смертельных схваток, ни геройских до абсурдства подвигов, только бы был рядом тот, кто отныне является папой, и можно было чувствовать его тепло сквозь растянутую майку и мягкую фланелевую пеленку.
.

[-=kite=-]

Наган, очень нежные и добрые строки. Классная миниатюра. Пришел на работу злющий, прочитал твою историю Ключнику и на душе стало чуточку теплее и уютнее... А за окном, как-будто показалось осеннее Солнце....

[NaGaN]

рад что понравилось)
спасибо Джокеру или Мирному провоцируют писать о хорошем))))

[Камилл]

Наг, я тебя ёщё больше зауважал.

[Сумико]

Интересный диалог получился у Мирного и NaGaNа.
Второй рассказик мне понравился больше. И дело даже не в содержании. Просто за душу берет. А первый, он какой-то сумбурный получился. Жесткий, жестокий, но чего-то в нем не хватает. Самую малость... Он провакационный, это да, но не более того. На мой взгляд конечно.

[NaGaN]

Наг, я тебя ёщё больше зауважал.

Камилл, Спасибо за мнение и уважение)
ЗЫ: Наг это змея из сказки рики-тики-тави???))))))

[Камилл]

Наг, я тебя ёщё больше зауважал.

Камилл, Спасибо за мнение и уважение)
ЗЫ: Наг это змея из сказки рики-тики-тави???))))))

Наг- сокращение от Нагана.

[NaGaN]

Наг, я тебя ёщё больше зауважал.

Камилл, Спасибо за мнение и уважение)
ЗЫ: Наг это змея из сказки рики-тики-тави???))))))

Наг- сокращение от Нагана.

[Otchaika]

Джокер, унылое г. Неправдоподобно, прохо написано, тема заезжена, и к тому же противная.


Наган, круто. Будь я ключником, я бы тебя пропустила. )

[Kir]

Да ...Наган...ну в общем...

[NaGaN]

Отчайка, Сервер, Кир спасибо)
если честно то не ожидал что он понравится столь большому количеству народа)))

[Камилл]

Черновой вариант сказа с продолжением. К критике и тапкам готов.
Держите
Чёрный песок
В городе М очень тёмные и тихие ночи. Ник едва мог разглядеть контуры своих рук, которые лежали на одеяле, а в ушах звучали натянутые струны тишины. Тоска переливалась на сердце, как ртуть. Он попробовал расплакаться, но слезы нехотя текли из глаз, как из губки, которую старательно выжимала сильная рука. Теперь Ник может считать себя взрослым: в детстве он был уверен, что взрослые люди теряют способность плакать. Парень встал с постели и глубоко задумался, пытаясь мысленно перечитать страницу ушедшего дня в поисках дурной вести или визита неприятных людей в дом.
Причин для огорчения не было. День был таким, каким и должен быть: спокойным, чуть скучным, слегка радостным и непременно скоротечным. Почему-то в этот раз ночь не принесла ему умиротворения. Не удивительно, под влиянием неведомой скорби, молодой человек был скор на оскорбления, недоброжелательность и резкость. Теперь зазубренный клинок вины жестоко терзал трепетную душу Ника.
Можно было лечь на кушетку Пафнутия, она всегда успокаивает людей, но уже давно Ник дал себе слово, что никогда не будет бежать от своих чувств. Смута не отступала. Даже просторная роскошная комната с индийскими коврами, мебелью из ротанга и другими чертами восточного стиля напоминала ему цветастый платок, украшающий клетку. «Я могу, я вытерплю» – сказал он себе, сжимая кулаки. Вдруг ночная тишь наполнилась звуком: на паркет что-то сыпалось. Из его рук. Юноша понял, что это чёрный песок. Уверенность была необратимой, как падающий нож гильотины. Ник тяжело сглотнул, на лбу выступил холодный пот. Песок являлся ожившей болью, отражением мук. Несмотря на облегчение, беспокойство не покинуло Ника. Он знал, что сильные чувства наносят ущерб, причиняют боль ближним, провоцируют конфликты и преступления. Именно поэтому доктор Пафнутий Бугров и создал свою кушетку, восстанавливающую психоэмоциональное равновесие. Пациент ложится, надевает шлем и проходит процедуру умиротворения.
Испуг не парализовал Ника, наоборот, заставил думать и двигаться быстрее. От следов срыва надо было срочно избавиться. Принеся с кухни веник и совок, он начал быстро собирать песок, намереваясь выбросить его в унитаз, пока никто не видит.
— Спать ложись, поздно уже, – за спиной раздался мягкий голос дедушки. Парень не услышал его шагов.
— Я… всё объясню, – едва выдавил из себя Ник. В его голове всё смешалось, а слова оправданий застряли в горле.
— Не надо. И не смотри на меня так затравленно. Бояться нечего.
— Дед, пойми, мне нужен врач, я сам не знаю, как это произошло…
— Успокойся и не трясись. Я знаю, что делать. Собирайся, мы уезжаем.
— Мы?
— Да.
— А с этим что делать? – спросил Ник, указывая на песок.
— Протяни руку, он весь соберётся в твоей ладони. Вот так, хорошо. Уходим быстро и тихо. Жду тебя внизу, ¬– резким, не терпящим возражений тоном, сказал дед. Его слова стали той пощёчиной, что спасла внука от паники.
Наскоро побросав вещи в чемодан, Ник спустился по лестнице. Он не понимал, от кого они бегут, но сейчас это было единственным его желанием. Уйти, спрятаться, пока он не разберется в себе.
Было ветрено, дверь подъезда сильно хлопнула, потрепав и без того издёрганные нервы парня. Ночь. Улица. Фонарь. Пустынность ночного двора порадовала его, как никогда.
— Всё взял? – спросил дед, помогая внуку пристегнуть ремень безопасности, – у Ника тряслись руки.
— Да. От кого мы бежим?
— Это не бегство, а переход. Тебе не место здесь. Я тебя вывезу.
— Что со мной?
— Оказалось, что тебе подвластен чёрный песок.
— Это плохо?
— Это никак. Чёрный песок – продукт внутреннего труда, борьбы. Визуализация чувств. Он не злой и не добрый, он просто есть. Его ценность зависит только от человека. У тебя разве не возникало образов, когда ты обдумывал свои чувства и эмоции?
— Почему я должен уходить?
— Так будет лучше для всех, – коротко ответил дед Анатолий.
Ник видел старика таким первый раз в жизни. Из весёлого, говорливого простачка тот мгновенно превратился жёсткого лидера. Лицо, на котором всегда блуждала улыбка, окаменело, из глаз ушло тепло и плутовство. Они уступили место убеждённости и смирению.
— Куда мы едем? И почему люди так боятся чувств?
— Я отвезу тебя к хорошим людям, далеко на север. Хочешь знать историю песка? Правильно. Не надо верить басням своих приятелей. Я говорю – ты запоминай. Мало ли, что. Давно, когда тебя, внучек, ещё на свете не было, шли в нашем городе два параллельных эксперимента: «Тор» и «Гуан-инь» Суть «Тора» была в подавлении агрессии, борьбой с нарушениями эмоционального баланса. На первой стадии применяемые методы давали великолепные результаты в лечении истерии, психопатии, психозов и депрессивных состояний. Прикладным итогом стала пресловутая кушетка Пафнутия. У проекта Гуан-инь была познавательная направленность. Предпринимались попытки оптимизации мыслительных процессов. Некоторое время два лагеря специалистов мирно работали независимо друг от друга. Однажды произошла трагедия – массовое самоубийство жителей города. Ответственность за случившееся была возложена на лабораторию проекта «Гуан-инь»: дескать, люди не смогли освоиться в новых обстоятельствах, и повели себя неадекватно. Я до сих пор уверен, что во всём виноват Бугров, но не суть важно. Закономерно, что после тех событий контроль людской психики в нашем городе был усилен. Чёрный песок считается основным симптомом дисбаланса. Вот так, мальчик мой, – дед Толик расслабился, шумно выдохнул и закурил сигарету. Несмотря на внешнее спокойствие и собранность, напряжение не прошло для старика даром: затылок защемило, а из глаз посыпались искры. Давление. Ничего, скоро здоровье ему вовсе не понадобится.
Машина стремительно удалялась от города по незнакомой грунтовой дороге. Только так можно было выбраться из закрытого города. Теперь Ник понимал, почему дедушка предпочёл ехать на внедорожнике.
— Откуда ты знаешь о деталях проектов? – спросил внук, отгоняя мысль о том, что рассказ деда похож на завещание. Вопрос «мы прощаемся навсегда?» так и остался немым.
— В своё время я был доверенным лицом Манихина, руководителя «Гуан-инь». Перед переходом он оставил свои бумаги мне.
— Меня будут искать, – сжавшись от одной этой мысли, произнёс Ник.
— Будут, будут. Только не найдут. Я не позволю.
Они умолкли. Дорога успокоила Ника и сон, так долго не желавший приходить, смежил его веки. Засыпая, он успел удивиться, что спать ему захотелось раньше, чем есть. Мимо проносились дивной красы хвойные леса, но ему уже было не суждено ими любоваться. Когда они добрались до места, Анатолий Владимирович взглянул на внука и шепотом произнёс:
— Извини, так надо. – Он помолчал и, стараясь придать голосу должную твёрдость, сказал: – Вылезай, приехали. Теперь ты в безопасности.
— Доброе утро Анатолий Владимирович!– отозвался подошедший к машине молодой человек лет двадцати семи. Он носил весёленькие очки с цветными стёклами и очень тепло улыбался. Было в нём что-то старомодно милое, уносящее в воспоминания о битломании романтике протеста.
— Привет, Валя. Я привёз вам внука, присмотри за ним. У него есть чёрный песок.
— Я вас понял. Ник, возьми мой пропуск и проходи внутрь, ребята тебе всё покажут и расскажут.
— Иди, Ник. Прощай. Мне нужно поговорить с Валентином наедине, а потом я уеду. Не спорь, иди.
Охранники были предупреждены и пропустили Ника в небоскрёб без всяких вопросов. Внутри, у лифта, его уже ждала девушка. Симпатичная, с каштановыми волосами, приятной улыбкой и цепкими серыми глазами.
— Ник?
— Да. Валентин попросил меня придти.
— Я знаю. Не волнуйся, всё будет в порядке. Мы своих в обиду не дадим, а ты – с нами. Меня зовут Катя.
— Где мы? И кто вы?
— Ты в «Дьяхне». Учись созерцать. Повторю: не бойся. Каждый из нас обладает уникальным талантом. Илья, например – знаток социальных сетей, Оля занимается дискурсным анализом текста, Миша – семиолог. Со временем всё прояснится.
— А в чём твой талант?
— Изучение и погашение конфликтов, – немного смутившись, ответила она.
— Что мне делать с чёрным песком?
— Песок помогает во многом. Это материализация духовного бытия. Живая мысль. Ты можешь мгновенно избавиться от страха, тревоги, боли, «превратив» переживание в песок. Можешь передать эмоции другому человеку, преобразовать чувство в вещь. Его можно сделать бронёй, лекарством, ядом. Песок загадочен, может быть даже он живой.
Поднявшись на просторном лифте на третий этаж, они вместе подошли к массивной железной двери с изображением узла. Ник читал о знаках и вспомнил, что узел символизирует буддистский концепт круговорота, цикла. С той минуты жизнь парня чётко и навсегда разделилась на периоды «до» и «после». В этом «после» будет не важно, как его зовут: Доминик, Николас или Никодим. Сейчас важно то, что он несёт в себе, – черный песок.
Трое молодых людей и девушка, которые сидели в просторном офисе с большими окнами, коротко взглянули на Ника и вернулись к своей работе. Новичок осмотрелся. Ничего необычного: тихий шум компьютеров, несколько стульев (надо полагать для посетителей), на стенах висят какие-то графики, записи, несколько небольших картин. Стены нежно-жёлтого цвета, на подоконнике стоят горшки с кактусами. Всё, как надо солидно и со вкусом, никакой лишне роскоши или смущающего убожества. Тихо поздоровавшись, он сел на пустой стул и стал с любопытством наблюдать за Ильей, который медленно прохаживался около большой школьной доски, рисуя на ней мелом какую-то сложную таблицу.
— Ну, Никеша, давай знакомиться.
— Меня зовут Ник. Просто Ник, – освоившись, возразил Ник. Здесь ему было удивительно легко и комфортно. Невольно у него закралась мысль, что песок действительно живой, и привёл его сюда.
— Ник – это кличка собачья, а не имя. Не в обиду. Скажи-ка мне, Никеша, что это? – спросил его Илья, указывая кусочком мела на таблицу. Одет он был в розовую рубашку с не застёгнутыми рукавами, и бежевым галстуком. Облегающие чёрные джинсы подчёркивали стройность молодого специалиста. Живая мимика и жестикуляция наводили на мысли о том, что на досуге он занимался танцами или пантомимой. Был в нём налёт дендизма, который даже хамство делает шикарным.
— Схема. Очень подробная.
— Правильно. Это не просто схема, это изображение социальной сети. То есть, наглядное описание связей между людьми. Я могу изобразить твою записную книжку, например, точно таким же образом.
— Интересно. А зачем?
— Выявление лидера, понимание отношений в группе, оценка сплочённости группы. И многое другое. Это раз. Миша?
— Я - это два. Я занимаюсь семиотикой, наукой о знаках и символах. Ты сам видишь, что знаки окружают нас везде. Вот тебе и второй ключ. Ключ к тайне.
Миша был похож на Гуффи: весёлый и беззаботный, он постоянно пребывал в своих мыслях, улыбался собственным шуткам, делиться которыми не спешил.
— Новичку, пламенный привет! Мой ключ – дискурсный анализ текста. Поиск неявных сообщений в тексте. Понимаешь? – откликнулась Оля.
Если бы людей можно было выразить одним словом, этой светловолосой барышне досталось бы слово «забота». За глаза друзья и знакомые называли её «Мать Тереза»: Ольга срывалась к другу на выручку по первому звонку, всегда готова была выслушать. Дискурсный анализ – это нахождение той схемы мироощущения, которая вытекает из написанных или сказанных слов. Её схемой стала помощь близким и ближним.
— Да. Вы – учёные?
— Мы – «Дьяхна», впрочем, не только мы. Добро пожаловать.
— Присоединяюсь. Моими вечными спутницами стали философия и психология. Надеюсь Николас Чёрный, что мы с тобой, пойдем тропою высших сфер. В отличие от этих ремесленников, добавил Олег и рассмеялся. Главный теоретик «Дьяхны» никогда не уставал подшучивать над коллегами, особенно в моменты своих маленьких открытий.
Если бы жизнь была немного другой, «Дьяхна» занималась бы исследованиями и только исследованиями. Однако жизнь не даёт уму и таланту покоя, и наш мир далёк от Касталии. В стенах этой организации висят ружья, понятно чего стоит ждать…
К счастью, парень не видел того, что происходило за пределами здания.
— Анатолий Владимирович! Не стоит этого делать! Я всё устроил, вам сотрут память. Никто ничего не узнает.
— Не говори глупостей, Валя. Любую блокировку можно снять, вопрос времени. Я своё отжил. Информация передана и не должна попасть в другие руки. Стреляй, не дай мне передумать.
Валентин выстрелил. Старик унёс свои тайны в могилу.

[Рахова]

обе весчи трогают. Да... весело.
Jocker, там что-то говорилось про то, что если это было бы выдуманной историей, то мужик перенасиловал бы весь детский сад... гм, если бы это было так - получился бы обычный треш. А это... это необычный треш. Сразу понятно. что у парня уже нет будущего, поэтому и "...":

Когда он вырос и стал водителем грузовика…

Nagan
не сильно разбираюсь в отцовских чувствах, но трогает. Под конец чтения чуть не прослезилась) хочется написать продолжение-ответ к этому творению, но... даже не знаю что получится.

[Рахова]

Ленчику.

Объясняю эту гильдию.
Мир держится на трех китах, черепахе, слонах и еще чем-нибудь пустяковом. Да.
Все знают, что это индийские мифы. Но здесь очень хорошая философия - мир всегда держится на чем-нибудь живом. А что-то живое всегда держится на еще чем-нибудь живом. И если в семье родился ребенок, то он априори садится на ваши плечи. Но мало кто видит, что мир априори садится на плечи ребенка. Целая планета висит на шее беспомощного малыша словно огромный медальон. Вот поэтому он и плачет, вылезая к акушерам.
Ребенок плачет, когда мир знакомит его со своей кухней: осы жалят в ногу, колени стираются о землю при падении, тебя бьют за слова, сказанные старому придурку у церкви. А ведь ребенок сказал то, что все о нем думают. "Тупой козел".

Это все не инстинкт размножения... мы бессознательно хотим перекинуть тяжелый мир с себя, на кого-нибуудь другого. Мы любим детей. Бессознательно. За то, что они сделали для нас - приняли мир на свои плечи.
И только потом понимаем. Что ребенок, который держит мир, держится на родителях...

Поэтому человечество верит в каменного чувака из "Фантастической четверки", верит в "Супермена" и в Атланта с Гераклом. В тех, кто способен дать людям избавление. В тех, кто способен "не уронить" мир.
Самое сильное оружие - вера. Вера в лучшее будущее. Чистоту нации, мир во всем мире, в плюшевых летающих поросят... во что-нибудь невозможное. Чтобы можно было жить. Но иногда... иногда какому-нибудь человеку попросту не хватает шариков в мозгах, чтобы поверить во что-то невозможное. Не хватает мозгов, чтобы выжить.

Ребенок родился и принял на себя мир. С плачем, даже слегка переигрывая, - он показывал, какую услугу оказывает своим родителям.... Семье Дианиных. Счастливой потной мамаше Клавдии, и тому мужику - отцу - который сейчас сидит дома и читает газету. Им обоим он оказывает ОГРОМНЕЙШУЮ услугу одним только своим появлением... а через десяток лет они спросят дневник, увидят кучу троек, размешаных двойками и четверками... и мамаша заорет что-то вроде "никакой благодарности, мы для тебя все делаем и т.д. и т.п.". Отец будет сохранять суровый вид - играть свою роль - и в конце диалога все-таки вставит свои пять копеек: "как так... и т.д. и т.п."
Пройдет еще пять лет и все тройки превратятся в двойки. Великолепный коктейль: пять четверок, восемь троек и девять двоек. Подавать родителям раз в неделю. Помогает поддерживать жизненный тонус и вырабатывает реакцию.
Спустя еще год приходит понимание: тебя не примут ни в один ВУЗ. И ты со всем этим миром на шее поступаешь в фазанку. Тешишься тем, что слесари 1-го разряда получают нормальные деньги.
Затем забирают в армию... мотострелком. На второй день знакомишься с госпиталем:
- Доктор? Мы тут с миром решили к вам заскочить... нас тут отмутузили немного, надо бы починить.

А после армии понимаешь - мир такая вещь, которую не каждый сможет удержать. Вот и тебе с ним не очень-то уютно.
Веревка, табурет. Последняя перекладина.
Задыхаешься, все сначала чернеет, а затем теряет свой смысл. Наконец, тело обмякает и становится геометрическим маятником. А после раздается глухой звук упавшего на пол мира. Такова гильдия.

[Putnic]

С трудом, преодолевая валуны и мелкие обломки скал, перепрыгивая с камня на камень, ища хоть какой то намек на тропинку здесь можно плутать бесконечно долго. Только обретя в бесконечных поисках внутреннее равновесие можно, интуитивно почувствовав направление звука, придти на голос бубна и увидеть сквозь дымку старого шамана. Тихий неразличимый шепот скал толи вторит, толи отвечает ему. Высокие сосны почти вплотную подступают к чертогам ущелья, в некоторых местах пытаясь взобраться на темные почти черные, отполированные ветрами стены. Окружающее пространство наполнено первобытной силой. Кажется, кто-то невидимый вот-вот коснется, заставляя вздрогнуть и обернутся. Так бывает когда чувствуешь на себе предостерегающий взгляд дикого животного. Непонятно как, некоторые из деревьев смогли, здесь закрепится и вырасти? Причудливо цепляющиеся за скалы, устремленные вверх. Поросшие серебристым мхом, древние и сильные, издали они кажутся, пронизаны серебром. Одинокая фигура, ритмично двигающаяся в такт ударам бубна, завораживает. «Дум-дум» звучит сначала задумчиво. Медленно раскачиваясь, старик двигается, как будто освобождаясь от мешающего груза. Среднего роста, сухой, жилистый, с движениями полными внутренней энергии, с неистовыми глазами, всем обликом напоминающий скорее мифического зверя, нежели человека. Он одет в костюм из оленьей кожи пестреющий всевозможными металлическими фигурками, колокольчиками и кружочками. С плеч и рукавов свисают многочисленные ленточки. Ритмично бьет колотушка в большой бубен, и он отвечает в такт ударам сердца «дум- дум». Движение ускоряется, переходя в неистовый танец. В какой то миг пространство вокруг начинает дрожать, сворачиваться, следуя движениям шамана. Искажаясь, оно преображает его лик. Разрастаясь текучим маревом плавно скользя по стенам устремляется вверх . Духи предков, помощники шамана, возникая, туманными силуэтами движутся следом. А потом все растворяется. Старик исчезает. Оставив в голове лишь звук бубна «дум- дум».

[Putnic]

Все так, совсем не силен. Знаки смерть моя, вообще.
Дальше справочки исторические и сравнения, а вступление это чисто для души. Проникся, когда работал по теме.