Отправлено 04:42:23 - 29.05.2013
АВТОР №2
УТРАЧЕННЫЕ ИЛЛЮЗИИ.
На окраине маленького провинциального городка, стоит небольшой, двухэтажный дом, принадлежащий Анне Пульхе. Недавно, она вернулась со службы ( время было военное, тяжёлое, поэтому ей часто приходилось задерживаться), и начала привычно хлопотать по хозяйству. Закончив все домашние дела, Анна достала из комода тоненькую пачку писем, последнее из которых было отмечено штампом полугодовой давности, села в старое кресло-качалку и стала перечитывать, хотя их содержание, давно было выучено ей наизусть. Вот уже полгода, как от сына не было никаких известий. Но, она утешала себя тем, что если бы что-то случилось, ей непременно бы сообщили, ведь плохие вести доходят гораздо скорее, чем хорошие…
В тот вечер, по обыкновению перечитав все письма, она сидела и бездумно смотрела в окно, машинально прислушиваясь, не скрипнет ли калитка. Сколько Анна себя помнила, она жила ожиданием. Маленькой, ждала солнечных дней, поездки к бабушке, каникул, вместе с мамой ждала возвращения отца со смены, потом – ждала окончания рабочего дня, свидания со своим будущим мужем, свадьбу, рождение Дика. Вечерами ждала мужа с работы. Он был мастером на фабрике, там же где когда-то работал её отец. В один из вечеров, он так и не вернулся. Сказали – авария. Сказали – он герой, спас рабочих своей бригады, но сам погиб. Так она осталась одна, с маленьким сыном. Дику тогда исполнилось десять лет. Несмотря ни на что, он рос крепким, весёлым мальчиком и изо всех сил старался ей помогать. Анна мечтала, что когда он вырастет, то поступит в университет, и выучится на врача или адвоката. Станет уважаемым человеком и ему не придётся так много и тяжело работать как ей и его отцу. Но, когда сыну исполнилось семнадцать, началась война. Со всех сторон зазвучали патриотические речи, каждый день по городу, под звуки маршей проходили войска. Анна ещё надеялась, что всё обойдётся. Ведь до совершеннолетия Дику оставался целый год. Она думала, что за год, война вполне может и закончиться. Вышло всё иначе. Однажды, вернувшись с работы, она увидела, как сын собирает вещи.
- Куда ты, сыночек? – Удивлённо, спросила Анна.
- Я записался добровольцем, мама. – Спокойно ответил он.
- Зачем?! – В ужасе всплеснула она руками.
- Это мой долг, мама. – Сказал Дик.
- Какой долг? Разве я растила тебя для этого? Для того чтобы тебя убили? Твой долг, стать достойным, уважаемым человеком..
. – А разве я могу стать достойным человеком, если буду сидеть тут, дома, когда мои товарищи там проливают кровь за нас с тобой? Все ребята из моего класса записались добровольцами, разве мог я поступить иначе? - Оборвал её сын.
- Ты просто не понимаешь, война это только разрушение и кровь. – Устало сказала она.
- Война это мужество и героизм, вот увидишь, я обязательно совершу подвиг, и ты будешь мной гордиться. – Ласково сказал Дик и обнял её.
- Глупый мой мальчик, какой же ты ещё у меня маленький дурачок. – Шептала Анна, обнимая его.
- Ну что ты мама. Ну, перестань, ну, пожалуйста. – Просил он, сам готовый заплакать.
- Хорошо, сыночек, я сейчас успокоюсь. – Она часто кивала, но слёзы сами текли у неё из глаз.
Утром, провожая его на призывной пункт, Анна изо всех сил сдерживала рыдания, даже улыбаться старалась, чтобы не смущать сына перед товарищами.
Сначала, письма приходили почти каждую неделю. Потом – раз в месяц. А потом вовсе перестали приходить. Но, она изо всех сил надеялась и ждала. Ждала, что скрипнет калитка и Дик вернётся.
Незаметно для себя, женщина задремала. Ей приснилось, что она с мужем и маленьким сыном гуляет по городскому парку. Вокруг слышен смех, играет оркестр, они молоды и счастливы. Муж держит её под локоть, а Дик, бежит впереди и оглядывается на них. Потом останавливается и кричит - Мама! Ну, мама же, ну проснись!
Анна открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо сына с лихорадочно блестящими глазами.
- Я вернулся, мама. – Осипшим голосом сказал он.
Потом, они сидели за столом, Анна, подперев голову рукой, жадно вглядывалась в его лицо, он – торопливо ел. Дождавшись, когда Дик отставил тарелку и закурил, она спросила:
- Ты в отпуск, или совсем..?
- Совсем. Списан, по ранению. Коротко ответил он.
Мать помолчала, не решаясь расспрашивать его. Часы пробили четверть первого ночи.
- Пойду, постелю тебе свежее бельё. – Сказала она, поднимаясь. – Ты наверно совсем вымотался, пока добирался домой. В поездах то нормально не поспишь.
Дик взял её за руку. – Посиди лучше со мной мама. Знаешь, с недавних пор я боюсь спать. Я сошёл с ума, мама.
- Расскажи мне. Расскажи, тебе станет легче. – Попросила она. На миг, он прижался к ней, зарылся лицом в передник, и показался ей маленьким, испуганным мальчиком. У неё даже сердце сжалось. Но в следующую секунду Дик отстранился. Встал и отошёл к окну. И всё время, пока длился его рассказ, он смотрел в сад, словно боялся обернуться, боялся увидеть её лицо.
- Знаешь, мама, когда мы уходили из города, с музыкой, и люди махали нам вслед, мне казалось, что я на верном пути. Помнишь, отец всегда говорил, что главное – выбрать правильную дорогу и идти по ней, не сворачивая и не боясь препятствий.
Она кивнула.
- Я ведь знал, ты мечтала, что я поступлю в университет. Я хорошо учился, и это было вполне мне по силам. Но это были твои мечты, не мои. Мне казалось скучным просиживать часами над книгами, чтобы потом, по окончании курса просиживать рабочее время в конторе. Я хотел стать путешественником и объехать весь мир. Война дала мне такую возможность…Только вот цена оказалась, слишком высока. Помнишь, ты говорила, что война – это только кровь и страдания? Ты была права. Я понял это, почти сразу, после первого боя, после первого товарища, убитого на моих глазах. После первого врага, которого убил своими руками...
Мать при этих словах вздрогнула, и побледнела. До сих пор, она как-то не задумывалась о том, что её сын, её мальчик – был для кого-то убийцей, отнимавшим жизни у чьих-то – сыновей, мужей, братьев, отцов. Её Дик, такой нежный и мечтательный ребёнок, который горько плакал над умершим от старости дворовым псом, который всегда был к ней так внимателен и заботлив, убивал людей. Людей, которые, в общем-то, лично ему не сделали ничего плохого, просто, так же как и он, повиновались приказу..
- Но ведь, они были врагами, ты убивал на войне! В конце концов, они сами виноваты! -Не выдержав, воскликнула она.
- Ах, мама. Тех, кто развязывает войны, тех, кто повинен в них, не встретишь на поле боя. – Грустно ответил скорее на её мысли, чем на жалобное восклицание, Дик. – Мы, там, долго утешались тем, что на нашей стороне – правда. Пусть мы умираем, убиваем, пусть страх смерти, боль и отчаяние стали нашими постоянными спутниками, пусть мы огрубели, стали жестокими и циничными, но, мы воюем за правое дело, за Родину. Только ведь и те, кто воевал против нас, думали так же.. И как понять – кто из нас прав? На чьей стороне – правда? Я пошёл добровольцем, на эту бойню, потому – что верил. Что своим оружием, мы несём мир, что воюем за процветание и безопасность. За будущее наше и наших детей. Я думал, что сделал правильный выбор. Я был наивен и глуп, передо мной лежали тысячи дорог, но я выбрал самую простую, ту, – на которую указывали люди, которым я верил. Учителя, проповедники..
- Если бы ты понял раньше, что ошибался, разве это изменило бы что-то? Тебя ведь всё равно призвали бы. – Попыталась успокоить Анна сына. – Твоей вины в происходящем нет.
- Для меня, возможно, это ничего не изменило, а для тех, кого я убил за тот год? Когда бой, о таких вещах не думаешь. Главное – выполнить задачу и не погибнуть самому. Но потом…
- Ты выжил, и это главное. Ты ещё совсем молод, тебе только двадцать лет! – Воскликнула Анна. – Перед тобой открыты все пути. Говорят – войне скоро конец. Ты отдохнёшь, успокоишься, и со временем, воспоминания перестанут тебя мучить. Ты сможешь выбрать занятие себе по душе, денег у нас немного, но кое-что мне удалось скопить…Ты сможешь путешествовать, может – встретишь девушку, полюбишь..
- Пойми, мама, внутри меня только выжженная пустыня. И больше всего, я боюсь кого-то полюбить. Слишком хорошо я усвоил, что человеческая жизнь, чертовски хрупкая вещь. Можно быть умным и смелым и погибнуть глупо, нелепо. Мой первый командир – он учил нас, новобранцев, благодаря нему я выжил, в первые месяцы службы. И не я один.. Знаешь как он погиб? Не тогда, когда вёл нас в атаку, не в разведке и не под ураганным огнём. Его убило случайным осколком, когда он выходил из уборной..
Дороги.. В детстве, я иногда просыпался ночью от радостного томления, ожидания счастья. Я подходил к окну и смотрел на холмы, серебристые от лунного света, дорогу, петляющую среди них, тёмную полоску леса вдалеке. И казалось, что мне принадлежит весь мир, в этой полевой дороге, мне виделось множество неведомых путей, по которым я когда-нибудь пройду , я слышал музыку пространства… Это было вечность назад. С тех пор, я прошагал тысячи километров, истоптал сотни дорог тяжёлыми солдатскими сапогами, но ни одна из них не отозвалась в моей душе. Я жил одним днём и не загадывал больше, чем на неделю вперёд.
- Ты просто устал.- Убеждала его мать.- Когда погиб твой отец, я тоже думала, что не смогу вернуться к прежней жизни. Но время – лечит. Поверь мне сынок, прошу.
- Я бы хотел, мама. Но – не могу. Я болен, мама. Каждую ночь, меня преследуют кошмары. Всё началось там, на Кеммельских высотах. Во время наступления, неподалёку от меня разорвался снаряд. Меня контузило и осколком задело ногу. Я потерял сознание, и очнулся только ночью. Вокруг никого не было. Я не знал, где сейчас наши позиции и решил дождаться рассвета, чтобы определиться, в какую сторону ползти. Воспользовавшись индивидуальным пакетом, кое-как, перевязал ногу. Во фляжке ещё оставалось немного воды. Стояло лето, так что смерть от холода мне не грозила. Надо было только продержаться до рассвета. Я сполз в воронку, оставшуюся на месте попадания снаряда и попытался задремать. Но не мог. Дико болела голова, в горле першило, подкатывала тошнота, нога горела огнём. Я сделал пару глотков и стал смотреть на небо. Ночь выдалась звёздная. Это было очень странно – земля, истерзанная, искромсанная снарядами, усеянная телами павших, залитая кровью. И высокое, чистое, бархатное небо, недостижимо спокойное, отрешённое. Мы можем убивать друг друга, умирать. Но оно всё равно останется всё таким же прекрасным. Не знаю почему, но от этой мысли, слёзы подступили к глазам. Я до боли сжал кулаки. Тогда я впервые подумал – для чего всё это? Зачем мы живём, ради чего умираем? Наверно, всё дело было в одиночестве, страхе смерти и темноте. Ночью многие вещи воспринимаются по-другому. В какой то момент, сознание всё-таки стало мутиться. И в этой полуяви-полубреду, я увидел пожилую женщину, почти старуху, бредущую по изрытому воронками полю. Она неторопливо шла, и негромко напевала. Время от времени останавливалась около очередного убитого и что-то ему говорила. Я не мог оторвать от неё глаз. Откуда она взялась тут, на поле боя? Забрела из какого-то близлежащего населённого пункта? Искала кого- то из своих близких? Но, почему ночью? Сумасшедшая? Она всё ближе и ближе подходила к моей воронке, и сердце у меня сжималось от холодного ужаса. Хотя ничего страшного в её облике не было. Наконец, она оказалась рядом и посмотрела на меня бездонными глазами. Я не могу словами описать их выражение, казалось – сама война глядела мне в душу.
- Не бойся, утром тебя подберут. – Сказала она.
Я хотел спросить, откуда она это знает, и где сейчас наши позиции, но вместо этого у меня вырвалось. – А что вы им говорите?
- Убитым? – Переспросила она. – Успокаиваю. Думаешь, это так просто, быть мёртвым?
Я опешил. Старуха двинулась дальше, а я отключился. Когда пришёл в себя – её уже не было видно. По земле стлался белёсый туман. Слышались какие-то вздохи. Сначала я решил, что это ветер, но потом, уловил чьи-то жалобные стоны. Набравшись смелости, крикнул – но ответа не услышал. Иногда стоны смолкали, потом раздавались снова, с другой стороны. Со временем, мне стало казаться, что это стонут убитые. Зовут на помощь, или вспоминают родных. Или просто кричат от невыносимой боли и страха. Мне слышались имена, обрывки разговоров.. От этого можно было сойти с ума. Я зажал уши руками, и просидел так до рассвета. А утром, меня подобрали свои. Отправили в госпиталь. Там, меня стали мучить кошмары. Мне выписали сильные снотворные, но со временем, они перестали помогать.
Каждую ночь, стоит мне заснуть, ко мне приходят призраки. Тех, кого я убил, и тех, кто погиб на моих глазах. Они и сейчас здесь…Я их чувствую. Нет, они не угрожают мне, просто рассказывают – о себе, своих родных, близких. Иногда – просят написать домой.
Доктора говорят – это последствия контузии и шока. Но я знаю – то, что я вижу не галлюцинация. Ведь письма – доходят.. Я начал отправлять их ещё в госпитале и пока лежал там, мне иногда приходили ответы. От тех, кого я никогда не видел, от тех, чьи адреса дали мне призраки. Я устал мама, быть посредником между живыми и мёртвыми. Может это – моё искупление?
Дик, всё это время стоявший спиной к матери, наконец, повернулся. И Анна вздрогнула, столько страдания, усталости и горечи было в его глазах.
- Я не боюсь призраков мама. На войне, к мертвецам привыкаешь быстро. Просто их визиты – это постоянное напоминание, о том преступлении, которое мы все совершили. Можно сколько угодно оправдывать себя, но когда ты их видишь – все оправдания кажутся бессмысленными и глупыми…- Горько сказал Дик.
Тут Анна не выдержала. Подошла к сыну, чего раньше не решалась сделать, настолько вдруг далёким и незнакомым показался ей этот солдат, так похожий и непохожий на её мальчика, и крепко обняла его, словно пытаясь удержать. Она почти ничего не видела, из-за слёз, застилавших глаза, и только повторяла. – Бедный мой мальчик, что же они с тобой сделали.. Всё эта проклятая война виновата ..
Дик вздрогнул, и словно чуть оттаял. Обнял мать в ответ.
- Ну, что ты мама. Не плачь. Я ведь выжил, это главное. Наверно, я действительно, просто устал. Но я справлюсь. Это мой долг, перед погибшими товарищами, может, для этого я и уцелел?
Они стояли около окна, за которым было бескрайнее небо, усеянное звёздами, холмы, серебристые в лунном свете, и полевая дорога, уходящая за горизонт…
дружеская дуэль
