Долгая дорога
Две растрёпанные пташки ёжились от утреннего холода, грея лапы на крышке канализационного люка. Время от времени они настороженно оглядывались по сторонам в поисках всевозможных опасностей, но пустынная улочка хранила молчание.
Владельцы припаркованных во дворе машин отсыпались после напряжённой рабочей недели, пресыщенные апрельские коты сладко посапывали по подвалам, а стаю бродячих собак больше привлекали мусорные контейнеры у трансформаторной будки.
Пичужки расслабились, поздно заметили быстро шагающего человека, и лишь в последний момент шарахнулись в разные стороны из-под тяжёлых ботинок. Метнувшись ввысь, они заложили пару виражей над двором и сели на ветку чахлого деревца, провожая невежу сердитыми взглядами.
Мужчина был задумчив, он едва заметно шевелил губами и щурился от первых лучей восходящего солнца, что-то высматривая у себя в душе. Неожиданно на его сумрачном лице мелькнула тень счастливой улыбки и тут же исчезла, точно сметённая сильным порывом ледяного ветра, что пробирал до костей. Рассеянно оглядевшись, он дошёл до конца улицы и завернул за угол.
Немного успокоившись, птички принялись чистить пёрышки и восторженно щебетать, восхваляя и подбадривая юное солнышко, уговаривая подольше оставаться на небе и попытаться вырвать, наконец, северный город из хватких объятий зимы.
Банда нахальных свиристелей налетела, откуда ни возьмись, с наскока оккупировала рябинку и заглушила жизнерадостный дуэт невообразимым гвалтом. Перепрыгивая с ветки на ветку, они быстро расправлялись с замёрзшими ягодами, не забывая красоваться рыжеватыми хохолками.
Возмущённо прочирикав гневную отповедь в адрес лапландских панков, пичужки сорвались с насиженного места и взмыли над крышами домов. Во дворах повсюду ещё чернел снег, храня отпечатки множества ног и лап, детские площадки больше напоминали отхожие места, где гулял один лишь злобно завывающий ветер, бездумно забавляясь с мусором.
Не найдя ничего примечательного на земле, пташки облюбовали солнечную сторону облезлой “хрущёвки” и устроились на подоконнике третьего этажа. Внизу веяло матерком от компании молодых людей в белых кепочках. Похоже, ребята ночью хорошо погуляли и сейчас подыскивали спонсора для поправления своего финансового положения.
- Может вон тот, в чёрной куртке?
- Да, точно при деньгах.
- Не нравится он мне, взгляд какой-то…
- Ага, на психа похож.
- Ладно, подождём…
Ничего не подозревающий прохожий добрался до железнодорожного переезда и остановился, ожидая пока пройдёт товарняк. Шумная компания проводила его заинтересованными взглядами, но не тронулась с места. Очередная сальная шутка породила взрыв отвратительного утробного гогота одновременно со звуком распахнутого окна и испуганными криками вспорхнувших птиц.
- А ну пошли отсюда! Сейчас милицию вызову!
Подгоняемые шквалом грязной брани, несчастные пичужки отлетели на приличное расстояние, покружили немного и приземлились на семафор у переезда.
Склонив голову, мужчина в чёрной куртке невидяще смотрел на колёса вагонов, его руки висели забытыми безвольными плетьми, кусачий ветер не оставлял попыток оттяпать ему пальцы. Поезд прошёл, человек сжал кулаки и быстрым шагом направился к зданию морвокзала.
Узкая длинная тень нехотя тащилась за его высокой фигурой. С обеспокоенным чириканьем к ней присоединился шустрый крылатый эскорт. Две тщедушные тени так и вились вокруг, будто их что-то держало.
Мужчина зашёл в небольшую будку у самого пирса и появился с билетом в руке. Катер уже пришвартовался к причалу, матросы сноровисто выдвинули трап, у которого тут же выстроилась очередь человек в десять - все с усталыми осунувшимися лицами и тяжёлыми сумками.
В этой блеклой компании он выглядел чужаком. Несколько любопытных и парочка враждебных взглядов скользнули по нему, и ушли в сторону. Оказавшись на судёнышке, все пассажиры тут же спустились по узкой лесенке в кубрик. Мужчина остался наверху.
Катер медленно отвалил от пристани, развернулся и потащился к другому берегу. Тусклое солнце скупо делилось теплом с одиноким человеком, расположившимся на корме. Облокотившись на перила, он отрешенно наблюдал за веселой чехардой двух растрёпанных пташек, невесть откуда взявшихся на палубе.
Пернатые увлеклись игрой в скок-перескок и вынуждены были с заполошными криками спасаться от башмаков хмурого матроса с цыгаркой в зубах. Взметнувшись над заливом, они немного побранили курильщика и полетели впереди судёнышка к близкому мысу с одним единственным захудалым пирсом, от которого тянулась в сопки широкая дорога - главная улица поселка.
Приземлившись на крыше деревянного двухэтажного дома, пичужки немного передохнули и вновь сорвались в полёт. Быстрокрылые непоседы устроили яростные гонки вдоль кромки воды, не забывая, однако наведываться в лесок - перекусить.
Ближе к полудню погода испортилась, неудержимый ветер пригнал с севера табуны отяжелевших смурных туч. Солнышко напоследок виновато улыбнулось и скрылось из виду. Пташки оставили игрища, настороженно притихли - дерево, которое они облюбовали, хоть и находилось в низине, зловеще поскрипывало, раскачиваясь от залётных вихрей. С верхушки скалистой сопки послышался звук шагов.
Утопая по щиколотку в рыхлом снегу, по крутому склону спускался человек в чёрной куртке. Его движения были точны и хорошо выверены, он будто знал, куда и как поставить ногу, чтобы сохранить свои кости в целости. Быстро оказавшись внизу, он легко перемахнул через небольшой ручеёк, с разбега взял несколько метров следующего холма и вернулся к своему размеренному темпу.
Совершенно лысая макушка сопки встретила путника пронзительным ветром, который набросился на него, точно бешеный пёс. Человек на мгновение замер, невольно прикрыв лицо ладонью от ледяной крошки, взметнувшейся из-под ног. Осмотрелся.
Совсем близко шумел прибой, накатываясь на узкую полоску пустынного галечного пляжа, прижатого к морю двумя высокими холмами. Путник устало выдохнул и почти бегом бросился вниз, прорываясь сквозь колючую стену метели, в которой чудился шорох перьев…
…Немного прихрамывая, он прошелся по гальке, приблизился к самой кромке воды и вгляделся в даль. Примерно в миле виднелись расплывчатые очертания острова, чуть левее, огибая его, в залив заходил серый пароход. Тоскливый гудок словно послужил сигналом - повалил густой снег.
Пушистые хлопья падали на непокрытую голову человека, оседали на его ресницах и лезли в глаза. Он моргнул, провел рукой по волосам, расстегнул молнию и бросил куртку на подвернувшуюся автопокрышку. Оттуда послышалось недовольное чириканье, из оставшейся щёлочки показался клювик, а затем и тщедушное тельце пичужки. Она недобро глянула на ущербного двуногого, лишённого перьев и принялась ему что-то выговаривать. Спустя мгновение к ней присоединилась ещё одна птичка.
Человек мельком взглянул на них, отвернулся и быстро разделся до плавок. Неловко ступая по камням, зашел по пояс в обжигающе ледяную воду и поплыл. С первых же метров дало о себе знать сильное ветровое течение, приходилось прилагать максимум усилий, удерживая направление. Высокая приливная волна так и норовила накрыть его с головой, во рту появился соленый привкус - похлебка из морской воды была отвратна.
От холода деревенели стопы и кисти рук, постепенно накапливалась усталость и тяжким грузом тащила на дно, резкие порывы ветра безжалостно хлестали по лицу, сбивая дыхание. Сквозь плотную снежную завесу уже нельзя было различить даже контуры острова, он плыл практически вслепую, рискуя промахнуться мимо цели. Потерялось ощущение времени, потихоньку меркло сознание, на поверхности которого трепыхалась лишь одна настойчивая мысль: “вперед, вперед, вперед!..”
Рука коснулась острого камня, он рефлекторно ухватился за скалистый выступ, нащупал ногами дно и ужасающе медленно, точно во сне, побрёл вдоль отвесной гранитной стены. Море не хотело его отпускать - надсадно дышало в спину, ярилось, окатывая человека пенными волнами. Окоченевшие пальцы скользнули в небольшую трещину. Отчаянным рывком, из последних сил, он подтянулся, вонзил ногти в промёрзшую землю, оттолкнулся ногой и перевалил через каменный гребень.
Вокруг были только мёртвые скалы, укрытые снежным саваном. Путник улыбнулся им, с огромным трудом встал и сделал несколько шагов вперёд. Нестерпимая боль в груди заставила его застонать и швырнула на колени. Человек поднял голову к низкому тяжёлому небу, шевельнул губами, силясь что-то произнести - небеса раскололись яркой вспышкой, и он провалился в говорливую тьму…
- Мотив на лицо. Жена и ребёнок.
- Просто совпадение.
- Так что же, ещё один спортсмен-экстремал?
- Да. Он не желал себе смерти, только лишь хотел попасть на остров.
- А как намеревался выжить?
- Если бы не подвело сердце, вернулся бы на берег, зажигалкой развел бы костер…
- Ты сам не веришь в эту чушь.
- Я говорю, что нельзя исключать такую возможность.
- Ладно, ладно, давай так, устроим следственный эксперимент. Если он сможет доплыть, я снимаю обвинения.
- На тебя это не похоже, здесь явно какой-то подвох…
- Абсолютно никакого. Более того, я предлагаю дать ему неограниченное количество попыток, при условии, что experimentum пройдет на моей территории.
- Хорошо, согласен, если доплывет, я заберу его и провожу к родным.
- По рукам.
…Очнулся он на холодной земле, снег уже успел припорошить тело, пальцы не гнулись, ноги едва слушались. Но это было не самое страшное - неуловимо изменился окружающий мир. Преодолевая мучительную боль во всём теле, путник поднялся и посмотрел ввысь. Даже сквозь густые облака он ощутил на себе опаляющий свет черного солнца.
Человек содрогнулся, отвел взгляд от наводящего ужас светила, обернулся и всмотрелся во мглу. Где-то там, за снежным занавесом, должен быть берег. Не медля больше ни секунды, он разбежался и бросился со скалы в море.
Силы стремительно таяли, поэтому он не стал бороться с боковым течением, его уже не волновало, где выйти на берег, лишь бы доплыть. Гребки были экономны и расчетливы, ветер теперь был на его стороне и ободряюще оглаживал по затылку.
До земли оставалось не так много, когда ноги свело судорогой. Он попытался лечь на спину и отдохнуть, но набежавшая волна накрыла с головой, его подхватило сильное подводное течение и потащило на дно. Уже задыхаясь, он успел подумать, что рано или поздно, но доплывет, ведь в запасе у него была целая вечность.
***
В командной рубке рейдера, укрытого маскировочным полем на орбите Земли, царила тишина. Двое членов экипажа вели неспешный разговор на невербальном уровне.
- К чему это всё? Гипноиндуктор…
- Я всего лишь оправдал его ожидания.
- Ты жесток.
- Но справедлив. Он не должен был сдаваться.
- Я его не виню и понимаю. Боль утраты бывает нестерпима.
- Согласен… Зонды вернулись с грузом?
- Да, мнемограф не подвел, координаты захоронения оказались точны. Тела его жены и дочки доставлены в медотсек.
- Вероятность?
- Сто процентов. С момента угасания жизненных функций прошло всего пять витков.
- Я рад.
- Я тоже искренне рад. Надоело, знаешь ли, сеять смерть.
- Брось ты философствовать. Небольшой жест доброй воли всегда облегчает переговоры.
- А я бы сюда не лез, такой милый патриархальный мир, они ещё хранят веру. Я бы хотел здесь остаться…
- Старый идеалист.
- Этот мир почти бесполезен, здесь можно будет развернуть небольшую временную базу, которая погибнет от первого же налёта. Федерация не станет тратиться на мощную планетарную оборону.
- Главный ресурс - люди, из них могут получиться неплохие бойцы.
- Песчинка во вселенной.
- Ну и что ты предлагаешь, нарушить Устав и стереть все записи?
- Да.
- Хорошо, дружище, ты прав. Я тоже устал от бесконечной войны…
- Ремонт будет завершен через один виток. Расчеты показывают, что можно безболезненно пожертвовать ещё полпроцента энергии на телепорт.
- Отлично, это будет красиво… Представляешь их эмоции, когда они проснутся у себя дома живые и здоровые?..
- Мы сюда обязательно когда-нибудь вернёмся.
- Я очень постараюсь в это поверить.
