Виртуал
Больше всего он ненавидел состояние, когда надо делать какой-то выбор.
Делать прямо сейчас, хотя ни один из его шагов не мог быть правильным на 100%.
Он даже название придумал – «синдром перекрестка».
- Илья, чего ты молчишь?
А чего тут скажешь?! Оперировать надо – с перитонитом шутки плохи! А у этого Виктора индивидуальная непереносимость на наркоз. Сердце остановится – и каюк. Либо за неоказание помощи посадят, либо за оказание...
- Жить хочешь?
Виктор, молодой рыжеволосый парень, яростно затряс головой.
- Тогда терпи. Новокаин. Полдозы хватит, - это уже анестезиологу.
Илья взял скальпель. Странное дело, только что он был близок к панике (внутренне, конечно, грош цена тому хирургу, который позволяет страху руководить), а теперь сделал выбор – и внутри ледяное спокойствие.
- Терпи, Витюха, - попросил он и аккуратно разрезал кожу.
Через два часа Илья и Влад стояли под навесом главного входа в больницу. Влад курил, Илья морщился, но ничего не говорил – как-никак первая серьёзная операция для младшего хирурга. Тем более такая...
- Крепкий парень оказался, - сказал хирург.
- Угу. Влад затянулся последний раз и отправил сигарету в урну. – Хотя мы такие случаи проходили.
Илья покачал головой.
- Одно дело проходить, другое – делать. Тем более, с местной анестезией...
- А почему вы местную делали?
- Так у него же непереносимость! Чуть-чуть переборщишь – и каюк. Ты что, не заметил?
- Да нет... Влад был растерян.
- Вот так вот будешь в ком-нибудь скальпелем возиться и пару-другую органов не заметишь, - язвительно вставил Илья. – Пошли, посмотришь в истории болезни.
Взяв в регистратуре потрёпанную пухлую книжицу, они отошли к окну.
В истории болезни Виктора об индивидуальной непереносимости наркоза ничего написано не было.
- Не может быть! Ведь своими глазами видел!
Они перелистали её ещё раз. Влад переминался с ноги на ногу, не решаясь сказать. В конце концов предположил: – Может, вы другую историю болезни читали?
Илья расхохотался бы, если бы не безумная мысль: «Вдруг правда?» И он заставил испытывать чудовищную – ну, пусть не чудовищную, просто сильную – боль ни в чём не виноватого человека?
- Нет. Он покачал головой. – Семецкий Виктор Михайлович, тысяча девятьсот девяносто второго года рождения... Всё сходится! Я же помню!
Влад молчал. Затем подошёл к регистратуре.
– Ирочка, посмотри, сколько у нас в больнице Семецких Викторов?
Ирочка постучала по клавишам и выдала: - Один. Так ты же сегодня его оперировал!
- Ну да, ну да.., - пробормотал Влад.
Илья подумал. – Вот что, сегодня больше никаких операций не предвидится, передай главврачу, что уйду на полчаса пораньше... Хотя нет, я сам скажу. Нужно отдохнуть.
Илья открыл дверь своим ключом и вошёл в небольшую, но хорошо отделанную – благо, зарплата позволяла – квартиру. А главное – свою. Ипотеку они погасили ещё в прошлом месяце.
- Катя!
Из кухни донеслось приглушённое шкворчанием жарящейся картошки нераздельное мычание. Картошка была быстро прожёвана. – Привет! Ты сегодня раньше. Иди есть, ужин почти готов.
- Папа, папа пришёл!
Это уже Даша. Маленький рыжеволосый смерч пронёсся из детской в прихожую и повис на шее Ильи. Да, редко она по будням видит отца...
Через двадцать минут они втроём сидели за столом. Первой неладное заметила Катя.
- Что с тобой? Ты сегодня как будто в воду опущенный.
Врать Илья не стал.
- Ошибся на работе. Думал, что у больного непереносимость на наркоз, оказалось – нет.
Катя застыла с вилкой в руке: - С ним всё в порядке?
- Да, да, не волнуйся... Просто я устал, нужно немного отдохнуть. Пойду спать.
Но спать не хотелось. Илья устроился в кресле и включил старый кинескопный телевизор. Шла комедия Гайдая. Через десять минут Илья так увлёкся, что спать расхотелось вовсе. И был неприятно удивлён, когда на середине фразы вдруг пустили какой-то американский боевик.
Сначала Илья решил, что это реклама. Но посмотрев боевик несколько минут понял – нет, это какой-то фильм вклинился в сетку передач. Может, программу изменили? Вряд ли, не так же резко. Скорее всего, нелады с антенной.
Уже подходя к телевизору Илья узнал фильм. «Матрица». По-моему, первая часть.
Из комнаты дочки донёсся заливистый смех. Илья непроизвольно прислушался... шёл фильм Гайдая. Не поверив ушам, он вошёл в комнату.
Даша сидела на коленях у мамы и хохотала, глядя на то, как Шурик гонялся по складу за грабителями.
Илья кинулся в спальню. По кинескопному телевизору шла крупная рябь.
- Отдохнуть. Мне надо отдохнуть, - пробормотал он. Выключил телевизор, разделся и бухнулся на кровать. Это всё от недосыпа, - сказал внутренний голос. – Как врач говорю.
Когда он почти заснул, в голове почему-то возникло лицо Нео. С чего бы? А, с фильма... Интересно, а он бы смог так? Выбрал бы красную таблетку? Почему-то казалось, что да. И имя у него такое... звучное... Как у Ильи-Муромца. С полминуты он пытался представить себе дерущихся Нео и Илью-Муромца, пытаясь понять, кто сильнее. Потом улыбнулся. Нет, тебе не отдыхать, тебе лечиться надо!
С этой мыслью он и уснул.
Утро следующего дня было таким суматошным, что про Виктора Илья забыл. Из-за пьяного водителя столкнулись три машины. Обошлось без жертв, но вот переломанных рук-ног было достаточно. Освободится Илья смог только к половине третьего.
- Ирочка, в какой палате лежит Виктор Семецкий?
Не терпелось положить этому недоразумению логический конец: либо Виктор скажет, что непереносимость наркоза у него есть, и тогда нужно ещё раз перелистать историю болезни, либо нет – и тогда придётся признать свою ошибку...
Пошебуршав по клавиатуре, медсестра переспросила: - Какая фамилия?
- Семецкий. Виктор.
- Илья, извини, ты что-то путаешь – у нас такого больного нет...
Окошко регистратуры закружилось перед глазами.
- Как нет?! Ты же сама вчера напомнила о нём Владу!
На лице Ирочки появилась лёгкая растерянность. – Извини, не помню. Хочешь, поищу ещё раз? Может, опечаталась.
- Поищи, - согласился Илья, хотя уже понимал: ничего она не найдёт. Что-то не то творится с этим Виктором. Или скорее с ним самим.
- Я пойду прогуляюсь, - сказал Илья и вышел из больницы.
Меньше чем в квартале отсюда была столовая при институте, куда на обед наведывалась добрая половина врачей. Там кормили и дёшево, и сытно. А вкус... А что вкус? Не бывает такого, что бы всё в одном флаконе!
Но сейчас есть не хотелось. Хотелось хотя бы удостовериться в своём психическом здоровье.
Итак, вчера к ним в больницу доставили парня с резким воспалением аппендикса. Кстати, откуда? Из этого самого института, кажется. Вот и первый шанс проверить...
Кабинет ректора нашёлся на первом этаже. Илья постучал.
- Войдите.
Ректор бы бодрым старичком в очках и светло-сером костюме. И голос у него был подстать внешности: резкий, чуть дребезжащий, но не громкий. Такого вряд ли боятся, но уважают.
- Я из горбольницы.
- Что вам нужно? - голос ректора сразу стал жёще. - Все проверки санэпидемстанции мы прошли.
Хорошо, что легенду Илья придумал заранее. Иначе не видать бы ему Виктора как собственных ушей.
- Видите ли, один из студентов вашего института, опасаясь проблем со здоровьем, сдал серию анализов. Результаты оказались весьма неожиданными и неприятными, и мы хотели бы сообщить ему об этом.
- Он не оставил вам ни адреса, ни телефона?
Да. Никакой из него разведчик.
- Ну... Если по-честному, то мы их потеряли.
Кажется, ректор поверил. Иронически улыбнулся, видимо, хотел что-то заметить по поводу рода болезней студентов, но в последний момент промолчал.
- Хорошо. Пододвинул к себе ноутбук. - Как зовут студента?
- Виктор Семецкий.
Больше всего Илья боялся ответа: «У нас такого студента нет». И даже был к нему готов. Но он нашёлся.
- Второй курс, физмат. Сейчас в девятой аудитории. Через две минуты будет звонок.
- А...
- Второй этаж, направо.
- Спасибо.
Не успел Илья подняться наверх, как прозвенел звонок. Ещё некоторое время было тихо, затем начал нарастать равномерный гул и студенты валом повалили из аудиторий. Да, хороший здесь набор...
Илья встал рядом с дверью, чтобы никого не просмотреть. Рыжие волосы, голубые глаза, средний рост... Очень хорошие приметы. Конечно, он помнил лицо Виктора, но последнее время он стал мало доверять своей памяти.
Последние студенты вышли из аудитории, и Илья остро почувствовал себя психом. Он стоит и ждёт, когда к нему выйдет прооперированный вчера человек! Да ему ещё дня три вставать нельзя, не то что на занятия ходить!
- Здравствуйте.
Виктор вышел из аудитории последним. Аккуратно прикрыл за собой дверь. Илья не сводил глаз с его живота. Хотя что он надеялся там увидеть? Рубец от скальпеля?
- Я знаю, о чём вы сейчас думаете. Илья, вы не сошли с ума! Я могу всё объяснить.
Ага. Как в плохом фантастическом романе. Сейчас он скажет «поговорим не здесь».
- Давайте поговорим в другом месте. Например, в столовой.
Виктор направился к лестнице. У самой лестницы обернулся.
- Илья, вы хотите объяснений?
Сознание хирурга со вздохом смирилось с лёгкой нереальностью происходящего.
- А как же, - пробормотал он и направился вслед за студентом.
Они сели за угловым столиком. Виктор заказал целый обед из первого, второго и компота. Илья взял только компот – хотелось промочить горло.
- Итак, вы – Спивак Илья Леонидович, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения. Женат, есть дочка Даша десяти лет. До 2009-го работали помощником хирурга, последние три года – хирургом в Раменской областной больнице.
Так?
- Так, - ответил Илья, даже не удивляясь, откуда Виктор столько знает.
- А вот и не так! Семецкий явно веселился. – Вы Колобаев Илья Сергеевич, две тысячи семьдесят девятого года рождения, холост, в 2102 году окончили институт по специальности генетик-биоинженер, в 2105 году во время Третьей Мировой разрабатывали проект вируса, живущего только в определённом климатическом поясе, после окончания войны в 2108 были уволены в связи со свёртыванием биоинженерной программы, до 2110 переработали на нескольких работах. Отовсюду были уволены в связи с профнепригодностью. С 2110 года – виртуал.
Илья поперхнулся компотом.
- По-моему, кто-то из нас бредит. Вот только я не знаю, кто.
Виктор одобрительно кивнул. – Естественная реакция. Я был бы не на шутку удивлён, даже испуган, если бы вы сразу мне поверили. Скажите, вы смотрели «Матрицу»?
- Виктор, вы не похожи на Морфеуса.
Он проигнорировал иронию. – Так вот, проект «Виртуал» – это тоже самое, только по собственной воле. Если, конечно, «собственной волей» можно назвать выбор между бесконечным унижением, бесконечным сном и смертью.
Видимо, выражение лица у Ильи было не самое лучшее, поэтому Виктор заговорил быстрее и понятнее, незаметно перейдя на ты:
- Представь, просто представь, что сейчас 2112-й год. Нефть и уголь кончились, рудные месторождения беднеют на глазах. Из-за войны за ресурсы погибла половина человечества, оставшиеся селятся в городах под прозрачными колпаками – последствия биологической войны дают о себе знать. Снаружи – смерть. Вода и воздух подаются внутрь через фильтры. При всё этом – развитые технологии, АЭС в каждом городе, нанороботы, миниатюрные гибриды компьютеров-телефонов-телевизоров и прочие радости техники. Голода нет – с сотки земли умудряются получать урожай, какой здесь собирают с полгектара.
Виктор перевёл дух и заговорил спокойнее.
- Людей под такими колпаками собралось, как понимаешь, много. Только вот работы для них нет. Почти всё автоматизировано, а где не получилось – работают лучшие. И что же делать с толпой безработных? Выжить они могут – на пособие, на продуктовые карточки – но они-то хотят жить! Дай им волю и небольшой толчок – и они устроят такое, что мало не покажется никому... И вот в одном из городов под куполом начали бесплатно предоставлять услугу: любой желающий может прийти в Хранилище, подключиться к общегородскому серверу и стать виртуалом. С этого момента его тело лежит в Хранилище, а сознание находится в виртуальной реальности, подстроенной под его личные мечты. Все органы чувств молчат – сигналы от сервера идут прямо в мозг... Да что я тебе говорю, здесь, - он неопределённо махнул рукой, - фантасты на эту тему чего только не писали! Вот только в одном отличие... В самом главном...
Виктор перегнулся через стол.
- Люди вокруг тебя... Это не люди. Программы. Абстрактные модели, которые ведут себя так, как ты ожидаешь. Или так, как ты хочешь.
Серьёзность, с которой Виктор говорил всю эту чушь, начинала Илью забавлять.
- Именно так, как я хочу?
- Абсолютно.
- Тогда почему я не мультимиллионер? Не повелитель Всея Земли? Почему я, в конце концов, не известный нейрохирург с мировым именем?
Виктор иронично улыбнулся.
- А ты действительно этого хочешь? Вот так, просто, без всяких усилий стать Кем-то?
Он покачал головой. – Тебе это неинтересно. Ты хочешь добиться этого. И добьёшся. Вот только тогда вытащить тебя мы уже сможем.
Илья молчал. Виктор тоже.
- Вы псих.
Виктор улыбнулся.
- Типичный шизофреник с манией преследования, насмотревшийся фантастики, - продолжал Илья. – Уж поверьте, я с такими сталкивался, ещё в мединституте. Они заявляют, что пришли из других измерений или из космоса, их преследуют злые инопланетяне или кровожадные вампиры, а всем остальным они стирают память. Они могут в это искренне верить, а могут нагонять вокруг себя тумана. И если бы я им всем верил...
Илья вздохнул.
- ...я бы сейчас лечился вместе с ними.
- Тогда почему же вы сидите и разговариваете со мной?
- Не волнуйтесь, я сейчас уйду.
Хирург встал и развернулся.
- А как там моя история болезни? – окликнул его Виктор. – В порядке?
Илья резко обернулся.
Виктор приложил ладонь к лицу и провёл сверху вниз. Лицо под пальцами заколыхалось и пошло мелкой рябью. Через несколько секунд Илья смотрел на точную копию себя. Никто вокруг, казалось, не заметил превращения.
- Не стой столбом, садись, - сказал Семецкий его голосом.
Он сел. Нашарил стакан и, не отводя глаз от своего лица, глотнул холодного тёмного пива. Выронил его, но стакан вопреки всем законам физики плавно опустился на стол.
- Этот мир подстраивается под твои желания. А чтобы ты не замечал вот таких вот казусов, - Виктор взял стакан с недопитым «Гиннесом», бывший десять минут назад яблочным компотом, - меняется и твоя память.
Он допил пиво, и стакан исчез.
- Последние два дня мы этому мешали. Это была подготовка. Мы никого не уводим насильно, человек должен сам решить, хочет ли он жить среди бесконечной лжи.
- Выходит... Выходит, я не могу быть уверен ни в одном мгновении своей жизни? Эта память – не моя?
- Почему же? Далеко не вся! Сервер отслеживает твоё эмоциональное состояние, и если тебе что-то не нравится – он это устраняет. Но если ты начал жалеть о чём-то через длительный промежуток времени, он не сможет откорректировать память – вмешательство доступно только в районе часа от текущего момента. Дальше связи нейронов в мозге меняются настолько, что откат назад невозможен.
Виктор задумался. – Конечно, можно заменить и десятки лет реальных воспоминаний синтезированными, но...
Он поморщился. – Слишком большие затраты. Тем более память не стирается полностью, а только блокируется. Это делается перед первым подключением, чтобы создать легенду.
Лицо Виктора приняло прежний облик. Сразу, скачком.
- Так что ты решил?
- Мне... мне надо подумать.
- Думай быстрее, Илья. Нам очень не хотелось бы засветить наш канал. Через час мы отключим его, и если ты не захочешь помнить наш разговор, сервер сотрёт его. Например, студента Семецкого в институте не окажется. Или окажется брат-близнец, который со смехом объяснит тебе про перепутанные истории болезни.
- Если я решился стать... как там, виртуалом... значит у меня были на то причины.
- Никто не говорил тебе, что платой окажется память.
- Мне надо подумать, - решительно сказал Илья и встал из-за стола. Виктор тоже встал.
- Ты знаешь, где меня искать. Если захочешь уйти, я буду здесь до четырёх.
Илья вышел из столовой. Виктор проводил его взглядом, сел и принялся доедать остывший суп.
Не бывает такого! Просто не бывает!
Илья шёл по тротуару домой и разглядывал прохожих. Люди как люди. А самое главное – разные. Вот пацан с серьгой в ухе, одетый во всё чёрное – наверняка принадлежит к какому-нибудь новомодному движению кичащихся своей неформальностью; вот другой, на ходу затягивающийся сигаретой – спортивного сложения, в кожаной кепке и кроссовках, с лицом, не обезображенным интеллектом... ой, что будет, если он увидит первого... Вот женщина делового вида в дорогом брючном костюме, приглядывающаяся к витринам бутиков – наверняка бизнес-вумен.
Типажи. Сплошные типажи. Вот идёт, громко хохоча, компания студентов, вот мужик лет тридцати, с бородой и майке с логотипом Intel, вот... наконец-то! девушка на углу, лет двадцати пяти, красивая, с тёмными волосами до плеч. Одета и не по-деловому, и выделяется из серой массы себе подобных: блузка, короткая, но не «микро», юбка. А когда Илья приблизился, он невольно восхитился: у неё были умные карие глаза.
...«Ягуар» остановился прямо на перекрёстке. С заднего сиденья вылез полноватый мужчина лет сорока пяти.
- Котёнок, ну сколько можно ждать? – капризно сказала кареглазка. – Я тебя жду почти полчаса!
Пассажир иномарки поцеловал девушке руку, и она ответила лучезарной голливудской улыбкой. Что-то сказала ему на ухо и укатила вместе с просиявшим толстяком.
- Чему радуешься? – тоскливо подумал Илья. – Ну, женишься ты на ней. А не пройдёт и года, как разведешься – причём половина имущества отойдёт по контракту этой умнице и красавице.
Нет, ну почему он видит только плохое? Может, она его любит! Например, за богатый внутренний мир!
Улыбнувшись, он пошёл дальше.
Мужчина, сидящий за столиком в студенческой столовой, вытер губы салфеткой и встал.
- Эдгар!
Беззвучный сигал без помех прошёл по каналу. Оператор на том конце откликнулся.
- Я тебя слышу, Антон.
- Проверь «невидимку». По-моему, меня засекли.
Повисло молчание.
- С ней всё в порядке, канал не виден. Что у тебя?
- Кажется, заметили вмешательство в физдвижок.
- Как? Твоё тело под «невидимкой».
Виктор-Антон мысленно выругал себя за фокус с исчезающим стаканом.
- Я менял не только его.
Молчание.
- Дурак, какой же ты дурак!..
- Что?
- Здесь щуп!
Антон похолодел. Где-то рядом, может, в сотне метров, начинает движение незримый глаз Машины. Всё, что попадает в его поле зрения, застывает, отключается от ресурсов. То, что попадает и не застывает – уничтожается как инородное тело.
- Эдгар, мне нужен выход!
Молчание.
- Эдгар!!
А канал всё уже и уже... Словно стягивающаяся петля на шее.
- Я тебя слышу.
- Вытащи меня отсюда!
- Мы не можем рисковать. Канал будет обнаружен. Извини...
Тишина. Везде – и в эфире, и вокруг. Виктор закрыл глаза, он и так знал, как застывают сейчас за столами студенты, замирают повара, остаются в воздухе капли воды из под крана... Тишина.
Пора к ней привыкать.
Глаз нашёл инородное тело.
- Катя!
- Привет! Ты сегодня пораньше.
Илья запоздало подумал, что забыл после обеденного перерыва вернуться в больницу.
- Папа, папа пришёл!
Он обнял Дашу и закружил её на вытянутых руках. Дочь визжала от радости.
Конечно же, она живая. Не может программа так смеяться.
- Иди есть, ужин почти готов!
Дежа вю. Он это уже слышал... Чёрт, неужели он теперь всю жизнь из-за одного психа будет проверять людей? Неужели он поверил?
- Уже иду.
За столом сидели молча.
- Илья, с тобой что-то не так... Ты даже вчера выглядел лучше.
Он отложил ложку. – А по-моему, это со всеми что-то не так...
Лицо Кати дрогнуло. – Я понимаю, у тебя работа нервная, нужно выплеснуть напряжение... Но делай это, пожалуйста, не дома.
- А где? Илья усмехнулся. – На операции?
Катя поджала губы. – Если у тебя плохое настроение, это вовсе не значит, что ты должен срывать его на других. Сходи в тренажёрный зал.
Илья уткнулся носом в тарелку и заработал ложкой. Вот так. Допроверялся.
Случайно он заметил на джинсах пятно. Тёмное, небольшое...
Пиво в стакане с компотом...
Он вскочил.
- Катя, я должен идти.
- Почему?
- Если я сейчас не встречусь с одним человеком, я сойду с ума.
- Да что случилось?!
Он уже был в коридоре.
- Не ходи туда, - шепнул голос в голове. Мягкий, убаюкивающий голос. Оставь всё как есть. Разве тебе плохо?
Если он уверен, что Виктор – сумасшедший, тогда почему он боится идти?
Додумывал он уже по дороге. Время, время не ждёт. У него только час...
Внезапно словно оборвалась струна, стягивавшая что-то в груди эти два дня. Оборвалась – и зазвенела. Тихо, прощально... Не может быть! Его час ещё не вышел! Он не хочет здесь оставаться, не хочет ничего забывать!
Правда?..
Эдгар распахнул глаза и уставился на мигающий курсор командной строки подстраховочного экрана. Ещё секунду назад на нём было то, что видел Антон.
- Я ничего не мог поделать, - тихо сказал он. Экран ничего не ответил.
- Мог, - сказала женщина, стоящая у стены. – Не захотел.
Эдгар обернулся. – Да, не захотел! Не захотел подставлять всех нас, рисковать нашей свободой и жизнями. Ты будешь меня осуждать?
Женщина у стены посмотрела оператору в глаза. – Если был шанс... хоть один...
- Мне жаль, - прошептал Эдгар.
- Тогда мы должны вытащить Илью, - резко сказала женщина. – Иначе Антон погиб зря.
- Да ты с ума сошла, Катерина! – вскрикнул Эдгар. – Тебе Антона мало? Ты хочешь, чтобы мы все полегли? Жить не хочется?!
- Успокойся, - холодно сказала женщина. – В Сеть никто не пойдёт. Если Илья захочет выйти – он выйдет. Мы только слегка поможем ему.
Эдгар замолчал. Побарабанил пальцами по столу.
- Скажи, хоть раз кто-нибудь выходил из Сети сам?
- Нет. Но ты не хуже меня знаешь, что в теории это возможно.
На этот раз Эдгар молчал гораздо дольше.
- Хорошо, - сказал наконец он. - Что будем делать?
- Нет, Влад, - в очередной раз сказал Илья, - всё-таки такие розыгрыши опасны для здоровья.
- Да ладно, - сказал Влад, улыбаясь. – Помнишь тот розыгрыш в прошлом сезоне, когда девушка малолитражку с пассажирами сажала? А ведь она не знала, что парень рядом с ней – инструктор! Вот это было правда страшно...
- Да и здесь приятного было мало... Кстати, когда передача выйдет?
Влад пожал плечами. – Откуда ж я знаю? Я не режиссер. Они сейчас ещё два сюжета доснимать будут, так что где-то через месяц.
Илья поморщился. Вспомнил, как встал, идиот, в боевую стойку, когда в столовую ворвались пять человек в одинаковых серых костюмах и тёмных очках. Готов был, блин, вместе с Виктором драться с агентами Смитами...
А когда следом за ними в столовку вошли Влад и Ира с букетами... Вот тогда он всё понял. И чуть было не отметелил их этими самыми букетами.
- А знаешь, что самое интересное?
- М?, - Влад сосредоточенно жевал пирожок. Нормально пообедать ему так и не удалось.
- То, что это в принципе может быть правдой.
Младший хирург пожал плечами. – Может, конечно. Мы с тобой и Сашкой Коневым это уже обсуждали – помнишь, после того, как «Лабиринт отражений» показали. Может, мы все живём в Матрице. Может, в Диптауне, и у нас диппсихоз. А может, весь мир – это моя фантазия. Или твоя. Или, - он кивнул головой в сторону бомжеватого мужичка, сидящего на углу - вон того забулдыги. А что? Версия, не хуже других!
- Конечно, - сказал Илья. Он любил поговорить с коллегами на философские темы.– Но всё зависит от того, откуда смотреть...
В глазах слегка потемнело.
смотреть, смотреть...
- Вот с моей точки зрения – объективно только то, что существую я...
объективно... существую...
Илья прислонился к стене.
- Что с тобой?
- Всё нормально.
нормально.. нормально...
Странное чувство... Будто в твоей голове поселился кто-то чужой и думает вместе с тобой все мысли. Почти незаметно – только маленькое эхо.
Последний час снова стал прокручиваться перед глазами. Илья попытался подумать о чём-то другом, но ничего не вышло.
- Тебе плохо? Может, отравился?
- Наверное. Мясом.
Кусок мяса... У попа была собака, он её любил...
любил...
она съела кусок мяса – он её убил...
Повторяя про себя этот незамысловатый стишок, Илья отлепился от стены. Влад смотрел на него с опаской.
- Всё нормально. Просто напряжение сказывается.
Кажется Влад поверил, и они пошли дальше. Мерный шаг помогал соблюдать ритм.
...в землю закопал и надпись написал – у попа была собака...
Теперь Илья и эхо поменялись местами. Эхо упёрлось, словно в стену, в бесконечный стих, а Илья пытался понять, кто же роется в его голове, и, кажется, нашё...
Вспышка! Ослепительный свет заставил зажмуриться, и Илью куда-то потащило. Когда он открыл глаза, вокруг была слабо освещённая комната, а прямо перед ним светился экран. На экране была улица, по которой он шёл с Владом. Илья внезапно понял, что он – оператор, что сидит в кресле перед терминалом, а штырь, выходящий из кресла на уровне головы, соединяет затылочные доли мозга с Сетью...
И – шок. И его, и того, кто был эхом, а теперь оказался запертым в его теле. Он слышал его мысли, чувствовал его страх. Не просто страх – панику. Повинуясь внезапному порыву, Илья потянулся к нему – и...
... и спорить на эту тему можно бесконечно, - задумчиво говорил Влад. – Всё равно мы истины никогда не узнаем – способа проверить не существует.
Илья снова шагал рядом с ним.
- Так что, хоть гипотез можно придумать бесконечное множество, я предпочитаю пользоваться бритвой Оккама – не надо придумывать ничего лишнего, и останешься в здравом рассудке.
Влад довольно улыбнулся.
- Скажи, - сказал Илья. – А если бы вдруг узнал – не важно откуда, просто узнал бы – что мир вокруг тебя нереальный? Что-то вроде сна, где всё незаметно делается так, как ты захочешь. А на самом деле ты лежишь и спишь... Как бы ты к этому отнёсся?
- Я бы постарался проснуться, - твердо сказал Влад.
- Почему?
- Потому что не хочу жить среди фальшивых людей.
- А какая тебе разница? Ведь все они подстраиваются под твои критерии нормальности, и ты никогда не отличишь настоящего человека от фантома.
Влад задумался. – Но ведь в реальном мире я просто лежу. Там живут реальные люди, там настоящая жизнь... А я всего этого лишён.
Илья казался заинтересованным. – А зачем тебе это? Настоящая жизнь, настоящая боль, настоящие ссоры, возможно, даже скорая смерть... Во сне ты можешь жить лет до ста – пока твоё настоящее тело не умрёт от старости – и не постареть. Тебя не выгонят с работы, если ты этого не захочешь. В тебя влюбится именно та девушка, которая понравится тебе самому... Зачем реальность?
- Ну.., - Влад казался озадаченным. – Без неё это всё лишено смысла.
Он кивнул головой. – Да, в такой жизни не будет смысла.
- А он вообще есть? – спросил Илья. - Может, смысл жизни – это просто инстинкт, выработанный для людей природой? Инстинкт самосохранения – чтобы не умереть самому, инстинкт размножения – чтобы не прервался род... Желание лидерства и чувство интереса – чтобы было к чему стремиться, даже если сейчас оно не нужно. А смысл жизни – про запас, на тот случай, если человек всего достигнет. Ну вот действительно всего! И нечего ему больше хотеть, и начинает он помирать со скуки... Вот на этот, крайний случай и нужен смысл жизни – такое вот шило в жопе!
Влад смотрел на разошедшегося Илью с опаской.
- Но мы научились контролировать себя – не есть сородичей, даже когда дохнем от голода, не причинять насилия, даже когда уверены в безнаказанности. Может, мы перешагнули и смысл жизни, а? Может, он больше не нужен, как обезьяний хвост современным людям?
Влад молчал и выглядел подавленным. Наконец он заговорил.
- Ты говорил очень неприятные вещи. И они не лишены логики. Но, знаешь... Даже если в этом нет никакого смысла... Я бы всё равно хотел проснуться. Потому что знать, что ты спишь – очень обидно.
- Вот и мне тоже.., - прошептал Илья.
- Ну как тебе?
Эдгар был потный и злой. Тёмные волосы были всклокочены, а местами и просто стояли дыбом.
- Поздравляю, - ответила собеседница – Он чуть не вышел.
- Идеваешся? – кисло сказал Эдгар. – Почему он чуть не вышел В МОЁ ТЕЛО?!
- Честно? Не знаю! Никогда с таким не сталкивалась.
- Мы никогда не сталкивались и с такой сопротивляемостью, - сказал высокий мужчина позади них. Он был единственным, кто стоял.
- И что теперь, Алекс? – не унимался Эдгар. – Помочь мы ему всё равно не сможем, а когда Машина найдёт, с кем разговаривал в столовой Антон...
- Ему и не надо помогать, - тихо сказал Алекс, – раз даже корректировка памяти не убедила его в реальности сетевого мира. Он выйдет сам... А мы понаблюдаем, чтобы вмешаться в случае крайней необходимости.
Серый город. И небо серое. И настроение – такого же погано-серого цвета.
Илья ехал в трамвае уже второй круг. Он ждал, когда пройдёт час. В прошлый раз он опоздал. В этот раз торопиться не надо.
От нечего делать он осматривал пассажиров. В большинстве своём они были хмурые. Ещё бы – ещё вчера было лето, пусть и бабье. А сегодня всё небо затянули тучи и подул холодный северный ветер. Люди укутались в плащи и куртки, даже самые безбашенные не ходили без головного убора.
Неужели все они и вправду подстраиваются под его настроение? Неужели они – программы? И коллеги, и Катя, и Даша?
Тогда он может сейчас встать и... и сделать что-нибудь противозаконное. И никто его не осудит. А если и осудят – сервер отмотает всё назад.
Он громко засмеялся. На него начали оборачиваться, но пока ничего не говорили. И правильно. Не обращайте внимания, люди – рядом с вами просто маньяк. Окончательно и бесповоротно съехавший с катушек маньяк.
Пошатываясь, он встал и нажал на стоп-кран. Выскочил в едва открывшиеся двери и зашагал прочь, пока ещё мог себя контролировать.
Нельзя. Так и становятся серийными убийцами – поверив в свою исключительность, в своё превосходство и безнаказанность. А мир вокруг вполне может оказаться реальным...
А во-вторых... во-вторых, с тех пор, как он поменялся телами с оператором, в нём жила часть его памяти. И теперь он знал, что где-то здесь, среди этого виртуального мира (если, конечно, он не псих), находятся живые люди. Такие же, как он. Виртуалы. Действительно, к чему тратить столько машинных ресурсов на создание индивидуального мира для каждого? Пусть все живут в пяти-десяти, просто не пересекаются.
Илья спустился с моста на песчаный берег. Он почти у цели.
Идея была проста. Если сервер стирает все неприятные воспоминания, значит для проверки нужно их себе устроить! Только такие, чтобы в случае реальности мира они не принесли серьёзных неприятностей.
Уже полтора часа назад Илья чётко решил, что будет делать. Теперь изменить его решение сервер не мог. Значит, если по каким-то причинам Илья этого не сделает, то он и вправду виртуал.
Раздевшись, он аккуратно сложил всю одежду в пакет, сверху положил полотенце и подошёл к речке. Речушка была небольшая и грязная, но – главное! – холодная.
Илья попробовал воду. Сойдёт. Разогнался и вбежал в реку.
- М-мать!
Илья шёл по мосту назад в город. Как он мог забыть дома плавки? Придётся возвращаться...
Стоп! Он точно помнил, что плавки он надевал. И вообще, собирался с особой аккуратностью. А это значит...
... это значит, что его память была откорректирована.
Ноги подвели Илью, и он опёрся на парапет. Не может быть! Он просто струсил и не захотел купаться в холодной воде! Конечно, всё так и было...
Не осознавая, что делает, Илья разделся. На ветру в одних трусах было холодно. Он задержал дыхание и...
- Молодой человек!- раздался голос с другой стороны моста. Илья не обернулся и перелез через парапет. Он должен проверить.
- Эй, вы чего делаете?!
Кричат уже где-то рядом. Видно, и впрямь волнуются...
Он обернулся. К нему бежал, путаясь в длинном коричневом плаще, мужчина лет сорока. Илья усмехнулся: надо же, молодой человек...
И тут – как удар поддых – он всё понял. Понял и поверил. Вмешательство в память уже было, и если он сейчас спрыгнет – будет тоже самое. Цикл.
Он осторожно перелез назад.
- Ты ничего не видел, - сказал он человеку в плаще. – Ты меня забудешь.
Человек в плаще не слушал. –Вы хотели спрыгнуть?! Да вы псих!
Илья посмотрел внимательнее. Человек. Точнее, виртуал. Это очень просто – знать больше. Нужно просто очень захотеть узнать – и не захотеть забыть, даже если знание придётся не по нутру. Ведь всё в этой жизни решается, в конечном счёте, от того, как сильно ты чего-то хочешь. Все хотят быть космонавтами в детстве, а становятся только те, кто хотел сильнее других. Сильнее и дольше.
Одежда возникла на Илье мгновенно. Он с наслаждением вдохнул утренний воздух, пытаясь увидеть реку сквозь туманную дымку. Или это смог? Хотя какая разница.
- Итак, - сказал он своему спасителю, - вы – Воробьёв Николай Григорьевич, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения... Так?
