Сообщений в теме: 461

[дг сер]

Содержание каюты:


1. Черный трамвай.
2. Этот день настал
3. Тот самый ангел
4. Ничья душа
5. Зачем ты прилетал?
6. Лифт по назначению
7. Замена
8. Сын Природы
9. Продам звезду. Недорого.
10. Как подружиться с инопланетянином
11. Сумасшедший (Двуногий урод)
12. Гербарий Желаний
13. Абсолютно не-геройская история
14. Мечта замедленного действия
15. Иммигрант
16. Служба Доставки, или – Подвиг с запозданием
17. Укрощение дракона
18. Эхо в лабиринте
19. Завтра я пройду
20. Однажды, после слова Конец
21. Утопия Драконов
22. Как Анатолий учился быть военным
23. С восьмидесятого на первый
24. Криминальная сказка (Охота за желаниями)
25. Трансформер.
26. Щенок.
27. Икар.
28. Первое правило куклы (отрывок).
29. Мотылек
30. Неоптолем.
31. Мальчик и Солнце.(детская сказка)
32. Море (микрорассказ).
33. Жуй-трава.
34. Уходили Драконы.
35. Радуга за окном.
36. Утопленник.


Рассказы вне каюты:
1. Мальчишка и Герой
2. Устанешь ждать. (Последнее лето…)
3. Далекий путь или Жди меня
4. Скажи магии «Нет!»
5. Почти Как В Сказках (Фанфик по "Дозорам")
6. Умирали пацаны
7. Египтянин. (не полностью мой рассказ, но я принимал участие; как минимум, я - соавтор)
8. Никша и Муко. (Добряк и дг_сер)
9. Человек приводит зверя.
10.Танцуй, калека, геном позволяет!



Черный трамвай.

Людей на остановке собралось много. Конец рабочего дня, маршрутки забиты, и большинство ждали трамвая. Но когда тот появился из-за поворота, толпа обмерла, и кто-то громко прошептал:
- Черный трамвай.
Александр покосился в сторону приближающегося смутьяна и криво усмехнулся. Ну и что, что черный? Глупые поверья, не больше. И смело растолкав людей, он придвинулся к рельсам.
Пусть дураки пошепчутся, а места свободные ждать не будут.
- Эй, парень, не дури! – крикнули сзади, - Этот транспорт не для людей!
- А для кого? Для панков, что ли? – хмыкнул Александр. И еще ближе подступил к рельсам.
Поднялся шепот, быстро переросший в ропот. Не оборачиваясь, парень слышал, как толпа отодвигается назад всё дальше. Глаза поневоле снова потянулись к трамваю – и сердце отчего-то екнуло.
Не просто черный, ЧЕРНЮЩИЙ! И окна тонированы настолько, что даже водителя не разглядеть…
- Паренек, ты отойди лучше, - аккуратно, как стоящему на краю крыши самоубийце, посоветовали снова.
- Глупо по дурости, -добавил женский голос. Что именно глупо, она не уточнила.
Совсем рядом с остановкой трамвай заскрипел тормозами, и Алексею показалось, что остановился он слишком быстро. Гораздо быстрее, чем следовало при такой скорости. Но двери уже разошлись, приглашая в темное полупустое нутро. Думать было некогда, еще и трусом обзовут …
Сразу несколько рук схватили Александра и потянули назад. И когда только успели подобраться?
- Эй, вы чего? – ошарашено выдавил парень.
- Крепче держи! - вместо ответа услышал над самым ухом.
Нужно сказать, он сильно и не упирался. Так, барахтался для вида, что-то шипел сквозь стиснутые зубы.
А двери все не спешили сходиться, будто и в самом деле ждали.
Потом все же закрылись – с лязгом, недовольно, и трамвай почиргыкал дальше. Парня сразу отпустили. Кто-то даже хлопнул его по плечу, как спасенного от гибели.
- Не сердись, паренек. Зла тебе никто не желал, поверь.
- Да уж поверю, -хмуро пробурчал Александр, не оборачиваясь к собеседнику.- Суеверные придурки.
- Зря ты так, парень. Суеверные, не суеверные, а осторожность… она не помешает никогда.
Александр на это только махнул рукой и зашагал прочь.

У первого же ларька купил пива. Сразу сорвал крышку и жадно прилип к горлышку. Потом закурил. И тут запищал мобильник.
- Кто тут еще… Алло.
- Сашка, ты где ходишь? – прилетел звонкий женский голос. - Мы уже заждались.
- Иду я, иду.
- Что-то не так? Ты сердитый какой-то.
Ничего от вас не скроешь!
- Есть малость, -признался парень. - Тут на остановке толпа каких-то верующих не дала сесть в трамвай.
- Что еще за верующие? – удивилась девушка. - У нас они тихие вроде бы были всегда…
- Были, - хмуро подтвердил Александр.- Козлы, блин!
- Проповедовали? – смеясь поинтересовался динамик.
- Да где там, проповедовали! За руки оттащили от дверей и держали, пока тот не тронется! Представляешь!
Против ожидания девушка не поддержала. Смех в динамике оборвался и она осторожно задала вопрос:
- А трамвай какой был?
- Обычный, какой еще? Весь в черный выкрашенный.
- В черный?! –взвизгнула собеседница.- Ты хотел сесть в Черный трамвай?!
- А что, у вас тут не во все можно садиться?
- Да ты… ты… - девушка задохнулась на той стороне телефона, не в силах вытолкнуть то, что бушевало в её душе.- Ты хоть представляешь, дурак, во что мог вляпаться!
- Не понял? – Александр щелчком отправил сигарету в подвернувшуюся мусорку.- И ты туда же?
- Сашка, дуралей мой! Тебе крупно повезло! Очень сильно повезло!
- Да в чем дело, вашу мать?! – не выдержал парень.
- Приходи скорей, я тебе всё объясню.

Долго звонить не пришлось. Дверь открыли, как показалось, раньше, чем коснулся кнопки. Мария бросилась на шею, расцеловала. А когда парень отстранился после недолгого объятия, стало видно, как посерело юное личико.
- Сашка, милый мой, - прошептала девушка.- Ты же мог…
Договорить не дал Василий, появившийся за ее спиной:
- Алекс! Слава богу, всё обошлось. Проходи, проходи, пусть все убедятся, что тебя пронесло.
Только теперь Александр обратил внимание, как в квартире тихо. Не играет музыка, а она должна не просто играть – грохотать! Не льется смех, не звякают бокалы. Вместо праздника – тишина и молчание.
- Что у вас здесь происходит? –раздраженно спросил он. Эти ужасные вздохи и недоговорки начинали злить. В конце концов, он в гости приехал или в молчанки играть?
- Еще спрашиваешь! - охнул Василий.- Черный трамвай редко появляется, но уж когда приходит, то не зря. Ох, не зря! Ты проходи, чего стал?
В большой комнате – накрытый праздничный стол, но парни и девушки сидят перед пустыми тарелками с вытянутыми физиономиями. Телевизор наблюдает за всем этим черным экраном, колонки молчат.
Как в трауре на поминках.
-Что у вас здесь происходит? – повторил Александр.
-Садись, водички хочешь? –засуетился Василий.- Или, может сразу , водочки?
- Объяснений! Хочу.
-Гм… пожалуйста. Ты едва не пропал без вести.
И снова молчание. И снова тишина. Только упирается в лицо десяток взглядов. Очень странных, встревоженных и каких-то… жалобных, что ли.
- Как это понимать?
- Ну как… так и понимать. Кто делает шаг в Черный трамвай, исчезает навсегда. Не всегда даже свидетели могут вспомнить, кто именно заходил, а иногда вспоминают совершенно разных людей.
-Что за чушь? – Александр елозил глазами по лицам друзей, выжидая, кто первый прыснет от смеха, выдаст глупый розыгришь. Но никто, почему-то, не спешил раскрываться.
- Не чушь, Сашенька, - шепнула Мария.- Самая правда. Черный трамвай – не для людей.
- А для кого тогда? –спросил то единственное, что пришло на ум. - Для инопланетян?
- Не смешно, Александр, - подал голос один из парней.- Ты мог просто исчезнуть, без следа и весточки. Ты хоть понимаешь, что тебе крупно повезло?
- Не-а. Ничего я не понимаю! Бред какой-то! Бред!
Повисло кислое молчание.

Тонущий в сумерках двор. С девятого этажа он хорошо просматривается в любую сторону, вплоть до высотки напротив. То и дело высовывается с какого-нибудь окна мамаша, и на весь двор разлетается «Сынок, домой». Детвора нехотя расползается по подъездам. Обычный город, к чему в нем этот Черный трамвай? Да и что он, этот трамвай? Необъяснимый феномен, о котором не принято распространяться, или тщательно скрываемое проклятие?
Александр зашипел с досады и швырнул вниз окурок. Приложил к губам обожженный палец.
Какое, блин, проклятие! Что за чушь! Развели тут. Полтергейст…
Из квартиры доносилась приглушенная музыка, скороговорки хозяина насчет остаться еще, но как ни старался Вася, а вечер упрямо заваливался набок. Скрипнули петли балконной двери, повеяло духами Марии.
- Сколько можно курить?
- Я уже докурил. – Александр повернулся к девушке, мазнул взглядом по пустеющей комнате.- Уже расходятся?
- Ага. Ты как?
- Этот ваш трамвай из головы не идет. Забубоны это все… по-моему.
Мария вздохнула и прильнула к любимому с долгим поцелуем. А едва отстранившись, сказала:
- Пусть будут забубоны. Главное, что ты не сел в него! Все остальное – ерунда.
Музыка оборвалась. Дверь снова подала скрипучий голос, и высунулась лохматая голова Василия.
- Ребят, я пройдусь с ними, может в бар зайдем. Не желаете?
- Нет, - за двоих ответила Мария.- Мы спать ляжем, окей?
- Окей-окей, ложитесь. Только не в комнате, я еще может перед теликом поваляюсь когда приду. Если приду… Все, пока.
Когда свет в коридоре погас и щелкнул замок, они перекочевали в спальню. Мария уснула, едва забравшись под одеяло, а Александр изучал темнеющий в ночи потолок, и мысли его сталкивались тяжелыми бронеходами.
Черный трамвай… транспорт не для людей… мог пропасть…
Черный трамвай…
Черный…

Сон, догнавший под утро, оказался мыслям под стать.
Ночь, тусклый фонарь и пустая остановка под ним. Слабый пятачок света распластался как раз там, где клацает зубами Александр. Город вокруг утонул в беспроглядной тьме и тишине.
Стоп. В тишине прячется слабый шелест.
И никаких сомнений насчет того, что это.
К остановке через спящий город пробирается трамвай. Крадется на цыпочках, как убийца.
Уходить? Пожалуй, стоит дождаться. В конце концов, это всего лишь сон и здесь нечего бояться.
Пролетает минута, и вторая, и третья. Полчаса. Видно, не спешит Черный транспорт к своей жертве. Начинает пробирать холод, довольно неслабый для августа. Почти морозец.
- Может уйти? –спрашивает парень сам себя – вслух.
И, конечно, тут же невнятный шелест приближается, перерастает в равномерное тарахтение колес о рельсы. Из темноты в круг неверного света выкатывается Черный трамвай. И без скрипов и посторонних звуков останавливается дверями прямо напротив Александра.
Совпадение?
Приглашение?
Черные остекленные створки расходятся. Внутри та же темень, что и вокруг, видно только две первые ступеньки.
Страшно? – спрашивает Темнота.
А вот и нет!
Тогда заходи, - добавляет она.
Заходи, - повторяет зев дверей.
- А вот и зайду! –выкрикивает парень.
И заносит ногу сразу на вторую ступеньку. Затем следующий шаг дальше.

Веки как две пудовые гири. Поднять их удается с трудом, не захлопнуть и вовсе – подвиг. Прямо напротив продранных глаз часы, на кончиках стрелок десять часов.
Сбоку пусто, зато из кухни прилетает шкварчанье яичницы и свист чайника. Что-то мурлыкает сама себе Мария, цокают ложки. Завтрак в постель?
Александр медузой сполз с кровати и прошлепал в ванну. Долго плескал в лицо холодной водой. Сон отогнать удалось, а вот тяжесть в теле осталась. Ничего, сейчас позавтракать, разогнать крепким кофе кровь…
На плечо легла нежная ладошка.
-Ты уже проснулся? Пошли, я приготовила перекусить.
На тарелках в потолок таращились выпуклые глазища яичницы, девушка кетчупом дорисовала рот, нос, а из половинок помидоров приложила уши.
- Нравится?
- Изобретательно, - похвалил Александр.
Яичница подходила к концу, когда Мария смущенно призналась:
- Я думала ночью, ты там уснул.
- Где – там? – замер с вилкой у рта парень.
- Ну… в туалете. Как ушел, я что не проснусь, а тебя нет и нет. Уж думала, ты в соседнюю комнату сбежал, а потом смотрю, в туалете свет горит.
Сердце схватила когтистая лапа, да как рванула. Александр отрешенно запихнул в рот кусок яичницы, с трудом проглотил. Положил вилку и глядя девушке в глаза прошептал:
- Я ночью не вставал в туалет.
И наметившаяся у неё улыбка враз сошла.
- А… а где ты был?
- Не знаю, - уже не шепотом – одними губами произнес Александр.- Я не знаю.
И мерзкой змеей скользнула догадка. Верил он или не верил в ужасы, в городской полтергейст, а все одно в желудок рухнула ледяная глыба. Черная, с тарахтящими о рельса колесами.
- Маша, а расскажи-ка мне об этом трамвае. Все, что знаешь!
Девушка несколько долгих секунд не могла отвести распахнутых на все лицо глаз. Когда заговорила, губы некрасиво кривились и дергались, будто уже сорвались в плаче.
- Никто не знает, когда он появился в городе. Но старики, те, кому за восемьдесят, говорят, что в их молодости его не было. Да и потом, когда война, тоже такого не было. А потом уже никто не задавался вопросом, когда же точно эта напасть…
Девушка замолчала. Расширенные зрачки уперлись в Александра.
И она кинулась к нему, крепко, до боли, обхватив за шею. Хрупкое тело затряслось в горьком рыдание.
- Сашка… Сашенька… что же ты, миленький… как же так…
- Ну, перестань. – Голос вырвался хриплый, чужой. - Пустяки это все. Может и ходил я в туалет, просто забыл. Сонный был, вот и забыл – у меня такое бывало. Раньше, в детстве.
Девушка крепче сжала объятия.
- Сашенька, трамвай это… его нельзя осознать до конца… Но, бывает, человек сам приходит к нему. Не знаю почему, чем может манить эта нечисть, но… Ты же не злодей, ты же светлый человек! – девушка почти кричала.- Зачем ты ходил к нему?!
- Я… не знаю… Честно… Я думал мне это снится!
Повисло тяжкое, как наковальня, молчание. Они так и стояли, сцепившись в крепких объятиях. Долго стояли. Потом девушка всхлипнула и прошептала:
- Все знают, но никто не решается произнести это в слух… Черный трамвай, он из Ада.

Не верю!
Кричала сама душа.
Не верю!
Это, кажется, кричал он сам, во всю свою дюжую глотку.
Не хочу и не буду верить! Вот просто не буду и все! И что ты мне сделаешь, Черный трамвай?!
Молчание. Тишина. В пустой квартире ему некому ответить. Могла что-то сказать Мария, но она выскочила в аптеку за успокоительным.
Парень долго торчал перед зеркалом, выискивая непонятно что. Показалось или зрачки стали темнее?
Конечно показалось, с чего бы им темнеть!
Новый взгляд – и зазвенела осколками гладкая поверхность, обжигая кулак и пуская по коже быструю красную речку. Александр растерянно уставился на блестящее крошево под ногами, в самом большом обломке встретился со своим отображением. Оба глаза казались темными провалами, словно зрачок разросся, затмевая собой весь белок.
И задергалась мысль – нужно срочно что-то делать, иначе…
Парень торопливо оделся.
- Я тебе докажу, нечисть, что я – не твой! Вот прямо сейчас и докажу!
Прикрыв входную дверь, он кубарем покатился по ступенькам. Выпав из подъезда, на ходу одел солнцезащитные очки.
…Народу на остановке собралось прилично, на небольшой митинг хватит. Александр непонятно как умудрился отхватить место на лавочке. Тут же плюхнулся, давая отдых ватным ногам. Колени мелко тряслись - пришлось придерживать руками, чтобы не было заметно со стороны.
Вскоре долетело тарахтение по рельсам. Парень мазнул взглядом по засуетившейся толпе и остался сидеть – не тот трамвай.
За первым пришел второй, тоже не тот. Самый обычный, с яркими рекламами на боках. За вторым – третий, за ним – четвертый. Толпа на некоторое время худела, а едва набиралась новая, как поспевал очередной трамвай. И так много-много раз.
Круговорот большого города спал затемно, когда трамвая дожидалась последняя порция пассажиров. Александр сидел на прежнем месте, хотя задница давно онемела, и громко урчало в животе.
Но уходить он не собирался.
- Ну наконец, - обрадовал всех ожидающих лысый дядька.- Вон он. Едет, родимый.
И вот тут парень напрягся, будто почуяв, что приближается совсем не родимый. Было что-то в движение Черного трамвая такое, что отличало его от всех прочих. Нужно только внимательно вслушаться и ты услышишь…
Лязг скрещенных клинков вместо тряски деталей…
Лихой бандитский свист вместо визга тормозов…
Шипение змеи в шорохах открывающихся дверей…
Открывающихся прямо напротив тебя!
Толпа шарахнулась в стороны, образовался широкий коридор. Сидеть на лавочке остался только Александр и на нем сразу скрестились взгляды всех присутствующих.
- Парень, ты бы отошел, - посоветовал кто-то.- Честно, так будет лучше. Тихонько встань – и в сторону.
Александр молчал и не спешил действовать. Он снял очки. Сейчас он встретится взглядом с черным зевом трамвая, и весь остальной мир останется где-то очень далеко. Казалось, мрак там буквально клубится, и будто кто-то манит из него длинным корявым пальцем.
Ты наш, - проговорила тьма. Не вслух, не в мыслях, не сложившись в буквы – нет. Просто по-другому она и не могла сказать.
Не ваш! - вспыхнувшими глазами рявкнул Александр.
Наш, наш…
Нет!
Только один способ доказать, - прошептала тьма.- И ты его знаешь.
Александр медленно встал. И не отводя взгляда от мрака в проеме входных дверей, зашагал вперед.
- Парень, - донеслось из толпы.- Парень…остановись … что ты делаешь?
Кто-то попытался схватить его за рукав, но поворота головы хватило, чтобы всякий героизм моментально отсекло.
Не стоит мешать, не стоит спасать, потому что тьма права – существует только один способ доказать. Если ты не пассажир Черного трамвая - значит выйдешь из него цел и невредим.
В обрушившейся гробовой тишине он поставил ногу на первую ступеньку. Тьма перед ним колыхнулась , как настоящий туман, вперед, но устоялась на месте. Вторая ступенька. Вокруг смыкаются громадные черные крылья, закрывая , отрезая от света человеческого мира.
Остается последняя ступенька. Отсюда ее уже почти видно, но все равно очень плохо. Александр выжидает почти минуту и шагает в царство мрака…

- Чего ты ждешь от меня?
Вокруг по-прежнему Тьма. А голос раздается в самой голове.
- Чего ты, смертный, хочешь?
Сил у Александра хватает сказать только одно:
- Кто вы?
- Хороший вопрос, - смеется Тьма.- Сейчас я – твоя судьба. У тебя всё еще есть шанс изменить меня в лучшую сторону.
- И что я должен сделать?
Очень долго длится тишина. Судьба томительно решает, как быть. Наконец говорит:
- Дать мне руку…
Резко вспыхивает яркий свет. Глаза страшно слезятся и почти рвутся от его яркости, он зажмуривается с такой силой, что становится больно.
- Давай, давай, - шепчет кто-то из этого света.
- Что давать? – слабо шепчут губы. И вдруг понимает что лежит, и явно не на полу трамвая… На мягком. Пахнет свежим постельным бельем – на койке!
- Руку для укола, - раздается сильно знакомый женский голос.- Вот так.
Тела Александр не ощущает – как и укола. А попытка открыть глаза не приносит успеха – свет слишком яркий.
- Где я? – шепчет он в пустоту.
- В больнице, дружок, -говорит девушка.- Забыл, как занесло на мотоцикле и врезался в трамвай? Ты здесь уже несколько дней.
И другой голос, мужской, окликает ее:
- Мария, хватит языком чесать! Бегом за главврачом!
- Постойте, - торопливо шепчет парень.- Девушка, а скажите – сколько вам лет?
- А тебе зачем? – хихикнув, интересуется голос.
- Можно, я угадаю?
В память медленно выплывают из глубин кажущиеся чужими события. Как летел на новеньком скутере к друзьям, как резко вылетел из-за угла трамвай, показавшийся на миг черным весь мир…
Значит, все привидевшееся в коме – ерунда и бред?
Вот только…
- Вам двадцать один, - проговорил Александр, чувствуя как через все тело несется волна восторга. - Вы шатенка, не признающая краски, и почти не пользуетесь косметикой. Верно? А еще… слева у пупка у вас маленькая родинка!
Александр скорее догадался, чем почувствовал, как поднимают веки и светят в глаза фонариком. Зрение по-прежнему подводило, скрывая мир в ослепительном свете.
- И вправду зрачки не реагируют! – констатировал врач. Но тут же добавил:- Значит видел тебя раньше.
А девушка вздохнула:
- И на больничной койке юбку не пропускают… Вот она какая, современная молодежь.
- Да нет же! – воскликнул слабым голосом Александр. - Вы любите фруктовое мороженное, особенно банановое и малиновое, крепкий чай – почти без сахара, а из яичницы и помидоров делаете рожицы!
Некоторое время царило молчание. Затем голос потрясенно признался:
- Да, все верно! Но откуда?..
- Оттуда, - растянул губы парень. И по слогам повторил:- Оттуда, Машенька… От-ту-да...

КОНЕЦ

П.С. Благодарность от автора товарищу Врунделю за оказанную посильную помощь в редактуре!

Сообщение отредактировал дг сер: 21:56:57 - 09.02.2014

[Забава]

дг сер, с прибытием на нашу станцию.
Честно говоря, с дества не люблю я все эти истории про красные пальцы, черные простыни и т.д и т.п. Прочитала просто из интереса, чтобы вообще в принципе понять, что это за рассказ хоррор, или стеб, или просто несуразица.
Приятно удивлена
Первую часть читала, как начало страшилки - не очень понравилось. А вот вторая половина гораздо интереснее и в плане идеи и в плане воплощения Очень даже не плохо!

По написанию: Надо хорошенько вычитывать. Есть и пропущенные запятые и несогласованные предложения и ляпсусов много Но это дело техники, было бы желание

дг сер, предлагаю зайти в тему "Станция ключников" и назвать свою тему в соответствии с нашими обычиями, мы рады новым людям у нас Добро пожаловать, путник...

[-=kite=-]

Доброго времени суток!

Довольно забавный по исполнению и довольно предсказуемый по наполнению рассказ.
На "хоррор" конечно не тянет.
Но в целом мне понравилось. Не плохо.
Я бы поставил 3+, ну или 4- (если исправить всю страдающую орфографию и стилистику).

Вобщем жму лапу - добро пожаловать на Станцию!

[дг сер]

Забава, обьясни, что значат эти слова.


"дг сер, предлагаю зайти в тему "Станция ключников" и назвать свою тему в соответствии с нашими обычиями, мы рады новым людям у нас Добро пожаловать, путник..."

Я в Инете очень новичок, и ничегошеньки не понимаю.

[-=kite=-]

дг сер можешь почитать вот >>ЗДЕСЬ<<.
У нас на Станции темы называются Каютами. И название как-бы надо делать соответственное. Исходя из двух мыслей:
1) что Каюта = жилище, и
2) все свои рассказы выкладываются в одной теме, а не в отдельных.
Присмотрись к чужим Каютам... Вот примеры:
Lobo Cebado (логово Волка)
Сказки и не очень... (малая каюта Доброго сказочника)
Осколки снов (Схрон недобитого романтика)
Обитель печали (пристанище грустного Бога)
Но это негласное правило с прицелом на то, что у каждого автора одна своя тема, куда он выкладывает все свои рассказы. Поэтому называть тему именем первого рассказа не совсем удобно - пострадают остальные твои произведения :)

PS Забава, ничего что я так?
PPS дг сер а еще истории есть? Сознавайся! :)

[Хемуль]

Круто) читал с интересом

[дг сер]

Есть. Только немного других планов.
Один момент - я очень, ОЧЕНЬ плохо "секу" в Интернете, да еще и на машине друга. Поэтому отвечать могу не сразу, иногда через несколько дней.

А рассказы через пару минут скину. Я так понимаю, их сюда же нужно закидывать?

[дг сер]

Этот день настал.

Было боязно. По другому не сказать, не выразить. Это нужно чувствовать – лучи солнца на плечах. Как тугая струя встречного ветра окутывает тело и шелестит в крыльях…
Наверное так чувствовали себя люди. Странные, нелепые создания Господина.
Земля приближалась, тучи быстро остались позади и под нами открылась невероятная картина. Это… это захватывает. Этого тоже по-другому не объяснишь. Ровные оранжевые квадратики полей, зеленые линии посадок, змея-шоссе…
Красиво!
Рядом прошуршали белоснежные крылья Михаило. Я успел увидеть блеск в глазах, разинутый для крика рот. Сдерживало друга только присутствие среди нас Старшего Гаври. Потом он сложил крылья и заскользил головой вниз. Прилетело веселое ориво. Один тут же перестал хлопать крыльями и повторил лихачество, потом еще один и еще. Вскоре небо заорало от восторга сотней, тысячами голосов.
Были бы люди, им бы предстала невероятнейшая картина. Рухнувшая с неба Рать!
Только люди и мы – несовместимые понятия. На Земле жили они, а мы маялись в Саду. Господин любил говорить, что всё созданное Ним – для людей. Что исчезни мы, они смогут добраться в нашу обитель и жить там, как у себя.
Зря он так надеялся на них. Эту негласную гонку выиграли мы.
И теперь Земля наша!
Великая земля, так тщательно создаваемая Господином! Это не Сад с тремя видами деревьев, несколькими – цветов, и первыми животными. И правду сказать – не доведенными до идеального, как в обители людей.
Оранжевые поля приближались.

Ходить по земле оказалось… невероятным. Чернозем пружинил, трава ласкала стопы. А от поля с поспевшей пшеницей веяло чем-то еще более… более… Нет, я не знаю какое слово подойдет.
Мы разбрелись кто куда. Кто бродил возле посадки, ощущая на себе что такое тень. Кто ходил по полю, водя ладонями по колосьям. Кто-то просто сидел на земле или горячем шершавом асфальте.
Мне тоже хотелось, но хотелось всё сразу. И поэтому я просто стоял и вдыхал в себя весь мир.
Волшебное слово – земля…
-Нравится?
Старший Гаври появился как всегда незаметно, словно специально подкрался.
-Очень, -растянув рот до ушей, сообщил я.- До сих пор не верится, что скоро будем здесь жить!
-Сначала поработать нужно, -напомнил Старший Гаври.- Бери ребят и отправляйтесь.
Последнее слово он проговорил шепотом. Как бы там ни было, но и люди и мы – братья, дети одного отца. И поэтому их смерть, не смотря ни на что, большой траур для нас. И мы обязаны почтить их, похоронив всех до последнего...
Они так верили в какие-то души. В бессмертие. В Сад. Его они называли странным словом Рай – обязательно с большой буквы. Какая глупость, жить на Земле и стремиться в Сад! Ведь никакое бессмертие не стоит Земли. А они здесь рождались, жили, работали и умирали. И никто из них – ни разу! – не пожелал сменить страх перед смертью на гордость за жизнь!
Странные, нелепые люди…

Дома. То, что люди придумали сами, уже став на путь творцов. Здесь они назывались хатами. Очень красивые и уютные. Зайдя в первую же я невольно позавидовал таланту. А Старший Гаври сказал, что это всё делали некие строители. Теперь я знаю, что величайшая профессия у людей – строители.
Но какими же глупыми были люди! Без конца затевали ссоры. Войны, как они их называли. Только если мы, Братья, соримся на словах да и то больше в шутовских спорах, то они создавали чудовищные вещи и убивали…
Очень грустно думать об этом.
Мертвые тела лежали повсюду. Во дворах и в хатах, у лавочек и у колодцев. Кто умер сидя за столом, кто разговаривая с другом, с девушкой, с женой. Больше всего повезло тем, кто спал. Заснул – и всё, и не знаешь, что умер, не видишь, как падают вокруг люди, не понимая что произошло.
-Почему они умерли? –спросил я у Старшего Гаври. Тот на миг перестал забрасывать лопатой могилу и обернулся ко мне.
Ответил он не словами, а Знанием.
Я увидел глазами человека!
Перечеркивая небо неслись страшные аппараты – ракеты. Видимо, это было самое страшное в мире людей. Тот, чьими глазами я видел, заорал что-то непонятное и сломя голову бросился к хате. Комната – пустая, следующая – тоже пустая, третья. Бежал он так быстро, что почти ничего не возможно было разобрать. Всё это время человек кричал, похоже кого-то звал.
Выскочив из дому он бросился в сторону полей. Здесь земля стояла бугром и только вбежав на вершину он увидел того, кого звал. Женщина что-то делала с пшеницей. Косила, неверное.
Он закричал снова, указал на небо. Женщине хватило короткого взгляда, чтобы истошно заорать и упасть на колени, закрывая лицо.
Господин, как ты мог позволить такому случиться? Страшное слово война никогда не должно было появиться в созданном тобой мире. Как ты позволил, Господин?
Мужчина бросился к рыдающей. И в этот самый миг вздрогнула земля. Страшный рокот накрыл всё…
-Не нужно тебе дальше смотреть.
Старший Гаври стоял передо мной упираясь на лопату. Широкая грудь вздымалась, как после борьбы, а по лицу катились крупные соленые капли. Пот!
-Что их убило? –спросил я. Сердце замирало от одной мысли о том, что произошло дальше.
-Оружие. К такому концу шло давно. Вопрос стоял только за тем, кто первым решится на губительный для всех шаг.
-Это… страшно. –Слово показалось незнакомым. Раньше мы не ощущали всего смысла этого человеческого понятия.
-Ты не представляешь что бы было с Землей и телами людей, не вмешайся в самый последний миг Господин. –Старший Гаври потряс головой, сгоняя пот. И договорил:- Земля превратилась бы в пустыню!
Каждый, кто слышал наш разговор, вздрогнул. А я, с новым пониманием окружающего мира, осмотрелся. Было жутко смотреть на посадки и поля, зная что кто-то когда-то здесь рубался на мечах, палил из засады из автомата. Зачем? Вообще-то понятно зачем. Защищая свою землю, своих родных и любимых! Каждый клочок этой красоты оплачен людьми сполна.
И ни кто иной, кроме них, не имеет права здесь жить.
Да вот же та хата, которую я только что видел! Перед тем, как упали ракеты.
Взмах крыла, земля резко ушла из-под ног, я перемахнул через крышу и с разгону сел в поле. Два тела лежали совсем рядом. Мужчине не хватило всего одного шага, чтобы добежать к ней. Но даже упав они тянули руки друг к другу.
Не знаю, что со мной произошло. За один миг я вдруг почувствовал что такое горечь утраты, что такое сладость любви, что такое – быть человеком.
Очень бережно я соединил их ладони…

-Что с тобой?
Голос Михаило дрожал от волнения.
Что со мной…
-Что с тобой случилось? –повторил Брат. На этот раз почти шепотом.
Я стоял не отводя взгляда от двоих деревянных крестов посреди желтого поля. Я похоронил их на том месте, где их руки в последний раз соприкоснулись. Непослушными губами протолкнул вопрос:
-Как мы сможем жить здесь, зная что под нами лежат мертвые? Столько мертвых!
-Люди жили тысячелетиями. –Это уже Старший Гаври.- Мы не могли им помочь. Просто не могли!
-Почему!
Кажется я сорвался и закричал. Не помню. Глянул на книгу у могилок – большую, бережно замотанную в хустынку, с крестом на обложке. Указал на нее.
-Это Библия, книга о Господине и Райском Саду. Там есть и ты, Старший Гаври, тебя они назвали Архангелом Гавриилом. Михаило тебе дали имя Михаил.
-И что?
-Они верили в нас, молились и ждали! А мы пришли только затем, чтобы занять их место!
-Господин не велел… -начал Михаило, но я перебил.
-Господин людям тоже не велел добывать огонь, придумывать колесо, изобретать технику, строить дома и делать лекарства! Они делали! Мы тоже могли что-то сделать…
Надолго повисло молчание. Только шумели на ветру колосья.
В груди колотилось как у загнанного зайца. На душе было горько и печально. На душе! У меня, Ангела – на Душе! Я только сейчас почувствовал, что по щекам бегут соленые дорожки. Слёзы! За моей спиной в один голос воскликнули Братья. Сначала я не понял в чем дело. А когда понял, рука сама дернулась к спине.
И застыла.
Потому что отныне мои лопатки были гладкими и голыми.
А у ног валялось белое и мягкое. Мои бывшие крылья!
-Это же, -заикаясь проговорил Михаило.- Это же что получается, ты – теперь человек?
-Выходит, что да, -осматривая ладони, будто в первый раз увидел, согласился я.
И тут заговорил Старший Гаври, заговорил как мне показалось довольно:
-И похоже Братьям на Земле еще не место. Пока, Брат-человек!
Я развернулся к ним. Ого! Да здесь все те, кто спустился из Сада! Улыбнулся.
-Прилетайте в гости, Братья-Ангелы!
-Обязательно, -пообещал Михаило, первым взмывая вверх.
Когда пернатая стая растворилась в облаках, я вошел в хату. Оттискал кухню и поставил чайник. Сел за стол и с интересом принялся осматриваться.
Потом с улицы долетели шаги и в дом зашли, держась за руки, мужчина и девушка. Их я уже хорошо знал. Совсем недавно я соединял их руки.
Девушка улыбалась, слушая что шепчет на ушко любимый, но тут их взгляды наткнулись на меня.
-Эй, ты кто? –спросил мужчина. И медленно потянулся к чему-то в коридоре.
-Брат, -горячо сказал я.- С миром!
-Каким еще миром? –буркнул мужик.- Ну-ка вали отсюда, козел!
Чувствуя, как проваливается в пропасть сердце, я хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Ох, как нехорошо смотрел на меня этот мужик. Тут он нашарил желаемое и рука вернулась – с длинным ножом!
-На выход, бомжара! -рявкнул он.- Валюха, отойди, а то мало ли что.
Мимо них я проходил не дыша. Но чувствуя, как глубоко внутри что-то рушится и ломается. Может именно такие души у всех людей – поломанные и изуродованные?
Я уже был у двери, когда в спину ударили. Ногой.
Вылетев с разгону во двор я перецепился и упал. Больно ударился губами о твердую землю. Кто сказал, что она мягкая? Совсем наоборот!
Господин, что же это такое? Как с таким зверем живет девушка, будущая мать? Это только из-за того, чтобы спасти ее, ты воскресил их всех? И таких… таких негодных.
И тут я услышал ее:
-Максик, выведи это чмо за забор – еще сопрет чего.
И бессильно уронил голову в пыль.
[/size][/size]

[дг сер]

Вот еще один, короткий, несерьезный.


Тот самый Ангел. Рассказ-анекдот.

Всё происходит довольно просто. В какой-то момент я начинаю чувствовать, что кому-то нужна помощь. Моя помощь.
Я знаю все до последней капельки – кто попал в беду, где, как случилось несчастье. Неведомый сигнал доносит все с абсолютной точностью. И я спешу на помощь.
Это моя работа.
Я – Ангел.

Никто мне этого никогда не говорил. Я просто знаю это. С первых дней своего существования.
Да и кто скажет? Спасенные не видят меня, я ухожу намного раньше, чем они снова возвращаются к жизни. Только ОН иногда приходит посмотреть, как у меня дела. Иногда я набираюсь смелости и говорю с НИМ. Бывает, ОН отвечает.
Почти полное одиночество – не помеха. Это скорее дар. Только в одиночестве есть время подумать и «пораскинуть мозгами». Что такое «мозги», я знаю отдаленно, смутно. Но к моей ситуации это слово подходит.

Всё это я обдумываю уже несясь по длинному коридору. Где-то там, впереди, место трагедии. Я почти уверен, что спасти бедолагу не удастся.
Ничего, я Ангел. А значит любой, к кому я приду, если не оживет, то воскреснет.
Это ЕГО воля. ОН дал мне право воскрешать и лечить всех нуждающихся.
За поворотом открывается разрушенный взрывом тупик. Дверь в конце тупика – массивная, бронированная – покорежена чудовищной силой. Но стоит на прежнем месте, оправдывая вложенные в нее деньги.
А у двери лежит трудно узнаваемое тело потерпевшего. Видно, что его отшвырнуло взрывом и шлепнуло о стену. А вдобавок – изрикошетило осколками тянущихся под потолком труб. Вокруг умершего растеклась большая темная лужа.
Я не успел…

Мне жаль бедолагу, но спасти его уже не в моих силах. Зато я могу дать ему новую жизнь!
Одним ловким и привычным движением забираю душу умершего. Душу и память. Что потом оставить для новой жизни, что изъять – решать не мне.
Коридор сливается в сплошную полосу. Быстрей! Быстрей туда, где часто работает ОН. Туда, куда я сам могу входить только вот в таких случаях.
Знакомая дверь.
От восторга я чувствую, как дрожит все внутри. ОН тоже здесь!
-Что там стряслось? –поворачивается ОН ко мне. БОЖЕ, спасибо, что ты со мной говоришь!
-Трагедия, -звонко долаживаю я.- Жертва взрыва. Душа спасена!
ОН протягивает руку и я отдаю душу мертвого. С ноткой зависти думаю, что их ОН создал по своему подобию. Похожее туловище, две руки, две ноги, одна голова. Только куда им всем до НЕГО. А я вовсе чудовище. На Создателя похож не больше, чем квадрат на круг.
Но может ОН специально отделил меня, Ангела?
-Хорошо, -говорит ОН и разворачиваясь идет к своей мастерской.- Свободен.
Найдя в себе смелости постоять еще секунду и посмотреть ЕМУ вслед, я разворачиваюсь и не спеша ухожу.
И уже у двери успеваю услышать, как ОН говорит сам себе, а может новому своему творению:
-И кто догадался вложить столько интеллекта в ремонтного робота и подсадил его на библию? Плату памяти душой называть, разве это нормально? Наверняка и лужу масла, натекшую с робота, обозвал кровью.
[/size]

[Забава]

хмм еще один человек увлеченный темой ангелов, но совершенно в другом контексте
В первом рассказе хорошая идея, не совсем понятен момент, когда ангелы улетели. Всех людей воскресили?
Финал несколько грубоват получился
По тексту много ляпсусов и несогласованных предложений, надо серььезно поработать с текстом.

Оттискал кухню и поставил чайник - реально рассмешил.

Второй рассказик забавный и достаточно оригинальный

[Венильен Сайбо]

"-Трагедия, -звонко долаживаю я" ©
Хм. стоит запомнить.
"похож не больше, чем квадрат на круг." ©
Просто и со вкусом.

[дг сер]

Спасиба за оценки.

А "ляпсунов" много, потому что править текст сразу не могу, а через время ухожу на "новый виток", совсем в другие темы и идеи... Вобщем, беда и только... Брат, собака, не хочет вычитывать ошибки.

Забава, а скажи, плизе, что такое "несогласованые предложения"? Я родом с Украины и русских обозначений не понимаю А друзья-товарищи из эпохи СССР ничё не помнят со школьных времен. Короче - трудно быть неучем...

[Kir]

Прочитал рассказы, не пожалел и получил удовольствие. Т.к. и моя проблема косяки в тексте делать, на них я даже не смотрел.
"Черный трамвай" напомнил серию из любимого мультсериала "Эй! Арнольд!" там была история про поезд из ада, тоже городская легенда и десяти летние мальчишки решили ее проверить...Сюжет конечно другой, но ассоциация явно приятная
И про ангелов понравился рассказ, жалко его прямо.
Да и миниатюра тоже понравилась, симпатичная очень даже Пиши еще, будем читать!

[дг сер]

Ничья душа.

Четыре ступени широкого крыльца. Впереди массивная, почерневшая от времени дверь. Рука сама тянется к ручке, но тут приходит мысль, что это все лишнее. И поэтому просто шаг вперед – сквозь дверь.
В просторном зале царит полутьма. Единственный источник света – горящие по углам скопища свеч. Маленьких, тоненьких, церковных…
Значит, все таки церковь.
И губы сами расползаются в глупой улыбке:
-Здравствуй, моя смерть.
Тихо.
Глупо звучит, но в самом деле гробовая тишина, какой не встретишь нигде в мире. Нигде в мире живых. И чувство такое… одно лезет в голову – покойно. И ни сожалений, ни огорчений. Будто все человеческие чувства стерты.
-Здравствуй, моя смерть, -сами по себе повторяют губы.- Здравствуй!
Шагаю по кругу, обходя весь зал и заглядывая в окна. За стеклом ночь, а в ней несколько тусклых фонарей вдоль пустынной улицы, спящие пятиэтажки, и высоко в небе яркая луна. А ведь странно, что она совсем не проникает сюда, в обитель Бога на земле.
Даже слышно далекий вой сирен… Интересно, кто первым успел к месту аварии: милиция или скорая помощь? Говорят, у них разные сирены, но за всю жизнь я этого так и не выяснил. А теперь уже все равно. Люди в синем не удосужились вовремя восстановить сломанный дорожный знак, а люди в белом просто не успели... Просто не успели…
Дверь за спиной не шелохнулась, но я почувствовал входящего. Вспыхнуло желание не отрываться от окна – эффектно, как будто плевать, что умер. Но как можно не повернуться?
На пороге клипает глазами усатый мужик в одних трусах. Обалделый, перепуганный. Явно не поймет, где он и что здесь делает.
-Добро пожаловать в Рай, -бросаю я. И отворачиваюсь к ночной улице.
Довольно долго новичок молчит. Но вот доносится хрипловатый шепот.
-В Рай?
-Удивлены? –не поворачиваясь, интересуюсь я.
-Да нет… Но мне кажется, для Рая я прожил… немного не ту жизнь.
При жизни я бы хмыкнул, но теперь только пожимаю плечами и соглашаюсь.
-Это же могу сказать и за себя. Значит мы не в Раю.
-И не в Аду, -подхватывает веселее мужик.- Значит, Чистилище?
-Думаете, сейчас станут взвешивать грехи и выдавать путевки – кому в Пекло, кому Повыше?
Не пойму, зачем я все это говорю? Ведь плевать на все! Действительно плевать! Ни страха, ни благоговения, ни-че-го. Или это всё – человеческие чувства, и у души их нет? Бледненькое тогда выходит знаменитое посмертие.
-Ну почему путевки? –напоминает о себе мужик.- Хоть тут можно без всего этого?
Он, шлепая босыми ногами, подходит к окну и замирает рядом. Долго смотрит в ночь, на ряд пятиэтажек, и указывает на одну из них:
-Вон мой дом. Первый отсюда подъезд, третий этаж… черт, опять на ночь свет в коридоре не выключил!
Вот так вот – и умерев думаем об экономии! Такие мы, советские люди, хлебнувшие демократии по полной.
Прислушиваюсь к далеким сиренам и говорю:
-А вон отголосок моей поездки к подруге.
-Авария?
-Не разошлись на перекрестке. Кстати, его здесь нет, значит выжил, гад.
И тут мы одновременно разворачиваемся – не знаю как, но каждый «входящий» чувствуется. Дверь по-прежнему закрыта, а возле нее вертит головой молодая девушка с длинными золотыми локонами. Красивая, с ярко накрашенными губами, в мини-юбке, в кожаных сапожках на высоких каблуках.
-Добро пожаловать, -уже привычно говорю я.- Ты летела на Мицубиси по Тверской?
Девушка дергается и с заминкой кивает. Черт, ну и красивая же!
-Я умерла? –размыкаются перламутровые губы.
-Ага, -кивает сбоку мужик. Похоже, тот факт, что он в одних трусах, нисколько его не смущает.- Блин, вот скажи, где вы такие деньги берете, на крутые тачки?
-Это автомобиль отца.
-Был, -поправил я.- Теперь просто груда металлолома.
-А где Бог? –обводя взглядом церквушку, интересуется девушка. Подходит к нам и через плечи кидает взгляд в ночь за стеклом.- Или вранье про Ангелов, Дьявола и Христа?
Не зная, что ответить, просто пожимаю плечами.
-Еще неизвестно. Мы сами попали сюда две минуты назад.
-Ждем-с, -подхватывает мужик. И дружелюбно добавляет:- Присоединяйся!

В это мгновение открывается неприметная дверь между двумя особенно яркими скопищами свечей. А ведь раньше на нее и внимания никто не обращал! Может, и не было ее там?
И выходит оттуда… да-да, Ангел. Высокий, в выглаженных черных брюках, сверху голый, а за спиной два сложенных белых крыла. Как и описаны они в Библии! Только вместо кудрей стрижка под шапку. Волосы, правда, сияют, как положено – подобно золоту под солнцем.
-Здрасте, -торопливо кивает мужик. Он поспешно склоняет голову, и губы шепчут молитву. Еще чуток, на колени рухнет. А девушка тут же краснеет и принимается натягивать юбку пониже. И только мне абсолютно все равно.
Ангел? Хорошо.
Скоро придет другой, с рогами и копытами? Да пусть.
Вот все равно, и даже не боязно ни капельки! Как был атеистом при жизни, им же остался и после.
-Как вам? –спрашивает Ангел, обводя рукой церквушку. Спокойно, обыденно, как старым друзьям, впервые пришедшим в гости после ремонта.
-Ничего, -отвечаю за всех.- Вот только зачем это средневековье? Свечи можно смело заменить лампочками.
Два горящих нестерпимым огнем глаза упираются в мои. Мужик и девица тут же делают шаг в сторону, прочь от меня. Но очи пернатого гаснут, сменяя гнев на безразличие:
-Атеист. –Он не спрашивает, утверждает.- До сих пор не веришь?
-Теперь верю, –отвечаю ему в тон.- Вот только как-то все… ну, не такое… серое, что ли…
А где же, интересно, страх? Ведь вот, прямо предо мной, доказательство Бога! Всемогущего и Всевидящего! Того самого, в чьих церквях я всю жизнь громко разговаривал по мобильному и тайком от девушки плевал на иконы!
Почему до сих пор не трясусь и, упав на колени, не молю о прощении?
Ой, а что на языке вертится! Самое время раскалывать подо мной землю и в Пекло…
-В Аду хоть жарко? –выдаю я.
-В Аду? –Крыластый грустнеет. И что-то такое в этом, что в груди просыпается нехорошее чувство.- Ада нет… Понимаешь, несчастный, – нет!
-Что, всех в Рай? –с надеждой спрашивает мужик в трусах. И тут же смиренно опускает взор, боясь гнева Господнего.
-Почти. Самых великих грешников – насильников там, убийц, и прочих туда не примут. –Ангел успокаивающе махнул рукой:- Ты прощен за все измены жене и буйства по пьяному делу, не переживай… А вот те, кто в Рай не принят, остаются здесь.
Вечность в церкви? Не Сад Божий, конечно, но и не в котле вариться! Что здесь страшного?
-А то страшное, -Ангел и не скрывает умение читать мысли,- что надоест это все в первый же месяц. И останется только одно – исчезнуть навсегда! Полное развоплощение!
Наверно, мне должно упасть на колени и во весь голос раскаиваться. Но мне и теперь – все равно.
Ангел с миг сверлит меня взглядом, потом поворачивается к моим «спутникам». Указывает на дверь, из которой вышел.
-Вам туда.
Девушка и мужик нерешительно подходят, но никто не спешит открывать. И они как два истукана мнутся перед ней. Ангел тяжело вздыхает, совсем как уставший от людской глупости мелкий чиновник, принимавший целый день и до того насмотревшийся на таких придурков, что слов нет. Но помогать не спешит.
Наконец девица и обладатель семеек переглядываются, и, кивнув друг дружке, одновременно тянутся к ручке. Я привстаю на цыпочках, заглядывая через их плечи, но ничего особенного там нет. Небольшой коридорчик с иконами на стенах, свеч не видно, но светло так же, как и здесь. На том конце еще одна дверь – самая простая, крытая лаком и с прикрученной шурупами ручкой.
-Не хватает таблички «Рай», -говорю я Ангелу. Тот, не переставая следить за двумя душами, медленно втягивающимися в коридор, ответил:
-Не жалеешь?
Интересно о чем?
-О том, что не идешь сейчас с ними, -снова читает мысли пернатый.- Там действительно красиво!
-Верю. Но что я там забыл?
Дверь за моими невольными товарищами закрывается, и он наконец поворачивается ко мне.
-Взять хотя бы бессмертие души. Неплохая перспектива развоплощению.
-А разве можно столько жить и не грешить? –прикидываюсь я дураком.
-В Раю можно, -серьезно отвечает крылатый.- Там все пропитано Божьим Духом, даже мыслей о негодном не возникнет.
-А где все помещаются? Это же, сколько там народу за все века насобиралось!
Ангел безнадежно махает рукой и шагает следом за ушедшими. Без слов скрывается за дверью, оставляя меня в одиночестве.
Вот так.

Монета-Луна. Пятиэтажки. Фонарные столбы. Теперь смотреть на них через окно кажется романтичным. Теперь смотреть на них кажется нужным. Моя жизнь там – за стеклом. Не лети девчонка в мини-юбке на своем крутом автомобиле, сейчас я сидел бы у одноклассницы, пил бы чай… Хотя, какой чай в такой час? Уже бы спал, обняв ее…
Грешный я человек. И как ни крути, а есть наказание. Вместо того, чтобы спать в чужой постели с чужой женой, стою на пороге полного Ничто.
Справедливость торжествует.
И только теперь в груди щемит грусть. Густая, тяжелая волна бурлит, волнует, хочется разбежаться и сигануть в окно. Услышать звон стекла, боль порезов…
Прилаживаю руку к сердцу. Всю жизнь там бухал живой мотор, а теперь царит тишина. Все-таки я уже не человек – душа. Осталась только оболочка. Жалкая шкурка, не способная чувствовать так, как могла совсем недавно.
Грусть не уходит, но притупляется. А смотреть на ночную улицу все равно трудно. И поэтому, отвернувшись, шагаю к двери, отделяющую «тамбур» Рая от моего Чистилища. Долго разглядываю, прежде чем потянутся к ручке.
Естественно, рука проходит сквозь нее. Зато в дверь упирается, как ни в чем не бывало. Даже заглянуть нечестивому не дадут.
Ну и пусть.
Взгляд сам обращается к большой иконе. С нее Иисус Христос внимательно смотрит, кажется, в самое сокровенное, самое тайное моего Я. Что он там видит, раз не пускает к себе? Только сухой, но прочный костяк аскета или еще что-то, слишком темное и неправедное, ставящее в один ряд с великими грешниками? Что же он видит…
Пусть я всю жизнь не верил в Бога, но и грешил не больше остальных. На фоне друзей и вовсе – святой…
-Ты устал, -раздается сзади. Я даже не поворачиваюсь, и так ясно – Ангел.- Устал от жизни. Мы, слуги Божьи, все видим, все чувствуем. И решаем тоже мы – кого пропускать в бессмертие, а кого нет… Я, твой Ангел-хранитель, и я не вижу в тебе ни капли желания ступить в вечность.
-Значит, решаете за нас? –по-прежнему не разворачиваясь, спрашиваю я.
-Да. Но только потому, что нам лучше видно истинные порывы человеческой души!
Хмыкнуть бы сейчас. Да только и этого не хочется.
Отворачиваюсь от иконы и, не зная куда податься, возвращаюсь к окну. Краем глаза, впрочем, успеваю заметить, что Ангел другой. Хотя голос, стрижка под шапку и все прочее неотличимо. Да и лицо – будто близнец. Но, все же, чувствуется, что не тот, не тот.
Ночная улица все так же пустынна, одинока. Только небо немного светлее.
-Можешь спрашивать, -говорит за спиной Ангел.
-Что спрашивать?
-Все, что пожелаешь. Я отвечу на любой вопрос.
И что же мне спросить? Попросить перечислить все мои грехи? Долго, наверное, слушать придется…
-Грехов мало, -встревает в мысли Ангел.- Как ни странно, но среди неверующих намного больше тех, которые следуют Заповедям. Да и клятв вы никогда не даете, нарушать нечего.
Повинуясь внезапному порыву, разворачиваюсь к нему:
-А скажи, хранитель, если бы я верил…
Не договорив, замолкаю. Глупый вопрос. Но пернатый все равно отвечает:
-Не спас бы. Верит человек или отрицает Бога, а судьба всецело в его руках.
-Как же так? –ехидно отзываюсь я.
-Только первые дни мы можем оберегать и защищать, -признается небожитель.- Всю оставшуюся жизнь вы живете абсолютно сами по себе. Хотя порой это и приводит к печальным последствиям…
К этой фразе я был готов. Или жизнь людская такая, что поневоле ждешь подобных изречений, то ли подобны мы, все-таки, Богу и всей Его Рати.
-И как долго я могу здесь… э-э… жить?
-Пока не надоест. –Ангел тяжело вздыхает:- А если честно, то не будешь вовсе.
Ничего себе, заявочка… Выпихают даже отсюда!
Ангел снова вздыхает. Голубые глаза – невероятно яркие, как подсвеченные изнутри кристаллы – встречаются с моими. И не выдерживают, опускаются…
-Ты очень сильно устал. Ты пытался жить без Бога, отринув все, что есть святого в душе. Ты сам тянулся к мечте, сам стоял под напором бед, сам хлебал горе. И когда выбаривал счастье, тоже оставался один… Одиночество убивает тягу жить дальше.
Горько такое слушать.
-Неправда, -одними губами говорю я. Но уверенности не слышу ни в голосе, ни внутри себя.
А пернатый молчит. Проходит целая минута прежде, чем он размыкает губы.
-Мне очень жаль.
Как в сопливом фильме или дешевом сериале.
-Честно, жалко тебя, -продолжает Ангел.- Тем более, что жизнь твоя была… скажем, достаточно образцовой.
-Приятно слышать, -киваю я.
Нет, мне не страшно. Нет, мне не обидно.
Мне немного грустно.
Всю сознательную жизнь, со старших классов, наверное, надеяться только на себя, верить в свои силы и всегда держаться до конца. А понять правду только после смерти. Это грустно.
-Какую правду ты понял? –спрашивает Ангел. Яркие глаза снова смотрят через мои в глубины сознания.
Интересно, зачем спрашивает? Ответ знает лучше моего.
-Вам, только что умершим, так легче. К чтению мыслей привыкают не сразу, -как бы отчитывается хранитель.
Ладно.
-Правда в том, что я видел только свои силы и только свои цели. –Как же тяжелы эти слова. Светлые воспоминания теперь кажутся не такими уж и светлыми.- У меня была девушка. Давно, еще в институте… Она меня очень сильно любила и всегда была готова идти за мной. Отречься от того будущего, которое было сообразно с ее планами и взглядами на жизнь, и вверить его мне…
То, что осталось от человека, стонет. Воспоминания давят, как наковальня. Каким же я был слепцом! Грудь вперед, кулаки сжать, гордо и непоколебимо ломиться вперед! А как сминается рядом хрупкая судьба любящего меня человека – не замечать…
-Я могу спросить не за свою жизнь? –интересуюсь у Ангела. Тот кивает и, не дожидаясь дальнейшего вопроса, начинает:
-Она вышла замуж через три года после того, как вы разошлись. Сейчас у нее маленький сын, любящий муж и довольно счастливая жизнь. От тебя осталось пару фотографий и игрушка, которую ты подарил после первого свидания.
Негусто.
-Поверь, это много, -заверят Ангел.- Врать не умею – фотографии смотрит раз в год, когда наткнется на упрятанный в комод альбом. А вот игрушкой играется теперь сынишка. И кто подарил ее, твоя не сложившаяся судьба помнит хорошо.
Хочу еще спросить, но тут мешает проснувшаяся нерешительность. Спасает пернатый:
-Можешь не спрашивать, я могу ответить и так. Да, я знаю, попадет она в Рай или нет. –Он замолкает, смотря в меня. Потом продолжает:- Попадет.
-А скажи тогда, будет она спрашивать за меня?
Ангел качает золотоволосой шапкой волос.
-Этого тебе не нужно.
-Я могу дождаться ее здесь и сам спросить, -нахожусь я.
Ангел грустно улыбается:
-Не можешь. Я тебя знаю гораздо лучше, чем ты сам. Ты одиночкой был, одиночкой уйдешь в Ничто. Ждать человека, которому при жизни не смог отдать хоть частичку себя, не станешь.
До этого часа я не знал что такое плевок в лицо. Обидный, но заслуженный.
-А если смогу? – спрашиваю, упрямо наклонив голову.- Назло тебе, назло Богу – чтобы только доказать, что не всех людей можно читать, как раскрытую книгу?
-Никто тебе не запрещает, доказывай. Если бы я знал, даже сказал бы, сколько лет ждать. –Ангел виновато развел руками:- Увы, это только в Его силах.
Жаль, конечно. Это я бы хотел узнать прежде, чем растворюсь в веках. Помнит ли? Скучает ли хоть иногда? Как могла посмотреть на меня через столько лет разлуки, за чертой жизни?
Ангел молчит. Самые важные вопросы остаются безответными.
-Скажи, хранитель, -обращаюсь я к нему.- А ты можешь сказать, она узнает, что я умер?
-Да. Очень скоро.
-Тогда ответь…
-Не придет, -перебивает он.- Ни на похороны, ни после.
-Ни разу в жизни?
-Ни одного, -понуро признается Ангел.
Было бы сердце, дернулось не шутя. Как тогда, много лет назад, когда состоялась наша последняя встреча и роковые слова «Давай останемся друзьями» навсегда разорвали две судьбы.
Что ж…
Ангел отодвигается и указывает на входную дверь.
-Чтобы оборвать посмертие, нужно просто выйти.
Легко ли шагать навстречу собственной гибели?
Человеку нет.
А вот душе – да.
Мимо застывшего с мукой на лице небожителя. Мимо несгораемых свеч. Мимо икон, с которых святые провожали меня святыми взглядами. Потом – сквозь дверь.

Четыре ступени широкого крыльца. Под ногами серый камень, над головой темное небо, впереди Ничто… А за чертой моего развоплощения спит город. Через пару часов в пятиэтажках запикают и зазвенят будильники, сонные люди потянуться на работу. А где-то повезут на кладбище гроб с моим телом…
Чего я ждал от жизни? Зачем ломился вперед, если знал – посмертия нет? На что тратил отпущенные мне дни?
Шаг за шагом вниз…

Конец

[IrinaHa]

В России много чудес, куда более достойных чем 7 выбранных голосованием, просто о них далеко не все знают. Например на Урале есть Невьянская падающая башня, вот Пизанскую башню знают все, а Невьянскую даже на Урале не все знают. Ещё мне вот интересно, почему чудом России не стал например Китеж?

[Мегана]

Пока прочитала только "Чёрный трамвай", остальные чуть позже прочитаю. Очень хорошо пишешь, мне понравилось!

[дг сер]

Спасибо всем за отзывы!

Реагирую на ваши сообщения коротко и не часто, потому что к Инету доползаю очень редко. Да и тогда времени нет - Контакт и все такое:-)

[дг сер]

Вот, еще один рассказ с участием Ангелов. Не судите, люди, строго...


Зачем ты прилетал?

Тело на полу даже не шевелилось. Только слабо моталась голова, когда нога в очередной раз наносила удар.
Потом я чиркал спичкой, по грязному вонючему подвалу плыл дымок и в тусклом свете единственной лампы тлел красный сигаретный огонек. Это была короткая передышка – для него. И для меня тоже.
Эти передышки я любил куда больше, чем все то, что окружало меня в последнее время.
Иногда в глубине подвала, там, где царствовала абсолютная тьма, грюкала невидимая дверь. Судя по звуку – железная, тяжелая, как в бомбоубежище. Приближались шаги и угадывающийся во тьме силуэт ставил на пол поднос. С жестяной тарелкой, куском хлеба и стаканом воды.
Так же молча и не спеша приходящий убирался восвояси. Скрипели несмазанные петли и лязгал замок, отрезая все звуки.
Тело на полу лежало без движений – еще ни разу сознание не вернулось в истерзанную оболочку. А я торопливо, как собака, кидался к подносу и, упав на четвереньки, быстро-быстро хватал еду. Потом тащился к картонному ящику в углу, разрывал очередной блок сигарет и курил, курил, курил…
И трясся огонек в такт рукам.

Я бил. Я курил. Снова бил и снова курил. И так до бесконечности долго, пока лампа под потолком не гасла. Тогда шатаясь, выжатый, как лимон, я тащился сквозь абсолютную тьму туда, где ждал меня старый матрас на бетонном полу.
И сразу проваливался в сон.
Потом меня будил вой сирены, зажигалась лампа, и в пятачке света ждал поднос с едой.
Поел – и давай за дело.
А еще потолок был усеян красными точками камер – как налитые кровью глаза вампиров они не сводили с меня глаз. С меня, а еще больше с того, кто валялся на полу.

И вот настал день… а может ночь – в чертовой тьме время течет как ему угодно… настало время, когда лежачий застонал и шевельнулся в попытке перевернуться на спину.
-Эй, есть тут кто? – едва слышно позвал он.- Помогите мне... Пожалуйста…
И я, дурак, вдруг отозвался:
-Я здесь.
И тут же горько пожалел об этом порыве. Ведь следят красные глаза, внимательно следят, да запоминают все. Как глянет тот, кто носит еду – плохо мне будет.
И зачем я рот открыл! Сейчас только один выход – подскочить к нему, и со всего маху по ребрам. А лучше по голове, чтобы сразу вырубило…
Только ноги как чугунные. Попробуй такие сдвинь хоть на шаг!
-Помоги…, -прохрипел бедолага.- Христом богом молю, помоги!
Вот тут сигарета и выпала из рук. И аккурат в тарелку с похлебкой, что я на потом оставил.
-Не… не могу, -выдавил я непослушными губами. А самого холодный пот прошиб. Что же я творю! Сейчас примчится из-за двери моя смерть! Да с пистолета или из автомата как даст очередью!- Прости, не могу.
Вздохнул лежачий – шевельнулись бока, дернулись от боли. Там и одного ребра целого не сыскать! Проговорил печально так:
-Умру я… уже умираю. Но чую, что и тебе не жить после этого – не выпустят тебя отсюда.
Не выпустят… Знаю и без него.
-А пока я дышу, и тебе место рядом найдется, -сказал умирающий.- Воды бы мне… хоть глоток. И поесть бы… хоть крошку хлеба…
Глянул я на камеры проклятые. Вернее – скосился аккуратно. И чувствуя, как сердце проваливается в пятки, нагнулся к подносу. Слабыми пальцами подхватил стакан. Выпрямился, замер.
Ой, беду моя экономность накличет, ой накличет…
А ноги уже сами несут к бедняге.
-Вода вот...
Закряхтел тот, заскрипел зубами, а непослушным телом и шевельнуть не сумел.
Помог я ему перевернуться, встретился с ярко-синими глазами – да чуть не отшатнулся. Не доводилось мне еще в такие глаза заглядывать. Чтобы одновременно и пламя в них бушевало, и холод жгучий плясал. А еще без зрачков вовсе… Одна радужка – большая, почти на все глаза, а белок и не белок вовсе, а тьма чернющая!
-Вода, -напомнил тот. И словно вырвали меня эти слова из оцепенения. Кинулся, голову его себе на колени положил. Подхватил стакан с пола, да поднес к губам разбитым.
И что удивительно, зубы – все на месте. Ни одного выбитого. А ведь и по голове я бил не раз, когда уже сил не было целиться…
-Прости меня, - вырвалось само по себе. Да и как не вырвется? Человек я все-таки, не зверь. И в подвале этом лишь потому, что боюсь смерти, как и все люди ее бояться. Пригрозили мне – или делаешь, что говорим, или пулю в лоб, затолкали сюда… Что мне делать было? Никто добровольно не шагнет навстречу смерти.
И я не смог шагнуть – не герой.
А тот от стакана отстранился, на меня уставился.
-За что? –спросил удивленно.- Ведь не ты виноват в том, что я здесь! И не по доброй воле плоть мою истязал.
Не выдержал я взгляда, отвел глаза.
-Спасибо.
И тут заскрипели петли.
Пришла, стало быть, смерть моя.

-Пошли, ты свое сделал.
Впервые я его увидел, тюремщика своего. Стоит прямо под лампой, не прячется. И руки пустые, без оружия. Под курткой, может, кобура с пистолетом?
-Давай, давай, быстрей!
А я как статуя. Замер, не двигаюсь. А на ногах голова того, кого следует этими ногами лупить без отдыха. А руки держат стакан возле губ.
-Ну, чего застыл? – сердится стоящий перед нами. Высокий, мощный, плечи вдвое моих шире. Ко всему борода густая, страшная. - Жить хочешь? Или здесь решил остаться?
Не шевелюсь. Жить хочу, а не шевелюсь…
-Вроде правду говорит, -подает голос избитый.- Вроде бы и в самом деле отпустит тебя.
Только мне и это не помогает. В ступоре я. А рука со стаканом и не трясется уже. Подношу к его губам:
-Пей, тебе силы нужны.
Ухмыляется бородатый. Не спешит пистолет доставать. Внимательно так смотрит, даже прищурился.
-Ну что ж, -говорит он.- Ты себя оправдал. Заставил этого, -кивок на голову на моих коленях,- очнуться. Не хочешь уходить – оставайся. Поглядишь, послушаешь со мной вместе. Интересно, да? Что он скажет? Да и полегче так будет, если с тобой.
А избитый улыбается вдруг, глаза свои чудные на стоящего переводит:
-А как проверишь? Или, думаешь, мне врать нельзя?
-Мало ли, что я думаю, -улыбается бородач. Недобро так, хитро.- Клятву ведь нельзя нарушать?
-Нельзя, -серьезно отвечает бедняга.- Да только не давал я тебе клятв никаких.
-А этого и не нужно, -заверяет пришедший. И меня за шкирку – хвать. В один миг я на ногах оказался, стакан оброненный по полу зазвенел.- Клянешься правду говорить?
-Да, -промямлил я.- Клянусь.
-Тогда объясняю правила. Я задаю вопрос, а ты отвечаешь. Скажешь, что не знаешь – убью. Мне плевать, даже если в самом деле не знаешь – убью! Едва услышу, сразу же шею сверну.
И глаза без зрачков, не отрывающиеся от моих, вдруг потускнели.
Понял и я, что удумал бородач. Сердце в пропасть рухнуло.
Сильная рука встряхнула меня, как щенка беспомощного. Такому силачу и оружие не нужно! Голыми руками задавит в два счета! Заговорил он:
-Итак, первый вопрос. Откуда этот гость взялся?
Сглотнул я слюну. С глазами яркими встретился. И разомкнулись разбитые губы у бедолаги:
-С неба я, откуда ж еще.
-Что значит – с неба? – оживился бородач.- На самолете прибыл, что ли?
Опустил веки избитый. Облизал разбухшие губы, да ответил обреченно:
-С Рая.
-Все таки Ангел… Хорошо. Вижу, будет разговор. –Хватка на моей шкирке ослабела и я перестал торчать на носках. Бешено колотящееся сердце, конечно, не унялось. Но дышать стало немного легче.- Следующий вопрос – зачем он здесь?
-Посмотреть хотел на вас, людей.
-Посмотрел? –засмеялся бородач.- Ну как тебе? Вблизи не такие, как с Рая вашего, да?
-Это смотря на кого смотреть. Ты вот и оттуда – мразь мразью…
-Крылья где? –перебил бородач.
-Нету крыльев.
-А летаете как?
-Не летаем мы… Были бы – фиг бы словил меня!
Совсем рука, меня удерживающая, ослабела. Увлекся медведь беседой. А я оторваться от лица Ангела не могу. Бледнеет оно прямо на глазах, словно кто вытягивает силы. Нельзя ему, видно, рассказывать все это.

И что меня дернуло – не знаю.
Рванул я вбок, рванул – вырвался из цепких пальцев. Руку для удара занес уже… а бородач быстрей оказался. Куда там мне! Заплясало все вокруг, тьма глаза заволокла, а когда прояснилось все, понял я, что на полу лежу. Метров за пять от того места, где стоял.
Боль потом проснулась. Дикая, нестерпимая. Челюстью и не пошевелить вовсе. Кровь вообще почувствовал только когда языком аккуратно к губам дотронулся – изнутри.
А бородач уже ко мне шагает. Не торопясь, кулак почесывая – с кабак величиной!
-Осмелел никак? Ну да это дело твое… Вот только попозже помрешь, когда Ангел этот расскажет все.
Наклонился, лапами здоровенными ко мне потянулся… А я ему ногой промеж глаз. Отшатнулся детина, изумленно нос потрогал, откуда тонкая красная струйка побежала.
-Ах ты!
И в бок меня ногой. Не сильно вроде, без замаха даже, а дух из груди сразу выбило! Только и смог я, что зашипеть от боли. Слезы на глаза навернулись, опять же от боли чудовищной.
-Героизм никак проснулся? –прогудел бородач.- Ну да это мы быстро исправим.
Я еще больше в комок сжался, ожидая, что вот-вот в бок саданет. Не ударил. К Ангелу зашагал.
-Так, вопрос – какие у тебя силы? Воскрешать там, или лечить умеешь?
-Воскрешать не умею. И лечить не умею. Я Ангел, мое дело простое – следить за чистыми душами, оберегать от неприятностей, да не давать скатиться во грехи.
-А что умеешь?
Вздохнул Ангел, ответил тихо:
-Умею видеть, сколько жить человеку осталось.
-И никогда не ошибаешься?
-Никогда, -еще тише сказал избитый.
Бородач задумчиво оглянулся на меня. Снова уставился на Ангела:
-А скажи мне, сколько ему осталось?
Я, понятное дело, тоже уши выгнул. Даже про боль в челюсти забыл. А глаза синие без зрачков меня сканируют. И как будто светятся изнутри – как у кота.
И шепоток в ушах пронесся. Тихий такой, будто сквозняком принесло:
-Беги… Беги…
Встретился я с глазами ангельскими. Мотнул головой, никуда, мол, не побегу. Легко было бить его, ногами до изнеможения буцать, а бросить умирать – трудно. Невозможно! Не герой я, но человек. Трус, но человек.
-Отвечай! –рявкнул бородач.- Проверим, насколько ты бываешь прав.
Закрыл глаза Ангел. Вздулись желваки на скулах. Приподнял он тело на локтях, очень медленно перевернулся на бок, и с трудом на ноги поднялся. Ох и высок! На голову выше бородача, а тот под два метра росту!
-Драться хочешь? –хмыкнул бородач.- А умеешь хоть? Не ангельское это дело, кулаками махать… А я всю жизнь тело совершенствовал, да биться учился.
Стоит Ангел, шатается. Лоб капельками пота покрылся. А губы разомкнул – голос совсем хриплый раздался. И тихий очень.
-Скажу другое, сколько тебе осталось. Хочешь?
-Конечно, говори!
-Ровно полминуты. Сердце у тебя больное, последние удары отбивает.
Дернулся бородач. Уж не знаю, что он делать собирался. Может вмазать Ангелу. Может ко мне добраться, да ногой челюсть свернуть окончательно. Не знаю… Упал он – тяжело, как медведь. Задергался.
А Ангел над ним завис.
-Не расспросил ты меня до конца, а я тебе скажу – Сила моя в том, что как скажу, так и будет. Скажу, что осталось тебе жить два века – проживешь, все беды тебя обойдут, все болезни, и пули даже мимо пролетят, хоть по полю боя ходи во весь рост. Скажу – миг один, и упадешь тут же. В этом Сила моя.
Дернулся бородач, грудь перестала вздыматься. Глаза мертвые в потолок уставились.
А Ангел хромая ко мне двинулся. Улыбнулся, руку подал.
-Тебе скажу, что боль твоя пройдет к утру.
И поплелись мы с ним сквозь тьму к дверям железным. Потом по старым, выщербленным ступенькам наверх. А там руины какие-то посреди чистого поля. Ни души кругом. Степь голая, да на горизонте посадка зеленеет.
Я уже и позабыть успел, что весна сейчас.
-Тебе туда, - указал Ангел на посадку. – За деревьями шоссе. Машина появиться минут через пять, после того, как выйдешь.
-А ты? –разомкнул я губы. Аккуратно, стараясь челюстью поменьше шевелить.
Улыбнулся Ангел:
-А я к себе. -И в небо яркое глаза поднял.- Домой пора.
И тут меня черт дернул:
-Скажи, зачем ты прилетал?
-На людей посмотреть. –А помолчав, добавил:- И затем, чтобы почувствовать на своей шкуре – как оно, быть человеком.
Стоим, не двигаемся. Тишина вокруг, ветер один гуляет.
-И как тебе?
-Тяжело, -вздохнул Ангел.- Но приятно. А еще – страшно. Жить и не ведать, что с тобой через секунду произойдет – это очень страшно.
-Так это что выходит, -улыбаюсь я,- что все мы – смельчаки отчаянные?
Серьезно Ангел ответил:
-Выходит, что да. А вот мне здесь… не по себе очень… Пойду я.
И руку мне протянул. Как товарищу. Как другу.
Пожал я длань пернатого, да и побрел себе к посадке. Впереди меня ждало мое неизвестное страшное будущее. А может успел что шепнуть в спину Ангел? Про двести лет, там…

Конец.

[Мегана]

Наконец дочитала всё)
Серия об ангелах- очень понравилась). Молодчина! Думаю, скоро это всё можно будет объединить в отдельный сборник рассказов и отдавать в печать. Всё, что тут нужно- немного вычитки.

Кстати, название темы (мне так кажется), не очень соответствует содержанию... Тут больше подошло бы название "Чёрный трамвай" - этот первый рассказ как предыстория выглядит, что ли.. Хотя, сожет быть я ошибаюсь. В любом случае- эта каюта на данный момент одна из наиболее интересных в разделе, так что пиши, с удовольствием буду читать!

Больше всего понравились рассказы "Ничья душа" и "Этот день настал". Очень здорово и прочувствовано получилось. 10 из 10.
"Тот самый ангел" - не сказала бы, что анекдот, хотя довольно-таки интересно написано. Если честно- до сих пор не могу понять, то ли ангел был роботом, то ли они все там роботы.. Но то, что после прочтения рассказа об этом хочется думать- плюс) Может быть однажды я этот ребус для себя решу)"Зачем ты прилетал?"- название мне кажется не очень удачное... Не знаю.. что-то царапает в нём, пока не могу понять, что именно... Сам рассказ, как всегда, написан замечательно, единственное замечание- концовка.

Чего уж, пожал я божью длань. Да и побрел себе к посадке. Впереди меня ждало мое неизвестное страшное будущее. А может успел что шепнуть в спину Ангел? Про двести лет, там…

Вот это мне кажется, немного коряво...
1) Длань там не божья, а ангельская.
2) "Чего уж" - такое впечатление, что герой до сих пор перепуган и пожимает эту длань, чтоб его самого не трогали... Типа, "чего уж, пожму, куда деваться?".
3) Возможно, следующее предложение можно было бы просто объединить с предыдущим? "Чего уж, пожал я божью длань, да и побрёл себе к посадке". Трудно сказать, почему, но мне так читается легче. А когда предложение начинается с "Да и побрёл.."- ну не звучит оно мне..

ЗЫ: Если хочешь, могу попробовать помочь с вычиткой)

[дг сер]

Спасибо, Мегана Большое, как я
Признаться, с трепетом ждал отзывов о "Ничьей Душе" - этот рассказ первый, который я писал не наобум, а хоть как-то провев нить сюжета. Важно было знать, как получилось. Спасибо за отзыв!

Насчет вычитки - это что такое? Верней, как ты подразумеваешь вычитку? Комы расставить и немного поменять местами слова? Согласен!!! Буду ОЧЕНЬ рад ТОлько не обижайся, если не во всем соглашусь - я однажды читал советы одного Великого Писателя, культового автора больше полусотни книг. Короче, он советует писакам выключать в Ворде эти зеленые подчеркивания и полагаться не только на Правила, а смотреть, как красочней. Я вот и тренируюсь с этим:-)