ДОЗОРНЫЙ
«Иногда мы восхищаемся героями и образами,
которые придумывают для нас писатели или сценаристы,
даже не осознавая того, что могло бы случиться,
будь у этих героев или образов реальные прототипы…»
Мальчишка бежал по пыльной дороге. Тяжёлый, смешанный с влажной грязью, песок набивался в сандалии, сводя на «нет» все попытки двигаться, как можно быстрее. Ромка уже хотел было стянуть надоевшую обувь и бросить её куда-то в сторону ивовых зарослей. Туда, где гибкие деревца плели тонкую сеть своих нежных ветвей, слева от бегущего мальчишки, обозначив границу замусоренного пруда. Но Ромка не хотел возиться с застёжками и потому устало проковылял мимо. За прудом уже виднелась калитка его огорода, сколоченная из нескольких подгнивших, но не потерявших своей крепости досок, заботливо запертая предусмотрительной бабушкой на ночь.
Ну, точно, на ржавых петлях, привинченных к доскам калитки, висел огромный чёрный замок, должный вселять в души непрошенных гостей иллюзию неприступности гниловатого ограждения.
Ромка остановился и прислонился к забору, тяжело дыша. Что-то заставило его обернуться. Мальчишка знал, что лицо его сейчас стало белым, как мел, отчасти из-за того, что с ясного ночного небосвода в упор смотрел такой же мертвенно-бледный лик полной Луны, отчасти – из-за волнения и страха. Луна, как в зеркале, отражалась и в почерневшей воде пруда, которая вдруг покрылась лёгкой рябью, и Ромка ощутил, как по спине у него побежали мурашки, а сам он задрожал, чувствуя дуновение ледяного ветерка.
«Беги, беги, беги, Ромка, ты ещё можешь успеть! – опять застучали в голове у мальчишки спасительные мысли, пробуждая его сознание. – Луна не враг тебе, беги, пока не поздно…»
* * *
С Рябой Ромка был знаком уже давно. Ещё года четыре назад, когда он сам ходил в дошколятах, Ряба звался просто Сенькой и гордо носил статус человека серьёзного, уже вкушающего плоды начального образования. Причём, не первый год, а уже второй.
Летом Сенька гостил у бабушки, жившей по соседству с Ромкиной бабушкой. Восьмилетний Семён, как мог, опекал маленького Ромку, водил его за собой по улицам, по дворам и обучал всему, что знал сам или успешно усвоил из школьной программы. Тогда маленький Рома проникся искренним уважением к рыжеволосому Семёну и даже посмел выдвигать предположения об их многолетней, а, может быть, и вечной дружбе. Ромкины родители в то время нянчились с его братиком Артёмкой, разменявшим тогда только лишь третий годик и, конечно же, тоже были очень довольны заботой об их сыне соседского мальчугана.
Такая идиллия продолжалась до прошлого года, до тех самых пор, пока вдруг в один из пустующих домиков на просторной деревенской улочке не вселилась новая семейка. Вернее, вся семья - серьёзная пара и сын-сорванец, проводили в домике только время летнего сезона, предпочитая для студёных времён года тепло и уют городского жилища. Мужчина был каким-то важным воякой в отставке, жена его – послушная домохозяйка, потратившая в своё время пару-тройку незамужних лет на учительскую профессию. Но, заполучив состоятельного супруга, она сочла его заработок более, чем достаточным для семейного бюджета, решив поменять серьёзные костюмы и откровенные наряды на домашние халатики и фартучки вплоть до предполагаемого конца дней своих. Их сын Иван, как уже упоминалось, был неисправимым сорванцом. Пока родители старательно сажали картошку и пропалывали грядки, Ваня бестолково слонялся по деревне и по-хозяйски наводил свои порядки. Так получилось, что он оказался старше всей местной детворы, как минимум, на год. Потому Иван сразу же ощутил и установил свою безоговорочную власть на улицах.
Тогда-то у всех девчонок и мальчишек появились эти дурацкие клички и прозвища. Рыжий и веснушчатый Сенька получил имя Ряба, а тощему и хилому Ромке придумали обидное наименование Сопля. Сам Иван был довольно крепким и долговязым подростком четырнадцати лет, уже пережившим момент возрастной голосовой ломки. Потому он старательно басил и хрипел на фоне остального мальчишечьего фальцета и постоянно тряс полудлинными, чёрными, как уголь, волосами. Сам себя он наградил гордым именем Ворон, но мальчишки, не исключая и Ромку, за глаза обзывали его Вороной, а иногда – Каркушей.
* * *
Ромка не без труда преодолел высокий забор. Обнаружив, что после совершения этой операции новенькие шорты оказались основательно изодраны, мальчишка отметил, что мама его точно прибьёт, когда приедет на выходные. Но, если это и было важным, то, несомненно, не в этот момент. Ромка плюхнулся в заросли жгучей крапивы, сцепил от боли зубы, и, встав на ноги, пустился бегом по огороду. Почему-то бежал он не быстро, на цыпочках, стараясь даже не дышать громко, словно кто-то следил за ним.
«Словно кто-то следит», – назойливая мысль, словно липкая колючка в волосах, утвердилась и прицепилась в мозгу, мешая думать о чём-то другом, планировать какие-либо действия.
Внимательные глаза казались за каждым кустом, хотелось бежать. Но куда бежать-то, если бабушкин дом – вот, перед самым носом.
Внезапно тревожные мысли оборвались, а в душе снова поселилось спокойствие. Ромка увидел прямо перед собой блестящие в ночной темноте глаза, но они, в отличие от преследующих мальчишку незаметных взглядов, вовсе не пугали его. Чёрная кошка Тришка, гладкошерстная бабушкина любимица, сидела на колодце и молча смотрела на Ромку. Он знал, что она не обидит, а, если надо, и защитить сможет. Потому что животные, хоть и обладают душой, подобно людям, но, в отличие от последних, никогда не смогут её продать.
* * *
Когда Ромка впервые обнаружил, что за ним кто-то неотступно наблюдает, он свалил этот неприятный эффект на последствия россказней Ивана-Ворона. Последний, насмотревшись в городе широкоэкранных фильмов, основательно подсел на философию, внушаемую такими кинолентами-блокбастерами, как «Ночной Дозор» и «Дневной Дозор». Этих фильмов Ромка не успел посмотреть, но слышал в школе от старшеклассников, как те их ругали последними словами, основываясь на их глобальном отличии о литературного источника. Ромка догадался о том, что, видимо, существует книга, по которой некие продвинутые режиссёры и сняли киноэпопею. Он первое время даже мечтал купить её и прочесть. Но уроки, друзья, уличные прогулки сделали своё грязное дело и незаметно вытеснили и Ромкиного мозга эту заветную мечту.
Но Иван оживил эти странные воспоминания. Книгу он, естественно, не читал. Было трудно представить, что он что-либо читал в своей жизни. Но имена героев фильмов и их сюжеты он вызубрил наизусть. Ворон так проникся противостоянием Тёмных и Светлых Магов, что счёл своей миссией заразить им всех своих друзей и знакомых, не взирая даже на вероятное несогласие последних.
- А знаете, какие наикрутейшие чуваки в Дневном Дозоре служат! – зачастую Иван игнорировал сюжетную линию фильмов, а просто-напросто восхищался Тёмными Магами, пороча Светлых.
- Это же такие могучие колдуны, прекрасные ведьмы, мощные вампиры и оборотни, - рассказывал он, – они дерутся со Светлыми волшебничками, но вовсе не для того, чтобы творить зло. Тёмные просто хотят быть свободными в своих действиях, а Светлые их зажимают.
- Как же так? – попытался кто-то возразить Ворону. – Вампиры тоже не злые, что ли?
- Ты не понимаешь! – ловко парировал рассказчик, одновременно выписывая крепкую затрещину спорщику. – Это необходимые действия для того, чтобы сохранять равновесие в мире, чтобы Светлые не заполонили всё.
- Что же это за свобода такая, когда необходимо совершать зло? – робко вставил свою реплику Ромка.
Ворон уставился на мальчишку, как будто в первый раз увидел его.
- Тебе, Сопля, кто слово давал?! – огрызнулся предатель Сенька-Ряба и сжал кулачки, но Ворон приостановил предполагаемую экзекуцию великодушным жестом.
- Слушай, баклан, – сказал он, – повторяю для соплей последний раз. Именно Светлые вынуждают совершать необходимое зло.
Очень скоро оказалось, что Иван не собирался ограничивать своё пребывание в деревне живописными россказнями. Он затеял непонятную игру, сотворив местный филиал «Дневного Дозора» и принялся раздавать всем мальчишкам и девчонкам подходящие для них (по его мнению) имена и магические статусы. К примеру, рыжий Ряба стал оборотнем, перевоплощающимся при случае в жёлтого крокодила. Сенька долго не соглашался со статусом «крокодила», он хотел быть «львом», но, как оказалось, мнение «главы Дозора» обсуждению не подлежит. Сам же Иван был, конечно же, великим колдуном, вампиром и оборотнем в одном лице и обращался…, угадайте в кого. Правильно! В огромного чёрного ворона.
Маленького семилетнего Ромкиного братишку Артёмку «Тёмные» откровенно игнорировали. А, так как он, нуждаясь в каком-то общении, постоянно таскался за Ромкой, то «колдуны и вампиры» требовали незамедлительно уводить ревущего мальчишку домой или в любое другое место, где они не смогут его наблюдать. А, если ещё раз увидят, то лучше не показываться на глаза им обоим тогда. Вот, Ромка постоянно и занимался только тем, что доставлял Артёмку домой, уговаривал его не плакать, отлавливал и опять доставлял домой и опять уговаривал. В общем, всё самое интересное из жизни «Дневного Дозора» он, таким образом, пропускал.
А самого его, как уже говорилось, «Высшие Тёмные» прозвали Соплёй, и «великий Ворон» долго думал над тем, желательно ли присутствие этого тощего мальчишки в пределах их команды.
- Вот, Сопля и есть Сопля, – усмехался Иван по этому поводу, – непонятно, что с тобой делать, то ли втянуть к нам в Дозор, то ли высморкать прочь отсюда.
В общем, решили, что Ромка будет мелким бесом, и сформулировали его задачу, как исполнение таких поручений, как увод ревущих смертных подальше от Дозора.
Надо сказать, что Ромке и не очень-то хотелось причислять себя к «Тёмным иным». Он уже подумывал было уйти из команды, но это значило – лишиться всякого общения с любым из находящейся здесь ребятни на всё лето, а, может быть, и на все будущие каникулы, которые мальчишка собирался проводить в деревне.
И внезапно пришедшее чувство, что за ним кто-то неотступно наблюдает, Ромка сперва свалил на ощущения от Воронских историй о вампирах и всяких вурдалаках. Видимо, он в последнее время слишком часто об этом думал, вот и мерещится нечисть под каждым кустом. Ромка даже где-то читал, что есть такая болезнь, которая паранойей называется.
* * *
Свет в доме был погашен. Ромка ума приложить не мог, каким образом у Артёмки это получалось, но тот мог заговорить бабушку так, чтобы она думала, что он уже дома и уже благополучно лёг спать. Были какие-то способности у младшего братишки, и от этих мыслей порой становилось жутковато. Хотя, какой смысл не доверять родному человеку.
Конечно же, бабушка уже спала, закрывшись в своей комнате. Но входная дверь запертой не была. Правильно, всё как надо. Артём и об этом позаботился.
Лишь бы только сам он спал сейчас. Младший брат очень был нужен Ромке в этот момент, но только — спящим. Для того, чтобы спасти Рябу и Ворона, Артём должен был спать.
Ведь всё, как надо, и ночь светлая, и Луна полная...
Из кухни раздавались странные звуки. Чувствуя неладное, Ромка на цыпочках пробрался туда.
Ну, точно! Мальчишка чуть не выругался вслух запретным словом. За пустым столом, в полной темноте, сидел маленький Артёмка и горько хныкал.
* * *
Однажды случилась почти такая же ночь. Луна была полная и яркая, её нежный отсвет осторожно заполнял доступные уголки в комнате. На стенах и на полу подрагивали несмелые и нечёткие фигурки. В оконные стёкла тихонько царапались тонкие пальцы веток, раскрашивая потолок серыми паутинами собственных теней. Обычно такая мерцающая и шуршащая обстановка убаюкивала Ромку, но не в этот раз.
Тревога и беспокойство росли с каждой секундой. Ромка не мог лежать в своей кровати, закрыв глаза и отвернувшись к стенке, как обычно предпочитал. Ему казалось, что кто-то за ним наблюдает, нет, даже не просто казалось – он был уверен. И теперь Ромка понял, что Воронские россказни тут совершенно не при чём, да и загадочной паранойей совсем не пахнет. Этот наблюдатель существовал на самом деле, в этом мальчишка был уверен, хотя, сам и не знал, почему. Он несколько минут к ряду ворочался в кровати, как будто не мог найти удобного положения для комфортного сна.
«Нет! – думал он. – Не могут быть глупые истории-страшилки причиной такого беспокойства. Я же совсем не думал о них, да и не боюсь уже ни капельки».
Но лежать в кровати Ромка уже не мог. Он сел, натянув на себя одеяло до уровня глаз, и принялся напряжённо всматриваться в темноту комнаты. Всё было, как обычно: тени серыми зайчиками ползали по стенам, полу и потолку, пальцы веток царапались в окно, Луна светилась бледным фонарём. никого в комнате, кроме него и братишки быть не могло. Но Артёмка лежал на своей кроватке, раскинув в разные стороны руки и ноги и протяжно сопел. Он, несомненно, спал. Тень от его кровати растянулась до самой середины комнаты, а Артёмкина – клубилась уже в самом её центре. Да, именно клубилась, будто что-то скрывая в себе. Ромка подумал, что, может быть, Тришка, сливаясь с темнотой своей чёрной шёрсткой, пытает сейчас его нервы, но вспомнил, что кошка сегодня выпросилась на ночь во двор. Бабушка спала у себя, а, если даже кто-то мог смотреть в окно, то он не мог быть причиной Ромкиного беспокойства, так как мальчишка чувствовал, что наблюдающий за ним находится именно здесь, в комнате.
«Ром…» – возник голос где-то в голове. Именно, в голове, потому что источник голоса так и оставался неизвестен. Ромка моментально нырнул под одеяло и застыл там, стараясь не шевелиться и даже не дышать.
«Ром… – повторил тихий голос. Он не стал ни громче, ни тише. Хозяин голоса как будто шептал свои имя мальчишки перед самым его ухом. – Не бойся меня, ответь мне, и я не причиню тебе зла».
Мальчишка откинул одеяло. В комнате, по-прежнему, никого не было.
- Кто ты и где ты? – спросил Ромка.
«Я Дозорный, – прошептал голос, – но показаться тебе я не смогу, я прячусь в тени твоего спящего брата, и выйти из неё могу, только в том случае, если ты позовёшь меня. Но, звать меня ты должен, только если уверен в реальной угрозе источников Зла. Иначе – нельзя».
Услыхав слово «дозорный», Ромка сначала решил, что всё это – нелепая шутка Ворона или кого-то ещё из его приспешников. Но очень скоро мальчишка вспомнил, что странный голос звучит-то практически у него самого в голове, не обнаруживая при этом своего источника. Такое чудо вряд ли смог осуществить Ворон или кто-либо из знакомых Ромке людей или людей вообще.
- А ты из Ночного Дозора или из Дневного? – уточнил мальчишка.
- Я не знаю, что это такое, – расстроил голос Ромку, который, неожиданно сам для себя, тут же поведал невидимому собеседнику всё то, что успел узнать от Ивана о Тёмных, Светлых, Инквизиции, об Иных, равновесии Зла и Добра, о героической службе отъявленных магов во имя простых людей и о многом другом.
Ромке показалось, что таинственный голос даже немного повеселел, выслушав его рассказ.
«Удивительно, – говорил Дозорный, – но доля истины в твоём рассказе всё-таки имеет место. Действительно, существуют Высшие Силы. Это Силы Добра – субстанция, из которой соткан данный мир, Силы Зла – паразитические создания, желающие пожирать эту субстанцию и Силы Справедливости, которым я и служу. Мы призваны бороться с Силами Зла, уничтожая, искореняя их. Но никакого равновесия между этими силами нет. Зло уже давно взяло верх, потому что всё, к чему оно прикасается, неизлечимо заражается им, зло пускает свои цепкие корни во всё и всех, превращая это в Создания Зла. Мы, Дозорные, боремся, как можем, душим Зло на корню, но оно намного сильнее, загоняя нас в какие-то рамки, границы. А Силы Добра неспособны бороться, ибо ими является сам мир, как таковой, и он может только существовать. Таким образом, Дозорные относятся к Силам Справедливости, ни Добро, ни Зло ни за кем не следят, только лишь мы боремся со Злом любыми способами, и далеко не всегда они благоприятны. Мы ни перед чем не останавливаемся. Да, среди людей встречаются Иные, о которых ты рассказывал. Ты и твой брат тому подтверждение. Ты можешь видеть, слышать и чувствовать Созданий Высших Сил. Ты можешь звать меня. Но твой брат пока не совсем понятен. Я могу жить в его тени, не трогая его лично, но на что он будет способен, когда прикоснётся к какой-либо Силе, я пока не могу знать. Мне кажется, он смог бы стать даже полноценным Дозорным, таким как я, если бы захотел».
- Прошу тебя, не трогай Артёмку, – взмолился Роман, – я хочу, чтобы он оставался моим братом.
«Хорошо, – согласился голос, – но я хочу услышать твоё ответное обещание. Я не могу следить за Вашим миром, я заперт Силами Зла в Царстве Теней. Но я смогу выйти из него, если меня позовёт такой Иной, как ты. Если ты заметишь Зло, нереальных тварей, уничтожающих людей и пожирающих Ваш мир, ты должен будешь позвать меня, и я выйду из тени твоего брата, чтобы уничтожить Зло, но потом я вынужден буду уйти обратно. Но зови меня, только в том случае, если ты уверен, что увидел Зло. Когда я выйду, я буду нести заряд силы, который должен буду использовать в любом случае».
- Хорошо, – прошептал Ромка.
«Дослушай меня, – говорил Дозорный, – твой выбор невелик. Если ты откажешься звать меня, я буду считать, что корни Зла были пущены и в твоей душе, а Зло я должен истреблять на корню. Кроме тебя, я смогу просить твоего брата, и, если он согласится, то мне уже придётся идти в Ваш мир не из Царства Теней, а вместе с телом твоего брата, и не по зову, а по своему усмотрению. Ты обещаешь?»
- Обещаю, – пролепетал Ромка и закрылся одеялом с головой.
* * *
Сегодня вечером было очень жарко. С уходом Солнышка за линию горизонта, зной и не подумал ослабить свою удушливую атаку, а, напротив, затянул удавку покрепче. Ветер отсутствовал совершенно, в воздухе стояла пыль, так что было непонятно, падает она или решила навеки оставаться в подвешенном состоянии. Столбик термометра пугающе подпрыгнул до более высоких отметок температуры, нежели в дневные часы. Передвигаться не хотелось, даже дышать было трудно.
Почти вся ребятня разбежалась по домам для того, чтобы поменять промокшие от пота рубашонки на более лёгкие маечки, но грозные родственники не пустили обратно на волю добрую половину из них. Но эта половина почему-то не очень и рвалась на эту волю. Другая половина прибыла, но почти вся разошлась обратно по домам, после того, как выслушала предложение Ворона совершить ночную прогулку по лесу. В общем-то, осталось трое ребят – сам Ворон, отважно смотрящий ему в рот Ряба и Ромка, позади которого обиженно хныкал вечно прогоняемый всеми Артёмка. Сегодняшний вечер не был исключением – грозный Ворон высказал желание «не видеть перед собой ревущую мелюзгу», и Ромка потащил брата домой.
А вот Артём сегодня был капризен, как никогда. Он ухватил дрожащими ручками руку брата и высказал не что иное, как ультиматум: или он с Ромкой идёт в лес, или Ромка без него никуда не идёт. Ромка же слегка возмутился, отвесил Артёмке лёгкий подзатыльник и ответил, что тот останется дома, а сам он отправляется к «друзьям», и этот вариант не претерпит никаких изменений.
Пока Ромка шёл по тропинке через огород, он слышал громкий плач Артёма, из-за чего ему было как-то не по себе и, даже, немного стыдно. А, когда он уже стоял за калиткой и смотрел в сторону леса, возникло такое сильное желание никуда не ходить, вернуться домой, лечь спать и спрятаться под одеяло, что Ромка даже успел сделать один шаг назад. Но вдруг повеяло лёгким свежим ветерком оттуда, куда ушли Ворон и Ряба, прогулка по ночному лесу стала казаться безумно привлекательной и очень нужной. Нужной кому и зачем, понятно не было, но об этом думать не хотелось.
Ромка не помнил, как он дошёл до леса. Всю дорогу он размышлял только о том, как хорошо будет там, в конце его пути. Перед самым лесом мальчишка остановился, потому что вдруг сквозь плотную пелену эйфории он увидел чужие глаза. Ромка застыл на месте и неожиданно поймал ледяной взгляд этих чужих глаз. Пелена эйфории незамедлительно спала, теперь был слышен только зов, извергаемый голодными глотками обезображенных собственной злобой тварей.
Ромка вошёл в лес только для того, чтобы убедиться в реальности существования Созданий Зла. Мощная волна сотканной ими иллюзии блаженства ударила незамедлительно, окутала обманчивой нежностью, попыталась усладить слух прекрасными соловьиными трелями. Под ногами распускались бутоны невиданных цветов, тут и там трепетали яркие крылышки бабочек. Всё это определённо могло сбить с толку любого человека, если он не умел видеть «по-настоящему». Видеть, слышать и чувствовать так, как мог Ромка. И для него эта блаженная картина предстала, как неумело выполненная декорация на фоне того, что творилось на самом деле. А на самом деле неподвижный воздух был скован ледяным туманом, сильно пахло гнилью, с деревьев то и дело срывались засохшие колючие ветки, под ногами копошились белёсые телеса жирных червей, омрачая слух то ли своим скрипом, то ли чавканьем.
Мальчишка остановился, поёжился и вдруг увидел Его. Впереди, на самой границе видимости, между стволов деревьев мелькало что-то серое. Но оно приближалось так стремительно, с такой невероятной скоростью, что через пару секунд Ромка мог уже различить тощее костлявое тело, нереально вывернутые руки и ноги с длинными узловатыми пальцами, лысую голову, лишённую ушей и носа, глаза, в глубине которых клубилась тьма. Тварь периодически высовывала из безгубого рта чёрный раздвоенный язык на манер змеи, как будто пробуя на вкус окружающее пространство. Существо не кричало, не шипело, не издавало ни звука, только стремительно, с нечеловеческой скоростью, приближалось к Ромке.
До границы леса мальчишку отделяли каких-то пара шагов, но, пока Ромка совершал их, серая тварь почти успела настичь его. В самый последний миг, у самого уха, позади себя, Ромка ощутил ледяное дыхание твари.
Но из леса Создание выйти почему-то не могло. Оно остановилось у самой его границы и застыло, взирая на мальчишку глазами, лишёнными всякого выражения. Ромка с трудом оторвал взгляд от неподвижной твари, развернулся и побежал к дому по пыльной дороге. За границей леса было по-прежнему нереально жарко, но Ромка понял, что дрожит, как от зимней стужи.
Бежать было сложно, тяжёлый и грязный песок набивался в сандалии, ноги передвигались с трудом.
«Беги, беги, беги, Ромка, ты ещё можешь успеть...»
* * *
Артёмка начал засыпать только после того, как Ромка пообещал ему, что следующий день он полностью, с утра и до вечера, он проведёт только с ним, и ни с кем другим. Младший братишка очень долго до этого ревел, сквозь слёзы восклицая, что даже Ромке наплевать на него, что никто с ним даже поиграть не желает, даже видеть не хочет, даже родной брат. Когда же Ромка озвучил своё обещание, Артём плакать перестал и в течение целой минуты внимательно смотрел на брата, решая, верить ему или нет.
Но дело в том, что в этот раз Ромка не кривил душой, не пытался отмахнуться или заговорить Артёма. Ему, действительно, так опостылели глупые игры старших ребят, показная грубость Ивана и трусливое заискивание Сеньки, что самому не хотелось больше видеть их. И вовсе не из-за страха. Он знал, что должен спасти Ворона и Рябу, знал, что спасёт их, как только Артёмка уснёт, но это будет последнее, что он сделает для «дворовых дозорных».
А весь будущий день, как и любой другой день оставшихся каникул, Ромка мечтал провести с братом, мечтал рассказать ему множество интересных историй, узнать, что подумает о них Артёмка. В общем, Ромка хотел наконец-то узнать своего брата.
Артёмка каким-то образом понял, что Ромкины слова правдивы, устало улыбнулся, закрыл глаза и минут через пять уже крепко спал.
Отброшенная в лунном свете тень на полу ожила. На мальчишку смотрели из неё внимательные глаза Дозорного. С той памятной ночи, когда Ромка впервые узнал о его существовании, мальчик несколько раз беседовал с таинственным Воином Силы Справедливости. Почти до самого рассвета Дозорный рассказывал Ромке жуткие истории о Творцах Высшей Магии, существах иного разума, Силах Зла и Добра. Мальчишка засыпал каждый раз под утро счастливый и довольный тем, что где-то рядом, даже прямо вот здесь же, существуют миры, намного более яркие и менее скучные, чем обычный человеческий мир.
Но в этот раз Ромка звал Дозорного не ради бесед или историй.
- Ром? – существо из тени как будто догадывалось об этом. Оно, как будто, с нетерпением ждало Ромкиного зова.
- Дозорный, – дрожащим голосом произнёс мальчишка, - я призываю тебя. Я обнаружил Силы Зла... там... в лесу.
Воцарилась абсолютная тишина, пока тень приобретала объём. Было жутко смотреть, как призрачная субстанция поднимается с поверхности пола и начинает двигаться сама по себе. Уже через пару секунд перед Ромкой стоял человек, все очертания которого оставались по-прежнему неразличимы. Как будто этот человек всё время так и продолжал оставаться в тени.
- Я знаю, – голос Дозорного уже возникал не голове у Ромки, а исходил из уст призрачного человека, – пошли.
- Но я думал, что я должен просто позвать тебя, – мальчишке очень не хотелось возвращаться в лес, ещё раз увидеть серое существо.
- Ты проведёшь меня, так будет быстрее, – ответил Дозорный, затем молча подошёл к Ромке, и вдруг тьма окутала их обоих с ног до головы. Не осталось ничего, вокруг была лишь кромешная тьма. Это продолжалось меньше секунды, но для мальчишки минула вечность. Он понял, что в этот момент, Дозорный погрузил его в свой мир, в Царство Теней и обнаружил, что ничего привлекательного в том, другом мире, не было. Только холод и тьма.
* * *
Они очутились возле самого леса, вышли из тени какого-то одиноко стоящего дерева. Не произнося ни слова, Дозорный широкими шагами двинулся по территории леса, а Ромка побежал за ним.
Надо сказать, что само место не очень приветливо встретило непрошенных гостей. Но Ромка был уверен, что движутся они в правильном направлении. По мере их приближения к Созданиям Зла, ветер всё сильнее хлестал ледяными порывами, массивные стволы деревьев гнулись как тростинки, рискуя обрушиться идущим на головы, пожелтевшая трава тугими петлями сплетала ноги. Призрачный человек быстро шагал вперёд, как будто совсем не замечая преград. Ромка же еле поспевал за ним, недоумевая, зачем же он понадобился Дозорному. Помощь в поиске правильного направления пути тому явно не требовалась.
Наконец-то они вышли к искомому месту. Это была полянка, абсолютно лишённая какой-либо растительности. Вся земля была чёрной и казалась выжженной чем-то. И даже деревья, окружившие плотным кольцом это место, отличались от остальных высохшими стволами и голыми ветками. На этой мёртвой полянке и находились Ряба с Вороном.
Ряба стоял на одном месте, бестолково всматриваясь безразличными глазами куда-то в сторону. Он совсем ни на что не реагировал. Казалось, будто Сенькин мозг «поставили на паузу» или «отформатировали начисто».
Ворон-Иван находился неподалёку от своего друга. Он сидел на краю полянки, и его лицо выражало безграничное восхищение и удовольствие. Прямо перед ним застыло одно из Созданий Зла, схватив Ивана за голову и внимательно всматриваясь ему в глаза. Другое Создание расположилось сбоку от Ворона, и, хищно наклонившись над ним, что-то быстро и уверенно шептало парню в ухо. Эти серые существа были настолько чужды нашему миру, что, казалось, всё живое беспомощно умирает, находясь возле них. Исключением было то живое, которое зачем-то было нужно тварям, как, например, нужны были им Ворон и Ряба.
Ромке было интересно, как Дозорный разберётся с Созданиями, и он посмотрел в сторону, потом оглянулся, затем оглянулся ещё раз. Мальчишку бросило в пот, потому что призрачный человек куда-то исчез. Ромка ничего не успел сделать, в то время, как одно из созданий Зла оказалось вплотную перед ним, вцепилось холодными пальцами в голову мальчишки и пристально уставилось в глаза, довольно урча. Ромка понимал, что ни кричать, ни бежать он уже не сможет, ибо тело уже не подчинялось ему самому.
Все мысли несчастного мальчишки тут же сковал крепкий лёд. Вместо них, начинало загораться чёрным огоньком новое чувство, должное стать единственным для будущего Ромки, в котором, собственно, самому Ромке места не достанется. Но вдруг мальчишка заметил, как помимо его собственной тени, от самых ступней, начинает расти ещё одна тень. Она стремительно вытянулась и упала на Создание Зла. Серая тварь оторопела, но сама ничего не успела предпринять. Из этой тени, так же, как в своё время из Артёмкиной, поднялась призрачная субстанция и утопила в своих объятиях Создание. Тварь затряслась мелкой дрожью, тьма вытекала из её глаз и растворялась в объёме восставшей тени. Наконец-то, опустошённое существо бесформенной серой тряпкой повалилось к Ромкиным ногам. Впрочем, очень скоро безжизненное тело съёжилось, окончательно почернело и растворилось в мёртвой почве.
Тем временем, второе Создание, видимо, догадалось, в чём дело и молнией бросилось прочь. Но тень оказалась быстрее. Стремительно удлинившись, она настигла тварь на самом краю поляны, и восставший Дозорный поступил с Созданием Зла точно так же, как и с первым, опустошив и уничтожив его.
Всё кончено, можно было отправляться домой.
Ворон пришёл в себя, на дрожащих ногах приковылял к Ромке и обессилено повис на руках у тощего мальчишки. Его лицо было смертельно бледным, зубы отстукивали неровную дробь.
- Ромка, – тихо простонал он, – почему так холодно?
Мальчишка замешкался, размышляя о том, стоит ли рассказывать подростку обо всём, что здесь происходило, но вдруг внимание его отвлекло нечто иное. Призрачная фигура Дозорного бесшумно выросла из Ромкиной тени за спиной у Ворона. Прежде, чем мальчишка успел что-либо сообразить, Дозорный приблизился к Ивану и окутал его своим мраком с ног до головы.
Иван задрожал ещё сильнее, потом его дыхание участилось, а лицо исказила страдальческая гримаса. Ромка уже не мог удерживать тяжёлое тело подростка, и тот начал медленно сползать на землю.
- Ромка… – из последних сил повторил Иван, – почему так холодно…
После этого его дыхание оборвалось, а дрожь прекратилась. Из открытых глаз вытекали странные чёрные слёзы, тут же испаряясь в ночном мраке. У Ромкиных ног лежало уже безжизненное тело Ивана.
Дозорный тем временем возник перед Рябой. Он долго смотрел ему в глаза, но не тронул рыжего мальчишку, только что-то сказал ему, очень коротко и очень тихо.
- Вот и всё, – он обращался уже к Ромке. Голос призрачного человека был холоден и спокоен. – Создания Зла уничтожены, можно возвращаться.
Ромка смотрел на него немигающим взглядом.
- Но… зачем… – только и смог произнести мальчик.
- Это ты о человеке? Я был вынужден уничтожить его, – невозмутимо ответил Дозорный, - Силы Зла успели запустить в него свои корни, а Зло я должен истреблять на корню, как я уже не раз объяснял тебе.
- Но не так! – закричал Ромка. – Разве нельзя было искоренить Зло, не убивая человека?!
- Ты забываешь, что я вовсе не Сила Добра, – спокойно ответило призрачное существо, – я не добренький волшебник из Ваших сказок, занимающийся возвращением на пути исправления заблудших душ, и я уже давно – не человек. Я сила, направленная на истребление Зла, и я уничтожаю его самым эффективным способом для того, чтобы оно не имело возможности дать о себе знать, используя данный, уже знакомый ему, источник. Потому и сам источник должен быть уничтожен.
- Второй мальчишка, – добавил Дозорный, – не успел поселить в себе корни Зла, поэтому я его оставил. Но я вселил в его душу достаточную порцию страха, чтобы он испытывал необъяснимый ужас, если вдруг вновь услышит зов Зла.
Ромка больше ничего не смог ответить. Он смотрел на мёртвое тело Ивана, и ему было самому страшно думать о том, что Дозорный прав.
- Я выполнил свою миссию, и я обязан возвратиться в Царство Теней до следующего твоего зова, – произнёс призрачный человек и просто-напросто исчез.
- Следующего зова не будет, – прошептал Ромка, взял за руку молчавшего всё это время Сеньку, и они вместе побрели обратно в деревню пешком.
* * *
Своё обещание перед младшим братом Ромка сдержал, но всего лишь отчасти. Да, он был с ним весь следующий день и все остальные дни летних каникул. Но Ромка не мог теперь искренне улыбаться и радоваться при Артёмке. Когда он его видел, он уже наблюдал не весёлого братишку, он замечал только его тень, тень, в которой скрывалось и по сей день существо, решившее более правильным уничтожить человека, в котором было посеяно Зло, вместо того, чтобы попытаться избавить самого человека от семян этого Зла. Каждый раз, когда он видел весёлую улыбку Артёмки, он ёжился, как от ледяного ветра, перед глазами сгущалась темнота, в которой каждый раз возникало бледное лицо умирающего Ивана.
Надо сказать, что на следующий день после той памятной ночи, примерно к полудню, в лесу был найден мёртвый подросток. Насильственных признаков обнаружить не удалось, но Семёна пытали все, кому не лень, долго и тщательно. Но Сенька молчал и глядел куда-то в сторону. С тех пор всегда, когда Ромка встречал Семёна, тот молчал и глядел в сторону. Впрочем встречал он его крайне редко, а потом и вовсе потерял из виду.
Потом, ничего ни от кого не добившись, родители забрали своих чад и разъехались по городам. И только Ромка знал, что ему не скрыться от того, чего он больше не хотел помнить.
Он пытался.
Когда он видел, что на вечернем небе восходит Луна, Ромка пытался уснуть раньше младшего брата, чтобы внимательно следящие глаза из тени не застали его. Но каждый раз в такую ночь мальчишка просыпался от настойчивого шёпота в своей голове.
«Ром... Ром... Ром...» – Дозорный упрямо твердил его имя и больше ничего, от заката и до самого утра. И Ромка, от заката и до утра, как можно плотнее закутывался в одеяло, пытался заткнуть уши, но спать уже не мог.
Он вымотался, ходил все дни напролёт сонным и старался огибать тени, которые встречались на его пути. Он продолжал следить за Луной, но всё равно не мог спать в такие ночи.
Ромка иногда порывался сказать всё Дозорному.
Хотел сказать, что не хочет больше быть приманкой для Созданий Зла.
Хотел сказать, что не хочет ни на секунду ощутить себя в мире этих существ, как в тот раз, когда одно из них смотрело ему в глаза. Чёрный огонёк открывал двери в реальность этих тварей, и Ромка даже сумел понять их натуру, и даже – оправдать. Понять, что вынуждает этих существ совершать Зло – и это вовсе не голод, не жажда мести. У них просто такая природа. Единственное чувство, которым они живут – это ненависть. А понять эту природу человеку невозможно, и если человек хоть на секунду всё-таки её понял, значит, в течение этой секунды он уже не был человеком. И одна такая секунда могла запросто переломить человека, не дать ему шансов вернуться обратно.
Хотел сказать, что не хочет, чтобы кто-либо умирал у него на руках.
Хотел сказать, но знал, что для Дозорного все эти слова окажутся неважными и несущественными. Знал, что Дозорный вынудит его на повторное обещание, и Ромка это обещание выполнит, сделав ещё один шаг в направлении того, чтобы перестать быть человеком.
В конце концов, Ромка попросился ночевать в другую комнату, сославшись на то, что Артёмка громко храпит, сопит и скулит во сне.
С тех пор зов прекратился. Ромка стал высыпаться и потихоньку позволял себе мириться с тем, что в соседней комнате существует безголосый для него Дозорный. Казалось, жизнь скоро наладится.
* * *
Ромка некоторое время копил деньги и, наконец, спустя полгода, купил все книжки о «Дозорах». Он считал, что, если прочтёт их, то этим действием почтит память Ворона-Ивана. Когда Ромка вбежал в свою комнату, там почему-то сидел Артёмка и чуть заметно улыбался.
- Ах, «Дозоры», – он осторожно взял книги из рук брата и, не глядя, пролистал их, – любопытно, надо прочесть.
Ромка удивился серьёзности тона братца. Слишком умно и загадочно для восьмилетнего мальчишки, тот никогда так не разговаривал.
- А ты знаешь, Ром. Я сегодня видел удивительный сон, – продолжал Артёмка, – ко мне пришёл странный чёрный человек и очень долго рассказывал мне истории о колдунах и магах, очень интересные истории.
Ромка побледнел. Внутри у него всё похолодело.
- И ещё он рассказывал, – говорил Артём, – что Зло становится с каждым днём всё сильнее. Зло заражает людей, превращает их в Создания Зла.
Ромка почувствовал дыхание лёдяного ветра.
- Зло бросает семена и может пустить корни в каждом из нас, – не унимался Артём, – и, если человек препятствует Силам Справедливости выслеживать и уничтожать Силы Зла, то, можно считать, что Зло уже пустило свои корни в душу и сознание этого человека.
Ромка посмотрел Артёмке в глаза. В них он обнаружил точно такой же взгляд, которым пытал его тот, кто внимательно наблюдал за мальчишкой из тени его брата.
22 марта 2012г.
