1/125, f6.2 (before/after)
Почтовый клиент с характерным шелестом проглотил письмецо. Быть может, это электронное послание содержит что-то важное и от того, дотянуться до дашборда с тем, чтобы прочесть, представлялось сверхзадачей, неподъемной и не выполнимой. Не важен километраж сенсорной мыши, который предстоит проделать, чтобы щелкнуть на призывно мерцающую пиктограмму - я мог бы и еще несколько часов к ряду щелкать по фотографиям на стоке - ведь это занятие полностью бесполезное, от того - не напрягающее. Сегодняшнее утро - худшее из многих. Нет, выпитый на мансарде кофе, под ароматную сигару, был, несомненно хорош. Он, как и в любой другой день, принес терпким вкусом бодрость... но не ясность мыслей. Никаких новых идей. Сонные мысли в голове, не спеша текли, вяло обгоняя друг друга, шаркаясь аморфными телесами. Этому стаду необходим пастух, а он - запил. Я же, предпочту переносить невзгоды оскорбительно трезвым.
За спиной раздался оглушительный в звенящей тишине стук металлических набоек по лакированному паркету. В пору бы возмутиться... Сколько раз ей можно повторять? Но нет. Только не оборачивайся. Не совершай ошибку. Не заводи снова этот разговор...
- Что, даже не обернешься? - с вызовом спросила Она.
- Нет, не обернусь. - ответил я - Мне нет нужды снова видеть тебя. Знаешь, необходимость смотреть на тебя отпала много лет назад. Зачем, если твоё тело мне знакомо в разы лучше моего собственного?
Главное, сделать вид, что чудовищно занят. Сгодится и проверка утренней корреспонденции. Пришло время развернуть то самое письмо.
"Андрей! Семьсот баксов за двухчасовой вебинар! Это моё последние слово, слышишь?" - Кричал Виталий. Нет, конечно же я тебя не слышу, идиот. Это ведь всего лишь электронная почта. Я тебя не слышу, и даже не стираю с лица слюни, которыми ты брызжешь сейчас на монитор. Подтягиваю к себе клавиатуру и отвечаю "в слух": "Неужели ты действительно думаешь, что жалкие семь сотен для меня - деньги?".
- Значит, поглощен работой, да? - не унималась Настя. До чего же ей хочется поскандалить. Как же бесчеловечно с моей стороны лишать её такого удовольствия. Я украдкой кошусь на глянцевую окантовку моего топового моноблока последнего поколения, одного не безвестного фруктового бренда. В верхней грани черной рамки отражается точеный стан моей супруги - высокой и статной. Её руки, обтянутые тонкими лайковыми перчатками претенциозно уперты в костлявые бедра, чуть ниже перетянутой жестким корсетом талии. Я бы хотел посмотреть ей в глаза, но могу лишь отражаться в зеркальной поверхности темных очков, скрывающих половину лица. Я всего лишь отражение в очках, отраженное в мониторе. Мелкая-мелкая фигурка, в её глазах.
- Такси придет минут через пятнадцать. Мне нужно срочно в аэропорт - не успею подать на развод. Придется побыть в браке еще несколько месяцев.
В ответ я лишь пожимаю плечами. Это просто возмутительно. Было бы гораздо менее взрывоопасно обложить её крепким матом. Кажется, сейчас что-то произойдет...
- Если тебе интересно, я лечу в Милан. Буду сниматься теперь у Жака Эро. Да-да, у самого Эро!
Я олицетворяю само спокойствие. Выражение моей спины - безразличие.
- Не переживай. Я ничего не стану у тебя отсуживать. Хотя стоило бы. После того, как вывела тебя в люди...
Я задыхаюсь от смеха и возмущения. Оборачиваюсь на кресле, чтобы предстать всей своей сутулой ничтожностью пред величавым изваянием собственноручно сотворенного монстра. Монстра, с мировым именем. Эни Шот. Икона фетиша и дарк-бьюти. Королева каталогов белья и аксессуаров. Идол фриков. Жена фотографа Андрея Шата. Бывшая...
- Повтори по буквам - ты вывела меня в люди? - сквозь смех спрашиваю я. Шелковая косынка, под самые брови, зеркальные очки на пол-лица, выкрашенные кричаще-красным губы, вытянутые в струну... Гляди я на это сквозь видоискатель, скомандовал бы - "покажи мне немного участия". Если выставить диафрагму в один и четыре, с поправкой на полумрак комнаты, то получился бы неплохой кадр. Я назвал бы его "Гордыня".
- Если бы не я - так бы и сидел на перловке и воде в своей общаге... Подожду такси в низу. Кофр заберу сама. Чао. - ретировалась она с поля боя.
Дверь захлопнулась. Теперь я остался абсолютно один. Ничто больше не может вырвать меня из моей уютной утренней энтропии, грозящей сожрать весь день. Семьсот долларов за два часа работы. Выходит, что я сам готов заплатить за своё безделье. Готов? Ну конечно!
Я вышел на балкон и полной грудью втянул еще прохладный и свежий утренний воздух Черногория. Солнце еще только поднималось над горизонтом, золотя черепичные крыши, разливая красноватый свет по пустующей пока базарной площади, далеко внизу. Тихий шелест, в это время года еще сочно-зеленых, крупных листьев, неизвестного мне дерева у стены дома, дополнял пейзаж красками, которых не запечатлит ни одна фотоматрица. Перед моими же глазами, жестоко и во всех красках рисовался совершенно другой пейзаж. Настя, сама того не подозревая, небрежно оброненной фразой пробудила во мне воспоминания из тех холодных и темных времен. Сквозняк от проклеенного скотчем окна, а за ним - беспросветная темнота. Хмурое утро, хмурого человека в хмуром городе...
***
В те времена, голову занимали действительно важные и интересные вопросы, как то, например: "Перловая крупа стоит существенно дешевле овсяной, но варится намного дольше. Что выгодней, с поправкой на киловатты, затраченные на приготовление при помощи электроплитки?". Такие раздумья приносили и абсолютно неожиданные, но крайне полезные ответы. Так, например, поливитамины - дорогое удовольствие, но существенно дешевле свежих овощей и фруктов. Они нужны, чтобы окончательно не протянуть ноги. Питаясь в основном кашами, приходилось по долгу вымачивать крупу, чтобы избавиться от лишнего крахмала. Это снижало калорийность пищи, но помогало избежать неминуемого диабета.Печенье с начинкой, раскрошенное на косметологическом столике, под яростной атакой контурного света, уже отслужило своё. Фото сделаны - осталось обработать и залить на сток. При хорошем раскладе, эти фотографии принесут еще три-четыре доллара. При хорошем раскладе, печенье еще годиться в пищу...
Задача проста - загружать по два десятка фотографий на стоки ежедневно. Это позволит заплатить за квартирку на общей кухне, оплатить Интернет и худо-бедно пропитаться. Но главное - отложить деньги на новый объектив. Фокусное расстояние в диапазоне двадцать четыре - семьдесят миллиметров с диафрагмой два и восемь по всей длине. Годится как для пейзажей, так и для самых честных портретов. Эта штучка согреет гораздо лучше, чем новое теплое пальто.
Сегодня нужно обязательно появиться в редакции газеты. Возможно, будет выезд, а за них платят сразу и наличкой. В этом тоже что-то есть - снимать правду. Ведь читателям нужна именно правда? Что лучше: улыбка девочки, продающей на ярмарке котят или слезы старушки, обиженной чиновниками? Пятьдесят миллиметров, диафрагма три и шесть, короткая выдержка. Панорама пожарища - двадцать миллиметров. Опустошенные глаза жертвы изнасилования - макро.
Без согласия правообладателей, но эти фотографии тоже иногда не плохо расходятся на стоках. Когда-нибудь, возможно, они окажутся и на выставке... А пока, эмоции не дороже денег. Но для меня очень важно снимать именно правду. Правду не любит никто. Фотография должна быть или красивей нашего дерьмового мира, или же, если того требует сюжет, то куда ужасней. Но мой объектив умеет ловить только правду.
Правда - слишком скучный сюжет. Никуда, кроме газеты, его и не удастся продать. Правда - невзрачна и буднична. Что делает искусство искусством? Объективно - денежный эквивалент произведения. Но в наше время, мало кого интересует красота. Она слишком сильно замылила глаз, чтобы спасти мир. Мир требует новой эстетики - эстетики отвратительного. Малолетний маргинал, чертящий собственным дерьмом признание под окном любимой, сделал для современного искусства больше, чем мои фотографии влюбленных парочек, прогуливающихся по парку.
Размышления прерывает телефонный звонок. Вот и из редакции - легки на помине! Странно, обычно не звонят...
- Алло? - с недобрым предчувствием говорю я в трубку.
- Андрей? Здравствуйте! Андрей... в общем, сегодня не нужно выходить на работу... и вообще.. не нужно больше... - растерянно шепчет главред Таня.
- Почему? - сглотнув, спрашиваю я.
- Новое штатное расписание из центра пришло. Мы больше не можем позволить в своём отделении внештатного фотокорреспондента. Мне очень жаль... - "мне очень жаль" - дежурная фраза. Этикет мерзости. Часто слышал её на этой работе, снимая фальшивые ободрения потерпевших от официальных лиц. Как будто, ваша дежурная фраза кому-то действительно поможет. Почему вы произносите её? Так нужно, чтобы свалить с себя груз ответственности, вроде как, произнеся её, вы автоматом "сделали что могли". Что должен ответить на неё я? "Все в порядке, мне ни капли не нужны ваши деньги" или "Я уже давно нашел работу получше"? Хочется ответить "Ну и загнивайте дальше в своём дерьме! Вы умудряетесь делать "гвоздь номера" не отрывая зада от стула - это скоро осточертеет читателям". Но я ничего не отвечу. Просто нажму на красную кнопку дешевого мобильника.
И что мне делать теперь? Более-менее стабильный источник заработка необходим как воздух. Скорее даже, как еда и жилье. Придется пойти на что-нибудь более мерзкое, чем нищета - небольшая сделка с совестью.
Вариантов масса уже в записной книжке. Сразу отметем львинную долю - свадьбы. Нет, я не настолько голоден, чтобы терпеть лицемерие. Через видоискатель видно абсолютно всё: проволочный каркас искусственных цветов, обшарпанные стены банкетных залов, старательно запудренный герпес под губой непорочной невесты... Сквозь автоматный стрекот затвора камеры, ты слышишь, как шипят друг на друга новоиспеченные родственнички. Снизим градус отвратности. Есть еще ночные клубы. Пьяные лица. VIP и "VIP". Просто вспышку поярче, блура побольше. У малолетних мачо не должно быть юношеских прыщей. У матерых чикс не должно быть старческих морщин. Да, такой вариант меня устраивает.
***
Примерно месяц. Месяц, пропущенный через блур-фильтр - замеленный и однообразный, как кожа посетителя "ПрогрессБара". Я часто задумывался над тем, насколько емкое и точное название у этого питейного заведения. Двоякий смысл. С одной стороны, легко трактуется как "Прогрессивный бар". С другой... Знаменитая компьютерная полосочка, отражающая текущее состояние процесса. Как только полосочка заполнена до конца, процесс завершен, результат достигнут. Посетитель пьет, пьет и пьет, пока прогресс-бар не заполнен под завязку. Конечная точка - апофеоз веселья. И вот, он, привыкший доводить дело до конца, нежится в луже собственной блевотины на танц поле или прямо у барной стойки. Моя задача успеть отрисовать светом и тенью его счастливый портрет, примерно на отметке 30-40%. По фотографиям в сети, он будет судить, насколько удачно прошел вечер. На фотографиях "ПрогрессБара" только счастливые и довольные люди. Это такое место, где все счастливы. За секунду до вспышки, маленький еврейский мальчик с большой японской фотокамерой становится гравитационным центром счастья и радости. Всевидящее око линзы объектива притягивает сплошь улыбки и кокетливые взгляды. Мой блур-фильтр намекает вам, что в это заведение ходят только красивые люди. Оплата почасовая - все довольны.Что же приключилось через месяц? Очередная тематическая вечеринка. "Ночь фриков" или что-то вроде того. Там-то я её и повстречал. Слишком дикую, чтобы встретить в любом другом месте. Это отрицание паршивой реальности. Вызов самому укладу жизни. Розовый прик, с вплетенными де-дредами, шипованный респиратор, ассиметричные линзы в глазах и "безумно гармонирующие" с балетной пачкой армейские ботинки. Плевок в лицо нормальности. После десятка кадров с танцпола, я понял, в каком направлении нужно двигать своё творчество. Еще пяток фотографий у стойки. "Покажи мне грусть" - вспышка. "Покажи мне одержимость" - вспышка. "Покажи мне отвращение" - вспышка. "Ты меня понимаешь" - вспышка. Поцелуи в холе - вспышка. Секс в туалетной кабинке - вспышка. Её квартира, её кровать, её обнаженное тело - вспышка. Гаснет свет. Зачатие новой эстетики нереального.
***
Как побочный продукт новой эстетики, зарождались и наши имена. Свадьба была чистой формальностью - на весь мир, через сеть, супруги Шат уже были давно известны как Shoot.В полумраке католического костела, послушница с обнаженной грудью шепчет молитву. За секунду до вспышки, на её лице смирение, покояние.
В клубах красноватого дыма преисподней, демонесса в одних только латексных брюках, с прикрепленных к ним хвостом, опирается на вилы. За секунду до вспышки, в её глазах лукавство, похоть.
В просторной комнате не заправляют исполинское ложе - полигон страстной любви. Чай в кружках давно остыл, но двое греют друг друга. Крепко обнявшись, под одним пледом им не тесно сидеть полулежа. На его коленях шуршит жестким диском ноутбук. Прогресс бар загрузки фотографий тянется к отметке "неминуемая слава и богатство". За секунду до заливки фотографий - мы - суперзвезды.
В квартире-студии солнечного Черногория, со все большим и большим трудом уживаются двое - гуру фотографии и эталон альтернативной красоты. Знание не такой ходовой товар, как красота. Она молится на фоловеров в различных сетях. Я остаюсь в тени и сохраняю покой. Нет, Настя не слишком много на себя берет - она слишком мало оставляет мне. Она в лучах софитов, я - в тени. Мы делаем деньги, наши имена - бренды. Никто не может снять её так, как я. Это знает весь мир, кроме неё и пары-тройки вероломных выскочек, предложивших ей баснословно выгодный контракт. Она в софитах, я - на обочине.
***
"А знаешь, Виталик, черт с тобой! Аттракцион неслыханной щедрости! Здесь и сейчас! Вебинар состоится через полчаса. Зато - совершенно бесплатно" - пишет за меня пятилетний моносолодовый виски. Никто не идет на убийство трезвым. Сейчас, верно, уже заканчивается регистрация на международный рейс. Кофр с костюмами в багаже, а моя, (пока еще) супруга - в бизнесс-классе. Всемирно известный (пока еще) супермодели достойны только лучшего. Я же, с нескрываемым ликованием от предстоящей расправы, наливаю еще стакан и бросаю лед. За долги годы совместной жизни - супружеской и творческой, мы дали жизнь не одному десятку образов. В любом из образов, один только я видел настоящую Настю. Мы так договорились. "Нет реальности!" - наше творческое кредо. Я привык продавать идеальных женщин, а не свою жену. Её откровенные фото разжигали желание и зависть ко мне, как к единственному обладателю совершенства. Я упустил момент, когда права на совершенство оказались в чьих-то похотливых ладошках. Совершенство не делят ни с кем.Возьмем две фотографии. На одной из них, похотливая фрейлина эпохи ренессанса, бесстыдно задирает пышную юбку, обнажая безупречные манящие придатки. Это единственная одежда на ней, если не считать высокого пышного парика, указывающего на век и принадлежность носительницы к высшим слоям общества. Это популярное фото печаталось во многих журналах. Другое изображение не видел никто, кроме меня. Кроме беспристрастной линзы фотокамеры и окна программы-редактора. На ней, все то же, только из-под густой пены парика выбиваются волоски, на не таком уж и плоском животе безобразный шрам от аппендицита, на боках намечаются жировые складки, в уголках глаз мимические морщины, а божественный лобок не выглядит таковым из-за раздражения после бритья... Идеальное учебное пособие.
Веб-камера замерцала зеленым огоньком.
- Здравствуйте, дорогие друзья. Сегодня, мы с вами займемся ретушью студийной фотографии. Цель урока... Нет, мне плевать, научитесь ли вы делать отличные изображения. - перерыв на глоток прохладного и в то же время обжигающего виски - Вы должны вынести для себя от этого занятия одну очень и очень простую вещь: понимание подлинной цены совершенства. Многие думают, что чтобы сфотографировать совершенную девушку, нужно иметь её перед своим объективом. Это не так. Достаточно держать в голове образ совершенства, а далее, дело техники. Обратите внимание на два фото - "before" и "after". Выдержка 1/125, диафрагма 6.2 и несравненная Эни Шот в кадре...
Я держу руку на её слабеющем пульсе. Пульс интернет-знаменитости - это количество фоловеров, френдов и подписчиков. Это содержимое постов и комментов. Этот пульс угасает, по мере того, как ученики познают цену совершенства, учатся видеть правду. Видеть и ненавидеть.
