Осень в начале пути
Георгий, сидя на огромном черном валуне, задумчиво рассматривал раскинувшийся перед ним пейзаж. В принципе - картина ставшая совершенно привычной за последний год. Холмистая равнина, раскинувшаяся до самого горизонта. Покатые бока холмов, покрытые ковром жухлой травы, из которой россыпью оспин торчат округлые макушки черных валунов, от небольших, размером с футбольный мяч, до гигантов с одноэтажный дом. На иссиня-фиолетовом небе оранжевое светило, собирающееся уползти на покой. И полярное сияние, заполняющее своими бледно-зелеными и пурпурными полотнищами практически весь небосвод. В общем, вполне впечатляющий пейзаж, типичный для Хазунга, наверное, способный подвинуть наблюдателя на некие философские размышления. Но Георгию получить удовольствие от созерцания мешали разбросанные в живописном беспорядке по склону холма у него за спиной догорающие останки разведывательного катера и ноющая боль в ушибленной ноге и спине. Что там говорили разработчики космической техники вообще и геолого-разведывательного катера в частности о надежности и безопасности? Что сбой всех систем сразу практически просто невозможен и составляет вероятность один к десяти миллиардам? Ну почему этим одним оказался он – Георгий Соболев? Тридцати пяти лет отроду, геолог, член третей экспедиции на Хазунг.
Мысли невольно вернулись к тому моменту, когда на катер, идущий на сверхмалой высоте, для проведения ультразвукового зондирования грунтовых вод, обрушился внезапный магнитный шквал. Противно взвыла аварийная сигнализация. Взбесившийся магнитометр, не рассчитанный на подобные перегрузки, мигнул напоследок красным индикатором и умер. Следующим в очереди стоял антиграв. Катер резко просел на несколько метров. Будь это на большой высоте, ничего бы страшного не произошло. Даже если бы не подключилась дублирующая система, можно было бы просто катапультироваться. А так летательный аппарат крепко "вмазался" в вершину очередного холма, что не пошло на пользу ни самому катеру, ни пилоту... И теперь Георгий, непонятным образом отделавшийся лишь раной на лбу, ушибом спины и левой ноги, сидя на еще теплом валуне, испытывал саднящее ощущение некой зацикленности своей жизни... Всего два года назад на Земле он так же тупо пришел в сознание среди обломков флаера. С той только разницей, что сейчас за спиной не было ничего кроме бездушной аппаратуры, а тогда... Тогда там, среди искореженного металла, остались жена Светлана и их пятилетние двойняшки Любава и Клим...
Определенно тот, кто ответственен за его судьбу либо отменный разгильдяй, либо изощренный садист. То ли не может прихлопнуть качественно, то ли с наслаждением наблюдает, как эта букашка снова будет ползти по жизни. Георгий мотнул черной курчавой головой, отгоняя неприятные мысли, затем сложил древнюю мудру из большого пальца вложенного между указательным и средним и показал ее кому-то находящемуся за небесной сферой. Затем еще раз придирчиво осмотрел то, что удалось насобирать после крушения. Ассортимент был весьма невелик: индивидуальная аптечка, в результате удара сохранившая в целости почти половину содержимого – четыре шприц-тюбика с анальгетиком, один со стимулятором, один с универсальной противоядной сывороткой; четыре брикета универсальной питательной смеси, небольшой складной нож и пол фляги воды. Всё. Ах да, еще слегка помятый, но с действующим лазером, масс-спектрограф. Сам не зная зачем, очевидно исключительно из уважения к сохранившей работоспособность технике, Георгий аккуратно отделил излучатель с батареей от вакуумной камеры. Задумчиво взвесил прибор в руке – не менее пяти килограммов, но поскольку других грузов не предвидится, не такая уж и тяжесть. Все-таки какое-то подобие оружия. Это психология человека – так спокойнее, хоть и не обнаружено на планете хищников крупнее аборигенов. Сидеть на месте смысла нет. Поскольку он в свободном поиске, кинутся не сразу. То, что не вышел в расчетное время на связь, спишут на не прекращающуюся, судя по сполохам сияния, магнитную бурю. Потом пока организуют поиск и прочесывание... В общем, пока отыщут, останется только с почестями похоронить его обезвоженное тело. Нужно идти, но не в сторону базы. Дойти по бездорожью не реально – добрых триста километров. Логичней взять на тридцать градусов западнее, там, километрах в восьмидесяти, проходит большая караванная дорога. Если повезет наткнуться на караван, это спасение – аборигены путника никогда не бросят и уж водой точно можно будет разжиться...
... Осень. Сухая трава монотонно шуршит под ногами. Весной и летом степь выглядит куда привлекательней. Темно-зеленая и бурая растительность пышным ковром покрывает холмы. Частые дожди наполняют русла небольших речушек и ручьев. Воду можно найти в любом распадке... Черт, надо гнать от себя мысли о воде. Пройдено, по прикидкам, не более десяти километров, а картина текущей воды становятся все навязчивей. И нога, все больше жалуется на жизнь. Такое ощущение, словно некая зубастая тварь при каждом шаге вонзает свои пакостные зубки в колено. Георгий с монотонностью механизма поднимался на вершину очередного холма, засекал новый ориентир и снова спускался по склону. Очень скоро он потерял счет этим подъемам и спускам...
... Холодная вода брызгами летит в лицо, мерзкими змейками стекает за воротник. Георгий с трудом открывает глаза. Опять скучный и серый мир, мир в котором нет их. Только что они вчетвером бежали по зеленому лугу, кузнечиками прыгали вокруг него Любава и Клим, счастливо смеялась Светлана...
- Гоша, пора с этим завязывать. – Легкий скандинавский акцент, знакомый голос. Георгий попытался сфокусировать взгляд и разглядеть говорившего. Определенно с обладателем голоса связаны какие-то приятные воспоминания. Вот только какие? Впрочем, какая разница... Он ощутил в правой руке горлышко бутылки. Ну конечно, это волшебный эликсир, который позволит снова вернуться в счастливую страну. Рука, сквозь необозримые дали Вселенной потащила бутылку к губам... Но темные силы не дремали. Они вырвали из руки сосуд со спасительной влагой и залепили Георгию две звонкие пощечины. Вселенная сразу сжалась до размеров комнаты, в которой на диване лежал Георгий. Восстановившееся зрение обнаружило склонившегося белокурого гиганта Олафа Нильсена. Совместившего в себе две ипостаси – старинного друга и темного демона, разрушающего, ставший таким привычным за последние три месяца, зыбкий мир грез.
- Гоша, приди в себя. – Олаф с отвращением отшвырнул бутылку, которая невнятным позвякиванием поприветствовала не менее полудюжины своих сестер, уже выполнивших свой долг и счастливо почивавших в углу пыльной, давно не видевшей уборки, комнаты. – Если ты собираешься покончить с этой никчемной жизнью, то, пожалуйста, найди другой способ.
Олаф еще раз встряхнул тело, вследствие длительного запоя значительно утратившее способность к осмысленной координации и, прислонив Георгия к стене, всунул ему в руку стакан с какой-то шипящей и пузырящейся субстанцией.
- Пей маленькими глотками. И внимательно меня слушай. Ты вообще-то меня воспринимаешь? Если да, то кивни. Ну, вот и отлично. Пей, пей.- Олаф, заложив руки за спину, прошелся по комнате, сердито поддав носком туфля валяющийся на полу мусор. Затем внимательно посмотрел на тяжело приходящего в себя друга. – Я только сегодня вернулся на Землю. Не буду говорить пустых слов утешения, они уже ничего не смогут изменить. Но хочу, что бы ты знал – я тебя не оставлю и не позволю просто скатиться под откос. Так же как тогда, пятнадцать лет назад, ты тащил меня на своем горбу через болота Зулды. И не надейся остаться в гордом и трагическом одиночестве.
Они долго смотрели в глаза друг другу, не говоря ни слова. Потом Георгий встал, с трудом удерживая равновесие. Держась за край стола, порылся в горе мусора и выудил из него мятый лист пластпапира.
- Олаф, дружище. А известно ли тебе, что твой друг Гоша подал прошение об отставке, и оно было удовлетворено? Так что тю-тю дальразведка. – Он ткнул документ в Олафу руки. – Вряд ли у тебя получится долго быть со мной рядом. Космос он того... ждет тебя.
- Да, Гоша, оказывается, ты меня плохо знаешь. - Он скомкал лист и отфутболил его вслед за бутылкой в угол. – Слушай сюда. Комиссия по дальразведке утвердила меня в должности ксенопсихолога, а так же твое назначение на должность старшего геолога в третьей экспедиции на Хазунг. И, клянусь всем пантеоном скандинавских богов, ты будешь в этой экспедиции! Готовься к встрече с разумными теплокровными рептилиями. И не забудь поблагодарить Павла Степановича. Он дрался за тебя как лев. Мол, без Соболева, который нюхом чует полезные ископаемые, ему как начальнику будет крайне тяжело.
Георгия, уже готовившегося послать старого друга подальше с его помощью и участием, вдруг, словно переклинило.
- Ты чего-нибудь поумнее придумать не мог?! У меня же устойчивая ксенофобия ко всем негуманоидным расам!
- Ну, вот там, на месте и будем преодолевать твою фобию. Давай приводи себя в порядок. У нас еще дел невпроворот. Кажется так, вы русские, любите говорить?..
...Оранжевое светило, прилипшее к небосводу. Хорошо, что осень – голову не напечет. Сполохи непрекращающегося полярного сияния. Хотя какое оно "полярное" ежели во всей красе полыхает в средних широтах и даже над горизонтом на экваторе? Сухая жесткая, как камыш трава под ногами, такие же сухие шелестящие растрескавшиеся губы... Дьявол! Похоже, он отключился прямо на ходу. Так не долго и в какой-нибудь овраг сверзиться. Георгий сел на первый подходящий валун, аккуратно положив рядом непомерно тяжелый самодельный излучатель. С наслаждением вытянул больную ногу. Кусочек пищевого брикета, пол глотка воды. Отведенное на отдых время промелькнуло как одно мгновение, но его тень на траве заметно переместилась. Пора. Георгий попытался встать и... нога дико взвыла. Или это он взвыл от пронзившей ногу боли? Колено распухло и горело огнем, конечность наотрез отказывалась работать. Стиснув зубы, он пообещал с ней разобраться, как только доберется до базы, и всадил в бедро предпоследний тюбик анальгетика. По самым скромным подсчетам он уже прошел половину пути...
... Они шли с Олафом по городу. Ну да, иначе как городом это скопление странных, словно сложенных кучей панцирей гигантских черепах, жилищ назвать было трудно. По некоему подобию улиц деловито сновали аборигены. Георгия непроизвольно передернуло. Если искать земные аналогии то, пожалуй, больше всего местные жители походили на двухметровых саламандр, укоротивших хвосты и ставших на задние конечности. При этом надевших на себя нечто вроде узбекских халатов. Чешуйчатая кожа, от серого до черного цветов, по которой разбросаны причудливые пятна - оранжевые у женских особей и желтые у мужских. Плоские головы, без ушных раковин, с пастью полной острейших зубов и парой огромных янтарных глаз с вертикальными зрачками. Четырехпалые конечности. Брр!
-Гоша, ну я тебя прошу, перестань вздрагивать, когда к нам приближается зикхх. Их зубы не на тебя точены. – Олаф ехидно улыбнулся.
- Да при чем тут зубы. Не могу ничего с собой поделать. Гигантская ящерица на задних лапах, одетая в халат мило так с тобой раскланивается. Шизоидный бред! Сальвадор Дали и Иероним Босх повесились бы от зависти на одной ветке. – Георгий в сердцах сплюнул. Но, подняв глаза, просто оцепенел. По улице весьма прытко неслись два трехметровых... дракона с острова Комодо. Или, по меньшей мере, их инопланетные сородичи. А на их спинах гордо восседало по зикхху.
Олаф, глядя на его оторопь, весело захохотал.
- Это их "лошадки". Кстати, не смотря на довольно устрашающий вид, они, в отличие от своих седоков, травоядны. Внешность бывает довольно обманчива. Гоша, я тебя не пугать сюда привел. – Олаф вздохнул. – Прими, как данность - тебе придется с ними сталкиваться и, что бы не наломать дров, ты должен знать как можно больше. Я тебя еще не раз приведу в город на экскурсию.
Высокий швед, не особо выделяющийся ростом на фоне аборигенов, в очередной раз наклонил голову в сторону идущего навстречу черно-желтого самца, одновременно прижав сжатые кулаки к груди. Зикхх степенно проделал те же телодвижения и прошествовал дальше.
- Для начала, мой русский друг, ты должен знать главное – у них весьма совершенная и очень сложная речь. Человеку, с его слуховым и речевым аппаратом, ее просто не освоить. Диапазон слуха зикххов простирается от инфра- до ультразвука. Многие слова мы просто не в состоянии произнести и, в лучшем случае, сами услышим лишь половину звуков. Кроме того, передача информации у них происходит на трех уровнях: собственно звуковая речь, речь жестов и... телепатическая передача и восприятие эмоций. Не смотри на меня так, они все эмпаты, причем очень мощные. При полном отсутствии мимических мышц на э... лице, они отлично передают и воспринимают эмоциональную окраску разговора. – Олаф прищурив глаз, посмотрел на немой вопрос на лице друга. – Да, да, друг Гоша, они прекрасно понимают какие чувства, ты испытываешь при их виде. Но, уверяю тебя, они при виде нашей бледной кожи, пятипалых конечностей, уродливой морды с крохотным ртом, испытывают примерно то же самое. Просто не дают тебе этого почувствовать.
- Ясно, буду заниматься аутотренингом. Становится все интереснее. А что мне еще следует знать в первую очередь. – Георгий смотрел на нескольких аборигенов, которые под навесом из жесткой травы, отправляли в пасти какие-то куски, смутно напоминающие сырое мясо. - Думаю, таких пунктов наберется не один?
- Да не так уж и много. – Олаф проследил за его взглядом. – Зикххи – хищники, в полном понимании этого слова. Пищу употребляют исключительно сырую, в идеале – еще живую. При всем том, что давно знакомы с огнем и повсеместно его используют в ремеслах, они не употребляют термически обработанной пищи. И причина очень проста – белок подвергшийся денатурации, для них опаснее цианида. Первого и единственного добровольца нам еле удалось реанимировать. Чудом избежали межпланетного конфликта. Да, кстати, если вздумаешь, поймать и зажарить какого-нибудь местного зверька, бога ради – гадость не передаваемая, но не смертельная. Кроме того, учти, млекопитающих на планете нет. Полное и безраздельное царство рептилий. А придется сесть за стол с местными жителями, тоже запомни, их сырая органика для нас смертельно ядовита. Вот такая рыба фугу.
Они остановились на большой круглой площади, выложенной плитками кварцита. Центр площади украшал постамент в пол человеческого роста, на котором возвышалась статуя из черного базальта. Огромный зикхх, в развевающемся халате, держа в одной руке обнаженный меч, а в другой копье, правой лапой попирал звериный череп. Настоящий, отбеленный временем череп. Такой себе черепочек, размером не менее трех метров, принадлежавший в прошлом, по видимому, лично тираннозавру рэкс. Тридцати сантиметровые зубы ни на секунду не позволяли усомниться в том, что данный представитель местной фауны тоже предпочитал исключительно свежую пищу, причем ту, которая умела передвигаться.
- Вот, Гоша, прошу – это главная местная святыня, так сказать. Герой, как ни странно, безымянен. Вернее его зовут Хаашс. Но это имя собирательное и означает просто – "герой". Зверька местные называют Шиизгущ. Ну, по крайней мере, мы так слышим, поскольку первый слог уходит в ультразвук. С ним связана легенда. Якобы на переломе времен из белой мглы приходит страшный зверь. И от того найдется ли среди зикххов тот, кто сумеет ему противостоять, зависит, будет ли народ существовать под светом или уйдет в белую мглу. Более того, именно он поведет племена в светлое будущее. Где-то так... Судя по всему, уже как минимум один раз такой нашелся.
- Мне показалось, Олаф, или в твоем голосе слышится некий сарказм?- Георгий обошел постамент по кругу.
- Да в том то и проблема. На планете наступает очередной ледниковый период. И идет он аномально быстрыми темпами. По оценкам экспертов этому государству осталось лет пятнадцать – двадцать. Но сдвинуть их с места невозможно. Наши предупреждения уходят как вода в песок.
- Ну, начнет прижимать, сами зашевелятся.
- Наверное, как зашевелились те пять городов, которые мы обнаружили в зоне ледника. Судя по всему, жители даже не пытались уйти. Ты просто не представляешь, насколько регламентирована их жизнь. Всему и всем определено место, время и действие. Если Шиизгущ не появляется, значит - нет перелома времен. Если появится – должен прийти герой. Победит – поведет народ за собой. Не победит – значит, судьба. Всё. И никак не иначе.
- Так найдите им эту зверушку, пусть порадуются. – Георгий хмыкнул.
- Угу. А ты знаешь, что биологи обшарили всю планету и не нашли ни одного хищника крупнее самих зикххов?
- Ндааа. Этому черепушке, судя по состоянию костей, может быть от пятисот до тысячи лет. Видать вымерли эти шизы. Не дождаться зикххам героя избавителя...
... Боль в спине. Боль в ноге. Колючая сухая трава впилась в щеку. Георгий открыл глаза. Светила нет, значит, ночь. Судя по всему, он таки отключился. Повернулся на бок и, вдруг, в каком-то метре от себя, увидел две пары немигающих глаз, холодно поблескивающих в свете полярного сияния. Забыв о раздираемом болью теле, резко сел. Два жителя преисподней, нечто вроде плода мезальянса жабы и ежа, размером с крупную собаку, с шипением отскочили на пару метров назад. Но не ушли, твари. Значит по его душу. Интересно, ждут, пока он скончается или просто выжидают удобный момент для нападения. А может просто, любопытные травоядные. Встретили в степи Гошу – человека и оторопели от удивления. Георгий попробовал крикнуть, но из пересохшего горла вырвалось совершенно не музыкальное сипение. Животные очень осторожно начали приближаться, одновременно расходясь, беря потенциальную жертву в "клещи". Георгий снял с шеи импровизированный ремень, скрученный из подкладки летного комбинезона, на котором висел его "бластер", передвинул регулятор излучения на беспрерывный режим и коротко нажал кнопку. Тварь, заходящая слева, издала пронзительное шипение, закончившееся коротким всхлипом и, в конвульсиях забилась на траве. Не позволив себе долго любоваться этим зрелищем, Георгий всадил следующий разряд во второго нападавшего. Устало опустил непомерно тяжелую "пушку". Счет два – ноль в его пользу. Бой закончился, так и не успев начаться. Он поднялся и, сильно хромая, подошел к ближайшему телу. Задумчиво посмотрел на него, доставая нож. Пробормотал: "Вороне бог послал...". А затем начал деловито разделывать трофей. Как там говорил друг Олаф – гадость, но не смертельная. Не баре чай, переживем. Люди вон и на Земле, порой такую дрянь едят и ничего...
...Наверное, эта пытка не кончится никогда. А может он попал в свой персональный ад и ему теперь суждено вечно брести по унылой холмистой равнине, преодолевая боль в ноге, испытывая невыносимую жажду? Сгибаясь под тяжестью лазерного излучателя и мешка с обуглившимся, наспех испеченным и отвратительно пахнущим мясом. Мешок он соорудил из своей футболки, и теперь ткань летного комбинезона неприятно холодила тело. Пол часа назад Георгий вколол единственное, что у него осталось – тюбик стимулятора, в надежде, что это хоть как-то подстегнет его измученный организм. Жажда уже была не просто нестерпимой, утоление ее стало смыслом существования, а глоток воды – божественным откровением. Казалось, зрение, без всякого участия мозга, целиком поглощенного проблемой обезвоживания, само выбирало очередной валун-ориентир, на склоне следующего холма, а ноги автоматом несли тело к этой точке пространства. Пейзаж был однообразен до одури. Но, преодолев очередной подъем, Георгий внезапно остановился в неком недоумении. С северо-запада, весьма быстро, на глазах захватывая все большую часть небосвода, надвигалась странная мутно-белая пелена. Легкий южный ветер, все эти дни ненавязчиво обвевавший его левую щеку, внезапно сменился полным штилем. Казалось, сама степь замерла в ожидании чего-то необычного... А затем ударил шквал, подняв в воздух клубы пыли и комки сухой травы, опрокинув стоящего человека. Почти оглохнув и ослепнув, Георгий на ощупь укрылся за ближайшим крупным валуном. Свернувшись калачиком, стараясь врасти в грунт чужой планеты, он ждал. Ждал, что судьба подкинет ему на этот раз. И она, злодейка, не обманула. Ветер явно пошел на убыль, ощутимо упала температура, и... пошел снег! СНЕГ! ВОДА! Значит, там, за невидимыми сферами, еще не полностью насладились его мучениями. Кому-то надо, что бы он еще потрепыхался. The show must go on. Георгий ловил снежинки растрескавшимися губами и улыбался. В этот момент он был почти счастлив. Да, где-то в дверь его сознания робко стучалась мысль о том, что он может примитивно замерзнуть. Но сейчас было не до нее...
Ветер стих почти полностью. Сквозь поредевшие тучи проглянуло местное оранжевое солнце. Судя по его высоте, сейчас был полдень. Значит можно приблизительно определить направление движения. Правда засекать азимут стало затруднительно – перед Георгием расстилалась бесконечная белая холмистая равнина. Набив фляжку снегом и спрятав ее за пазухой, что бы снег таял от тепла тела, он, фальшиво насвистывая, продолжил свой бесконечный путь. Благо снежный покров не превышал пятнадцати сантиметров. Стараясь не думать о том, что его экипировка не совсем соответствует внезапно наступившей зиме, Георгий наслаждался очередной порцией снега леденящей язык и амброзией стекавшей в пищевод. Очередной марш-бросок он намеревался провести в хорошем, в пределах возможного, темпе, но невидимые кукловоды, очевидно, имели свои планы. В своем движении он внезапно вышел к довольно обрывистому склону. Более всего он походил на берег бывшей реки. Поскольку высохшее русло лежало поперек его траектории движения, пришлось, нецензурно поминая всех богов, создавших эту гостеприимную планетку, двинуться влево вдоль берега, в поисках более пологого спуска. Двигаясь таким манером уже примерно час, Георгий крем глаза заметил некую новую деталь в ландшафте. Точно, снег на противоположном склоне нарушен. Словно по нему промчался кто-то, оставив взрыхленную полосу шириной около трех метров. Эта полоса прошла по склону и продолжила свой путь по старице, в ту же сторону, куда двигался он... Или, наоборот приходила оттуда. Как назло в каких-нибудь ста метрах русло делало очередной поворот, и странный след скрывался за ним. Уже почти перевалив возвышенность в излучине, Георгий услышал странное шипение, переходящее в пронзительный свист. Крайне заинтригованный, он на одном дыхании бросился вперед и, оторопев, застыл на краю обрыва... Мозг, в первые мгновения, наотрез отказался адекватно воспринимать открывшуюся картину. Руки непроизвольно, на полном автомате, привели излучатель в боевое положение. Под обрывом, в пол оборота к нему стояло нечто... Тварь с туловищем крокодила и головой одолженной у одного из представителей юрского периода Земли. Кожа вороненой стали покрытая роговыми пластинами. Четыре мощных лапы, когтями вспоровшие грунт и, мерно качающийся из стороны в сторону хвост с высоким гребнем вдоль него. Но даже это ничего, если бы не размеры... От морды до кончика хвоста в твари было не меньше двенадцати метров, добрую четверть из которых занимала голова! И зубы! Где-то эти зубы он уже видел... В памяти промелькнул череп на постаменте. Точно! Шиз, собственной персоной. Пришедший с белой мглой! Когда первая оторопь прошла, Георгий понял, что сие порождение тьмы, его не заметило, поскольку занято более важным делом. Придерживая левой передней лапой тушу вараноподобной "лошадки", "шиз" оторвал одним махом ее половину и, не торопясь, заглотал. А буквально в двух метрах перед трапезничающей тварью застыли, прижавшись спиной к обрыву, три зикхха. Двое, судя по преобладанию черного цвета в одежде, представители знати. Самец и самка. Почти дети. Точно, крой халатов подростковый, да и украшения на шее – "молодежные". Третий, в сером халате и с копьем, безвольно опущенным наконечником вниз, скорее всего охранник. Не надо быть ясновидящим, что бы понять – лошадкой "шиз" не удовлетворится. Эти трое на очереди. Стараясь не попасться на глаза обедавшему, Георгий тихо сместился вдоль кромки обрыва тому за спину. И тут на затылке у "шиза" поднялась роговая пластина и на человека в упор посмотрел огромный желтый глаз с вертикальным зрачком. Следом пришла волна неконтролируемого всепоглощающего ужаса, смявшего волю, словно клочок ненужной бумаги, и намертво приварившая ноги к земле. Только теперь Георгий понял, что заставило трех аборигенов застыть в ожидании своей участи. В ментальном плане эта страшила подавляла волю любого живого существа. Гипнотизировала, словно удав кролика. Да, сегодня у нее явно пир... И тут Георгий увидел как из глаза девочки, по уродливой оранжево-серой морде стекает слеза. Перед неизбежностью своей участи, плакало существо разумное. А "шиз", продолжая пялиться на человека затылочным глазом, ступил шаг вперед и ухватил поперек туловища коротко вскрикнувшего зикхха в сером. Кто сказал, что в такие моменты время замедляет свой бег. Да, ни хрена! Время сорвалось с места в карьер. Мир окрасился в красное. Георгий, поднимая свой импровизированный "бластер", просто физически ощутил, как страшная, ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ярость всесокрушающей волной ударила по пирующей твари. "Шиз" вздрогнул и, выронив из пасти измочаленное тело, присел на всех четырех лапах. Наверное, впервые он столкнулся с существом, способным нанести столь мощный ментальный удар. Глаз, до того холодно державший человека в оцепенении, казалось, готов выскочить из орбиты. Вот в этот удивленный немигающий глаз Георгий и влепил лазерный луч на максимальной мощности. Вскипела поверхность роговицы, мгновенно превратившись в облачко пара, на месте глаза образовалось черное отверстие, секундой позже закрытое роговым веком. Луч лазера огоньком тлеющей сигареты еще немного поплясал по толстенным роговым пластинам и погас – батарея приказала долго жить. Чудовище, дико взвыв, удивительно проворно развернулось к человеку стоящему на краю обрыва и, оскалив зубы, рванулось к нему. Убегать бесполезно, нападать тоже... Испытывая все ту же испепеляющую ярость, Георгий, издав нечленораздельный вопль, швырнул в приближающуюся тварь ставший бесполезным лазер и, следом, зачем-то мешок с горелым мясом. Больше ничего внушительного в руках не было. Тварь, очевидно плохо соображавшая, вследствие полученного болевого шока, брошенные в нее предметы тупо заглотнула... Затем со страшной силой ударив лапой по краю откоса, обвалила солидный его кусок вместе со стоящим на краю человеком. В месиве камней, травы и снега Георгий рухнул прями под лапы хищника. Последнее, что он увидел, была огромная четырехпалая лапа, со страшными серповидными когтями, заполнившая собой все пространство. И наступила тьма, в которой, где-то, в бесконечном далёко, все громче и отчетливей звучали голоса жены и детей...
... Олаф, нетерпеливо постучал в дверь кабинета начальника экспедиции. Да, обычную дверь из жаростойкого пластика, навешенную на самых тривиальных дверных петлях. База была построена таким образом, чтобы не шокировать аборигенов, если они окажутся на ее территории, излишним обилием технических непонятностей. Более того, и сами строения базы, находящейся в непосредственной близости от города, по форме очень напоминали жилища аборигенов. Те же приплюснутые купола, похожие на панцири гигантских черепах.
- Входи, Олаф. – Кабинет начальника встретил посетителя привычной простотой убранства. Рабочий стол, диваны для совещаний, на стене большой монитор. Аквариум в углу. Большое окно, выходящее на город. Сам Павел Степанович сидел за столом, задумчиво барабаня пальцами по столешнице.- Присаживайся. Я так понял, ты прямиком из медицинского блока? Ну и что говорят наши эскулапы?
Олаф прекрасно понимал, что начальник владеет всей полнотой информации на вверенной ему базе, но раз спрашивает его, значит для чего-то это нужно. Да и у самого язык, что называется "чесался".
- Я разговаривал со старшим медиком, Вессоном. Он уверил меня, что у Гоши... есть шансы выжить. – Голос Олафа невольно дрогнул, при воспоминании о том, что, сутки назад, аборигены притащили на импровизированных носилках из жердей и чешуйчатой шкуры. В этом изувеченном теле просто невозможно было узнать красавца и крепыша Соболева. – Слишком много повреждений внутренних органов, задет позвоночник. Но Вессон утверждает, что регенерация началась нормально. В общем - надежда есть.
- Надежда есть, это радует. Да, эту неделю поисков я, пожалуй, не забуду никогда. Человек словно в воду канул. - Павел Степанович, в свои шестьдесят, выглядевший не больше чем на сорок пять - без каких-либо признаков седины в густых каштановых волосах и легкой походкой спортсмена, встал и подошел к окну. – Олаф, на базе информация распространяется весьма быстро. Ты уже, очевидно, знаешь, что я вернулся из города. И тебе не терпится узнать, что, где и как?
- Да поймите, Павел Степанович, это ведь я, вытягивая Георгия из депрессии, после гибели семьи, просил Вас взять его в эту экспедицию. И я, невольно, чувствую вину за то, что произошло. И конечно мне хочется узнать, что же все-таки случилось и как.
- Все знает только Георгий, но его рассказ мы, пожалуй, услышим не скоро. – Начальник посмотрел на инопланетный город за окном. Затем присел на подоконник, повернувшись к собеседнику. – Я был в городе по приглашению самого правителя Каачшуу и верховного жреца Торшзаа.
- Ого! На сколько мне помнится, верхушка местной власти снизошла до общения с людьми только один раз, во время первой экспедиции. Потом они просто признали наше существование, и больше мы их не интересовали. Мы для них нечто реальное, но абсолютно не вписывающееся в сложившуюся схему жизни. – Олаф недоверчиво покачал головой.
- В этот раз мы, вернее Георгий Соболев, сыграл весьма интересную роль в их жизни. В общем, с их слов картина вырисовывается прямо таки эпическая. Дочь Каачшуу, говоря нашим языком – наследная принцесса, Зххиирзг достигла возраста вступления в брак. И выдать ее родитель решил за сына правителя соседнего города-государства. В общем, пышный караван благополучно отвез девушку на смотрины. Там ее неземная красота, была оценена по достоинству, дано добро второго папаши и, еще более пышный караван, отправился в обратный путь, уже со счастливыми молодоженами. Ну, что бы засвидетельствовать свое нижайшее почтение правителю Каачшуу. И вот, преодолев две трети пути, караван был остановлен внезапно налетевшей снежной бурей. А следом пришел кошмар... Из снежной круговерти на караван обрушился ужас из легенд. – Олаф широко раскрыл удивленные глаза. – Да, да, ты правильно подумал. "Из белой мглы пришел страшный зверь" – Шиизгущ собственной персоной. И просто уничтожил караван. Кстати, ты знаешь, что этот ископаемый ящер, способен в ментальном плане парализовать находящуюся рядом жертву? Принцессе с мужем несколько повезло, пока тварь расправлялась с арьергардом, они с небольшим отрядом охраны сумели несколько оторваться. Но не надолго. Шиизгущ очень скоро настиг их в русле высохшей реки. А вот здесь и начинается самое интересное. В момент, когда этот оживший кошмар собирался уже отведать голубой кровушки, на берегу, неожиданно появился наш Гоша. Дальше, со слов принцессы Зххиирзг, тварь уже обедавшая последним охранником, внезапно получила мощнейший ментальный удар и болевой шок. Только она не поняла, чем чужеземец вызвал эту боль. Потом, обезумевший от боли Шиизгущ, бросился на человека. Человек с диким криком швырнул в пасть нападавшего, какие-то непонятные предметы. Тварь заглотала "подарки" не поперхнувшись, затем ударом лапы обрушила берег и просто растоптала упавшего с обрыва человека. После чего начала странно кашлять, зашаталась на задрожавших лапах и... рухнула замертво.
- Павел Степанович, вы хотите сказать, что Гоша убил Шиизгуща?!
- Я всего лишь описываю тебе картину глазами непосредственных участников событий. – Хозяин кабинета снова прошел к своему столу и сел. – Дальше, вообще почти фантастика. Зикххи, оставшиеся в живых – принц и принцесса, собрали то, что осталось от Георгия и... девочка погрузила его в стазис! Затем им удалось поймать одну из разбежавшихся "лошадок" и они, водрузив раненого ей на спину, еще двое суток добирались до города. Причем все это время девочка держала Георгия в стазисе, только за счет своей энергии. Когда они дошли, ее саму в пору было отправлять в реанимацию. Ну, ею занялись свои, а Георгия отдали нам. Вот такая история.
- Даже не знаю, что сейчас сказать. Георгий со своей тяжелой ксенофобией, жертвуя жизнью, спасает аборигенов. Зикххи, не испытывающие к нам ровным счетом ничего, двое суток тащат человека, поддерживая в нем жизнь за счет своей энергии. Это прецедент. – Внезапно Олаф вскочил с дивана, с горячностью, отнюдь не свойственной жителям европейского севера. – Павел Степанович! Но если Георгий действительно убил Шиизгуща, то получается – он тот, кто поведет народ зикххов за собой. У нас появляется просто невероятный шанс помочь этой уникальной расе!
- Олаф, у тебя в роду не было итальянцев? – Павел Степанович улыбнулся, глядя на собеседника. – Откуда такой южный темперамент? Успокойся. Вопрос не так прост, как тебе кажется. Не мне тебе говорить, насколько регламентирована жизнь обитателей этой планеты. Факт гибели твари зафиксирован. Но от чего она погибла не известно. Понимаешь, не было героя с мечом в руке, на худой случай с копьем, протыкающего порождение белой мглы, а затем триумфально привозящего отсеченную голову чудовища в город. Вот так-то. Ритуал не соблюден. А посему не быть Георгию, в глазах местных жителей, победителем Шиизгуща.
- Обидно. – Олаф с разочарованием сел на диван. – Потерять такой шанс.
- Да, обидно. – Павел Степанович вздохнул. – Но появился еще один интересный аспект. Оказывается, если кто-нибудь спасает жизнь зикхха, то он, по местным законам становится спасенному вторым родителем. Не надо тебе говорить насколько они почитают своих родителей, вплоть до беспрекословного подчинения. Поскольку считают – родитель плохого не прикажет. Принцесса Зххиирзг с мужем уже официально признали землянина вторым отцом. Ну, как ты думаешь, если Георгий выкарабкается, появится у нас шанс или нет?
...А Георгий стоял на самом краешке отвесно уходящей вниз скалы. Над головой расстилалось бескрайнее голубое небо Земли в белых кучевых облаках. Бездна под ногами клубилась непроницаемой серо-сизой мутью. И эта бездна манила, звала к себе. Казалось, всего шаг и наступит блаженство вечного скольжения в никуда. Но что-то крепкими якорями держало его за руки, не давая сделать этот, такой желанный, шаг. Невероятным напряжением воли, Георгий оторвался от созерцания мутной круговерти и посмотрел влево и вправо. Его левую руку удерживали, крепко сжатые на запястье, такие знакомые до каждой родинки, руки жены. А правую... Правую, нежно и вместе с тем крепко, сжимала чешуйчатая, но мягкая, бархатистая и теплая, серая, в оранжевых пятнах, четырехпалая лапа...
