Сообщений в теме: 23

[Автор №12]

Angels and eggs

Море томилось волнами ленивого аквамарина, подпирающими знойное марево теплого адриатического горизонта. Ниточка пляжа, зачатая в неведомой отсюда аппенинской глуши, уходила в такую же беспросветную даль, разделяя инь и янь внечеловеческих обстоятельств. Квадратики патио, обрамленные разноцветной черепицей крыш, каскадами гигантского домино падали на побережье, тонули в зелени пальм, кое-где дотягиваясь до жирной желтизны песочного ложа. Джеймс с привычным уже удовольствием поставил ногу на придорожный столбик, зафиксировал велосипед и долгим, пристальным взглядом окинул открывающуюся панораму. Каждый раз, скатываясь с виллы к морю, приходилось ждать у шлагбаума пять-шесть минут, пока не подойдет экспресс, пока не отстучит последний вагон, пока полосатая перекладина, зажужжав, не унесется в небесную синеву. Но он не жалел.

- Не оглядывайтесь, Джеймс, - послышался сдавленный шепот из-за спины.

Бонд пожал плечами. Свистящий тенорок М он узнал и так, тем более, что в велосипедном зеркальце грузная фигура начальника с накладными усами и бакенбардами отражалась отчетливо.

- Доброе утро, сэр, - приветливо отозвался Джеймс, освобождая место у столбика велосипеду шефа. - Мы одни.

М, однако, спешился на пыльный асфальт отдельно, чуть позади.

- Нет времени, Джеймс, поэтому слушайте и не перебивайте, - надсадно зашептал М, - я старый солдат и знаю, что говорю. За мной следят от самого Лондона, и только профессионализм и личное благословление Ее Величества позволяют мне пока держаться на шаг впереди остального цивилизованного мира, включая "Моссад" и ЦРУ. Ах, Джимми, не передать, чего мне стоило до Вас добраться. Не оборачивайтесь, ради Бога, не оборачивайтесь. Королева лично, представляете, лично соизволила передать мне задание, я ее видел, вот как сейчас Вас вижу, не поверите. М, сказала она, я привыкла на Вас положиться, на вас и старую добрую Англию, вересковые пустоши графства Йоркшир и угольные копи Ньюкасла. Вы здесь, любезный М, и меня переполняет неподдельное чувство собственного достоинства, чувство спокойствия и уравновешенности, выпукло представленное складками Вашего мужественного подбородка...

Джеймс огляделся. Скрипя рессорами, с горы спустился экскурсионный автобус. Туристы, как показалось, с живейшим интересом выглядывали из окон, и, как ни странно, их интерес явственно распространялся не на красоты пейзажа, а на их с М притаившиеся фигуры. Толстый мальчик высунулся в окно, освободил палец из носа, ткнул им в М и Бонда и засмеялся. Из автобусной двери вывалилось человек пять-шесть с фотоаппаратами, засверкали вспышки.

- Что я вам говорил, - сдавленно прошипел шеф. - Это русские.

- Вижу, - сквозь зубы процедил Джеймс, - не двигайтесь.

Позеленевший М припал к рулю. Русские несколько успокоились, мальчик же решительно двинулся к придорожным кустам, с точки зрения Бонда, не представлявшим никакого естественнонаучного интереса. Несколько, по-видимому, родственников любознательного тинейджера устремилось туда же. Донесся гудок локомотива. Бонд вытащил специальный велосипедный насос. Со стороны было невозможно предположить, что устройство ниппелей несколько отличалось от общепринятого.

- Б-ы-с-т-р-о зпт ч-т-о т-а-м у в-а-с, - передал он азбукой Морзе, криптогафируя личным секретным кодом.

М встрепенулся, прикрутил соответствующий шланг.

- Завтра в пятнадцать ноль-ноль будьте в Ватикане, собор св. Петра, у одноименной статуи. К вам подойдут. Крайне важно. Совершенно секретно. От имени и по поручению Её Величества Елизаветы Второй, а также властью, данной мне Ею же...

М вошел в ритм. Торс, плечи размеренно поднимались и опускались без видимых последствий для замечательных шин. Бонд незамедлительно отвечал.

Поезд прогрохотал и скрылся. Русский, стоявший неподалеку, выплюнул травинку, пожал плечами, сказал "психи" и влез в автобус. Бонд разогнул натруженную спину. Общественный транспорт, покачиваясь, спускался к морю. М прыгнул в жалобно скрипнувшее седло и тоже отбыл, не попрощавшись.

"А ведь старик совсем не умеет ездить на велосипеде", - подумал 007, щурясь на солнце. М вилял и без причины крутил педали, не подозревая, судя по всему, о наличии передач. "Ничего... До отеля недалеко. Доедет".

***

Большая глупость - умереть, не увидев Рим, скажут вам веселые итальянцы и будут правы. Всю дорогу до Вечного Города Бонда не покидало хорошее настроение: автострада, как женщина, мурлыкая, ложилась под колесо, ветерок пел что-то бравурное среди подушек и никелированных рюшек рокочущего в унисон Bugatti, жизнь продолжалась. Прямое до неприличия шоссе походя пронизывало попадавшиеся горы и взмывало над пропастью, хороня за бампером мили, печаль и беспокойство. Дороги, ласкавшие Джеймса от пронзительно чистого морского утра до упокоенной сиесты полудня, мягко влились в столицу, в полном соответствии с древней пословицей.

Машину пришлось бросить в пригороде и пересесть на мотороллер. Изрядно попетляв по кривым живописным улочкам, дважды наткнувшись на Колизей и трижды - на Пьяцца дель Пополо, Джеймс Бонд, наконец, добился, чего хотел. Утопив, на всякий случай, мотороллер в мутных водах равнодушного Тибра, он вступил под своды собора.

Каждый из нас, не исключая атеистов и секретных агентов, попав в католические нефы вольно или нет остановится во множестве мест, замрет в немом восторге перед статуями, колоннами и гипнотизирующими автографами. Но... Можно долго ходить по закоулкам собора, и все же, и все же не увидеть, пропустить что-то, не обратить мечущееся внимание на ту или иную часть совершенства. Жаль. Искренне жаль, человек слаб, не охватить все, не прочувствовать, не объять! Что здесь самое ценное, Джеймс, спросите вы у насупившегося агента, что притянет, остановит каждого, кто бы он ни был? Купол? Его не окинешь взглядом, он чересчур велик, недосягаем, мозоль таланта и боль непревзойденного Буонаротти. Статуи? Они совершенны. Глаз мечется от одной к другой - пощады! Давит, сминает разум многотонное великолепие, и нет, нет местечка, уголка, извилинки, сколь-нибудь отличной от сверхчеловеческого изящества Высшей Гармонии. Всё так. Люди, сделавшее это - уже не люди. Нет такого мерила, способного как-то, где-то, сравнить, приблизить, соединить ушедших в вечность полубогов зубила и молота с нашим сегодня. Или есть? Есть. Не отчаивайтесь. Никто, попавший хоть раз в нечеловеческое заведение, не сделал этого зря или неудачно.

Джеймс Бонд стоял у микеланджеловской Пьеты. Не лик Мадонны, не Божество, не Мать даже. Женщина, высеченная гениальным ребенком двадцати с небольшим лет отроду. Отчего же подкашиваются колени?

007 вздохнул, повернулся, и, чеканя шаг, отправился к отполированной ноге святого Петра. Народ, сложив губу трубочкой, поочередно тянулся к бронзовому истукану, отдавая дань не то традиции, не то примете. Поцеловав статую, Джеймс вытер губы платочком и оглянулся. Его осторожно подхватили под локоть.

- Сеньор пусть следует за мной.

Тихий, мелодичный голос. Женский? Допустимы ли в Ватикане монахини, Бонд не знал, что, впрочем, не очень его волновало. Мимо, прочь от помпезного великолепия, в тишину коридоров, минуя арки, двери, колоннады и баллюстрады. Он шел за проводником, опускаясь по переходам и лестницам все ниже в тысячелетнюю старину.

***

- Извините за прямой вопрос: вы верите в Бога? Человек, сидевший напротив Бонда, внушал доверие. Внушал от и до, мантией, шапочкой, сухими кистями рук со старческими веснушками, твердым, непреклонным возрастом и статью. Кардинал, мысленно нарек человека Бонд и, надо полагать, вряд ли ошибся. Кардинал позволил агенту чашечку ароматнейшего кофе и не менее крепкую сигару.

- Да, Ваше преосвященство. Да.

Кардинал неожиданно гибким, молодым движением оказался у потрескивающего камина, взял кочергу и поворошил поленья.

- Зовите меня дом Карледоне, сын мой. И я вам верю, доверяю: вы говорите правду. Верите. Верите вопреки Вашим, э-э, нолям и служебным обязанностям, что не может не радовать. К сожалению то, что я вам сейчас вынужден буду поведать, требует большего, чем просто вера, пусть даже такая чистая, как, не сомневаюсь, Ваша. Мне рассказывали кое-что о Вас, не буду скрывать, характеристики подходящи для нашего, гм, дела. Да-да, лучшей кандидатуры я не вижу.

Кардинал задумался и на минуту замолк.

- И все же... Будете ли Вы Верить, получив доказательства? Что остается от Веры, когда приходит Знание? А?

- Я... Я не знаю, падре.

- Не знаете, правильно. И я не знаю, вот в чем штука, сыне. Хотя должен бы.

Кардинал бросил кочергу и вернулся в кресло.

- Ладно. Позавчера получены сведения, касающиеся здоровья упомянутой выше Особы. Я намеренно не называю имен, это не принято в нашем кругу. Говоря "в нашем", я отношу к нему и Вас, уж смиритесь. Новость легла бы на наши плечи тысячекратно тяжелейшим грузом, если бы, по счастью или на беду, не существовали прецеденты. Ситуация не нова. Несколько тысячелетий тому назад Ватикан, простите, Рим сталкивался с подобной проблемой. Я достаточно ясно излагаю?

- Да, дом Карледоне, я слушаю.

- Чудесно. Прошу теперь мобилизовать Вашу этическую, моральную и духовную подготовку. Буду говорить кратко и только по существу.

А. Он, - палец кардинала метнулся вверх, - плохо себя чувствует.
Бэ. Мы ему можем помочь.
Цэ. И мы ему обязательно поможем.
Остальное детали. Я вас не тороплю, включитесь в проблему.

Кардинал откинулся на подушки и почему-то достал кальян. Джеймс закрыл глаза, сосредоточился. Логика буксовала, маленькое, извивающееся "Я" суперагента металось по парадоксам, тщетно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Голова пухла от рекурсий и рефлексий, грозя сорваться в онтологическую бездну. Бонд стиснул зубы.

- Прошу Вас, дом Карледоне, правильно меня понять. Я смогу справиться и я справлюсь, если только вы мне поможете. Я буду задавать вопросы, Вы - отвечать. Быстро и четко, извините.

Кардинал отшвырнул кальян и облегченно вздохнул.

- Валяйте.

- "Мы" - это кто?

- Вы и я. По крайней мере, в пределах нашей конфессии. Даже понтифик не совсем в курсе дела.

- Откуда получены сведения о болезни?

- От меня. Мне было видение.

- Когда произошел предыдущий случай?

- Вскоре после Вознесения. - Что представляет собой лекарство?

- Уха, сваренная из тридцати трех рыбок, пойманных тридцатью тремя девственницами.

Бонд вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

- Есть ли препятствия доставке, в чем или ком они заключаются?

- Он, - палец Кардинала указал вниз, - средства неразборчивы и непредсказуемы в принципе. Кроме того, возможна конкуренция. По всей вероятности, на Папе свет клином не сошелся.

- Кто доставил уху в прошлый раз?

- Наш человек. К сожалению, личность однозначно не установлена, но благодаря ему христианство доминирует. Пока.

- Оружие?

- Только это.

Кардинал снял с груди массивное распятие, потянул навершие. Блеснуло лезвие.

- Готова ли уха?

- Уже несут. Промедление недопустимо.

Кардинал хлопнул в ладоши, возник давешний служка, поставил на столик золотой сосуд. Дом Карлемоне отщелкнул застежки и приподнял притертую крышку.

- Грааль?- потянул носом Бонд.

- Он самый. Но мы подстрахуемся. Кардинал выдвинул из-под стола тускло блеснувший термос.

- Особый сплав... Титан, тантал, кобальт и еще много всего.

Он осторожно водрузил Грааль внутрь и завинтил крышку.

- Не пропускает все известные излучения, выдерживает взрыв до пяти килотонн.

Джеймс взялся за ручку, прикинул вес. Что ж, для столь впечатляющих характеристик вполне приемлемо.

- Когда идти?

- Сейчас. Джеймс встал, застегнул жилет.

- Я готов, домине.

***

Джеймс Бонд, агент 007 Её Величества, шел по безлюдной слабопересеченной местности. Как он тут очутился, Джеймс не помнил, это его слегка тревожило, но так, чуть-чуть. Достаточно было того, что он знал, куда идти, знал, чувствовал каждой клеточкой тела, а может, каждым битом души. Солнце клонилось к закату, степь, заросшая не то ковылем, не то травой-полынью, упиралась в ниточку зелени, предполагая реку или ручей. Сходу продравшись через колючий кустарник, Бонд выскочил на прибрежный луг и остановился. Он был не один.

У берега в напряженных позах застыли несколько человеческих фигур. Кряжистый волосатый воин в зеленой бандане, заросший бородой по самые плечи, скрестил длинный извилистый клинок с мечом черноглазого молодца семитской наружности, чуть менее бородатого, только вряд ли это сильно мешало. Чернокожий атлет с неприятного вида копьем, увенчанным зазубренным наконечником, монах с нунчаками, издали похожий на Далай-ламу в молодости, не менее экзотический пехлеван с бородой, опять же, замысловато завитой смоляными колечками. И девушка, гибкая, как кошка, с саблей в руках и без каких-либо следов эпиляции на лице. У всех имелись в наличии внушительные рюкзаки, а черноглазый семит был даже прикован длинной цепочкой к золотой тележке на мягком резиновом ходу.

- Ты умрешь первым, неверный, - хрипел арабо-кавказец, наседая на пейсатого.

- Я бы вас попросил не нервничать, - с натугой отвечал противник, отводя вражеский клинок на безопасное расстояние. - Говорила мне мама, Изя, считай до десяти, прежде чем подумать о вечном... Чуточку терпения, мой храбрый недоброжелатель, чуточку смирения и любви к заблудшим братьям, ну и к сестрам, не склонным, по природе своей, к таким скоропалительным выводам, если вы понимаете, о чем я...

- И-и-и, - сипел бородач, бороздя сапогами дерн.

- В конце концов, я переутомлен походом, - мрачно отвечал пейсатый, загородясь тележкой. - И не расположен тратить отпущенную провидением передышку на теологические споры. Лучше посмотрите туда.

Солнце закатывалось в черный туман, разлинованный вспышками молний. Из встающей на горизонте мглы то и дело выскакивали смерчи и отвратительного вида протуберанцы, распадающиеся крылатыми каркающими кляксами.

- Мама, - шептал зороастриец, в волнении переходя на пиджин-инглиш.

- В круг! - проревел семит, разворачивая в центре тележку. - Спина к спине, стоять, строй не ломать!

Они успели скинуть рюкзаки и занять позицию. Джеймс было схватил за шиворот девушку и попытался задвинуть за спину, но та, зашипев, извернулась и встала слева. Справа занял место чернокожий гигант. Померк свет. Волны омерзительных тварей накатывались на бойцов, вонь и смрад, прах и пепел навалились со всех сторон. Бонд, оглушенный, ослепленный, отключил сознание, перейдя на рефлексы. Тело не подвело, выручило, мало-помалу до него начала доходить динамика боя. Клинок дома Карледоне прошивал тварей насквозь, летели клочки и ошметки, тела разваливались на части и исходили фонтанами черного пара. И все же, бесстрастно отметил 007, католический размер уступал соседним. Девушка рубилась самозабвенно, кривая татарская сабля успевала прикрывать не только женские стати, но и его собственные зоны ответственности. Африканец, которого Джеймс различал лишь по белозубым челюстям, теснил нежить по всем направлениям, орудуя чудовищным копьем как дубиной. Прочих было не видно, и лишь по горам дымящихся трупов угадывалась виктория.

Законы жанра должны взять свое. Только тогда, когда показалось, что их сомнут примитивным измором, когда руки и ноги отказывалась повиноваться, наливаясь свинцовой тяжестью, когда Джеймс упал на обессилевшую амазонку, из последних сил отводя, отпихивая, отталкивая сыплющиеся ниоткуда удары, когда холм наваленных вокруг трупов явился последней эффективной защитой, когда пришло крамольное сожаление о небольшом числе конфессий, располагающих достаточным количеством девственниц, все неожиданно кончилось. Багровый закат растопил, выпарил черную кровь, искромсанные твари, потрескивая, окончательно растворились.

Джеймс сел, нашаривая драгоценный рюкзак. Девушка очнулась, подползла ближе.

- Было славно, - прошептала она. - Как тебя зовут, дяденька?

- Бонд. Джеймс Бонд. - А я... Катя. Имя такое, не привыкла еще. Спасибо тебе, Бонди.

Они сидели так же, как и рубились, спина к спине. В бархате неба вспыхивали звезды, из-за сарайчика, обнаружившегося неподалеку, выкатилась круглая луна.

- Страшно, Катя?

- Ты знаешь, нет. Я себе все примерно так и представляла. Там, в монастыре, нас хорошо готовили. Ежедневные тренировки, физика, математика, языки, история древняя и древнейшая. Но главное, самое главное - утренняя или вечерняя зорька. Плещется карась, накатывает медвяный дух от липовой рощи, скрипит мельничное колесо - не передать, до чего хорошо все, хорошо, правильно...

Она достала из-за пазухи фляжку, свинтила колпачок.

- Вино?

- Нет, Бо, не вино.

Катя глотнула, опрокинула флягу, тоненькая струйка полилась на землю.

- Мать-настоятельница велела мужчин угощать, если пристанут. Нам пить можно, вам - нет, извини, Джим, теперь не дам. И им тоже, - Катя посмотрела на поднимающиеся фигуры бойцов, - не дам.

Она закинула пустую фляжку в кусты. Призрачный свет луны пал на ей на плечи, шею, грудь. Мраморный, пепельно-серый цвет.

- Пьета!

Прыгнуло, застучало сердце. Неправдоподобное, шокирующее сходство.

- Что, Джимми? Что с тобой. Катя я, Катя!

- Нет, ничего, Катя. Извини. Да и пьета - не имя вовсе... Пройдемся?

Он шли, приближаясь к сарайчику, болтая, надо признаться, всякую ерунду. Джеймс нес рюкзаки.

- Что тут, Джимми? Курятник?

- Вряд ли. Хотя запах присутствует. Посмотрим?

Проем в крыше на мгновение закрыли исполинские крылья, посыпались перья.

- Нет, Катя, курятник. Впрочем, какая разница.

***

Утро пришло сразу, без своеобычных рассветных красот. Воины, кряхтя, посещали кусты и спускались к реке, где каждый совершал индивидуальное омовение, ревниво приглядываясь к соседям.

- Что теперь, Изя? - поигрывая нунчаками, далай-лама нехорошо, оценивающе смотрел на коллег. - Тут разберемся, по холодку?

- Полагаю, - напившись с колен, отвечал Изя, - есть еще кому с нами разбираться, спешить не будем.

Откуда-то с зенита, наискось, штопором пронеслась стремительная тень, заложила головокружительный вираж и, чиркнув черным крылом по земле, возник и замер аспидно-черный силуэт нового действующего лица.

- Здравствуйте, здравствуйте, мОлодцы! - новоприбывший с видимым удовольствием прошелся вдоль посадочной борозды, отшвыривая комки лакированным ботинком. - Как здоровье?

- Вашими молитвами, черный, - угрюмо ответил африканец, поудобнее перехватывая копье.

- Что ж вы смурные такие, хлопцы! Всё, всё, не буду больше, правда. Идите себе куда шли, так, разве что пара вопросов осталась, пустячок, формальность. Вижу, ребята вы крепкие, поэтому что нам тут языком тормозить, верно? А слово у меня к вам простое, незатейливое. Что несете-то Ему, братцы? А?

Паладины покрепче ухватили мешки, пейсатый Изя присел на тележку.

- Пустое это, ребята. Уха - разумеется, полезный и необходимый продукт, овеществленная, так сказать, окружающая действительность. А тут у тебя что? Темный неожиданно ткнул пальцем Изю в мясистую грудь. - Любовь должна быть, к Нему любовь, хотя бы сочувствие. СО-ЧУВСТВИЕ... - Князь Тьмы покатал во рту понравившееся слово. - Как и ко всякой твари-букашке-таракашке, и ко мне тоже, представьте себе. Со-чувствие - как инструмент познания, а? Познание и вера, сказал один мой хороший знакомый, суть вещи человеческие. Вера, она такая стезя, путь познающего, анизотропное шоссе в светлое будущее. Мы познаем женщину, мужчину, мать, отца, при этом, заметьте, в самом благоприятном случае нам остается взамен лишь память, память о минувшем обожествлении. Ладно, отложим эту интереснейшую дискуссию, - махнув крылом, заключил дьявол, хоть с ним никто и не спорил. - Вот вам бороздочка, перешагивайте, ступайте с миром. Те из вас, кто настоящей, истинной веры, пройдут себе дальше, прочие же - останутся там, где были. Вперед, друзья.

Четверо строем перешагнули рубеж. Исчезли все, кроме Изиной тележки, но за цепочку ощутимо дернули, и та тоже пропала.

- Слабаки, - сплюнул крылатый. - Позвольте, а сколько ж их было-то?

Оглядевшись, он крякнул и зашагал к сарайчику.

Катя и Джеймс надвигающейся беды даже не заметили. Они спали.

- Та-а-а-к!

Пробуждение было не самым приятным, надо признать. На толстой горизонтальной жерди сидел черный незнакомец и хлопал крыльями. Наконец, осознав неудобство насеста, он слез на землю и хлопанье прекратил.

- Женщина! - распаляясь, зашипел пришелец и брезгливо отшвырнул носком кружевную тряпочку, - баба, самка - здесь, у меня! Убью тварь, немедля!

В скобках заметим, причина резкой смены доселе благодушного настроения высшего существа осталась так и непонятна. Во всем до сих пор психологически сбалансированном произведении это место вываливается из канвы предопреленности, и как ни старался рассказчик вскрыть мотивацию мерзавца, получилось не очень.

Дьявол потащил из ножен вороненый клинок.

- Сударь, - холодно ответил Джеймс, и градус холода можно было б значительно понизить, будь на нем еще и штаны. - Должен Вас предупредить, что это Моя Женщина. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

- Молчи, сучонок! Тьфу на тебя, вали отсюда, я слово держу, раз уж заполз на эту сторону межи, пока другие кровь проливали. До тебя мне дела нет, человек! Что рот раззявил, брат по разуму, или не понял, баба она, тварь, животное! Мочится сидя, рожает в муках, совокупляется, как кошка, без стыда, без рефлексии! Не знал? Живет инстинктами, предает искренне, любит корыстно! Течет ежемесячно-о-о! Ненавижу-у-у!

Осатаневший дьявол ударил. Меч, вылетев из ножен, перешиб по пути насест и обрушился на термос, подставленный Бондом. Шипя, клинок погружался все глубже, капал расплавленный металл пополам с бульоном. Джеймс держал, злясь на противника, на себя, на дома Карледоне, снабдившего его слишком коротким клинком, не достать было дьявола, не достать... Билось, трепетало, металось сзади, Джеймс чувствовал - Катя, молил Бога, чтобы не влезла, не сунулась. Лопались сухожилия, смердели обуглившиеся кости. Наконец, меч прошил препятствие, качнулся нападавший, а Бонд, поймав мгновение, нанизался на клинок грудной клеткой, достал его таки, дотянулся, ткнул...

***

Гм. Возможно, оно и не так было. Не столь, как бы это сказать, эпично. Что ж делать, ноблес оближ, Бонд есть Бонд, никуда не денешься, приходиться приносить жертвы, искать компромиссы и находить точки соприкосновения.

- Пьета!

Соленая капелька упала на пересохшие губы. Она подняла ему голову, и расписная деревянная ложка, наполненная искристым бульоном, заплясала у рта. Она кормила его с ложечки, и с каждой каплей, с каждым комочком чудодейственной клетчатки Бонду делалось все лучше и лучше. Пусть не тридцать три девственницы, возможно автор, увлекшись, малость погорячился, цифра получилась завышенной. Пусть меньше, но все же энергетический потенциал был чудовищно велик. Бонд поправился. К следующему утру.

- Как же нам теперь быть, Джимми-Бо?

Бонд придирчиво оглядел стиснутые кулаки.

- Ничего, Катя. Делай, что должно, и будет - что будет. Каждое маленькое дело надо доводить до конца. Идем.

И они пошли. Возможно даже, что и не очень торопились. И поля сгоряча принимали за распахнутые постели, как предупреждал поэт, и стога старались не пропускать. Как бы то ни было, они успели, по свидетельству того же товарища. О чем, впрочем, Бонд мог и не догадываться, черпая духовную пищу в основном из англосаксонской литературы.

Сухонький старик, удивительно похожий на Леонардо да Винчи, возлежал на перинах. Опустим описание скорбной юдоли, тем более, что ничего особо интересного в ней не было, разве что наспех задвинутый под кровать горшок.

- Ага! - подхватился старик. - Принесли?

С неожиданной для его лет прытью он выхватил у Бонда Катенькин термос, кстати, дополнительно легированный еще и ниобием, развинтил. Гримаса неподдельного разочарования перекосила благообразный лик.

- Это что?- спросил Он, выуживая ершиный хвост. - А уха где?

Вопрос был законный. Молчали Катя и Бонд, растерялись пока что.

Старик в отчаянии повалился в перины.

- Две тысячи лет! Никого не просил, сам справлялся! Или вы думаете, прихоть стариковская, блажь? Все вам, все детям, уж какие есть, да мои, а вы что? Стоило захворать нехорошей болезнью... Что ты лыбишься, орясина, - накинулся Он на Бонда, хоть Бонд ничего такого даже не думал, - все болезни нехорошие, чтоб им. Стоило прихворнуть, прилечь, я уж не говорю, чтоб судно подать, они паршивой ухи Отцу пожалели! Сами, небось, по дороге слопали? Сюда смотреть!

- Так получилось, Отче, выдавил Бонд.

- А! - разволновался старик, - по глазам вижу, ты мою уху съел! Скажешь, не так?

Бонд потупился.

- Не кричите на него! - заступилась Катя, - выхода у нас другого не было. Папа.

- Выхода! Ты, доча, думай, что говоришь! Вот Бог, а вот и порог, неужели не заметила? Выход - он всегда есть, не один даже.

Бонд решительно выступил вперед. - Не серчай, Отче. Дозволь, я приготовлю яичницу-глазунью. Сковородка в доме найдется?

Катя охнула и, прикусив маникюр, в ужасе посмотрела на Бонда.

- Яичницу? Хм... А ты ловок, прохвост. Посмотрим, какая она поучится, твоя глазунья. Ох, если не понравится!

- Понравится, Отец. Всю хворь как рукой снимет.

Джеймс достал сковородку, поставил на огонь, вытащил из буфета соль, масло, помидорину. Обойдя обмершую посреди хаты Катю, достал из рюкзака тряпицу, развернул. На платочке, вышитом вензелями "Е II", лежали два крупных крапчатых яйца. Разбил на скворчащую сковороду, порозовевшая Катя кинулась помогать. По горнице поплыл, заклубился ароматный дух. Старик повеселел.

Посадили, подоткнули подушку, подали блюдо, хлеб, вилку. Подцепив первый кусок, Он долго его рассматривал, затем положил в рот, проглотил, прислушался. Удовлетворенно хмыкнул и съел всё.

- Что ж, чада мои, я внезапно удовлетворен.

Рыгнул, смущенно прикрыв рот ладошкой.

- Уважили старика, чего там. На поправку теперь пойду, чувствую. А вы, значит, идите себе, идите. Идите и не грешите больше.

Старик погладил бороду и обреченно махнул рукой. Бонд и Катя снова оказались на Пьяцца дель Пополо.

- Что хмуришься, Джеймс? Что-то не так?

Бонд обнял девушку и улыбнулся.

- Все будет хорошо, Катя. Единственное, что меня беспокоит - где доставать в следующий раз ангельские яйца.

[Аватар]

Автор № 12 такая же яркая звезда, как и весь рассказ. Думаю, что не ошибаюсь в авторстве
По манере выкладывания рассказов, по изумительной грамотности ( за исключением одной маленькой оплошности: всё-таки не "положиться", а "полагаться"), по главному действующему лицу и любви к детективам автора я узнала, тем более, что он...
Впрочем, не скажу .
Буду рассказ смаковать и наслаждаться вплоть до 19 августа

"А ведь старик совсем не умеет ездить на велосипеде", - подумал 007,

Ну совсем, как в "Мгновениях"

[Резкая]

Ну не знаю... Даже не дочитала. Скучно стало. Возможно потом перечитаю, время-то есть. Хотя долго ржала, когда увидела Джеймс Бонд =) Надо мамане дать, она оценит =)

[Аватар]

Обойдя обмершую посреди хаты Катю, достал из рюкзака тряпицу, развернул. На платочке, вышитом вензелями "Е II", лежали два крупных крапчатых яйца.

Да-а, в такой заварухе яйца сохранились . Оно и понятно: для Бога . Тут из магазина целыми до дома не всегда донесёшь)).
Сколько всего узнаваемого: Микеланджело, Леонардо Вот дьявол только про женщину нехорошо отозвался, но от него другого и ожидать не приходится. Видать, не везло ему с женщинами))).
Хорош рассказ! Каждый день читать буду, в сусек заберу, под сигнализацию спрячу .
Джеймс Бонд не подвёл - Бога спас!

[Мегана]

Милый фанфик. Стёбно, конечно, но не конкурсная работа.
Сравлю "средне", за чувство юмора.

[mauser]

Забавно, но не до истерики

[mauser]

наверно просто я сам по себе хмурый

[Аватар]

Жду с нетерпением объявления авторства.

Я тоже Думаю, что мы не ошиблись, Бендер

[Аватар]

Надеюсь
Нет, натурально - у кого ещё таки такие смешные гротески ситуаций? У кого ещё 10 подтекстов в каждом абзаце?
Кто совершенно не заботится о местах, рейтингах и темах, а получается всё при этом?
Такой юмор ни с чем не спутаешь.
Думаю - ОН! Готов принять в доказательство С2Н5(ОН)

У меня другие соображения, почему ОН, но после открытия "личика" поделюсь с тобой

[klein]

Даже я со своей дырявой памятью и забывчивость и т.д. и т.п. супер. в прошлой теме на ошибался с авторствами так что не гадаю просто знаю кто. но проверять как всегда не буду. мне же важны не авторы, а их произведения ))) Это Лукьяненко ))) ну или ещё какой-нибудь психотерапевт или невролог )))

[Верник]

Замечательный стёб! Апплодирую стоя. Правда, есть некоторые проблемы с запятыми, но на общем фоне этого не замечаешь. Спасибо, Автор!

[pas]

"Яйца Ангела"! Только за название можно смело давать первое место. Суперский стеб. Отличный юмор без чернухи (нынче это редкость).
И я готов съесть треуголку Автора, если ошибаюсь в идентификации этого искрометного тандема

[pas]

Задумчивый Пёс, нельзя. Зириус личность загадочная, пущай такой и остается =)))

[Автор №12]

"Angel's balls"... Звучит. Пожалуй, название придется сменить. Спасибо, Pas! Я была о вас лучшего мнения, а теперь себя на том ловлю, что вас почти уже люблю.

[Редрак]

Юмор есть, язык великолепный, всё чётко и красиво, придраться не к чему, а меня не зацепило Извини, автор

[Аватар]

Спасибо, Pas! Я была о вас лучшего мнения,

Так-так, заметаем следы . Всё равно остаюсь при своём мнении

[Забава]

Юмор есть, язык великолепный, всё чётко и красиво, придраться не к чему, а меня не зацепило Извини, автор

Вот и у меня такое же мнение. Не разделяю неописуемого восторга Бендера и Аватар, но как говорится, каждому свое.

Не понравились авторские вставки по тексту рассказа и откровения про женщин

[Аватар]

Забава, как видиттся, я в восторге от рассказа, а Аватар от Автора №12, на которого сделана ставка.

Бендер правильно уловил суть, но и сам рассказ мне нравится в высшей степени