Василий Сергеевич стоял у заброшенного дома красного кирпича на Балканской улице и, казалось, кого-то высматривал. Здесь, у скамьи под старой яблоней, ему была назначена встреча, отклонить которую простому смертному, кем Василий Сергеевич по месту приписки, безусловно, являлся, не представлялось возможным.
Только вот пришел Василий Сергеевич не вовремя и не опоздал, а прибыл загодя. И направился он не к месту встречи, а ожидал неподалеку, надежно укрывшись в тени.
Ждать пришлось недолго. Ровно в назначенный час откуда-то из-за дерева вынырнул человек небольшого роста в поношенном сером костюме с непокрытой головой и, кряхтя, уселся на скамью.
Василий Сергеевич, безусловно читавший классиков, тут же сообразил, кто это. Перед ним сидел, поджав под себя короткие ножки в брюках-дудочках и вытирая рукавом вспотевший лоб, Агасфер Лукич Прудков, агент Госстраха.
А быть может, даже не Агасфера Лукича он узнал, а его портфель, водворенный рядом. Был портфель этот с виду обычный: потрескавшейся кожи, с оторванной ручкой и в некоторых местах схваченный изолентой. Необычным же было в нем то, что он время от времени подпрыгивал, будто кто-то пытался вырваться из кожаных его недр, норовил завалиться набок и даже, как показалось Василию Сергеевичу, однажды изгрыгнул из себя облачко дыма.
Со сноровкой травленного лиса Василий Сергеевич подкрался к Агасферу Лукичу сзади и, подражая давно забытому поэту, вместо приветствия произнес:
- Как живете, караси?
Агасфер Лукич вздрогнул, испуганно обернулся, и, увидев Василия Сергеевича, с облегчением выговорил:
- Вам бы, батенька, стихи писать?
- Я огурцы люблю, - без всякой связи ответил Василий Сергеевич, присаживаясь и доставая трубку.
- Что же это вы, как начальство, из под земли выскакиваете?
- А я, покуда вас ждал, камушек пособирать решил. Есть у меня такое увлечение - камушки собирать.
- И много у вас этих... камушков?
- Сколько душе угодно.
При этих словах выражение лица Агасфера Лукича как-то странно изменилось, какая-то тень пробежала по нем. Он понизил голос и доверительно поведал:
- Вот из-за этого мы вас и пожаловать просили-с.
- Из-за камушков?
- Камушков, камушков... Не затем мы вас, дражайший Василий Сергеевич, утруждали.
"Зачем же, гнида, ты меня утруждал?" - подумал Василий Сергеевич.
- А затем, - продолжал Агасфер Лукич, - что хотим мы вам предложить сделку на взаимовыгодных условиях.
Он ловко вынул из портфеля чистый бланк и, приговаривая, забегал по нему чернильным пером.
- Беспокоимся мы, милостливый государь, о движущем вашем активном начале, о некой субстанции, если угодно, существующей отдельно от грешной плоти, о том, понимаете, чего читатели в книгах ищу...
- С этим у нас, - перебил Василий Сергеевич, - напряженка.
- Прибедняетесь, дорогой, прибедняеетесь. Вот и книжку вашу новую хвалили. Неплохой, говорят, писатель. Совсем даже неплохой.
- Плохой, - покачал головой Василий Сергеевич. - Совсем - плохой. Приземлился уже.
Агасфер Лукич с пониманием кивнул.
- А со здоровьецем у вас как? На сердце не жалуемся? Спим плохо? С этим что? - указывая глазами куда-то вниз, справился он у Василия Сергеевича.
Выяснилось, что на сердце Василий Сергеевич действительно жалуется. Оно ему болит за родную планету. Спит он и вправду плохо. Как тут поспишь, когда писатели в компьютерные игры уходят. Про "это", правда, ничего не выяснилось.
Повисла пауза. Агасфер Лукич отложил написанное и, прищурившись, посмотрел на дерево.
- Вы мне яблочко не сорвете?
- Зачем оно вам, я вас лучше бананом угощу, - ответил Василий Сергеевич, полезая рукой в карман.
- Вам что, даже яблочка жалко?
- Чего уж тут жалеть... Вон сколько уже насрывали, - и Василий Сергеевич кивнул на портфель, оставаясь сидеть и надкусывая банан.
Агасфер Лукич стал было снимать слуховой аппарат, но, что-то вспомнив, приладил его обратно.
- Мне сегодня ночью странный сон приснился, не растолкуете? Сидит, значит, на сковородке черт с бутылкой кефира, а под ней ангелы, стражи небесные, огонь разводят.
- Ясное дело, - не задумываясь, ответил Василий Сергеевич.
- Не уж-то к беде?
- Нет, погода переменится.
И как бы в подверждение этих слов, стал накрапывать, постепенно усиливаясь, дождь.
Агасфер Лукич, будто спохватившись, вскочил, сунул под мышку портфель, отчего-то подмигнул Василию Сергеевичу и, не прощаясь, заторопился по своим неотложным и загадочным делам. Василий Сергеевич тоже встал, поднял воротник и скорым шагом направился домой.
Скамья опустела. Остался только лежать на ней набухающий водой лист бумаги с расплозающимися синими кляксами. Разобрать можно было лишь несколько слов: "соглашение"... "пользование"... "душа"...
Сообщение отредактировал Джонатан: 21:00:48 - 17.10.2016
перенёс, чтобы произведение не затерялось среди работ
