Автор № 3
Времена года
Весна.
Первая отчаянная трава пробивается на солнечных полянах, как нежная поросль на щеках никогда не брившихся юнцов. Оголодавшие за зиму зайцы во всю принюхиваются розовыми носами в поисках съестного. Не менее голодные лисы рыщут по раскисшей земле в поисках зазевавшихся зайцев. Тощие облезлые медведи, не обращая внимания ни на тех ни на других, разоряют муравейники, выискивают молодые побеги на деревьях и мечтают о сытных, ягодно-желудевых летних месяцах.
Весна.
Первым заметил неладное Игорь Клюев, по старой привычке встающий раньше всех на станции. Минут за десять до того, как бортовой компьютер стал вырисовывать на экране красные кривые.
Сидя с кружкой кофе перед выпуклым, как глаз осьминога, телескопом планетарного обзора он увидел то, что компьютер только через некоторое время oхарактеризовал как отклонение от нормы.
Не дымили над остроконечными крышами Города трубы разноцветного кирпича, не торопились заспанные хозяйки на утреннюю дойку, не спешили в школу вихрастые мальчишки и девочки в туго накрахмаленных чепцах и фартуках. Не выглядывали бдительно из конуры честно отрабатывающие дневную похлебку псы, не чирикали на голых ветвях дерева буксул утренние птахи.
Короче - тишина в эфире. Полное исчезновение всего живого. ЧП - так сказать. А раз ЧП - надо звать директора станции Аркадия Петровича Золушкина.
- Очень интересно, - растерянно протянул Золушкин, разглядывая компьютерный экран. Он даже колупнул его поверхность для надежности. - Что же нам теперь делать?
- Дорогуша, - хотел сказать ему Клюев. - Это тебе надо решать, что делать, а не других спрашивать.
Но он промолчал.
Золушкин был известный ученый, специалист по гуманоидным цивилизациям, но руководитель - никакой. До сего времени жизнь на станции, заполненная рутинной работой, текла без особых проблем и без его участия. Двадцать человек, биологов, лингвистов, океанологов и инженеров, справлялись со своими обязанностями без помощи Аркадия Петровича.
Тем более, что планета Гамеда была на редкость спокойна и до сих пор не подносила никаких сюрпризов. Кишащий разнообразной живностью океан, единственный, ровный как стол, континент без вулканов и зыбучих песков, теплая погода круглый год, составляющий двести земных дней. Аборигены подстать планете - мирные, трудолюбивые, даже чуть, на взгляд землян, заторможенные.
Ученые на планету не спускались, ограничивались данными зондов и небольших посадочных аппаратов, выпускающих совсем уже крошечных нано-роботов.
Игорь Клюев не был ни биологом, ни океанологом, ни геологом. Должность его называлась туманно: рейнджер, а работа заключалась в обеспечении безопасности на станции. Но, хотя ходил Клюев при пистолете и в сейфе у него хранилось несколько винтовок и помповых ружей - защищать обитателей станции было абсолютно неоткого.
Игорь скучал и маялся от безделья. Дернул его черт подписать этот контракт на год. А с Земли все виделось так загадочно и романтично. Звезды в иллюминаторах, восходы и закаты чужого солнца, таинственные аборигены. Особенно из его лесного домика.
Смотритель таежного заповедника. За новой зубной щеткой надо лететь тридцать минут на гелике. Ни одна женщина не желала оставаться в такой глуши больше, чем на неделю. Хотя Клюев еще не терял надежду.
А тут встреча со старым товарищем по армии, бутылка коньяка на двоих и заманчивое предложение. Игорь не отказался. А вы бы отказались на его месте?
- Хорошо бы отправить экспедицию, разобраться с происшествием на месте, - предложил Клюев.
- А вдруг чего случиться? - заколебался осторожный Золушкин.
- А я на что? - возразил Клюев. - У меня в контракте записано: обеспечивать охрану. Вот я ее и обеспечу. На высшем уровне. Пока с Землей туда-сюда все обговаривать будем - пол года пройдет. С учетом задержки сигнала. И, если что, мы же и окажемся виноватыми.
- Хорошо, - вздохнул Аркадий Петрович. - Если за сутки ничего не изменится, отправим бот.
Лето.
Густо пахнет перезрелой дикой малиной, хвоей и сухой листвой. Нагретая солнцем трава лениво клонится к земле. Кое где из нее торчат острые заячьи уши всех размеров и расцветок. Голодные лисята, повизгивая, рвут друг у друга принесенную матерью мышь. Медведица, покрытая пыльной клочкастой шерстью, ведет к озеру медвежат. Лениво плывут по небу взбитые сливки облаков. Жарко. Жужжат мухи.
Лето.
За сутки ничего не изменилось. На Гамеду, после долгих раздумий, решили отправить четверых. Игоря и пилота само собой. Еще врача-биолога Васина со взглядом-скальпелем холодных водянистых глаз. Клюеву всегда казалось, что, когда Васин на него смотрит, то прикидывает про себя, как ему будет сподручнее Игоря вскрывать. Последним в экспедицию вошла сейсмолог Света Бурундина. Когда Игорь назвал ее имя, Света радостно улыбнулась, взглянула на него и покраснела. Она всегда краснела, когда смотрела на Игоря, но никогда так и не решилась с ним заговорить. Обычные спасибо-пожалуйста-как дела и все. Ей, проведшей пол жизни среди механизмов и приборов, было очень трудно среди живых людей. Как и Игорю. Оба говорили себе: "До конца экспедиции еще шесть месяцев. Мы еще сумеем, успеем, научимся". А до конца их срока оставалось, между прочим, совсем не долго.
Игорь еще раз тщательно проверил эластичные экзоскофандры, заставил свой экипаж несколько раз надеть и снять шлемы и защитные перчатки, помог закрепить кейсы с экспресс-лабораторией.
Врач-биолог Васин в бесконечно который раз намекнул, что хорошо бы ему бластер...
Клюев в очередной раз ответил, что бластером только по лбу и что Васин из него все равно стрелять не умеет. Сам Игорь новомодную игрушку не уважал. Бластер был тяжелый, целиться из него было трудно, оружие часто давало сбои и осечки. В тире-то ничего, а если на тебя прет медведь-шатун? Взял помповое ружье и "глок" в надежде ими так и не воспользоваться.
Наконец, экспедиция заняла кресла, пристегнула ремни, громко загудела катапульта.
- Все будет хорошо, - как можно убедительнее сказал Игорь всем вообще и сейсмологу Бурундиной в частности.
- Все будет хорошо, прошептала та в ответ бледными от волнения губами.
В верхних слоях атмосферы бот, к удивлению пилота, изрядно потрепало. По непонятным причинам массы воздуха начали интенсивное перемещение, чего около Гамеды никогда не бывало. После довольно мягкой посадки и Светлану и Васина долго выворачивало наизнанку и выход из корабля был отложен. Хотя оба ученых, бледных и красноглазых, как зайцы-альбиносы, возмущенно доказывали, что они в полном порядке.
Первым на землю выпрыгнул Клюев, прошелся вокруг бота, не нашел ничего, что могло бы означать угрозу для высадки и разрешил выйти экипажу.
Экзоскафандр мягко обволакивал тело, не стесняя движений, но поддерживая комфортную температуры, гудели мощные биофильтры, пропускающие в шлем только тщательно очищенный воздух. В прочных, но тонких перчатках можно было без труда и работать, и держать ружье. Прозрачные шлемы не закрывали обзора.
И все это было хорошо, только очень хотелось потрогать ладонью доски забора, ощутить, чем пахнет дневной воздух планеты, подставить лицо странно фиолетовому солнцу, услышать, как шумят деревья в садах.
Но лирика лирикой, а надо было собирать данные и искать следы аборигенов. На улицах никого не появлялось уже больше двух дней. Тепловые сканнеры тоже ничего не обнаружили.
Осторожно двинулись вдоль пустой улицы, приоткрыли первую же калитку, зашли во двор. Светлана достала приборы, начала настройку. Взяла пробы почвы и воздуха. Остальные прошли дальше. В собачьей конуре дрых крепким сном большущий черный пес. Он не проснулся, даже когда Игорь пощекотал его за ухом.
-Вот тебе и первая странность, - сказал себе Клюев. - Идем дальше.
Васин отхватил скальпелем клок собачьей шерсти и опустил в пластиковый пакет.
Осень.
Не переставая моросит мелкий дождик. Лужи по утрам покрыты карамельной коркой льда. Непереставая летят с деревьев желто-красные листья. Лисята выросли, разбежались из норы в самостоятельную жизнь. Ловить повсзрослевших зайчат. Медведица уже присмотрела зимнее логово. Главное теперь: нагулять как можно больше подкожного жира. Желуди, грибы, орехи - все идет в дело.
Осень.
В хлеву спало, переплетясь в тугой клубок, несколько коз и овец. Пилот постучал подобранной во дворе палкой по косяку. Никто из животных даже ухом не повел. Лежали себе, жевали во сне жвачку, вздыхали. Вздымались в тишине шерстяные бока.
Подошли к дому. Игорь открыл низкую дверь, первым прошел в горницу. Огляделся. Чисто вымытые тарелки на полке. Ворох неглаженого белья на стуле. Горка нечищенной картошки на столе.
На широкой кровати спали молодые хозяин с хозяйкой. На печи, тесно прижавшись друг к другу, сопели трое ребятишек. Пилот потряс одного из них за плечи - никакого эффекта. Васин поднял скальпель. Клюев инстинктивно загородил от него малышей.
Биолог наклонился над спящей женщиной. Игорю показалось, что будь на то докторская воля, он бы с удовольствием сейчас занялся вскрытием. Но, вместо этого, врач взял женщину за лежащую поверх одеяла руку, разжал ладонь и проколол палец. Показалась ленивая, густая капля крови. Переносной хроматограф, жадно всхлюпнул как маленький пылесос и затянул ее тонким пластиковым хоботом.
Не смотря на все эти манипуляции женщина не проснулась, вздрогнули голубоватые веки с синими ресницами в два ряда - и все.
Врач достал из походного кейса электронный стетоскоп, отогнул одеяло, выслушал лежащих на кровати родителей. Подошел к детям. В наушниках шлемов зазвучали удары сердца. Сильные, хорошего наполнения, только редкие.
- Странно, - сказал Васин и попытался вытереть лоб. Естественно, у него ничего не получилось, - Дыхание нормальное, сердцебиение тоже. Только очень замедленное, причем у всех членов семьи в равной степени.
Хроматограф нервно затрясся, выдавая на зеленый экран результаты анализа крови. Гемоглобин, количество эритроцитов, тромбоцитов, лейкоцитов было в норме.
- Ничего не понимаю, - еще раз сказал Васин. - Может быть в атмосфере появился компонент-ингибитор жизнедеятельности высших животных? Тогда надо фильтровать весь воздух планеты. Без вмешательства Земли не справиться.
- Пойдемте, обойдем другие дома, - глубокомысленно высказался пилот. - Может быть, где-то в Городе еще есть бодрствующие жители.
Игорь поплотнее прикрыл молодую пару одеялом. Земляне, слегка пригнувшись в низком дверном проеме вышли на улицу.
Во дворе, зажав в кулаке распечатку с анализами почвы и атмосферы маялась Светлана. Судя по ее виду ничего нового она в данных не обнаружила.
Зима.
Ветер несет по полянам снежную крупу поземки. В лесу не пройти среди высоких сугробов. Зайцы яростно обгрызают покрытую инеем кору с дубов и берез. Лисы ныряют в снег, услышав едва заметные движения мышей полевок. Медведи чутко спят в берлогах, крепко прижавшись друг к другу. И, может быть, даже сосут лапу.
Зи...
Зима и медведи. Медведи и зима.
Клюев замер на секунду и резким движением снял шлем. В наушниках рванулся затихающий крик Светланы: "Игорь. Не надо!"
Стянул перчатки. Теперь стало понятно, что температура резко упала. Сразу защипало уши и кончик носа. Ледяной ветер старательно пытался забраться за ворот экзоскафандра.
Тучи над головой набрякли, потемнели, спустились ближе к земле. В воздухе стоял ни с чем не сравнимый запах начинающегося снегопада. На протянутую ладонь легли первые снежинки.
- Все понятно, - улыбнулся Клюев. - Просто в Городе наступила зима и жители его как мишки, впали в спячку. Ничего не надо делать и никого спасать. Оно сами проснутся весной.
Васин непонимающе наморщил лоб.
- А вы снимите шлем, тогда тоже все поймете, - посоветовал ему Клюев.
Светлана уже откинула шлем, стянула перчатки, взглянула на Игоря. Тот взял ее за сразу озябшую ладонь.
- Давайте, Светлана, прогуляемся по Городу. Когда еще нам представится такая возможность!
Сообщение отредактировал Автор №3: 12:42:17 - 27.02.2017
