«Спящий»
Маленькая светящаяся точка возникла в темных облаках радиоактивной взвеси, медленно выросла, превратившись в очертания «гончей», малой курьерской яхты вспомогательного флота. Едва коснувшись поверхности, маленький быстроходный корабль опустил трап, и в тускло освещенном проеме возник силуэт в легком десантном скафандре. Мгновение помедлив, он шагнул сквозь силовую завесу, растворившись в сумраке вечной ночи. Песок зашелестел по пластинкам брони, настойчивыми злыми волнами . Источенное червоточинами коррозии каменистое плато посадочного поля, словно плыло в череде глубоких каньонов, очерченное багровым свечением медленно текущих лавовых рек «Аиды – 13».
Трудно представить, что может понадобиться человеческой расе на такой планете и в, чем заключается интерес отдельных ее особей, по своей воле спустившихся в ад? Единственное, неизменное с древних времен сочетание: наличие способа получения эквивалента утоления жажды и возможность сделать это руками, лишенных прав на источник наживы. Осужденные на смерть преступники империи находили здесь свой последний приют, в недолгой мучительной отсрочке шахтных каторжных работ . Перед, тем, как быть захороненными в кровавых реках «Аиды - 13» . Гробница с сокровищами, планета -тюрьма, планета - приговор. Человеческая раса, порой очень оригинально видит рациональную сторону милосердия.
- Заключенный 15674, - человек в броне объяснил конвоиру одной фразой всё. Не опустил лицевого щитка, и не потратил ни одного лишнего слова, подкрепив это право опознавательными знаками и письменным подтверждением исключительных полномочий. Его не интересовали амбиции тех, кто в силу профессиональной деятельности вполне заслуженно мог находиться на месте осужденных.
Охранник, сопровождавший большого гостя, криво улыбнулся, похоже, он это очень хорошо понимал и сам. Бросив быстрый циничный взгляд, коротко кивнув, равнодушным жестом пригласив следовать за собой к зарешеченной шахте лифта.
Лифт провалился в колодец туннеля, напомнив о существовании невесомости в мире, где повсеместно используют искусственную гравитацию. Охранник самодовольно следил за гостем в надежде, что тот движением выдаст своё замешательство или испуг, но тот, казалось, ожидал подобного.
Наконец гравикомпенсаторы сработали, подарив череду скачков и накатывающих головокружений.
- Переход перед вами, - сказал охранник, - он ведет к камере с порядковым номером 15674. По инструкции я не могу сопровождать вас без силовой брони.
- Вы нуждаетесь в инструктаже?
- Нет.
- Заключенный относится к красному сектору. Он предельно опасен.
Фигура в десантном скафандре проигнорировала эти слова. – Обеспечьте мне обратный выход, минуя шахту лифта и дежурный пост, непосредственно к посадочной площадке.
- Это против правил.
- Правила в этом, - он помедлил, - месте, устанавливаю я!
Станислав Шегал, молча шагнул из открывшихся створок в серое пятно гипертонеля.
Когда в камере вспыхнул зеленый сканирующий луч, и синтетический голос проговорил: «Встать лицом к стене», «Назовите номер», осужденный улыбнулся. Тяжелая металлическая дверь отползла в сторону и в проеме вместо специально экипированного скафандром «садист» охранника появилась легкая десантная броня, в этот момент узник захохотал, жутким смехом сумасшедшего.
- Что-то ты долго? – хрипло проговорил он, едва Шегал шагнул в камеру. В заключенном невозможно было разглядеть черты лица, когда-то схожие с лоснящимся лицом правителя Таури. - Наверное, без меня ты снова плохо справляешься?
- Молчи, раб. Ты не в том положении чтобы насмехаться.
Ответом было молниеносное движение. Шегал упал навзничь.
- Все быстро меняется, - узник прыгнул на него сверху, пытаясь стащить с головы шлем
Броня поглотила удар, но человек в ней почему то не чувствовал себя защищенным. Он отшвырнул вцепившегося в него смертника и быстро вскочил на ноги. На него обрушился новый удар. Но на этот раз клинч командор устоял, перехватив и вывернув с хрустом плечо нападавшего. Затем он ударил его сам, раз, другой, третий, чувствуя, как ломаются ребра и рвутся мышцы. Потом он бросил обмякшее тело и присел, рядом опустив забрало шлема. Подождал, пока раб придет в себя и заговорит сам.
- Ты же знаешь, я объявлен лицом с одной жизнью, у меня больше нет атана. – проигравший ответил тихо , не открывая глаз. Узник наслаждается подаренной болью и пережитыми эмоциями. - В этом теле я не слишком то результативен, - он сплюнул кровяное месиво собственных внутренностей, - а теперь и того меньше, - раб открыл глаза и неестественно улыбнулся, презрительной гримасой скорой смерти.
- Сначала мы обсудим условия! Полковник Штаф.
- Если это не будет скучно, и долго - 15674 закашлялся.
- Мы успеем. Ты восстанавливаешь свой прежний статус в обмен на небольшую контролируемую и победоносную войну.
- Надеюсь, размер смутной, тебя устроит? – узник засмеялся, не обращая внимания на боль. - Атан покроет потери в мясе.
- Обещай, что не посмеешь этого снова? – Шегал, наклонился и точными движениями, помноженными на усилители, принялся наносить удары. Заключенный 15674 захрипел, сжавшись в эмбриональной позе.
- Обещаешь? - Клинч командор хорошо знал язык сильных жестов, и приказов, так хорошо понятный всем людям.
-Д-д-а-а..
- Поклянись! Иначе вернешься в тот ад, который тебя породил.
- М-мы, мы оба вернемся, без мен-ня т-ты д-долго н-н-не протянешь. – Шегал продолжил калечить заключенного. - Н-н-но я клянусь! Клянусь своим т-т, х-х…
- Ну, вот и договорились. Детали обсудим позже, - Шегал приподнял голову узника и свернул ему шею. – Атан, конечно покроет потери в мясе, но боль от потери останется... Император, остаться не сможет!
Осторожно пробираясь по глубокому снегу, стараясь не зацепить разлапистые ветви густых сосен и прячущиеся венчики травы снегобоя, охотник вышел к месту откуда была видна ловушка и попавшая в ее цепкие объятия жертва. Полупрозрачный силуэт хамелеон, широкие, оттеняемые предвечерним солнцем следы лыж, полная, безмолвная тишина; изредка нарушаемая поскрипывающими от ветра деревьями.
Тонкая еле заметная пленка силового поля, мерцала подобием огромного мыльного пузыря, удерживающего оленя. Человек, медленно поднял ствол винтовки, сердце забилось медленнее, словно растягивая между ударами время. Он прицелился. За мгновение до того, как пальцы, заключенные в термооболочку перчатки коснулись спуска, животное насторожилось, повернув уши в его сторону. Он замер, отчетливо видя в перекрестье оптики, пляшущую на теле животного, пурпурную точку. Нужно было попасть точно под впадину между стыком лопаточных шипов и панциря не повредив шкуру. Иначе маленький цилиндрик с сердечником из стабилизированного нубия, застрянет в панцире и зверь, уйдет, прорвав слабое силовое поле ловушки. Ветвистые рога качнулись – олень успокоился. Опустил массивную голову, и принялся поддевать рогами снег, в поисках ягельника.
«Метка целеуказателя замерла, сменив пурпурный цвет на зеленый. Курок сухо провалился и винтовка послала пулю в цель. Тихий хлопок разрываемого воздуха но отдача разгонника, чуть не валит с ног предсмертный рев на мгновение нарушает вечернюю тишину . Картинка оживает в воображении реальностью еще не произошедшего».
-Нет, - проговорил себе шепотом Хаук, - слишком хорош, - снял палец с курка и крикнул, - пах! Олень просел на сильных ногах, прижав уши и щетинясь острыми костяными пластинками, молниеносно прыгнул в сторону, пробивая преграду ловушки и помчался по глубокому снегу прочь, по пути срезая рогами бритвами молодые деревца.
Охотник засмеялся, беззвучно и весело.
Вокруг был девственный лес на тысячи километров и случайный наблюдатель ни за что бы не поверил, что несколько десятков лет назад на этом месте горящая земля порождала лишь смерть и пепел. Красноватое солнце, подернутое серебрящейся поволокой приближающихся сумерек, неторопливо скользило между ветвей, опускаясь к горизонту. Закатные лучи, преломленные поляризационным слоем, мерцали в нетронутом снежном покрывале багровыми искорками. Ловя последний ультрафиолет, чуткие пластинчатые веера сосен пощелкивали, складываясь от порыва ветра, и вновь медленно раскрывались, аккумулируя необходимое для растений тепло. В полной тишине, это движение, на фоне искрящегося неба завораживало причудливой игрой.
Внезапно точно холодком в затылке, предчувствие. Хаук понял, что так насторожило оленя. Медленно развернулся, отчетливо почувствовав ледяные иголочки страха. Темный в разводах и пятнах силуэт, прижавшись к снегу тихо крался, бесшумно ступая по следам его лыж. Нервно подергивая шипастым хвостом, к нему подкрадывался «морок».
Человек поднял винтовку, следя широким скошенным стволом разгонника за пастью сумчатой твари. Ждал, внутренне готовясь не поддаться гипнотическому обаянию хищника. Две пары маленьких красных глазок нашли жертву и впились в человека. Ящер замер, сжавшись в пружину, для смертоносного броска. Края кожистых складок поползли вверх, из челюстей выдвинулись лезвия длинных тонких клыков.
Мгновенным движением распахнулся, и затрепетал рябящий гипнотическим, дезориентирующим рисунком кожистый капюшон. – «Оскал смерти»!
Хищник бросился вперед, превратившись на сетчатке глаз, в размытое пятно.
Охотник нажал на спусковой крючок; раз другой, третий, тяжелая винтовка забилась, хлюпая частыми выстрелами, больно ударяющими в плечо.
Тело мерзкой твари вывернулось в воздухе. Морок упал на бок, зарывшись глубоко в снег, только кончик хвоста продолжал судорожно подергиваться.
- Дурак! - С досадой сказал охотник самому себе, глядя на расползающееся по снегу красное пятно. Неосознанно, от страха, он перевел гравимагнитный ускоритель оружия на максимум, и тяжелые пули беспощадно разорвали тело и артерии хищника. – Ошибка генактивации, неудачник! - Он потер онемевшее плечо.
Последний месяц стал месяцем разочарований. В короткое время его одногодки раздались в плечах, бешеными темпами набирая мышечную массу, с юношеским максимализмом пробуя новые возможности своего тела.
Хаук, не изменился, оставшись худым необщительным подростком с грустными голубыми глазами. Приобретя в награду лишь постоянные головные боли и странные видения, существующие вместе с реальностью в его сознании так отчетливо, что иногда он, погружаясь в цветные калейдоскопы галлюцинаций полностью замыкался в себе. Возвращаясь к действительности, он со странным эффектом наложенных друг на друга картинок фиксировал на себе сочувствующие взгляды взрослых вместе с небрежно брошенными взглядами не скрываемого превосходства от сверстников.
Тревога внутри нарастала.
« Через пять минут с подветренной стороны придут другие, придут панцирные волки. Следопыт видел их светящиеся в надвигающейся тьме маленькие красные глазки. Его окружат плотным кольцом, подранят и погонят, погонят, покусывая и сбивая с ног. Матерые будут натаскивать щенков, пока человек сможет двигаться… Но до этого они успеют дорого заплатить за науку. Он видел себя в крови, вгоняющим в их хищные пасти тяжелые нубиевые пули».
Хаук снова отогнал наваждение, пытаясь, сосредоточится на реальности. Но болезненные галлюцинации слишком часто искаженно отражали еще не случившиеся события. Поэтому он вызвал на стекло очков, тактическую карту биоскана. Маленькие, еле тлеющие зеленые точки, вытянутой цепочкой светились у самого края координатной сетки, медленно приближаясь – стая почувствовала запах крови.
Быстрым отработанным движением охотник закинул винтовку за спину, посмотрел на ярко красное коснувшееся горизонта солнце. Яркий диск подернулся набежавшей дымкой, предвестником скорой непогоды.
Его взгляд упал на правый нижний угол интерфейса, отражающий уровень энергозапаса термокомбинезона. Две, из трех шкал индикаторов, горели в унисон вечернему светилу и лишь одна приветливым зеленым огоньком. Он слишком долго находился в буше, близилась ночь, холод. Близилось время ночных хищников. Близился буран.
Так всегда, если, что-то идет не так - не так идет всё.
Щелчки и потрескивания в эфире, обычное дело в пересыщенной энергией атмосфере. Монитор дежурного оператора, светился тревожным светом сбоя системы реинкарнационной станции. Стандартный запрос оставался без ответа на всех частотных каналах. Человек не торопился принимать поспешных ответственных мер, полностью полагаясь на протоколы автоматики. Внизу разгоралось светопреставление. Возмущенный поляризационный слой вспыхивал разноцветными концентрическими радугами, странными рисунками и образами, начисто блокируя все виды связи. Граница атмосферы на теневой стороне жила собственной, казалось разумной, жизнью.
Оператор с трудом отвел взгляд от иллюминатора, на мгновение, скользнув по терминалу взглядом. Грубое нарушение, но какое зрелищное. Явление « снов» на восстанавливаемой Бете, второй планете системы Шидар, вошло в список чудес империи, на равне с разогнанной генной инженерией экосистемой. Отчасти это был реверанс императору, хотя в большей степени это было правдой. В империи людей было много необычных мест. Однако, как это часто всегда бывает, не место красит, личность окрашивает место в наиболее выигрышный цвет.
Автоматический терминал, вспыхнул повторным тревожным огоньком, отдав команду на сброс разведывательного робота и расконсервацию модуля спасения. Преждевременно, по мнению оператора, но таковы инструкции.
Робот чуждый человеческим эмоциям, дал короткий импульс плазменным двигателем, нырнул в пленку поляризационного слоя, точно камень брошенный в воду наполненную флуоресцирующим планктоном, вызвав всплеск серебристых брызг, прячущих до времени планету от глаз оранжевого гиганта . Автомат снизился до границы облачного слоя, и кристаллики влаги зашипели на его раскаленном корпусе. Пронзив белую пунктирную пелену снега, разведчик проник внутрь покрытого искристыми ледяными кораллами, технологического шлюза станции холода, километрового остроконечного шпиля климатического регулятора. Определив по приоритету , местонахождение биологических объектов, почти разумная машина заскользила техническим тоннелем , по пути сканируя пустые ярусы в тусклом свете аварийного освещения. Пара минут, и модуль плавно подплыл к разъехавшимся дверям рубки центрального управления.
Несколькими секундами позже, разорвав идиллию рутинных дежурств, на пяти станциях планеты взвыл сигнал тревоги. На огромных трехмерных экранах транслировалось изображение, предоставленное объективами машины.
Рабочий терминал станции «три» напоминал мясницкую лавку. Расплавленные
выстрелами лучевого оружия, панели пультов. Пол и стены, забрызганные кровью и безжизненные тела персонала дежурной смены с нечеловеческой жестокостью выпотрошенные когтями чужих.
В это же самое время, на станциях гуманитарной миссии Булрати, стены сотрясал вой взывающий к мести. Сообщение, присланное экстренной капсулой, пятой станцией климатического регулятора, стало вызовом-ультиматумом, брошенным обнаглевшим человечеством. Стоя на фоне кроваво исполненного ритуала, выполненного строгом соответствии с кодексом унижения клана, человек в черном трико термокомбинезона поселенца Беты насмешливо приглашал присоединится булрати к своим жестоко убитым сородичам. Откровенное, актуальное приглашение для расы, чей гормональный ритм находился на пике брачного периода.
Неожиданно планетарная связь была нарушена, начинающейся бурей.
Духи войны и кровавой мести витали над этой безжизненно снежной ледяной пустыней.
Сотрудник на орбите полюбовался еще некоторое время на вид колышущегося светового океана, и вернулся к терминалу для составления привычного стандартного рапорта, объясняющего техническую сторону системных сбоев и отсутствия планетарной связи.
Сверху еле различимая сквозь секущие нити снега возвышалась игла станции. Десятикилометровая зона приближалась. Хаук, привычными, скорыми движениями ощупал снаряжение, натянул капюшон, скрывший лицо, поправил маску и очки. Организм лихорадило предчувствием ледяных объятий. Охотник плавно скользнул сквозь границу щита, на мгновение, высветившись радужным силуэтом. Маска не мешала дыханию, лишь тихонько шумел выдыхательный клапан, преграждая дорогу в легкие обжигающим иголочкам холода. Ощущение, к которому сложно привыкнуть; ледяная волна накатила и отступила; мир вокруг прояснился - словно выступил сквозь туман, детализировался. Конечно, автопоиск работал идеально, следуя малейшему движению глаз дорисовывая смутные очертания предметов. Маска следила за температурой вдыхаемого воздуха и его составом, термооболочка подбирала оптимальный режим, вот только организм невозможно обмануть. Зона максимального излучения, дьявольская штука, любое существо впадает в состояние животного оцепенения и ужаса от всепроникающего излучения. Потому только поселенцы ходят сюда в одиночку, обычному человеку - почти неминуемая смерть. Не случайно мораторий на генную модификацию, в условиях планет возрождения не действовал на «третей». Ставя вне закона поселенцев за пределами Шидара. СИБ рекомендовала проживание данной категории людей вне границ густонаселенных районов человеческого сектора галактики .
Вот только для Хаука этот мир был родным, и зона была родной, в ней он ощущал себя его неотъемлемой частью особенно остро. Частью существующего, не того, прежнего - погибшего, не будущего – возрожденного. Нет! Настоящего – сегодняшнего мира, где живут гигантские бронированные олени, где рыщут очень опасные, панцирные волки, и коварный морок ведет счет своим жертвам. Где природа порождает невероятно красивые морозные кристаллы похожие на причудливые экзотические растения. Где живет его стая, чужая с точки зрения империи людей. Она его нравственный неоплаченный долг. Долг неудачника.
Здесь в пятикилометровой зоне, царство холода было особенно величественно и красиво. Тут не было животных, не жили растения. Вокруг стелились переливающиеся ковры из причудливых кристаллов. Росли ввысь ледяные фигуры, сотворенные излучением хладогенератора. Охотник, невольно замедлил движение, проезжая под ледяной аркой. Свившиеся в противоборстве, плотоядная пасть хватуна и обвившая его своими цепкими лапками росянка, сгенерированная случайным образом из конденсируемых ледяных кристаллов . Удивительный, опасный и красивый мир. Иногда - фигуры напоминали прозрачный хрусталь клаконских мастеров. Иногда - ощетинившееся иголками молочно-голубое призрачное наваждение из снов. Случайное касание и призраки, искрящиеся в молочном, лунном свете рассыпаются миллионом искрящихся иголочек, оседающих и складывающихся во, что-то новое, причудливое..
Хаук усмехнулся. Сказка ему не ответила, и не увидела его усмешки, скрытой спасительной маской. Сказка молчала, наверно она молчала в предчувствии перемен?
Неожиданно призма видения рассыпалась тактическим боевым экраном. «Черная ледяная долина вспыхнула хлопками плазменных выстрелов и пронзительным писком боевых лазеров, подсвеченных столбцами ттх, ослепительными росчерками рассекающих падающие хлопья снега, скалы, тела людей и чужих. Жуткий калейдоскоп кратких фрагментов. Две стаи сошлись и остановились друг против друга. Чужие и люди, два кипящих океана ненависти. Пение флейты и гортанный крик поселенца, короткие фразы проявления уважения к врагу. На снег летят кирасы брони и оружие, так и задумано. Две силы в спектакле, мастерски разыгранном третей силой. Будто разряд тока, вспышка в сознании, убийцы, притаившиеся в локальных свертках пространства. Чуть видимые смутные силуэты врагов, и кровавая бойня, в которой убивают всех свидетелей. Контрольные выстрелы в головы раненым, могильный холод, и пиршество волков на кладбище из погребенных под снегом останков ». Хаук сжал кулаки, желая немедленно убедиться в обманчивой реалистичности галлюцинации . Исправить не случившиеся события, предупредить братьев и сестер о предчувствии беды .
Он едва не разбился, о заградительное поле . Двигаясь на форсаже, взметая ледяную крошку дюзами лыж, тормозя и заваливаясь на бок у барьера. На Раскаленных соплах шипели и таяли льдинки. Преодолев границу поля, он вывалился на внутреннюю территорию жилого сектора и остановился. Полная тишина. Станция опустела. Вокруг всё было как обычно. Привычно жарко после ледяного барьера. Не было только людей. Сняв очки и отстегнув маску, охотник заскользил от строения, к строению заглядывая в освещенные окна пустых домов. И вздрогнул от неожиданности, когда от ступеней церквушки отделилась черная фигура с тускло поблескивающим металлическим контейнером в руках.
- Хаук. Не стреляй. – священник поставил контейнер на снег, выпрямился, развел открытые ладони в стороны, показывая пустые руки.
Юноша смутился, опустив винтовку, странным образом оказавшуюся в руках.
- Я ждал тебя, - отец Григорий подошел к нему.
- Куда все исчезли?
- Ты ведь и так это знаешь.
- Они погибли?
- Все, все кто мог держать оружие. Мне не удалось их отговорить, все точно с ума посходили. Я видел, как все произошло. Кто-то стравил людей с чужими, и извлек из этого выгоду. С божьей помощью мне удалось переправить детей на 7 станцию, там базируется гарнизон, и полномочный наблюдатель императора, вероятно, они смогут продержатся, до тех пор, пока на орбите не забьют тревогу.
- Нет, не-ет!! - Юноша оскалился и завыл точно «морок».
Тебе пора проснутся Хаук, если ты собираешься защитить своих младших братьев и сестер.
- Что значит, проснутся? – Юноша поднял винтовку, - и почему жив ты?
- Убийцы хорошо экипированы, связь не работает, вероятно у них корабль с планетарным нулификатором. Кроме меня некому рассказать о гибели братьев и сестер.
Мне пришлось взять на себя увиденное. Тебе пора перестать быть мальчиком Хаук и стать мужчиной..
- Но как? Как, как я могу, что-то изменить?! - охотник опустил оружие.
- Вера – дана нам свыше, она отодвигает пределы человеческих способностей. Уверовавший, готов принять и пронести большую ношу.
- Я хочу отомстить!
- Захоти этого сильно… тогда ты справишься. И поспешим на седьмую, там у нас наверняка будет шанс выжить и погибнуть. Мне дали патрульный катер, забрать тебя.
- Меня?
- Да. Раненые земли рано или поздно должны порождать сторожевых псов.
Форт, располагающийся на стандартной станции 7, отличаясь лишь дополнительным периметром и стационарными огневыми точками в границах жилого сектора. Считалось, степень защищенности, толщина стен, и наличие гарнизона по умолчанию приравнивают станцию к оборонительному сооружению.
Красивая, с прядками седых волос женщина пристально разглядывала Хаука. В этот момент он чувствовал себя щенком породистой псимутированной суки. Наконец внимательные глаза смягчились, и женщина протянула руку, - Рашель Хейниц, наблюдатель императора, в этой зоне космоса.
- Императора! - Хаук преклонил колено. Коснувшись губами протянутой руки.
- Поднимись мальчик. Если нам суждено выжить в этой переделке, возможно, ты увидишь императора своими глазами.
- Вы считаете, нам стоит посмотреть на него в деле? – она обратилась к священнику.
- Да. Он «спящий». Сейчас подходящий момент.
- Я прочла ваш отчет. Что вы можете сообщить от себя, лично? - женщина в униформе офицера имперских сил обратилась к Священнику. Мне хотелось бы понять почему, вы решили опробовать его именно сейчас? Возможно, его уместнее эвакуировать?
- Здесь сходится слишком много случайных событий. В этой колонии он единственный «спящий», погибла его община, и … - священник сделал паузу. - Такой почерк, я видел раньше. Это похоже на … На «палача». Я оказывался в зоне его внимания только раз. Во времена смутной войны. Но хорошо запомнил этот стиль.
Это было на Харизме. Наступление завязло. Пехота залегла, ответный огонь был очень плотным. Зона укрепленной. Я наплевал на приказ и не стал поднимать людей без поддержки штурмовиков.
У нас давно ходили байки о призраке ликвидатора, отстреливающем, и своих, и чужих. Если наступление вязло, за ночь позади наступающих возникали импровизированные виселицы, на которых были подвешены обезображенные трупы людей. Страх оказаться на шнуре со снятой шкурой, гнал пехотинцев на грибницы вражеских дзотов и минные поля лучше приказов.
Проведя ночь в грязи, собственном дерьме и крови, мы недосчитались на перекличке половины состава батальона, найдя посреди поля сложенную пирамиду из обезглавленных трупов. Оставшиеся в живых озверели.. Мы прорвали оборону и вошли в город. В итоге, со мной, осталось в живых пять человек. Нас тут же расформировали и бросили обратно в составе другого подразделения. Это была настоящая мясорубка. Когда мы подошли ко второй линии обороны, вокруг горело все что могло гореть. Двое свихнулись и начали палить во все стороны, пришлось их пристрелить. Внезапно с тыла кто-то начал расстреливать десант и пехоту, всех кто шел в последних рядах. Я рассказал старшему офицеру, кажется, его звали Дик Нортон. Настоящий военный из низов, берег личный состав и пришел в бешенство от моей догадки.
Мы взяли эту сволочь, за четыре минуты и положили 37 человек. Он поднялся, отключая камуфляж и смеясь, бросил нам под ноги разряженную лучевую винтовку G- 47, адскую машинку снайперов.
Смеясь нам в лицо, «палач» произнес, - я положил достаточно солдат, что бы оставшиеся в живых запомнили, как надо воевать. До следующей встречи, у меня атан. Дик поставил его на колени и выстрелил в голову. Он был экипирован по последнему слову, а война для него была веселым развлечением. В его укрытии был мини бар и холодильник с деликатесами. Так и вижу, как он подстреливает очередную жертву между рюмкой хайгарского бренди. А Мы жрали синтетическую химию, гася голод зловонным боевым коктейлем. Никто не стал забирать шоколад и спиртное, сплавили бластерами его тело вместе с деликатесами.
Тогда в атан еще никто не верил. А через три дня, кто-то освежевал Дика ночью, прямо в окопе.
Григорий замолчал, глядя в глубокий черный колодец своей памяти.
Потом, помолчав, добавил. - Эта ночь была очень похожа на те истории. Сегодня мне впервые за столько лет было страшно. Все было разыграно изощренным театральным представлением, как любил делать палач. Вряд ли случайно..
- Вы считаете, будет штурм?
- Волк тоже пасет овец, поедая слабых, но в овчарне он сходит с ума от крови. – Священник, казалось, полностью погрузился в прошлое.
- Будет, - сказал Хаук, - они используют грузовой корабль, как таран. Никого не останется в живых. Почему все так?
Священник посмотрел в его сторону. - Потому, что древо жизни этого мира взращено на костях, и полито кровью.
Юноша сбросил с плеч винтовку, молча подошел к контейнеру, принесенному священником. Присел на корточки, положив тяжелый разгонник на колени. Набрал шестизначный шифр, открыл. Извлек из пояса термокостюма израсходованные энергоячейки, бросил их на пол. Достал из контейнера новые. Установил. Вытащил тяжелые соты с надписью «нубий», поднес к приемнику: винтовка с тихим шелестом принялась заглатывать соты. Потом он вынул из контейнера дополнительный сегмент винтовки – скошенный граненый шестигранник, с тихим щелчком установил на ствол. Поднялся и пошел к выходу, на ходу превратившись в неясное, еле уловимое движение.
В этот момент, что-то огромное ударило сверху, перегружая щиты, дрожь прокатилась по станции. Освещение замерцало медленно погружая станцию в тусклое мерцание аварийного освещения. Поврежденная верхняя часть многотонного здания с жутким скрежетом начала кренится.
Свет погас окончательно, подтверждением сдавшейся защиты. Следом тяжелый удар, гулом прокатился по полу. Резервные генераторы вернули освещение через секунду, но станция уже лишилась силового поля.
На объяснения не было времени, каждый занялся той работой, на которую был способен.
В это время Хаук, скрытый камуфлирующим режимом тихо перемещался в направлении неясных теней возникших в измененном восприятии сознания супера. Бесшумно и быстро, словно "морок", по запаху идя по следу ничего не подозревающей жертвы, осторожно сужая круги в поиске подходящего места для нападения, охотник следовал к рубежу.
Они возникли внезапно, не меньше сотни наемников в тяжелой броне. Что их гнало вперед, счет в банке, въевшийся страх стать из нападающих жертвами, или приказ командира? Наверное, все вместе. Хаук сразу оценил отточенность действий профессионалов. Мгновенно выйдя из раскрывшихся сверток, сходу определив огневые точки обороняющихся, они открыли ураганный огонь, вынудив гарнизон спрятаться за укреплениями. Залпами пробили брешь в наспех возведенной обороне, превратив кратчайший путь к воротам станции, в оплавленную дымящуюся массу. И оказались в центре защитников, быстро миновав максимального опасный пристрелянный сектор и лишив возможности применения тяжелого вооружения. Отлично экипированные убийцы, превосходящие в силе. Сизые неповоротливые «Фатумы», искрящиеся плазмой «Серафимы», экзотические сошедшие с обложки имперского вестника шестиногие «Арахниды»; производили жуткое впечатление неотвратимости смерти. Прорываясь к воротам, они подбирали раненых и словно в мясницкой лавке подвешивали тела на броню. Кто-то, из обороняющихся обладая крепкими нервами, упорно вел огонь, но большинство тех персонала не стали стрелять по своим.
В этот момент, скрытый маскировочным полем, охотник занял удобное место. Сетка прицела наложилась на цель.Наращенный ствол выстрелил тонкой иглой жесткого излучения проколов в воздухе маленькое отверстие, в которое цепочка гравиимпульсов бросила маленькие полированные капельки сверх тяжелого изотопа. Хаук ничего не думал и чувствовал когда у одного из серафимов взорвался перегруженный энергоблок, он просто открыл счет загнав в треснувшую щель металлокерамического панциря не меньше десятка пуль. Повернул рычаг ограничения огня, выставив предельно жесткий режим, отключил вспомогательные координаты. Они стали с этого момента ему не нужны. Хаук - проснулся.
Охотник превратился в убийцу и заливая пулями, ощущаемые многомерной призмой нового видения уязвимые места на броне своих врагов. Он сам стал оружием, глаза превратились в перекрестье прицела, тело - в упругий комок, гасящий мощную отдачу, способную убить обычного человека. Организм зажил отдельной жизнью, а мысли стали резкими и яркими..
Что бы попасть в сочленение пластин нужно обладать нечеловеческим мастерством и нечеловеческим предвидением. Пули рвали броню, с чудовищной высвобождающейся энергией, разрывая на куски более слабые участки, превращая в месиво содержимое скафандров.
Непрерывно брызжущие осколки керамики, металла , заставили нападающих прижаться к стенам, не находя привычно настроенной автоматикой источник стольких смертей - хрупкого юношу в экранированной камуфляжной оболочке термокомбинезона.
Два неповоротливых, в слоистых черепках облицовки панцирей, «Арахнида» , отделились от группы нападавших. Ведя заградительный, хаотичный огонь, принялись минировать массивные ворота станции. Мерцающие силовые поля, надежно прятали их от стрелка.
Ему приходилось осторожно двигаться среди обломков и кипящих лужиц расплавленного металла, в поисках бреши в защите. Хаук, в отчаянии видел искаженные лица раненых, чьи тела превратили в дополнительные эффективные психологические щиты. Но, у тяжелых шестиногих пауков слишком крепкая защита. Он это видел.
И тут он сначала почувствовал. А потом услышал выстрел «аспида». Ручная мортира, оружие обреченных в осажденной цитадели. Обычно ее крепят на броню смертники, фоновое возмущение от выстрела за короткий период времени превращает внутренности стреляющего в кисель. Погибнуть в бою с такой смертоносной игрушкой настоящее счастье, в сравнении с последующей неминуемо мучительной смертью. Яркий росчерк и сжатый энергетической оболочкой комок плазмы вспух ярким ослепительным пузырем, подбросив два тяжелых «арахнида». Многосуставчатые фигуры, разбрасывая в стороны крошки брони, на мгновение побросило в воздух. Разгонник забился в руках стрелка.
Когда в образовавшуюся воронку упали окутанные язычками плазмы оболочки, внутри не было тел, только порванная пулями плоть.
Хаук нашел глазами место, откуда гремел мортпреобразователь и увидел священника.
Мгновенно оценив опасность, из-за укрытия, быстро двинулся «Фатум». Мерно гудя сервоприводами, шаря ярко-зелеными лучами сканеров и дымящимися от перегретой плазмы массивными стволами, предусмотрительно щетинясь казавшимися живыми, шевелящимися пластинками активной защиты. Почти неуязвимая для лучевого оружия, броня, но не крепче самого слабого места.
Ища брешь защиты, стрелок перемещал винтовку. В следующее мгновение, он его отыскал и неотвратимая воля богов - "Фатум", превратился в гроб для заключенного в него представителя человеческой расы. Найти «аспида» Хаук не дал, сорвав очередью лицевой щиток, точно вогнав в брызнувшее стекло шлема, маленькие полированные капельки смерти.
Старинное оружие войны в очередной раз совершило кульбит технологий, став симбиозом с телом супера - идеальной моделью для убийства, изящно обогнавшим новейшие средства защиты.
Но для священника, всё это было всего лишь отсрочкой. Каждый залп аспида, окутывал его силуэт, клубами откатного излучения, перемалывая кости и разрывая сосуды. Почему он выбрал это оружие? А может, другого выбора, просто не было. Другого выбора для спасения.
- Вот и все, большего я не могу. Прости Господи за слабость. - Священник вышел из укрытия, подставив умирающее тело под выстрел. Пошатнувшись упал. Снова поднялся, став чернеющим пятном сутаны , словно мишенью в тире. Автоматика убийц сразу среагировала, и несколько нападающих двинулись в его сторону, пытаясь достать его, скрытого среди обломков. Григорий молился, сквозь грохот взрывов, шипение и вспышки выстрелов, стрелок видел в прицел шевелящиеся губы.
Долгие секунды, замедлившегося времени, Хаук подавлял попытки прикончить легкую добычу. Даже когда от взрыва запульсировало в горле, и из носа потекла кровь, и во все стороны полетели жалящие фрагменты подорванных ворот башни, парень продолжал стрелять, прикрывая обреченного. И неожиданно вздрогнул, когда яркая голубая вспышка, опалила на затылке волосы священника. Тело повалилось лицом в густую смерзающуюся жижу из грязи и крови. Хаук не успел ответить, он не успел дважды, почувствовал присутствие, чего-то потустороннего: серого силуэта « палача». Руки сами собой опустили ствол, лишь кисти сведенные судорогой усталости удерживали винтовку. Ноги подкосились, и он рухнул на груду оплавленных обломков. Собрав последние силы, инстинктивно спасая себя, отполз под укрытие из свисающих плит и торчащей арматуры. По лицу струились слезы; впитываясь в мягкую уплотнительную губку очков.
Энергетическая кома, небесная кара всех суперов, чей организм еще не научился в полной мере управлять новыми возможностями. Попав в экстремальную ситуацию тело истратило всю энергию, выживая, само, став угрозой жизни. Медблок верещал,не настроенный на новые возможности организма, накачивая его стимуляторами . А ему сейчас подошло бы все то, что дало организму энергию. Укол энергетического коктейля из витаминов и глюкозы, плитка шоколада, сахар. Тело не подчинялось, удерживаясь на грани помутневшего сознания.
Совсем рядом возникла опасность. Сначала Хаук не поверил глазам, воздух потек, словно жидкость по поверхности стекла. Из него выступила человеческая фигура. По его телу перекатывались фрагменты реальности, то, соединяясь и пряча убийцу, то, расступаясь,он методично шарил стволом мощной импульсной винтовки по щелям, и бойницам. Палач искал Хаука.
Бунтующее тело на миг обрело подвижность, когда утолщенный гаситель ствола импульсника, на секунду остановился на нем черной пастью смерти. Парень не пошевелился, не веря в удачу, замер, перестал дышать; лишив себя того немного, что оставил ему энергетический криз. Одними глазами юноша следил за этим призраком. Очки сами подобрали частоту, фиксируя разницу между отслеживаемым объектом и фоновым излучением, насыщенный жестким излучением бой или полученные способности супера, делали палача чуть заметным. Стрелок этого не знал.
Убийца завораживал, точные расчетливые движения, мягкий, пружинистый шаг охотящегося хищника. Внимательные быстрые глаза существа из другого мира, и что-то еще.. Веющий могильный холод, ощутимый в сознании каскадами рассыпающихся калейдоскопов. Несколько секунд и силуэт исчез, надежно укрывшись за невидимыми стенами локальной свертки пространства.
Вокруг еще кипел бой, слепящие росчерки, рисовали ломаные узоры смерти, кипел бетон, шипел снег и грязными лужицами растаявшей воды, плакала чернеющая земля.
Хауку оставалось только ждать.
Стемнело, как-то неожиданно быстро, - неужели прошел день?
Слишком тихо, слишком пусто вокруг. Он был один, не чувствуя тела. Не чувствуя вблизи присутствия живых людей, тихо лежал и смотрел в искрящийся поляризационный слой, по которому плыли причудливые узоры сновидений Беты… а потом Хаук заснул, и не видел как в небе вспыхивали расходящиеся круги. На планету одна за одной падали сотни десантных капсул.
Сообщение отредактировал Автор №8: 18:43:00 - 02.12.2011
