Автор № 1
РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ ПОД КРОВАТЬЮ. Это был мой первый рабочий день в отделении реанимации. До этого я работала санитаркой в терапии, - работа была тяжёлая, больных много, а график не нормированный. Зарплата же и вовсе мизерная, но мне была необходима практика и трудовой стаж, поэтому до поры до времени я мирилась с этим безобразием. Терпение моё лопнуло, когда одна из вечно пьющих коллег накатала на меня жалобу: я де плохо работаю. Хотя на деле работала в отделении я одна. В реанимацию меня давно звали, приглашали и в хирургию, и я написала заявление о переводе. В хирургию, поразмыслив, я всё-таки не пошла, хотя зарплата там была выше. Специализироваться я собиралась на анестезиолога – реаниматолога, так что отделение реанимации мне подходило больше. Конечно, работа санитарки, – это так называемый низко квалифицированный труд. Уборка и дезинфекция палат, уход за лежачими больными, и просто отнеси-принеси.
Ничего зазорного в этом нет, но и воодушевляющего мало. Очень трудно не поддаться профдеформации, эмблемой которой казалась мне одна весьма пожилая медсестра - просто убившая меня фразой: «Больные - тоже люди». Медсестра, к слову, была не очень умела. Переставляя капельницу больной женщине третий раз (не могла попасть в вену), она громко сетовала: «Kак же тяжело ей живётся и работается и как же ей жалко больных». За этими сетованиями она опять неудачно поставила капельницу, и пришлось звать её сменщицу.
Я подошла к дверям реанимации как раз, когда оттуда выкатывали каталку с чьим-то телом, укрытым простынёй. Следом за санитарами шла девушка с искажённым и застывшим лицом. Старенькая медсестра, дежурившая в эту ночь, шепнула мне на ухо: «Отмучилась, наконец».
- Кто? - спросила я.
- Да обе, - вздохнула она и махнула рукой. Ты тут прибери, как положено. Если вещи какие найдёшь – отдай на пост. А то ведь знаешь этих родственников, – сначала рыдают, как белуги, и свет им не мил, а потом за рваную тряпку удавятся.
Я согласно кивнула. Это точно. Как писал один из моих любимых авторов:
«Сердце любящего родственника бывает порой очень мстительным…» Людей, конечно, можно понять, – у них горе. Но почему надо вымещать свои переживания именно на врачах и медперсонале? Потому что мы рядом в такие моменты? Почему принято считать, что все санитарки воруют, а медсестры без денег и не подойдут ни к кому? Подойдут и укол поставят, и врача позовут, - если к ним по человечески, и, если больному действительно требуется помощь. Хотя есть, конечно, и ворюги-санитарки, и мздоимщицы-медсёстры, - как и в любой другой профессии.
С такими, в общем-то, невесёлыми мыслями, я и приступила к работе. Философия в пользу бедных – говорил мой папа. Вещей в тумбочке оказалось совсем не много. Я аккуратно сложила их в пакет и составила список: кружка- поилка, начатая пачка памперсов для взрослых, ложка маленькая чайная, ложка столовая, пачка сигарет, зажигалка, и обычная школьная тетрадка в клеточку.
Тетрадка была не в тумбочке, а в мусорном ведре, но оно стояло рядом со столиком, - вполне возможно, она нечаянно туда улетела. Не удержавшись от любопытства, я раскрыла её на первой странице. В глаза мне бросилась фраза, написанная крупно, и несколько раз обведенная так, что бумага в одном месте даже порвалась: «БОЙТЕСЬ СВОИХ ЖЕЛАНИЙ, ОНИ МОГУТ ИСПОЛНИТЬСЯ.»
Интересно. По идее, надо было отдать на пост и тетрадку, но я решила сначала прочитать,¬ что там писала эта родственница умершей женщины.
Закончив работу, я устроилась в подсобке с чашкой чая и тетрадкой. Совесть меня всё-таки мучила, и я клятвенно пообещала себе, что, если там будут какие- то тайны личного, или криминального характера, то я верну тетрадь владелице . Может, возьми я с собой книжку, я и не стала бы лезть в чужую душу . Ведь любое творение, будь то рисунок , сочинение , книга – отражение чьей то души. Не всей, конечно, части её, - но всё же. Я люблю читать, и на работу всегда беру с собой книжку.
Перерывы то всё равно случаются, а книга помогает мне переключиться и расслабиться. Помогает перенестись из реального мира в мир вымышленный, набраться там сил и вернуться обратно. Музыка тоже помогает, - особенно, когда выполняешь особо грязную и не приятную работу. - Отвлекает, позволяет делать это на автопилоте. Видеть больных и ухаживать за ними тяжело. И в моральном плане, и в физическом. Помню, лежал у нас в терапии парень – ростом под два метра, - ослабел настолько, что до туалета дойти не мог, приходилось памперсы одевать. А я, – полтора метра в прыжке. Ему и самому и стыдно, и больно, а мне, чего греха таить – неприятно. Но, - работа есть работа.
Заговариваешь его, как маленького, – мол, потерпи солнышко, сейчас я быстро всё сделаю. А саму потом трясёт, ведь врачи не скажут, но я то знаю, что ему недолго осталось…
Я тряхнула головой, отгоняя тяжёлые воспоминания.
А сегодня книгу я не взяла. Нервничала перед первым днём на новом месте, и не взяла. Но случилось так, что работы почти и не было. Пока. К вечеру то, ясное дело, кого-нибудь привезут..
Вздохнув, я открыла тетрадку и окунулась в чтение: «Несколько дней меня не покидает ощущение дежавю. Ведь всё, что происходит сейчас, уже было. Полтора года назад я точно так же сидела в реанимации¬ и ждала. Хотя... Нет, тогда я не могла сидеть с ней долго. Только с утра и до обеда, потом убегала домой, но и там сидеть долго не могла, бесцельно слонялась по улицам, а к ужину возвращалась обратно в больницу. Тогда в моей душе царила сумятица чувств, ужас, жалость, ненависть и возмущённо¬е отчаяние. И совершенно¬ не с кем было разделить это. Ведь первое, чему я научилась – держать лицо. Держать, во что бы то ни стало. Делать вид, что всё идёт по плану, что всё идёт так, как должно. Когда я сидела с ней в чистой белой палате, порой я не могла удержаться¬ от злого истеричного смеха. Ведь весь последний год перед инсультом мама всё хотела очутиться в стерильной¬ белой комнате, и чтобы за ней ухаживали.
БОЙТЕСЬ СВОИХ ЖЕЛАНИЙ, ОНИ МОГУТ ИСПОЛНИТЬСЯ... Сейчас я не чувствовал¬а ничего, - только усталость и сосущую пустоту.. Врачи сказали, что у неё есть несколько дней. И это время я хочу провести с ней, хотя и нет никакой надежды, что она придёт в сознание и узнает меня. Но мне нечего делать дома. Я буду сидеть и вспоминать¬ всё хорошее и всё плохое, что было, и в который раз попытаюсь понять: Почему? Почему всё так, а не иначе?
Так получилось, что отца я никогда не видела. Мама рассказывала, что к тридцати годам она разочаровалась и в отношениях, и в мужчинах. Может, всё дело было в её идеализме и сверх требовательности, а может, в том, что любви, которую она искала, и не существовало в природе. А любить хотелось. Ведь женщина создана для того, чтобы любить и быть любимой. Опекать и быть опекаемой. Мама же всегда отличалась сумасшедшей гордостью и упрямством. Она не могла признать себя слабой. И эти качества я сполна унаследовала от неё. - Так или иначе, но отца я не знала.
Мама была полна решимости - родить для себя. К моему рождению она готовилась¬ со всей страстью и пылом, на который только была способна. Даже накануне родов, она стояла в очереди за цветным телевизором, и одна волокла его на третий этаж потом.
«..Я думала, что ребёнку будет интересней¬ смотреть цветную картинку..», - объяснила мне она потом. Правда, - при этом чуть не уморила нас обеих. Роды у неё начались 11-ого числа, но, как человек в таких делах неопытный,¬ мама тянула до последнего¬, и пришла в роддом только 13-ого ночью. Рожать 13-ого она не хотела, и уговорила знакомую медсестру вколоть ей транквилизатор. Та, - такая же дура, - это и сделала. Пришедший врач был в ужасе. Кесарить было уже нельзя, а схватки прекратились. В то, что я выживу, не верил никто. Маме говорили, что ребёнка придётся доставать по частям, так как сердцебиение не прослушивалось.
Но, видимо, врач, оравший на маму, был в тот вечер или уполномоченным Бога, или гением. А может, он был просто хорошим врачом, - ведь все хорошие врачи немножко волшебники. Мама осталась жива, и к утру 14 - ого числа она родила меня. Правда, она все последующие годы с ужасом обходила роддом за три километра.
Когда я была маленькой, маму я не любила. Разве любим мы воздух, которым дышим? Но без него мы просто погибнем. Она была моим воздухом, моим солнцем и тучами, грозой и ласковым ветерком. Она создавала для меня мир, полный чудес; могла сделать из обычного мяча – глобус неизвестной планеты, а из зонта - сшить кукле модный костюм. Она клеила разноцветные коробки для подарков, которые потом подкладывала под ёлку так мастерски, что я очень долго верила в деда Мороза. Чудеса для меня длились с 31 декабря до 14 января. Каждый год у нас была живая елка, а один раз у нас был даже кедр.
Каждое лето мы ездили на море. Конечно, - бывало и всякое. Мама отличалась вспыльчивостью, и была тяжела на руку. К тому же, она постоянно жила в страхе, что со мной может что-то случиться. При этом она старалась не ограничивать мою свободу, но периодически срывалась. Ещё она хотела, чтобы я была лучшей, - способности у меня были ко многому, но усидчивости не хватало. А у мамы не хватало сил контролировать ещё и мои занятия. Она как раз строила в кооперативе двушку. Все силы и деньги уходили туда. Оценить её подвиг я смогла только тогда, когда сама пришла работать на завод, и увидела, сколько людей, имеющих все права на жильё, до сих пор живут в коммуналках, без всякой надежды оттуда вылезти. Квартира была достроена, и мы переехали. Вскоре грянул очередной кризис и перестали платить зарплату. Вообще. Мама работала, а зарплату не платили. Потихоньку она продавала акции Газпрома, заработанные её каторжным трудом на севере. Постепенно мы стали в глазах богатых родственников людьми второго сорта. И это было вторым ударом по её самолюбию. Первым было то, что она резко, за год, состарилась. Сказались годы тяжёлого многолетнего труда во вредных условиях. Для красивой женщины – это, конечно, шок. Она замкнулась в себе, ограничила общение с родственниками, и перестала встречаться с подругами. Стала нервной и раздражительной. Начала болеть. Язва, холецистит, панкреатит. Но взять больничный лист было невозможно, и, наглотавшись таблеток, она шла работать. Потом ей удалось оформить досрочную пенсию, и мы начали подхалтуривать. - То на овощной базе, то на оптовом рынке. Время шло, я взрослела. И это стало для мамы третьим ударом. Пока я была маленькой, - меня можно было любить просто так. - За то, что я ребёнок. А когда я стала девушкой, мама поняла, что я должна буду, рано или поздно, уйти - её как подменили. То она гнала меня из дома к друзьям, то плакала и говорила, что без меня ей плохо. И раньше слабая здоровьем, она увлеклась самолечением. Мы бесконечно ходили от врача к врачу, и никто ничего не находил. А мама худела, бледнела и выщипывала волосы на голове. Вскоре она стала напоминать Голлума из фильма «Властелин¬ колец». Конечно, её посылали к психиатру, но она дико оскорблялась и не шла. Порядком устав от всей этой эпопеи, я уехала на два месяца вожатой в лагерь. Два месяца маме хватило для того, чтобы подсесть на алкоголь. Надо сказать, что раньше она относилась к пьяницам с неприязнью и брезгливостью. У нас была крайне неблагоприятная наследственность по женской линии. Да и мамины болезни не располагали к выпивке. Но, видимо, когда сносит крышу - организму и море по колено. Когда я вернулась домой, мамина ежедневная доза составляла 250 грамм водки. Через четыре месяца она довела её до полулитра. - Этот момент я как-то упустила. У меня была учёба, практика, друзья, а мама стала намного спокойнее и дружелюбнее. Когда я спохватилась, – было уже поздно. Мои попытки вмешаться вызывали яростное сопротивление, вплоть до рукоприкладства. Между нами началась война. Я разбивала бутылки, стыдила, взывала к совести. Безрезультатно.
- Мне так легче! - говорила она, запивая водкой очередную порцию таблеток «от всего».
Со временем я поняла, что мама просто разочаровалась в своей жизни, в себе, во мне, и стала жить по принципу: « Не возможно, как хочу, так пусть будет, как можно хуже». С размахом и бесшабашностью она топтала сама себя. Я с ужасом видела, что человек, которого я безмерно уважала, начитанный, энциклопедически эрудированный, честный и справедливый, - уходит. Она стала много общаться с маргиналами, поить их, разговаривать «за жизнь». Потом был первый звонок, – у неё отнялись ноги. Я насильно поместила её в больницу. Но, как только ей стало легче, она оттуда удрала. Озлившись, я отобрала у неё все деньги. - Продукты она всё равно себе не покупала давно, да и все платежи осуществляла я. Тогда мама стала звонить родственникам, рассказывая, что я её избиваю и морю голодом. На меня посыпались упрёки, но я держалась до последнего.
Я навещала её каждый день, выслушивала очередную порцию ругани, оставляла продукты и уходила. Пока, в один далеко не прекрасный день, кто-то из сердобольных родственников не дал ей денег. Немного, но ей хватило. Она купила водки, на всякий случай задвинула засов на двери (ключи у меня были, и она боялась, что я ей помешаю), и выпила. А утром впервые мне не позвонила. Я уже знала, что она раздобыла деньги, и до обеда её не трогала. А к обеду - пошла проведать, рассчитывая, что она уже проспалась. И не смогла открыть дверь, а на звонки никто не отвечал!
Я стала звонить спасателям, но хвалёная Сова не приехала, а в МЧС потребовали денег за услугу и бросили трубку. Но я не успокаивалась, и смогла дозвониться до какого-то их начальника методом научного тыка. Он очень удивился, но через полчаса машина со спасателями приехала. Денег они не потребовали. Дверь вскрыли, и я увидела её худое скорченное тело с полными ужаса глазами. Врачи диагностировали инсульт. Никто не ожидал, что она выживет. Вес 38 килограмм, куча болячек... Но она выжила. Правда, правую сторону тела парализовало. Вскоре я забрала её домой. Она говорила только слово «Господи» и гневно указывала на меня корявым пальцем. После инсульта она меня возненавидела. Она отказывалась есть по нескольку дней, плевалась, пыталась драться здоровой рукой, сдирала памперс и гадила на кровать. Орала и выла ночами. Просто смотрела на меня и орала. Днём спала. Я пыталась облегчить её жизнь: разговаривала, подсовывала книги, пульт от телевизора. Я уговаривала её и гладила по голове, но это только злило её ещё больше. Я хорошо понимала: ей не даёт покоя мысль, что я здорова. Не выдержав, я переставила её кровать в кухню. Пришлось полностью изменить свою жизнь. Было такое ощущение, что у меня появился маленький ребёнок. Только ребёнок, который никогда и не пойдёт, и не заговорит. Её надо было кормить по часам, менять памперсы, каждый день стирать и менять бельё. Это было не так уж и сложно. Гораздо тяжелее было выносить её ненавидящий взгляд. А спустя полтора года она впала в кому. Я вызвала скорую, и её увезли. И вот сейчас я сижу около её кровати и не знаю, как жить после того, как она умрёт. Я выдохлась. Я не вижу смысла ни в чём, и сил искать его у меня нет. А ещё мне горько, что вот она умрёт, и вспоминать её будут такой, какой она стала, а не такой, какой она была.
Наверное, всё же причина в том, что мама не смогла реализовать себя. Ей, видно, всё казалось, что вот ещё чуть - чуть, - и настанет настоящая жизнь. Наверное, она выдохлась, - так же, как и я теперь. Устала от борьбы за выживание, устала от бедности, от себя и от людей. И сил строить жизнь заново у неё не было. Оказалось, что проще - разрушить всё, что было. Как странно, за эти годы я не раз желала ей смерти. - Чтобы она перестала позорить себя, юродствовать, ненавидеть окружающих. А теперь, когда она умирает – я в ужасе. Я всё верила, что можно что-то исправить, а исправить ничего нельзя…»
На этих словах рукопись оборвалась. Я торопливо допила остывший чай и понеслась к девочкам на пост.
- Смотрите! Я ещё тетрадку нашла ...Не приходила ещё родственница умершей за вещами? – спросила я
- Да нет, - девочки покачали головами. Только в список допиши...
Я торопливо вписала тетрадку в список и пошла в курилку - звонить маме.
- Алло, мам! У тебя всё в порядке? В музей идёшь? А с кем? С Лилей и Галей? Ну, вы молодцы! Я забегу. Сегодня вечером, если ты не будешь против. Нет, всё в порядке, просто я соскучилась. Да ну её, эту работу, - никуда не убежит!
С облегчением повесив трубку, я закурила.
"Как хорошо, что у меня здоровая адекватная мама, и как хорошо, что я давно живу отдельно!" – подумала я.
Дуэльный текст Автора № 2 (Соффт) удалён по его просьбе.
Сообщение отредактировал Редрак: 19:22:49 - 05.02.2014
