Без названия.
Предисловие:
"Все усмотреть невозможно" вместо "все предусмотреть невозможно". Я немного отклонился от заданной темы, поэтому надеюсь, что читателей увлечет мое короткое повествование, и они простят мне эту вольность, а так же некоторую сентиментальность, монотонность и, может быть, любой другой недостаток, который бросится в глаза. Приятного чтения.
1.
Сегодня у знакомого робота был большой технический праздник. Я зажал грошик луны в кармане и отправился на улицу, встретил на дороге прохладный ветер. Он встал в позу, заставил шелестеть ближайшие липы, начал угрожать мне в лицо и вообще норовил отправить меня домой. Ужасный ветер. Стояла тихая ночь, а я шел под уличными фонарями по пустой дороге. Восьмой - так звали робота - сегодня вышел в смену, он вел раскопки на кладбище. Готовил новые ямы для мертвецов, которые при жизни просили, чтобы их закопали в землю, а
не сожгли. Я жил неподалеку.
Ближе к могилам ветер угомонился, хотя
пару раз
вставал на дыбы и сильным порывом атаковал сверху. Я подумал, что роботам много проще переносить погоду. Они совершенно не умеют ею наслаждаться. Вряд ли они чувствуют то же, что и я, когда слышат скрежет лопат,
когда им в ноздри бьет запах сырой земли.
Восьмой заметил меня, кивнул напарнику и подошел с приветствием.
- Милые красные глазки. - Сказал я. В то время как Восьмой с ожидаемым равнодушием вернулся к работе. Его напарник поднял голову, чтобы стало удобнее зафиксировать мой образ, я улыбнулся.
2.
На перерыве Восьмой вертел в пальцах подаренный лунный грошик.
- Зачем он мне?
- Просто. Подарок. Сегодня ведь важный день.
- Ты имеешь ввиду, что три года назад меня утвердили как работоспособного робота?
Безэмоциональная речь Восьмого приводила меня в отчаяние, если честно.
- Да. Именно.
- Понятно.
- На луне были очень красивые монетки, когда там была цивилизация.
- Ага.
Я немного обрадовался. Это, наверно, самое большое, чему я могу обрадоваться при общении с роботами.
- Зачем ему что-то дарить? Это ведь робот. Напарник Восьмого закончил перенастраивать себя с копания на перевозку земли и уже приготовил тележки. Перерыв вроде бы уже должен был закончиться, но они почему-то задержались со мной возле гаража с инструментами.
- Он помешанный, Ди-ди. Можно не обращать внимания.
И правда. Я помешанный. Но Ди-ди поменялся во взгляде. Он изучал меня, а я топтался толстой обувью по траве, которой, впрочем, совсем не чувствовал, и немного нервничал. Восьмой, я это знал, дорожил знакомством со мной. Но среди роботов тоже бывали скряги. Много.
Ди-ди улыбнулся и сказал:
- Милый подарок. Мне даже жаль, что ты не услышишь благодарности.
Я и не ждал. Роботы подхватили тележки и отправились к большой куче земли. Мне больше нравилось, когда Восьмой работал в кондитерской.
- Восьмой, ты же знаешь про цивилизацию на луне. - Говорил я им вслед. - Там пытались жить роботы. Отдельно от людей.
Они печатали лунные грошики как собственную валюту, это очень красивые желтые монетки. Люди ценят их
//да и многое другое
больше, чем роботы.
- Ди-ди мне рассказывал. - Восьмой находился в непонятной задумчивости. Они работали, а я стоял у земляной кучи и наблюдал за звездами. Сегодня в небе очень ярко светилась соседняя планета, однако роботам не было интересно - они не задирали вверх головы, казалось, что их вообще ничто не волновало. Но Восьмой работал в задумчивости, это я заметил,
поэтому и остался, надеясь выждать от него еще каких-нибудь слов.
- Он робот, парень, ему нечего делать с твоим лунным грошиком. - Сказал Ди-ди, тут же развернулся и покатил тележку прочь.
Будь Восьмой человеком, я бы давно уже схватил его за плечи и тряс бы до тех пор, пока он не высказал мне все свои мысли по поводу подарка. Да и вообще -
меня. Иногда я даже находил странным, что робот меня настолько тревожит.
3.
Куча земли была растаскана. Ди-ди покатил тележку к гаражу, а Восьмой остановился возле меня. Все с тем же задумчивым видом. Он кивнул на напарника.
- Мы с ним много разговариваем. Это очень общительный робот.
- Отлично. Я это сразу почувствовал.
Восьмой осекся, посмотрел на меня резким странным взглядом.
- Слушай, я робот. Ты не сможешь сходить со мной в кино, выпить и.. вообще - мне недоступен любой вид человеческого отдыха.
Воздух поежился, по спине прошли мурашки. Восьмой вертел в пальцах лунный грошик, и я заметил по взгляду, что он не знает, как к нему относиться.
- Ди-ди недавно рассказал мне про роботов на луне, которые попытались жить без людей.
Я посмотрел вдаль, но не смог ничего различить. Ни гаража, ни Ди-ди тем более. Оставалось думать, что он намеренно отдалился, чтобы мы могли поговорить наедине.
- Эти роботы перестали производить деньги. И не только. Когда люди окончательно предоставили их самим себе, они признали свое существование бессмысленным и попросту самоустранились.
- Тебе не нравится мой подарок?
- Я к нему равнодушен. Просто хочу донести до тебя мысль, что если бы люди не давали мне работу, я бы тоже исчез. Понимаешь?
Мне впервые приходилось так подробно разговаривать с Восьмым. И от того, что он много говорил, мое отчаяние лишь усугублялось.
- Роботы это неодушевленные предметы. - Сказал Восьмой. - Я могу быть умнее кошки, но, в отличие от нее, я не живой. Как эта тележка у меня в руках. Вот что я давно хочу тебе объяснить.
Кольнуло. И еще я почувствовал громадную усталость.
- Я не хочу быть каменной стеной, на которую ты уже так долго налетаешь и внутри которой ты видишь что-то выдуманное. - Сказал Восьмой.
- Ты очень черствый. Уверен, и у тебя в жизни есть маленькие радости.
Восьмой потупился, посмотрел в небо и заговорил мечтательным тоном:
- Дома я вяжу разноветные шарфы. У меня ими вся комната увешена.
- Правда? - я сверкнул глазами и расскрыл рот, но Восьмой сразу сказал, что это шутка и что он думал, будто бы она будет уместной.
Кажется, он даже приложил усилие, чтобы сдержать свой механический смешок.
//или я это придумал
Потом он попрощался и покатил тележку к гаражу.
Все-таки мне жутко на кладбище и очень холодно по утрам. Перед домом воображение воскресило недавнюю пародию Восьмого на человека, и из груди вырвался тихий смех.
Я согрелся и замечательно поел, а перед сном наслаждался приятными размышлениями, которые, наверно, оказывались весьма плодотворными для моего помешательства.
Конечно, в роботах есть чувства. Грубые, в большинстве своем, и едва-едва заметные для людей, но они есть -
просто не все возможно усмотреть с человеческой колокольни.
