Наказание.
Старуха в черном балахоне, с накинутым капюшоном и косой на плече шла в непроглядной тьме. Она была настолько стара, что ее голова была похожа на череп. Да и сама она больше походила на скелет. Лишь горящие адским огнем глаза и неторопливый шаг, говорили о том, что если это и мертвец, то живой, простите за абсурд. Но не смотря на возраст, старуха шла, не зная усталости, и шла она в абсолютной пустоте, не было, ни земли, ни воды, ни неба, а только тьма, в которой видимость была равна нулю, абсолютному. Мир должен был содрогаться от ее шагов, но ее поступь была бесшумной, и она могла подойти абсолютно незаметно, ее не звали, но она приходила везде и всюду, никто не мог ее сдержать и никто не мог спастись от ее косы. Мир давно бы пал перед ней на колени, но ей не нужен был мир, да и те, кто ее видел, уже не могли поведать остальным о старухе и ее силе. Ее балахон скрывал все ее тело, до самых пят. Правой рукой она придерживала косу на плечах, а в левой держала песочные часы, когда упадет последняя песчинка, она взмахнет косой, она никогда не спешила, но и никогда не опаздывала. Время было ее союзником и ее врагом. Оно так же было вечно и так же беспощадно. Старухе не нужен отдых, и она всегда в дороге. Время тоже никогда не останавливается. Но старуха ненавидела время за то, что оно не лечило ее раны. И все-таки она крепко держала часы. А ее седые волосы свободно спадали на плечи. И коса черная и острая, не тупилась уже много веков, не смотря на то, что косили ей не траву, и косили не мало, и казалось что с каждым годом все больше и больше, и нет конца этому жуткому покосу. Но старуха и здесь не знала устали и работала косой равнодушно и безжалостно.
Старуха не помнила, ни своего имени, ни сколько ей лет, она почти ничего не помнила, кроме своего предназначения. И еще она помнила то, что не должна была помнить – она помнила свою любовь. Она забыла, какой была она, она забыла, как выглядел он. Она не помнила его имя, но оно ей было и, ни к чему, зато она помнила поцелуй. Она не могла вспомнить, как давно это была, но она помнила, словно это было вчера.
Он нежно обнял ее, их губы встретились в первом поцелуе, первом и для него и для нее. Она закрыла глаза от наслаждения и словно впитывала сладость этого поцелуя. В нем не было ни похоти, ни страсти, только чистая любовь. Она не краснела и он не смущался. Хотя для них все это было впервые, но их любовь была настолько чиста, что ее не надо было стесняться.
Они гуляли по берегу моря, держась за руки, и молчали, потому что слова были ни к чему. Он каждый день дарил ей цветы, а по ночам они смотрели на звезды. Он дарил ей подарки, сделанные своими руками, она не могла вспомнить подарки, но она помнила радость от каждого подарка. И весь мир существовал только для них. Они не спешили слиться телами – ведь впереди целая жизнь. Но они опоздали! Зато они слились душами. Их глаза сияли, и они могли долго смотреть друг другу в глаза, не отрываясь. Он носил ее на руках и кружил в танце. И казалось, что их счастье будет длиться вечно. Они никогда не говорили о своей любви. И поцелуй у них был первым и последним. Именно тогда, он встал перед ней на одно колено и все-таки признался в любви, а потом поцеловал. Он успел. Всего лишь за секунду. За одну секунду до Конца Света…
А потом мир содрогнулся и рухнул! Их любовь была слишком чистой, и их мир был уничтожен так, что даже воспоминаний о нем не осталось, а они наказаны. Сурово наказаны. Старуха, почему то не помнила боли от наказания, возможно потому, что не хотела ее вспоминать. Она помнила лишь поцелуй. И думала только о нем. Теперь они были должны вечно служить новому миру. Их разлучили. И она не знала о его судьбе, а он не знал о ее. Она не могла искать его, ибо каждый миг ее был занят, или покосом, или дорогой. Она уже не надеялась на встречу с любимым и не верила ни во что. Но она продолжала любить. Но увидев ее, вряд ли кто подумал, что она способна на какие-то чувства, тем более на любовь, да еще такую сильную.
Старуха уже шла по земле, этого нового мира, которому она служит. И она улыбалась. Для любого ее улыбка походила больше на дикий оскал, но было и одно исключение. Ветер овевал ее лицо так нежно и трепетно. Именно поэтому она улыбалась – она узнала его. Только он мог быть таким ласковым и нежным, только он мог шептать ей такие слова. Их разлучили, но они снова встретились. И она шла, улыбаясь, а ветер обнимал ее и ласкал, шептал нежные слова. Она смотрела вдаль, но ничего не видела, она бы снова закрыла глаза от наслаждения, если б могла. То ли от воспоминаний, то ли от встречи с любимым в груди у старухи заныло, как будто заболело сердце, которого там не было уже много сотен лет. А ветер впервые скинул капюшон балахона и гладил ей волосы. Как будто они вернулись в свой мир и ничего не изменилось. Он словно продолжал признаваться в своей любви перед поцелуем. Старуха не могла ни плакать, ни смеяться, а уж ветер тем более, и они просто продолжили свой путь навстречу Судьбе. Мир изменился, они изменились, лишь их любовь не изменилась. Да, они служат этому миру, они не могут быть вместе всегда, они наказаны вечностью, но их любовь – жива, не смотря ни на что. И пусть снова рухнет мир, пусть их снова накажут еще более сурово, пусть разлучат, но они никогда не забудут тот поцелуй и ту единственную секунду, которая для них длилась больше вечности. А в песочных часах старухи падали последние песчинки, отсчитывая последние секунды до начала нового покоса. А вот такую чистую любовь не погубить…
Сообщение отредактировал 卍vErЮg@: 04:01:25 - 19.09.2013
Добавила картинку
.jpg)
