Путь к просветлению
Бесконечность - не предел!
Базз Лайтер
Я очнулся на медвежьей шкуре в пещере, надо мной стоял старик и бормотал что-то невнятное. Как я сюда попал и кто этот старик? Я не знал. Но пугало и другое, я не помнил и всего остального: кто я, откуда, как меня зовут?
- Очнулся? Наконец-то. У Агавы тяжелая рука. Некоторые от её ударов становились калеками или дураками. Ты как себя чувствуешь? – обрадовано затараторил дед.
- Я не чувствую боли в теле. Но я ничего не помню, и это пугает меня.
- Потеря памяти? Это не страшно. Даже если ты ничего не вспомнишь, а если вспомнишь, то вряд ли это тебе пригодится.
- Где я? Кто ты? И почему ты говоришь такие странные вещи? – от слов старика страх мой усилился, а голос упал до шёпота.
- Ты находишься в горах Дивидитур, в плену племени амазонок. Меня зовут Акрибус, я такой же пленник, как и ты. Но я в плену уже много лет. Меня выбрали в качестве прислужника. Но поговорим позже, сейчас тебе надо поесть, попить и поспать. Тебе нужно набраться сил. Сейчас от тебя мало что зависит, твою судьбу решат Лиссиппа и Андромаха, – я хотел продолжить расспросы, но старик чуть ли не злобно зашипел на меня, – Хватит вопросов, приучайся к молчаливому послушанию. Это спасёт тебе жизнь, и, возможно, не только жизнь. Поверь мне, бывают вещи и похуже смерти.
Старик дал мне какой-то безвкусной, но сытной каши, ложку держать я смог и сам, так что кормить ему меня не пришлось, и налил красного вина, по вкусу, я решил, разбавленного водой, дабы я не захмелел. После трапезы меня действительно потянуло в сон. Я снова улёгся на шкуру и уснул.
Когда я снова проснулся, в пещере кроме старика была женщина, высокая и мускулистая, одетая воином. Я лежал, прикидываясь спящим, надеясь подслушать разговор и узнать о том, что меня ждёт. А разговор действительно шёл обо мне.
- Акрибус, ты должен объяснить ему ситуацию и получить ответ. Мы не можем ждать долго. Ты уже стар, а богиня ждать не будет. Если он не захочет, значит, мы будем искать другого, а этот ляжет на алтарь, – амазонка, несмотря на преклонный возраст, была атлетически сложена, лицо было покрыто морщинами, а волосы – седыми, но в остальном тело было молодым, сильным и упругим.
- Я знаю, что меня ждет, Андромаха, так что не надо меня пугать и торопить! Скажи спасибо Агаве, она так стукнула парня, что он лишился памяти. Хотя может это и к лучшему, – рядом с амазонкой Акрибус казался совсем уж глубоким и немощным стариком, но голос его был тихим и спокойным, без намека страха или раболепия.
- Ему действительно ни к чему теперь воспоминания. Ты должен получить ответ сегодня. А тебя, за верную службу богини, ждет награда – легкая смерть, – не дождавшись ответа Андромаха вышла из пещеры.
Старик вздохнул и подошел ко мне.
- Ты очнулся? Хорошо. Раз ты не помнишь своего имени, я нарекаю тебя – Лектус. А теперь я постараюсь кратко рассказать тебе, где ты и что тебя ждет. Племя амазонок, которому ты попался в плен, поклоняется богине – самке богомола. Андромаха – верховная жрица, Лиссиппа – вождь племени. У мужчины, попавшего в плен амазонкам, есть два пути, но ни они его выбирают, у них нет права выбора, за них его делает Андромаха. Она видит мужчин насквозь, и если она считает, что мужчина подарит амазонке потомство – он ложится на алтарь совокупления. Во время акта, точнее, за мгновение до его окончания, амазонка, которую выбирает для этого Лиссиппа, отрубает мужчине голову, и семя вливается в неё уже из мёртвого самца. Если же Андромаха решит, что мужчина по каким-либо причинам не может дать потомства, то этот несчастный попадает на жертвенный алтарь. Ему живому вырезают сердце. И в том и в другом случае ждёт смерть, но ты чувствуешь разницу, какой смертью умереть лучше?
- Что ждёт меня?
- Об этом чуть позже, дослушай до конца. Даже Андромаха не может предсказать, кто родится: мальчик или девочка. Если рождается девочка – она становится членом племени амазонок. Но если родится мальчик, то его, либо сразу приносят в жертву, либо отдают в деревню, что у подножья гор. Судьбу мальчика так же решают Андромаха и Лиссиппа. Но есть у мужчины, попавшего в плен, и третий путь – это редкое исключение. Идол, которому поклоняются амазонки – самка богомола, из чистого золота и прикосновение женщины к нему – есть величайшее осквернение, поэтому прикасаться к нему может лишь немужчина!
- Немужчина? Как это?
- Это мужчина еще не познавший женщину. А чтобы он таким и остался его кастрируют. Зато это единственный путь остаться в живых. Когда-то давно я выбрал этот путь – путь прислужника богини. Но я уже стар, и богине нужен новый прислужник. Андромаха увидела, что ты – девственник, а значит, ты можешь стать новым прислужником, но это должен быть твой добровольный выбор и сделать его ты должен сегодня, до заката солнца.
- Хорошенький выбор, смерть или жизнь евнуха. То есть, пути на свободу нет? Ни единого шанса?
- Лектус, неужели бы я остался здесь, если бы был хоть малейший шанс? Но скажу тебе всё-таки по секрету, согласно легендам на самой вершине горы есть мужской монастырь, к которому даже амазонки не приближаются. Если ты сможешь добраться до него, то в его стенах ты возможно и сможешь укрыться. Я знаю, что ты думаешь: почему я не попробовал этот способ спастись? Думаешь, что я трус!? Да, ты прав. В своё время, я действительно испугался, выбрал жалкое существование евнуха, а не славную смерть в попытке спастись. Но сейчас речь о тебе и это твой выбор. Я не буду давать советы и не буду тебе мешать, если ты всё же решишь сбежать, но и помочь тебе ничем не смогу.
- Я понял, Акрибус. До заката ещё далеко, у меня есть время подумать.
- Не буду тебе мешать, меня ждут дела в храме, я всё ещё прислужник, – старик ушел. Но один я оставался недолго, ко мне в пещеру зашла совсем юная амазонка, невысокая, но женственная и очень красивая.
- Акрибус сказал, что тебя зовут Лектус. Я – Климена, дочь Лисиппы - царицы амазонок. Я командовала отрядом амазонок, среди которых была и Агава, которая оглушила тебя и взяла в плен. Ты уже сделал свой выбор? Каким путём ты пойдёшь? Мне это очень важно знать, хотя я и сама не знаю, какой выбор был бы лучше.
- Климена, я совсем недавно проснулся и Акрибус рассказал мне, что меня ожидает. Я весь в сомнениях и мне надо подумать, мне дали время до заката солнца. – девочка меня отвлекала своей красотой, но нахамить я ей не мог, не из-за страха, а чтобы не обидеть, её нежную, как мне показалось, душу.
- Я всё понимаю и не буду мешать, уже ухожу. – амазонка улыбнулась, и я закрыл глаза, чтоб не сойти с ума от её красоты. Это и называется любовь с первого взгляда. Но мне сейчас надо сосредоточиться и думать о другом. Я не мог найти себе места, я ходил по пещере то кругами, то по диагонали. Я садился, склонял голову к коленям, и вновь вскакивал и начинал ходить.
Солнце уже начало клониться к закату, когда я наконец-то решился, решился рискнуть и сбежать. Сбежать в монастырь, пусть даже и мужской. До заката оставалось не так уж много времени, и я не стал откладывать побег. Выйдя из пещеры, осмотрелся и как можно менее заметно двинулся из лагеря амазонок. Амазонки, к счастью, были заняты своими делами, специально меня никто не охранял. Возможно, они были в храме и молились своей ужасной богине или творили свои кровавые обряды. Я не ринулся бежать, потому что бегущий или крадущийся человек привлекает больше внимания, чем просто идущий. Но когда я покинул лагерь, я побежал изо всех сил. Вскоре я увидел монастырь на горе и окрылённый надеждой побежал ещё быстрее, у меня открылось второе дыхание. Я слышал погоню за своей спиной, и это тоже прибавляло мне сил и скорости. Когда до монастыря было уже подать рукой, я перестал слышать звуки погони. Амазонки действительно не стали приближаться к стенам монастыря. Я подбежал к воротам и начал стучать, ногами и кулаками. Я что-то кричал, но что именно я потом так и не вспомнил. Ворота неожиданно открылись, и я вбежал на территорию монастыря. Ворота закрылись. Но меня никто не встречал, и возле ворот никого не было. Я стал оглядываться по сторонам. Из храма ко мне шел человек в черном балахоне, скрывающем от макушки до пят всё тело. Когда он подошёл ко мне, откинул капюшон и оказался стариком с длинными седыми волосами, глаза его были чёрными и зрачки были неподвижны как у слепого.
- Добро пожаловать, настоятель! Вот вы и дома. Мы все рады вашему возвращению. Пойдёмте в храм, братья ждут нас, – заговорил старик, и голос не выдал его возраста, он был сильным и зычным. Монах развернулся и пошел в храм. Я ничего не понимал, но ничего не оставалось делать, как последовать вслед за ним. Внутри храма не был ничего необычного, кроме монахов левитирующих в позе лотоса.
- Кажется, ваш путь к просветлению был тяжёл и долог, прошу вас настоятель пройдемте в вашу келью, где вы сможете отдохнуть и набраться сил, – монах провел меня в комнату и хотел уже уходить, но я его остановил.
- Подождите, вы называете меня настоятелем? Значит, я – настоятель этого храма? По крайней мере, был им раньше? Но я ничего не помню. Что со мной случилось? Как меня зовут? У меня столько вопросов.
- Я постараюсь ответить вам. Однажды к воротам монастыря подбросили свёрток, в котором был младенец. Мы подобрали его, и когда он вырос, назвали – Менторис. Этому монастырю несколько сотен лет. Здесь всегда монахи искали путь к просветлению. Но Менторис превзошёл всех и стал настоятелем монастыря. Совершенству нет предела, и, однажды ночью, Менторис исчез. А сегодня, спустя три дня – вернулся. Вы и есть – Менторис. Успокойтесь и расслабьтесь, позвольте мыслям течь свободно. Попробуйте медитировать, возможно, поиск пути к просветлению поможет возродить вашу память. Вы всё ещё в поиске этого пути, иначе бы храм не открыл вам ворота монастыря. Отдыхайте, не буду вам мешать.
Никто не хочет мне мешать, но и помочь особо тоже, то ли не может, то ли не хочет. Я решил всё же последовать совету старого монаха. Сел в позу лотоса, закрыл глаза и расслабился. Мне сразу стало легко и спокойно, я почувствовал, что могу оставаться в таком состоянии много часов. Я не сразу осознал, что уже парю под потолком кельи. Мне не надо было открывать глаза – я чувствовал, чувствовал всех монахов, медитировавших в храме, чувствовал сам храм, его можно было считать живым. На меня снизошло озарение. Ко мне пришла лёгкость, память возвращалась ко мне. Сначала это обрадовало меня. А потом, я рухнул вниз, словно в тёмный колодец, и потерял сознание.
Когда я очнулся, я был всё ещё один в своей келье, но я всё уже вспомнил, хотя возможно и не стоило вспоминать.
Уже наступила ночь, я вышел из храма и направился к воротам. Этой ночью не я один не спал. Старик – монах, который подобрал меня младенцем и вырастил, ждал меня на ступеньках храма.
- Настоятель, вы снова уходите? Ваш путь к просветлению снова уводит прочь из монастыря? – капюшон был откинут, а голова склонена в уважительном поклоне. Голос был кроток и смирен, и всё же я чувствовал горечь монаха.
- Да, я уже не могу остановиться. Но скажи мне, мы знаем, что там внизу есть еще один храм, где амазонки поклоняются идолу и приносят ему кровавые жертвы. Так почему мы ищем путь к просветлению лишь для себя, но не поможем этим несчастным? Не спасаем мужчин, приготовленных в жертву? Не образумим женщин, которые творят непотребное? Почему мы закрылись от реального мира?
- Мы не создавали этот мир. Лишь Бог вправе менять его. Если кто-то умирает – значит, такова воля Всевышнего, и кто мы такие, чтобы мешать ему? Мы лишь ищем путь к Богу, это и есть просветление.
- А если Он хочет чтобы мы оставались во тьме и не нашли этот путь?
- Тогда мы и не найдем. Ворота монастыря открываются далеко не всем. Вы первый и пока единственный, кто ушёл по этому пути так далеко, что мы уже и не видим вас. Я не буду спорить с вами, просто помните, что я, монастырь и все монахи всегда ждём вас, – старик поклонился, накинул капюшон на голову и ушел в храм.
В этот раз стучать не пришлось, ворота открылись до того как я к ним подошёл. Храм признал меня как настоятеля. Ночь была безлунной и тихой. Но мне свет был не нужен. Я чувствовал весь мир. Амазонки спали. Им некого было опасаться. В храме самки богомола старый прислужник закончил отмывать кровь с алтаря и тоже ушел спать.
Я вошёл в храм амазонок. От статуи самки богомола не веяло злом, это был всего лишь кусок золота, перед которым стоял алтарь пропитанный кровью сотен несчастных людей мужского пола самых различных возрастов. Я почувствовал присутствие другого человека, но от него не веяло враждебностью или опасностью.
- Лектус! Ты вернулся! Моё сердце сказало, что ты вернёшься, оно позвало меня сюда и не обмануло – ты здесь! – это была Климена.
- Климена, ты любишь меня? Ну конечно! Поэтому ты и заметила меня. От влюблённых глаз не возможно скрыться, они смотрят по другому, они видят не тело, а всего человека. Климена, я не могу остаться с тобой здесь. Я не хочу стать жертвой или евнухом этого куска золота. Я ищу правду. Она где-то там, наверху, выше неба, ближе к звёздам. Я полечу к Богу, дабы пройти свой путь к просветлению до конца.
- Лектус…
- Не называй меня так, моё имя – Менторис!
- Пусть будет Менторис! Да, я люблю тебя! Ради тебя я готова уйти из племени амазонок. Я готова с тобой хоть на край света! Я полечу с тобой на небо, к звёздам, к Богу. Я на всё готова. Я девственница и мои руки ещё не обагрены кровью.
- Прежде чем сделать свой выбор, послушай. Я не совсем чужой для вас. Мой путь к просветлению дал много возможностей и знаний. И вот что я узнал: моя мать – амазонка – Агава, которая недавно чуть не убила меня - своего сына. Когда я родился, Андромаха решила не приносить меня в жертву, а отнести в деревню. Но год выдался неурожайным. Поэтому староста деревни отнёс меня в монастырь на вершине горы. Монастырь принял меня, а монахи воспитали. Я вырос и стал настоятелем. Путь просветления привёл меня к многим знаниям. А многие знания – многие печали. Я ушёл из монастыря, я был так опечален, что забыл об осторожности и попал в вашу засаду. Остальное ты знаешь. А теперь ты должна сделать выбор. Если ты хочешь лететь со мной, то должна отречься от вашей богини – самки богомола. Разрушь её! Для этого тебе достаточно прикоснуться к статуе. Это осквернит ваше божество и оно рассыплется как песок, – да я поставил Климену пред тяжёлым выбором, но иного пути не было.
- Я не могу…, - дрожащим голосом прошептала Климена. Она протянула руку, до статуи оставалось меньше миллиметра, но она не могла заставить себя прикоснуться. Климена тихо заплакала и опустила руку. Я не мог ей помочь. Мне не пришлось шептать заклятья или махать руками – я не колдун. Но статуя обратилась в груду золотого песка. Золото почернело и превратилось в гору пыли.
- Прости я не смогу взять тебя. Я не смогу поднять тебя выше неба, а сама ты не сможешь взлететь. Андромаха знала, что когда-нибудь это случится. Тебя не накажут. Возможно, придёт время, когда ты сможешь взлететь, и тогда, если смогу, я приду за тобой! А пока, прости, но мне пора, – мне было тяжело её оставлять, но мой путь не может быть лёгким. И я полетел. Всё выше и выше. В открытый космос. Мне уже не нужен был воздух, и холод космоса меня не пугал. А вот и дом, точнее космический корабль, я прошел сквозь его стены и материализовался перед единственным человеком на его борту.
- Ну, вот и свиделись! - довольно грубо и жёстко начал я разговор.
- Я ждал тебя, прогрессор. Менторис кажется? Ты пришел не убивать меня, но и не за ответами. Ты пришёл просто делать свою работу – делать мир лучше. Ты знаешь кто я?
- Да! Ты – регрессор!
- Браво! А теперь подумай. Мы с тобой из одного мира, который послал тебя и меня в другой мир. Зачем?
- Я должен улучшить этот мир, а ты проследить, чтобы он не стал сильнее нашего. Мы боимся…
- Бред! И Чушь! Ты знаешь, что существуют регрессоры, но не понимаешь зачем. А как тебе такой факт. В каждом мире, включая этот, есть несколько прогрессоров и лишь один регрессор. Нас слишком мало. Мы – регрессоры следим в том числе и за вами. К нам поступает вся информация. Вы внизу, а мы вверху. Мы, в некотором смысле, боги этих миров. А знаешь, как трудно быть богом? Я пришел в этот мир намного раньше тебя. Этот мир шёл по пути саморазрушения. Они уже изобрели ядерное оружие. Всё шло к последней ядерной войне, которая бы уничтожила не только эту цивилизацию, но и всю планету в целом. Мне пришлось постараться, чтобы не только остановить это, но и отбросить развитие этого мира на несколько сотен лет назад. Они порох открывали десятки раз, прежде чем не стали использовать его как оружие. Сейчас у них только холодное оружие. Я жёстко контролирую ход развития. И при необходимости влияю на него, в том числе и силами прогрессоров, но вы, конечно, этого не замечаете. Если упростить, то вы - прогрессоры, стараетесь развивать этот мир, ведёте его по пути саморазвития.
- Путь к просветлению!
- Пусть будет путь к просветлению. И если мир чуть отклонится от этого пути – ничего страшного. Но я регрессор – и если мир пойдет по пути саморазрушения, то я любой ценой должен это исправить, в том числе и отбросив развитие цивилизации на несколько сотен лет назад.
- Хорошо управлять миром сверху. Не видя и не зная людей, которые гибнут, потому что ты решил сохранить их мир, ценой их жизни.
- Да, поэтому прогрессор работает внизу, среди людей, а мы вверху. Выше, над. Ты прогрессор и чтобы улучшать этот мир ты должен любить его. А что мы любим достаточно сильно? Родину! Поэтому ты вошел в зародившуюся жизнь в утробе женщины этого мира. Ты родился частицей этого мира. Попал в монастырь и получил силу – разрушил идола и религию амазонок. Потому что она мешала развитию мира. Потому что так было задумано мной. Через тернии – к звёздам! Иногда, чтобы построить что-то, надо что-то разрушить… А вот любовь и разлука с любимой – это уже не моё! Это судьба, случайность! Но твой выбор говорит о многом. И я официально предлагаю тебе должность регрессора. У тебя есть время подумать и не до заката солнца. Все регрессоры, и я в том числе, были когда-то прогрессорами, – мужчина, уже не казавшийся мне врагом, улыбнулся и отвернулся к своему монитору, на котором кипела жизнь этого мира, и за этот мир он отвечал, не передо мной или советом мудрецов вселенной, а перед самим собой – а это самый беспощадный судья, который не принимает никаких отговорок. А мне снова надо было думать и принимать решение…
Сообщение отредактировал Автор №7: 07:26:17 - 17.09.2016