Граница возможного
Парень шёл по заснеженной аллее парка и внимательно рассматривал одиноких прохожих, которые зябко сутулили плечи и наклоняли головы, спасаясь от снегопада. Он уже сам был не рад, что решился на подобный эксперимент, но если не сегодня, то когда? И так решиться было невероятно сложно, а если откладывать из-за погоды, то…
Наконец он остановился у старой скамейки и, счистив рукой налипший снег, уселся на неё. На падающий снег он внимания не обращал, и только беспокойно бегающие глаза выдавали его волнение. Это случится сегодня! Похлопав себя по карманам пальто, он достал помятую пачку «Винстона» и, щёлкнув зажигалкой, закурил. Мимо прошла женщина с коляской, в которой хныкал ребёнок. Она остановилась рядом со скамейкой и достала игрушку из нижней полки коляски. Мимоходом он отметил стройность её ног и изящество фигуры, которую не уродовало даже зимнее пальто.
«Хороша… Но мы здесь по другому поводу»,- ухмыльнулся парень про себя и выбросил сигарету в урну. В животе у него заурчало от предвкушения поступка, который он сейчас совершит.
-Девушка, я вам нравлюсь? –громко спросил он, рывком распахивая пальто. Девушка непонимающе обернулась, но, увидев, ЧТО скрывалось за одеждой парня, схватила коляску и бросилась прочь, метнув напоследок ненавидящий взгляд в сторону молодого человека.
Парень расхохотался. Несмотря на холод, обжигающий его обнажённое тело, он был горд собой. Всё таки смог переступить через невидимую грань, черту, которая определяет границы дозволенного. Казалось бы - такая мелочь, раздеться в присутствии другого человека, что может быть естественнее? Он ведь и не делает ничего плохого, не нападает, не насилует, не убивает. Просто показывает себя. Кстати, без ложной скромности, показать есть что. И, насколько он может судить, не похоже, что его тело в чём-то уродливо или неправильно. В чём дело, а? Почему было так трудно решиться?
Он посмотрел на парковую аллею. Никого. Только снежинки медленно падали на его лицо. Холодно… Попробовать повторить эксперимент, или хватит? Проведя несколько томительных минут в раздумьях, парень аккуратно застегнул ширинку и пуговицы пальто. Надо идти домой. Шёл быстро, стараясь разогнать кровь и хоть немного согреться. Он был уже не рад, что решился на подобную авантюру, но всё же странное, порочное чувство наполняло его гордостью.
По привычке, свернув за угол мимо пункта приёма стеклотары, он замедлил шаг. Впереди стоял милицейский УАЗ, и три милиционера о чём-то переговаривались между собой.
«Это что, по мою душу? Не может быть…»,- подумал он, стараясь ни в коем случае не привлекать к себе внимания. Всё ещё оставалась надежда на то, что это обычный патруль, который случайно оказался возле его дома. Нарочито беззаботно улыбаясь, он шёл мимо милиционеров, когда один из них сделал шаг к парню.
-Здравствуйте.
«Что? Этого просто не может быть! Она не могла.… Не успела бы…», - промелькнуло в его мыслях, но милиционер смущённо улыбнулся.
-У вас не будет прикурить? Спички закончились…
-Да на здоровье…, -он с облегчением достал из кармана зажигалку. От волнения рука его дрожала, и только с третьей попытки удалось поджечь кончик сигареты.
-Как у вас тут район? Спокойный? Хулиганов много?- спросил милиционер, видимо, желая продолжить разговор. Но в планы молодого человека это не входило. Ещё сказывалось действие адреналина в крови после рискованного поступка в парке, да и встреча с милицией релаксации не способствовала. А что уж говорить о морозе, от которого зуб на зуб не попадал? Он подчёркнуто притопнул несколько раз и пожал плечами.
-Район как район. Обычный. Бомжей здесь много, а так нормально.
-Ну ладно. Спасибо, - с пониманием улыбнулся милиционер, отворачиваясь от молодого человека.
«Пронесло….»- последние метры, отделяющие его от своей квартиры, парень почти бежал, так ему не терпелось оказаться, наконец, в тепле и безопасности. Риск- это здорово, это пьянит, но ещё лучше рискнуть, и знать, что наказания за эту выходку не последует!
Захлопнув дверь, он прислонился к ней спиной и закрыл глаза. Ну вот. Он смог. Ещё одна ступенька позади.… Взъерошив волосы, он подошёл к зеркалу и ухмыльнулся.
-Вот так, вот, Димон. Мы крутые пацаны, а?
Зеркало не ответило, да он и не ждал ответа. Неспеша сбросил на кресло запорошенное снегом пальто и потянулся. Несколько позвонков хрустнули, расправляясь. В квартире было тихо. Только шаги молодого человека немного разбавляли густую тишину. Можно было включить телевизор или магнитофон, чтобы чужие голоса хоть как-то создали ощущение контакта с обществом, но.… Сейчас, именно в этот момент ему не хотелось никаких контактов с этим самым обществом.
-Есть я и ты, а всё что кроме…, - пропел он и достал из недр письменного стола слегка потрёпанную тетрадь со спиральным переплётом. Тут же нашлась и ручка. Парень полистал тетрадь и вывел дату на чистой странице.
26 января, пятница.
Сегодня я понял, что должен сломать ещё один свой комплекс и раздеться на людях. Как я и предполагал, общество ненавидит таких. Я нарушил его закон, я вышел из общего потока, и в результате на меня обрушили целый поток страха, злости, агрессии… А ведь по сути, это моё священное право: владеть своим телом. Я хочу- одеваю его, хочу- снимаю одежду. В чём проблема-то? Но и самому было немного неловко. Это довольно страшно: оказаться объектом ненависти, хотя, скорее всего, этот страх ничто иное, как последствия воспитания. Будешь себя вести хорошо - получишь конфетку, будешь делать что-то по-своему - получишь ремня. Этого мифического ремня мы боимся всю жизнь, и учим этому своих детей, так что страх вбивается в нас поколение за поколением. Вероятно, когда-нибудь всё человечество даже подумать не сможет ни о чём, предварительно не посоветовавшись с этим своим страхом. Тупые, закостенелые людишки…
Но стал ли свободнее при этом я сам? Вот ведь вопрос.… А если и стал, что делать с этой свободой? Иногда мне кажется, что я один в этом мире. Все люди, населяющие его - это только призраки людей. И тогда становится страшно. Объяснил бы мне кто-то, чего я боюсь на самом деле…
Он отложил ручку и глубоко вздохнул. Его колени начали дрожать, как всегда, когда он подходил к какой-то запретной для себя теме. Казалось - вот оно, ещё усилие, и он разгадает свою собственную загадку. Станут явными и исчезнут его страхи, увеличится сила личности, он научится контролировать свои чувства, и тогда, может быть, исчезнет это гнетущее ощущение неполноценности, которое не давало ему покоя вот уже несколько лет. Он очень тщательно фиксировал это состояние и, если сопротивление нарастало, непременно старался сделать именно то, против чего протестовала его душа. На ничтожно короткое время приходило чувство удовлетворённости, но, как всегда, вдруг оказывалось, что до разгадки истинной проблемы ещё очень и очень далеко.
Вскоре самоанализ наскучил ему, и Дмитрий захлопнул тетрадь. Достаточно. Когда заканчиваются свежие мысли и начинаешь зацикливаться на одном и том же – это не на пользу. Он и так много сделал за сегодня, поэтому можно позволить себе немного расслабиться.
За окном сгущались сумерки. Зимой вообще темнеет очень быстро, а в январе - и подавно. Снег, выпавший за день, красиво мерцал в свете уличных фонарей, по случаю праздников, покрашенных в весёлые цвета. Кое-где ещё выглядывали из окон украшенные ёлки. Хорошо-то как… Парень сладко потянулся и включил телевизор. Новогоднего настроения у него не было, но не слушать же свои собственные мысли круглосуточно?
За последующие два месяца он ещё несколько раз выходил в парк. Теперь ему было уже не так важно, кто его видит и что подумает. Важней было другое: ощущение собственной порочности, подогреваемое возмущёнными выражениями лиц тех, кому довелось стать свидетелями его борьбы с самим собой. Прохожие старались побыстрее миновать его, а, оказавшись в безопасности, начинали ругаться, костеря его такими эпитетами, что он даже пытался запомнить некоторые из них, чтобы при случае ввернуть в разговоре. Впрочем, и разговаривать было особо не с кем. Раз в месяц короткий звонок родителям, да почтальон, исправно вручающий ему счета за квартиру.
Он даже начал вести свою классификацию реакций. Девушки возмущённо фыркали и отворачивались, а некоторые при этом ещё и краснели; женщины среднего возраста просто не обращали внимания, а пенсионерки разражались бранью и взывали к совести Дмитрия. С мужчинами было гораздо сложней. Молодые – смеялись или тоже не обращали особого внимания, а если обращали - приходилось срочно ретироваться, иначе могли избить. Да что там, один раз даже избили. Хорошо, что они были изрядно пьяны и угроза «опустить» его так и осталась просто угрозой. Страх, конечно, присутствовал, но он же вызывал и вопрос: «а почему меня это так волнует? Может это тоже своего рода комплекс, который нуждается в устранении? Ну, подумаешь, переспал бы с тремя пьяными мужиками… Тоже мне беда! Они вот свободны от такого предрассудка, а чем я хуже? Нет, не стоило мне тогда убегать… А всё – страх… Казалось бы, сколько я уже борюсь с этим, и без толку. Почему?!»
Всё изменилось в начале апреля. Как обычно, Дмитрий направился в парк и осмотрелся в поисках удобного места для засады. Хороший солнечный день… На лавочках полно народу – тут и разношёрстные компании молодёжи, и родители, выведшие своих чад на прогулку, и старики… Может и не стоило делать это в выходной, но так больше риска, больше народу. Надо переступить через это. Просто необходимо. Только место желательно выбрать поукромней и такое, чтоб в случае появления милиции можно было сбежать. Чего-чего, а только попасть в КПЗ не хватало! Это, конечно, интересный опыт, но лучше пока с ним повременить.
С такими мыслями он медленно шёл по аллее парка, ближе к аттракционам и ларькам с мороженым. Там и люди есть, и кусты высажены. Листва ещё нежная, но хоть какое-то прикрытие. Нужный куст отыскался довольно быстро: рядом стоял покосившийся забор неработающего аттракциона, вовсю разрисованный жалкими пародиями на граффити и облитый какой-то дрянью. Дмитрий предпочёл даже не думать, что это могло быть. Да и какая разница? Главное, что рядом есть люди, реакцией которых можно насладиться.
Как ни странно, мимо выбранного парнем места никто не ходил. То ли сломанный аттракцион не привлекал детей, то ли тележка с мороженым была слишком далеко от центра парка. Дмитрий не знал. С недовольством покосившись на дешёвенькие часы, он вздохнул и расстегнул молнию джинсов. Что ж, раз не получается продемонстрировать народу красоту своего тела, можно хоть помочиться. И почему бы не на этот забор? Ему и так уже не повредишь, а до туалета тащиться в другой конец парка, да и платить пришлось бы… Ухмыльнувшись, он повернулся к забору, но в этот момент позади послышалось тихое сопение. Парень резко оглянулся и замер, увидев девочку, лет пяти. Она спокойно смотрела на него, облизывая мороженое.
-Дядя, а почему вы писаете на забор? Это ведь нехорошо.
-Тебя забыл спросить,- проворчал Дмитрий, расслабленно поливая забор. – Проваливай, куда ты там шла!
-А можно я посмотрю?- не сдавалась девочка, и отступила в сторону, выбирая удобное для наблюдения место.
-Ну смотри… - милостиво согласился парень, гадая, в здравом ли уме этот ребёнок. Ему было немного неуютно: с одной стороны, это можно считать развращением несовершеннолетней, и за это его не погладят по головке, другой же - девочка сама пришла и сама же решила посмотреть. Он её никуда не тащил, наоборот, прогнать пытался. А кто виноват, что дети нынче так плохо воспитаны? Всё телевизор, будь он неладен! Там такое показывают, что… Внезапно он осёкся и вновь посмотрел на девочку. А ведь он сейчас начал думать точно так же, как и его родители, и как всё остальное дрожащее человечество. То нельзя, это запрещено, детям до шестнадцати… Кто дал ему право решать, что можно девчонке, а чего нельзя?!
-Тебе нравится смотреть на меня? – спросил он, пытаясь справиться с волнением.
Девочка пожала плечами.
-Так себе. У моего папы почти такой же.
-А ты что, часто за ним подсматриваешь в туалете?
-Нет. – Голос девочки стал немного глуше и мороженое она стала есть медленней. Она сжала губы и тупо смотрела на Дмитрия, а он даже не заметил смены её настроения, стряхивая последние капли. В голове у него роились совсем другие мысли. Она, конечно, ребёнок, маленькая ещё.… Но если её просто припугнуть, чтоб не мешалась? В её присутствии так неуютно, чувствуешь себя каким-то кроликом подопытным, что ли.… Было бы проще, если б заорала и дала дёру, ато ходит, рассматривает. И так ей покажи, и эдак.… Нарывается ведь.
-Девочка, а тебе не говорили, что есть и нехорошие дяденьки? Которые тебя обидеть могут?
-Говорили.
-А если я такой же? – он с любопытством посмотрел на неё, но страха так и не увидел.
-Нет, не такой,- убеждённо ответила девочка, вновь облизывая мороженое.
-А какой?
-Ты меня боишься. Значит вреда не причинишь. Я тебя знаю, ты часто здесь бываешь.
Дмитрий был немного растерян. Вот что с ней делать? Оказывается, она его ещё и знает! Дрянь малая… Девочка наконец доела мороженое, и направилась к центральной аллее.
-Ладно, я пошла. Меня папа ждёт…
-Стой!
Он и сам не понимал, что на него нашло. Почему-то казалось, что отпускать девчонку нельзя. С её непосредственностью, она запросто разболтает о нём, и потом её папаша лично придет, чтобы убить его. А может и чего похуже сделает…
-Как тебя зовут, малышка?
-Даша. А тебя?
-Дашенька, а давай ты никому про меня не будешь рассказывать? Это будет нашим секретом, хорошо? А я тебе мороженое куплю.… Или сахарной ваты. Любишь сахарную вату?
Девочка усмехнулась. Нехорошо усмехнулась, по взрослому.… На мгновение, ему показалось, что из её зрачков смотрит совсем не ребёнок, а довольно взрослая женщина, которой немало пришлось повидать в жизни. Но лишь на мгновение. Наваждение пропало, и девочка снова подошла к нему.
-Ну чего ты? Боишься, что я на тебя наябедничаю? Не надо. Ты же не сделал ничего, ты же не виноват…
-Слушай, чего ты вообще ко мне прицепилась? Иди куда шла!,– заорал парень, совершенно не думая о том, что его могут заметить, или того хуже, придёт папаша этой не в меру раскрепощённой девчушки и поинтересуется, какого чёрта он тут вытворяет с расстёгнутыми джинсами…. Мысль эта была настолько неприятной, что Дмитрий торопливо застегнул молнию и, на всякий случай, оглянулся - не видел ли кто. Но аллея была безлюдна. Только мороженщица вдали сонно разгадывала кроссворд, навалившись бюстом на свою тележку. Где-то, на задворках сознания, ему уже виделось, как он возьмёт эту девочку за горло, сожмёт пальцы, и будет смотреть, как она борется за жизнь, как блекнут её глаза, как судорожно раскрывается рот в тщетной попытке вдохнуть немного воздуха… «Давай, убей! Победи свой предрассудок, что убивать нельзя. Кто это сказал? Кем доказано? Убивать нельзя только слабакам, потому что они суть жертвы своих комплексов. А ты ведь совсем не такой! Ты борешься, ты способен достичь… просветления? Да, пусть просветления! Ты сломаешь свой главный комплекс и станешь свободным! Ты мечтал об этом всю жизнь! Да, это неприятно, но кто сказал, что прыгать выше головы должно быть приятно? Ты взрослеешь, а для этого всегда нужны определённые жертвы»,- шептала ему какая-то часть сознания.
Он ещё раз посмотрел на девочку и закрыл глаза. Нет, убить её - это конечно Поступок. С большой буквы поступок. Но что-то мешало. Занозой в нём сидел запрет на убийство человека, тем более человека без капельки страха. С каким-то сладким, дурманящим чувством он понял, что при всём своём физическом превосходстве, он не смеет причинить вред этой девочке. Это убийство совершенно ему не нужно, оно разрушит его, поглотит изнутри, и то, что придёт на смену его личности, уже не будет тем человеком, которого он знает. Может и не будет в нём ни запретов, ни страхов, но и Дмитрия там тоже не будет.… Нет, от девчонки надо избавляться, и чем скорее, тем лучше!
-Что стоишь? Пошла отсюда!
-Почему?- в голосе девочки было удивление и обида.
-Потому что я убью тебя, дура!
-Ну и что?
-Ты не понимаешь? Я задушу тебя, и ты умрёшь! Умрёшь, понимаешь?!
Девочка пожала плечами и задумчиво посмотрела на него. В огромных голубых глазах снова промелькнуло какое-то взрослое понимание и боль, которую ничто не могло унять. Эта боль казалась такой всеобъемлющей, которой Дмитрий и представить себе не мог. Через несколько секунд выражение её лица изменилось, и она зло закричала:
-Я не боюсь! Я уже ничего не боюсь, понял?! Я думала, ты вообще другой, ты.… А ты… Ты такой же, как он! Ненавижу тебя!
Девочка развернулась и побежала по аллее, куда-то в сторону аттракционов, где её вроде бы должен был ждать отец. Парень вздохнул с облегчением. Почему-то он был рад, что она ушла и больше не действует на нервы. Только теперь он заметил, что дрожит, и дрожит гораздо сильней, чем обычно во время самоанализа. Из головы почему-то не выходили слова «я уже ничего не боюсь!» и выражение её глаз. Почему она ничего не боится, а в его душе кипит страх? Может, девчонка просто не знает, чего надо бояться? А в таком случае, чего же боится он, взрослый? Наказания? Так вроде взрослый уже… Замкнутый круг… Дмитрий с какой-то тревогой посмотрел вслед убегающей девочке и медленно вылез из укрытия. Ему уже совершенно не хотелось пугать мирных старушек и удирать от пьяных компаний. Его выходки теперь самому казались глупыми и ничего не доказывающими. Да, он смог пересилить себя. И что с того? А вот девочка… Что-то она знала ведь, что-то такое, что не укладывалось в его понимание.
По дороге домой, он несколько раз останавливался, доставал сигареты, и с разочарованием прятал их в карман. Не помогут они. И водка не поможет.
Привычно кивнув своему отражению в зеркале, Дмитрий направился к столу и достал из ящика свою тетрадь. Страницы с готовностью шелестели под его пальцами, открывая место для новой записи. Вот только не знал он, что написать. Его чувства истлели, заменились другими, и этим новым чувствам он не мог подобрать названия. Их было много, они перетекали одно в другое, рассеивались и снова собирались в его душе. Порой ему удавалось уловить знакомые интонации, но описывать их на бумаге было бы кощунственно и грубо. Всё равно, что, попробовав дорогое вино, сказать, что оно, скорее всего, виноградное. Так и не придумав ничего путного, он закрыл тетрадь и понял, что это его самая лучшая запись: чистая страница. Возможность жить так, как хочется, не заставляя себя обдумывать каждый свой шаг, каждую мысль, не сверять свои чувства с шаблонами, не проверять их на прочность. Это было новым и приятным ощущением, настолько приятным, что он даже решил включить телевизор и посмотреть какой-нибудь милый боевик. Да неважно что!
С мягким шипением засветился экран старенького телевизора. Пробежали волнистые чёрно-белые полосы, а потом послышался хорошо поставленный голос телеведущей.
-…была найдена убитой. На теле девочки обнаружены множественные повреждения и следы изнасилования. По мнению судмедэксперта, смерть наступила от удара в голову тупым предметом. Просьба всем, кто может помочь в выяснении обстоятельств гибели Даши Новиковой, позвонить по телефону…
Дальше Дмитрий уже ничего не слышал. Как заворожённый, смотрел он в экран телевизора, на котором была фотография его сегодняшней знакомой, а в ушах раздавался детский крик: «Я больше ничего не боюсь!». Наверное, она просто знала…
Перекресток
Дмитрий со всей силы захлопнул входную дверь и не снимая пальто прошагал по коридору на кухню. Открыл небольшой холодильник, достал бутылку водки и от всей души приложился прямо из горлышка. Ледяная жидкость обожгла внутренности и ударила в голову. Он запихнул бутылку обратно и пошел в комнату. Как был в пальто и ботинках улегся на диван и закурил. Что же это такое, уже два месяца он жил, как в кошмарном сне. Его взгляд скользнул по комнате и наткнулся на брошенную тетрадь -дневник. Он поднялся, сел за стол и открыл тетрадь на последней записи. Это было бесконечно повторяющееся, единственное слово «Даша».С тех пор, как он увидел ее два месяца назад в парке, что-то изменилось. Из уверенного в себе молодого человека превратился в жалкое подобие: плечи ссутулены, взгляд затравлен, в общем «Тварь дрожащая» - так он назвал себя после очередной неудавшейся попытки сломать свой комплекс. С комплексами нужно бороться! Через неделю он собрался снова в парк повторить свой эксгибиционистский эксперимент. Но стоило только выйти на улицу, ему везде мерещилась Даша.
В первый раз он увидел в самом конце аллеи женщину, ведущую за руку девочку очень похожую на Дашу. «Показалось», - подумал Дмитрий, но в душу закрался непонятный иррациональный страх. Дмитрий побежал догонять эту пару, чтобы убедиться, что ошибся. Однако сколько бы он не искал – никого не нашел. В тот раз он вернулся домой так и не найдя «жертву», обнажение на публике уже не казалось такой заманчивой идеей.
После этого он еще несколько раз предпринимал подобные попытки, ходил по парку, и везде он видел эту странную девчонку. Один раз она качалась на качелях и неотрывно провожала его глазами, другой раз в компании других детей сидела на скамейке. Он остановился, присматриваясь к ребятишкам, но тут от киоска со всякими сладостями отделись мамаши и загородили Дашу от парня, когда они разобрали детей и повели на аттракционы – этой наглой девчонки уже не было среди них.
Дмитрий сидел и тупо смотрел в раскрытую тетрадь. «Мужик я или не мужик, в конце-то концов? Какая-то сопливая девчонка мешает мне избавиться от дурацких комплексов и стать свободным? А может припугнуть ее хорошенько? Не зря же тогда мне показалось, что по телеку показывали ее в хронике происшествий? Прихлопнуть как муху! Все! Решено!». Он разозлился не на шутку. «Завтра я с ней расправлюсь!». Дмитрий глубоко вздохнул, прошел в коридор и наконец-то скинул пальто и ботики.
Как будто кто-то снял пелену у него с глаз. Как же все просто! Какое легкое и изящное решение проблемы! Мало ли куда сейчас исчезают дети – ушла и не вернулась, утонула в реке, потерялась в лесу, загрызли бездомные собаки... В животе у него заурчало, проснулся аппетит, он подмигнул своему отражению и, напевая, пошел готовить нехитрый ужин.
Следующий день выдался ярким и солнечным, сосульки радостно плакали под лучами теплого солнышка. Дмитрий не спеша шел по парку, приглядываясь к играющим ребятишкам. Даши нигде не было видно, он опять начал злиться. «И как этой девчонке удается выводить меня из себя?» - он сплюнул, вдохнул полной грудью весенний воздух, пытаясь успокоиться. «Ну и хрен с ней! Пойду поищу жертву и покажу себя во всей красе, хоть никто не помешает» - и он, разглядывая встречных прохожих, побрел в самую глубь парка.
В одном из дальних уголков он увидел пожилую женщину с маленьким мальчиком лет пяти-шести, которые кормили семечками самых смелых синичек. Ребенок стоял, боясь шелохнуться, и протягивал раскрытую ладонь, на которую периодически садились пичужки и таскали лакомство. «Вот прикольно будет показать мальцу пример! Пусть узнает, что такое свободный от комплексов, полноценный мужчина! Интересно, начнет бабка орать или нет?». Он подходил к ним все ближе, готовясь распахнуть одежду. В крови бурлил адреналин, ноздри хищно раздулись... Вдруг, сзади кто-то настойчиво дернул его за подол пальто. Дмитрий громко вскрикнул и, как говорится в таких случаях, подпрыгнул от неожиданности. Мельком он отметил, что бабушка и внук, испуганно глядя на него, спешно ретировались в более людное место парка. Парень оглянулся.
- Даша... - только и смог вымолвить он. Девчонка стояла перед ним, как ни в чем не бывало, и облизывала большой чупа-чупс. Дмитрий негромко, но смачно выругался. - Чего тебе надо от меня! Ты чего пристала! Уйди! Ты кто вообще такая! Ты что тут делаешь? - парень заводился все сильнее и сильнее, глядя, как девчонка спокойно и сосредоточенно облизывает лакомство.
- Дядя не кричи! Ты позвал меня, и я пришла! - глаза ребенка на мгновение, как показалось Дмитрию, изменились, в них появилось какое-то странное выражение. Она смотрела на него с какой-то заботой и состраданием, как взрослый смотрит на нашкодившего ребенка. Он сильно моргнул, помотал головой «Нет! Обычный ребенок». Дмитрий схватил девчонку за руку и потащил в дальние заросли кустов.
В его мозгу билась только одна мысль «Избавиться! Избавиться от девчонки!»
- Дядя стой! - девочка попыталась вырвать руку из его пальцев. Он остановился только в дальнем уголке парка, скрывшись из вида случайных прохожих, за густыми зарослями кустарника.
Когда он глянул на девчонку, та держала в руках достаточно толстую книгу в плотном переплете.
- Что это? Откуда ты ее взяла? - он недоверчиво оглядывал хрупкую детскую фигурку, гадая, где же раньше она прятала такую большую книгу. Девочка смотрела на него чуть прищурившись, вздохнув она отвела взгляд и совершенно чужим, взрослым голосом произнесла:
- Я Дарья Васильевна Тихомирова! Аспирант кафедры «Ветвления времен» ИИВ.
Дмитрий открыл рот и во все глаза смотрел на этого странного ребенка и вдруг оглушительно расхохотался:
- Теперь я понимаю, как сходят с ума! А может у меня раздвоение личности и ты это я? Да же?
Даша или Дарья Васильевна Тихомирова недоуменно пожала плечами:
- Да нет! Дмитрий, с вами все в порядке. Вы в своем уме и трезвой памяти, как говорится.
Он смотрел на девочку, держащую подмышкой и книгу и чувствовал, как у него начинают шевелиться волосы.
- Кто ты? Что тебе от меня надо? Уходи! - уже почти шепотом произнес он.
Девочка поморщилась:
- Дмитрий! Ну, вы же взрослый человек! Не надо этих мелодраматичных сцен с заламываниями рук и обмороками! Я вам сейчас все объясню! Вы просто слушайте и постарайтесь понять!
Парень во все глаза таращился на эту маленькую девочку, с губ которой слетали такие недетские слова. Кивнул, давая понять, что внимательно слушает.
- Вот, посмотрите это, - Даша протянула ему книгу, - прочитайте имя автора и год выпуска.
Парень открыл первую страницу книги:
- Орлов Дмитрий Афанасьевич. Философская концепция развития нового общества, основанного на внутренней свободе личности. 2020 год, - парень недоуменно глянул на девчушку, - это розыгрыш, да? - он с надеждой смотрел на нее, пытаясь зацепиться за реальные объяснения происходящих событий.
Даша поскучнела, ткнула сапогом ближайший сугроб:
- Это не розыгрыш! - она вздохнула, - с чего бы начать... Эту книгу действительно написали вы в одном из вариантов будущего. Мы в нашем Институте Исследования Времени рассматриваем гипотезу инвариантности будущего. Изучая эту ветвь времени, натолкнулись на узловую точку, после которой развитие будущего идет в двух направлениях: в одном из вариантов вы разработаете особую философскую концепцию, которая не позволит скатится обществу к жестокому тоталитарному режиму.
Девочка погрустнела. Парень, судя по всему, пребывал в крайней степени шока:
- И что? А что во втором варианте? А ты.... Ой! Вы? Из какого варианта? - он так и сыпал вопросами. Дмитрий слегка успокоился, достал пачку «Винстона» и с удовольствием затянулся.
А я как раз из этого второго варианта: жестокое общество с полным отсутствием свободы, где большинство людей равнодушны, закомплексованы, неспособны на любое проявление инициативы, - девочка вздохнула совсем не по-детски, - тупые, бездушные марионетки в руках горстки людей у власти. Но хочу сказать, что это не все люди, большинство. Есть небольшой слой населения, которые хотят изменить данную ситуацию, и я в том числе...
- Я так понимаю, что я в этой ветви реальности ничего не создал, так? - Дмитрий скептически скривился. - А я кем стал тогда?
- А ты...- Даша отвернулась, - ненавижу тебя!!! Ты стал мразью! - в словах ребенка прозвучало столько ненависти, что Дмитрий попятился, икнул и сел в ближайший подтаявший сугроб.
- Ты мог бы стать великим, не побоюсь этого слова, человеком, а стал маньяком, серийным убийцей, на твоем счету очень много загубленных жизней!
Да что же это такое? Дмитрий во все глаза смотрел на эту странную девчонку! Да врет она все! Навешала мне лапши, а я сижу здесь нюни распустил! Прибить ее и дело с концом! Он начал подниматься, прикидывая, что лучше сделать, придушить девчонку или огреть чем-нибудь по голове...
- Стой! - голос лившийся из уст ребенка завибрировал и, казалось, заполнил весь парк. - Это все правда! В нашем полуподпольном институте было вычислено, что именно в этот момент времени можно изменить ситуацию. И руководство на свой страх и риск дало добро на вживление моего сознания в тело ребенка! Никаких машин времени не существует! Понимаешь! И никто не может оказаться в прошлом! У нас был единственный шанс на миллион найти подходящего носителя и внедрить в него психоматрицу человека из будущего. Если ты убьешь сейчас этого ребенка, ты обречешь наше поколение! - девочка умоляюще протягивала к нему книгу, в ее таких недетских глазах стояли слезы...
Парень не сводя глаз с этого странного существа, поднялся и начал пятиться, стараясь сбежать, скрыться и не слышать всего, что говорит этот ребенок. Даша стояла не шелохнувшись. Дмитрию казалось, что взгляд ее голубых глаз буравит его мозг. Он сильно зажмурился и бросился, не разбирая дороги, по сугробам и кустам...
В этот день он долго бродил по быстро темнеющим улицам, вглядываясь в лица прохожих, и думал... Придя домой, он прямиком направился в комнату, достал из ящика стола свой дневник, открыл на первой странице и крупным размашистым почерком написал: «Граница возможного. Познания внутренней свободы личности через преодоление человеческих комплексов».
