И нет пути к таинственным истокам,
Где Время спит, свернувшись в плотный кокон,
У Вечности на каменной груди.
М. Катыс.
Дважды в одну реку.
* по течению*
Офис начинал свой день. Уже тек между столами бодрящий кофейный аромат, сотрудники болтали, перешучивались, делились новостями. Некоторые сидел в чате, комментируя реплики оппонентов, другие, бряцая оружием и броней, неслись на несметные полчища орков. В дальнем углу, за низкой перегородкой, вполне импозантный, седеющий брюнет крошил зомби из «минигана» , «мышь» дёргалась в нервной руке, шея выворачивалась, пытаясь помочь глазам заглянуть за край экрана. Все как обычно. Шел трудовой процесс.
В открытую дверь впорхнула Марина Белозерова. Стройная и длинноногая, покачивая бедрами, затянутыми в узкую черную юбку, она прошла к своему столу. Розовый шелк блузки выгодно подчеркивала белизну кожи, а локоны светлых волос каскадом струились по плечам.
Даже ленивые и сильно занятые оторвались от мониторов. Каждый хотел, чтобы она его заметила. Мужчины пыжились, выпячивая грудь, и юморили в меру своих возможностей. Женщины спешили поделиться новостями и продемонстрировать обновки. Фальшиво улыбаясь, они скрывали завистливые взгляды.
Лишь Артем, считал ее внешность вульгарной. Его коробило обилие косметики, вызывающая одежда, надменная речь и слишком сладкий для столь юной особы аромат парфюма.
Сухощавый, среднего роста, с густой шевелюрой непослушных, блеклых волос, он не вызывал интереса у женщин. Недавно отметив тридцатилетие, парень выглядел скорее подростком, чем взрослым мужчиной. Робкий и замкнутый, он сторонился шумных компаний.
К Марине, молодой человек испытывал неприязнь, какую вероятно испытывает унылый клерк к успешному бизнесмену. Девушка отвечала ему взаимностью. Иногда он встречал ее взгляд, полный брезгливой жалости или презрения. И это еще больше его раздражало.
Остановившимся взглядом Артем уперся в темный экран монитора. Мысли крутились вокруг денег.
Молодой человек размышлял, как уговорить начальство поднять ему зарплату. Теперь за съемную квартиру приходится платить значительно больше, «хозяйка» в очередной раз подняла цену. Старая карга, на его просьбу, повременить с увеличением квартплаты отреагировала неадекватно. Она кривила губы, побрякивала унизанными золотом пальцами и жаловалась, на нищую старость, но была непреклонна.
В споре с «хозяйкой» он проиграл вчистую и теперь пытался решить проблему с другого конца.
Уговорить…, упросить..., потребовать, наконец. По отрешенному лицу блуждало сомнение.
Он должен потребовать увеличение зарплаты! Поставить вопрос жестко и безапелляционно – «или-или». В душе Артема поднималась решимость. Она робко просочилась через врожденную скромность и с каждой секундой все больше крепла и уплотнялась.
«Я делаю половину всей работы отдела, горбачусь за этих бездельников!» - Он бросил угрюмый взгляд на разношерстных коллег. Мысли легким облаком проносились по задумчивому лицу. Артем размечтался. На губах появилась улыбка, когда он представил, как диктует свою волю начальству.
Хлопок по столу подействовал на парня, как ведро холодной воды. Рядом с клавиатурой легла толстая папка с распущенными тесемками.
- Семенов, все в облаках витаем? Может уже пора начинать работать? У нас, знаете ли, коммерческая организация, а незаменимых работников не бывает!
Артем поднял вверх испуганные глаза. Его правое веко дернулось от нервного тика, руки затряслись, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Парень ошалело вертел головой по сторонам, ища поддержку. Белозерова презрительно улыбалась, помахивая перед собой словно веером, пилочкой для ногтей, остальные сотрудники делали вид, что ничего не происходит и у них полно неотложной работы, но их уши, казалось, шевелятся в ожидании продолжения.
- Что вы головой крутите, Артем Николаевич, я обращаюсь именно к вам, а не к кому-то еще. Когда вы начнете работать с полной отдачей?
Артем молча смотрел снизу вверх на начальника, и ему казалось, что уши его начинают гореть тихим спиртовым пламенем, а голова уменьшается и медленно проваливается в плечи, как в зыбучий песок, к тому же она стала абсолютно пустой и звонкой, как чугунный котел.
- Ладно, ответа от вас, я, наверное, не дождусь. – Длинный, ухоженный ноготь уперся в папку с документами.
- Если вы не в курсе, Семенов, - это, ваш годовой отчет, и он совсем не готов, а готов быть должен! В понедельник утром я хочу его видеть у себя на столе, в абсолютно… - Альберт Станиславович повысил голос. – …абсолютно законченном виде. И еще, чтобы у вас не возникло иллюзий, напомню: страна в кризисе, и наша фирма, тоже испытывает… - Он замялся. - Некоторые трудности. Решается вопрос, нужны ли вы компании или вам стоит поискать себе новую работу.
Высокий и элегантный, он улыбнулся напоследок, и уверенной упругой походкой вышел из кабинета, не забыв сделать комплимент Марине.
Артем снова встретился взглядом с девушкой, она возмущенно фыркнула, покрутила пальцем у виска и углубилась в полировку ногтей.
- Пустышка! - Парень скрипнул зубами и опустил глаза.
Он рывком придвинул к себе документы. Из открытой папки министерской лестницей выехала стопка листов, не менее трех пальцев толщиной. Начальник отдела недавно уволился и всю его бумажную работу свалили на безропотного Артема.
Он задержал дыхание и досчитал до десяти, успокаивая дрожь в пальцах.
На дворе стояла пятница. Самая-самая - "после обеда", когда всяк рабочий люд уже начинает нервно поглядывать на часы и строить планы на грядущие выходные.
Просидев до одиннадцати вечера за разбором отчета, Артем смирился с неизбежным. Кое-как запихав папку с бумагами в портфель, подгоняемый неуемной шваброй тети Маши, поплелся домой.
Семенов брел по темному и безлюдному кварталу. Городок был небольшой, и местная администрация не сильно утруждала себя заботой об освещении второстепенных улиц. Фонарные столбы, конечно, наличествовали, и провода тянулись от одного к другому, но лампы не горели. Одни давно исчерпали свой ресурс, над другими потрудились рогатки и самострелы местных мальчишек. Лишь вдали, в самом конце улицы нервно моргал одинокий огонек.
Спасибо ночному светилу. Луна, круглая и яркая замерла в небе, даря свой призрачный свет одинокому прохожему. Она висела чуть сбоку, поэтому жирная, как копоть, тень от домов, исполинской пилой делила улицу на две части. Артем двигался, по освещенной стороне. Ему казалось, что он идет, по краю бездонной пропасти. Там, где здания были выше, тень удлинялась, образуя корявый выступ. Парень обходил зону мрака, стараясь не наступать даже на её край.
Малые города России хороши в любую погоду. Тихие и немного сонные, они - рай для туристов. Как мило бродить, по узким, мощеным булыжником улицам и разглядывать старинные дома. Пусть даже их облупившиеся фасады пятнает разноцветная плесень, а за треснутыми стеклами, в обрамлении ветхих занавесок притулились чахлые фикусы. Зато, какой колорит.
Непременные кошки, замерли на подоконниках фарфоровыми статуэтками, лишь безразличные глаза с вертикальными зрачками лениво провожают суетливые силуэты.
Здесь каждое фото - шедевр.
Солнечные очки в пол лица, яркое платье, соломенная шляпка, тонкий стан на фоне древнего кирпича, или столетних бревен. Как мило! Мило? Приезжайте. Живите. Welcome! Жизнь поближе к земле, удобства во дворе, электричество через день, экологически чистая вода - в конце улицы из водяной колонки чугунного литья с полустертым штампом " Линдемъ и сын, 1884г".
Развлечения?
Есть и развлечения. Покосившийся барский дом с колоннадой, крупным гербом «союза советских» в треугольнике фасада и не менее крупной надписью "КЛУБ". Кучи мусора перед входом и засиженные голубями карнизы. На выгоревшем листке, томящемся в углу информационной доски, курчавым шрифтом выведено: «Вечер Встреч - кому за 30» (косо перечеркнуто), красным чернильным карандашом добавлено «40», дальше уже ручкой в несколько обводов – «50». Какой-то умник, чем-то жирным, возможно губной помадой поставил еще одно тире и подрисовал знак бесконечности. Смешно.
А так, конечно хорошо. Экология, чистый воздух, рыбалка, грибы-ягоды.
Хорошо! Только нет работы. Не на что жить-существовать. Огородом много не проживешь, да и не каждый готов отказаться от благ цивилизации. Бывало на радостях приезжали энтузиасты, желающие припасть к первоисточнику. День, два, неделя, месяц - мозоль, заноза, изжога, кашель, насморк, артрит, артроз, защемление позвонков, - домой!
Артем пробирался по улице мелким торопливым шагом. Шел, чуть боком, инстинктивно прикрывая стенами домов беззащитную спину. Тишина стояла кромешная. Молчали цикады, спали охрипшие за день собаки, замерли на деревьях листья, слышен был только сухой стук каблуков. Артем проклинал ботинки на твердой подошве, купленные по случаю на распродаже. Он старался ступать как можно тише, но чудо китайской обувной промышленности, казалось, издеваясь над ним, прибавило к привычному цоканью, мерзкий скрип.
Узкие переулки и подворотни между домами выглядели бездонными провалами. Проходя мимо одного переулка, Артем услышал сдавленный шепот и суетливую возню.
Он замер и прислушался. Тишина. Как только он собрался идти дальше, ночь прорезал отчаянный женский крик. Последовал глухой удар. Крик оборвался на высокой ноте, воздух наполнился всхлипываниями, треском рвущейся одежду и торопливыми неразборчивыми ругательствами.
Парень замер, сердце застряло где-то в горле, ступни, и кончики пальцев словно пронзили тысячи игл, на лбу выступил пот.
Такой крик, он слышал лишь раз в жизни. Крик настоящей непереносимой боли и страха. В тот день он стал свидетелем ДТП. Пострадавшего в аварии мужчину извлекали из сплющенного автомобиля, он кричал страшно и безысходно, цепляясь за обломки машины и плечи спасателей.
Артем прислонился спиной к стене и замер. Мысли путались, метались и разбегались, словно стайка застигнутых на кухне тараканов.
"Бежать, замереть и не дышать, спрятаться в ближайшем подъезде!"
Он очень живо представил, как дюжие хулиганы бьют его по лицу огромными кулаками, валят на землю и пинают в живот. Воображение рисовало белые полотнища, плоские в своей неподвижности, темный замусоренный двор и женское тело тряпичной куклой распростертое на грязной мостовой. Навалившийся страх отогнал эти мысли. Артем бросился по улице, не разбирая дороги. Он бежал, сворачивая в переулки, проносился по дворам, перепрыгивал заборы и канавы, ломился как раненный кабан, пока не выскочил к зданию администрации, на центральную площадь.
В центре журчал невысокий фонтан, короткие сонные струи, коровьими хвостами поднимались и опадали, дробя отражение луны в воде на тонкие золотые чешуйки.
Совсем близко светились окна опорного пункта милиции. В желтых прямоугольниках скользили плоские серые тени, слышалась тихая музыка. Мягкий баритон пел о любви.
- Бэссаме, бэссаме мучо...
Артем, задыхаясь, рухнул около фонтана на колени, оперся на дрожащие руки и медленно сел, прислонившись спиной к гранитному ограждению. Портфель выскользнул из подмышки и глухо шлепнулся на тротуар. Тонкая водяная взвесь опустилась на его разгоряченное лицо Артема. Парень откинул голову назад и закрыл глаза, пытаясь успокоить дыхание.
«Надо дойти до отделения милиции и рассказать о случившемся, пусть разбираются». - Мысли текли неспешно, в голове тяжело пульсировала кровь.
Он попытался подняться, но ватные ноги отказывались слушаться.
- Ладно, еще посижу. Если, что произошло, то уже произошло и ничего не изменить.
Он посидел еще немного, потом еще, потом переполз за другой край фонтана, так, чтобы его не было видно из окон отделения милиции. Водяная пыль промочила костюм, ночная прохлада постепенно проникла под одежду, а он все сидел, бессмысленно глядя перед собой. Жуткие картинки размытыми слайдами вставали перед его мысленным взором. Так, томясь и страдая, он просидел, до рассвета.
Только, когда на небе растаяли звезды и где-то далеко послышались первые голоса, он встал, и побрел домой.
Понедельник выдался дождливым.
Офис встретил его шумом голосов, треском оргтехники и запахом кофе. Все, как всегда.
Прямо с порога его зацепил замдиректора, и увлек к себе в кабинет.
Отчет за выходные Артем не закончил. В голову лезли дурные мысли, не позволяли сосредоточиться на работе. Начальник долго читал ему лекцию, тряс перед носом, разбухшим от влаги отчетом, показывал планы, графики, и наконец, объявил о понижении Артема в должности с соответствующим понижением оклада. Парень сидел молча, лишь иногда кивал головой не в такт и пожимал плечами.
Когда он вышел из кабинета начальника, офис бурлил. Служащие, кучкуясь, что-то оживленно обсуждали. Он подошел к одной из групп и прислушался. Из общего гомона можно было выделить отдельные слова. "Марина, убили, страшная смерть, Белозерова, куда смотрит милиция..."
Слова раскаленными гвоздями вонзались в мозг Артема. Шатаясь, как пьяный он вышел из здания и побрел по центральной улице. В глазах стояла пелена. Его обрызгала пронесшаяся мимо машина, несколько раз он пересекал улицу, где придется, не реагируя на рев клаксонов и ругань водителей. Грязная вода сочилась по его костюму, а он упрямо шел в одном направлении, будто влекомый магнитом.
Мост через реку, черный и массивный, забранный в ажурную паутину стальных конструкций, контрастно прорисовывался на фоне серого неба, и походил на скелет древнего ящера.
Артем вышел на середину и оперся на ограждение. Раздувшаяся от недавних дождей река отражала хмурое осеннее небо. Вода, темная и стремительная, несла опавшие листья и мусор, бурлила вокруг опор моста, закручивалась водоворотами. Иногда под беспокойной поверхностью видны были старые деревянные сваи.
Большая белая рыба, извиваясь всем телом, боролась с течением. Спинной плавник резал рябую поверхность реки. Водовороты подхватывали и кружили ее, пенные струи отбрасывали назад. Она устала, но каждый раз возвращалась на выбранный путь, борясь с рекой и побеждая её. Было странно видеть это одинокое существо, стремящееся к одной, только ей известной, цели. Наконец рыба миновала буруны и скрылась под мостом.
Река стонала от собственной мощи, не зная, с кем поделиться своей первозданной силой. Струи журчали, плакали, шептали, звали, обещая покой и небытие.
* стремнина *
Крик оборвался на высокой ноте, воздух наполнился всхлипываниями, треском рвущейся одежду и торопливыми неразборчивыми ругательствами.
Парень замер, сердце застряло где-то в горле, ступни, и кончики пальцев словно пронзили тысячи игл, на лбу выступил пот.
Мысли метались испуганными воробьями. «Бежать, спасаться, звать на помощь?» Дыханье на мгновение остановилось, сердце дало сбой. В помутившемся сознании черно-белыми слайдами промелькнули жуткие картинки: мрачный двор, длинные белые полотнища свисают с невидимого потолка, на их фоне проплывают неясные тени, деформируются, меняя очертания. Среди них, тусклой полосой, проплывает узкая стальная рыба.
Легкие снова сократились, впуская воздух, сердце встрепенулось и гулко ударило в ребра.
Артем сглотнул подкативший к горлу ком и сделал шаг в подворотню.
Узкий колодец двора заливал лунный свет. На фоне замызганных стен раскачивались потревоженные холсты постельного белья. В правом углу двора возились три темные фигуры, четвертая пыталась вырваться из их цепких пальцев. Тонкая розовая блузка среди грязных мешковатых пиджаков, изящные туфельки среди стоптанных кроссовок. Одна из фигур схватила девушку за волосы, запрокидывая её голову назад. Луна осветила бледное, залитое кровью лицо, мраморное плечо в обрывках розового шелка, дамскую сумочку, почти разорванную надвое и разноцветное крошево косметической требухи. Девушка уже не кричала, лишь хрипела приоткрытыми губами, выпуская тонкую ниточку бордовой слюны.
Внутри Артема, что-то сместилось, на миллиметр, на секунду, на грамм. Сорванной чекой, по венам прокатился тонкий металлический звон.
Мрачные фигуры, почувствовав его приближение, начали разворачиваться. Дворик заполнился движением и глухими невнятными криками.
На раздумье больше времени не было, Артем побежал, все время ускоряясь. Он бежал, как не бегал, никогда в жизни. Ближняя фигура уже развернулась, утробно ворча, уже подняла руки, то ли сдаваясь, то ли готовясь нанести сокрушительный удар. Звук оборвался, когда Артем ударил плечом в грудь тёмного силуэта.
Он словно налетел на кирпичную стену. Но, под его худым плечом уже что-то произошло, уже случилось, что-то необратимое. Мощные ребра врага прогнулись, сминая находящиеся под их защитой легкие, мгновенье сопротивлялись и наконец, провалились внутрь, выпуская на волю острые розовые осколки.
Очумевший от столкновения Артем потерял ориентацию и тут же получил удар в голову, скользящий, но очень болезненный. Правое ухо, словно окатили кипятком. Следующий удар пришелся в живот. Все его мышцы были напряжены, и удар он воспринял, как тычок, отбросивший его на пару шагов. Парень поднял руки, защищая лицо. Удары посыпались со всех сторон. Он крутился юлой, не открывая глаз, выставив локти и склонив голову. Но лишь наступило короткое затишье, Артем с разворота сам ударил в кипящую темноту и услышал, как в полуметре лязгнули зубы, и что-то сломалось сочно и мерзко. Рука отозвалась пронзительной болью. На месте мизинца засел раскаленный гвоздь.
Он получил новый удар, в плечо, горячий и острый, затем еще один, уже в бедро, и еще, вбок, раскаленным железом, и еще. В свете луны мелькнула быстрая рыбка с блестящей чешуей, испачканная розовым.
Со всей оставшейся силой Артем ударил в ответ ногой в своем ужасном ботинке, метя в центр темной фигуры. Острый, жёсткий мыс столкнулся с мягким и податливым. Раненный бок отозвался нестерпимой болью, сливаясь с истошным криком нападавшего. Последнее, что он осознал - массивное, дурно пахнущее тело валится на него, быстро и неудержимо. Боль вспышкой погасила сознание.
Под веками проступил желтый прямоугольник, он налился светом и отдалился. Артем приоткрыл глаза. Сквозь узкую щель, виден был грязный потолок с сетью трещин и вереницей желтых пятен. Слева в вышине, на хромированной стойке чуть покачивалась капельница, трубка от нее спускалась вниз и пропадала из поля зрения.
Артем закрыл глаза, и попытался вспомнить последние события, но память услужливо подсовывала ему одни и те же картинки: белое мраморное плечо в разрыве розового шелка, серебристая рыбка, резвящаяся на бордовом фоне и длинные белые полотнища, свисающие с ночного неба.
Он попытался встать, но смог лишь немного шевельнуться. Парень запаниковал, задергался, все его тело отозвалось болью. Он застонал и замер. На его руку, чуть выше запястья, гладя и успокаивая, легли тонкие пальцы. Он снова открыл глаза и повернул голову. Совсем рядом он увидел лицо Марины, бледное и уставшее с большим кровоподтеком на левой скуле. Девушка была без косметики, и Артем удивился, какая она красивая.
В палату вплыл мужчина в белом халате, совсем еще молодой, крупный и розовощекий.
- О, наш герой пришел в себя! - Врач радостно потер ладони. - Что ж прекрасно, прекрасно, значит, теперь пойдем на поправку.
Артем разлепил губы и прошептал.
- Где я?
- В госпитале, мой дорогой, в госпитале. «Скорая» посчитала нецелесообразным везти вас в районную больницу, да и далеко, а мы рядом, и оборудование у нас не в пример лучше.
Только сейчас Артем заметил, что полосатая майка в треугольном вырезе халата, это тельняшка, а на широких плечах белая ткань натянулась, рисуя канты погон.
- Предвидя ваши вопросы, скажу сразу, что жизненно важные органы не задеты, все проникающие ранения пришлись в мягкие ткани. Большая потеря крови, мизинец сломан, а в остальном все в порядке, синяки да ссадины.
Врач коротко осмотрел Артема и, пообещав прислать медсестру, пошел к двери. На пороге он остановился, и внимательно посмотрев на пациента, спросил:
- В десанте служил?
Парень отрицательно покачал головой.
- Значит, просто везунчик. - Доктор на прощание подмигнул и удалился.
Все это время Марина не произнесла ни слова, она тихо гладила пальцы Артема и улыбалась.
Молодой человек снова попытался пошевелиться, тело ответило болью, он выругался сквозь зубы и замер. Медленно наваливалась усталость, от слабости кружилась голова, клонило в сон. Он не стал сопротивляться.
Когда Артем очнулся в следующий раз, за окном было темно. Марина сидела рядом. Она спала. Запекшиеся губы иногда шевелились, но, сколько он не прислушивался, не услышал ни звука. Девушка иногда вздрагивала и тогда острые ноготки несильно впивались в его ладонь.
На следующий день пришел милиционер. Невысокий, грузный, с майорскими погонами на плечах, он занял почти все свободное место в маленькой палате. Стул испуганно поскрипывал под хранителем правопорядка. Немного помучив парня вопросами, он заверил, что у милиции к нему претензий нет - стопроцентная самооборона.
Наклонившись к самому уху Артема, он, сопя и отдуваясь, поведал, что два трупа и один пожизненный калека, стерилизованный точным ударом в пах, найденные вместе с парнем в маленьком дворе - убийцы и насильники, сбежавшие из мест лишения свободы, осужденные на предельные сроки.
Уже уходя, он осведомился не в ВДВ ли служил Артем, и, получив отрицательный ответ, удивленно поднял брови.
- Таких здоровых бугаев уложил! - Майор цокнул языком. - Как будто по ним грузовик прокатился. Тебе в ОМОН прямая дорога!
Он окинул профессиональным взглядом субтильную фигуру парня, покачал головой и подтвердил диагноз врача:
- Везунчик!
К обеду народ пошел косяком. Приходили сослуживцы, соседи, какие-то вообще малознакомые люди. Марина практически не оставляла Артема, лишь иногда выходила в коридор, чтобы не мешать словоизлиянию посетителей.
Не преминул зайти и начальник. Пакет с апельсинами он долго не мог пристроить на горе других фруктов и сладостей, в конце концов, впихнул его возле тумбочки, между коньяком в подарочной упаковке и крупным астраханским арбузом.
- Ты пожалуй, уже можешь открывать овощной магазин. – Улыбнулся Альберт Станиславович.
- Я, наверное, подвел вас с отчетом? - Артем пропустил его слова мимо ушей.
Начальник отмахнулся.
- Выйдешь из больницы, доделаешь. Знаешь, я все бумаги отдал в твой отдел, так эти дармоеды, даже разобраться не смогли. – Начальник скривился. – Ладно, разберемся. Что говорят врачи? Всё-таки четыре ножевых… - Он не закончил фразу.
Артем пожал плечами.
- Ты, выздоравливай быстрее, тебя ждет должность начальника отдела, со всеми вытекающими. - Альберт пошевелил в воздухе пальцами, как будто пересчитывал купюры.
- Я буду стараться, - Артем устало закрыл глаза.
Начальник в нерешительности постоял еще немного, но всё-таки спросил: - А ты случайно не в спецназе служил?
Артем пытался сдержаться, но расхохотался, морщась от боли.
- Нет!
Начальник понимающе кивнул и уже на выходе предупредил.
- Там в холле куча народа с видеокамерами и микрофонами, по разговорам понятно, что они с центрального и местного телевидения. Будь осторожен, эти стервятники и здоровых до смерти замучают, а тебе покой нужен!
Артем промолчал.
Альберт Станиславович аккуратно притворил за собой дверь. Тихо как тень его место на стуле заняла Марина. Тонкие пальцы легли на пальцы Артема и замерли.
Парень, что-то тихо прошептал.
- Ты, что-то сказал. – Девушка склонилась над подушкой.
Артем грустно улыбнулся.
- Я очень жалею, что не служил в ВДВ, что вообще не служил в армии.
*
Осень заполнила собой весь мир. Яркая и сочная она трепала волосы прохожим, крутила маленькие смерчи из разноцветных листьев, брызгала мелким дождем, чертило небо журавлиными клиньями.Артем с Мариной, держась за руки, шли по центральной улице.
Проезжую часть в прошлом году закатали в асфальт, тротуары же лоснились мокрым, полированным булыжником. Мимо проезжали редкие машины, прохожие торопились по своим делам, часто поглядывая на небо.
Из переулка, навстречу парочке вышла подгулявшая компания, человек пять-шесть хорошо проведших ночь молодых людей. Некоторые одеты не по погоде, узкие футболки демонстрируют молодые сильные тела с накачанными бицепсами и мускулистыми шеями. Идут они по своему городу, могучие и непобедимые, источая терпкий запах перегара, и все им по колено, и сам черт им не брат...
Как бы развлечься еще?... А, вот, пожалуйста!... Само провидение послало им утреннее развлечение. Паренек невзрачный, с ним явно не будет проблем. Девчонка симпатичная, высокая и стройная…
Вон они все ближе и ближе. Разгульная ватага встречается с взглядом холодных серых глаз и расступается, теряя к влюбленным интерес. Это не дичь, далеко не дичь и даже не охотник, скорее егерь сильный и уверенный в себе, несущий закон и порядок. Компания потом ещё долго оглядывается на медленно бредущую пару, не понимая, что заставило их, больших и сильных сойти с пути уступая дорогу еще большей силе.
Артем пытался разобраться в себе, понять, что произошло за секунду, за мгновение, сломавшее его страх и нерешительность. Он не стал сильнее, умнее или талантливее, не прибавил в росте, не выиграл миллион, но он стал совсем другим. Как под воздействием высокой температуры и давления в графите сдвигаются атомы и на свет появляется совсем другой минерал, так и в его душе, что-то изменилось, и останется таким навсегда. Теперь, он знал, что против самого сильного течения можно плыть, и выплыть и победить.
Серо-стальное небо. Воздух холоден и прозрачен. Мощные струи раздувшейся от дождей реки крутят опавшие листья. Как в калейдоскопе они на мгновение застывают фантастическими картинами и рассыпаются, чтобы создать новые, еще более красочные и невероятные. Артем перегибается через ограждение и смотрит на бурлящую воду. Марина испуганно придерживает его за рукав куртки.
Парень выпрямляется и обнимает подругу.
- Посмотри, как красиво! На текущую воду можно смотреть бесконечно. - Он улыбается - Банально, конечно, но чертовски верно.
Девушка освобождается от объятий и облокотившись на толстую трубу парапета долго смотрит вниз.
- Завораживает! - Она приближает лицо к лицу Артема. - Река похожа на тебя, у нее тоже серые глаза.
Марина упирается носиком в нос парня, так, что его глаза в её поле зрения сливаются в один.
Она отскакивает, пританцовывая и звонко кричит. - Циклоп, циклоп. Поймай меня циклоп!
Артем догоняет Марину, подхватывает на руки и быстро кружит, так, что ландшафт сливается в разноцветную ленту. Она откидывает голову назад, смеется, счастливая и беззаботная.
Он аккуратно ставит ее на бетонную дорожку и неожиданно спрашивает.
- Ты умеешь готовить рыбу.
- Нет, я вообще не умею готовить, разве что яичницу. – В глазах у девушки пляшут веселые искры. – Я обязательно научусь, для тебя, научусь! А почему, ты спросил?
- Да так, ничего, думаю, надо будет пройтись по берегу со спиннингом, мне кажется, я видел под мостом большую рыбу.
- Не надо. - Девушка проводит по его щеке кончиками пальцев. - Пусть живет, эта Большая Белая Рыба.
- Откуда, ты знаешь!?... - он осёкся.
- Просто поверь, свою, ты уже поймал, не стоит испытывать судьбу еще раз.
Девушка прильнула к нему, и аромат кувшинок разлился в осеннем воздухе, кружа голову и волнуя кровь.
