Сообщений в теме: 668

[Abver]

ЖЕЛАНИЕ УМЕРШЕГО – ЗАКОН
Путник в пустыне нашел лампу. Потер ее и из нее вылетел джин. «Исполню любое твое желание», - сказал джин. «Хочу все»,- пожелал путник. «Тогда пошли», - сказал джин и они пошли. Идут они, идут. «Джин, ты не понял, - говорит путник, - я хочу все и сразу». «Ну тогда побежали».
Старый непонятный анекдот.
Вешали каторжника с каким то особым, извращенным наслаждением. На майдане собрались почти все жители небольшой деревни: мужчины, старики, женщины, дети. Они плотным кольцом стояли вокруг огромного майданного дуба, на толстом суку которого висела хорошо намыленная веревка с умело сделанной петлей. Петля была накинута на шею невысокого плотного человека. Жесткое лицо в шрамах, не раз ломанный нос, бритая голова, железная серьга в ухе. Настоящий разбойник. Страшный человек…был.
Глаза глубоко ввалились, щеки запали, лицо все в царапинах и кровоподтеках. Ноги неуверенно стоят на маленькой неустойчивой лавочке. В глазах – страх. Три голодных дня в холодной яме и крепкие мужики с палками сделали из опасного волка дрожащего зайца.
Ирония судьбы: убежал с каторги, ушел от стражи, но был пойман деревенскими мужиками при попытке украсть курицу.
В потухших глазах висельника я видела обреченность.
Пожилой осанистый староста начал свою обязательную в данной ситуации речь. Он рассказывал о том, как первый услышал шорохи в курятнике, как его сыновья поймали вора и долго били лопатами, и как потом уже на битом воре обнаружили клеймо в виде листка клена – знак особо опасного преступника, которого надо повесить при первой же поимке. Он говорил еще что то. Мне было неинтересно.
Я удобно устроилась на навесе крыльца большого дома, выходящего прямо на майдан. Пока старик толкал свою скучную речь, я наблюдала за жителями деревни. Они в ожидании расправы. На лицах – предвкушение.
Наконец, действо началось. Закончив речь парой суровых фраз староста взял с земли конец бичевки, другим концом привязанной к лавочке, на которой стоял висельник. И дернул. Ноги разбойника потеряли опору. Намыленная веревка натянулась, петля сдавила шею. Раздался отвратительный хрип.
Не зря все таки повешение всегда считалось неблагородной казнью. В петле человек умирает долго, порой несколько часов. Лицо опухает и синеет, из рта вываливается опухший язык, часто вылазят глаза, по беспрерывно сучащим ногам течет дерьмо и моча. Что уж там, мерзкое зрелище.
Мне неприятно смотреть на муки несчастного, пускай даже он их и заслужил.
А вот моему конкуренту все это в наслаждение. Он сидит на крыше старого сарая на другой стороне майдана. Рога, копыта, хвост и пятачок. Узнаваемая личность. Пятачок влажно блестит, хвост нетерпеливо подергивается, копыта скребут по доскам, лишь рога в бездействии. Черт жадно наблюдает за агонией, стараясь не пропустить ни единого движения страдания.
Я терпеливо жду. Крепкий оказался разбойничек. Смотреть на трепыхающийся полутруп было неприятно. На завороженных этим зрелищем деревенских тем более. Рассматривала небо и окрестности. Поэтому первая увидела то, ради чего мы здесь с чертом – душу.
Тусклая, неокрепшая душа разбойника медленно поднималась над майданным дубом. Все еще сильна связь с телом, не умершим еще до конца. Красивый юноша с наивным детским лицом – вот истинный облик матерого бандита.
Юноша в нерешительности замер. Посмотрел на меня. Потом на черта. Снова на меня.
Рогатый скалился, призывно махал руками. Я просто сидела и смотрела на набирающую силу душу. Душа выбрала меня.
- Ты ангел? - спросил подлетевший юноша. В глазах его был восторг. Я кивнула.
- Ангел, я хочу жить, очень. Мне еще рано умирать.
- Сейчас? – только уточнила я.
- Да!
Юноша в белых одеждах изчез. Тело на дереве задергалось с новой силой. Черт широко улыбнулся. Можно еще немного насладиться редким зрелищем.
Глупые люди, думала я. Ничего не видят дальше собственного носа. Даже после смерти.
Я опять любовалась небом. У меня был целый час впереди.

Сообщение отредактировал Abver: 03:53:05 - 20.12.2014

[Yuta]

Очень хорошо, только один вопрос. Какое удовольствие от этого зрелища черту? Интересно твое видение чертей.
А вообще, преждние люди по сравнению с нами были как дети. Телевизора у них не было и верили они всему, что им говорили. Говорят им, что это злодей и они искренне радуются его мучениям и при этом совсем не представляют себя на его месте.
А ангел та еще садистка, однако.

[Vanger]

Очень понравилось. Не скрою. В рассказе заложен глубокий философсий смысл. У меня по этому поводу давно уже припасена одна милая фразочка. Моя.

Все наши слова, произнесённые вслух, сбываются с высокой степенью точности. И кто виноват в том, что желаемое и произнесённое вслух слишком сильно разнятся?

что мы и наблюдали в данном случае...

Только в начале анекдот не так звучит. Там человек хотел не всё. Он просто хотел попасть домой. Быстро хотел попасть...

А в общих чертах: молодец!

[Abver]

Уверовал в свои силы. Спасибо.

[Abver]

Это старый рассказ. Хранился у меня в голове несколько лет. Вот решил его напечатать. Для меня его ценность в том, что он меня вдохновил на другие произведения, пусть и не очень удачные.
НЕДОСТОЙНЫЙ.
Вокруг грязь. Темная, густая и липкая. Мерзко.
Передо мной на четвереньках стоит старик. Сил почти нет: чуть ли не на бок валится. Но руку упорно тянет к лежащему рядом мечу. Я бью ногой под ребра. Сильно. Там у него старая рана. Старик откатывается, заходится грудным кашлем, выплевывает кровавую мокроту.
- Дай, - сквозь кашель хрипит он. - Дай.
Я подальше отбиваю мечь.
- Я…должен…с оружием…в руках.
В ногах, думаю я. И в других местах. Улыбаюсь про себя.
- Я вызываю тебя на поединок. – Старик пытается подняться, но подскальзывается и снова падает в грязь.
Я скалюсь во весь рот.
- За что! – в этом крике и стыд, и боль, и обида. Заплачь еще.
По морщинистому лицу текут слезы. Плачет одними глазами. Я хохочу в полный голос.
Но со всем этим пора заканчивать. Приподнимаю подбородок старика кончиком меча. Его влажные глаза яростно сверкают. Толкаю меч на вершок вперед . Из этих болот надо выбраться до утра.

Кусок в горло не лезет. По всюду мерещится отвратительный болотный запах. С завистью смотрю на соседа справа, упитанного ремесленника, за обе щек уплетающего что то мясное.
- Он был хороший боец.
Поднимаю глаза. Напротив меня сидит мощный мужчина. Широкое без шрамов лицо, и нос целый. А руки, свободно лежащие на столе, сильные, руки настоящего воина. Секунду назад его здесь небыло.
- Ты даже не дал ему достойно умереть.
Кошусь на соседа-ремесленника. Тому хоть бы хны. Не видит он моего нежданного собеседника, и не слышит. Пора бы мне привыкнуть.
- Он никогда не нарушал законов чести.
Хочется себя ущипнуть. Знаю что не поможет. Пробывал и щипать, и кусать, и колоть ножом.
- Чего тебе стоило вложить в его руку мечь? Никто бы не узнал.
С силой бью по столу кулаком. Краем глаза замечаю как ремесленник быстро подхватывает свою миску и пересаживается. Думает, что я сумасшедший. Иногда я и сам так думаю.
- Давай выйдем, - говорит мой невидимый приятель, и первый поднимается из-за стола. – Чтоб людей не смущать.
Идем по темной аллее.
Почему он приходит ко мне?
- Ты уже задавал этот вопрос.
Я наемный убийца. Я убивал женщин, детей и стариков, спящих и безоружных. Бил в спину и из-за угла. Я не знал правил честного боя. Да и никогда по-честному не дрался. Я не настоящий воин и не был таковым.
- Это верно. – Услышал я удаляющийся шепот. Осматриваюсь и нокого не вижу.
Иду по темной аллее. Теперь один. И думаю. На свете множество великих воинов, достойных визита бога войны. Но почему то он считает нужным являться ко мне. Недостойному.
Идти тяжело. Будто ноги по щиколотку в грязи.

[Vanger]

Прочитал. Очень даже ничего. Понравилось. Не утеряны традиции первого. С глубоким философским смыслом и вопросом...

[Abver]

Толи еще будет.

[Abver]

УМЕРЕТЬ СЧАСТЛИВО.

Тавель был красивым со всех сторон. Удар, еще удар, за ним очередной смертельный выпад. Амалия наблюдала за своим будущим женихом из окна второго этажа. И улыбалась своим мыслям.
Она вспоминала такую же на редкость теплую весну, десять лет назад.
Тогда к отцу приехал далекий родственник из Зирунда. Восьмилетняя Амаль испугалась большого сурового человека. Он, в свою очередь смотрел на малышку и широко улыбался, оглаживая пышные усы. Рядом с гостем стоял маленький мальчик, смущенно уставившись себе под ноги.
- Это твой будущий жених,- тихонько на ушко шепнула мама.
Амаль прыснула. Месяц назад она была на рыцарском турнире в Галоре, где всех побеждал огромный воин в черных доспехах на белом коне. И подумала, что таким же и будет ее жених. А перед ней стоял обычный мальчишка.
- Посмотри какой красивый, - сказала мама. Амалия ничего особенного не увидела, но промолчала.
Барон Зирунда с сыном гостили две недели. Сначала маленькая хозяйка чуралась маленького гостя. Но недолго.
Как же она ждала своего восемнадцатилетия. Долгих десять лет они виделись по две-три недели весной и осенью. Весной Тавель приезжал в гости в Галоринд, осенью Амалия уезжала в Зирунд.
Через месяц венчание. Амалия не могла отвести взгляд от своего возлюблиного.
Шпага была словно живая. Девушка слабо разбиралась в фехтовании, но как это делал Тавель ей нравилось. Он, наверное, выбирает самые красивые приемы. Давно уже приметил в окне точеную фигурку. Нет-нет, да и стрельнет глазами, а то и невзначай пустит лезвием солнечного зайчика. Дурачок.

Мужчина тяжело переступил порог. За ним в дом потекли холод и сырость.
Когда-то он был красивым. Высокий, ширококостный, сейчас он сильно исхудал от долгих лишений. Левая нога заметно волочется, правая рука на перевязи, через серую ткань повязки проступает кровь. Лицо испещрено глубокими шрамами и еще свежими порезами.
- Мой Тавель, - женщина со стоном кинулась к мужу. Она обнимала его, целовала его обезображенное лицо, плакала.
- Я приехал один, - хрипло проговорил мужчина. Женские руки лишь крепче его обняли.

Она грела его своим телом. Сегодня он покинет этот мир. Она знала. Чувствовал и он.
Перед глазами шли годы: счастливое детство, беспечная юность, страшное военное время, и старость. Проплыли лица Асола и Авила – давно погибших сыновей.
Они прожили долгую и все таки счастливую жизнь.
И умирали тихо и счастливо.
В ночное небо уходили, взявшись за руки, красивые юноша и девушка.

[Abver]

Это из старого и выстрадонного. Про любовь не умею и не очень люблю писать. Но хочется. Иногда.

[Abver]

Vanger, ты мой первый регулярный читатель и критик. Спасибо.

[Vanger]

Abver, тебе не кажется, что последнее очень уж обрывочно? И всё-таки чего-то не хватает... Оно по стилю больше похоже на Тварь...

[Abver]

Мой старый рассказ. Неделю над ним мучался. Решил перепечатать, а редактировать не хотелось.

[Abver]

ВСЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ.
Мы шли выгнутым полукругом, поливая все впереди огнем. Земля горела и плавилась. От жара спасали только термокостюмы. Огнеметы раскалились добела от беспрерывной работы.
Наш взвод зачищал очередную деревню таргов. Половина селения была в огне, до второй половины мы еще не добрались. Строй двигался, перекрыв единственную улицу, часто разрываясь, чтобы обходить еле шевелящиеся головешки. Крепкие парни – космические пехотинцы – азартно уничтожали все на своем пути.
Я шел с самого края. Вместе с Засом мы отчищали «термитники» - жилища этих насекомоподобных существ, чем то похожие на хижины бушменов. Зас кидал внутрь гранату, после взрыва я выжигал все напалмом. Часто из круглых проходов выкатывались горящие, истошно верещащие клубки. Толи тарговский молодняк, толи их домашние животные. Кто их разберет.
Граната,взрыв, мой выход. Граната, взрыв, и снова я. Все действия я производил чисто механически. В голове билась лишь одна мысль: убить побольше жуков.
Из очередного термитника выскочил огромный жучара и острой как лезвие лапой срезал одному из солдат пол-головы. И шлем не помог. Несколько стволов в секунду сожгли его. Мы двинулись дальше.

Не спалось. Я лежал и смотрел в ребристый потолок каюты. Изучить я его успел оснавательно.
На соседней койке очередным детективом зачитывался Зас. Иногда я завидывал его умению уходить от жизненных переживаний в выдуманные миры. Я, увы, к чтению так и не пристрастился.
- Тебе не кажется, что среди таргов тоже есть мирные…особи? А, дружище?
Мой приятель нахмурился, пробежал еще несколько строк, и лишь потом взглянул на меня. В глазах было недоумение.
- Карл, ты что, проникся жалостью к жукам? - Зас даже книгу отложил. – Это мерзкие твари, которых надо уничтожать.
- Говоришь как по TV.
От избытка чувств книгомана аж подкинуло на койке. Он всегда быстро заводился на спор.
- Карл, тарги – жестокие, абсолютно чуждые нам существа. – Начал говорить Зас. – Ты сам видел, что они делали с поселенцами на Заморе и К100. А помнишь Левингард? Даже ты проблевался, - тут подразумевалась моя толстокожесть. – И ты говоришь о мирных особях? Скажи это лейтенанту Даку, у него вся семья на Заморе погибла. Во Вселенной…
Я отвернулся к стене. Мой напарник говорил еще долго. Это он умеет. Хоть на телевиденье бери. Спорить с ним не хотелось. Да и безнадежное это дело. Наконец захотелось спать.

Страшно. Я прижался к шершавой стене. Горячий пот заливал глаза.
Все, это конец. Уши резали дикие крики с улицы. Там был ад.
С первого этажа послышались гортанные голоса апиханцев. Топот, звук выбиваемой двери и жуткий женский крик, быстро оборвавшийся. Они убили Ванду, соседку снизу. Она была на восьмом месяце. Сейчас настанет мой черед.
Первому вбежавшему апиху я в все таки успел всадить нож в горло. Невысокий, о двух руках и двух ногах, но зеленокожий, с уродливой бугристой головой и совершенно невообразимым лицом. Жалкая пародия на человека. Вторая жалкая пародия выстрелила через дверной проем. Умирал я с надеждой, что где то маленький зеленый житель далекой планеты задумается, что, может быть и среди землян не все жестокие убийцы.

[Vanger]

Намана... Даже, на удивление, интересно. Хотя подобных встречается довольно много. Вот только орфография у тебя хромает. Не буду указывать конкретные ошибки, но большинство из них очень банально может исправить обычный ворд... Ты уж старайся.

Ну а так... Всё круть...

[Yuta]

А мне вот понравилось. Очень ты хорошо о любви пишешь. Цепляет

[Yuta]

И последний тожа понравился.
А можно мне еще про любовь?

[Abver]

РЕИНКАРНАЦИЯ.

Я был в восторге. В конце концов, не каждый день умираешь. Так уж сложилось, что ближайшие события моей жизни напрочь отбили у меня желание существовать на этом свете. Хотелось на тот и все тут.
Я сразу понял, что это не сон. Происходящее сильно отличалось от самого реалистичного сновидения. Ощущения не те. Только в книгах и фильмах можно перепутать реальность с владениями Гипноса.
Все чувства во мне смешались. Никогда не понимал этого выражения. И на те, сам ощутил что-то схожее.
Но я был рад. В смерти есть один огромный плюс: с твоих плеч спадают все грузы. Если выбирать между жизнью и смертью, то я выберу смерть. Как сказал классик: проще всего живется мертвым.
Вокруг темно и тепло. Чудесные ощущения. И давно забытые, но имевшие место…
Но что-то начало меняться Мир вокруг (или как это можно назвать; мир, вроде бы, остался за чертой) начал вздрагивать и колыхаться. Меня куда-то поволокло. Резко заболела голова.
Стоп, стоп, стоп. У духа есть голова?
- Тужься, тужься, родная, сильнее, - слышу далекий голос.
Меня терзают смутные сомнения.
Последние остатки сознания растворяются в ударившем в глаза свете.

[Abver]

ДРУЗЬЯ.

Их было шестеро. Сильных, умелых профессионалов. Убийц. Супервоинов. Каждый стоил десятка, а то и сотни хорошо обученных бойцов. Они не боялись ни бога, ни черта. Некоторые полагали, что последние вряд ли бы хотели иметь дело с этой шестеркой.
Но места на том свете для всех шестерых были давно забронированы. Жаркие номера с массой полезных вещей вроде котлов, вертелов и сковородок.
Сейчас они стояли в большом зале оскверненного смертью и насилием храма, посреди десятков свежих трупов. Эти трупы были на их совести, как и многие многие другие. Им было хорошо. Они были в своей стихии. В стихии смерти.
Новое действующее лицо, седьмой живой человек в храме, появилось неожиданно для первых шести. Они были удивлены.
Среднего роста, среднего телосложения, средний человек. Мужчина, в хорошем костюме. Он медленно шел между рядов деревянных сидений. Просто шел, самой что ни на есть обыденной походкой. По мнению смертоносной шестерки, это было крайне необъяснимо. Кто он, что здесь делает, и почему его не смущают трупы?
- Ты кто? - грубо крикнул Монтана, наводя на приближающегося незнакомца еще горячий ствол автомата.
В ответ средний человек в дорогом костюме улыбнулся, развел руки в стороны и сказал:
- Твой старый приятель.
Монтана не любил долго размышлять. Проще было убить идиота и дело с концом.
Но он не успел нажать на курок,хотя до этого всегда успевал. Незнакомец в долю секунды оказался рядом, легким движением отвел ствол автомата в сторону и не менее легко вырвал самому глупому супервоину горло.
Не успела среагировать и Гюрза, хотя у нее была самая быстрая реакция в команде. Своим же ножом она была перерублена почти напополам.
Остальным тоже пришлось несладко. Любопытный средний человек умильно смотрел на привиденных в нужное состояние своих друзей. Друзей смерти.

[Abver]

СЛУШАЙ УЧИТЕЛЯ.

- Только дыхание и автовизуализация помогут вам достичь нужного состояни. Сейчас вы принадлежите не себе, сейчас вы принадлежите зверю.
Я наблюдаю за группой: за всеми вместе и за каждым в отдельности.
Лучшая из учеников: баронесса Угарбург. Движения - свободны, мышцы грамотно расслабленны, на лице полное отрешение. Ей не хватает понимания, и никогда не будет хватать. Фанатичная дура.
Асмонк Лубл тоже неплох, но в нем нет веры, есть только уверенность в себе. Тот, кто верит только в себя, никогда ничего не добьется.
На Заилю Эсдейк больно смотреть. Бестолковое существо. Зря родилась.
Сейчас мне интересен только Макс. Фамилию не помню. Здоровенный мускулистый мужик. Такому в пору гирями жонглировать. Формы журавля в его исполнении выглядят смешно. Но ведь отлично двигается, черт побери! А ведь это его всего лишь пятое занятие. Но все таки журавль - не его.
Хорош. Но был бы лучше, если бы старался и не опаздывал на каждое занятие.
Часто ловлю на себе его странный взгляд. Старательно отводит глаза.

Теперь упражняюсь я, Мой комплекс сложнее чем у любой из групп, будь то начинающие или продвинутые. Людей мои движения завораживают. Но этому я никогда учить не буду. Не хочу никого разочаровывать.
Формы барса перетекают в формы льва. Лев превращается в тигра. Сильные размашистые движения полосатой кошки сменяются молниеносными ударами-укусами кобры. И, наконец, апогей - дракон - некоронованный царь мира. Я в изнеможении замираю.

Выхожу в маленький темный проулок. Здесь находиться мой зал. Нехорошее место, но зато аренда здесь невысокая. Для меня это главное.
Полной грудью вдыхаю чудесный осенний воздух. Запахи недавнего дождя, листвы…и еще чего-то.
Закрываю глаза и расслабляюсь. Что-то опасное ближе и ближе ко мне.
Открываю глаза и вижу перед собой огромного волка.
Настоящего волка я видел один раз, в далеком деревенском детстве, когда впервые отправился с отцом на охоту. Из дедовского карабина я подстрелил зверя. Отец причмокивал и говорил, что зверь очень крупный.
Этот был раза в три больше.
Волчара тихо рычит, с кинжалоподобных клыков стекает слюна. Меня буравят внимательные человеческие глаза.
Прыжок. Моя грудь должна быть раздавлена лапами, а горло вырвано. Так думает волк. Я думаю иначе.
Мощнейший удар медвежьей лапы отправляет серого в нокаут. Ненадолго.
Вы видели хоть раз удивленного волка? Зрелище не для слабонервных.
- И…вы? - полурычит-полуговорит он.
Я молчу. Сильное тело взмывает в прыжке еще раз. И опять неудачно. Кубарем отлетает в сторону. Я начинаю вылизывать большую когтистую лапу тигра.
Потрясенный волк, обескураженный волк.
Я снова становлюсь человеком.
- Приходи ко мне почаще, Макс, - говорю я через плечо, мне надо спешить домой. - И старайся. Всему научишься.
На выходе из проулка слышу:
- И в дракона можете?
Ничего, все узнаешь со временем.
Думаю, не стоит говорить, что на следующую тренировку Макс пришел раньше всех.

[Abver]

Совсем крохотные рассказики.