«Слезы Космоса»
Глава первая
«Слезы Космоса» был дряхлым круизным лайнером постройки середины позапрошлого века. Не известно, какому гиганту мысли пришло на ум такое название, но сейчас оно вполне отражало суть: унылые гиперплоскостные движки с архаичными фрикционами, какие-то чудовищные фермы, два реактора, отнесенные от корпуса корабля на добрых полкилометра и столь же гротескный спасательный катер с фотонным отражателем, посаженный на лайнер верхом. Если по-честному, еще лет сорок назад нужно было списать весь этот летающий утиль, спустить в доки и разрезать на булавки, или на что там еще разрезают отжившие свое суда. Но тогда, сорок лет назад, решили по-другому: присобачили сбоку дополнительные контейнеры, снесли лишние каюты и превратили прогулочное судно в сомнительных качеств грузовик.Сергей Аркадьевич Безгулов вздохнул, поставил бокал, затушил сигарету, свернул планшетник и засунул его в кармашек часов. Питер Грэвис, за весь полет проронивший едва ли десяток слов, кивнул: сейчас, мол, прибудем. Яхту повело в сторону, затем в другую, щелкнули по корпусу магнитные фиксаторы. Яхта принадлежала Бостонскому Клубу Навигаторов и стоила, наверное, раза в три дороже того металлолома, к которому они только что пришвартовались.
Грэвис поднялся с кресла и сделал недвусмысленный жест: пора. Сергей Аркадьевич тоже встал. Все-таки яхта – в привычном понимании - не средство передвижения. На яхте принято отдыхать, а не делать полуторачасовые стремительные рывки дальностью в пять световых лет. Он прикинул, во что обошлось заказчикам его сегодняшнее путешествие и мысленно закряхтел.
Они вышли из кают-компании, спустились к лифту по хромированной лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. Стиль на яхте был выдержан какой-то странный, полузнакомый, отдающий седой стариной и черно-белыми фильмами. Лифт соответствовал: зеркала и красное дерево. Сергей Аркадьевич ни на мгновенье не усомнился: именно красное дерево, никак не дорогой пластик, хотя и не видел настоящего красного дерева никогда.
Лифт раскрылся в тамбуре шлюза, и Сергей Аркадьевич поморщился от резкого перехода: мягкий комфорт прогулочной яхты сменился технологической стерильностью, и это было неприятно. Грэвис достал из навесного шкафчика две белые пластиковые каски и протянул одну Безгулову.
-Наденьте. Корабль находится в аварийном состоянии, требование техники безопасности.
Сергей Аркадьевич в очередной раз подивился странному едва уловимому акценту и тому факту, что Грэвис, оказывается, вполне способен говорить завершенными предложениями.
Они перешагнули через комингс и вошли в шлюзовую камеру. Впрочем, оба люка уже были открыты, так что задерживаться не пришлось.
С той стороны их встречал широкоплечий юноша в строгом деловом костюме.
-Мастер Безгулов, мистер Грэвис. Меня зовут Сэм Уитни. Позвольте сопроводить вас…
«Слезы Космоса» внутри выглядел лучше, чем снаружи. Палуба, предназначенная для экипажа, выглядела вполне сносно: ни тебе потрепанной и облезлой музейной роскоши, рухляди былого величия: вполне современные чистенькие интерьеры, без ненужных анахронизмов. Они прошли по довольно широкому коридору и остановились перед закрытой дверью. Молодой человек похлопал себя по карманам и достал магнитный ключ.
-Прошу вас, Сергей Аркадьевич.
Но сам входить не стал. Грэвис тоже не переступил порог.
Открывшаяся каюта была сравнительно небольшой. Посередине каюты находился интерактивный стол, вокруг стола были расставлены кресла. За столом сидел грузный седовласый мужчина в идеальном костюме. При виде Безгулова он встал, отложив в сторону тяжелую записную книжку в мощном кожаном переплете.
-Мастер Безгулов? Сергей Аркадьевич! Безумно рад нашей встрече. Проходите, присаживайтесь.
Голос седовласого лучился гостеприимством.
Сергей Аркадьевич мельком оглянулся – дверь закрылась – пожал плечами и шагнул вперед.
-Меня зовут Ростислав Игоревич Вельковский, и это была моя инициатива – позвать вас сюда.
Сергей Аркадьевич вновь коротко пожал плечами, отодвинул кресло и сел. Седовласый тоже сел.
-Хотите сигару? – сказал он. Нет? Странно, вы же курите… Прежде чем мы приступим к беседе – я имею ввиду настоящую беседу – хотелось бы исполнить несколько формальностей. Во-первых, вот…
Ростислав Игоревич сделал неуловимое движение пальцем, и перед Сергеем Аркадьевичаем развернулся красный подрагивающий лист бумаги.
-Это акт приемки выполненных работ по нашему с вами договору. Я его подписываю…- он сделал еще один жест, и лист окрасился в зеленый цвет. – Теперь я перевожу оговоренную сумму… Кажется, все. Можете проверить свой счет.
-Подождите, подождите! – Сергей Аркадьевич привстал. – Но ведь я пока ничего не сделал!
Ростислав Игоревич повел рукой, успокаивая:
-Вы прилетели сюда, мастер Сергей Аркадьевич, и этого достаточно. Конечно же, я рассчитываю на вашу помощь, но она, боюсь, будет выходить за рамки стандартного технического задания. Если вы согласитесь, работа будет оплачена отдельно, на основании нового договора и по специальному тарифу… Нет-нет, уверяю вас, ничего криминального! Просто мы хотели, чтобы вы приняли решение прямо на месте, с учетом всех обстоятельств, которые так трудно учесть, находясь вдали от объекта исследования. Если вы не согласитесь, яхта ожидает вас, мы так же оперативно переправим вас на Землю.
-Тогда объясните…
-Охотно. Вы подписали договор об оказании услуг с Бостонским Клубом Навигаторов. Бостонский Клуб Навигаторов - крупная организация, занимающаяся самыми различными делами, связанными с транспортными перевозками в открытом космосе – в том числе, Клубу принадлежит страховая компания «Спейс Энерджи». Собственно, если вы согласитесь, то будете выполнять работу в интересах именно этой компании. Принимать участие, так сказать, в независимом расследовании одного из страховых случаев… То, что я вам собираюсь рассказать, строго конфиденциально, и я очень надеюсь, что полученная сумма достаточна, чтобы я мог рассчитывать на вашу скромность. В случае успеха, если вы возьметесь за работу, конечно, я имею честь предложить вам вознаграждение в размере тысячи двухсот рублей, или пятьсот сорока тысяч талеров Атлантического Союза, или восьми семи миллионов шестисот сорока пяти тысяч космоюаней…
Он сделал паузу, видимо, для того, чтобы Сергей Аркадьевич проникся величием момента. Но вопреки ожиданиям, сумма не произвела на Безгулова сильного впечатления. Он просто не смог ее представить. Тысяча двести рублей. Годовой бюджет небольшого, но благополучного города. Рубль был полуабстрактной денежной единицей, используемой для межпланетных банковских операций.
Ростислав Игоревич покусал губу, но так и не дождался ожидаемой реакции.
-Сумма указана уже за вычетом всех налогов, - сухо сказал он.
-А если я не добьюсь успеха?
-Тогда сумма вознаграждения будет гораздо скромнее. Порядка той, что мы только что перевели вам на счет.
-Продолжайте.
-Итак, суть дела. Два месяца назад компания «Спейс Энерджи» застраховала некий груз, перевозимый некоей компанией из точки А в точку Бэ. О сумме страховки вы можете догадаться сами, учитывая сумму предложенного вам гонорара. Как часто бывает в таких случаях, мы предоставили для перевозки свое судно – грузовик «Слезы Космоса», на котором мы сейчас находимся…
Сергей Аркадьевич поднял бровь.
-Понимаю ваш скепсис, но он основан на неверной оценке корабля. «Слезы Космоса» закладывали полторы сотни лет назад – а тогда, если вы помните историю, было ох как неспокойно! Закладывали судно как круизный лайнер, и по живучести он не уступает хорошему броненосцу. Чисто теоретически, лайнер рассчитан на массированную атаку термоядерными снарядами суммарной мощностью до четырехсот мегатонн – на практике, как вы понимаете, такого случиться не может. Гиперплоскостные двигатели, при всех их недостатках, имеют одно существенное достоинство: они абсолютно надежны. За всю историю звездной навигации не зафиксировано случая отказа или критической поломки таких двигателей. Добавьте к этому практическое отсутствие ограничений по дальности…В нашем случае это существенно.
Сергей Аркадьевич развел руками:
-Я не специалист…
-Да, конечно. Итак, грузовик «Слезы Космоса» отбыл из пункта А двадцатого декабря прошлого года с расчётным временем прибытия в точку Бэ шестнадцатого марта этого года. На деле корабль объявился ранее намеченного срока почти на месяц, но вовсе не в точке Бэ, а совсем наоборот – в том месте, где мы сейчас находимся, в пяти световых годах от Земли. Надо сказать, что это даже теоретически невозможно, так как выходит, что лайнер перекрыл свою крейсерскую скорость примерно в двадцать раз. Но и не это главное. Как вы должно быть уже догадались, груз исчез, исчез также весь экипаж – все восемнадцать человек…
-Я прошу прощения, но чем я могу помочь? Я ведь не детектив, это дело полиции…
-Разумеется. Полиция ведет свое расследование, мы ведем свое. Еще раз повторюсь, сумма ущерба столь велика, что необходимо проверить все варианты. Например, если исходить из соображения «Кому выгодно?», реконструкции событий могут оказаться весьма неожиданными. Настолько, что нельзя исключить… гм… недобросовестность владельцев застрахованного груза.
Сергей Аркадьевич поднял руку.
-Послушайте, Ростислав Игоревич. Я, конечно, догадываюсь, что вызывая меня, вы руководствовались какими-то зрелыми соображениями, тем более, когда сулили такие баснословные деньги… Но я все равно не понимаю, чем может вам помочь в такой ситуации эмпат-мастер?
-Не торопитесь. Мы уже подходим к самому главному. Корабль нашелся, но он был заблокирован изнутри. Экспертиза это однозначно подтвердила – люки не открывались с момента старта. Мы не знаем, как судно покинул экипаж. Мы не знаем, что произошло на лайнере, и под «мы» я подразумеваю и экспертов МАК, и полицию. Все записи, все черные ящики исчезли. Собственно, исчезло все программное обеспечение лайнера, и остается загадкой, как он вышел в наше пространство в таком состоянии.
Ростислав Игоревич посмотрел в глаза Безгулову.
-Послушай, земляк, - сказал он по-русски. – Есть один информационный ресурс на корабле, который подает признаки жизни. Единственная деталь, не подвергнувшаяся модернизации за сто пятьдесят лет. Если использовать классификацию позапрошлого века, это биорасчетчик класса А-246.
Безгулов вздрогнул и привстал. Его бросило в пот.
-Такие дела, - сказал Ростислав Игоревич.
Глава вторая
Грэвис оказался толковым монтажником, а вот Сэм Уитни потолкался пару часов, бессмысленно таращась на приготовления, а потом исчез. Работали вдвоем. Нужно было разместить машину-реципиента, потом собрать тонкий тройной контур, и это оказалась та еще задача: непонятно откуда шли наводки, а объект плавал в физрастворе за бронированным стеклом, что тоже добавило сложности в вычислениях. Сергей Аркадьевич только раз взглянул в клубящуюся мглу, и ему стало нехорошо: биорасчетчик А-246 выглядел весьма неприглядно. Так в самом начале чуть было не сорвались все работы, потому что невозможно установить контакт, если объект контакта одним только своим видом вызывает у тебя приступы рвоты. Безгулов достал сигареты и жадно закурил.
Термин «биорасчетчик» сейчас никто не использует. Биорасчетчики сейчас принято назвать глюонными компьютерами. Самые мощные, самые совершенные вычислительные машины. Или не машины, тут трудно сказать однозначно. И не совсем вычислительные. Самое сложное, что когда-либо создавал человек, по сложности своей не уступающее самому человеку.
Полторы сотни лет назад еще не было технологий, позволявших сконструировать главную деталь расчетчика. Но расчетчики были позарез нужны. И еще была война.
Люди всегда славились способностью находить изящные технические решения. Все упрощается, когда у тебя под рукой есть готовые полуфабрикаты – мозги Чужих.
«А» в маркировке серии значит «Алиен».
Убить личность, вычистить память, подавить лишние биопроцессы, еще несколько несложных операций и серо-розовое вещество превращается в незаменимую деталь компьютера с феноменальным быстродействием. Дешево и сердито.
Когда война закончилась и человечество в очередной раз ужаснулось, увидев дела рук своих, как раз подоспели новые технологии. Главную деталь уже не нужно было вытаскивать из чьего-то черепа, барьер отражения был преодолен. Искусственные счетчики уступали в быстродействии натуральным, но в целом потребности человечества удовлетворяли. Впрочем, природный источник дефицитных деталей иссяк, так что выбора не было.
За победой пришло раскаяние. Биорасчетчики класса «А» демонтировали и с военными почестями предавали погребению. Это тоже был психоз, слишком кровавой оказалась развязка, и слишком быстро пришло понимание невосполнимой утраты. Человечество не раз выступало в роли людоеда, но на этот раз все было слишком очевидным.
Это была очень странная война. Война Каина, как ее назвали потом.
Надо же, а здесь, значит, биорасчетчик уцелел. И управлял этой летающей рухлядью полтора века.
Сейчас, конечно, страсти улеглись. И, кажется, до сих пор не существует законов, запрещающих эксплуатировать счетчики класса «А». Законы так и не приняли – за ненадобностью. Но у Бостонского Клуба Навигаторов могут случиться некоторые проблемы, если информация уйдет на сторону. Достаточно серьезные проблемы.
Глюонные компьютеры дороги, но очень надежны. Глюонные компьютеры не чинят: это невозможно. Но иногда возникает необходимость залезть в мозги (дурной каламбур!) компьютера, минуя стандартный интерфейс – если этот интерфейс перестает выполнять свои функции. Такое случается при умирании системы - и тогда нужно слить информацию на другой носитель, на другой глюонный компьютер. Для этого необходим маленький переходничок, скромное периферийное устройство, модем – назовите, как хотите, – эмпат-мастер. Человек, способный принять информацию, сохранить ее и передать без потерь другой системе.
Таких мастеров на всю Землю-матушку было человек пятьсот. Может быть, чуть больше. Сергей Аркадьевич Безгулов был одним из немногих – и не самым худшим.
На эмпат-мастера нельзя выучить. Это как музыкальный слух: либо он есть, либо его нет. Результат неведомой и невоспроизводимой пока что мутации. Да и не так много и нужно этих самых эмпат-мастеров.
Установка была собрана часам к одиннадцати вечера по корабельному времени. Грэвис проверил подключения, а Сергей Аркадьевич осторожно взгромоздился на ложе. На стакан с мозгами он старался больше не смотреть, дышал ровно и думал о хорошем. Появился Уитни, принес пакеты с едой. Сергей Аркадьевич отказался, а Грэвис достал из пакета банку кофе, откупорил ее и стал пить. Конечно, ни о каком полноценном контакте сейчас речь идти не могла, это делается не так, и вообще нужно быть как минимум хорошо отдохнувшим. Важно было почувствовать искру. Если ее нет, нужно начинать сначала.
-Тише, - сказал он и закрыл глаза.
Он представил лето, и отцовский дом, и старый виноградник. Солнце светило высоко, но не жарило; небо было голубым, но не ослепляющим. Он вспомнил вкус ветра, а потом увидел побережье, и попытался услышать шуршание волн. Где-то шумно дышали Грэвис и Уитни. Точнее, они пытались сдержать дыхание, но получалось только хуже. Ложе было неотрегулированно, под шею что-то давило. Хотелось есть, но это-то как раз нормально: искра на сытое брюхо не проскакивает. Ничего не выходило.
Сергей Аркадьевич сел, вытер лицо ладонью.
-Бесполезно, - сказал он. – Устал. На сегодня все. Пошли ужинать.
И они пошли. Сергей Аркадьевич в очередной раз подивился, что за всю дорогу они не встретили ни одного человека. Когда они пришли в столовую, он не выдержал и напрямую об этом спросил Уитни.
-Что вас удивляет? Грузовик в дрейфе и останется в дрейфе до конца расследования, ему ничего не угрожает, обслуживающая команда минимальна. Сейчас здесь шесть человек, включая нас: мэтр Вельковский, пилот яхты Бауэр и пилот-смотритель Козинцев. Так они уже поужинали, время позднее.
Сергея Аркадьевича подмывало еще спросить, а чем, собственно, занимается на лайнере Уитни, но он как-то не решился. Может, секретарь у Вельковского, черт его знает. Не сказали, значит – не сочли нужным.
Еда оказалась вкусной, вино приятным, а сигареты – весьма приличными. Они отужинали, перебрасываясь нейтральными репликами, а потом Безгулов предложил:
-В картишки, господа?
Он знал такое свое состояние: излишнее перевозбуждение после насыщенного дня не позволит уснуть, а таблетки ему сейчас строжайше противопоказаны. Легкое вино, хорошая сигарета и неспешный разговор, пока не начнут тяжелеть веки.
Эти двое не возражали – и, похоже, не только из соображений долга. Перешли в библиотеку, захватив с собой бутылку вина и бокалы. Играли «гусарку», по фэню за вист.
-Хотелось бы узнать, господа, - сказал Безгулов, скидывая трефы, - что вы думаете по поводу всех этих таинственных исчезновений?
Уитни, спустивший узел галстука и даже снявший пиджак, принял банк на десятке бубен. Победно посмотрев на игроков, он сказал:
-Что думаю… Ничего не думаю. Точнее, думаю, кто-то хочет обуть нашу компанию, и я даже догадываюсь, кто.
-Это понятно, - отмахнулся Сергей Аркадьевич. – Это, что называется, ваша свадьба. Я о другом: о перемещении в пространстве, об исчезновение экипажа.
-Космос всплакнул, - пожал плечами Грэвис. Он пытался считать карты, и это было видно по лицу. Из всех троих он был самым никудышным игроком. – Есть много, друг Горацио, на свете…
-Работа в компании приучила меня без лишних эмоций смотреть на все эти чудеса, - продолжил Уитни. – Если проанализировать все страховые случаи за последние, скажем, пятьдесят лет, найдешь много странного и удивительного. Вот например…
И он рассказал несколько, похоже, наспех придуманных историй – настолько они были невероятны и пугающе загадочны. Рассказчиком Уитни оказался великолепным, или вино тому причиной, но через несколько минут игроки – не исключая и самого выдумщика – уловили полузабытое сладостное чувство, детский трепещущий страх, вечный спутник скаутских ночных посиделок со сдавленными жуткими рассказами об Отрубащей Тени и Черной Руке. Почувствовав, что пережимает, Уитни сделал поправку и быстро ушел в плоскость соленых мужских анекдотов. Под хорошее вино (пришлось сходить еще за двумя бутылками) анекдоты пошли великолепно.
-Левовывернутая корова! – ржал Грэвис, хлопая ладонью по столу. – Старая перхоть!
Прервались, просчитывая расклад, и Сергей Аркадьевич с удивлением обнаружил, что он должен Грэвису почти юань. Нужно было трезветь и брать ситуацию под контроль, поэтому он потянулся за бычком. Сигареты кончились еще круг назад. Пепельница была полна окурков, и Грэвис издевался над роботом-уборщиком, оттаскивая железную жабу за заднюю ногу. Сергей Аркадьевич ухватил бычок подлиннее, потянул на себя, и в это время пол встал дыбом, Безгулов улетел к стене, а потом на него в произвольной последовательности стали падать стулья, пепельницы, карты, окурки, бутылки и Уитни с Грэвисом. Этих двоих он уже не снес и благополучно отрубился.
Во рту было полно крови и отбитой зубной эмали. Безгулов напрягся, сбросил с себя чью-то ногу и попытался привстать. Стена стала полом, но освещение работало. Уитни застонал и встал на четвереньки. Грэвис тоже заворочался. Это хорошо, подумал Безгулов. Все живы.
Или не все? Шесть человек, где-то там по каютам еще трое. Контуры наверняка разбились наовощ, завтра придется все налаживать снова, если хватит приборов. Голова кружилась, но, слава богу, не болела. Сотрясения нет, и это очень хорошо. Болела правая рука, на которую упал стул и чей-то каблук. И спина болела, и шея. Безгулов сплюнул красным, собрался с силами и наконец поднялся. Подал руку Уитни.
-…, - сказал он по-русски. - …!
-Спокойно, - сказал Уитни. – Мы живы…
-Это ты хорошо подметил, - сказал Безгулов. – Живы.
Он попробовал пальцем передний зуб и зашипел от боли. Похоже, палец был сломан.
Они посмотрели на Грэвиса. Тот стоял, опершись на локти. Из носа Грэвиса обильно текло густое черное.
В это время стена и пол вновь поменялись местами. На этот раз падение было не столь болезненным, потому что падать пришлось недалеко. Пол оказался под сильным наклоном.
Минуты три они приходили в себя.
-Стабилизируемся, - сказал, наконец, Грэвис.
-Что за херь? – спросил Безгулов, задирая голову. Теперь лило и из его носа. Получилось: «Хей».
-Мы… в обычном… пространстве… - сказал Грэвис. Говорить ему было тяжело.
-И что?
-Гравитационное… поле. Что-то массивное появилось рядом. Внезапно. Кто-то … вышел из прыжка. Компенсаторы не справились.
-Суки, - сказал Уитни. – Жив буду, всех посажу.
Он встал, опираясь на кресло, и пошел к выходу из библиотеки. Под его ногами хрустело. Безгулов тоже поднялся. Зашуршали уборщики. Должно быть, они были в восторге от широты внезапно поставленной задачи. Потом поднялся Грэвис.
-Пошли в медпункт, - сказал он.
Но дойти до двери они не успели. Внезапно свет в помещении стал нестерпимо ярким, дверь распахнулась, и библиотека заполнилась людьми с автоматами.
-Лежать! – крикнул кто-то.
Сергей Аркадьевич заложил руки за голову, закряхтел, и аккуратно сел, стараясь не напрягать больную ногу.
Глава третья
Это очень приятно, когда отпускает боль. Это такое наслаждение, с которым ничего не сравнится. Только что тебе было очень плохо, и внезапно тебе стало потрясающе хорошо. Только эмаль от зубов катается на языке, но это ничего, это пройдет.
Интересно, подумал Сергей Аркадьевич, а деньги, упавшие на мой счет –фикция? И этот… Бостонский Клуб Навигаторов.
Хирург перестал колдовать с его пальцем и ногой и отвалился в сторону. Сергей Аркадьевич полежал немного, прислушиваясь к ощущениям, потом встал с кровати.
Капитан Бурмасов протянул пиджак.
-Как вы себя чувствуете? – участливо спросил он.
-Нормально, - коротко ответил Безгулов.
Он надел пиджак и критически осмотрел себя. Следов крови видно не было, но костюм был изрядно измят. Эмпат-мастер.
-Это хорошо, - сказал капитан Бурмасов. – Работать сможете?
Сергей Аркадьевич хмыкнул.
-Работать? – сказал он. – Это вряд ли. Чувствую, не скоро я смогу работать.
-Плохо, - сказал капитан Бурмасов. – Очень плохо.
-И не говорите, - согласился Сергей Аркадьевич.
-Вы не понимаете, - сказал капитан Бурмасов. – Двадцать минут назад мы прошли орбиту Марса. Примерно через двенадцать часов – если ничего не изменится – мы подойдем к Земле. И мне страшно подумать, что будет, когда этот катафалк войдет в земную атмосферу.
-Этого не может быть, - сказал Сергей Аркадьевич. – Пять световых лет на гиперплоскостных двигателях нужно идти неделю. Мы не могли оказаться у Земли.
Бурмасов хмыкнул.
-Однако же оказались. Этот металлолом неуправляем, и он может устроить конкретный бабах.
-Ну чего вы врете-то все время, - скривился Безгулов. – Какой бабах? Даже если бы мы были сейчас в Системе… - Он не стал продолжать.
-Послушайте, - сказал капитан Бурмасов. – И попытайтесь понять. Я сам не очень понимаю, но все, о чем я скажу – истинная правда. Мы не можем сбить «Слезы Космоса». Нам просто нечем. Боевые корабли, имеющие достаточную огневую мощь, далеко. Ближе всех линкор «Тирпиц», но и он сможет подойти только через трое суток. Эта лохань упадет на Землю раньше. Два реактора, почти килограмм антивещества. Этого достаточно, чтобы утопить пару материков.
Сергей Аркадьевич опять скривился.
-Так взорвите эти реакторы прямо сейчас. А не можете взорвать реакторы – натащите взрывчатки в лайнер, да взорвите его изнутри. Тут нет ни защиты, ни чего. Отклоните траекторию.
Бурмасов посмотрел на Безгулова.
-До реакторов не добраться, - сказал он. – Защитное поле. И к грузовику больше не пробиться: мы закрыли последний шлюз, и лайнер не дает нам отстыковаться. Здешний компьютер, похоже, перехватил управление.
-Так уничтожьте компьютер. Автоматы-то у вас есть.
Бурмасов на минуту задумался, потом поманил рукой.
-Пойдем, - сказал капитан.
Они вновь оказались в навигационном отсеке. Стакан с мозгами был отлично виден. Как это ни странно, оборудование пострадало мало, и даже ложе оказалось на своем месте.
-Смотрите, - сказал капитан Бурмасов. Он снял с плеча автомат и дал длинную очередь. Безгулов оглох. Пули черными семечками повисели в воздухе, потом осыпались на пол.- И так защищены все системы.
-Мне нужен Грэвис, - сказал Сергей Аркадьевич.
-Само собой, - сказал капитан Бурмасов. – Он сейчас придет.
Грэвис появился через пять минут. Лицо его заливал изрядный синяк.
-Ты как? – спросил его Безгулов. Грэвис махнул рукой: порядок.
-Как Уитни?
-Тоже порядок. Доказывает, что не верблюд.
-А остальные?
Грэвис помолчал.
-А нет остальных, - сказал он. – Как не было. Все пропали. Ладно, давай работать.
И они приступили к работе. Так быстро тройной контур не собирал никто и никогда.
Глава четвертая
Когда они закончили, на грузовике не осталось никого.
Они не сразу это поняли. Сергей Аркадьевич лег в ложу, и попытался настроиться – теперь всерьез. Ничего не получалось, да и не могло получиться. Он помнил все стадии перехода – от искры до полного слияния, и его нынешнее состояние не подходило ни к одной из этих стадий. Он не мог расслабиться, и не мог сосредоточится. Оставалось примерно три часа, и этого было катастрофически мало. В конце концов Безгулов сдался и потребовал сигарету. Сигарет не было, пошли искать.
Лайнер был пуст. Были пусты каюты, библиотека, столовая, лазарет. Кают-компания была пуста. Спортзал. Бассейн был пуст, и баня, и сауна. Летний сад. Шлюзы были задраены, и Грэвис, и Безгулов не знали, есть ли там корабли. И как проверить – тоже не знали. Не было Бурмасова, и его ребят тоже не было, и не было Сэма Уитни. Безгулов с неожиданной горечью подумал, что ни разу не назвал Уитни по имени.
Они зашли в капитанскую рубку и на огромном экране увидели Землю. Они находились далеко за орбитой Луны, и Земля была теннисным шариком, а Луна – горошиной.
-Мне кажется, они приближаются, - сказал Грэвис.
Время от времени по экрану пробегала рябь.
-Что это? – спросил Безгулов.
-По нам стреляют, - сказал Грэвис. – Или пытаются сбить тараном.
Они помолчали.
-Все-таки алиены победили, - сказал Грэвис.
-Нет, - подумав, ответил Безгулов. – Человечество выживет, даже если останется без Земли.
-Алиены победили, - не согласился Грэвис. – Подумай.
Безгулов подумал. Выходило, что прав все-таки Грэвис.
-Ты испытываешь ненависть? – спросил он.
-Нет, - сказал Грэвис. – Мы первые полезли.
-А жалость?
-Я разучился жалеть.
-Я тоже.
Они еще помолчали.
-Как ты думаешь, какие они были? – спросил Грэвис.
-Кто?
-Алиены.
-Они были такие, как мы. Но они не умели драться.
-Как видишь, умели, - сказал Грэвис.
Теперь стало видно, что картинка приближается. Определенно, Земля и Луна стали больше. Всполохов уже не было.
-Глупо держать весь флот на периферии, - сказал Безгулов. – Преступно глупо.
-Глупо. Но на нас никто никогда не нападал, - сказал Грэвис.
Он подошел к капитанскому пульту и, особенно ни на что не надеясь, пробежался по клавишам. Картинка со звездным небом исчезла, на экране появилась развернутая схема корабля.
Безгулов помотал головой, скидывая оцепенение.
-Не может быть! – сказал он.
Грэвис тарахтел клавишами.
-Все мертвое, - сказал он наконец. – Управления нет. Только картинка. Эта сволочь решила показать нам корабль.
-Зачем?
-Не знаю. Смотри, - он показал пальцем. – Зеленый коридор.
И опять защелкал клавишами. Палубы сменялись палубами, пошли грузовые отсеки, потом какие-то непонятные коммуникации. Реактор. Зеленая стрелка уперлась в красный кружок.
-Нас заманивают, - сказал Безгулов.
-Куда? По-моему, нам дают шанс.
-Что? Побежали?
И они побежали.
Возле шлюза, отделяющего жилую палубу от внешних коммуникаций, сидел Уитни. На шее у него болтался автомат.
-А, пришли, - сказал Уитни. – Ну и зря. Все равно опоздали.
Он поправил потекшее в сторону лицо, шлепком усадил ухо на место.
-Вам не пройти, - сказал он. – Во-первых, я не пущу. Во-вторых, скафандр один, - он кивнул на шкаф в углу, - а вас двое. Не хорошо будет, не спортивно: один идет, другой остается. Да и не уйдет он далеко, шлюз коммуникаций открывается двумя ключами. А за шлюзом – вакуум. Значит, один люк не откроет, а если вдвоем - второму сразу кирдык …
-Хорошо, - сказал Грэвис. – Уговорил. У тебя есть сигареты?
-Конечно, - сказал Уитни и полез в карман. Безгулов не раздумывая ударил его ногой в голову.
Нога с противным чавканьем расплескала то, что только что было головой Уитни по стене. Грэвис наклонился, рванул на себя автомат, тот расползся в руке. Тело Уитни стало оплывать, превращаясь в жирно поблескивающую лужицу.
-Желе, - сказал Безгулов. – Как Бастинда.
-Что будем делать? – спросил Грэвис. – Скафандр-то действительно один. Бросим монетку?
-Не нужно монетки, - ответил Безгулов. – Ты техник, тебе и идти. Я все равно с реактором не разберусь.
-Ну тогда вперед.
Безгулов помог Грэвису одеться, потом они вошли в шлюз. Разошлись по углам, взялись за красные рубильники.
-На счет три! – сказал Безгулов по-русски. – Раз, два, три!
Грэвис его понял и рванул рубильник вниз.
Отлично, - раздалось в ушах Сергея Аркадьевича. – А теперь поговорим.
Глава пятая
Искра – это когда свои воспоминания исчезают, заменяясь ощущением. Ощущением сопричастности, ощущением целостности. Кто-то из эмпат-мастеров говорил, что погружение похоже на оргазм; нет. Это похоже на смерть, хотя, говорят, смерть и оргазм тоже похожи. При первом глубоком касании главное не переусердствовать: нельзя уходить вглубь, растворяясь, иначе настоящего контакта не будет, машина вышибет тебя, как пробку из бутылки. Но выныривать тоже нужно уметь.
Дальше будет так.
-Ну как? – спросит Грэвис. – Был контакт?
Вид у него будет весьма озабоченный. Наверное, он впервые видит эмпат-мастера в трансе. Не самое приятное зрелище.
-Волшебно, - ответит Сергей Аркадьевич. – Божественно.
Он накинет рубашку и потребует сигарету. С удовольствием затянется, выпустит дым из ноздрей. И еще раз. И еще. Как всегда, после погружения будет слегка болеть голова и чесаться подушечки пальцев.
-Пойдем, - скажет наконец Сергей Аркадьевич.- Совершим визит к начальству.
Ростислав Игоревич встретит их в коридоре. Вид у него будет уставший и какой-то помятый.
-Есть разговор, - скажет Безгулов.
-Отлично.
Они зайдут в знакомую каюту. На этот раз Гревис тоже войдет внутрь, чувствуя свою сопричастность..
-То, что я скажу, - начнет Сергей Аркадьевич, старательно подбирая слова, - касается не только вас и вашей компании. Поэтому я очень хотел бы, чтобы велась видеорегистрация.
-Она всегда ведется, - ответит Вельковский.
-Тем лучше.
Они помолчат.
-Прошу расценивать мои слова как часть официального отчета. Шестого декабря сего года, я, эмпат-мастер Сергей Аркадьевич Безгулов, выполняя условия договора со страховой компанией «Спейс Энерджи», в присутствии представителя компании техника Питера Грэвиса, осуществил слияние с мыслительным элементом биорасчетчика А-246 космического грузовика «Слезы Космоса». В соответствии с техническим заданием я должен был обеспечить условия перезаписи информации, хранящейся в биорасчетчике, в память стандартного глюонного компьютера. Я, эмпат-мастер Сергей Аркадьевич Безгулов, настоящим утверждаю, что подобная передача информации применительно к данному конкретному случаю технически невозможна и, по-видимому, останется таковой в обозримом будущем.
Грэвис выдохнет, Вельковский попытается что-то сказать, но Безгулов остановит его жестом.
-Я, эмпат-мастер Сергей Аркадьевич Безгулов, обязан сообщить следующее. Мыслительный элемент биорасчетчика А-246 является полноценной личностью, и выступает от имени инопланетного сообщества, известного на Земле под общим названием «Чужие». Вопреки общему мнению, это сообщество не было уничтожено во время последней войны. То, с чем столкнулись земляне двести лет назад, было сетью интернат-поселений, аналогом земных университетских городков.
Мыслительный элемент А-246 сообщил также, что все, произошедшее двести лет назад, сообщество Чужих воспринимает как досадное недоразумение. Для налаживания контакта с борта «Слез Космоса» было изъято восемнадцать человек. Все они находятся в полном здравии, и вернутся на Землю тогда, когда посчитают нужным. Биорасчетчик А-246 сообщил также, что им был предпринят поведенческий эксперимент в отношении эмпат-мастера С.А.Безгулова, то есть меня, и его результаты подтвердили возможность налаживания контакта. Биорасчетчик А-246 является полномочным представителем сообщества Чужих, и настоящее сообщение просит считать верительной грамотой.
Безгулов закончит и посмотрит на Вальковского и Грэвиса. На лице Вальковского будет блуждать брезгливая гримаса, Грэвис также не скроет своего разочарования.
-Вот и еще один кукарекнулся, - скажет он. – Пора звать Сэма Уитни.
Сергей Аркадьевич открыл глаза и сел на ложе. Сердце колотилось, и во рту пересохло. Правой рукой он ободрал с тела датчики.
-Сиграету, - потребовал он у Грэвиса. Грэвис быстро протянул пачку.
-Ну что? – спросил он жадно.
-Ничего, - ответил Безгулов. – Нет контакта. Он сдох.
Грэвис посмотрел на монитор.
-Как же – сдох? Я фиксирую импульсы!
-Ну не сдох, так свихнулся. Сломался. Нет там интересующей вас информации. Голяк.
Он накинул рубашку и стал застегивать пуговицы. Защелкнул на руке браслет часов.
Все казалось мелочным, противным и бессмысленным.
Все, что показал ему расчетчик, не содержало ни смысла, ни внутренней логики. Полтора килограмма антивещества. Непробиваемая броня. Флот, ошивающийся неизвестно где. Ага. Даже в состоянии транса он понимал бредовость всего этого. Его хотели напугать, но пугали по-детски неумело.
Самое простое – слить копию на вторую машину, и пусть высоколобые, или кому там полагается, долбятся со всем этим ворохом. Ищут логику, вытягивают смыслы. Получить деньги и никогда больше не задумываться о таких вещах.
Только одно его смущало. Только одно.
«Мы абсолютно открыты. Мы считаем, что все, ранее произошедшее – трагическое недоразумение. И в знак доверия раскрываем координаты нашей звездной системы. Нашей родины».
Допустим, это машинный бред. Допустим, это уловка и дезинформация. В любом случае я не возьму на себя ответственность: ни за новую Каинову войну, ни даже за мир-дружбу-жвачку. Тем более, что первое гораздо вероятнее второго.
Теперь-то он знал, что перевозил старый грузовик «Слезы Космоса». И даже догадывался, почему груз не прибыл по назначению.
Ладно. Не его ума дело.
Он заправил рубашку в брюки, повязал галстук.
-Все, - сказал Сергей Аркадьевич Безгулов. – Я готов. Везите меня домой.
